Глава 22

Гели Бауэр одной рукой терла глаза, а другой наливала себе в кружку крепкий кофе. Она ждала, пока жена Джона Скоу подзовет его к телефону.

Гели только три часа удалось урвать для сна – на койке, где она совсем недавно отдавалась Риттеру. В последнее время ей почти ничего не снилось, но теперь вдруг вернулся старый кошмар – что ее преследуют солдаты. В этом сне она всегда убивала себя прежде, чем ее настигали. Однако ужас, который она испытывала до этого акта освобождения, был почти невыносим.

– Гели? – раздался в наушниках усталый голос Скоу.

Всю ночь он провозился с суперкомпьютером «Годин-четыре», собирая из лоскутков подслушанных разговоров Теннанта речь с угрозами президенту. Гели беспокоила его второй раз за утро. В первый раз она его разбудила, чтобы доложить о пропаже бойца одного из отрядов спецназа. В тот момент не было никаких доказательств, что Теннант во Фроузн-Хеде и как-то причастен к этому событию.

– Ребята нашли своего пропавшего, – сказала Гели. – Мертвым, со стрелой в горле. Труп бросили в ручей под мостом на шоссе.

– Теннант?

– Наверняка. Я перечитала его биографию. Мальчишкой он много охотился. Вполне вероятно, и с луком тоже.

– Откуда у него, черт возьми, лук и стрелы?

– Мы сейчас проверяем записи видеокамер во всех подходящих магазинах по маршруту от паромной переправы до Окриджа. Очевидно, Теннант планировал некоторое время скрываться на той горе и запасся всем необходимым. Меня гложет любопытство: как вам стало известно, что он отправится именно туда?

– Я же сказал: выдать своего информатора не имею права!

– Ваш секретный источник – профессор Вайс, да?

– Гели…

– Других вариантов нет. От кого еще вы могли узнать о национальном парке Фроузн-Хед?

– Будь профессор Вайс моим человеком, я бы вам давно сказал.

Гели недоверчиво ухмыльнулась.

– Вот, значит, почему вы так юлили и не хотели отдавать приказ стрелять на поражение. Боялись за жизнь своего информатора… Ума не приложу, зачем вы скрывали от меня, что она работает на нас. Я бы наверняка нашла способ вывести ее из игры живой и невредимой.

– У вас паршивая привычка задавать вопросы, которые вам не по чину! Вам платят не за любопытство.

– Подотрите зад своими деньгами! К вашему сведению, я получаю раз в десять больше, чем вы.

– А приказы отдаю все-таки я.

Будь он рядом, она бы сейчас его голыми руками задушила!

Впрочем, привычка к дисциплине хоть и не сразу, но свое взяла.

– Когда вы последний раз говорили с Годином? – уже другим тоном спросила Гели.

– Более давно, чем хотелось бы, – признался вдруг Скоу.

В его голосе проскальзывали истерические нотки.

– И еще… – настаивала Гели. – Что стоит за долгими совместными отлучками Година и Нара? В последние недели они то и дело улетали куда-то на запад и пропадали на три-четыре дня. Где они бывают?

– А я-то думал, от вас не скрыться!

Гели не хотелось, чтобы от нее просто отшутились.

– Кто бы ни занимался личной безопасностью Година, – сказала она, – он делает свое дело на высшем уровне.

Скоу сухо хихикнул.

– Вы много чего не знаете.

– А вы, собственно, почему с ним не летаете?

Молчание.

– И как все это связано с карманными часами Филдинга?

– Извините, Гели. Это все не ваше дело.

Однако странности, которые она подмечала в последние недели, занимали все больше места в ее мыслях. И теперь она просто не могла остановиться:

– Зак Левин и вся команда его инженеров свернули работу пять недель назад. И пропали, словно сквозь землю провалились. Разве это не странно: лучших специалистов вдруг сняли с проекта без всяких объяснений и без замены?

Скоу продолжал упрямо молчать.

Гели лихорадочно искала вопрос, на который Скоу соизволил бы ответить.

– Тот, кто отвечает за безопасность Година, – он и есть ваш суперсекретный источник?

По тому, как Скоу молча сопел в трубку, Гели угадала, что сейчас он молчит не потому, что хочет ее унизить. Он очень походил на человека, который попал в западню и мечется между чувством долга и страхом за собственную шкуру.

– Именно этот информатор подсказал вам, куда направляется Теннант, да? – настаивала Гели.

– Новый список потенциальных направлений бегства Теннанта будет у вас в самое ближайшее время. Я перешлю его вам, как только получу сам.

– Заранее благодарна, – сухо проронила Гели. Она сделала усилие, чтобы забыть о тайне местонахождения Питера Година и сосредоточиться на текущих событиях. – А что с нашей историей про гуляющего на свободе вооруженного убийцу-психа?

– Пока в дело посвящено только высшее начальство в Вашингтоне. Сегодня до обеда про Теннанта будет знать каждый полицейский в округе Колумбия. Я не хотел торопить события, пока не скомпоновал аудиопродукт, о котором мы говорили раньше.

– Несколько минут назад я еще раз прослушала ваш «продукт». Безупречно. Не подкопаешься.

– Дай Бог, чтобы оно так и было. Что вы намерены делать теперь?

– Остается только ждать. Чтобы кто-нибудь шепнул мне, куда рванул этот Теннант.

– А когда узнаете?

– Лично возглавлю преследование. Наступил момент, когда я уже никому не доверяю. Слишком много промахов.

– На чем будете добираться до места?

– Годинской «джет-рэнджер» по-прежнему на взлетной площадке. Если не возражаете, я при необходимости воспользуюсь вертолетом.

– Не возражаю. Специально для вас буду держать пилота в резерве. – После короткой паузы Скоу вдруг спросил: – У вас личный интерес поймать Теннанта, да?

Гели глотнула горячего кофе.

– Я подозреваю, Риттер значил для вас больше, чем многие думают, – добавил Скоу.

Гели чуть не захлебнулась.

– Хотите поиграть в психотерапевта?

– Кстати, насчет любви. Послушайте, что мне в голову пришло! Если вы так уверены, что Вайс является моим шпионом, то и Теннант может прийти к тому же выводу! Если он спросит себя, откуда спецназ мог узнать, что он направляется именно в Фроузн-Хед, ответ будет один.

– Продолжайте.

– Теннант избавится от предательницы. Поэтому нам следует немедленно объявить Вайс в розыск, передать полиции ее фотографию и словесный портрет. А также поставить на прослушивание телефоны всех ее родных и знакомых.

– Я уже велела взять в работу телефоны тех, кому она может позвонить. Но по совсем другой причине. Уверяю вас, Теннант никогда не бросит профессора Вайс.

– Почему?

– Он ее любит.

– Логику фактов он не сможет игнорировать.

Гели вкрадчиво рассмеялась.

– Конечно, сможет. Даже невлюбленные игнорируют логику сплошь и рядом!

Глава 23

Я проснулся в полной панике. Рейчел сидела за рулем пикапа, мы ехали, а я лежал, скрючившись на полу на стороне пассажира. Быстро поднявшись, я нормально уселся и огляделся. «Додж» несся по пустынному провинциальному шоссе.

– Как вы попали в машину? – спросил я сердито. – Разве я не запер дверцу?

Рейчел не удостоила меня взглядом.

– Заперли, заперли, – со смешком сказала она. – Да только я нашла в кузове кусок толстой проволоки. Сделала крючок и открыла замок сверху, через дверную раму.

– Где мы сейчас?

– На подъезде к Кэривиллу. Оттуда, как я понимаю по знакам, можно попасть на семьдесят пятую федеральную автостраду.

В моей голове еще роились остатки иерусалимского сна. Как долго я пробыл без сознания?

– А где команда спецназа?

– Полагаю, ищет вас.

Я был уверен, что именно Рейчел выдала АНБ, куда мы направлялись. Но почему тогда она везет меня по этой пустынной дороге? Или она несется обратно к национальному парку Фроузн-Хед, чтобы сдать меня своим дружкам?

– Я знаю, что у вас в голове, – сказала Рейчел. – Вы ошибаетесь. Кто-то еще должен был знать о Фроузн-Хеде. Возможно, вы рассказывали кому-то из участников проекта «Тринити» о своем детстве, о своих любимых местах вокруг Окриджа. К примеру, тому же Рави Нара. До того как стали врагами.

– Нет. Из живых только вы знаете про пещеру в горах.

Я опустил стекло, высунулся и посмотрел вверх. За высокими деревьями по обе стороны узкой дороги небо толком не просматривалось. Впрочем, похоже, что над нами никого. Если Гели Бауэр известно, где я нахожусь, есть ли у нее скрытая причина держать своих псов в отдалении? Ни одной разумной причины оставлять меня на воле я придумать не мог. Желай Гели что-нибудь у меня вызнать, всего быстрее и проще было бы схватить меня и применить пытку. Нелепо таскаться за мной по стране в надежде, что я о чем-то проболтаюсь Рейчел, которой я теперь не доверяю.

– Если вы на них не работаете, зачем вы по-прежнему со мной?

Рейчел наконец посмотрела на меня – глазами, полными печали.

– Вопрос такой глупый, что я на него отвечать на стану.

Мучительно хотелось ей верить… Нет, дураком я буду, если поддамся соблазну.

– Послушайте, вы хотите, чтобы я ради вас попрал нормальную человеческую логику. Во Фроузн-Хед меня могли поджидать только в одном случае – если вы сообщили, куда я направляюсь. И от этого факта никуда не денешься.

– Следовательно, чего-то вы недопонимаете, – настаивала она. – Есть – должно быть! – что-то, нам не известное.

– Нет. Про пещеру в Фроузн-Хед знали только мой отец и брат. Оба в могиле. Чтобы знать мои намерения, АНБ должно читать мои мысли, а это, сами понимаете…

Я осекся и замер с глупо открытым ртом.

– Дэвид? В чем дело?

– Они его построили! – прошептал я. – Боже мой, Боже мой…

– Построили что?

– "Тринити". Как же я раньше не сообразил! Они втихаря создали-таки опытный образец – и он работает.

– Откуда вы знаете?

Я схватился дрожащей рукой за лоб. В каком-то тайном месте Америки уже стоял компьютер «Тринити», в который загрузили нейрослепок моего мозга, сделанный много месяцев назад при помощи Супер-МРТ. И этот нейрослепок теперь жил самостоятельной жизнью – если это можно назвать жизнью. Точная копия Дэвида Теннанта, каким он был шесть месяцев назад. Преследующие меня люди, можно сказать, вдруг обнаружили, что у меня есть брат-близнец – близнец-злодей, который разделяет все мои воспоминания и готов предать меня по первому требованию!

Чувство тотальной изнасилованности было нестерпимо. Мой мозг – мое святилище, самое безопасное и закрытое от мира убежище. И теперь надо мной надругались гнуснейшим способом: у меня украли меня самого, свистнули мой мозг, и каждый волен в нем копаться.

В голове замелькали новые страшные вопросы: "Что еще они от меня узнали? Где еще они меня поджидают?"

– Дэвид, не замыкайтесь! – взмолилась Рейчел. – Откройтесь мне!

– Эти гады располагают всеми моими воспоминаниями, Рейчел. Они всего меня загрузили в свой компьютер. Вот каким образом они узнали про пещеру во Фроузн-Хед. Теперь им нет смысла гоняться за мной. Они заранее знают, что именно я намерен сделать. Представьте себе кота, который читает мысли мыши. Ему не нужно суетиться, чтобы ее поймать; он знает, где устраивать засаду.

– Разве можно украсть чьи-либо воспоминания?

– Увы, можно. Смысл проекта «Тринити» именно в этом. Два года они трудились над созданием подобной машины. Я знаю Питера Година и его команду и потому могу смело утверждать: они своего добились. Их ничто не испугало, их ничто не остановило…

Рейчел сбросила скорость.

– Получается, что Филдинг был прав? – сказала она, одолев поворот. – Они все это время вели параллельные работы над компьютером в другом месте?

– Да. Пока мы с Филдингом шумели насчет побочных эффектов Супер-МРТ и радовались своему частичному успеху, они преспокойно достраивал и эту проклятую штуковину в какой-то тайной лаборатории. – От злости на себя я шлепнул ладонью по приборной доске. – Вот истинная причина, почему на время приостановки проекта отправили в отпуск несколько научных команд.

– О чем вы говорите?

– После того как мы добились временной остановки проекта, нескольким группам инженеров и техников предложили уйти в бессрочный оплаченный отпуск. В здании «Тринити» остался лишь урезанный до предела штат. С одной стороны, это было естественно. С другой – зачем прерывать все исследования, даже те, на которые временный запрет не распространялся? Особенно странно выглядел полный роспуск группы «Интерфейс» во главе с инженером по имени Зак Левин.

– А чем занималась эта группа?

– Им предстояло обеспечить связь с нейрослепком, когда тот успешно загрузят в компьютер. В принципе ничто не мешало группе работать и дальше, коль скоро исследования носили чисто теоретический характер. Однако левинских ребят распустили. Помните, что я сказал в Амфитеатре? Загрузив содержание человеческого мозга в компьютер, мы что будем реально иметь? Слепоглухонемого парализованного человека, начисто отрезанного от мира и живущего одним ужасом. Научной победой это будет лишь тогда, когда мы вернем «человеку» хотя бы часть нормальных коммуникативных возможностей: глаза, уши и голос. В этом и заключалась работа группы «Интерфейс». В свое время роспуск группы показался мне делом правильным и естественным – до такой степени агрессивно я был настроен ко всем работам по проекту. Но теперь я понимаю скрытый замысел Година. Ах, как мне не хватает Филдинга и его ясной головы!

Рейчел, полная любопытства, взволнованно спросила:

– Но если они были так близки к успеху, чего ради убивать Филдинга? Если бы Годин вдруг представил работающую машину, ему бы все простили, а на медицинские отрицательные побочные эффекты Супер-МРТ закрыли бы глаза, как и на многое другое!

– Вы совершенно правы. Если они действительно имеют работающую машину, Годин почти неуязвим. Победителя не судят. Впрочем, у нас мало информации для окончательных выводов. Возможно… – И тут в моей голове мелькнула новая "немыслимая мысль", от которой чуть сердце не остановилось. – О Боже!

– Что такое? – испуганно спросила Рейчел, косясь на меня.

– Теперь я знаю, почему они убили Филдинга, такого бесценного сотрудника.

– Почему?

– Они могли себе это позволить.

– Что вы имеете в виду?

– Вчера Джон Скоу объявил, что он не планирует заменить Филдинга другим более или менее равнозначным специалистом. Я, грешным делом, подумал, что он рехнулся. Без мощного квантового физика проект обречен топтаться на месте. Теперь мне все ясно. Если опытный образец «Тринити» действует, то Филдинга действительно не имеет смысла заменять. Он просто не умер.

Рейчел ошарашенно повернулась ко мне.

– Что такое вы говорите!

– Не забывайте про дорогу, Рейчел. Раз они умудрились загрузить в компьютер мой нейрослепок, значит, то же они могут проделать и с нейрослепком Филдинга! Вот вам и Эндрю Филдинг, которого можно вызвать ударом клавиши и который будет вкалывать на проект двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю – и поможет этим негодяям решить все их проблемы!

Рейчел была так поражена, что некоторое время молчала, переваривая информацию.

– Ладно, – наконец сказала она, – давайте на минуту представим, что ваши догадки верны. С какой стати Филдинг будет помогать людям, которые его убили?

Я ощутил что-то вроде извращенного восхищения по отношению к Питеру Годину. Он оказался еще более безжалостным человеком, чем я предполагал.

– Нейрослепок Филдинга станет помогать им по той простой причине, что он не знает о своей смерти. Сканирование мозга было произведено шесть месяцев назад. Что было потом, этот Филдинг не знает. Этот Эндрю Филдинг даже не в курсе того, что он женился на Лу Ли.