Глава 7. Я САЖУСЬ НА «ПОГИБЕЛЬНЫЙ ТРОН»

У каждого протея есть внутреннее пространство, в котором размещаются двигатели, реакторы, навигационная часть, жилые каюты. Не спрашивайте, где оно находится. Дело попахивает чертовщиной и, может быть, даже пятым измерением. Протей-левиафан снаружи размером с кита. Но внутри него умещается целый город.

За годы беспризорной жизни Симба одичал. Куда девались салоны класса люкс? Бордовые ковровые дорожки, чёрное дерево перил, инкрустированные перламутром мембраны входов?

Мы сидели на полу в небольшой меловой пещерке. Ни экранов, ни кресел. Пульта управления тоже нет. А мне нужен руль. Ещё Воннегут писал, что без кнопок «вкл.» и «выкл.» пилот чувствует себя неуютно.

– Симба, – позвал я. – Где мы?

– Всё в порядке, хозяин, – отозвался голос корабельного коммуникатора. – У меня запросили пароли на четырёх постах. На последнем дежурный поинтересовался, почему мы не охотимся.

– А ты?

– Я ответил, что Винджент передумал и в последний момент решил участвовать в Охоте, – продолжал протей.

– Винджент? Кто такой Винджент?

– Неважно. – Мне показалось, что программа хихикнула. – Пока я жил в снегах, я многому научился. Взломал коды, с помощью которых рунархи переговариваются. Они хреновые конспираторы, хозяин. Лионесские разведчики опаснее.

Я расслабился. Значит, протей зря времени не терял.

– Симба, кто такой Винджент?

– Гранд-туг. Командующий флотом.

Ясно. Я закрыл глаза. Джассер и Весенняя Онха о чём-то спорили на рунархском. Потом к ним присоединилась Гибкая Тири. В их интонациях ощущалась угроза. Всё-таки чужой язык загадка.

Как всегда бывает после сильного психического и физического напряжения, на нас навалилась усталость. Действие коктейля NP-46 (в просторечии «валькирианы») закончилось, и я еле волочил ноги. А ведь нам ещё предстояло высадиться на «Погибельном Троне».

– Пойдём, – сказала Асмика. – Я знаю, где жилые отсеки. Они, правда, больше двух лет в консервации, но это ничего. Мы их запустим, и всё будет в порядке.

– Рунархи оставили на станции работающую автоматику?

Психоморф пожала плечами:

– Это в их духе. «Погибельный Трон» трижды переходил из рук в руки. Последнее сражение было особенно жестоким. Братья Без Ножен вырезали весь гарнизон. Всё оружие было демонтировано или защищено ловушками. Системы дальней связи обезврежены. А жилые блоки ни для кого опасности не представляют.

Да, конечно. Раса, которая никогда ни с кем не воевала, может позволить себе быть беспечной. Люди взорвали бы станцию, чтобы не мозолила глаза. А рунархи не любят ничего разрушать.

Но странно: откуда Асмика знает о боях на «Погибельном Троне»? Она же была на Лангедоке. В концлагере.

Протей высадился возле пусковых шахт, откуда стартовали малые корабли: катботы и шлюпы. Внутрь «Погибельного Трона» он отказался заходить, сославшись на то, что «есть дела». Мне пришлось остаться, чтобы выяснить, в чём дело.

Оказалось, он решил создать инфофантома комендантской биремы: пакет данных, имитирующий в флотских сетях передвижения корабля. При нынешнем развитии стелс-технологий сторожевые посты больше доверяли тахиопереговорам, обмену паролями и кодами, чем тому, что показывали радары. Начало этому парадоксу было положено в двадцатом веке. Предприимчивый делец мог перегнать через материк существующий лишь на бумаге состав с нефтью и получить за него вполне реальные деньги.

«Всё в порядке, хозяин, – передал мне протей. – Иди. Я скоро вас догоню».

Я отправился вслед за Асмикой. Размеры станции впечатляли: не Гавань конечно, однако «Погибельный Троп» был в несколько раз крупнее «Авалона». Километров семь-девять в диаметре. Рунархские бомбардировки превратили его в подобие эшеровской головоломки; металлопластиковая броня вытекла и застыла причудливыми фигурами.

Застывший Солярис. Симметриады и асимметриады.

Я двинулся к шахтам. Гравитация в космических сооружениях играет с людьми дурную шутку. Её вектор выползает куда угодно; в давно покинутых станциях любая мало-мальски плоская поверхность самопроизвольно становится полом. Поэтому я не удивился, когда, подпрыгнув, рухнул на потолок. Стены притягивали меня с равной силой: едва я терял равновесие, как меня шатало вбок. Дважды мне приходилось падать на стену – это чертовски неприятно.

Балансируя, как заправский канатоходец, я пробежал по коридору. Где находятся окраинники, я знал. Непонятно было лишь, как до них добраться.

Помог случай: едва не свалившись в шахту, я заметил на аварийном подъёмнике салатовую искру. Среди чёрных глянцевых тел платье Весенней Онхи выделялось очень ярко.

– Эй, стойте! – позвал я. Никто не обернулся. Тогда я хлопнул по бедру, активизируя связь. Завибрировало защитное поле, которым протей облил каждого из нас, выпуская в свет. То бишь в открытый космос. В такт ему запульсировали «поля-близнецы».

– Андрей, поднимайся, – крикнула в ответ Гибкая Тири. – Здесь восходящий поток. Он тебя удержит.

Законный вопрос – «поток чего?» я придержал при себе. Рунари не владела ситуацией. Шахта запустила программу по самоочистке. Этот восходящий поток на деле не что иное, как силовой транспортер, который утягивает наверх мусор. Где-то там располагается утилизатор, в котором пыль, песок, камешки, использованные носовые платки и потерянные очки превращаются в абстрактную материю.

Вообще-то он должен работать мощнее. Разбаловался без людей.

Я прыгнул в поток. Меня потащило вверх, да так резво, что я забеспокоился. У площадки, на которой столпились мои окраинники, поток слабел. Джассер схватил меня за руку и вытащил из шахты.

– Здесь должен быть лифт, – уверенно сказала Асмика. – Если нам повезёт и он работает – мы окажемся в жилой зоне. Если нет, придётся прогуляться.

Нам не повезло: лифт не работал.

Потом ещё раз не повезло.

И ещё.

А потом вдруг попёрло. Всё-таки «Погибельный Трон» огромен. Полностью его разгромить никаких рунархов не хватит. Мы нашли движущийся коридор. Тут появился Симба. Он ничего не сказал, лишь снял рунархскую трансформ-мину у входа.

О подобных сюрпризах нас должен был предупреждать Велиаджассен. Он бледнел и краснел. Клялся, что вовсе не думал нас подвести, просто после охотничьей ночи у него темнеет в глазах.

Всё понятно. Люди устали. Один Джассер держался молодцом: попадись нам одичавшие десантники или рунархские стрелки, он бы нас защитил. Всем остальным давно было пора на боковую.

Скоро отыскалась жилая зона. Асмика ввела в сервис-блок команду на распаковку жилых модулей. Привалившись к стене, мы ждали, чем кончится дело.

Мягко загудели сервомоторы в стенах. По полу прокатились волны самоочистки. Где-то захлопали створки и птичьими голосами защебетали ремонтные сентиботы.

Мне пришло в голову, что если я их слышу, не касаясь головой стены, значит, появился воздух. Через переборки звук передаётся иначе. Вектор гравитации выровнялся; пол стал полом, а потолок – потолком. Раскрылась мембрана в стене, и приятный баритон сервис-коммуникатора объявил:

– Приветствую вас на борту «Погибельного Трона», господа. Ваши полномочия подтверждены. Запрос на идентификацию выполнен. Добро пожаловать!

Я посторонился, пропуская Асмику:

– Прошу вас, сударыня.

– Благодарю, сударь.

Чинно, словно аристократка на балу, Асмика вошла в жилую зону. За ней наши рунари, Торнадя, потом Дмитрий Эстокович. Я шёл предпоследним. Протей остался в арьергарде. Он съёжился до размеров лесной рыси и отрастил камуфлирующую шкуру. Чеширский кот, только неулыбчивый.

Распакованный модуль строился по принципу коммунальной квартиры. Он включал в себя десять жилых, кухонный отсек, кают-компанию и два санитарных блока. Робоэскулап и сервисные сентиботы располагались в помещениях, которые мы окрестили кладовками. Модуль создавался с нуля, так что никаких сюрпризов здесь быть не могло. Я подключил протея к инфосети. Теперь можно было не опасаться нападения извне.

Какое наслаждение – избавиться от надоевшей спрей-шкуры. Я влез в синий спортивный костюм из синтет-льна и побежал занимать очередь на помывку. Почему-то душевые кабинки в каютах не работали.

В коридоре меня перехватила делегация рунархов. Джассер, Джелиннахан и друг автоматов.

– Ты помнишь мою клятву, срединник? – спросил Джассер. – Настало время её исполнить.

– Прямо сейчас?

– Да.

Я вздохнул:

– Джассер, ты скотина. Он на ногах почти не держится. А ты – брат Без Ножен. Это честно, по-твоему?

Как оказалось, честно.

– Господь лишил меня сил перед дуэлью, – ответил душепийца. – Это ли не высшее проявление его мудрости?

– Не стоит мешать богу, – поддержал Джассер. – Андрей, скажи зверю, чтобы выпустил нас. Мы будем сражаться в пустых коридорах, чтобы не осквернять жильё кровью.

– Идиоты. А он-то вам зачем? – я ткнул пальцем в грудь Велиаджассена. Коротышка побелел от унижения.

– Секундант.

– Идите.

Я приказал Симбе открыть шлюз. В конце концов, душепийца сам того хотел. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– Симба, проследи за ними, – приказал я. – Что-то с этими шутами неладно.

Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. Рядом стояла Асмика, загадочно улыбаясь. Прижав палец к губам она указала глазами на шлюз:

– Я хочу посмотреть рунархскую дуэль. Выпустишь меня?

Я махнул рукой. Семь бед – один ответ. Но Симбе придётся вертеться, чтобы уследить за всеми.

На станции царили уют и безмятежность. Месмер и кинетик спали. Торнадя объясняла юным рунари, как пользоваться ванной:

– ...вот полотенце, – донеслось до меня. – Вымоешь голову, обмотаешь вот так и так.

– Зачем? – поразилась Ллиу-Лли.

– Чтобы получилась чалма из полотенца.

– Зачем?

– Что «зачем»? Так надо. Так все делают.

– Госпожа, я не понимаю. Это что, ритуал хорошей погоды?

Белая Ллиу-Лли взяла шефство над бывшей Матерью Костей. Они даже халатики выбрали одинаковые: белый и одуванчиковый.

– Так надо, малышки. Идите, вымойтесь хорошенько, – Торнадя по-матерински расцеловала своих подопечных. – Лёгкого вам пара.

Рунари послушно отправились в санитарный блок. Счётчица грустно смотрела им вслед.

– Торнадя, – окликнул я её.

– Аюшки?

– Что ты им сказала? О паре?

– Это для женщин, Андрюша. Старинное напутствие перед мытьём.

– И что оно означает?

– О-о, дружок, тут хитро всё. «Пар» – это уважительное от слова «парень». Не паренёк, не парниша, не парничок какой. Серьёзный человек. Тот, с кем можно стать парой.

– Хм... Помню. «Пашня под паром». А лёгкий?

– Лёгкий – значит, на характер лёгкий, покладистый.

Интересно. Какое знание лингвистики. А ведь всего лишь счётчица.

Торнадя взяла меня за руки.

– Беда у младшенькой, сердцем чую. Дружки её молчат, да я вижу. Что-то они с нею сделали нехорошее. Ты помоги ей, Андрюша, ладно? Ничего не обещай – просто помоги, если сможешь.

– Хорошо. – Я не удержался, спросил: – Торнадя, а как тебя по-настоящему зовут?

– Торнадей и зови, – улыбнулась она. – Чем плохое имя?

– Тяжело быть счётчицей?

– Ох, Андрюша... Умным это горе горькое, хуже не придумаешь. Умным бабам всегда тяжело. А я – Торнадька-дурочка. Чего с меня взять?

Уходя в свою каюту, она обернулась:

– За Асмикой приглядывай и Томом. У них своя игра. Тебе в ней не поздоровится, понимаешь?

И ушла в свою каюту. Ничего нового она не сказала. Что Асмика темнит, я давно догадываюсь. У меня девять окраинников, и каждый – загадка.

Я похромал в кают-кампанию. Порка кинетической плетью даром не прошла: я еле волочил ноги. По пути я заглянул во второй санблок. За дверью шумела вода, и Асмика напевала какую-то восточную песенку. Уже вернулась, оказывается.

Интересно, когда? Скорее всего, Джассер её заметил и прогнал обратно в модуль.

В кают-компании я оказался не один. За столиком сидела Гибкая Тири. С первого взгляда было ясно: плохо ей. Она даже не переоделась – просто накинула поверх спрей-комбинезона уродливый балахон и всё.

– Можно с тобой посидеть? – спросил я.

Рунари вздохнула и чуть отодвинулась, давая мне место. Глаза её покраснели. На щеках поблескивали мокрые дорожки от слёз.

– Ученица ещё не знает? – спросила она.

– О чём?

– О Джелиннахане.

– Пока нет. Когда Джассер уходил, они с Весенней Онхой отправились мыться.

– Бедная девочка... Я всегда желала ей добра. Весенняя Онха была очень талантлива.

– Талантливей Белой Ллиу-Лли?

Тири отвернулась.

– И поэтому ты натравила на Весеннюю Онху Джелиннахана.

– Тебе этого не понять. Ты варвар.

Варвар так варвар. Сейчас меня волновало другое.

– Весенняя Онха – спросил я, – кто она? Девчонка говорит, будто ты можешь рассказать о начале войны.

Ловушка была построена грубо, но Тири попалась.

– Она знает не меньше меня. Джассер её дядя. У них не было секретов друг от друга.

– Джассер?

Рунари продекламировала:

Я ждал, что будет дальше.

– У Хозяйки Прайда много обликов, – продолжала рунари. – И Вдова, и Мать Костей, и Дева у моря. Ковёр из костей – священный символ, который открывается лишь немногим посвященным Хозяйки. Ваш посол не имел права говорить об этом.

– Он всего лишь читал стихи. Написанные бог знает когда. И не о Хозяйке Прайда, а о...

– Знаю. О вашей королеве. Но Джассер – поэт. Эти слова уязвили его. Он увидел в них свою судьбу и судьбу всех рунархов.

– Значит, Джассер и есть тот самый Брат Без Ножен, случайно оказавшийся рядом с послом.

– Андрей, не надо об этом. Мне больно. Честно.

– Тебе больно... На Лангедоке погиб Дэн. Он тоже был поэтом. Хуже Джассера, лучше – кто знает?.. Пёс загрыз девчонку. У неё всё было впереди. Она могла влюбиться, могла прожить счастливую и светлую жизнь. А хотя бы и нет, пусть тёмную и тоскливую... но сейчас есть лишь обглоданные кости в снегу.

– Замолчи! Замолчи! Замолчи!! – завизжала Тири, закрывая уши ладонями. – Я не хочу этого слушать!

– Нет, послушай! – Я схватил её за руку. – Скажи, что такого знал Джемитин? Ради чего он погиб?

– Я не знаю. – Гибкая Тири смотрела на меня с ужасом. – Андрей, честно, я ничего не знаю! Но я могу помочь. Мы разговаривали с Весенней Онхой, и она рассказала последние новости Тевайза. Всё изменилось. Скажи, насколько сильны твои обязательства перед Первым Небом?

Глава 8. ОПТОМ, В РОЗНИЦУ, С ПОТРОХАМИ

У рунархов никогда не будет Первого и Второго Неба. Тевайз, Гебох, Отили, Перта и Уруза всегда останутся единым целым.

Фантазия людей неистощима. Мы постоянно придумываем всё новые формы рабства. Это занятие отнимает почти всё наше свободное время. Оставшиеся часы мы отдаём борьбе за свободу.

Во Втором Небе уживались вместе любые типы правления. И демократию можно было найти, и монархию. Социализм, коммунизм, теократия, меритократия, анархия... А если вспомнить, что на одной планете возможны несколько «кратий» одновременно, становится ясно: в мире людей царит бардак.

У рунархов всё иначе. Их связь с коллективным бессознательным теснее, чем у нас. Правитель Тевайза живёт в их аналоге Лонота. Это примерно как если бы нами правил Король-Рыбак.

У них нет понятия «предательство родины». Родина в каждом из них. А значит, и предавать нечего.

– Андрей, ты должен сдаться гранд-тугу Виндженту.

Я решил, что ослышался.

– Что ты сказала?

– Сдаться. Виндженту. Это очень важно. Если бы мы узнали раньше, мы немедленно сообщили об этом охранникам. Или во время Охоты Галеаджу.

– Да? – протянул я. – Ну вы и сволочи, господа хорошие.

– У нас нет выбора. Ты был в Лоноте, когда отец Весенней Онхи отправился исследовать мифизику людей. То, что происходит с Тевайзом, не случайно. Лир что-то сотворил нехорошее. Наши учёные должны знать правду. А для этого придётся изъять у тебя информацию.

– Изъять, значит.

– Да. Даже если придётся прибегнуть к глубинному Допросу. Это важно!

Что такое «глубинный допрос», я знаю из лекций в школе экзоразведки. Прошедшему его делают лоботомию – из милосердия. Хотя милосердней было бы его сразу расстрелять.

– А если я прикажу протею вас перебить?

– Всех? – Она печально усмехнулась. – Убей меня, срединник. Рунархи не благодарят, но я скажу тебе спасибо. А потом убей Белую Ллиу-Лли и Весеннюю Онху. Они всё равно погибнут – на Южном материке. Тебе не выбраться с «Погибельного Трона».

– Это почему же?

– Велиаджассен отправился с дуэлянтами не просто так. Он должен снять блокировку с аппарата связи и отправить Виддженту тахиограмму.

Вот так-то, брат. По рукам и ногам повязали дурака. Или, как рунархи говорят, нормального мужика. А я-то думал, что с Асмикой что-то неладно. На тебе – у рунархов расовая правильность взыграла.

«Симба! – мысленно позвал я. – Симба, ты где?»

«Наблюдаю за дуэлью. Какой странный народ эти рунархи».

«Что делает коротышка?»

«Всё в порядке, хозяин. С передатчиком возится, ведёт переговоры на местной волне».

Хм... А протей тоже хорош. Мог бы и сообразить что к чему.

«Симба, ты можешь начать расшифровку?»

«Это сложно. Мне придётся хорошо помедитировать. Я не смогу уследить за всем сразу».

«Действуй, котёнок. Это важно».

У Симбы – истинно мужской характер. Если он чем-то занят, то отдаётся делу целиком, не распыляя внимания.

– Андрей, но ведь крайние меры не обязательны, – сказала рунари. – Вполне возможно, что хватит простого гипноза. Мы не враги тебе.

Именно что враги. Под гипнозом я выболтаю все секреты землян. А это будет весьма некстати...

– Мы можем дать гарантии, – продолжала она.

– Гарантии? Хорошо. Допустим, я согласился. Что дальше?

– Винджент прибудет через два часа на пентере «Восьмёрка мечей». Он передаст струну Мёбиуса, куда ты упрячешь протея. Струна останется у тебя. Нам тоже нужны гарантии, что ты не натравишь на нас зверя.

Логично. Мантикора не справится с пентерой. А держать за спиной готового к бою протея Винджент не станет.

«Хозяин!» «Да, Симба?»

«Коротышка ушёл, но терминал работает. Я обнаружил неактивную задачу полугодовой давности». «Задача? Что за задача?»

«Хозяин, это аватара с Земли. Чтобы активировать её, мне потребуется время».

Аватара... Полгода назад кто-то отправил на «Погибельный Трон» аватару. Зная, что станция разгромлена и послание не дойдёт по назначению. Кто? Зачем? И главное, кому?

В любом случае, она мне не помешает. Вдруг я узнаю новости с Земли?

«Давай, Симба. Действуй».

«Слушаюсь, хозяин капитан!»

В следующий миг мне стало не до протея. Навалилась тоска – такая, что хоть в петлю лезь. Боль ударила, не давая вздохнуть.

– Андрей? – Рунари смотрела на меня с ужасом. – Что... это?..

Я не ответил. Мне было не до этого. Меня скручивало в жгут, выдирая из сознания одного из окраинников. Ощущения Тири были слабой тенью того, что происходило со мной.

– Тут должна быть аптечка. Я помогу!

– Не надо. Прошло уже.

Я вытер пот со лба. Только что погиб кто-то из моих окраинпиков. Кто именно – выяснить пока нельзя: слишком больно.

Неужели протей?

– Мне неспокойно... – Голос рунари дрогнул. – Может, это и глупость... не случилось ли что-то с Джассером?

– Думаешь, душепийца справится с братом Без Ножен?

Тири беспомощно улыбнулась. Предположение слишком дикое, чтобы оказаться правдой.

Несколько минут мы напряжённо ждали. Наконец в коридоре послышалось жужжание сервомоторов – автоматика разблокировала шлюз. Ошибки быть не могло: вернулись Джассер и его секундант. Или же друг автоматов был секундантом душепийцы?

– Радуйся, сестра, – объявил Джассер с порога. – Справедливость торжествует. В душе Джелиннахана отныне нет места пороку.