Потом стражники взялись за концы сети, довольно бесцеремонно подняли меня и понесли.
      Путешествие по тюремным коридорам и лестницам проходило в полной тишине. Я видела по дороге наглухо закрытые двери камер, громадных охранников, похожих из-за неопрятного вида на водяных; заключенных, прикованных цепями к стенам коридора; извергающую снопы искр печь, в которой палач добела накалял орудия пыток; слышала леденящие душу крики истязаемых. Я почувствовала облегчение, когда меня пронесли мимо камеры пыток, но именно в этот момент в груди снова защемило, так как до меня донесся пронзительный крик. Я не смогла определить, кому принадлежал этот вопль — мужчине или женщине…
      Наконец мы остановились на площадке лестничного пролета. Пока мы взбирались по лестнице, я непроизвольно считала ступени. Их оказалось сто семнадцать. До сих пор помню это бесполезное и бессмысленное число, мне не раз приходилось пересчитывать ступени в ночных кошмарах.
      Когда стражники подняли меня на верхнюю площадку, я увидела, что каменные стены закончились и вместо них в поле зрения появилась отесанная поверхность скалы. Я немного повернула голову, чтобы получше рассмотреть, где нахожусь, и увидела, что стражники влекут меня к деревянным воротам, за которыми оказался ствол шахты. Они перехватили меня так, как будто бы несли бревно, и стали на деревянную платформу, с невысокими, также деревянными бортами и без крыши. Я отклонила голову назад, чтобы посмотреть наверх, и увидела механизм передачи. Цепи уходили далеко наверх, в неуловимую даль, в темноту, в самом конце которой виднелась точечная искра света.
      Жар был почти нестерпимым. Казалось, что где-то рядом, за гранью деревянной клети, затопили баню. Пот градом катил по лицу, ел глаза и обжигал потрескавшиеся губы.
      Один из стражников дернул за канат, и я услышала, как звякнул отдаленный колокол. Платформа дернулась, а потом с натужным скрежетом и скрипом, издаваемым цепным механизмом, медленно поползла наверх. Подъем начался как-то неуверенно, платформа то и дело чиркала о стены, но немного погодя ритм движения стабилизировался, клеть перестала раскачиваться и вращаться, подъем ускорился.
      В углу, в одной из деревянных стоек, на которых держалась платформа, свисали маленькие прозрачные лампадки, сделанные из хрусталя, мерцавшие в полумраке шахты. Свет лампад падал на неровные каменные стены шахтного ствола, довольно быстро мелькавшие за бортом, отражался от подземных ручейков, струившихся по скалам, рассеивался во влажном воздухе и на мелких металлических предметах.
      Вдруг шахта ушла в глубину, и появились боковые штреки, в которых в ожидании подъемника столпились люди, изумленно заморгавшие, увидев, как мы пронеслись мимо, вместо того чтобы остановиться. Немного погодя я догадалась, что штреки ведут к рудным залежам. Кроме того, я поняла, насколько глубоко была спрятана моя камера под рудником, который, как я впоследствии выяснила, был самым глубоким из рудников Короноса.
      Пока клеть поднималась, быстро проплывая мимо выходов в боковые штреки, я слышала рев пламени, стук и лязг металлических инструментов, удары кирок, с помощью которых крушили породу, грохот колес деревянных тачек, грубую брань надсмотрщиков, стоны и крики тех, кого силой принуждали к рабской повинности.
      Подъем продолжался несколько часов, и в течение всего этого времени стражники не обменялись друг с другом и парой слов.
      Через некоторое время я ненадолго отключилась, разморенная духотой, царившей в шахте.
      Очнувшись, я почувствовала порыв холодного ветра; платформа внезапно остановилась.
      Мои веки, слегка моргнув, поднялись, но я моментально зажмурилась от яркого света. Стражники рывком открыли ворота, и меня вынесли на холодный серый день. Прежде чем я успела осмотреться, на голову мне нахлобучили черный мешок. Тяжелый удушливый запах наполнил легкие, ошеломив меня. Я начала судорожно дышать, поглощая все больше этого вызывающего тошноту газа.
      И мрак снова овладел мной.
      Во сне мне привиделось, что я лежу в заросшей беседке в объятиях любовницы. Она была чужой и знакомой одновременно, черты ее лица и очертания фигуры менялись всякий раз, как только я вглядывалась в них. Она была приятна и добра, и единственное желание, которое владело нами, быть вместе, любить друг друга, а когда желание и страсть улеглись и на смену пришли успокоение и нежность, я погрузилась в томную и радостную негу. Во сне я задремала, положив голову на колени моей возлюбленной.
      Я проснулась от едва различимых звуков флейты, на которой невидимый музыкант выводил спокойную мелодию. В воздухе медленно разливался запах фимиама, а под собой я ощутила блаженную мягкость подушек.
      Когда сознание полностью вернулось, я поняла, что мои пальцы все еще крепко сжимают косточку ящерицы. Меня омыло дождем облегчения. Мое оружие не нашли!
      Кто-то произнес мое имя, и я открыла глаза, чтобы увидеть двух молодых служанок, склонившихся надо мной.
      Они были симпатичными созданиями с кожей цвета свеже-взбитого сливочного крема, одетыми в короткие прозрачные платьица с узкими золотыми поясами, повязанными вокруг осиных талий.
      В руках у служанок были губки, с помощью которых они старательно обтерли мое лицо, используя для этого ароматизированную воду, и кувшин с легким вином, которое помогло утолить жажду. Служанки осторожно подняли меня с великолепной постели с глубокими, отделанными парчой подушками и альковными занавесками розового цвета, которые можно было при желании задернуть.
      Служанки обращались ко мне как к госпоже Антеро и объяснили, что я должна быть готова к тому, что буду представлена королю. Я позволила им увести меня от волшебного ложа, при этом я не обращала никакого внимания на болтовню.
      Будучи совершенно обнаженной, бесшумно ступая по толстым ворсистым коврам, я с любопытством разглядывала все, что меня окружало. Стены комнаты были увешаны невероятно дорогими гобеленами, на которых искусные руки мастеров выткали картины с изображением полей, лесов, рек. Встречались сцены с изображением игр красивых молодых людей. Преследование оленя, мчащегося через луг. Нежные объятия в тени деревьев. Несмотря на то что все изображенные юноши и девушки были нагими, а некоторые из любовных сцен имели слишком откровенный характер, гобелены были выполнены с большим вкусом.
      Служанки привели меня к каменной ванне размером с небольшой бассейн, наполненной горячей водой, над которой стоял ароматный пар. Я спустилась по ступеням и вошла в воду по пояс. Служанки взяли меня под локоть и помогли сесть; затем хлопнули в ладоши, и из-за занавесок появилось еще несколько девушек — одна другой краше. Все они были юны, и у меня заметно посветлело на душе, когда я услышала их детское повизгивание от удовольствия после того, как они сбросили одежды и окунулись рядом со мной в воду бассейна.
      Потом меня выкупали самым замечательным образом. То там, то здесь я ощущала прикосновение мягких пальчиков, меня терли губкой, массировали, обливали горячей водой. Девушки вымыли мою голову, аккуратно обращаясь с волосами, и приложили лечебные масла к ссадинам.
      Впечатление было такое, как будто бы я продолжала спать и видеть сладкий сон, в котором попала в рай, где мгновенно выполнялись мои самые заветные мечтания. Раем, где на самом деле опасности подстерегают на каждом углу.
      Я плыла по течению, смеясь над маленькими шутками, щекоча прелестных банщиц и умело используя их действия, чтобы так переложить косточку ящерицы, чтобы ее не обнаружили.
      Служанки не заметили моих обманных движений. Они хвалили мою внешность, плакали и горевали над боевыми шрамами, приговаривая: ах, ах, бедняжка, — но ни на мгновение не прекращали нежно обрабатывать мое ослабевшее тело.
      Потом меня терли полотенцем так долго, что кожа начала светиться, затем завернули в большое махровое полотенце и усадили рядом с маленьким столиком, на котором располагались изысканные блюда, предназначенные для того, чтобы утолить голод. Там был прозрачный бульон, гренки, хлеб с маслом и медом, тонкие ломтики бекона, яйца в вине и дольки разнообразных замороженных фруктов. Я наелась досыта, непрерывно улыбаясь и рассеянно отвечая служанкам, когда они спрашивали меня о том, что еще моя душа желает, но не говоря ничего, кроме «пожалуйста» и «огромное спасибо».
      Наконец наступило время одеваться. Служанки отодвинули одну из занавесок, и моему взору открылся платяной шкаф размером в жилую комнату. В нем можно было найти любой наряд, который только можно себе представить, сандалии, туфли, сапожки, способные удовлетворить самую разборчивую модницу. Я бегло просмотрела почти весь гардероб, время от времени коротко отмечая качество какой-нибудь вещицы. Мне не надо было ни о чем спрашивать и тем более пытаться примерять все эти наряды, для того чтобы убедиться в том, что каждый из них будет мне впору.
      Обстановка была естественной и даже слегка расслабляющей. Мы ощущали себя сестрами, которые готовятся к королевскому балу. Я не произнесла ни одного лишнего слова и не сделала ничего, что могло бы испортить настроение, и предоставила череде событий возможность увлечь меня навстречу судьбе, не забывая при этом непрерывно пополнять запасы энергии и укреплять волю.
      Я выбрала простую тунику и подходящие к ней леггинсы, а под тунику надела блузку с широкими рукавами. Надев блузку, я сразу спрятала в рукаве косточку ящерицы.
      Ноги я обула в сапожки из оленьей кожи, в качестве пояса выбрала серебряную цепочку. Служанки открыли шкатулку со множеством ящичков, каждый из которых имел секретный замок. Ящички были наполнены разнообразными ювелирными украшениями — от тиары до браслеток и сережек из золота.
      Я поскромничала, заявив, что не люблю драгоценности. На самом деле все обстояло как раз наоборот. Но я предпочитала сделать более благоразумный выбор, нежели носить украшения из металла или драгоценных камней на территории, контролируемой вражеским колдуном.
      Служанки были настолько безразличны к моему решению, что я засомневалась, глядя на закрытый только что ими сундук, — может, я ошибалась, и драгоценности безопасны. Я тронула защелку на крышке сундука, имитируя стремление помочь набросить ее на петлю, почувствовала предупреждающее жужжание волшебного поля и поняла, что не зря отказалась от побрякушек.
      Наконец я была готова. Глянула в зеркало, пока служанки хлопотали рядом, без конца поправляя складки моей одежды и заправляя непослушные локоны под изящную шляпку.
      В дверь комнаты грубо постучали. Одна из девушек открыла ее, и вошли два солдата в доспехах.
      Наступило время встречи с королем.
      Мы прошли по коридорам, преодолели множество лестниц, ведущих и вверх, и вниз, пересекли гораздо больше комнат и залов, чем я была в состоянии запомнить, и в конце концов остановились около высоких деревянных дверей, которые охраняла стража с копьями.
      Из-за них доносились неистовая музыка, необузданный смех, громкие голоса пьяных спорщиков; все это сливалось в какой-то нестройный, хриплый шум. Затем двери раскрылись, и меня ввели в тронный зал короля Мэгона.
      Зал был длинным и узким, со столами и скамейками из дерева, которые стояли по обе стороны от широкого прохода. В зале пировали плотные, неуклюжие воины, которые то и дело отрубали кинжалами или короткими мечами увесистые ломти жареного мяса, заглатывали их и жадно заливали элем из больших кувшинов — пенистый напиток струился по их бородам, а потом долго скандалили из-за лакомых кусков, которые им не достались.
      Слуги непрерывно сновали по проходу, поднося блюда с грубо наваленным мясом или кувшины с вином, убирая опустевшую посуду.
      Циркачи и шуты шатались среди участников застолья — от стола к столу и вдоль прохода, — по дороге прихватывая, как бы случайно, то нож, то ломоть мяса или пирога, то и дело спотыкаясь, падая, кувыркаясь и создавая полнейшую неразбериху.
      В зале стоял непрерывный гул, поэтому музыка, которую исполняли страдальческого вида музыканты, разместившиеся в одном из углов, была практически не слышна.
      Стражники довольно грубо подтолкнули меня, и я прошла вперед по длинному проходу между столами, привлекая к себе все больше и больше внимания со стороны застолья. Меня обдала волна похотливых и даже злобных замечаний по поводу моей внешности, которые, по-видимому, казались самим «шутникам» комплиментами. Будь это в другом месте и в другое время, я бы немного задержалась, чтобы преподать им урок хороших манер. Но сейчас я сосредоточилась на том, чтобы идти вперед, не замедляя шага, вовремя уворачиваясь от подвыпивших воинов Мэгона, — но так, чтобы у стражников не возникало никаких опасений насчет моих намерений.
      Моя сущность заклинателя оставалась невозмутимой. Я тщательно спрятала магические чувства, вплоть до последней частички астрального тела. Над всем этим шумом и гамом, которые издавали веселившиеся люди Мэгона, я различила легкое жужжание волшебного поля вражеского колдуна.
      Чем дальше я продвигалась по проходу, тем сильнее и отчетливее становилось это ощущение.
      Недалеко от конца зала толпа поредела, и я увидела короля.
      Даже глубоко утонув в подушках трона, перед которым был отдельный стол, король Мэгон казался великаном — меня не обмануло впечатление, когда я впервые увидела его с высоты холма. Он был одет в свободную белую сорочку, залитую красным вином, а на его плечи была небрежно наброшена королевская мантия. Тяжелая, украшенная драгоценными камнями корона так сильно съехала набок, что, казалось, вот-вот упадет. На самом верху высокой спинки красовалась вырезанная из дерева голова белого медведя.
      Около Мэгона собралась небольшая группа людей, которая издавала довольно громкие крики, но голос короля звучал настолько мощно, что я хорошо его слышала. Разговаривая, Мэгон ритмично постукивал мясистым пальцем по столу, чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько глубокое значение имеет его мнение.
      Потом я увидела, как к Мэгону склонился тщедушный человечек и что-то прошептал ему на ухо. Король кивнул и, пока искал глазами то, о чем ему сообщил человечек, обтер испачканные жирной едой пальцы о бороду. Наконец глаза Мэгона нашли меня, как раз в тот момент, когда я подошла к лестнице, ведущей к возвышению, где был установлен стол короля.
      Один из стражников дернул меня за рукав, и я остановилась.
      Король громким голосом приказал всем замолчать, но думаю, что в нескольких шагах за моей спиной никто на разобрал его слов. Мэгон покраснел от негодования, поднялся на ноги и с размаху ударил кувшином о поверхность стола.
      — Молчать! — проревел он.
      Кувшин разлетелся на мелкие осколки, вино залило все вокруг. Однако король добился требуемой тишины. Все повернулись, чтобы посмотреть на Мэгона.
      — Ребята, — сказал он голосом, хриплым, как у пьяницы, но и полным озорства, — сегодня у нас необыкновенный гость. Пожаловал к нам, невзирая на все тяготы путешествия, из северной страны.
      Король указал на меня, и все разом зашевелились, чтобы получше рассмотреть гостя. Пока Мэгон говорил, я искала источник магического поля. Легкое жужжание, покалывание исходило не от него. Король не был волшебником. Не обладал магическим даром ни его помощник — тщедушный человечек, ни кто-либо из окружавших короля людей.
      Пока я продолжала поиски, король говорил:
      — Кроме того, ребята, она происходит из по-настоящему богатой семьи. Насколько мне известно, это наиболее влиятельная семья на севере. Ее брат — тоже «король», крупный торговец. И в придачу — путешественник. По крайней мере, мне так рассказали. — Мэгон улыбнулся мне и спросил: — Я все правильно излагаю, ни в чем не ошибся?
      Я слегка поклонилась и ответила:
      — Все совершенно точно, ваше величество.
      — Мне говорили, что вы еще и ведьма, — сказал король так громко, чтобы все слышали.
      — На самом деле я — заклинательница, ваше величество, — вежливо возразила я, — это официальная должность в моем городе.
      — Не имеет значения, как вы это трактуете, — отрубил Мэгон, — смысл от этого не меняется.
      Я улыбнулась, принимая эту поправку, и произнесла:
      — Да, ваше величество.
      Король кивнул, рассеянно ища чашу с вином. Вблизи не оказалось ни одной, но слуга мгновенно зачерпнул из бочки, наполнив чашу почти до краев, и ловким движением вложил ее в руку его величества. Мэгон как ни в чем не бывало сжал ее своей лапой и медленно выпил вино. Осушив чашу, Мэгон перевернул ее, как бы показывая, что не оставил ни капли, а потом отпустил. Чаша покачнулась. Тот же слуга поймал ее, так чтобы звон посуды не нарушил хода мыслей короля.
      Мэгон рыгнул и обтер бороду. Потом он слегка наклонился вперед и оглядел меня, ожидая, по-видимому, какого-нибудь ответного слова или действия. С моей стороны ничего не последовало. Хотя я успела заметить, что действие, которое разворачивалось перед моими глазами, было, по всей вероятности, позерством.
      Затем Мэгон обвел взглядом своих воинов и спросил:
      — Что привело тебя в наше королевство? Конечно, это большая честь для нас. Разве не впечатляет, ребята?
      Люди Мэгона начали выкрикивать сальности, презрительные насмешки, язвительные замечания и иронические комплименты.
      Король посмотрел на меня, сардонически улыбнулся и произнес:
      — Убедилась, что мы польщены?
      Вопрос вызвал еще один всплеск смеха и издевательств. Я позволила всей этой грязи стечь с меня, сохраняя на лице спокойную улыбку, — вела себя так, как будто бы все шло нормально.
      Когда дикари успокоились, я сказала:
      — Надеюсь, ваше величество, что вы не воспримете то, что я скажу, как неуважение с моей стороны, но до этого путешествия я никогда не слышала вашего божественного имени.
      Мэгон нахмурился, его тяжелые брови заходили и начали сближаться, как два плывущих рядом баркаса в штормовом море.
      — Никогда не слышала о короле Мэгоне? — громовым голосом спросил он.
      — Никогда, ваше величество, — ответила я. — Как вы сами сказали, я прибыла издалека.
      — Тогда я полагаю, что ты никогда не слышала и о короле по имени Белый Медведь?
      Мой взгляд непроизвольно упал на вырезанную из дерева голову медведя, венчающую трон, и, пожав плечами, я ответила:
      — До сегодняшнего дня — никогда, ваше величество. Однако мне рассказали, что в этих местах жил легендарный правитель. Сотни лет назад.
      Вместо того чтобы рассердиться, услышав мой ответ, Мэгон улыбнулся.
      — Вы видите, ребята, как все повернулось, — произнес он, обращаясь к своим воинам, — вы убедились в том, как эти разодетые в пух и прах богатеи из дальних стран распространяют о нас небылицы? Оказывается, мы — легенда, а? И сотни лет как исчезли с лица земли, не слабо?
      В ответ воины Мэгона заорали пьяными голосами отвратительные оскорбления в адрес «разодетых в пух и прах богатеев».
      Мэгон снова повернулся ко мне.
      — Король Мэгон и Белый Медведь — одно и то же лицо. — Он гулко ударил себя в грудь. — И ты стоишь перед ним.
      Я слегка наклонила голову, как бы кланяясь, и произнесла:
      — Премного польщена, ваше величество. Благодарю вас за то, что просветили меня.
      — Но ты не удивлена? — спросил король.
      — Удивлена, ваше величество? — спросила я в ответ. — С чего бы мне вдруг удивляться?
      Мэгон снова нахмурился. Потом сказал:
      — Ведь перед тобой легенда во плоти!
      Я еще раз пожала плечами. Мэгон еще больше помрачнел. Видимо, при этом дворе пожатие плечами являлось привилегией королей.
      — Сожалею, если я каким-то образом оскорбила ваше величество, — извинилась я, хотя мой голос при этом совершенно не выражал сожаления. — Если бы я изобразила изумление, то это была бы ложь, единственной целью которой было бы польстить вам, получить какую-нибудь выгоду от власть предержащего. На самом деле я только что узнала о вашем существовании. Точно так же, как вы совсем недавно услышали обо мне. Поэтому получается, что на эту встречу мы пришли, будучи равными в своем неведении.
      К королю вернулось чувство юмора. Он шутливо погрозил мне пальцем и произнес:
      — Не совсем так. Я кое-что о вас знаю, госпожа Антеро.
      — Вы сняли большой груз с моих плеч, ваше величество, — сказала я, — потому что, если вам известно, кто я такая на самом деле, то вам должна быть понятна и полнейшая невинность моих целей.
      Король Мэгон гулко рассмеялся.
      — Невинность? — прорычал он. — Вы слышите, ребята? Вы слышали, что сказала эта ведьма?
      Послышался гул голосов. Воины Мэгона как бы подтверждали правоту вождя.
      — Так ты отрицаешь, что предприняла это путешествие, чтобы поработить мое королевство? — загремел голос Мэгона. — Так ты отрицаешь, что этот твой город — как его, Орисса — вошел в сговор с моими врагами? И вашими союзниками?
      — У меня нет союзников, ваше величество, — ответила я. — Как нет их и у моего брата. Мы купцы, а не официальные лица государства. Наша цель — торговать, а не устраивать заговоры.
      — Если твоим желанием была торговля, — продолжал король, — тогда почему ты не пришла прямо ко мне? Для того, чтобы спросить разрешение на торговлю, уплатить полагающиеся пошлины и уладить прочие формальности?
      — Так как же я могла это сделать, ваше величество, если я раньше никогда не слышала о вас? А что касается поднятого вами вопроса о разрешениях и пошлинах, то теперь все обстоит гораздо проще. Мы можем приступить к переговорам немедленно. Выработать своего рода соглашение, которое я смогу взять с собой домой, в Ориссу, и получить одобрительное заключение брата.
      — Немного поздновато спохватились, не так ли? — спросил король.
      — Как же так, ваше величество?
      — Между нами кровь, — ответил он.
      — Трагическая ошибка, ответственность за которую лежит на обеих сторонах, ваше величество, — сказала я, — и уверена в том, что мы смогли бы достичь взаимоприемлемого соглашения о компенсациях, которое смогло бы помочь вдовам и сиротам моих людей. Кроме того, было бы уместно услышать с вашей стороны соответствующим образом сформулированные извинения за то, что такой ужасный, но неотвратимый случай произошел. В конце концов, мы все не хотели бы, чтобы этот случай отравлял наши будущие отношения. Поэтому, если вы тут же вернете мне моих людей, ваше величество, мы оставим это печальное недоразумение позади. Заключим небольшое по объему торговое соглашение между вами и семьей Антеро. И мы отправимся домой. Конечно, для этого нам потребуется кредит. Тогда мы сможем купить у вас корабль для возвращения в Ориссу. Как правило, взаимное доверие является непременным условием любого торгового соглашения. И я уверена, что если вы действительно что-то узнали об Антеро, так это то, что их кредит доверия, их слово — весомы.
      — Вот как. — Король щелкнул пальцами. — И все прощено и забыто?
      — Почему же нет, ваше величество? — спросила я. — Это путь, которому обычно следуют цивилизованные люди.
      — Ты имеешь в виду, что мы — нецивилизованны? — грозно спросил король.
      Мои брови выгнулись арками, когда я изобразила изумление и спросила:
      — Я, ваше величество? Никогда не говорила ничего подобного!
      — Но подразумевала, что если я не соглашаюсь, то становлюсь не более чем дикарем. — Король посмотрел на своих людей. — Разве не так она сказала, парни?
      Послышались подтверждающие крики воинов Мэгона.
      — Слышишь? — продолжал Мэгон, вновь обращаясь ко мне. — Здесь нет дикарей.
      — Хорошо, — произнесла я, умышленно смещая акценты и нарочно искажая смысл диалога. — Теперь, когда мы с вами уладили это дело, ваше величество, я была бы весьма польщена, если бы вы как можно быстрее дали мне увидеть команду. Тогда мои люди смогли бы вместе с нами порадоваться хорошим новостям и осознать, что находятся в заботливых руках столь мудрого и образованного короля.
      Король покраснел. Когда я более пристально взглянула на Мэгона, то подумала, что он гораздо моложе, чем кажется. Кожа его лица была грубой, на ней оставили неизгладимый след стихия и длительное пьянство. Но в то же время на лице Мэгона почти не было морщин, а гусиные лапки в углах глаз — едва заметны.
      После небольшой паузы король сказал:
      — Сначала нам предстоит обсудить другие дела. Затем мы поговорим о твоей команде.
      Я изобразила изумление и произнесла:
      — Я была бы никудышным командиром, ваше величество, если бы не ценила своих людей выше всего остального. — И внимательно посмотрела на воинов Мэгона, на лицах которых стало появляться выражение растерянности. Я продолжала: — Из преданности и почитания, которые демонстрируют ваши люди по отношению к вам, ваше величество, видно, что вы согласны с моим пониманием воинской чести.
      Король готов был уже вспылить, но совладал с гневом, залпом осушив еще одну чашу вина.
      — А после того как я увижу своих людей, ваше величество, — продолжала я как ни в чем не бывало, — осмелюсь затронуть одно важное обстоятельство — то обстоятельство, что нам обоим угрожает опасность.
      — Опасность? — спросил король. — Что может угрожать мне?
      — В ваших владениях орудует банда, ваше величество, — твердо сказала я.
      Реакция моего собеседника была мгновенной:
      — Бандиты? Какие такие бандиты?
      — А те, которые напали на мои торговые представительства, — ответила я. — Они беспощадные убийцы. Чудовища в самом худшем смысле этого слова. Наши люди были убиты во сне.
      По залу пронесся шелест изумления. Король в ярости посмотрел на меня. Но по каким-то причинам он был намерен и дальше продолжать эту игру.
      — Я только что вернулся сюда, — сказал он, — и еще не успел ознакомиться с последними новостями. Моя столица расположена на берегу моря, на расстоянии многих лиг отсюда.
      Тебе еще повезло, что я именно сейчас объезжаю свои владения. Не будь так, никто бы не смог остановить моих людей и они бы тебя убили. Я сожалею, что так получилось, но мы не доверяем чужакам. Вы все вооружены и следили за нами из укрытия. Выглядит довольно подозрительно, если вдуматься. Чертовски подозрительно, не так ли, парни?
      Воины мрачно забормотали. Мэгон снова повернулся ко мне. Теперь у короля было жесткое, неодобрительное выражение лица. Он спросил:
      — Почему ты не пришла к нам и не изложила суть твоего дела?
      Я подняла руку, как бы ссылаясь на неведение, и произнесла:
      — Мы заблудились в тумане, ваше величество. Кроме того, я до сих пор не представляю, где нахожусь. Что за город? Как называется ваше королевство?
      — Город называется Коронос, — ответил Мэгон. — Здесь мои люди добывают редкие металлы. Королевство — Лофткуэстина. Что означает на нашем языке «Земля, где обитают Медведи».
      — Спасибо, ваше величество, за то, что так подробно все рассказали, — поблагодарила я короля. — Когда вернусь домой, я буду повсюду и всем восхвалять ваше имя и ваше королевство. Теперь что касается того, как я очутилась в пределах ваших владений. Моя семья основала два торговых представительства в прибрежных поселениях, которые расположены в нескольких неделях пути отсюда. Мы имели дело только с местным населением, занимаясь торговлей мехами и предметами обихода.
      Если мы оказались на вашей территории — я приношу свои извинения. Местное население в тех местах, где мы торговали, — дикие люди, и им, по всей вероятности, и в голову не приходило рассказать мне, кто их король. Но мы были первопроходцами, и я уверена, что мы вскоре обязательно узнали бы о той неосмотрительной оплошности, которую допустили местные коммерсанты, и пришли бы к вам с соответствующими дарами и учтивостью, чтобы попросить разрешения на продолжение торговли.
      — Ты говоришь, что ваши два торговых поста были атакованы? — спросил король. Он разыграл крайнее изумление. А я силилась понять, почему король продолжает лгать.
      — Да, ваше величество, — ответила я, — они действовали как профессиональные убийцы, чьей единственной целью было уничтожить моих людей. — Я презрительно сплюнула и продолжала: — Пираты и убийцы. Честный противник, который был бы возмущен нашим присутствием на его территории, скорее всего потребовал бы, чтобы мы убрались. А если бы мы были столь неразумны, что отказались бы подчиниться, то тогда между нами произошло бы сражение. Но в таком случае это было бы честным выяснением отношений. В таких действиях не содержалось бы ничего постыдного, хотя нам всем вместе пришлось бы потом оплакивать павших.
      — Что же произошло после того, как ты посетила торговые посты и обнаружила, что они уничтожены? — спросил король.
      — Я успела побывать только в одном из них, ваше величество, — ответила я, — могу только догадываться о том, что нечто похожее произошло и со вторым. Я видела свидетельство, подтверждающее эту догадку. Но полной уверенности у меня нет.
      — Продолжай, — произнес Мэгон.
      — Мы были застигнуты врасплох невероятно сильным штормом, который, безусловно, принес много неприятностей и вашему величеству.
      Король кивнул и произнес:
      — Да, я знаю, какой шторм ты имеешь в виду.
      — Один из наших людей, оставленных здесь, был захвачен в плен. Такой же заклинатель, как и я. Его увел караван. Когда шторм закончился, мы пошли по следу каравана. По пути мы обнаружили тело заклинателя со второго нашего торгового поста. Заклинатель был зверски убит. Сначала его пытали. Это я просто обязана подчеркнуть. В преступлении может быть замешана та же самая шайка бандитов, ваше величество. Кто же, как не они, мог бы замучить до смерти беспомощного человека?
      Король сердито посмотрел на меня, но промолчал.
      — Именно тогда мы решили не отступать, ваше величество, — продолжала я, — а, наоборот, приступить к преследованию каравана. В надежде спасти нашего второго заклинателя. Мы увлеклись погоней и вдруг оказались в густом тумане, в котором заблудились и наткнулись на ваших людей. К несчастью, мы растревожили их. Может быть, ваше величество, вы сможете помочь мне что-нибудь узнать о судьбе второго заклинателя. Все следы, которые я видела перед тем, как мы заблудились, свидетельствуют о том, что он должен быть где-то поблизости. Его зовут Сирби, лорд Сирби.