Далекие Королевства - Возвращение воина

      Все это я увидела как будто бы во сне. Должна признать, что это был очень живой сон. Наполненный лучниками, стоящими на изготовку в передней части вражеского корабля, и обнаженными воинами с мечами, толпящимися вдоль его бортов.
      Над кораблем развевалось огромное знамя. На черном фоне был изображен огромный серый медведь, вставший на дыбы, с обнаженными клыками, когтистыми лапами, готовыми схватить добычу.
      Я освободилась от вражеских заклятий как раз в тот момент, когда в поле зрения появились еще два галеона. Я наконец криком предупредила Карале об опасности. Но еще до этого я знала, что мой голос не будет слышен, так как команда оглушена злыми чарами.
      Дико озираясь, я принялась лихорадочно соображать, что можно предпринять, чтобы противостоять нападению, готовящемуся под прикрытием магии. Первый галеон был почти рядом с нами, и я смогла услышать, как моя команда радостно приветствует врагов, не обращая никакого внимания на грязные ругательства пиратов, готовых броситься на абордаж.
      Видение битвы вихрем налетело на меня — я отчетливо увидела все так, как будто бы движения замедлились до черепашьей скорости. Но мои мысли уже мчались вперед, как боевая колесница в отчаянной надежде пробить брешь в рядах противника.
      Упал смертельный дождь стрел, каким-то чудом минувший всех, кроме юнги, который стоял на палубе, держа в руке ведро с помоями. Стрела пронзила его шею, и юнга коротко вскрикнул, падая на палубу. По иронии судьбы ведро с помоями шлепнулось вертикально, и содержимое почти не расплескалось.
      В этот момент я находилась в состоянии высокого энергетического и волевого напряжения, поэтому отвратительное зловоние кухонных отбросов, которое я почувствовала во влажном воздухе, заставило мои ноздри трепетать, и неожиданно сумасшедшее решение сверкнуло в моем мозгу.
      Я бросилась к умирающему юнге и к ведру, изо всех сил стараясь увернуться от стрел второго залпа. Это мне удалось, я догадалась сделать резкий шаг в сторону, и как только нога соприкоснулась с палубой, стрела со свистом пронзила рукав моей одежды.
      Схватившись за ручку ведра, я раскрутила его, как обычно вращает стальной снаряд спортсмен-молотобоец, и изо всех сил запустила его как можно выше в сторону пиратского галеона.
      Пока ведро поднималось все выше и выше, толкаемое теперь только благодаря моей воле, я произнесла волшебные слова:
 
— Точно бей, дрянь,
Будь проклята сладость.
Гадость отвратною стань,
Так чтоб дерьмом показалась!
 
      Я допускаю, что это был не очень элегантный стих. Иногда мои казарменные привычки и грубый лексикон проглядывают сквозь наработанные манеры колдуньи. Но это было лучшим, на что я оказалась способной в чрезвычайных обстоятельствах.
      Гораздо важнее было то, что… мое заклятие сработало!
      Удар холодного влажного ветра отрезвил всех нас, и я увидела, как помойное ведро распухает, как желчный пузырь дикого кабана. Через мгновение оно взорвалось, и ветер швырнул бурую и коричневую дрянь в лицо врага.
      Нас обволокла настолько тошнотворная вонь, что я чуть не упала на колени, скрюченная спазмами. Вокруг меня корчилась и ругалась вся команда. Но более всего досталось пиратам, я слышала, как они стонут и визжат от боли и призывают своих богов избавить их от такой напасти.
      Я набрала в легкие побольше воздуху, стараясь превозмочь вдыхаемый с ним яд. Затем я с силой выдохнула, посылая вслед не заклинание, но мольбу тому богу, который случайно может услышать и спасти нас от моей бесконечной глупости.
      Я сомневаюсь в том, что когда-либо смогу повторить то, что за этим последовало.
      В тот самый момент, когда я резко выдохнула, ветер снова ударил меня в спину. Наш корабль чуть-чуть не опрокинулся, когда на него обрушился внезапный шквал.
      Ураганной силы ветер уже унесся, когда мы все уже пришли в себя и приготовились к отражению атаки, но когда я вскочила на ноги, то увидела, что галеон отброшен далеко назад.
      Смятение улеглось на всех наших кораблях, и команды полностью осознали то, что с ними только что произошло. Офицеры отдали приказы, и ориссийские воины бросились исполнять их, организуя сначала оборону, а уж потом думая о своей собственной безопасности.
      Произойди нечто подобное в прошлом, я бы поспешила навстречу врагу с мечом в руках и огнем ярости в глазах. Мои руки и ноги заломило от желания броситься на врага. Но теперь я должна была предоставить право руководить боем другим.
      Я собрала воедино все свои силы и привела в порядок чувства. Вскоре мне удалось отыскать противника. Это было отвратительное, колючее существо с острыми зубами и когтями. От него исходил удушливый запах серы, как от подпорченных яиц.
      Когда я приблизилась к нему, существо пыталось отворить дверь в Другие Миры и поскорее юркнуть в образовавшуюся щель. Но я опередила его, преградив путь. Демон огрызнулся, и мое астральное тело почувствовало укус. Через мгновение я поняла, что этот странный демон — маленькое одутловатое создание.
      С помощью конкретного изображения я вызвала большую метлу и уничтожила его.
      Сразу после того, как демон взвизгнул в агонии, я вернулась к действительности. Я увидела, что моя команда берет верх, а пиратские галеоны отступают. Карале склонялся к тому, чтобы начать преследование и полностью уничтожить врага. Он замер в ожидании моего приказа.
      Но я качнула головой в знак несогласия и скомандовала отбой. Наши корабли были слишком перегружены для того, чтобы пускаться в погоню. Так как наш враг оказался достаточно хитер, использовав только маленького демона, который едва не победил нас, мне не хотелось подвергать своих людей новым опасностям.
      К тому же выяснилось, что в схватке один из наших кораблей был серьезно поврежден. Булыжник, выпущенный катапультой с одного из пиратских галеонов, начисто снес главную мачту. Поэтому мы вынуждены были заняться ремонтом. В связи с тем что вражеский флот затаился неподалеку, нам предстояло найти безопасное убежище. А это, в свою очередь, означало, что мы должны прервать плавание к нашей основной цели и укрыться в безопасном месте для латания пробоины в одном из наших однотипных кораблей.
      Как только главная мачта корабля была отремонтирована, мы незамедлительно вернулись домой.
 
      — Ты верно назвала это происшествие незначительным, — сказал брат, комментируя мой рассказ. — Ты успешно справилась с задачей, и, насколько я могу судить, ты действовала совершенно правильно. — Амальрик пристально посмотрел на меня и спросил: — Так почему же, дорогая моя сестра, это тебя все еще беспокоит?
      Вздохнув, я ответила:
      — Если подумать, для этого есть несколько причин чисто личного характера. Первое — меня укусили. Это задевает мою гордость. Вторая причина — тоже личная. Магическое нападение было организовано столь ничтожным существом, что непонятно, почему оно чуть-чуть не добилось успеха? Немного поразмыслив в спокойной обстановке, я пришла к выводу, что демон, с которым я столкнулась, мог быть только помощником, действующим по воле более мощного колдуна.
      — Так ты думаешь, что именно здесь собака зарыта? — спросил брат.
      — Да, — ответила я, — и теперь я понимаю, что я чувствовала это как слабый след чего-то большего. Более опасного, имеющего мышление и цели, абсолютно чуждые маленькому демону.
      — Флаг, который ты видела, — продолжал Амальрик, — будит во мне воспоминания, похожие на тихий звон отдаленных колоколов. Но я все еще не могу восстановить, когда именно я слышал об этом.
      — Вот видишь. Более того, на обратном пути я еще раз повидалась со старым шаманом, с которым познакомилась во время последнего путешествия. Когда я описала ему знамя, он необыкновенно разволновался. Старик сказал, что оно принадлежит королю по имени Белый Медведь. Владыке ледяных просторов, известному только по легендам. Пирату и захватчику, который в давние времена держал в страхе те земли. Белый Медведь мертв уже более ста лет. Шаман сказал, что какой-нибудь предприимчивый негодяй мог присвоить себе герб и имя знаменитого пирата Белого Медведя для того, чтобы угрозами заставить несведущих людей подчиняться ему.
      — Я думаю, что шаман, по всей вероятности, прав, не так ли, Рали? — спросил брат.
      Я кивнула в знак согласия.
      — Это наиболее вероятное объяснение. Но думаю, что пиратское происхождение ничуть не принижает его возможностей. Самозванец обладает не только крутым нравом, но и, как мы совершенно определенно узнали, — искусством колдуна.
      — Тебя еще волнует судьба наших торговых представительств, не правда ли, Рали? — спросил Амальрик.
      — Меня не оставляет чувство, что я бросила их на произвол судьбы, повернув корабли, — ответила я.
      — И это несмотря на то, что там более чем достаточно воинов и вооружения для того, чтобы защитить себя?
      — Да.
      — Разве нет с ними двух самых опытных орисских заклинателей для защиты от магических атак, вроде той, с которой столкнулась ты, — лорда Серано и лорда Сирби, если я правильно запомнил их имена?
      — Тем не менее, — настаивала я, — беспокойство не оставляет меня. В особенности за обитателей залива Антеро, где служит лорд Сирби. Залив Антеро расположен неподалеку от того места, где я видела пиратов.
      — Если предпринять незапланированное путешествие в такую даль, это влетит нам в копеечку, — сказал Амальрик, — в особенности если посылать в экспедицию вооруженные силы, достаточные для победы над самозваным Белым Медведем, независимо от того, кто скрывается под этим именем.
      — Нет, у меня нет достаточных доказательств, чтобы заставить тебя пойти на такой риск.
      Амальрик на минуту задумался. Потом произнес:
      — Вот что я тебе должен сказать — я пошлю быстроходный разведывательный корабль. Настолько маленький, что он сможет проскочить незамеченным, но и способный отразить внезапное нападение. Произведя разведку, кораблик смог бы быстро отправиться к нашим двум торговым представительствам, чтобы убедиться, что у них все в порядке.
      Предложение моего брата должно было бы принести мне облегчение, но этого не произошло. Голова и плечи болели от нервного напряжения.
      Амальрик, как всегда почувствовав мое настроение, нахмурился и спросил:
      — Ты хотела бы стать во главе предстоящего плавания, не так ли, Рали?
      Он угадал.
      — Я должна быть там, Амальрик. Ответственность за жизнь оставшихся там людей лежит на мне.
      — Снова слышу голос капитана стражи Маранонии, — усмехнувшись, сказал брат. — Видимо, это в твоей крови, не правда ли?
      — Думаю, так и есть, — ответила я. — Кроме того, это мой долг. Посуди сам: кто открыл новые земли, кто заставил людей жить и работать там? Кто обещал вернуться?
      — Но ты же не обещала им полной безопасности, — возразил Амальрик. — К тому же они все очень опытные люди. Каждый из них прекрасно сознает риск и опасности, которым подвергается в районе, населенном дикими племенами.
      — Тогда давай рассуждать так, — настаивала я. — Будь ты на моем месте, что бы ты предпринял?
      Амальрик ответил без колебаний:
      — Я бы отправился незамедлительно.
      — Именно так я и собиралась поступить, — подтвердила я, — отправиться незамедлительно.
      — Тогда непременно иди, дорогая моя сестра. Иди.
 
      Разведывательный корабль был снаряжен и подготовлен к отплытию через несколько недель. Но перед тем, как отправиться в опасное путешествие, я совершила небольшое паломничество.
      Ордену сестер стражи Маранонии принадлежал небольшой замок в Галане, расположенный на расстоянии в три полных световых дня пути с максимальной скоростью от Ориссы. Замок представлял собой простой каменный дом небольшого размера, поставленный в живописном лесу, который был на самом деле не более чем лесистым участком земли. Вокруг, на покатой, сглаженной череде холмов и в низинах, простирались фермерские угодья. Хозяйством на фермах управляли стражницы Маранонии, которые были по тем или иным причинам не способны принимать участие в боевых действиях. У некоторых из них были телесные раны, у других — духовные, у третьих — и те и другие. Кроме того, очень пожилые стражницы коротали в Галане свои дни, а те, кто помоложе и посильнее, — ухаживали за своими менее удачливыми сестрами и трудились на фермах.
      В тот день, когда меня сопровождали через ворота замка Галаны, было очень тепло и так сухо, что шуршала листва под ногами, а кожа становилась шершавой.
      Женщины, обитавшие в Галане, жили в нескольких уютных домиках. Меня заинтересовало, что владения включали и невысокий холм, на склонах которого виднелись пещеры. Вдоль границ владения располагались более высокие холмы, а дальше — горы, поэтому мне пришло в голову, что место для замка выбрано очень удачно, что позволит отразить любую угрозу.
      Вежливости ради я немного поговорила с седовласой начальницей, управляющей делами Галаны, похвалив ферму и осмотрев небольшой отряд, который она держала наготове на случай непредвиденной опасности. Я одобрила выправку воинов и вооружение, хотя, говоря откровенно, совершенно не замечала ни конкретных предметов, ни лиц. Главной моей заботой было как можно быстрее попасть в замок и посоветоваться с провидицей моей богини.
      В замок я вошла одна, положив короткую записку в ящичек, стоящий около входа. В ней я обещала пожертвовать на нужды замка хорошо откормленного буйвола. Потом направилась к алтарю.
      В замке было прохладно; крупные пылинки вились в единственном луче света, который проникал сверху, через прикрытое стеклом круглое отверстие в остроконечной крыше. Это был путь, по которому богиня приходила в замок и возвращалась на небо.
      Стены замка украшали старые, выцветшие фрески, на которых очень эмоционально были запечатлены все те поражения и победы, которые познала стража Маранонии на протяжении многих веков. Справа от статуи богини виднелась недавно нарисованная картина, напоминающая о моей битве с Архонтом, которая произошла несколько лет назад.
      Я невольно поморщилась, когда увидела свое излишне идеализированное изображение с окровавленным мечом в одной руке и с головой Архонта, которую я держала за волосы, в другой. На самом деле все произошло по-другому. К тому же я могла бы только мечтать выглядеть так хорошо, как на этой картине, — с такой тонкой талией и с такой высокой грудью, что многие женщины должны были бы почувствовать приступы отчаяния при виде такого ослепительного совершенства. Я знаю, что в то время так и было. Подумав еще мгновение, я признала, что на картине было действительно мое изображение.
      По пути к алтарю я остановилась около небольшого бассейна, устроенного на возвышении. Край бассейна представлял собой невысокую мраморную стенку, и я наклонилась, слегка перегнувшись через камень, чтобы погрузить пальцы в воду. Мое лицо отразилось на ровной серебристой поверхности воды, и я невольно усмехнулась, когда слегка зарябившее зеркало напомнило мне, насколько я теперь далека от героического совершенства, изображенного на фризе замка.
      Изображение разлетелось, брызнув осколками, когда я зачерпнула и поднесла к лицу душистую святую воду. Слегка омыв лицо, я почувствовала прохладу и свежесть, после чего поспешила к алтарю, где ждала меня каменная фигура Маранонии.
      Преклонив колени на ступенях и подняв глаза на статую богини, которая стояла в незыблемо-проникновенной позе человека, знающего правду, я молилась, чтобы предстоящее путешествие прошло благополучно.
      Я не совсем уверена в том, что достаточно почтительно относилась к богам в то время. Не исключено, что я стала немного циничной, что происходит со многими заклинателями, когда со временем они становятся способными сами творить чудеса. Так или иначе, мне запомнилось, что я чувствовала себя немного глупо, пока я молила богиню о благословении. В моей голове мелькнуло секундное изумление тем, что мольба и обязательства с моей стороны предлагаются не более чем красивому скульптурному изображению, сделанному хорошим мастером из мертвого камня, изображению не более реальному, чем мое — на стене замка.
      Но в тот момент, когда я опустилась на колени и они едва только успели почувствовать холод твердого, гладкого камня, луч света, идущий сверху, внезапно расширился и загустел. Пронеслось легкое дуновение ветра, послышался шорох одежды и клацанье оружия.
      В следующее мгновение я увидела, что статуя шевельнулась. Сначала поднялась рука, потом вперед двинулась нога, обутая в сандалии. Статуя осветилась сиянием и полностью ожила.
      Богиня взмахнула рукой.
      Радужный дождь сверкающих искр упал на ее плечи, одеяние воина и оружие исчезли, и теперь богиня была одета в шелковые одежды из полупрозрачной алой ткани, которая мягко облегала тело цвета слоновой кости, подчеркивая его естественную красоту. С левой стороны платье богини имело глубокий разрез, и, когда она шла, время от времени мелькала изящная ножка, дразня ложными надеждами.
      Я стояла, ошеломленная красотой богини. Должно быть, я судорожно глотала воздух, как мелкая рыбешка, застигнутая врасплох отливом и оказавшаяся на суше.
      Увидев меня, Маранония засмеялась, и воздух наполнился запахом фиалок.
      Я была испугана, поэтому низко поклонилась богине, при этом мое сердце как будто бы состязалось с головой, стремясь приложиться к полу. До этого богиня не являлась ко мне. В будущем мой благоговейный трепет сменится, как вы увидите, на менее уважительные чувства.
      — У тебя есть просьба ко мне, Рали? — спросила богиня.
      — Да, миледи, если вас не затруднит, — произнесла я дрожащим голосом.
      — Что заставило тебя предположить, что я ее исполню? — продолжала Маранония.
      Без сомнения, я выглядела весьма комично, в откровенном изумлении взирая на богиню, как маленький ребенок, которому только что сообщили, что его родители не являются бесконечным источником силы и мудрости. Мне никогда в голову не приходило, что богиня не сможет сделать все, что пожелает. Она ведь богиня, не правда ли? Я думала, что единственный вопрос — захочет ли богиня, но чтобы ставить под сомнение ее возможности…
      Почувствовав мою растерянность, Маранония снова рассмеялась, и именно в этот момент мне пришло в голову сравнение ее смеха с тревожным набатом.
      Смех богини разозлил меня. Колени заболели, и я почувствовала, что едва сдерживаюсь.
      — Прошу прощения за то, что причинила вам так много беспокойства, госпожа, — сказала я ледяным тоном.
      В ответ прозвучал жестокий смех. Я стиснула зубы и постаралась переждать бурю, вызванную во мне «божественным» юмором.
      Потом богиня сказала:
      — Тебе следовало бы последить за своим поведением, Рали. Твой характер может в будущем осложнить наши отношения.
      Несмотря на то что Маранония все еще улыбалась, ее взгляд обрел стальную твердость, поэтому я внутренне затрепетала.
      — Да, госпожа, — ответила я.
      Богиня слегка согнула указательный палец, и часовня завертелась у меня перед глазами, сразу стало темно, только фигура Маранонии освещалась легким пульсирующим светом. Она заговорила, и мне показалось, что голос богини исходит как бы изнутри меня.
      — Я могу сообщить тебе только следующее, Рали Эмили Антеро, — начала богиня, — ты обязательно должна совершить это путешествие. Оно жизненно важно для будущего Ориссы — того народа, который избран мной для опеки. Я не имею права открыто встать на твою сторону, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Среди моих двоюродных братьев, имеющих влияние в божественных дворцах, есть те, кто не любит Антеро.
      Поэтому я должна предупредить тебя со всей серьезностью — никогда никому не говорить о моей встрече с тобой сегодня и о том, что я тебе скажу. В первую очередь это относится к твоему брату. Его сила должна быть сохранена до поры до времени. Она понадобится, если наступит час решающего сражения.
      Вот почему от тебя одной, Рали, целиком и полностью зависит, сумеет ли твой народ пережить кризис.
      Фигура Маранонии начала таять в воздухе.
      — И это все, что ты можешь рассказать мне, богиня? — вскричала я. — Пожалуйста, объясни мне все, что можно, не нарушая безопасности. Я никому не скажу ни слова.
      Изображение Маранонии снова проявилось.
      — Твое путешествие будет преисполнено опасностей, — сказала богиня, — некоторые из твоих спутников могут погибнуть.
      Некоторые дезертируют. Твой успех или неудача целиком и полностью зависят от тебя, Рали. Но не от богов.
      И вот еще что…
      Твоя удача напрямую связана с тремя кораблями. Три корабля знаменуют твою судьбу. Три корабля, на которых ты будешь плавать… Первый — серебряный, второй — медный, третий — золотой.
      Богиня исчезла, а я упала без сознания на каменный пол.
      К тому времени, когда нам предстояло отправиться в путь, я полностью восстановила свое душевное равновесие. Когда Амальрик пришел проводить нас, я уже могла довольно достоверно разыграть веселье. Я уже подумывала о том, что видение, которое посетило меня в замке, было следствием того, что я выпила немного кислого вина, заглянув в таверну, расположенную недалеко от Галаны.
      Чем больше я думала об этом случае, тем более нереальным и неестественным он мне казался.
      На прощание Амальрик обнял меня и сказал:
      — Пусть попутные ветры и удачная торговля всегда сопровождают тебя, дорогая моя сестра.
      Я поцеловала его, потом отошла на шаг, чтобы повнимательнее присмотреться к его лицу. В этот момент мой брат выглядел как очаровательный маленький мальчик, которого я знала много лет назад и вынуждена была покинуть, отправившись воевать. Поэтому я попросила у него то, о чем не раз и не два умоляла в прошлом, в нашем давнем прошлом.
      — Улыбнись мне, мой маленький брат, — произнесла я, — твою улыбку я пронесу через все расстояния.
      И Амальрик подарил мне самую яркую, самую чудесную из своих улыбок.
      Я долго смотрела в лицо брата, стараясь запомнить его получше. Думаю, что он делал то же самое, пристально глядя на меня. Вдруг я заметила, что в его глазах зреет вопрос. И этот вопрос звучал так: увидимся ли мы когда-нибудь вновь? Боже мой! Если бы я тогда знала ответ, то поцеловала бы Амальрика еще раз.

Глава 3.
ПРОВИДИЦА ПИСИДИИ

      До того, как родились я и мой брат, наша земля была маленьким мрачным местом с устрашающим окружением. Мы были похожи на мышей, притаившихся в норке, сооруженной за стенкой сарая, и испуганно высовывающих носы наружу только тогда, когда голод становится нестерпимым. Тогда мыши дерзко, пренебрегая опасностью, исходящей от всемогущей совы, сидящей на стропилах, бросаются схватить не переваренное до конца зернышко в курином помете.
      Открытия, которые совершил Амальрик во время своих путешествий, проложили путь далеко на восток, до самых остроконечных Тиренийских гор, которые возвышаются над пустынными землями, где Старейшины в течение бесконечных эпох воюют с демонами. Мой поход против последнего Архонта Ликантии снял покров тайны с загадочного запада — а это тысячи и тысячи километров за яростными рифами, которые отмечали границу освоенного мира.
      Мы всегда торговали с людьми, обитающими в теплых землях Северного полушария, поэтому мы хорошо их изучили. Несмотря на то что очень немногие из нас побывали на севере, у нас имелись подробные карты, на которых достаточно точно были изображены районы, населенные дикими племенами.
      Мой отец, Пафос Антеро, исследовал полярные области Южного полушария в юности, но он был слишком перегружен работой, сопряженной с приумножением достояния нашей семьи, для того чтобы найти достойное применение своим открытиям.
      Он был воспитан в старых традициях, настоящим джентльменом с благородными манерами, добродушной внешностью, за которой прятался весьма проницательный ум. Он никогда не скупился на похвалу, в особенности для меня. Однажды я оказала ему мелкую, на мой взгляд, услугу, обновив его любимую чашу, которая потрескалась и покрылась пятнами от времени, так что теперь отец снова мог наливать в нее любимое медовое вино и ужинать, медленно погружая в него ломоть хлеба. После того как я осторожно поставила чашу на его рабочий стол, он крепко обнял меня и поблагодарил, как будто бы я только что пересекла неизвестные горы и штормовые моря в стремлении сделать ему приятное.
      — Спасибо тебе, дочка, — сказал он, — и добавь еще десять тысяч самых сердечных «спасибо».
      Вы представляете, о чем идет речь? Одной простой благодарности недостаточно… А вот десять тысяч и один — в самый раз.
      Несмотря на то что моя мать имела на меня определяющее влияние — ведь именно благодаря ей я унаследовала магические способности, — отец вызвал к жизни наиболее благородные из моих эмоций, сформировав и закрепив во мне четкие понятия о добре и зле и, самое главное, о чести. Именно через него я заразилась страстью исследовать новые земли и узнавать новые вещи, отличавшей семью Антеро. И когда мать заговорила с отцом о планах на будущее, опережая самые сокровенные мои мысли, и сообщила, что больше всего на свете я хочу быть солдатом, отец подтвердил, что у меня есть шансы достичь желаемого.
      Я всегда была его любимицей, невзирая на то что мои игры носили подчас довольно грубый характер. Будучи ребенком, я обожала сидеть у отца на коленях, запустив пальцы в бороду, пока он рассказывал свои бесконечные истории о приключениях, пережитых в юности, когда он путешествовал по южным землям.
      Отец рассказывал мне об устричных отмелях, расположенных вдоль берегов пролива Мадакар, где жемчужины вырастали до очень больших размеров, обладали необыкновенной округлостью и блеском. Он показал мне одну из редких жемчужин, которую нашел в тех местах. Она была размером с детский кулачок и черна, как глубины моря. У отца была статуэтка богини плодородия, маленькой полной женщины с большой грудью и развитыми половыми органами, — ее он ценил выше прочих сокровищ. Отец рассказывал, что прежде, чем попасть к нему, статуэтка прошла через множество рук. Ей поклонялся народ, обитавший на дне мира. Заветной мечтой отца было добраться до тех мест, но жизнь не предоставила ему возможности совершить такое путешествие.
      Выйдя из возраста косичек и оцарапанных коленок, я побывала в той стране. Мне удалось увидеть то, о чем рассказывал отец. Я навсегда запомнила первый взгляд, брошенный на эту прекрасную, но дикую землю, и мысли о том, что, если бы не определенные обстоятельства, мой отец Пафос Антеро, а не брат Амальрик был бы первым великим землепроходцем Ориссы. Кто знает, как был бы устроен мир, случись такое в прошлом?
      И насколько шире были бы его границы в настоящем…
      Думаю, что именно благодаря мечтам и мыслям отца вскоре после того, как я оставила службу в Страже Маранонии и пустилась в путешествия вместе с братом, я начала осваивать южное направление и проложила новые торговые пути. Не исключено, что угроза, исходившая от самозваного короля Белого Медведя, которую я интуитивно чувствовала, заставила меня позаботиться о безопасности именно южных районов. К этому меня подталкивало убеждение, что любой удар, нанесенный пиратами отцу, я бы восприняла как кровную обиду.
      Поэтому, когда я решила более внимательно изучить реальные масштабы угрозы, если она вообще существовала, то приступила к выполнению задачи, будучи более подготовленной, чем любой другой торговец. Будь я проклята, если позволю какому-то варвару мешать мне. Если в придачу ему удастся убить или ранить хоть одного из моих людей, я буду охотиться за ним, пока не избавлю землю от этой суетливой блохи. Нельзя было забывать, что я — воин и волшебница, поэтому я поклялась прекрасными глазами Маранонии, что воля к завершению предназначенного судьбой дела никогда не ослабеет.
      Мы совершили быстрый рейд на юг. Шли без флага, паруса перекрасили в голубой цвет, так чтобы совершенно не выделяться на фоне неба. И мы избегали даже самых незначительных встреч вблизи морских трасс.
      Мой корабль назывался «Тройная удача». Это было одномачтовое судно с малой осадкой, построенное специально для скоростного плавания как в штормовых морях, так и в спокойных широких реках. Я набрала команду из десяти человек, что было более чем достаточно для обеспечения плавания, но все моряки были, кроме того, опытными воинами, поэтому мы представляли собой довольно грозную силу, сталкиваться с которой не стоило. На нашем корабле было по ряду весел с каждого борта, что позволяло передвигаться в штиль. Кроме того, я оборудовала «Тройную удачу» самыми современными приборами, например маленьким насосом, только что купленным в магазине для заклинателей, способным быстро выкачать воду из трюмов в шторм.
      Насос приводится в действие с помощью легкого заклинания бесконечного движения, поэтому он никогда не нуждается в наладке и обслуживании, за исключением тех случаев, когда необходимо очистить всасывающий шланг, если пакля или какой-нибудь другой мусор забьет его. Этот насос является одним из множества полезных приборов, изобретенных орисситами в прежние годы, в нем соединялась магия, которую брат вывез из Дальних Королевств, с высокими достижениями отечественных механиков.
      Карале снова был капитаном, и я искренне радовалась возможности еще раз отправиться в плавание вместе с ним. Старпомом был Донариус, крупный парень с очень плохим характером, но обладавший исключительно острым зрением. Он отличался еще и тем, что владел двуручным мечом с устрашающей легкостью. А что касается его темпераментности — что ж, поворчав немного, Донариус всегда точно исполнял приказы.
      Сотрудничая с Амальриком, я организовала подготовку мужчин и женщин, обучая их морскому делу и воинскому искусству. Во время похода против Архонта я не раз убеждалась в необходимости совмещения навыков. Матросам приходится время от времени принимать участие в сражениях. Однако их способность обеспечить нормальное плавание ценится выше боевого мастерства. Тот, кто хоть однажды попал в шторм, не станет возражать против такой практики.