Корсар

– Рабов? – спросил кто-то, и по команде пробежал ропот удивления.

– Именно, – подтвердил Луинес. – Я специально построил “Стойкий” для их перевозки. Осадка у него низкая, поэтому он и качается на волнах, как пьяный. Но зато он может входить в реки континентов Каши и Линияти и брать на борт груз, который работорговцы доставят из глубины континента.

– И который мы затем передадим линиятам, – закончил за него Кнол Н'б'ри.

– Именно так, мой мальчик. Это тебя беспокоит?

– Беспокоит, сэр. Во-первых, я не в восторге от идеи иметь дело с работорговцами, во-вторых,я не хочу сам становиться работорговцем.

Раздались одобрительные возгласы некоторых членов команды.

– Да, трудно с тобой разговаривать, – сказал капитан. – Нанимаясь на борт, ты обещал беспрекословно выполнять мои приказы, верно?

– Я нанялся на борт, – упрямо возразил Кнол, – чтобы стать моряком и торговать специями, как мне казалось, а не становиться убийцей.

Помощник Рук недовольно заворчал, и Кнол стиснул зубы.

– Тебе не придется никого убивать, мальчик, – возразил капитан. – Тебе придется только прыгать по мачтам, тянуть тросы и стоять на вахте. А что находится в трюмах сейчас или будет находиться потом, тебя совершенно не касается.

Кнол посмотрел на Гарета, и тот едва заметно покачал головой. Упрямый взгляд Н'б'ри стал равнодушным.

– Есть, сэр, – произнес он голосом, в котором еще чувствовалось упрямство. – Я буду выполнять приказы.

– А куда ты денешься, – рявкнул Келч. Лабала двинулся было вперед, но остановился.

– Ты хотел что-то сказать? – спросил Луинес.

– Нет, сэр, просто немного удивлен.

– Ты удивишься тому, сколько золота будет у тебя в кармане, когда мы вернемся в Тикао, —сказал Луинес под одобрительный хохот моряков.

– Разойтись, – приказал капитан. – Казначей, я хочу поговорить с тобой. – Подождав, пока моряки разойдутся, он продолжил: – Как ты думаешь, что сказал бы на это твой дядя?

– Это меня не касается, сэр, – ответил Гарет. – Он ведь теперь далеко, не так ли?

Он смотрел на Луинеса невинными глазами и отчаянно надеялся, что капитан поверит в его ложь.

– Мне почему-то казалось, что ты поступишь именно так, – сказал Луинес. – Мне казалось, что такого честолюбивого человека, как ты, не будут слишком волновать законы далекого государства, если есть возможность разбогатеть. Подобная сентиментальщина вряд ли ценится в мире. Готов поклясться, что половина крестьян на Саросе, сих обязанностями и клятвами верности хозяину, по сути – рабы.

Гарет мысленно согласился с этим, но подумал, что душа любого, даже самого низкого слуги все же принадлежит ему самому.

– Помоги мне в одном деле, – попросил капитан.

Гарет последовал за Луинесом в каюту, где тот открыл один из сундуков и вытащил из него какой-то завернутый в тряпку предмет в форме цилиндра. Он развернул его, и Гарет увидел украшенный резьбой фонарь странного вида.

– Это, – сказал Луинес, – обеспечит нам безопасность в водах линиятов. Получил в результате недельных переговоров да еще заплатил кучу золота.

Луинес вынес фонарь на палубу и поднес к бизань-мачте. Гарет заметил, что мачта была снабжена четырьмя скобами для ног, чуть выше которых торчал большой металлический крюк.

– Подержи фонарь.

Гарет взял фонарь, а Луинес достал из кисета огниво. Он открыл маленькую дверцу на фонаре и высек искры, бормоча слова на каком-то непонятном Гарету языке.

– Теперь повесь его туда…

Гарет подчинился. Он не почувствовал никакого тепла и не увидел пламени внутри фонаря.

– Сэр, кажется, он погас.

– Горит, – возразил Луинес. – Просто немногие могут увидеть его свет. Ночью он станет заметнее.

И верно, после наступления темноты корму и вахтенного матроса озарил странный зеленый свет.

– Будь я проклят, если стану торговать людьми, – с чувством воскликнул Том Техиди.

– Только не я, – подтвердил Лабала под одобрительный шепот полудюжины моряков, окруживших Гарета и его друзей. Это была третья ночная вахта, и они собрались на палубе ближе к корме, спрятавшись за одной из пушек.

– Какой у нас есть выбор? – спросил один матрос. – Мы все подписали договор, думаю, Луинес с радостью проломит нам головы и отправит на корм акулам, если мы перестанем подчиняться ему.

– Я ни разу не встречал работорговца, но думаю, такому человеку совершенно наплевать на то, что со мной будет, – сказал другой.

Кнол Н'б'ри мрачно кивнул:

– Скорее всего, вы правы. Я видел, как этот ублюдок смотрел на меня, и рад, что Гарет взглядом велел мне заткнуться.

– Гарет, – сказал Техиди, – ты молча слушаешь нас, и только. О чем ты думаешь?

– Во-первых, наша встреча должна быть короткой, – сказал Гарет. – Мы ведь не знаем, обладает ли даром подслушивания сам шкипер или кто-нибудь из его команды.

– Непохоже, – перебил его Лабала. – Кроме того, я придумал небольшое заклинание, которое заставит всех подумать, что мы просто треплемся и ничего не собираемся предпринимать.

– Что верно, – сказал еще один матрос.—Что мы можем сделать?

– Начнем с количества, – сказал Гарет. —Двадцать пять из сорока одного моряка никогда не плавали с Луинесом.

– Это не означает, что они не последуют за ним, – возразил один матрос.

– Верно, – согласился Гарет.

– Мы можем убежать с корабля в первом же порту, – сказал еще один моряк.

– Не получится, – мрачно произнес Том. —Я, когда надраивал нактоуз компаса, прислушался к разговору Келча и Рука – они обсуждали, как повеселятся с рабынями в следующем порту. Нельзя рассчитывать на приязнь населения в порту, предлагающем рабынь для развлечений. Гарет кивнул:

– После обеда Луинес сказал мне, что мы зайдем за водой и провизией в порт Херти. Он также сказал, что официально порт не принадлежит линиятам, хотя мог бы. Капитан встречается там со своими линиятскими хозяевами, чтобы получить указания.

– В таком порту моряк легко может попасть в лапы линиятов.

Гарет невольно коснулся шрама на щеке.

– Это не для меня, – сказал он и увидел, как одобрительно закивали матросы. – Мы можем попытаться захватить корабль.

– Мятеж, – прошептал один из матросов.

– Наказывается повешением, – сказал Лабала. – Даже я это знаю.

– К тому же Луинес не совершил ничего незаконного, – продолжил Гарет. – Нет никаких документов, подтверждающих его связь с работорговцами. Скорее всего, ему удастся выиграть дело в суде, даже если он признает торговлю людьми. Он представит все так, будто мы не повиновались законным приказам, не имеющим отношения к рабам.

– Королевский адмиралтейский суд Сароса всегда встает на сторону офицеров, – сказал матрос. – Мы видели на набережной повешенных за мятеж матросов.

– Я тоже видел, – сказал Гарет. – Предположим, нам удалось захватить корабль.

– Шансы на удачу невелики, – сказал Кнол.

– Не согласен, – возразил Гарет. – Шансы хорошие, если нам удастся схватить Луинеса и помощников. Если у нас будет лидер и хороший план, люди пойдут за нами, даже боцман.

– Почему ты так в этом уверен? – спросил Техиди.

– Не знаю, – тихо ответил Гарет. – Просто уверен.—В его голосе появились стальные нотки.

Техиди удивленно посмотрел на него, потом поджал губы и задумался.

– Предположим, ты прав, – сказал он наконец. – Мы далеко зашли во враждебные воды. Кстати, этот странный фонарь, который ты повесил на мачту, – условный сигнал линиятам, что мы на их стороне?

– Так сказал мне Луинес.

– Работорговля, – сказал один из матросов. – Об этом думать противно, не то что говорить.

– Ты прав, – сказал Гарет. – Думаю, нам пока остается только ждать, может быть, появится лучший вариант.

– Ты хотел сказать, просто вариант, – мрачно возразил Кнол Н'б'ри. – Потому что сейчас у нас нет никакого.

Гарет проснулся от топота и криков моряков. Он натянул штаны, собрался было выйти из своей крохотной каюты, но задержался и надел пояс с подаренным Косирой мечом.

По обе стороны от их судна стояли два военных корабля линиятов – низкие, черные, с острыми обводами корпусов, красными треугольными парусами. У каждого корабля – три пушки по борту да еще по две на носу и по две на корме. У лееров стояли линияты с саблями и заряженными мушкетами.

Гарет подошел к своей пушке и увидел, что кто-то уже снял с нее брезентовый чехол. Через мгновение подбежали два матроса, один с ядрами, другой с порохом в мешочках.

– По местам! – раздалась команда Келча. —Пушки не заряжать. Пока.

Пушки линиятов были уже выдвинуты и готовы к бою.

Гарет внес изменения в список вахт, чтобы друзья оказались в его расчете.

– Шрапнелью, – едва слышно сказал Том. —Очистить палубу от этих ублюдков.

– Глупо, – возразил Кнол. – Лучше цепной заряд. Снести мачту, и на корабле начнется паника.

– Слишком просто, – сказал Лабала. – Ядро побольше – ниже ватерлинии, чтобы ублюдки утонули.

– Спасибо, адмиралы, – подытожил Гарет. —Будем делать то, что прикажет капитан.

Мучительно тянулось время, но на трех кораблях ничего не происходило.

– Посмотри на этот поганый фонарь, – воскликнул Кнол.

Зеленый свет был виден даже днем.

Открылся небольшой люк на корме ближнего корабля линиятов. Гарет попытался рассмотреть в нем кого-нибудь, но не увидел ничего кроме темноты.

Вдруг из каюты, по крайней мере так показалось Гарету, раздался пронзительный визг. Линияты разбежались по кораблю, который через мгновение повернул вправо и отошел от “Стойкого”. Так же, но в зеркальном отображении поступил корабль линиятов с другого борта.

– Проверка прошла успешно? – высказал предположение Гарет.

– Вероятно, – сказал Том. – Что это был за визг? Словно кто-то мучил свинью.

– Возможно, – сказал Лабала, вытирая пот со лба, – Может быть, нам лучше не знать, что это было.

Через час впередсмотрящий увидел землю – гряду холмов, отделявшую океан от пустыни. Луинес собрал команду и подтвердил то, что уже слышал Гарет, – Херти был нейтральным портом, но контролировался линиятами. Матросам сходить на берег запрещалось, стоянка продлится менее половины дня.

Херти оказался старым неприветливым городком, низкие белые дома жарились на знойном ветру, прилетавшем из пустыни. Корабли многих стран стояли здесь на якорях, мерно покачиваясь на волнах широкой бухты. Среди них было много кораблей линиятов, военных или торговых судов – трехмачтовых трехпалубных галеонов, вдвое превосходящих по размерам “Стойкий”.

Гарет заметил, что моряки относились к порту с явным недоверием. Многие причалы были свободны, но капитаны судов предпочитали стоять у раскиданных по всей бухте буев и общаться с местными жителями при помощи шлюпок. На многих судах у поворотных пушек дежурили матросы, не спускавшие глаз с разгружавшихся барж.

Луинес, казалось, ничего не боялся… или, как подумал Гарет, принимал активное участие в творящихся здесь беззакониях. Он мастерски пришвартовал “Стойкий” к причалу в центре порта. Ветер дул со стороны полуразвалившегося здания, в котором, судя по запаху, обрабатывали рыбу.

Лабала наморщил нос от вони.

– Надеюсь, мы пришли сюда не за этими продуктами, – сказал он.

– Не за этими, – сказал неслышно подошедший к ним Рук. – Казначей, у нас с капитаном есть дела в городе. Прикажи матросам освободить второй трюм. Баржа с водой должна вот-вот подойти.

На главную палубу спустился по трапу Луинес.

– Герн Раднор, мы также погрузим некоторые… инструменты, необходимые для успеха нашего предприятия. Проследи за тем, чтобы их поместили в моей каюте. Ты – старший на судне, следует выставить вахту у сходни. Если хочешь, вооруженную. Без меня на борт никого не пускать, ни чиновников, ни девок, ни гостей, ни разносчиков продуктов.

– Слушаюсь, сэр, я все понял, сэр.

– Мы вернемся через два, может быть, через три поворота склянок.

Капитан с помощниками сошел на берег.

Гарет вспомнил о намерении помощников повеселиться с рабынями.

Они не вернулись ни через три, ни через четыре поворота склянок.

Подошла баржа с водой, и люди, очевидно рабы, перекинули к бакам “Стойкого” шланги. Гарет попробовал воду, и она оказалась на удивление чистой и свежей. Рабы налегли на насосы, меньше чем через час баки судна были полны, и баржу уволокли к берегу.

Никто не приближался к судну, несмотря на опасения Луинеса. Несколько мальчишек поглазели на странных моряков и с криками убежали.

В порту стояла тишина. Не было слышно криков продавцов, воплей нищих, даже команд с ближайшего судна. Создавалось впечатление, что Херти дремлет, изнемогая от жары.

Гарет задумался о том, что происходит здесь ночью, потом решил, что узнавать об этом ему не сильно хочется.

Шло время.

Его прошло слишком много – склянки перевернули пять раз.

Гарет, коря себя за излишнюю осторожность, приказал достать из трюма мушкеты и вооружил с полдюжины моряков в качестве подкрепления двум вооруженным пистолетами матросам, стоявшим на вахте у сходни.

Прибыли инструменты Луинеса в деревянных ящиках, их тащили с полдюжины рабов. Гарет приказал занести их в каюту капитана и, когда носильщики ушли, рискнул вскрыть один из них. Там действительно были инструменты, страшные инструменты. Щипцы, кандалы, с полдюжины кнутов, некоторые с металлическими наконечниками. Наручники. Гарет поежился и поднялся на палубу.

Еще один поворот склянок.

Потом Гарета позвал один из вахтенных. Гарет подбежал к сходне и увидел, как к судну, с трудом передвигая ноги, приближается какой-то человек. Он шел согнувшись, словно получил удар в живот. Гарет заметил, что у него по ноге течет кровь, оставляя следы на набережной.

Человек выпрямился, и Гарет узнал Келча и увидел огромную рану у него на животе. Келч покачнулся, замахал руками и упал навзничь.

Гарет мгновенно сбежал по сходне и опустился рядом с ним на колени.

Помощник капитана с трудом открыл глаза.

– Ублюдки, – пробормотал он. – Поганые линияты… никогда нельзя им верить…

– Что случилось?

– Мы взяли то, за чем пришли… получили карты и указания… они у меня в сумке… и пошли за вином. Проклятые линияты… Думаю, другая группа… не та, с которой договаривался капитан… может быть, они просто не любят саросианцев… просто так, за то, что мы такие… или за то, что мы пришли сюда… за…

Келч замолчал и стал судорожно ловить ртом воздух.

– Ублюдки… ублюдки… я знаю, что они убили меня… убей за меня, казначей… они зарубили капитана… думаю, и Руку не удалось уйти.

– Что нам делать?

Келч попробовал улыбнуться, открыл рот, и из него хлынула кровь. Он закашлялся и сплюнул, повернув голову набок.

– Остается только одно, мальчик. Ты – в их руках, значит…

Его тело изогнулось и задрожало. Изо рта снова хлынула кровь, босые ноги застучали по булыжникам набережной. Он дернулся еще раз и замер.

– Проклятье, – мрачно произнес боцман Номиос. – Нас тоже ждет такая участь.

Гарет решил не обращать внимания на его слова.

– Четыре человека! – крикнул он. – Поднять тело помощника на корабль и отнести к парусному мастеру.

Парусный мастер не только отвечал за состояние парусов, но и шил погребальные мешки из парусины.

Гарет думал, что еще нужно сделать.

– Номиос, – едва слышно сказал он. – Заряди по два мушкета на каждого матроса, но на палубу не поднимай.

– Есть, сэр, что еще, сэр? – Гарет почувствовал себя странно, когда этот человек, вдвое превосходивший его и по возрасту, и по опыту, так легко ему подчинился.

– Возьми эту сумку, – сказал Гарет, поднимая лежавшую рядом с телом Келча кожаную сумку. – Отнеси ее в кабину капитана. Пушки до наступления темноты заряжать не будем. Подними главный парус, прикажи людям быть наготове.

– Есть, сэр.

Гарет повернулся, чтобы подняться на борт, а четверо матросов, схватив Келча за руки и за ноги, быстро потащили его по сходне.

Он увидел, как к “Стойкому” приближаются военные корабли линиятов. Впрочем, расчетов у пушек не было. В зловещей тишине корабли прошли мимо “Стойкого”. Никто из стоявших у леера линиятов ничего не сказал, лица их были лишены выражения.

Три корабля подняли паруса и вышли через устье бухты в открытое море.

Примерно через половину склянок к “Стойкому” по причалу подошла дюжина мужчин. Все, кроме одного, были в доспехах и вооружены мушкетами и мечами. Невооруженный мужчина был тощим, как больной туберкулезом, и держал в руке свиток.

Группа остановилась на расстоянии броска камнем от корабля.

– Эй, на корабле!

Гарет был на юте и подошел к борту:

– Слушаем вас.

– Правители Херти приняли решение, что вы должны покинуть порт на рассвете. Мы гордимся своим нейтралитетом и не хотим оказаться втянутыми в частные споры. Это решение принято в соответствии с международными обычаями, в случае невыполнения незамедлительно последуют соответствующие меры, включающие… насилие.

Он запнулся на последнем слове, повернулся, и строй солдат двинулся к городу более быстрым шагом, чем при подходе к кораблю.

– Эти проклятые линияты поджидают нас у выхода из бухты, – сказал Номиос.

Гарет кивнул.

– Можем подготовиться и заковаться в цепи, в которые хотели заковать других людей, – мрачно проворчал боцман.

– Нет, – возразил Гарет, не понимая, почему он так уверен. – Нет, этого не произойдет. Никто из нас не станет рабом, ни сейчас, ни в будущем. Готовь корабль к отходу.

7

– Лабала, – сказал Гарет, – ты говорил, что можешь заполнить всю бухту туманом. Трепался или говорил правду?

– Правду, – ответил Лабала. – У меня слишком плохая память для выдумок.

– Хорошо, – сказал Гарет. – Приготовь все, что нужно. Заклинание понадобится, когда станет темно.

Гарет повернулся к команде, собравшейся в средней части судна. Почему-то он совершенно не испытывал страха и чувствовал себя совершенно спокойным, словно был рожден для таких ситуаций.

– Четыре матроса, – сказал он. – Нет. Три и ты, Том Техиди. Принесите пять мешков пороха и десять бутылок бренди. Бренди берите подешевле, лишь бы было крепкое. Когда станет совсем темно и, если нам повезет, появится туман Лабалы, я хочу, чтобы вы сошли на берег и подожгли этот рыбный завод в конце пристани, чтобы отвлечь внимание местных жителей. Как только наши поджигатели покинут корабль, все не занятые на вахте матросы должны вооружиться. Оружие сложено в носу. Мушкеты уже заряжены. Приготовьте абордажные сети и зарядите пушки, но выдвинем мы их только после отхода – их колеса дьявольски громко скрипят. Боцман, проложи курс по компасу, чтобы мы могли вслепую выйти из бухты. По местам!

Гарет улыбнулся, увидев, как команда разбежалась выполнять приказ. Его приказ.

К нему подошел Техиди:

– Нам четверым будет тяжело дотащить весь этот порох и бренди.

– Я буду пятым, – сказал Гарет.

Когда стемнело, Гарет посмотрел на висевший на мачте фонарь линиятов.

Зеленого света он не увидел.

Он задумался, что произошло. Фонарь был связан с Луинесом и погас, когда тот был убит? Или заклинание отменили маги, которые, несомненно, находились на оставшихся в бухте кораблях линиятов? Это означало, что между ними и фонарем существовала какая-то связь. Достаточно ли было такой связи, чтобы определить, где именно находится “Стойкий”?

Он снял фонарь, прошел с ним по палубе и поднялся по сходне на пристань. Там он поставил фонарь рядом с кнехтом и вернулся на судно.

“Если они за нами «наблюдают», – подумал Гарет, – то решат, что мы стоим у причала, когда нас там уже не будет”.

Вдоль пристани загорелись факелы, хотя Гарет не заметил никого, кто мог бы их зажечь; пламя затрепетало на ветру. Постепенно опускалась темнота, и огонь факелов становился все более тусклым. Гарет вдруг понял, что они и не думали тухнуть – пламя становилось тусклым от накатывавшегося с моря влажного тумана.

“Либо нам повезло, – подумал Гарет, – либо… среди нас настоящий маг”.

– Готовы? – спросил он Тома и троих матросов. – Тогда пошли.

Они незаметно скользнули по сходне на пристань и, пригибаясь и прячась, как избегающие света крысы, направились к заводу. В сторону земли вели пандусы, и они пошли по ним.

Гарет, жалея, что не имеет солдатской подготовки, напряженно всматривался в темноту, опасаясь, что жители Херти могли выставить караул.

Он никого не увидел. Может быть, эти люди действительно сохраняли нейтралитет и предпочитали ни во что не вмешиваться. Или были трусами.

Техиди прижался липкими губами к уху Гарета:

– Отсюда можем идти по запаху.

Том был прав. Стараясь держаться в темноте, они без труда нашли завод и пошли вдоль его полуразрушенной стены, пока не наткнулись на раздвижную дверь. Сквозь щели не было видно света.

Гарет налег плечом на дверь, но она даже не колыхнулась. Том отодвинул его в сторону и налег на дверь сам.

Дверь отодвинулась со ржавым скрипом, который показался Гарету не менее громким и тревожным, чем звук сигнальной трубы. Они замерли, но ничего не произошло.

В длинном сарае они продвинулись всего на несколько футов, чтобы не наткнуться на что-нибудь острое. Гарет вытащил нож, выругался про себя по поводу того, что матросам запрещалось носить ножи с острием, не к месту подумал, что теперь может носить любое оружие, какое захочет, разрезал мешковину и высыпал порох на пол. Потом он сорвал проволоку с горлышка бутылки, вытащил зубами пробку и облил все вокруг себя бренди.

Том прикрывал ладонями зажженный фитиль. Он посмотрел на четыре силуэта на фоне двери и понял, что совершить поджог предстоит ему.

“Или исчезнуть в адском пламени”, – подумал он и поднес фитиль к мешковине, пламя разгорелось, он увидел пустые мешки из-под пороха на полу и поднес к ним фитиль.

– Быстрее, – крикнул Том, и они побежали прочь от разгоравшегося огня. Они увидели ослепительную вспышку, когда пламя подобралось к пороху, потом ярко запылал весь завод, пропитанный за долгие годы рыбьим жиром.

Они бегом поднялись на борт “Стойкого”. Матрос придержал для них развернутую абордажную сеть.

– Расчеты – к пушкам, вахтенный – на марс, – приказал Гарет и поднялся на ют.

– Итак, мистер, – сказал он Номиосу. – Выводи нас в море.

– Есть, сэр, – ответил тот. – Вперед! Поднять главный парус!

С громким всплеском упал в воду трос.

– Лево руля, – тихо приказал Номиос рулевому, и течение отнесло “Стойкий” на фут от причала.

– Поднять фок и грот.

Босоногие матросы забегали по реям. Загрохотали блоки, затрещала расправляющаяся на ветру парусина. Ветер надул паруса, и нос “Стойкого” повернул от причала в сторону моря.

– Рулевой, – сказал Номиос. – Курс зюйд-зюйд-ост. Так держать, и мы выйдем на середину канала.

– Есть.

– Лабала, – крикнул Гарет в сторону главной палубы.

– Что, Гарет?

– Ты не можешь почувствовать линиятов?

– Нет, – ответил Лабала. – Я уже пробовал. Ничего не получилось. Извини.

– Кто-нибудь с хорошим зрением и слухом —на нос, – приказал Гарет. – Потихоньку предупредите нас, если увидите или услышите что-нибудь подозрительное.

Гарет закрыл глаза и прислушался, заставив себя не думать о “Стойком” и сосредоточить все внимание на окружавшей их туманной темноте. Ветер дул с севера.

– Номиос,—тихо произнес он,—измени курс на пару румбов к югу. Ветер может снести нас немного в сторону от канала, если сохраним этот курс.

– Есть, сэр. Как раз собирался это сделать. Гарет спустился по трапу на главную палубу и велел четверым командирам пушечных расчетов явиться к Кнолу Н'б'ри.

– Рано или поздно мы выйдем из тумана, —сказал Кнол. – Если это произойдет и вы увидите линиятов, прицельтесь, но не стреляйте, заклинаю вас всеми богами, пока не услышите мою команду. Может быть, нам удастся проскользнуть мимо них незамеченными.

Матросы кивнули и вернулись к пушкам, Кнол Н'б'ри задержался.

– По какому поводу такая идиотская ухмылка? – спросил Гарет.

– Ты ведешь себя и говоришь как настоящий капитан.

Гарет с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.

– Возвращайтесь к своей пушке, сэр.

Гарет вернулся на ют и прислушался. “Стойкий” двигался почти бесшумно. Тишину нарушало лишь потрескивание корпуса, волны изредка били в нос корабля, и шелестели паруса.

По трапу поднялся Лабала.

– Гарет, – сказал он едва слышно. – Кажется, этот проклятый туман следует за нами!

– А такое возможно?

– Не знаю. Постепенно пойму. Может быть, он решил, что я – его папочка?

Гарет кивнул. “Может быть… может быть, это немного поможет им, и не придется…”

Он услышал крик с правого борта и грохот блоков.

Через мгновение он увидел тусклый свет. “Хватит красться, – подумал он. – Мне надоело все время убегать”.

– Номиос, – сказал он. – Курс – на этот свет.

– Но…

– Делай что говорят!

– Есть, сэр!

Боцман тихо отдал приказ, и рулевой повернул штурвал.

Свет стал ярче. Гарет подошел к лееру и наклонился:

– Чем заряжены пушки?

– Шрапнелью.

– Отлично. Цельтесь на свет, стрелять по моему приказу. Перезарядите ядрами и цельтесь ниже света в корпус.

Он вернулся к штурвалу.

Свет был совсем близко. “Стойкий” подходил к линиятам, по крайней мере так надеялся Гарет, с кормы по левому борту.

– Готовсь! – крикнул Гарет. Корабль был настолько близко, что он увидел удивленные лица стоявших на палубе людей.

– Пли!

Громыхнули две пушки правого борта, люди на палубе корабля линиятов вскрикнули и упали. Началась паника, и “Стойкий” прошел мимо ярдах в двадцати.

– Номиос, разворот! Пусть еще раз попробуют наше угощение!

– Есть, сэр!“Стойкий” развернулся.

– Подойти бортом!

– Есть!

– Пушки левого борта, – приказал Гарет. —Не промахнитесь! Готовсь!

Корабль линиятов находился совсем рядом. Матросы отскочили от леера, испугавшись, что “Стойкий” пойдет на таран.

– Пли!

Обе пушки выстрелили одновременно. Клубы порохового дыма окутали оба корабля. Гарет услышал крики боли с корабля линиятов.

– Ядрами и быстро, – приказал Гарет и снова развернул “Стойкий”.

– Готовсь… пли!

На этот раз ядра из пушек левого борта попали в корму корабля линиятов.

– К левому борту, – приказал Гарет.

Когда они еще раз подошли к кораблю линиятов, выстрелила его кормовая пушка. Ядро просвистело едва ли в футе над головой Гарета и попало в кормовую надстройку. Гарет увидел вспышку, озарившую людей, его людей, стрелявших, не дожидаясь приказа, из мушкетов по корме корабля линиятов. Двое стоявших у кормовой пушки линиятов упали. Пушки правого борта “Стойкого” выпустили ядра в корпус, как и приказывал Гарет, и тут Гарет заметил, как выстрелил установленный на палубе работорговца робинет.

Ядро пролетело так близко, что Гарет почувствовал дуновение ветра, и тут что-то теплое обрызгало его лицо и руку. Он бросил взгляд на звездное небо и заметил, как рулевой осел на палубу у штурвала.

У него не было головы, и Гарет понял, что за дождь пролился на него. С трудом сдерживая тошноту, он взял штурвал в руки и провел “Стойкий” мимо корабля линиятов, потерявшего ход и оставшегося по левому борту.

Туман рассеялся, море впереди было чистым, Гарет приказал поднять все паруса и взять новый курс.

На юг.

Два дня спустя “Стойкий” бросил якорь в лагуне рядом с крошечным тропическим островком. Горизонт на севере был чист, не было и намека на погоню из Херти.

Тридцать семь матросов собрались в средней части корабля. Келча и рулевого похоронили на следующее утро после стычки с линиятами.

Гарет, прежде чем созвать всех и решить, что делать дальше, послал на остров лодку, чтобы собрать лаймы и наполнить бочку чистейшей водой из впадающего в океан ручейка. Он приказал коку приготовить холодный пунш из фруктов, сахара и бренди и выдал по небольшой порции каждому моряку.

Когда другие моряки столпились у бочонка, к нему подошел Кнол Н'б'ри.

– Я начинаю думать, что ты – опасный человек, Гарет Раднор.

– Да?

– Интереснее всего то, что ты, перед тем как обсуждать дела, решил угостить всех фруктами, которые на Саросе может позволить себе только знатный человек. Многообещающее начало. Кроме того, меня заинтересовало то, что ты повел корабль из Херти на юг, а не на север, домой.

– Я просто подумал, – ответил Гарет с невинной улыбкой, – что линияты не заподозрят, что мы направимся сюда.

– Конечно, – согласился Кнол, потягивая пунш из оловянной кружки. – Я вдруг вспомнил, о чем ты говорил, когда мы были мальчишками. Хочешь, чтобы это стало моей идеей или твоей?

– О чем ты говоришь?

Кнол не ответил, только, загадочно улыбнулся и устроился на пушке.

Гарет поднялся на пару ступенек к юту.

– Итак, ребята, – сказал он. – Думаю, нам надо решить, что делать дальше.

– Уносить наши тощие задницы домой,—сказал кто-то.

– Это – наиболее разумное решение, – согласился Гарет. – Море широкое, и мы сможем избежать встречи с линиятами. Не думаю, что они будут слишком настойчиво искать нас. По крайней мере, надеюсь на это.

– Мы вышли из Сароса, – задумчиво произнес Кнол, – и через два месяца возвращаемся, поджав хвосты. Нечего сказать, настоящие мореплаватели.

Матросы посмотрели на него, некоторые с одобрением, некоторые – удивленно.

– А как насчет “Стойкого”? – спросил Том Техиди. – Кому принадлежит корабль?

– Думаю, наследникам капитана Луинеса, если они у него есть.

– Не припомню, – сказал боцман Номиос, —чтобы шкипер хоть раз говорил о родственниках. Впрочем, это не значит, что у него их нет.