Король Мелиот, отпустив всех слуг, кроме виночерпия, сидел с капитаном Планкетом и Диммоком в своем малом покое, что при банкетной зале. Они плотно пообедали и теперь совершали столь обильное возлияние, что виночерпий едва поспевал наполнять чаши. То и дело они разражались хохотом, захлебываясь и брызгая слюной, и лица их становились все краснее. Каждый разыгрывал из себя свойского малого, как это часто бывает с мужчинами средних лет, которые выпили лишнего и гонят прочь мысль о том, что утро все-таки наступит.
      — А мы вот знаем один анекдот, животики надорвешь, говорил король. — Про то, как в Камелоте встретились три странствующих торговца. Один — англичанин, другой — шотландец, а третий — ирландец. — Король так и покатился со смеху. — Мы что-то запамятовали, чем там дело кончилось, ну ничего, при случае вспомним и доскажем. Виночерпий!
      — Кстати, — сказал Планкет. — Я как раз кое-что вспомнил, ваше величество.
      — И мы тоже, — сказал король, указывая на Диммока и хмуря брови. — Вот уже второй такой тип попадается нам сегодня — одет черт знает как. А тот, первый, сидит в темнице. Хотел жениться на нашей дочери. Неслыханная наглость!
      — Я как раз вспомнил, — сказал Планкет, — что у нас с Диммоком есть один план.
      — А кто это Диммок? — спросил король.
      — Это я, ваше величество.
      — Ты непристойно одет, Диммок. И не заставляй нас повторять это дважды. Так что, ты говоришь, у тебя есть, сэр Шкипер?
      — План, ваше величество… проект… предложение… идея! У нас будет куча денег.
      — Куча денег? Где же она?
      — В нашей идее, государь.
      — Мы в этом не уверены, — сказал король. — Мы в ней ничего такого не видим. Вот разве этот Диммок объяснит нам толковее. Кстати, где он?
      — Я здесь, ваше величество. Я — Диммок.
      — Так это ты? — Король покачал головой. — Ну что может из этого выйти? Нет уж, мы отвергли сотни идей, получше вашей. Она слишком чахлая, крепости в ней нет. Виночерпий! Налей. Налей, говорят тебе! Вот в этом винце крепость есть, а в вашем плане — нет. В чем вся и разница.
      Он поднял чашу и осоловело поглядел на нее.
      — Играйте, — шепнул Диммок Планкету. — Я пас.
      — Ваше величество, — начал Планкет торжественно, — позвольте мне выпить за ваше здоровье и счастье, а также за дальнейшее процветание вашего королевства Перадор.
      И он выпил с видом столь же торжественным.
      — Отлично сказано, сэр Шкипер, и мы премного тебе благодарны. Однако справедливость требует признать, что наше королевство сейчас отнюдь не процветает. Советники говорят, что казна почти пуста.
      — Но, ваше величество, мы с Диммоком будем счастливы отвалить вам кучу денег, и не одну…
      — Ты-то — возможно, сэр Шкипер, но Диммок? Если и у него есть такое желание, пусть придет и скажет сам.
      — Но ведь это же я — Диммок!
      Король неодобрительно покосился на него.
      — Ты одет черт знает как. Уже второго такого сегодня встречаю. И не смей соваться, когда тебя не спрашивают. Так о чем, бишь, мы, сэр Шкипер? Ах, да… у вас должен быть план.
      — Он у нас есть, ваше величество.
      — Так бы сразу и сказал! Какой толк ходить вокруг да около? Виночерпий!
      — Диммок, объясните нашу идею. Ваше величество, Диммок изложит вам план.
      — Давно пора, — сказал король, косясь на Диммока.
      — Так вот, ваше величество, — сказал Диммок. — Там, где я живу, все хотят поехать куда-нибудь.
      — Что-то не верится, — сказал король. — Этак там у вас скоро не останется ни души.
      — Я хотел сказать — поехать на время, в отпуск.
      — Просто, чтобы переменить обстановку, — сказал Планкет, — да отдохнуть от своего великолепного образа жизни…
      — Люди копят деньги, чтобы побывать в других странах…
      — И мы считаем, что самые богатые должны ехать сюда, в Перадор…
      — Организованный туризм! — горячо воскликнул Диммок. Они приедут полюбоваться замками. Поглядеть рыцарей. Поглядеть драконов.
      — Конечно, тут не обойтись без одного из ваших волшебников, — сказал Планкет. — Нужно будет обеспечить транспорт для переброски туристов.
      — Тогда деньги так и посыплются, — сказал Диммок.
      — Куда — в нашу королевскую казну? Ах нет? Ну, ясное дело. — Король покачал головой, и взгляд его стал еще суровее.
      — Ваше величество могли бы войти в правление и приобрести солидный пакет директорских акций.
      — Правление? Акции? Не понимаю, о чем вы толкуете, сказал король Мелиот с неудовольствием. — Где же эта ваша куча денег?
      — Важно, чтобы деньги потекли в страну, — сказал Планкет.
      — А там вы сделаете то же, что наши правители. Как только у людей появятся деньги, вы высосете их с помощью налогов.
      — Налоги? Вздор! Там выжмешь золотой, здесь — медяк… Знаем мы эти налоги. Тьфу!
      — Но по нашему плану, — сказал Диммок, — вы получаете половину прибылей… или даже три четверти.
      — Введите налог на замки, — сказал Планкет. — Военный налог, налог на содержание правительственного аппарата. Пусть платят за то, что у них есть крыша над головой. Обложите налогом одежду и постели. Пути и дороги…
      — И воздух, которым они дышат, тоже? — Король сардонически захохотал.
      — Это оригинально, — сказал Диммок. — Богатая идея. Стоит попробовать.
      Король Мелиот, охваченный внезапной яростью, с трудом встал на ноги.
      — Стоит попробовать! Богатая идея! Эй, вы, алчные, подлые пройдохи! Вот мы сейчас прикажем высечь вас — да как вы только осмелились явиться к нам с таким предложением? Виночерпий, стражу! Живо! Знайте, мошенники: людей здесь вешали, рубили на куски, четвертовали за преступления куда менее опасные, чем то, на которое вы толкаете нас. Никогда мы не обошлись бы так гнусно и жестоко даже с язычниками-людоедами, даже с одноглазыми пигмеями! Ни один государь в христианском мире не стал бы слушать такие мерзкие речи — да что там! Другой на моем месте просто вышиб бы из вас мозги.
      Вошли два солдата, Джек и Фред.
      — Взять этих злодеев! — закричал король. — А если окажут сопротивление — рубите их.
      — Как, ваше величество, зарубить нашего капитана?
      — Он вам больше не капитан. Он злодей и бродяга, как и тот, второй. Уведите их.
      — Слушаюсь, ваше величество, — сказал Джек, но вид у него был неуверенный. — Тоже в темницу?
      Король Мелиот колебался.
      — Ну, вот что… дайте нам подумать.
      В этот миг вошли Мальгрим и Нинет — разумеется, не случайно, ведь у Мальгрима все шло по плану. Он очень гордился — и не без основания — тем, что так точно укладывается в график.
      — Ваше величество, — сказал он вкрадчиво. — Позвольте мне дать вам совет.
      — А ты кто такой, черт тебя побери? Ах да, ты волшебник. Все суешь свой нос куда не следует. Смотри не перестарайся… — Тут он заметил Нинет, которая улыбалась ему. Нинет, где наша дочь?
      — Я вам все объясню, государь, как только мы останемся наедине, — сказала она сладким как мед голоском. — Но вот магистр Мальгрим…
      — Ваше величество, умоляю, дозвольте мне использовать этих преступников на благо нашего искусства и науки.
      — Хочешь их во что-нибудь превратить, а? — сказал король. — Недурная мысль. Но это вовсе не значит, что я оставлю тебя при дворе, понял? А теперь ступайте. Виночерпий, проводи их. Тебя заменит леди Нинет.
      — Я буду счастлива, государь. — Нинет нежно улыбнулась. Король проводил их взглядом, потом в изнеможении опустился на свое высокое кресло.
      — Налейте-ка мне вина, Нинет. И себе тоже, моя крошка. — Отхлебнув добрый глоток из чаши, которую она ему подала, он вдруг загремел: — Ни минуты покоя! Король Артур вызывает нас в Камелот, потом отменяет свое повеление и присылает этого сукина кота, сэра Шкипера. Наша дочь тронулась в уме, а теперь и вовсе исчезла. Влюбилась в какую-то мифическую личность. Невесть откуда поналезли всякие типы — одеты черт знает как. Волшебники то появятся, то исчезнут, даже позволения не спросят. Не могу я с ними со всеми сладить. Должно быть, старею.
      — Помилуйте, государь, вы в расцвете лет.
      — Верно, для своих лет я молодец.
      — Вы просто устали, и потом, здесь так жарко, — сказала Нинет, подходя ближе.
      — Вы позволите, государь? — И она обтерла королю лоб своим платком, а потом провела по нему своей нежной ручкой.
      — Ладно, ладно, — сказал король, притворяясь, будто ему безразличны эти знаки внимания. — Но где же все-таки наша дочь?
      — Это долгая история… — начала Нинет.
      — Ну, тогда не нужно, — сказал король. — Расскажешь как-нибудь в другой раз.
      — Она очень своевольная, государь. Она отправилась в другой мир искать этого человека. Скоро она возвратится, и с ней дядя магистра Мальгрима — тоже волшебник, ужасный старик, его зовут Марлаграм.
      — Как? Старый Марлаграм — это тот, что все верещит «хи-хи-хи»? Так он еще жив? Мы знавали его при Мерлине, давненько дело было. Он, конечно, гораздо старше нас.
      — Думается мне, он старше всех на свете, — сказала Нинет.
      — А нам он, наверно, дал бы лет тридцать. Ну, сорок от силы.
      — Разумеется, государь. Как говорила моя тетушка-колдунья, кто молод душой — молод и телом.
      — Вот как? Нужно будет это запомнить. Жаль, что нам это не пришло в голову раньше. На редкость умная женщина была твоя тетушка, а какая свежесть мысли! Я всегда это говорил, даже когда ее судили. Налей-ка мне еще, девочка. Будь вместо виночерпия.
      — Вот было бы хорошо, государь, — сказала Нинет, поднося ему чашу, — если бы кто-нибудь, ну, скажем, магистр Мальгрим, избавил вас от скучных повседневных забот. Я знаю, какой вы добросовестный, но нельзя же все делать самолично. Это уж слишком.
      — Да, в самом деле слишком! — воскликнул сердитый голос, заставивший их вздрогнуть. Это была Мелисента. Следом за ней вошел Марлаграм.
      Растерянность короля сменилась гневом.
      — Не смей разговаривать с нами таким тоном! Где ты была? А это кто такой?
      Марлаграм ничуть не смутился.
      — Хи-хи-хи! Неужто вы не помните меня, король Мелиот?
      — Теперь вспомнил. «Хи-хи-хи»! Ну, вот что, Марлаграм, убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову, — сказал король. Хватит с меня твоего племянника, который все время лезет куда не надо.
      — Он малый неглупый, — хихикнул старик. — Только ужасный пакостник. Ловкий интриган, но уж больно самонадеян, сами увидите.
      — Мой Сэм все еще в темнице? — спросила Мелисента.
      — Какой там еще твой! — сердито оборвал ее король. — Но он действительно в темнице и там останется.
      — Ах, отец, молю вас, сжальтесь.
      — И вот что, юная леди, хватит с нас твоих выходок и капризов. Завтра после турнира мы объявим, что ты выходишь замуж.
      — Никогда! Только за Сэма!
      — Мы пока сами не знаем, кто твой жених, это еще надо решить. Но замуж ты выйдешь, даже если придется держать тебя взаперти на хлебе и воде.
      — Не выйду, не выйду, не выйду!
      — Выйдешь! — вскричал король. — Такова наша королевская воля. Леди Нинет и магистр Марлаграм, будьте свидетелями.
      Мелисента повернулась к старому волшебнику.
      — Помните ту брошь, которую просил Мальгрим?
      — А как же! Хи-хи-хи! Ведь мы оба за ней охотимся.
      — Если вы мне сейчас поможете, она ваша, — нетерпеливо сказала Мелисента.
      — Идет! — сказал Марлаграм с нескрываемой радостью. — И заметьте, я ее у вас не просил, хи-хи-хи!
      — Нам угодно, чтоб ты перестал хихикать, — сказал король, — И что это за идиотский бред насчет какой-то брошки? Как бы там ни было, можете нам поверить…
      — Остановись, король Мелиот!
      Старый волшебник, весь внезапно преобразившись, величественно поднял руку. Вместо мягкого вечернего света вокруг разлилось зеленое сияние, словно замок очутился под водой. Издалека донесся раскат грома. Женщины испуганно взвизгнули.
      — Ну, вот что, Марлаграм, пожалуйста, без этих мерлинских штучек, — неуверенно сказал король. — Они уже давным-давно вышли из моды, мой милый. Так что ты полегче!
      Марлаграм заговорил, и зеленый свет перешел в зловещий багрянец.
      — Мелиот, король Перадора! Прозрение, дарованное мне властью Соломоновой печати, отныне нисходит на меня. Две грозные опасности надвигаются на твой замок. Одна из них никому не ведомый Красный рыцарь: на завтрашнем турнире он бросит вызов всем и победит всех, кроме одного. А другая свирепый, всепожирающий дракон, он и сейчас уже рычит и изрыгает пламя в лесу, под холмом. Только тому, кто победит Красного рыцаря, суждено одолеть дракона. Ему же суждено жениться на принцессе.
      — Ну, ясно, ясно, — сказал король. — В такой ситуации это самое разумное. Но, любезный магистр Марлаграм, уверен ли ты насчет Красного рыцаря и дракона? Нет ли здесь какой-нибудь ошибки?
      — Ошибки? — воскликнул Марлаграм, и его лицо озарилось в темноте зловещим сиянием, а борода затрепетала, словно язык зеленого пламени. — Как! Ты посмел усомниться в истинности прозрения… в Соломоновой печати?
      Грянул страшный удар грома, ослепительно сверкнула молния.
      — Нет, нет, нет! — закричал король, вконец перепугавшись. — Ты прав! Это вполне разумно. Мы даем тебе слово…
      Он огляделся. В комнате снова стоял мягкий вечерний свет, но волшебника как не бывало.
      — Хи-хи-хи! Все идет как по маслу! — Торжествующий голос донесся неведомо откуда. — А ведь это всего-навсего одна из штучек старика Мерлина! Давным-давно вышла из моды, так ведь? Хи-хи-хи!
      Хихиканье замерло вдали.
      — Кажется, исчез, — сказал король с явным облегчением, — Нинет, налей-ка мне вина. Последнюю на дорожку. Нет, мы всегда говорили: с волшебниками старой школы — если только они в форме — никто не сравнится. Эксцентрично, дорого, довольно сумбурно — это все так, но зато точно знаешь, что тебя ждет.
      — И что же нас ждет? — спросила Нинет, поднося ему чашу.
      — Кровожадный Красный рыцарь и ненасытный свирепый дракон, — ответил король беспечно. — Ты скажешь, что это многовато, и будешь недалека от истины. А теперь мы, пожалуй, засядем за черновик нашего завтрашнего воззвания.

      В подземелье было теперь так темно, что два солдата, Джек и Фред, неся Сэму ужин, захватили с собой факелы. Джек поставил миску около Сэма.
      — На этот раз мы принесли тебе похлебку для подкрепления сил.
      — И еще хлеба, — сказал Фред.
      — С этим хлебом ты хлебнешь горя, — сострил Джек. — Каково, Фред?
      — Ой, Джек, ты меня уморишь!
      — Где сэр Шкипер, ваш капитан? — спросил Сэм.
      — Этому сукину сэру солоно пришлось, — ответил Джек. Сперва мы его арестовали, взяли под стражу, а потом он вместе со вторым молодчиком попал в лапы к волшебнику.
      — Так что он, может, уже превратил их в пару такс, сказал Фред.
      — Собачья жизнь, приятель! — подхватил Джек со смехом. — Слышь, Фред, шуточки-то у меня сами собой так и сыплются.
      — Ты голова, Джек!
      — А ты как думал, Фред! Ну, где же кандалы и цепи?
      — Кандалы? — заволновался Сэм. — Это еще зачем?
      — Так положено, браток, понял? — сказал Фред, — Это мы вроде бы укрываем тебя на ночь одеяльцем.
      — Да ты их и не почувствуешь, приятель, — сказал Джек, заковывая его в цепи. — Ну, как похлебка?
      — Жуть! — сказал Сэм. — Из чего ее у вас варят — из наконечников для стрел, что ли?
      — Больно уж ты привередлив, браток, в этом твоя беда, сказал Фред, помогая товарищу. — Мы для тебя стараемся, из кожи вон лезем — и вот благодарность.
      — Да, брат, живем-то ведь только раз, — сказал Джек, проверяя, надежно ли закован узник. — А глядишь, немножко доброты — и человек чувствует себя по-другому. Мы с Фредом золотые парни, запомни это, приятель! Ну вот! Я ж тебе говорил — ты и не почувствуешь.
      — Да тут добрых четыреста фунтов железа! — завопил Сэм.
      — И вовсе не четыреста, приятель. Ты преувеличиваешь. Я так думаю, тут всего фунтов триста.
      — Самое большее — двести пятьдесят, — сказал Фред. — А тебе не доводилось бывать в Карлеонской темнице? Поглядел бы, какие там кандалы! Помнишь, Джек, как мы с тобой служили в конвое? Мы еще тогда сцепились с двумя оружейниками.
      — А потом вместе пошли в кабачок мед пить! — подхватил Джек. — И по дороге я вышиб мозги двум стражникам. Тебе доводилось когда-нибудь надрызгаться медом, приятель? Крепкое зелье! Ну, теперь, кажется, все в порядке. И, чтоб ты не подумал, будто мы на тебя сердимся, приятель, оставляю тебе этот факел. Я воткну его вот сюда, в гнездо. Спокойной ночи.
      — Приятных снов, — сказал Фред.
      Они стали подниматься по лестнице.
      — А вы не дадите мне одеяла или еще чего-нибудь укрыться? — крикнул Сэм им вдогонку.
      — Как? В такую теплую ночь? Ну, это ты, браток, хватил.
      Сэм проглотил еще ложку похлебки. Ужас да и только! Сплошной перец. Во рту у него горело, и кусок не лез в горло. Через несколько минут он услышал, как дверь наверху снова отворилась и по лестнице бегом спустился старый Марлаграм.
      — Вот я и вернулся, мой мальчик, Хи-хи-хи! А вот настоящий ужин.
      — Как мне благодарить вас, магистр Марлаграм!
      — Лучшее вино из подвалов короля Мелиота и его любимый паштет. Хи-хи-хи!
      — Если он об этом пронюхает, нам несдобровать, — сказал Сэм. — Знаете, что было, когда я отведал его за завтраком? И он принялся уплетать паштет, сделав перед тем добрый глоток вина. — Вы, конечно, вернулись вместе с принцессой Мелисентой?
      — Да, да, она здесь. Мы с ней уже обо всем столковались. Она получает то, чего хочет. И я тоже получаю то, чего хочу. Все так хорошо устроилось — лучше не надо.
      — Для вас — может быть. Но мне это никак не по вкусу.
      — Ах, не по вкусу, мой мальчик?
      — Простите… это я про паштет… Но что же будет со мной?
      — А чего бы ты хотел? — И, не дав Сэму ответить, Марлаграм продолжал: — Ну, ладно, послушай меня. Не забывай, что вот уже больше пятидесяти лет основное мое занятие — исполнение желаний. Большинство людей не получает того, чего хочет, а все потому, что сами не знают, чего хотят. Как исполнять желания, если их нет? Ну, а ты, дружок, знаешь, чего хочешь?
      — Да, — ответил Сэм, отрываясь от огромной чаши.
      — Вот счастливчик! Хи-хи-хи! Хочешь стать королем Перадора?
      — Боже сохрани! — ужаснулся Сэм, — Само собой, первым делом я хочу выбраться из этой проклятой темницы. Потом хочу жениться на Мелисенте, послать ко всем чертям Уоллеби, Диммока, Пейли и Тукса и писать акварельные пейзажи, в том мире или в этом — все равно, а на досуге удить рыбу.
      — И ты не жаждешь власти?
      — Нет. Хочу только писать акварели и ловить форель.
      — И богатства не жаждешь?
      — А куда мне его девать?
      — Да ты просто рожден, чтобы сидеть в темнице. Хи-хи-хи! Но почему ты хочешь жениться на принцессе Мелисенте? Разве мало у вас там девушек, хорошеньких, умненьких, честных, интересных, прелестных, самых что ни на есть расчудесных! Хи-хи-хи! Зачем же было забираться в такую даль, в самый Перадор?
      — Минутку, — промычал Сэм с полным ртом. — Прежде чем отвечать, надо выпить. — Он взял чашу обеими руками. — Ф-фу! Этак я в два счета захмелею. Я хочу жениться на Мелисенте, потому что, мне кажется, я нашел в ней два поразительных достоинства, каких прежде не встречал ни в ком: она совсем особенная и удивительно милая. Улыбающаяся принцесса — вот о чем мечтает всякий мужчина. Но один бог знает, что Мелисента нашла во мне.
      — Да, бог это знает, — сказала Мелисента, спускаясь по лестнице. — И я тоже, Сэм, милый, но ни он, ни я никогда тебе не скажем.
      — Она слышала каждое твое слово, мой мальчик. Хи-хи-хи!
      — Ах, бедняжка ты мой!.. Какие страшные цепи… и эта темница…
      — Хи-хи-хи!
      Мелисента в бешенстве повернулась к Марлаграму.
      — Извольте сейчас же прекратить это дурацкое кудахтанье, освободите бедного Сэма от цепей и выведите его отсюда. Надеюсь, вы это можете? Иначе я сейчас же побегу наверх за напильником.
      — Бесполезно, — сказал Сэм. — Чтобы распилить цепи, понадобится пропасть времени.
      — Ну? — Она бросила на волшебника вызывающий взгляд.
      — Вообще-то могу, — сказал он. — Хотя цепи — штука довольно хитрая, а я давно не практиковался. Ну, ладно, тихо! — Он задумался. — Это должно подействовать. Эне бене рес, квинтер минтер жес! Готово.
      И в самом деле, цепи с лязгом упали на пол. Сэм был свободен, он обнял и поцеловал Мелисенту, потом пожал руку Марлаграму.
      — Замечательно, магистр Марлаграм! — сказала Мелисента. — Нужно будет запомнить: эне бене рес, квинтер минтер жес!
      — Я знаю это с детства, — сказал Сэм, — но никогда не подозревал, что так можно освободиться от цепей.
      — Понравился тебе ужин, милый?
      — Да, любимая. Но что же дальше?
      — Вот уж тут магистр Марлаграм доказал, что он очень, очень умный! — горячо воскликнула Мелисента.
      — Учтите к тому же, что мой племянник — малый не промах, он поспел сюда раньше меня, и у него было преимущество в целый ход.
      — Понимаешь, милый, — продолжила Мелисента. — Мой отец заявил, что я во что бы то ни стало должна выйти замуж. Он ведь такой непреклонный. А магистр Марлаграм предсказал, что на завтрашний турнир прибудет грозный Красный рыцарь и бросит вызов всем-всем.
      — А еще здесь объявится лютый дракон, — сообщил Марлаграм, облизываясь от удовольствия. — Он, наверно, уже где-нибудь здесь, хи-хи-хи!
      Мелисента поглядела на Сэма.
      — Так вот, отец согласен, чтобы тот, кто победит их обоих, стал моим мужем. И, конечно, это будешь ты, милый.
      — Храни тебя бог, радость моя.
      — Ведь правда, магистр Марлаграм устроил все очень ловко и умно?
      — Вы еще и половины не знаете, — сказал старый волшебник. — Теперь уж я в выигрыше против племянничка, и будьте спокойны, я этим воспользовался, хи-хи-хи! Заставил его работать на меня, а он ничего и не подозревает.
      — Клянусь богом, шикарно! Вы великий волшебник! — Сэм рассмеялся, сам не зная почему. Он чувствовал приятную легкость в голове. — Значит, завтра я появлюсь с таким видом, будто победил грозного Красного рыцаря и свирепого дракона. Блеск! — Он снова засмеялся. — Что ж, если вы поднатаскаете меня — объясните, что говорить и как держаться, — я сумею прикинуться не хуже всякого другого.
      — Постой, милый…
      — Прости, я, кажется, разошелся не в меру. Легко на сердце!
      И он поднял чашу.
      — Понимаешь, милый, прикидываться тебе не придется.
      Сэм подошел к ней поближе, расплескивая вино.
      — Как? Ты хочешь сказать, что Красный рыцарь и дракон существуют на самом деле?
      — Ну конечно, милый.
      — Тебе только нужно их победить, вот и все, — сказал Марлаграм. — Бац, хлоп, бах, трах-тарарах, хи-хи-хи!
      Сэм поглядел на него, потом на Мелисенту.
      — Но… послушайте… есть же у вас сердце…
      — В том-то и дело, дорогой. У меня есть сердце. Ты очень мило сказал, что каждый мужчина мечтает об улыбающейся принцессе, мне так приятно было это слышать, и я не сомневаюсь, что это правда, но тот, кто женится на принцессе, непременно должен доказать, что он герой.
      — А если он не герой?
      — К чему говорить об этом? Ты-то ведь герой. Иначе тебя здесь не было бы, милый.
      Сэм сказал неуверенно:
      — Может быть, оно и верно… в известной степени… Но не забывай, мне здесь у вас все так непривычно. У меня нет никакого опыта борьбы с Красными рыцарями и драконами.
      — Тем больше мужества от тебя потребуется, мой милый.
      — Возможно, — сказал Сэм с тоской. — Но… э-э… нельзя ли раздобыть… ну, скажем, плащ-невидимку… или заколдованное копье, или какой-нибудь волшебный меч из тех, что разят без промаха, — словом, как-нибудь помочь герою?
      — Это ты хорошо придумал, Сэм, милый. Как вы полагаете, магистр Марлаграм?
      — Боюсь, что ничего не выйдет, хи-хи-хи! Мы поздно спохватились. А в наши дни все это стоит больших денег.
      — Ну, ладно, — сказал Сэм, стараясь скрыть свое разочарование. — А как насчет какого-нибудь массового колдовства, чтоб никто толком не знал, что происходит?
      — Но ведь тогда никто не будет знать, что ты герой, сказал Марлаграм.
      — А если ты не герой, Сэм, милый, то не сможешь на мне жениться.
      — Да, не смогу, — сказал Сэм мрачно. — Но ведь я не смогу на тебе жениться и в том случае, если меня проткнет копьем Красный рыцарь или сожрет дракон, правда?
      — Что-то я не вижу в тебе боевого духа, дружок, — с упреком промолвил Марлаграм.
      — Да нет же, он совсем не то хотел сказать! — воскликнула Мелисента. — А все эта ужасная темница! Ты больше не останешься здесь ни минуты, милый. Мы поместим тебя у помощника главного оружейника.
      — Он и сам там будет — хи-хи-хи! — но только простоит всю ночь в углу. Я внушил ему, что он булава.
      — Ты сегодня хорошо выспишься, милый.
      — Я бы спал куда лучше, если 6 и мне внушили, что я булава. — И следом за Марлаграмом и Мелисентой он стал подниматься по лестнице. — Когда начало турнира?
      — В шесть, — сказала Мелисента, обернувшись.
      Сэм пришел в ужас.
      — В шесть утра поединок с Красным рыцарем! Да в такую рань я не могу сразиться даже с яичницей.
      Он вышел из темницы, одолеваемый мрачными предчувствиями, которые отравили ему всю радость освобождения.

      Сэм сидел один в шатре, раскинутом у самого турнирного поля. Шатер был великолепен, богато разукрашен и пестрел геральдическими щитами, но Сэму было не до всей этой роскоши. Он сидел на скамье, надев на себя только поножи. Остальные части латного убора, шлем, щит и меч валялись на земле у его ног. В шатре было два входа, завешенных пологами, свободно ниспадавшими до земли. Вместе со сверкающими солнечными стрелами в шатер с турнирного поля врывался разноголосый шум — звуки труб, голоса герольдов, бряцание оружия, крики, смех и рев зрителей, и Сэм так и видел перед собой кровожадную, падкую до сенсаций толпу. Вдруг рев стал громче, Сэм поднял голову: четверо слуг, войдя с залитого солнцем поля, пронесли через шатер огромного и сильно помятого рыцаря — безгласного и, видимо, уже бездыханного. Они несли его на пункт первой помощи, расположенный под королевской ложей. Это была уже четвертая жертва Красного рыцаря. Снова затрубили трубы, но, прежде чем герольды, которые вполне могли бы провозглашать тосты на обедах в Сити, успели открыть рот, Сэм поспешно задернул полог. Вернувшись к своей скамье, он увидел, что у противоположного входа стоит Лэмисон с лютней.
      — Ее высочество принцесса Мелисента, — сказал Лэмисон, — желает молвить тебе… слово.
      — Что ж, — мрачно сказал Сэм, подходя к нему вплотную. — Я тоже желаю молвить ей слово, и, возможно, это будет последнее слово в моей жизни.
      Лэмисон приподнял полог, пропуская Сэма, но сам остался в шатре.
      — Ступай, болван, — ехидно прошипел он вслед Сэму. «Черный рыцарь взял мое сердце в полон» — на-ка вот, выкуси! Сдается мне, что сегодня Красный рыцарь вырвет из тебя печенку и возьмет ее в полон.
      Покуда он тешился этой мыслью, появились Мальгрим и Нинет. Они несли узел с оружием и доспехами, с виду похожими на те, что Сэм оставил на полу.
      — Вот спасибо, Лэмисон, — сказала Нинет. — Это-то нам и нужно.
      Лэмисон, который был не в духе, иронически поклонился ей и вышел.
      — Ну-с, дорогая Нинет, — сказал Мальгрим, очень довольный собой, — сейчас мы заменим превосходные латы, щит и шлем, которые принцесса раздобыла для Сэма, — и он указал на груду доспехов на земле, — вот этим стандартным хламом, в свое время апробированным камелотской Королевской комиссией по проверке лат и оружия.
      — Чудесно, милый, — сказала Нинет, и они принялись перекладывать весь этот скобяной товар.
      — Это только одна из моих безобидных шуток, дорогая Нинет. Давайте свалим это оборудование вон там, в углу, и чем-нибудь накроем — слишком оно тяжелое, чтоб с ним таскаться.
      — Вот я помогаю вам и все восхищаюсь, — пылко сказала Нинет. — Вы так брызжете блестящими, оригинальными идеями… все время плетутся восхитительные козни, а именно этого всегда жаждала моя душа. Еще что-нибудь нужно, милый?
      — Да, — сказал Мальгрим. — Останьтесь здесь и уговорите его выпить кружку «оригинального турнирного» — оно, дескать, придаст ему мужества.
      Нинет была в восторге.
      — А вы пришлете ему какое-нибудь ужасное пойло?
      — Да, у него появится слабость в коленях и головокружение, — сказал Мальгрим уходя. — Ха-ха!
      Нинет скромно присела на скамью, где ее и застал Сэм, вернувшийся в шатер еще мрачнее прежнего.