В следующее мгновение в комнату ворвался виновник оглушительного шума – гигант лет около сорока, широкогрудый, с длинными мускулистыми руками, поросшими густым волосом. На нем были белая, жутко измятая хлопчатобумажная рубашка, черный жилет с металлическими пуговицами, белый фартук поверх обтрепанных брюк и кожаные высокие ботинки на пуговицах. На физиономии, широкой, вытянутой и гладкой, точно мрамор, выделялись огромные черные широко распахнутые глазищи и массивный подбородок с синевато-стальным отливом. С верхней губы над широкой щелью рта свисали густые усы, смахивающие на подкову. Черные сальные волосы были расчесаны на пробор, а голова обвязана огненно-красной косынкой.

Эту впечатляющую персону сопровождало юное привиденьице в обличье мальчишки-поваренка, что благоразумно держался в тени здоровяка-трактирщика, стараясь остаться незамеченным.

– НУ И ЧТО У НАС ТУТ ТАКОЕ? – вопросил гигант, оглядывая общую залу и нескольких отдыхающих посетителей. Не получив ответа, он прошествовал к столу у окна и навис над четверкой: его черные глазищи едва не вылезали из орбит, а на лбу пламенела красная косынка. – ДА ЛАДНО, ВАЛЯЙТЕ, ВЫКЛАДЫВАЙТЕ, И ПОКОНЧИМ С ЭТИМ ДЕЛОМ РАЗ И НАВСЕГДА! НУ ЖЕ, ВАШИ ЖАЛОБЫ! ВСЕ ТОЛЬКО И ЗНАЮТ, ЧТО ЖАЛОВАТЬСЯ – Я В ЭТИХ ВАШИХ ЖАЛОБАХ, КАК В ДЕРЬМЕ! ТАК Я СЛУШАЮ, ДЬЯВОЛ ВАС ДЕРИ! У ВАС ВЕЧНО ЧТО-ТО НЕ ТАК. ТАК КАКОГО ЧЕРТА СТРЯСЛОСЬ НА СЕЙ РАЗ?

– Никакого черта на сей раз не стряслось, если не считать того, что ты – дурак набитый, – отозвался Лью Пилчер, невозмутимо размахивая трубкой.

Чугунный Билли одарил трактирщика свирепым взглядом и изобразил хитрую улыбку.

– Жерве Бейлльол, ты не в своем уме, прям как мартовский заяц, и всегда таким был; да ты и сам это отлично знаешь.

– Ага, – подтвердил Баскет с ухмылкой, прячась за высокой кружкой.

– АХ ВОТ КАК! – зашипел хозяин трактира «Клювастая утка». – ВОТ ДО ЧЕГО ДОШЛО, ЗНАЧИТ? СТОЛЬКО ЛЕТ ТРУДИЛСЯ НЕ ПОКЛАДАЯ РУК, В ПОТЕ ТРЕКЛЯТОГО ЛИЦА СВОЕГО, И ВОТ ОНО ДО ЧЕГО ДОШЛО!.. ВЫ ВООБЩЕ СОЗНАЕТЕ, ЧТО ЭТИ ТРЕКЛЯТЫЕ МЕРЗАВЦЫ – ТЕ, ЧТО НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ПОВАРАМИ, КЛЯНУСЬ ГОСПОДОМ! – ИЗ КОЖИ ВОН ЛЕЗУТ, ЧТОБЫ ОТРАВИТЬ МОИХ КЛИЕНТОВ, ЧЕРТ ИХ ДЕРИ? Я ИХ ПРИСТРУНИЛ – И ЧТО С ЭТОГО ИМЕЮ? ЧТО Я ИМЕЮ, ЗАЩИЩАЯ ТЕХ, ЧТО НАЗЫВАЮТ СЕБЯ МОИМИ КЛИЕНТАМИ? ВЕРОЛОМСТВО И ПОДЛАЯ ИЗМЕНА – ВОТ КАКОЙ МОНЕТОЙ ПЛАТЯТ БЕЙЛЛЬОЛУ! ДА ЭТИ ТРЕКЛЯТЫЕ КЛИЕНТЫ – КЛИЕНТЫ ВРОДЕ ВАС – САМИ ИЗ КОЖИ ВОН ЛЕЗУТ, ЛИШЬ БЫ ОСКОРБИТЬ БЕЙЛЛЬОЛА И ОПОРОЧИТЬ ЕГО ЗАВЕДЕНИЕ, РАЗГЛАГОЛЬСТВУЯ О ВСЯКИХ ТАМ МАРТОВСКИХ ЗАЙЦАХ. ВОТ ДО ЧЕГО, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ДОШЛО?

– Вот до чего, черт подери, дошло, – энергично закивал Билли.

– Друг трактирщик, – взял слово мистер Хикс. Он приветливо улыбался гиганту, изогнув брови и всем своим видом демонстрируя, что намерения у него самые добрые.

Мистер Бейлльол склонился ниже; его лицо, гладкое, точно мрамор, оказалось на одном уровне с красно-кирпичной физиономией мистера Хикса.

– ТАК ЧЕГО ВАМ НАДО? – громко вопросил он, и все сидящие за столом получили, пользуясь выражением хозяина, изрядную дозу треклятой звуковой волны.

– Пари, друг Бейлльол, – откликнулся мистер Хикс, нимало не смутившись. – Оченно маленькое такое пари – совсем пустяковое, вот что старина Хикс предлагает сидящим здесь великодушным джентльменам. Возможно, вам будет небезынтересно выслушать, в чем оно состоит, о достойный трактирщик, а возможно, вы и сами поучаствуете какой-нибудь малостью?

Глаза трактирщика едва не выскочили из орбит. Синевато-стальной подбородок сделался еще синее, а на шее вздулись и вспухли вены.

– ЧТО Я СЛЫШУ – ПАРИ? ВЫ ПАРИ ПРЕДЛАГАЕТЕ? ПАРИ – ЗДЕСЬ, В МОЕМ РЕСПЕКТАБЕЛЬНОМ ЗАВЕДЕНИИ? ЕЩЕ ЧЕГО НЕ ХВАТАЛО!

– Да, предлагаю.

Это чистосердечное признание, похоже, потрясло мистера Бейлльола до глубины души.

– В результате долгих наблюдений за городской жизнью, – продолжал мистер Хикс добродушно, – я подметил некую особенность, касательно которой и предлагаю заключить небольшое пари. И состоит оно в следующем. – Он оперся ладонями о стол. – Ставлю двадцать к десяти, джентльмены, что из следующих же тридцати прохвостов, что пройдут мимо окна, двадцать будут держать по меньшей мере одну руку в карманах брюк или куртки. Более того, ручаюсь вам, что из помянутых тридцати негодяев пятнадцать будут держать обе руки в карманах брюк или куртки. А? Как вам такое пари, джентльмены?

– Ты пьян, – не замедлил с ответом Чугунный Билли.

– Ты рехнулся, – фыркнул мистер Пилчер, снова щурясь на окно.

– Ага, – подал голос Баскет, хотя определить, с которым из двух мнений он соглашается, возможным не представлялось.

– ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА ПАРИ ТАКОЕ? – яростно взревел мистер Бейлльол. – КАРМАНЫ БРЮК И КУРТОК, ОДНА РУКА ИЛИ ДВЕ… ДА ЧТО ЭТО ЗА ЧЕРТОВО ПАРИ ТАКОЕ? ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА…

Но от дальнейших комментариев его отвлек внезапный грохот и звон разлетающейся на черепки посуды, донесшийся со стороны кухни.

– ВЯХИРЬ! – рявкнул трактирщик на тщедушного поваренка, забившегося в уголок потемнее. – ВЯХИРЬ! РАЗУЙ ГЛАЗА! ВЫ ТАМ СТРЯПНЕЙ ЗАНЯТЫ ИЛИ ЧЕМ? ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА ЧЕРТОВА КАТАВАСИЯ? ГОСПОДОМ КЛЯНУСЬ, ПОВАРЯТА, ВЫ МЕНЯ В МОГИЛУ СВЕДЕТЕ! – И он опрометью бросился в кухню следом за мальчишкой, где и продолжал громогласно распекать тех, что, видите ли, смеют называть себя поварами.

– Экий храбрый вояка, – ухмыльнулся мистер Пилчер.

– Ты хочешь сказать, олух, – возразил Чугунный Билли, теребя короткую седоватую бородку. Его глаза отливали стальным блеском, челюсть казалась изваянной из камня, а манеру тихонько хихикать про себя я отлично помню и по сей день.

– В жизни таких дураков не встречал, – молвил мистер Пилчер, лениво наклонив голову.

– Этот каналья – перфекционист, вот в чем его проблема, – сказал мистер Хикс. – Чуть что – сразу заводится.

– Кого волнует! – воскликнул Билли. – В конце концов никто из нас ему не сторож… в служители зверинца мы не годимся! – И он шумно расхохотался.

– Ага. Рассудок к нему вернется не раньше, чем луна семь раз обновится.

– Отличная погодка выдалась, – иронически заметил мистер Пилчер, глядя в окно на унылую улицу.

– Ого-го! Лучше не бывает, – согласился Билли.

– А вот и он, джентльмены, – возвестил мистер Хикс, барабаня костяшками пальцев по столу, чтобы привлечь внимание собеседников. – Вот вам прохвост номер один.

Мимо быстрым шагом прошествовал мрачный джентльмен в черном, высокий и холеный. Четыре пары глаз над крепко сбитым столом бдительно проследили за его перемещением.

– Один карман, – отметил мистер Хикс с сухим смешком.

– Погодка в самый раз для того, чтобы держать руки на холоде, леденя пальцы на западном ветру, – хмыкнул мистер Пилчер.

– Отличный денек он выбрал для своего пари, – проворчал Чугунный Билли, с запозданием осознав эту нехитрую мысль.

– Перчатки, джентльмены, – проговорил мистер Хикс, вытягивая вперед руки с растопыренными пальцами, – всегда, знаете ли, существует такая вещь, как перчатки. Если есть перчатки, карманы ни к чему.

Второй джентльмен, с виду – сельский житель, в брюках, высоких сапогах с отворотами и табачного цвета куртке прошлепал по грязи.

– Два кармана, – отметил мистер Хикс.

Прошел третий джентльмен (два кармана), а за ним и четвертый (один карман). В промежутке между этими двумя явилась молодая женщина в плаще и шляпке, что в одной руке держала зонтик, а в другой – ридикюль, однако мистер Хикс дисквалифицировал ее на том веском основании, что под категорию «прохвоста» она определенно не подпадала. Похоже было, что бодрый владелец брюк в мелкую полосочку одержит решающую победу.

– Надувательство, – проворчал Чугунный Билли. Его стальные глаза обратились на Самсона Хикса, а физиономия искривилась в жуткой гримасе. – Знаю я, как эти дела делаются: небось еще одно поручение от чертовых законников, будь они неладны! Да у него таких поручений – сотни, нет, тысячи, считать – не пересчитать! Вот что значит якшаться с погаными судейскими… с этими паразитами, скопидомами… с этими… с этими… с этими Баджерами и Винчами!

– А скажите, Хикс, – молвил мистер Пилчер, лениво выбивая трубку, – почему они до сих пор прозываются «Баджер и Винч», если Баджера давным-давно нет?

– Вы разве не помните, джентльмены? – отвечал мистер Хикс, словно для любого мыслящего человека все было ясно, как день. – Все из-за жирного прохвоста Винча. Да-да! Неужто вы позабыли, как много лет назад, когда старик Баджер копыта отбросил, жирный прохвост испугался потерять самого богатого клиента во всем Солтхеде – я про Таска, понятное дело. И пообещал скряге, что поступится гордостью и имя «Баджер» оставит. Понимаете, скряга жирному прохвосту не доверял, ведь Винч был всего-то навсего младшим партнером и во главе фирмы отродясь не стоял. И поскольку воскресить старика Баджера жирному прохвосту было не по силам, он вместо того оставил его имя на вывеске. Долговязый гнусный прохвост терпеть не может перемен, понимаете ли, и Винч об этом оченно даже хорошо знает. Да в фирме «Баджер и Винч» от Баджера не больше, чем от коня – в конском щавеле!

– АГА! ЧТО ЭТО У НАС ТУТ ТВОРИТСЯ? – взревел трактирщик, возвращаясь с недавнего кухонного побоища. Черные глазищи обозрели залу – и почти сразу же высмотрели многообещающую жертву. – НУ? НА ЧТО ПЯЛИТЕСЬ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ? ЧЕГО НАДО-ТО, НЕБОСЬ ЕЩЕ ТРЕКЛЯТОГО ГОРЬКОГО ПИВА?

– Если не трудно, сэр, – искательно улыбнулся намеченный кандидат, робкий старичок, что невинно почитывал себе газету, а теперь съежился от страха на табурете, в то время как над ним нависал грозный трактирщик и прямо в лицо ему сияла яркая алая косынка.

– А ТЕПЕРЬ ВАМ НЕБОСЬ ПОНАДОБЯТСЯ ТРЕКЛЯТЫЕ КРЕКЕРЫ И СЫР, НАДО ДУМАТЬ! – рявкнул Бейлльол. – ВЯХИРЬ – ЕЩЕ ГОРЬКОГО ЭТОМУ ПРОХИНДЕЮ!

– Горького – так точно, сэр! – пискнул тщедушный поваренок, вбегая в залу и столь же стремительно уносясь прочь за заказанным напитком.

Трактирщик вновь прошествовал к столику у окна – подбоченившись, с видом весьма надменным.

– ЧТО, ВСЕ ОБ ЗАКЛАД БЬЕМСЯ? ПРЕВРАЩАЕМ МОЕ РЕСПЕКТАБЕЛЬНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ В ТРЕКЛЯТЫЙ ИГОРНЫЙ ПРИТОН? ДА ЧЕРТОВЫ МОШЕННИКИ ВРОДЕ ВАС – И ВАС – И ВАС – И ВАС МЕНЯ В МОГИЛУ СВЕДУТ!

– Да вам ли говорить о мошенниках? – парировал мистер Пилчер, лениво ухмыльнувшись. – Говорил горшку один такой здоровенный страхолюдный котелок: уж больно ты черен, дружок!

Все так и покатились от хохота.

– ЭТО ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ ОТПЕТЫМ МОШЕННИКОМ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ЛЬЮ ПИЛЧЕР?

– Отпетым мошенником? – повторил мистер Пилчер. – Ха! «Отпетый мошенник» – для таких, как ты, чересчур громко звучит, Жерве Бейлльол; ты дурень редкий, вот ты кто, черт тебя дери.

От такого оскорбления великана едва не хватил апоплексический удар. Он утратил дар речи, шея побагровела, волосатые руки затряслись от ярости.

– Говоря о мошенниках, джентльмены, – вмешался мистер Хикс, кивком указав на незнакомца в матросских обносках, что, проходя мимо окна, резко остановился и теперь заглядывал внутрь, омерзительно ухмыляясь – зрелище то еще, причем эффект дополняли вислые усы и поблескивающий во рту золотой зуб.

– Никаких карманов! – воскликнул Чугунный Билли, ударяя кулаком по столу.

Словно услышав, незнакомец отступил на несколько шагов и принялся отплясывать матросский хорнпайп, по всей видимости, для собственного удовольствия. В исступленном самозабвении он скакал и прыгал и неуклюже размахивал руками; все это походило скорее на жуткую пародию.

– Господи милосердный! – воскликнул Билли. – Да этот прохвост спятил, прям как вы, хозяин!

Тут мистер Бейлльол, похоже, взял себя в руки и, шагнув к окну, обрушил всю свою ярость на матроса-плясуна.

– ТЫ, ТАМ – А НУ ПОШЕЛ ВОН! – заорал трактирщик, грозя кулаком. А затем, стремительно развернувшись, вздернул подбородок и устремил недовольный взгляд на мистера Хикса и компанию. – НА ЧТО ЭТО ВЫ ЧЕТВЕРО ПЯЛИТЕСЬ? – После чего удалился назад в кухню, где вновь принялся во всеуслышание распекать на все лады поваров и мальчишку Вяхиря.

– Я заметил, джентльмены, что прохвоста по внешности не всегда опознаешь, – промолвил мистер Хикс, качанием головы подчеркивая сей избыток мудрости. – Внешность, скажу я вам, оченно обманчива; полагаться на нее никак нельзя. Самый гнусный прохвост зачастую кажется воплощением респектабельности – из тех, с кем бы вы охотно свели знакомство, – говорю вам это на основании зорких наблюдений.

– Опять он про наблюдения, – протянул мистер Пилчер.

– Вот, к примеру, – продолжал мистер Хикс, – расскажу я вам об одном светском прохвосте, о некоем молодом джентльмене, за которым я наблюдал в течение нескольких недель. Пресловутый молодой человек – никаких имен, джентльмены, никаких имен! – не так давно попросил меня, причем строго конфиденциально, проследить за исполнением некоего поручения. Не вдаваясь в подробности, скажу, что работа была поручена одному моему хорошему знакомому. Однако ж этот бедолага – да, умом он слаб, зато человек надежный – так с делом и не справился. Дважды пытался, по правде говоря, и оба раза – безрезультатно. А старине Хиксу пришлось докладывать некоему молодому человеку о неудачах. Так пресловутый молодой джентльмен, услышав о провале, просто из себя вышел от огорчения. И тут-то все и случилось: его огромные темные глаза как полыхнут жутким желтым светом! Адский огонь, вот как я это называю! Непрост молодой джентльмен, ох как непрост. Снаружи весь из себя модный да богатый, да вот только этот желтый свет ты дважды увидеть не захочешь!

– Желтый свет, тоже мне, – скептически фыркнул Чугунный Билли.

– Говорит, прямо-таки адский, – кивнул мистер Пилчер.

– Ага, – подал голос Баскет.

– Да, но самое худшее – другое, – продолжал мистер Хикс, отмечая, что мимо окна прошествовало несколько дам, а эти существа, как уже было сказано, в систему классификации пари не включались. – Что еще хуже, джентльмены, видел я дом этого молодого человека, причем сам владелец и не подозревал, что старина Хикс рядом. Видите ли, джентльмены, однажды вечером я волею случая стоял у него под окном – не будем уточнять зачем, разумеется, по долгу службы! – а ночь выдалась оченно даже ясная, луна поднялась высоко, и я прокрался к дверям кабинета пресловутого молодого джентльмена – дом-то его находится совсем на отшибе…

– Никаких карманов! – возликовал Чугунный Билли, хлопая себя по бедру.

– Я стоял на длинном балконе под окном его кабинета и заметил, что в тот вечер шторы помянутого окна самую малость разошлись. Нет, старина Хикс вовсе не собирался подглядывать…

– Конечно же, нет! – покачал головой мистер Пилчер.

– И все-таки мне пришлось – исключительно по долгу службы, как я уже говорил, Лью Пилчер. Видите ли, самое забавное здесь то, что Винч – жирный прохвост, так меня допекающий – приставил меня следить за этим самым молодым человеком, который, между прочим, входит в число его клиентов. Да-да! Так что в тот вечер, поскольку невозможно было миновать балконное окно, не заглянув внутрь, старина Хикс задержался там ненадолго и торопиться не стал. И что, как вы думаете, джентльмены, увидел он в окне?

– Два кармана, – отметил мистер Пилчер.

– Никакие не два кармана. Джентльмены, от того, что я там увидел, и у записного храбреца бы поджилки затряслись. Незабываемое было зрелище, джентльмены, такое навсегда в память врезается, прямо вот сюда. – И он многозначительно постучал по виску коренастым указательным пальцем.

– Никаких карманов! – воскликнул Билли, указывая на окно.

– Верно, никаких карманов там не было, джентльмены, – продолжал мистер Хикс. – Пресловутый молодой джентльмен не мог бы похвастаться ни одним карманом. Потому что, видите ли, с нашей последней встречи – ну, когда глаза у него полыхали желтым светом – он преобразился до неузнаваемости. И на сей раз на нем был не бутылочно-зеленый сюртук, к которому он оченно привержен, а длинное пурпурное одеяние, вроде халата, от шеи и до полу, сверху донизу расшитое золотыми звездами и покрытое загадочными, непонятными письменами. Я такого в жизни своей не видел.

– Вроде халата, говоришь? – протянул мистер Пилчер, широко ухмыляясь. – Выходит, джентльмен только что принял ванну, э?

Это мудрое замечание немало повеселило Билли с Баскетом.

– Джентльмены, джентльмены, – укорил мистер Хикс, слегка раздражаясь, – вы не слушаете. Я сказал «одеяние вроде халата», но не халат; скорее роскошное платье, что под стать венценосному монарху. Церемониальное облачение, королевская мантия – из тех, что в исторических книгах прорисованы. Великолепная штука – вся пурпурная, с золотыми звездами и таинственными буквицами. Но, джентльмены, одеяние – это еще не самое худшее.

– Как так нет? – изумился мистер Пилчер.

– Отнюдь нет. Понимаете ли, джентльмены, внимание мое привлекло главным образом не одеяние. Да, мантия была оченно роскошная, но ничего ужасного в ней не заключалось. А вот что ужасало до глубины души, так это его лицо.

– Лицо? – переспросил Чугунный Билли, внезапно заинтересовавшись. – А что не так с его лицом?

– Оно было раскрашено, – ответствовал мистер Хикс, торжественно кивая. – Густо измазано красной краской, да такой яркой, какой вы в жизни своей не видели! Точно живая, горячая кровь! Лоб, нос, щеки, губы, подбородок, уши, шея – все так и сочилось кроваво-алым! Старина Хикс застал его за свершением магического ритуала! Он стоял, протянув перед собою руки, запрокинув голову, закрыв глаза, и с губ его слетали ужасные слова на языке, мне непонятном. Со времен той ночи, джентльмены, старина Хикс делает все возможное, чтобы держаться от пресловутого молодого человека подальше. Никаких имен, джентльмены, никаких имен! Так что, как я сказал, внешность порою оченно даже обманчива!

Его приятели переглянулись и неуютно заерзали.

– Может, у него скарлатина, – предположил Лью Пилчер.

– А это, часом, не был наш полоумный Бейлльол с красной косынкой вокруг головы? – осведомился Билли.

– Не был, – решительно отрезал мистер Хикс.

– А что за порученьице подбросил тебе этот молодой джентльмен? – осведомился мистер Пилчер.

– Бедняга, которого я нанял, старался как мог, я же говорю, да только все равно не справился. У него в деньгах нужда, он беден как церковная мышь, да вот умом слаб, понимаете, так что он попытался – да где там! Так я и объяснил светскому джентльмену – все расписал как есть, и оченно даже убедительно. Вот тогда-то желтый огонь и вспыхнул, а после того, чего я насмотрелся той ночью – это я насчет королевской мантии, и тайных заклятий, и кошмарного, бесовского лица, – я уж к нему и не возвращался и понятия не имею, как там дела обстоят. Надо думать, он приискал на эту работу кого-то еще.

– А кстати, что за работенка-то? – полюбопытствовал Чугунный Билли.

Мистер Хикс опустил взгляд и улыбнулся чуть заметной, хитрой улыбочкой.

– Могу сказать вам только одно, джентльмены: дельце это весьма деликатного и конфиденциального свойства, если вы смекаете, о чем я.

Билли и мистер Пилчер понимающе закивали, а Баскет осушил очередную кружку, и синие его глаза обратились к собеседникам. Затем он скользнул взглядом по решетчатому окну – и вздрогнул. Прочие, заметив это, в свою очередь обернулись в том же направлении и при виде странной фигуры, материализовавшейся за стеклом, отреагировали точно так же.

Помянутая личность была одета в старую коричневую куртку с медными пуговицами и с белым накладным воротничком и темный жилет. Пышные каштановые волосы торчали во все стороны, расходясь множеством лучей – точно пробившееся сквозь тучи солнце. Человек заглядывал в окно то с видом равнодушным и беззаботным, а то – с пытливым вниманием, каковые перемены знаменовались тем, что он щурился, хмурился и нервно покусывал указательный палец.

– Вот вам отменный прохвост, – воскликнул Билл, – и никаких карманов!

– Небось очередной идиот, – протянул мистер Пилчер. – Держу пари, мозгов у него немного.

– Ага, – подтвердил Баскет.

– Право же, джентльмены, – возразил проворный мистер Хикс, вскакивая на ноги, – этот отменный прохвост, к вашему сведению, не кто иной, как мой близкий, мой добрый приятель, мистер Ричард Скрибблер.

– Скрибблер? – переспросил Чугунный Билли, подозрительно сведя брови. – Из фирмы «Баджер и Винч»?

– Именно. – Мистер Хикс замахал клерку, жестом приглашая обойти трактир кругом, пересечь двор и присоединиться к ним в общей зале. Впрочем, смысла этих инструкций мистер Скрибблер так и не воспринял; мистеру Хиксу пришлось выйти на дождь и самолично доставить внутрь своего близкого и доброго приятеля, где тот и был представлен по очереди всем собравшимся. Мистер Скрибблер покивал, поклонился, с очень серьезным видом сдвинул брови, почесал в голове и снова принялся кивать и кланяться, но тут мистер Хикс ухватил его за руку и увел в сторону.

– Нам с мистером Скрибблером надо обсудить некое оченно важное дело, – объяснил мистер Хикс приятелям. – А вы пока трубки набейте и кружки держите наготове.

И он увлек остолбеневшего писца в одну из тесных отдельных комнатушек, примыкающих к общей зале. Едва они миновали дверь кухни, навстречу им ринулся мистер Жерве Бейлльол.

– Друг трактирщик, – проговорил мистер Хикс с самой что ни на есть приветливой улыбкой.

– НУ, ЧТО ВАМ, ПРОХВОСТАМ ТРЕКЛЯТЫМ, НА СЕЙ РАЗ ПОНАДОБИЛОСЬ? – взревел гигант. – НЕБОСЬ УЖИНА ЗАХОТЕЛИ? ВЕЧНО ИМ ВСЕ ВЫНЬ ДА ПОЛОЖЬ! ЧТО, НАДОЕЛО ОБ ЗАКЛАД БИТЬСЯ ДА ТРЕКЛЯТЫЕ ПАРИ ЗАКЛЮЧАТЬ НАСЧЕТ ОДНОГО КАРМАНА, А НЕ ТО ДВУХ? ИЛИ ДЖИН С ГРОГОМ ПО ДУШЕ НЕ ПРИШЛИСЬ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ?

– Собственно говоря, – отвечал Самсон Хикс, – ужин и впрямь требуется. Но не старине Хиксу, нет, а моему доброму другу мистеру Скрибблеру, который только сию минуту переступил порог вашего достойного заведения.

Мистер Бейлльол, впервые заметив вновь пришедшего, хмыкнул, пристально оглядел его с ног до головы и, заложив руки за спину, с важным видом пару раз обошел клерка кругом, сопровождая осмотр невнятным бурчанием себе под нос, – гость его явно позабавил.

– О ЛА, ЛА! ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ? – вопросил он наконец. – КОГО ЭТО ТЫ СЮДА ПРИТАЩИЛ? ЧЕРТОВСКИ СМАХИВАЕТ НА ЕЖА, ДЬЯВОЛ ЕГО РАЗДЕРИ!

Мистер Скрибблер затрепетал.

– Трактирщик, вы видите перед собой мистера Ричарда Скрибблера, моего близкого и доброго приятеля, каковой также занимает должность клерка в прославленной фирме «Баджер и Винч». Друг Ричард, это – мистер Жерве Бейлльол, владелец сего заведения и наш гостеприимный хозяин, – учтивейшим тоном проговорил мистер Хикс.

Мистер Скрибблер опасливо вгляделся в лицо трактирщика.

– О, ЛА, ЛА! КАКИЕ ЦЕРЕМОНИИ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ! А САМ ОН ЧТО, ЯЗЫКА ЛИШИЛСЯ, ЗА СЕБЯ СКАЗАТЬ НЕ МОЖЕТ? ВЯХИРЬ! ВЯХИРЬ! – завопил хозяин. – А НУ, ГОТОВЬ ТРЕКЛЯТЫЙ СТОЛИК ДЛЯ ЕЖА!

И он одарил Хикса и мистера Скрибблера мрачным, исполненным триумфального ликования взглядом. Из кухни вылетел поваренок и проводил гостей в отдельную комнатушку, где их уже поджидал угрюмолицый насморочный официант. Выслушав заказ мистера Скрибблера – сформулированный после того как клерк присоветовал ему несколько лакомств, названия которых были неразборчиво нацарапаны мелом на висящей на стене доске, – официант поспешил на кухню за снедью.

– Друг Ричард, – проговорил мистер Хикс, изящно помахивая руками над столом, – старина Хикс изъявляет вам благодарность за то, что вы воспользовались приглашением и навестили его в этом замечательном заведении под названием «Клювастая утка». А как дела в конторе? Вот уже несколько дней как я лишен удовольствия побывать там; в результате небольшой перепалки между жирным прохвостом и вашим покорным слугою, до поры я под тамошним кровом – чужой.

Мистер Скрибблер, к которому вновь вернулась былая беззаботность – теперь, когда кошмарный трактирщик исчез из виду, – пожал плечами, давая, очевидно, понять, что с тех пор, как владелец брюк в полосочку переступал порог сей адвокатской обители в последний раз, ровным счетом ничего интересного там не произошло.

– Вот и славно. А вы, друг Ричард, как сами-то поживаете? Все строчите без устали, с головой ушли в ученые занятия по приказу жирного прохвоста, держу пари. Что ж, зато на проказы времени не остается. А проказы – дело оченно нехорошее, это уж я вам точно говорю.

Подоспел официант, неся заказанный Скрибблером ужин, состоящий из чашки черепахового супа, нескольких ломтей оленины, куска сыра, двух крекеров с пряностями и стакана портера. Расставив все эти сокровища перед изголодавшимся клерком, официант ретировался. А мистер Скрибблер с пылом набросился на еду и вскоре истребил все до крошки, оставив на тарелке лишь один-единственный крекер.

– Теперь, мистер Скрибблер, зачем я вас сюда пригласил… – промолвил мистер Хикс, сухо улыбаясь и поправляя очки с дымчатыми стеклами. – Как я уже сообщил вам в тот день в конторе, у меня к вам одно предложение, небезвыгодное с финансовой точки зрения. А именно: есть потребность в небольшой услуге, и возможность ее оказать я предлагаю не кому иному, как вам, – разумеется, за достойное вознаграждение.

Мистер Скрибблер бодро закивал, откинулся на стуле и с видом беззаботно-равнодушным приготовился выслушать предложение мистера Хикса.

– Помянутая услуга, – продолжал мистер Хикс, запуская руку в карман сюртука, – касается некоего письма – вот оно, здесь, у меня, – которое необходимо вручить лично некоему получателю. – С этими словами Хикс извлек из кармана плоский бумажный квадратик, запечатанный увесистой облаткой. – А я вам, друг Ричард, предлагаю возможность доставить письмо по назначению.

Клерк вопросительно воззрился на мистера Хикса, ткнув большим пальцем в сторону франтоватого владельца брюк в мелкую полосочку.

– Ах, ну да, конечно, друг Ричард, я вас понимаю, – сдержанно хихикнул мистер Хикс. – Вполне естественно, что вы желаете узнать, с какой стати старина Хикс не вручит послание сам. С какой стати он готов пожертвовать оченно даже хорошими деньгами – а деньги и впрямь хорошие, уж будьте уверены, мистер Ричард, – предоставляя другому отнести письмо. Уместный вопрос. Справедливый вопрос. Друг Скрибблер, скажу следующее: если бы старина Хикс доставил письмо сам, это – как бы поточнее выразиться? – ущемило бы интересы писавшего. Да, именно! Ущемило бы интересы писавшего и, возможно, заронило бы ненужные подозрения в сознание получателя – в том, что касается мотивов отправителя. Вы меня понимаете, друг Ричард?

Мистер Скрибблер отлично все понимал.

– Более того, грядет одно крупное, оченно крупное дело – да вы знаете, о чем я – о приведении в исполнение известного вам судебного приговора, каковое поглотит изрядную толику моего времени. Более того, мистер Ричард, зная, как много значат деньги для человека ограниченных финансовых возможностей, вроде вас, только справедливо уступить доставку письма вам. Видите ли, я вам доверяю, друг Ричард. Я знаю вас вот уже два года: вы – малый славный и честный. Засим, то, что автор отдал старине Хиксу, Хикс отдает вам – и письмо, и деньги.

Мистер Скрибблер, чьи сомнения, по всей видимости, благополучно разрешились, выпрямился на стуле и поглядывал весело и выжидающе.

– Так вот, друг Ричард, что автор письма готов предложить за доставку – гляньте-ка!

И мистер Хикс разжал кулак, явив взгляду мерцающую стопку монет, при виде которой глаза клерка изумленно расширились, а губы сложились в форму буквы «О».

– Ну, не мило ли? – улыбнулся мистер Хикс с видом весьма довольным. – Вижу, друг Ричард, что вы берете на себя это поручение.

Мистер Скрибблер с энтузиазмом закивал, и на сем мистер Хикс вручил ему письмо и деньги.

– И знайте, мистер Ричард, что автор письма не особенно торопится насчет доставки, так что вы свободны передать послание, когда вам вздумается. Отправителю дела нет до того, отнесете ли вы письмо завтра, или послезавтра, или два дня спустя. Однако ж, если вы позаботитесь доставить его по адресу, здесь указанному, не позже чем через неделю, так отправителя это оченно даже устроит.

Широко ухмыльнувшись, мистер Скрибблер засунул письмо в карман куртки, а блестящие монеты ссыпал в кошелек.

– Но помните, друг Ричард, – предостерег бодрый владелец брюк в мелкую полосочку, – о старине Хиксе ни слова. Ни слова о нашем разговоре, равно как и о «Клювастой утке», равно как и о том, каким образом к вам попало сегодня это письмо. Вы все уразумели? Ни слова, ни вздоха! Это очень-очень важно. Вам известно только то, что письмо вы нашли у себя в конторе, где оно без дела провалялось недели две или более того, и взяли на себя труд собственноручно отнести его адресату. Вы меня поняли, мистер Ричард? О старине Хиксе – ни слова, ни единого звука, а не то такой скандал поднимется, что только держись!

Мистер Скрибблер энергично потряс головой в знак подтверждения, давая понять, что нет, никогда и ни за что.

В этот самый момент в дверях вновь возник угрюмолицый официант и, убедившись, что мистер Скрибблер благополучно заморил червячка, обратился к мистеру Хиксу:

– Что прикажете подать вам, сэр?

С видом бесконечно довольным мистер Хикс поудобнее расположился на стуле и воззрился на официанта сквозь дымчатые стекла очков.

– Ничего не надо, благодарю вас, – ответствовал он с сухим смешком. – Ровным счетом ничего. Сдается мне, старина Хикс уже получил все, что ему на данный момент нужно.