– А ты ничего, молодец... Когда мы с герцогёнком Блэгильским спускались, он визжал как резаный. Потом запсиховал и обратно полез.

– Герцогёнок? – Ни думать, ни делать что-либо не хотелось. Хотелось лежать и лежать так до скончания времён. Я и спросил-то, чтобы разговор поддержать.

– Ну да, – глухо отозвалась Иришка. – Это ещё когда они свататься приезжали. Меня отправили развлекать будущего мужа.

– К тебе? – Я удивлённо поднял голову. – Тебя?

– А что такого? – В голосе её звучало наигранное равнодушие. – Нам нужен союз с Блэгилем. Если бы папа договорился с герцогом, я была бы уже замужем. Все так делают.

Её слова меня почему-то зацепили. Я всей душой возненавидел незнакомого мне пацана. Но Иришка тут же примирила меня с ним, вздохнув:

– Если б ты знал, какой он дурак...

Я расслабился. Стащил с плеч рубашку и блаженно перевернулся пузом вверх. У нас на Казе солнечная погода редкость. А уж такая, как здесь, – и подавно. Хорошо бы совсем раздеться, позагорать, но я стеснялся Иришки. Я девчонок вообще стесняюсь. Интересно, откуда она? Задавака, да ещё со странностями. Выдумывает всякое. Праздник в её честь, жених-герцог...

Стоп!

– Слушай, Ириш... – осторожно начал я. – А... а ты кто вообще?

Девчонка устало вздохнула:

– Какая разница, Адвей?.. Я – это я.

– А всё же?

– Я наследная принцесса Лонота. Иртанетта Лонотская, так меня зовут. – Она присела в шутовском реверансе. – Теперь доволен?

– Да.

Иришка глянула на меня исподлобья:

– Только не вздумай называть меня госпожой. Тем более – нашим высочеством.

В голосе её звучали тоска и одиночество. Тяжело ей, наверное... Когда все кругом – как с будущей королевой. Поклончики, реверансики. Я бы, наверное, не смог.

– Хорошо. Не буду, – согласился я. И не удержался, съехидничал: – Потому что ты непохожа на высочество.

Она радостно подпрыгнула:

– Ах так? Ну тогда я позову стражу! И тебя казнят за непочтительность!

– Откуда? Эй, стража! – дурашливо закричал я. – Стра-ажа! Ау!

Иринка метнулась ко мне и зажала рот ладонью:

– Ты что, дурак? Здесь же следопыты бродят. Ещё заявятся сюда. А это секретное убежище.

Миг мы смотрели друг на друга преувеличенно серьёзно, а затем расхохотались.

– Лови! – закричала она и припустила по берегу, сверкая босыми пятками. Я бросился за ней. Мы дурачились, носились друг за другом, а солнце висело на одном месте, словно приклеенное. Меня это начало тревожить. Вернее, даже не тревожить, а... Так.

Неправильно это, и всё. Нехорошо. Набегавшись, мы рухнули на песок.

– Пойдём купаться? – предложила Иришка.

– Ага. Я сейчас, отдышусь только...

– Я тебя в море подожду.

Я сидел спиной и не видел, что происходит. А оглянувшись, немедленно отвёл взгляд. Иришка бежала к воде голышом. Ну, то есть совсем без ничего.

– Эй, что ты там! Давай скорее! – крикнула она.

– Да!.. Сейчас!..

Я запаниковал. Это потом я узнал, что у нас на Казе пуританские нормы морали, а тогда мне стало попросту жутко. Я честно пытался не подглядывать, но надолго меня не хватило. Иришка уплыла далеко, её почти не было видно. Она кувыркалась в волнах, словно дельфин, а я всё сидел на берегу. Ругая себя и не в силах отвести взгляд.

Плавала она здорово. На воде я ещё держусь, но как она – вряд ли смогу. Одно дело бассейн, с дорожками и «лягушатником», и другое – море. Наверное, они так и живут в воде. С самого малышового возраста.

Я так и маялся, пока Иртанетта не наплескалась всласть. Потом она вышла на берег, а я притворился, что собираю камешки у воды. Принцесса попрыгала по берегу, размахивая руками, чтобы побыстрее обсохнуть, а потом натянула трико и подбежала ко мне:

– Адвей, ты что, плавать не умеешь?

– Умею.

– Тогда чего же?

Я засопел. Признаваться мне казалось стыдно, но и молчать тоже было неправильно.

– Мы... Понимаешь, у нас так не принято. Ну... когда пацаны и девчонки... голышом.

Иришка сочувственно покачала головой:

– Бедненькие... У вас, наверное, как в Аваниле или Утере. Там тоже вместе нельзя. Только порознь. – Она села рядом, обняв меня за плечи. – А в Тиле сын узурпатора ходил подглядывать, как мы купаемся. Так гадко!

Я промолчал. Мы тоже подглядывали за девчонками в раздевалке.

– Пойдём, я покажу зеркало, – предложила Иришка. – Только придётся вместе нырять, один ты не сумеешь. Давай играть, что ты местный, хорошо?

Поиски зеркала затянулись. Без помощи Иртанетты я и в самом деле не нашёл бы Морское Око. Нырять меня учили, но не так глубоко, и мне с непривычки не хватало воздуха. Иришка показала, как по-особенному выпячивать живот, чтобы вдох получался глубже. У неё это получалось так смешно, что я долго не мог повторить: в самый неподходящий момент фыркал и начинал хохотать. Она притворно сердилась, но в глазах прыгали весёлые искорки.

Стесняться я скоро перестал. Ничего такого особенного в голых девчонках нет. И чего госпожа наставница так переживает? Нет, Ирка она красивая, конечно. Только тощая, рёбра торчат, и грудь едва-едва наметилась. Ну и ТАМ тоже...

Я вспомнил наши мальчишечьи разговоры в спальне и вздохнул. Наверное, женщины тоже вроде космических полётов и станций. Сплошной обман.

– Ну, Адве-ейчик! Нам же главное под козырёк поднырнуть! Там пещера, там можно дух перевести.

Иришка стояла, уперев руки в бока. Голос просящий, а поза командирская. Она принцесса, её приказывать учат. Она по-другому, наверное, и не умеет.

– Хорошо, я попробую, – покорно согласился я. – Давай ещё раз.

Пока что все наши попытки были неудачны. Иришка серебристой рыбкой скользила к чёрному провалу, заглядывала внутрь, возвращалась... А я даже до пещеры дотянуть не мог – воздух рвался из лёгких. Один раз я едва не захлебнулся: начал дышать, ещё толком не выскочив на поверхность. К счастью, Иришка меня тут же вытащила.

– Когда захочется вдохнуть, шевели животом, – она показала как. – Это просто кажется, что не можешь без воздуха. Не поддавайся, ладно?

– Ладно.

Я всерьёз разозлился. Интересно: девчонка ныряет, а я – нет. Хорош экзоразведчик!

Я принялся дышать часто-часто – чтобы раскачать лёгкие. Потом задержал дыхание и начал делать специальные упражнения: быстро втягивать и выпячивать живот. Нужно, чтобы лёгкие расправились и заработали полностью.

– Готов? – коротко спросила Иришка. Я кивнул. – Тогда пошли!

Вдох – глубокий, но не так, чтобы распирало изнутри. Жадничать нельзя, иначе не удержишь. Вот, окутавшись серебристой пеной пузырьков, нырнула Иришка. Я пошёл следом.

В прозрачной зелени подводного царства было прохладно и гулко. Покой воды охватил меня; я летел следом за девчонкой и ни о чём не думал.

Теперь доплывём. Море приняло меня, сочло своим.

Мрачный зев пещеры надвинулся, заглатывая сперва Иришку, потом меня. Вода мягко сжимала тело; я ощущал себя маленьким пузырьком воздуха, который от давления становится лишь плотнее. Светящееся пятно над головой приблизилось; я бездумно потянулся к нему и – выскочил на поверхность.

– Здорово! – с шумом и брызгами вынырнула Иришка. – Ты молодчина, Адвей! Видишь?.. Видишь?.. Получилось!

Она запрыгала, счастливо молотя по воде ладонями. Мокрые волосы облепили лицо, глаза зажмурены. Кто бы сказал, что эта девчонка – принцесса?

– Ладно, ладно... – с притворным равнодушием в голосе отозвался я. – Если бы я поменьше воздуха набирал, мы бы ещё в прошлый раз доплыли.

На самом деле внутри всё пело. Я ведь рекорд поставил. Славка из пятой, разрядник наш, фиг бы донырнул! О том, что для местной девчонки этот мой рекорд чуть ли не прогулка перед сном, я старался не вспоминать.

Ребристые блики играли по потолку. Я огляделся, пытаясь понять, откуда свет, но так и не нашёл.

– Это зеркало, – пояснила Иртанетта. – Оно держит свет другого мира. Мы сейчас отдохнём и поплывём туда. Только знаешь что?

– Что?

– Туда нельзя вдвоём. Понимаешь... то, что Око показывает, – это для одного. И никому больше!

– Понятно.

Она встревожешю заглянула мне в глаза:

– Адвей, ты не думай, я всё расскажу. Только потом. Ты не обижаешься?

– Нет, что ты, – я замотал головой. – У нас тоже так бывает. Когда только одному. Второй или удачу сворует, или судьбу.

Я хотел рассказать про Каменный Круг, но постеснялся. Вместо этого грубовато предложил:

– Ну что, ныряем?

– Ага. Держись за мной.

Плюх! Я пырнул слишком рано и чуть не получил пяткой по носу. Пока я барахтался, разрывая дистанцию, Иришка опустилась к самому дну и скрылась во тьме.

К счастью, ненадолго. Вскоре гибкая фигурка появилась в берилловом луче, призывно маша рукой. Я плыл следом, пока не увидел мерцающее пятно, из которого вытекали неровные струи света. Лишь после этого повернул назад.

Уговор есть уговор. Сейчас Морское Око принадлежит Иришке. После, если захочет, сама расскажет, а нет – так и не надо. Может, мне повезёт, и я увижу то же, что и она...

Внизу Ира пробыла слишком долго – так, что я начал волноваться. Когда я уже был готов отправляться на выручку, под водой возник тёмный силуэт. Мелькнуло Русалочье лицо с развевающимися волосами.

– Ффух! – Иришка пробкой вылетела на поверхность, пытаясь отдышаться. – Чуть-чуть... не хватило!.. Уф-ф!

– Что ты видела?! – жадно спросил я.

– А, пустяки, – отмахнулась она и покраснела. – Потом расскажу.

По глазам было видно, что вовсе не пустяки, но я промолчал. Мало ли, что там было... Может, что-то девчоночье – такое, что мне лучше не знать. Например, с кем из королей её отец заключит союз.

Я набрал воздуха побольше и нырнул. Знакомое умиротворение охватило меня; берилловый луч втянул моё тело и понёс. Казалось, время растянулось до бесконечности. Я отрешённо скользил навстречу косматым зелёным протуберанцам, не в силах оторвать от зеркала взгляд.

Начались видения.

Передо мной промелькнула оскаленная кошачья морда, затем – лицо Иришки с закушенной губой. С каждым мигом картины становились всё яснее и чётче. Клетки, шпага с рукоятью алого бархата, вновь Иришка...

Пять планет.

Первая – в огне вечного бунта, мир мятежников. Откуда-то я знал, что там живёт человек, в котором я нуждаюсь. Я – а также Иришка. Он вызывал у меня тревогу, этот человек, но именно поэтому его надо было найти. He-господина страха.

Вторая планета ощущалась спокойной и ласковой. Не как море – её приятие отдавало патокой и ванилью. В средоточии сладкой неги бился крошечный пульс вины. Я прикоснулся к нему, и острое сожаление обо всех ошибках, которые я совершал и совершу в жизни, наполнило меня. Я увидел женщину в рясе и рванулся к ней.

Третья планета. Ледовый ад, в снегах которого умирал человек, похожий на меня. Отшельник. Раб.

Четвёртая планета поросла лесом. Ширококостный голый парень сидел в позе лотоса, блаженно улыбаясь. Тело его было мучительно напряжено.

Пятая планета?.. Нет, место почти не изменилось. Огонь слепился в жуткое лицо демона. Я забился, пытаясь вырваться из бериллового луча. Что угодно, лишь бы не это! Забывшись, я едва не закричал; вырвавшиеся из носа и рта пузырьки заставили меня вспомнить, где я.

Отчаянно работая руками и ногами, я рванулся вверх, к спасительному серебристому отблеску. К Иришке.

В голове пульсировала одна единственная мысль. Изуродованный демон в огне – женщина. И она молит меня о помощи.

Наверное, когда я вынырнул, вид у меня был такой же ошарашенный, как у Иришки несколькими минутами раньше. Она бросилась мне навстречу. Я лишь помотал головой – нет, ничего, всё в порядке... Рассказывать, что я увидел в зеркале, я не стал бы даже под угрозой смерти.

– Я за тебя переживала, – призналась Иришка. Всего несколько слов, но какие они хорошие!

– Спасибо... Иришка.

Она замерла.

– Что?.. Как ты меня назвал?

Я смутился. До сих пор я называл её так про себя, не решаясь произнести вслух.

– Ну, скажи же! – потребовала она. – Я не буду смеяться. Честно.

Я повторил, и она улыбнулась:

– Здорово! Так звали героиню одной нашей старинной легенды. Мне мама рассказывала её, когда я была маленькой. Только знаешь что, Адвей? Не называй меня так при других. Это запретное имя.

Обратный путь оказался легче. Наверное, потому, что наверх. Я знал: случись что – и возвращаться будет некуда. Не в пещеру же обратно нырять? В конце мне чуть-чуть не хватило сил. Иришка успела вовремя и вытолкнула меня на поверхность. Пока я жадно хватал ртом воздух, она кружила вокруг меня, словно дельфин.

– А давай в салочки? – вдруг предложила она. И, не дождавшись ответа, шлёпнула меня по плечу: – Ты водишь!

Я ринулся за ней, но попробуй её догони! Самое обидное, что девчонка вертелась всё время рядом. Дразнясь и непостижимым образом уходя в последний момент. При этом хохотала, словно сумасшедшая. Наверное, она жульничала. Хотя как можно жульничать в воде?

Наконец мы наплавались и повернули к берегу.

– Хорошо-то как! Адвей, ты будешь на сегодняшнем балу? Я тебя приглашаю.

– Обязательно.

Мы выбрались на песок и, не сговариваясь, наперегонки бросились к одежде. Я запрыгал на одной ножке, вытряхивая из уха воду, а потом припустил ещё быстрее. И почти обогнал её.

К счастью, только почти.

На камне, возле которого мы переодевались, сидел человек. В вытертой кожаной куртке, бархатных-штанах с лентами, широкополой шляпе. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. На коленях незнакомца лежала шпага.

– Ох... Следопыт... – испуганно прошептала Иришка. Завидев нас, он вытянул клинок из ножен и кошачьим шагом двинулся нам навстречу.

Иртанетта всё поняла без слов. Я не успел и рта раскрыть, как она шагнула вперёд, закрывая меня.

– Уйдите, Ваше Высочество, – зарычал следопыт. – Немедленно!

– Маллет, стой! – Девочка вытянулась как струна. Вскинула подбородок, чуть отвела назад плечи. – Я приказываю! Ты пока ещё подчиняешься моему отцу.

– Но не вам, Ваше Высочество. Хороши в Лоноте дела: наследная принцесса болтается невесть где с мальчишкой-отщепенцем. Вот ваш отец-то обрадуется!

Он отставил руку со шпагой в сторону и решительно шагнул вперёд. Когда его рука коснулась плеча принцессы, та даже не шелохнулась. Лишь ещё выше задрала подбородок.

– Маллет. – В её голосе звенел металл. – Ты. Мне. Угрожаешь?

– Да тебя, соплячку, пороть надо! – взорвался тот, однако руку убрал. – Четырнадцать лет девке. Того гляди, бастарда в подоле принесёшь!

– Эй, полегче, дружочек, – послышался вдруг старческий голос. – Ты, Маллет, горяч слишком. Уверяю тебя: девочка не хотела ничего дурного.

Мы вздрогнули. Иришка так и осталась стоять, сдерживая взглядом Маллета, а я оглянулся. Со стороны моря шёл человек в богатом тёмно-синем плаще. По ткани вились золотые узоры; голову незнакомца украшал берет с павлиньим пером. На плече он нёс удочку, вырезанную из орехового прута. Простенькую, у нас мальчишки такие делают.

Незнакомец сильно хромал.

– Убери шпагу, дружок, – спокойно произнёс он. – Мало чести тебе будет, если узнают, что ты угрожал клинком голой безоружной девчонке.

Маллет молча повиновался. Старик подошёл к камню, взял одежду и с неуклюжим поклоном протянул Иришке:

– Оденьтесь, принцесса. Негоже вам стоять обнажённой перед слугой.

Иришка схватила трико и принялась торопливо одеваться – некрасиво сгорбившись и прикрываясь ладошками. Маллет отвернулся, кусая губы. Старик же поднял мою рубашку и принялся с удивлением разглядывать:

– Хм... Похоже на одежду отщепенца. Девочка моя, тебе придётся объяснить, кто этот юноша. Откуда он. И пусть эти объяснения прозвучат убедительно, иначе даже моё слово окажется не в силах защитить вас.

Он со значением посмотрел на меня. К моему удивлению, взгляд старика оказался тёплым и сочувственным.

– Он – срединник, – просто сказала Иртанетта.

– Что?! – Брови Маллета поползли вверх. – Ты... вы отдаёте себе отчёт в том, что только что сказали, Ваше Высочество?

– Он – срединник, – упрямо повторила она. – Клянусь.

– Я слышал смех принцессы, – задумчиво проговорил старик. – Маллет, похоже, нам следует рискнуть... Рано или поздно предсказания сбываются. Ты рискуешь попасть в историю как человек, убивший срединника.

Он протянул мне одежду. Я жадно схватил её и принялся одеваться. От долгого лежания на солнце джинсы раскалились, но это были пустяки. Уж получше, чем стоять голышом, ожидая, пока громила со шпагой решит тебя проткнуть.

Что-то кольнуло пальцы. В рукаве пряталось какое-то животное. Я встряхнул рубашку, и на песок выпал крабик-бретёр – в точности такой, какого я оставил на станции. Воровато оглянувшись, я достал из кармана коробочку и запихал туда краба. Пригодится.

– Боюсь, что это лишь отговорки, сир Анфортас. Впрочем, если вы берёте ответственность...

– Беру, беру, – махнул рукой старик. – Можешь отправляться к сиру Белэйну, сообщить, что его дочери ничто не угрожает. Она находится под попечительством Рыбака и скоро прибудет во дворец.

– Благодарю вас, сир Анфортас, – Маллет стал на одно колено и торжественно поклонился. После чего встал и, не оборачиваясь, побрёл к скалам. Интересно, как он будет подниматься? Он что, летать умеет?

Рыбак с усмешкой смотрел ему вслед:

– Горяч, парень... Жаль, что из простых. Из него вышел бы прекрасный рыцарь. – Он обернулся к принцессе: – Что ж, Ваше Высочество, не будем искушать судьбу. Пора возвращаться во дворец.

Иртанетта с достоинством направилась к воде. Только сейчас я заметил привязанную среди камней лодку. Наш новый знакомый подхватил удочку и двинулся следом за девчонкой. Проходя мимо, он положил руку мне на плечо:

– Счастливая звезда ведёт тебя, парень. А может, и всех нас... Ты ведь не обидишь девочку, да? Маллет отыщет тебя везде, где бы ты ни спрятался. И на Земле, и на Тевайзе.

От старика несло сладковатым душком болезни. Ни страха, ни отвращения я не чувствовал. Говоря со мной, Анфортас смотрел вдаль, словно разглядывая нечто, видимое лишь ему. И улыбался – невесть чему.

Иришка первая забралась в лодку. Вслед за ней через борт тяжело перевалился старик. Искалеченная нога причиняла ему сильные мучения. Я видел, как он морщится при каждом движении, но ни слова жалобы так и не прозвучало.

Моя очередь была последней. Я отвязал лодку и толкнул её подальше от берега, затем запрыгнул внутрь. Мы с Иртанеттой устроились на корме, Рыбак взялся за вёсла. Грёб он здорово: вёсла уходили в воду почти без брызг, и лодка легко мчалась по морю.

– Как ваше здоровье, сир Анфортас? – скромно опустив глаза, спросила Иришка.

– Не жалуемся, Ваше Высочество, – усмехнулся тот.

– А улов?

– Ну, у тебя-то, думаю, улов получше будет. – Он подмигнул принцессе, и добавил неожиданно сурово: – Господин Астор бьётся в истерике. Ты сорвала ему репетицию.

– А, – отмахнулась девчонка. – У него вечно истерики. Ему женщиной надо было родиться.

Некоторое время мы сидели молча. Лишь плеск вёсел да пронзительный хохот чайки нарушали тишину. Наконец Анфортас спросил:

– Ты заглядывала в зеркало?

– Да. И он тоже.

– Что замышляет Красный рыцарь?

Иртанетта скорчила досадливую гримаску и не ответила. Тогда Анфортас обратился ко мне:

– А ты? Ты что скажешь, срединник?

– Я видел своё будущее, – осторожно ответил я. – Другие миры. Но я ничего не понял.

– Так обычно и бывает. Трудно истолковать предсказания Ока, прежде чем они сбудутся.

– А о каком пророчестве вы говорили с Маллетом?

Иришка яростно пнула меня в голень. Не будь она босиком, я бы взвыл. Старик задумался:

– Тяжело говорить об этом... Думаю, ты скоро всё узнаешь сам. Моя рана, жизнь Иртанетты, судьба Лонота – всё сплелось в тугой узел. Один господь знает, кто может его развязать.

Больше он не сказал ни слова. До самого момента, как мы приплыли в город.

Провожать нас Рыбак не стал – как он объяснил, ему тяжело ходить по земле. Рана его тяжела, и лишь море даст облегчение. Анфортас взял с Иришки слово, что она пойдёт прямо во дворец, никуда не сворачивая, после чего отпустил нас.

Успели мы вовремя. Впрочем, могло ли быть иначе? Без принцессы праздник всё равно бы не начался.

Мы прошли сквозь сверкающие медью ворота. Гвардейцы смотрели на меня настороженно, и принцесса демонстративно взяла меня за руку.

Пока мы шли к дворцу, я весь извертелся. Аллеи, фонтаны, статуи – дворцовая роскошь не давала мне покоя. Я сравнивал с ними достопримечательности Каза и огорчался: в какой нищете мне пришлось жить! Слуги оглядывались на меня, перешёптываясь и хихикая. Кто-то не удержался и показал пальцем.

Когда мы поравнялись с дворцовой колоннадой, навстречу выплыла толстуха в розовом платье. Увидев Иришку, она всплеснула руками:

– Ваше Высочество! Ах, ах!.. В каком виде! Ужас! Боже! Немедленно переодеваться!

От её натиска мы отступили на шаг. Толстуха склонилась к нам и торопливо зашептала:

– Ох, деточки, лучше бы вам не идти парадным ходом. Там сир Итер. Сегодня он как с цепи сорвался.

Иртанетта нахмурилась:

– Это дом моего отца, госпожа Герцелойна. И пусть этот хам и мерзавец не воображает о себе много. Думает, раз красные доспехи надел, так... так...

– Что за ужасный лексикон, Ваше Высочество? – отшатнулась дама. – Где вы набрались этих ужасных слов?!

На дурацкие вопросы лучше не отвечать. Принцесса двинулась к парадным дверям. Я не удержался и показал розовой тётке язык. Пусть знает!

Толстуха не преувеличивала. На парадной лестнице царил разгром. Человек двадцать громил в вишнёвых камзолах пьянствовали прямо на ступеньках, среди обломков статуй и разбитой мебели. Золотисто-серые ковры были загажены землёй из разбитых цветочных горшков.

На нижней площадке лестницы горел костёр. Возле него на корточках сидел рыжебородый тощий человечек в алом плаще. Глядя на его лицо, я сразу понял, что он ужасно самолюбив. И мясо он жарил не потому, что проголодался, а из вредности. Чтобы досадить хозяину дома.

В свете пламени рукоять его шпаги поблескивала алым. Именно это оружие я видел в зеркале.

Иришка вздохнула и отпустила мой локоть. На негнущихся ногах она подошла к костру. Рыжий сорвал с вертела зубами кусок мяса и вопросительно посмотрел на принцессу.

– Сир Итер, – объявила Иртанетта, – вы с ума сошли! Дея... деяние это... недостойно благородного рыцаря! Мой отец из вас рагу сделает!

– К-крошка, – задушевно ответил рыжий. От выпитого язык его заплетался: – Твой папик в к-курсе. Он п-просил передать чтобы т-ты поцеловала дядю Итера. К-как придёшь.

На верхней площадке заржали. Отчаянно взвизгнула женщина. Послышались пьяный гогот, ругань и проклятия. Иртанетта побледнела.

– В-видишь? Ребята р-развлекаются. – Итер подбросил на ладони кубок, словно приглашая нас присоединиться. – В-винишку пьянствуем. А?..

Иртанетта растерянно смотрела на кубок. Пламя вспыхивало на его боках разноцветными искрами.

– Это же кубок моего отца!

– Он р-разрешил, – с пьяной важностью подтвердил Итер. – П-пока не вернёт мои земли. И сраззу х... х... хочу сказать, – он покачал замаслившимся пальцем в воздухе: – платье твоей матери я облил от... от избытка рыцарских чувств. Ничто ин-ное.

– Что там, Итер? – закричали с лестницы. – Кто пришёл?

– Ти-ха! – Рыжий обернулся к своим солдатам. – Я с насле... дной п-принцес-й Лонота грю! В скорм времени… она будет моей жыой!

Бандиты зааплодировали. Иришка прижалась ко мне. Её била мелкая дрожь.

– М-милая девочка, – продолжал Утер, не замечая, что его плащ попал в огонь. – Когда твой отец примет вызов... тогда п-посмотрим. А сейчас...

Он подобрал плащ и хлестнул им по колонне, сбивая пламя. Нас обдало жаром, и я инстинктивно отпрянул. Иртанетта замешкалась. Рыцарь, отбросив плащ, шагнул к ней.

– Ну-с, добрая госпожа... – пробормотал он, хватая её руку. – Я н-не прав? Тогда...

Пощёчина прозвучала, словно выстрел. Голова Итера качнулась.

– Ах так? Ловко! Л-люблю бойких. – Он притянул брыкающуюся Иртанетту к себе и смачно поцеловал.

Девчонка отчаянно вскрикнула. Я сжал кулаки – крепко, до белых костяшек. Врезать ему сейчас! Гаду!! Когда я рванулся вперёд, Итер отступил в сторону и небрежно тюкнул меня носком башмака в голень. Мне показалось, что на меня вылили чайник кипятка. Перехватило дыхание.

– Эй, отпусти её, – несмело крикнул кто-то сзади. – Итер, это против законов.

– Так нельзя, командир, – поддержали его голоса. – Тиль, Лонот, Блэгиль – все восстанут против тебя. Ты же в гостях!

У дверей растерянно переминались гвардейцы в золотисто-серых камзолах. Их было всего трое, и Красного Рыцаря они боялись куда больше, чем своего короля.

– Кто там гавкает? – Итер сделал знак, и несколько солдат в вишнёвых камзолах спустились к костру. Иртанетта оказалась в кольце. Я поймал её отчаянный взгляд.

Надо было что-то делать, но что?.. Бежать, звать на помощь?..

Я попробовал встать. Ногу скрутило, как в тисках. Казалось, кость треснула пополам и кусочки трутся друг о друга.

Ерунда. Будь у меня нога сломана, я бы орал как резаный. А то и просто сознание потерял бы. Ушиб, скорее всего. Тихонько, бочком, я двинулся в сторону. Главное, выбраться отсюда. Найду кого-нибудь, позову... Мне поверят, должны поверить!

Словно прочитав мои намерения, один из громил Итера перепрыгнул через перила и вышел мне за спину. Путь к бегству был отрезан.

– Вы!! – Итер швырнул девочку на пол и наступил сапогом ей на юбку: – Вы, подонки, ублюдки, уроды! Кто-нибудь примет мой вызов?!

Лонотцы молчали. Я привалился к перилам, стараясь удержаться на ногах. Боль уменьшилась. Ногу дёргало, как будто кто-то клещами рвал её на части.

Итер схватил принцессу за шиворот и приставил ей шпагу к горлу:

– Сейчас. Я. Зарежу. Эту. Девку, – объявил он. – Слышите? – Глаза его сделались белыми от ярости. – Кто примет вызов?!

Вот и всё... Капля крови упала на мрамор и расплескалась жирной кляксой. Почему так тихо? Почему они молчат?

Ну и ладно.

– Я. – Голос звучал хрипло, и я сам не узнал его. – Я принимаю твой вызов.

Я с трудом оторвался от перил и перенёс вес на раненую ногу. Меня шатнуло. Если бы не солдат Итера, я бы упал.

– Держись, щенок, – прошептал он мне на ухо. – Спину ровней! Если выживешь – с меня бочонок тильского!

Он почтительно шагнул назад, придерживая на бедре шпагу. Я остался один на один с Красным Рыцарем.