Грани (№1) - Все грани мира

В который уже раз за последние сутки у меня пошла кругом голова, и я почувствовал, как подо мной зашаталась земля. Я как раз собирался обратиться к Инне почти с теми же самыми словами, но она лишь на какую-то минуту опередила меня...

– Так получилось, – между тем говорила Инна, – что у твоих родителей не могло быть детей. Когда они узнали об этом, то решили взять на усыновление новорожденного младенца.

– Значит, меня усыновили? – спросил я, потому что нужно было спросить.

– Да, ты приёмный сын, – ответила она. – Но всё произошло не так, как обычно бывает в подобных случаях. К твоим родителям обратился незнакомец и предложил им крепкого, здорового малыша двух месяцев отроду.

– Это был я?

– Это был ты. Твоя мама говорит, что она полюбила тебя сразу, как только увидела, и убедила твоего отца принять предложение незнакомца. Тот обещал уладить все формальности с усыновлением, и действительно – уладил; он сделал всё так, чтобы официально ты считался их родным сыном. После этого твои родители переехали в другой город и больше ни разу не встречались со своим благодетелем. Его личность оставалась загадкой до самого последнего времени.

Инна умолкла, ожидая моего следующего вопроса. И я через силу спросил:

– А теперь?

– Теперь всё выяснилось. Сегодня утром, когда мы проснулись, Сандра рассказала мне, что твои родители дали подробное описание внешности незнакомца. По этому описанию все посвящённые люди опознали его однозначно. Представь себе, это был... – Инна сделала эффектную паузу, но я не стал ждать, пока она назовёт имя, а закончил вместо неё:

– Мэтр.

На лице жены отразилось изумление.

– Как ты догадался?

– А ещё, – продолжал я, – он попросил назвать меня Владиславом. Ведь так?

– Да... Но откуда ты знаешь?

Я погладил её всклокоченные белокурые волосы.

– Видишь ли, дорогая, Мэтр просил назвать тебя Ингой...

5

На сборы мы потратили полдня, а сама эвакуация заняла больше часа. Поскольку время нас не сильно поджимало, мы решили уходить не всей толпой сразу, а разделиться на небольшие группы, чтобы по возможности избежать давки в «колодце» и столкновений друг с другом при выходе из него.

Сначала Леопольд под нашим руководством отправил в путешествие шестерых людей Штепана с лошадьми и поклажей. Сделал он это в три захода, по двое загорян со всем их скарбом за раз, и после каждой такой переброски мы давали ему четверть часа на отдых. Сам Леопольд даже не догадывался, какую важную часть работы он выполняет. Дабы кот не возгордился и не вздумал в будущем по собственной инициативе баловаться магией, мы сказали ему, что нам нужен помощник, который будет нас страховать. Леопольд очень серьёзно отнёсся к своей роли и в ответственные моменты не капризничал, зато в перерывах ныл вовсю, жалуясь, что наши «фокусы», как он их называл, утомляют его. Впрочем, мы с Инной уставали гораздо больше, ведь именно от нас кот получал энергию, необходимую для открытия «колодца», а внедрённая в его подсознание программа особым способом перерабатывала её и направляла в нужное русло, чего мы сами пока сделать не могли.

К тому времени, когда была отправлена третья пара загорян, Сандра уже заснула. Мы не могли наслать на неё сонные чары, пока на ней был перстень, но и не рисковали снимать его, пока она находилась в сознании; поэтому Инна отыскала в медицинском справочнике рецепт сонного зелья, которое, как почти все лекарства на Гранях, изготавливалось магическим путём, но в готовом виде действовало без всякой магии – в нём содержалось снотворное вещество, похожее на земной диазепам18.

Перед началом эвакуации Сандра выпила порцию зелья, эквивалентную трём таблеткам валиума, и уже через полчаса, несмотря на сильное волнение и общую взвинченность, её начал одолевать сон. А ещё минут через десять она, свернувшись в траве калачиком, дрыхла без задних ног. Только тогда мы сняли с её пальца перстень и с помощью чар до предела укрепили сон, внимательно следя, чтобы он не перешёл в кому. Накладывать поверх сонных ещё и парализующие чары мы сочли излишним.

Вскоре состояние Сандры стабилизировалось, и опасность комы миновала. Никакого постороннего вмешательство в её сон вроде бы не наблюдалось. Пока я присматривал за спящей девушкой, Инна пошла переодеться перед путешествием, а последний член нашей группы, Штепан, тем временем собрал всех пятерых котов и посадил их в большую корзину с выстеленным мягкой травой дном. Мы, кстати, долго ломали голову, как поступить с Гитой, которая на поверку оказалась кошкой-оборотнем чёрного мага. Пожалуй, самым разумным было бы оставить её здесь, на этой дикой Грани – но у нас просто не хватило твёрдости так жестоко обойтись с беззащитным животным. В конце концов мы попросили совета у Леопольда, и наш кот, теперь уже зная всё про Сиддха, повёл себя, как истинный джентльмен: он заявил, что Гита хорошая киска, и взял её под свою личную ответственность. На том мы и порешили...

К моему удивлению, Инна переоделась для путешествия в костюм с брюками. Как она сама объяснила, это на тот случай, если мы вывалимся из «колодца» вверх тормашками, но я ей не поверил – раньше такие соображения её не останавливали. Очевидно, на жену сильно подействовали слова Сандры о том внушении, подкреплявшем её упорное нежелание носить брюки, и она решила убедиться, что оно больше не действует. В этой одежде Инна смотрелась просто изумительно, о чём я не замедлил ей сообщить. В ответ она лишь недоверчиво фыркнула.

В последний раз убедившись, что мы ничего не забыли, я перенёс Сандру к тюкам с вещами и усадил её между собой и Инной. Мы оба крепко обняли девушку, чтобы она случайно не потерялась по дороге, а Штепан присел рядом со мной, поставив себе на колени корзину с котами.

«Колодец» недаром считался самым простым (хоть и не самым приятным) способом перемещения между Гранями. Открыть его было нетрудно, а задать направление движения – ещё проще, если знать более удобные ориентиры, нежели карта звёздного неба. Только и всего, что в момент прыжка в «колодец» нужно держать перед своим внутренним взором чёткую картину того места, куда хочешь попасть. Пока Инна руководила действиями Леопольда, я в мельчайших деталях представлял гостиную наших покоев в Кэр-Магни, а мой дар услужливо вплетал в ткань чар пространственные характеристики Грани Ланс-Оэли и той точки на ней, которая соответствовала положению гостиной на втором этаже графской резиденции.

Когда нас, наконец, затянуло в «колодец», я по третьему разу испытал все «прелести», сопутствовавшие этому способу перемещения. Я всеми силами старался не потерять сознания, но мы летели слишком долго, нас окружала мёртвая тишина, глаза застилал сплошной мрак, а тело до самых костей пронзал жгучий холод. Время шло бесконечно медленно, темнота и безмолвие убаюкивали меня, ледяная стужа «колодца» стремительно истощал мои силы – так что вскоре я не то чтобы лишился чувств, но просто крепко заснул...

6

Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на холодном полу посреди большого зала с высоким потолком, представлявшим собой череду подковообразных сводов, поддерживаемых широкими готическими колоннами.

Я приподнялся, опираясь на локти, и огляделся вокруг. Зал был не просто большой, а огромный. Стен я не видел – если они и были, то терялись где-то вдали за лесом колонн. Пол был выложен красными и чёрными мраморными плитами, чередовавшимися в шахматном порядке. Справа от меня лежала на полу Сандра, за ней – Инна, а слева медленно поднимался, встряхивая головой, Штепан. Ни корзины с котами, ни наших вещей нигде не было.

– Я совсем не так представлял себе Кэр-Магни, – произнёс Штепан с сомнением в голосе. – Странное какое-то место...

Рядом со мной слабо шевельнулась Сандра. Инна зевнула, раскрыла глаза и удивлённо уставилась в потолок.

– Где мы, Владик? Что с нами?..

Едва в моей голове мелькнула мысль, что мы попали в ловушку, я тут же достал из кармана перстень Бодуэна и немедля надел его на палец Сандры.

Это привело девушку в чувство. Её веки дрогнули и приподнялись, рассеянный взгляд с трудом сфокусировался на мне. Я помог ей встать и продолжал удерживать её в сидячем положении, чтобы она не упала.

– Уже в-всё, Владислав? – спросила она неуверенно, слегка заикаясь. – М-мы прибыли?

Тем временем Инна поднялась, села, подвернув под себя ноги, и отрицательно покачала головой:

– Нет, это не Кэр-Магни. И вряд ли на Ланс-Оэли есть такое место.

– Так м-мы... мы п-попались?

– Боюсь, что да, Сандра... Как ты себя чувствуешь? Не слышишь приказов?

– Н-нет... н-не слышу. – Она помолчала. – Вы д-думаете, что я...

– Нет, я так не думаю, – ответил я и не солгал. Я действительно так не думал. – Похоже, мы с Инной ошиблись при открытии «колодца». Или кто-то сумел повлиять на наше движение и направил нас сюда.

– Но это невозможно, – убеждённо заявила Сандра. – Это противоречит всему, что я учила в школе.

– Однако это случилось, – хмуро произнесла Инна. – А ещё случилось кое-что похуже. Я не чувствую присутствия сил. Моя магия не действует.

– Моя тоже, – сказал я.

– Не понимаю, – отозвался за моей спиной Штепан. – Что с моими глазами?

Отпустив Сандру, которой уже не грозило потерять равновесие, я повернулся к барону:

– А что с ними?

Штепан энергично протёр глаза и вновь осмотрелся по сторонам.

– Нет, ничего не изменилось. Всё вокруг чёрное, белое и серое, только вы одни цветные. Это как во сне. Я всегда вижу такие перемешанные сны.

Как во сне... Я не успел додумать эту мысль до конца, когда Инна быстро заговорила к Сандре:

– А ну, какая на мне одежда?

Сандра посмотрела на неё и изумлённо ахнула:

– Но ведь... только что ты была в платье, а теперь – в брюках и кофте.

– Кажется, я понимаю... – Жена облегчённо вздохнула и вытерла лоб тыльной стороной ладони. – А знаете, я даже не успела как следует испугаться.

– По-твоему, это сон? – спросил я.

– Ну, скорее, коллективная галлюцинация. Мы спим в «колодце» и видим весь этот... – она неопределённо взмахнула рукой и заключила: – ...бред.

– На занятиях нам говорили о возможных галлюцинациях в «колодце», – сказала Сандра. – Но я не думала, что они могут быть такими убедительными... Кстати, почему поменялась твоя одежда?

– Когда ты засыпала, я ещё была в платье, – объяснила Инна. – А потом переоделась. Видимо, мы, общаясь во сне, постоянно передаём друг другу не всю информацию о себе, а только текущую, сиюминутную – наши слова, движения, выражения лиц и такое прочее. Поскольку в последний раз ты видела на мне платье, то так и представляла меня, пока я не обратила твоё внимание на это несоответствие.

– То есть, передала мне информацию о своей новой одежде?

– Вот именно.

Штепан ущипнул себя за руку.

– Я чувствую боль, – заметил он.

– Конечно, чувствуете, – сказала Инна. – Вы должны её чувствовать, раз ущипнули себя. Наяву болевой центр вашего мозга реагирует на сигналы нервных окончаний, а во сне подчиняется командам подсознания. Ваша боль от несуществующего щипка – результат самовнушения.

– Твоя догадливость делает тебе честь, – вдруг услышали мы глубокий и раскатистый мужской голос, который доносился до нас то с одной стороны, то с другой, а то и со всех сторон сразу. – А я-то, признаться, рассчитывал, что вы малость попаникуете, прежде чем поймёте, в чём дело. Ты очень сообразительна, Инга.

При первых же звуках чужого голоса мы мигом вскочили на ноги и принялись оглядываться по сторонам в поисках непрошеного гостя нашего коллективного сна. По привычке я пытался воззвать к силам, но, как и прежде, мои попытки задействовать магию не увенчались успехом. Штепану, правда, удалось убедить себя и нас, что в руках у него серебряный меч. Смотрелось это весьма эффектно, однако я сильно сомневался, что воображаемое оружие способно причинить кому-то реальный вред. Хотя как знать – подчас внушённая рана может оказаться такой же смертельной, как и настоящая. Если вовремя не проснуться, конечно...

Когда голос умолк и в зале вновь воцарилась тишина, Инна набрала в грудь побольше воздуха и решительно произнесла:

– Кто бы ты ни был, сейчас же выходи. Не смей от нас прятаться!

– Я и не собираюсь, – последовал ответ, и из-за ближайшей колонны выступил высокий широкоплечий мужчина в просторных, ниспадающих до самого пола кроваво-красных одеждах.

У него были чёрные волосы, тёмные глаза и смуглая оливковая кожа. Черты его гладко выбритого, заострённого книзу лица вызывали у меня ассоциации с древнеегипетскими статуями и фресками. По-своему он был довольно красив, но от его красоты веяло могильным холодом. А когда его взгляд на секунду задержался на мне, меня бросило в дрожь. Его глаза были как два бездонных колодца, в их взгляде не было жизни, в них не было ничего человеческого, там была одна лишь пустота...

– Ну вот, наконец-то мы встретились, Инга, – произнёс незнакомец, пристально глядя на мою жену. Инна выдержала его взгляд и глаз не отвела; только я один понимал, каких неимоверных усилий ей это стоило.

– Так ты знаешь, кто я? – спросила она.

– Конечно, знаю. Ведь ты была предназначена мне задолго до своего рождения. Но тот, кого вы именуете Мэтром, подло похитил тебя, подменив мертворождённым ребёнком. К своему стыду должен признать, что я попался на эту нехитрую уловку. Почти двадцать лет я считал тебя мёртвой, пока ты не выказала себя во время Прорыва на Агрисе.

– Боже мой!.. – прошептала стоявшая рядом со мной Сандра. – Значит, это правда. Я не ошиблась...

Я хотел спросить у неё, насчёт чего она не ошиблась, но не успел. Инна уже задала следующий вопрос:

– Ты дьявол?

Он улыбнулся – вернее, растянул губы в неком подобии улыбки:

– Ты почти угадала. Я один из тех, кого невежественные люди считают единым существом и зовут дьяволом. Моё имя Велиал, может, слышали.

– Ещё бы не слышать, – пробормотал я, чувствуя, как меня пробирает дрожь.

Сандра крепко сжала мою руку. Её ладошка была очень холодной, почти ледяной.

– Тот самый... – испуганно промолвила она. – Один из пятерых высших магов, которые служили тёмным силам.

Говорила она тихо, но человек (человек ли?) в красном расслышал её слова.

– Совершенно верно, – утвердительно кивнул он. – Только нас было не пятеро, а гораздо больше. И мы уже давно не слуги, мы сами повелители, равные среди равных нам Князей Нижнего Мира. Ещё нас называют Властелинами Тьмы и Хозяевами Преисподней, мы принимаем и эти титулы.

Тут в разговор вмешался Штепан. Он храбро выступил вперёд, держа перед собой меч, как распятие, и громовым голосом произнёс:

– Изыди, нечистый! Во имя Отца и Сына и Духа Святаго. Аминь!

Нечистый не изыдил, зато Штепан исчез. Словно в воздухе растворился. Только что он стоял на этом месте, вытянув вперёд руку с мечём, а в следующий момент его уже не было.

– С ним ничего не случилось, – произнесла Инна без особой убеждённости, а скорее с надеждой. – Он просто ушёл из этого кошмара. Он больше не мог его выдержать.

– Вы можете последовать за ним, – заметил Велиал, чем косвенно подтвердил её догадку. – Но я знаю: сейчас вы не уйдёте. Вы слишком любопытны, чтобы уйти, не поговорив со мной, не постаравшись выяснить, что происходит.

– Мы и сами знаем, что происходит, – сказала моя жена. – Ты пытался заманить нас в ловушку, сделать нас своими рабами, но твоя затея не выгорела. Ты потерпел поражение.

– Неудачу, – уточнил он. – Всего лишь неудачу. Я проиграл первую схватку, но окончательная победа будет за мной. И я вовсе не собираюсь делать вас своими рабами, на сей счёт вы глубоко заблуждаетесь. Вы с вашим могуществом рождены быть не рабами, но хозяевами. Даже Хозяевами – с большой буквы. Если вы сделаете правильный выбор, то обретёте безграничную власть над людьми при своей земной жизни, а после оной станете одними из нас, Князей Нижнего Мира, равными среди равных.

– Зря стараешься, Велиал, – произнесла Инна. – Властью ты нас не соблазнишь. Мы не из тех беспринципных честолюбцев, с которыми ты привык иметь дело. Мы хотим просто жить, как живут другие люди.

– Просто жить у вас не получится, потому что вы не просто люди, каких на свете многие миллиарды. Вы по любому обречены на власть, и вам от неё никуда не деться.

– Власть власти рознь, – возразил я. – А нас совсем не устраивает та власть, которую ты нам предлагаешь.

Велиал перевёл взгляд на меня. Его бездонные глаза, казалось, высасывали из меня всё жизненное тепло. Я тотчас начал мёрзнуть и с трудом сдержался, чтобы не запрыгать в тщетной попытке согреться.

– И чем же вас не устраивает моё предложение? Только не надо пустых слов о Добре и Зле, о Свете и Тьме, всё это глупости. Не надо говорить о всеобщем благе и прочих подобных вещах. Никакого всеобщего блага не существует, есть лишь благо конкретных людей, в данном случае – ваше благо. Я предлагаю вам долгую земную жизнь, разве это не благо для вас? Разве вы не хотите прожить на Гранях две, три, четыре тысячи лет, вместо жалких ста пятидесяти – двухсот, которые отпущены высшим магам?

– Может, и хотим, – сказала Инна. – Но нам не нужна долгая жизнь под чужую диктовку.

Велиал опять растянул губы в пародии на улыбку. Зрелище было отвратительное.

– А короткая жизнь под диктовку вас, значит, устраивает? Если вы думаете, что сейчас живёте по своей воле, то глубоко заблуждаетесь. С самого рождения вами незримо повелевали, вся ваша жизнь была расписана наперёд, даже ваше появление на Агрисе было запланировано задолго до того, как вы сделали свои первые шаги. Вы никогда не знали, что такое свободная воля; ваша свобода была сплошной иллюзией. Вас отняли у родных отца и матери и отдали в руки совершенно чужих людей, вам не позволили самим выбрать себе пару – ваше знакомство, ваша любовь и ваш брак были тщательно просчитаны Мэтром, этим великим комбинатором людских судеб.

– Ну, на это нам грех жаловаться, – упрямо заявил я, хотя слова Велиала, должен признать, произвели на меня сильное впечатление. – Мы с Инной счастливы, что встретили друг друга. Для нас совершенно не важно, что наше знакомство было подстроено. Да и родителей Мэтр нашёл нам замечательных, самых лучших, которые только могут быть.

– А как же ваша свободная воля?

– Мы будем бороться за неё. Мы больше не собираемся плясать ни под чью дудку. А ты предлагаешь нам вместо одной неволи другую, ещё похуже. Мы уже сталкивались с твоими слугами. Мы видели, во что превратила их эта служба.

– Не спорьте с ним, Владислав, Инна, – вмешалась Сандра. – Вы ему ничего не докажете, лишь запутаете себя. Спорить с дьяволом – губить свою душу.

Велиал посмотрел на неё. В отличие от нас, Сандра не стала строить из себя несгибаемого борца, а тут же опустила взгляд и ближе придвинулась ко мне в поисках защиты. Инне это явно не понравилось.

– А с тобой, праведница, у меня будет особый разговор, – строго промолвил он. – Но не сейчас, а позже, когда ты попадёшь ко мне. Я уже приготовил для тебя тёпленькое местечко в своих владениях. И не надейся, что я прощу тебе твоё отступничество.

Сандра задрожала, как осиновый лист, и украдкой прикоснулась к перстню Бодуэна на своём пальце. Как и всё вокруг, он был лишь иллюзией, порождённой нашим воображением, но его присутствие, пусть и воображаемое, внушило ей столь же иллюзорное чувство защищённости.

Заметив движение Сандры, Велиал покачал головой:

– Перстень тебе не поможет. Я мог бы взять тебя прямо сейчас, однако не стану этого делать. Ты проживёшь простой смертной весь положенный тебе срок, лет через пятнадцать – двадцать Владислав уже не посмотрит в твою сторону, а ещё через двадцать лет ты сама не захочешь смотреть на себя в зеркало. Но прежде ты сослужишь мне ещё одну службу – ты родишь и вырастишь для меня слугу. Ребёнок, которого ты сейчас носишь под сердцем, был зачат по моему приказу, и он будет моим. Никакие хитрости и уловки этому не помешают. На сей раз предназначение свершится.

Сандра всхлипнула и прижалась ко мне, спрятав лицо на моей груди. Потрясённый услышанным, я обнял её и виновато посмотрел на жену. Инна, поджав губы, смотрела на меня; в её ясно-голубых глазах застыла растерянность, замешанная на боли...

– Вижу, Владислав, у тебя большие проблемы с женщинами, – отозвался Велиал после короткой паузы. – А с моей помощью ты разобрался бы с ними в два счёта. И тебе, Инга, я бы помог.

– Обойдёмся, – отрезала Инна. – Мы как-нибудь сами решим свои проблемы.

– Воля ваша. Но если запутаетесь, обращайтесь ко мне. Всегда буду рад вам помочь. – Велиал поднял правую руку и щёлкнул пальцами. – А теперь я хотел бы вам кое-кого представить. Думаю, знакомить вас нет необходимости.

По его сигналу из-за той же самой колонны вышло два человека. Первым был Сиддх в своей обычной просторной одежде из красного и голубого шёлка и с огромным зелёным тюрбаном на голове. Во втором посетителе я с ужасом признал Женеса – только выглядел он, как и Сиддх, гораздо моложе, а вместо чёрной сутаны с капюшоном на нём было ниспадающее до пола кроваво-красное одеяние – в этом он явно подражал своему повелителю. Глаза у обоих чёрных магов были такими же пустыми и безжизненными, как у Велиала, но я спокойно выдерживал их взгляд.

Сандра подняла голову, чтобы посмотреть, кто к нам пожаловал, а увидев Сиддха и Женеса, вновь прижалась лицом к моей груди. Инна подступила ко мне вплотную; свободной рукой я обнял её за талию. Наверное, со стороны мы представляли собой забавное зрелище – муж, обнимающий жену и любовницу, – но в данный момент я об этом не думал.

Передо мной стояло двое людей, которых я убил. Они вполне заслуживали смерти, я убил их, защищая свою жизнь и жизнь своих близких, и если бы понадобилось, убил бы их повторно. Я не испытывал в связи с этим никаких угрызений совести, но всё же мне было жутко смотреть в пустые, безжизненные глаза своих жертв. Говорят, что убитые – правые и неправые, без разницы, – периодически приходят к своим убийцам во сне, чтобы те не забывали о них. Как видно, и меня не миновала чаша сия. Мало того, у меня был не просто сон – а сон наяву...

– Ну, здравствуйте, – произнёс Сиддх, сохраняя на лице бесстрастное выражение. – Вот мы и снова встретились.

Женес молчал и только сверлил меня взглядом.

– И что прикажете делать, кувыркаться на радостях? – язвительно осведомилась Инна. – Мы вас не звали. Нам не о чем с вами говорить.

– Зато у нас есть что сказать, – невозмутимо ответствовал Сиддх. – Я хотел значительно дольше послужить на Гранях моему повелителю, – он повернулся к Велиалу и отвесил ему поклон, – там у меня осталось много незаконченных дел. Вы преждевременно оборвали мою земную миссию и не позволили мне заслужить то место в Преисподней, которого я, без сомнения, был достоин. Но я не в обиде на вас. Я...

– Ты обратился не по адресу, – перебила его Инна. – По этому поводу предъявляй претензии своему хозяину. Если кто и виноват, что твоя блестящая карьера не удалась, так это он. Ты стал покойником в тот самый момент, когда по его приказу просочился внутрь купола, чтобы убить Сандру.

– Я не держу на вас зла, – продолжал Сиддх, начисто проигнорировав её замечание. – Уйдя из земной жизни, я не прекратил своего существования, как личность. Я остаюсь Виштванатаном Сиддхом и в Нижнем Мире. Повелитель милостив и справедлив, – опять поклон в сторону Велиала, – он учёл моё искреннее рвение, оценил мои таланты и дал мне шанс выслужиться уже здесь, при его особе.

– А вот я служил на Гранях долго, – как по команде, отозвался Женес. – Дольше, чем любой другой слуга моего повелителя; дольше, чем слуги других Хозяев. Наградой за мою долгую и верную службу стало место, которое я занял в Преисподней. Высокое место – выше меня стоят только Хозяева. Я сохранил свою индивидуальность и остался Женесом де Фарамоном. Нижний Мир не вынуждает своих подданных отречься от своего «Я», здесь мы остаёмся теми же, кем были при земной жизни. Слугам Хозяев смерть не страшна. Смерть для нас – лишь переход в другой мир, более прекрасный, более совершенный. При этом переходе мы ничего не теряем, зато многое обретаем.

– Теперь видите, от чего вы отказываетесь? – произнёс Велиал. – Вы отвергаете вечную жизнь ради фальшивых и насквозь прогнивших идеалов. Вы говорите о свободе воли и праве выбора, а сами цепляетесь за полтора-два столетия рабского существования в полной зависимости от так называемых сил Света и Добра. А ведь я предлагаю вам шанс войти в Вечность людьми, а не бесплотными, лишёнными собственной индивидуальности призраками.

– Людьми ли? – с сомнением промолвила Инна. – Что-то я не вижу перед собой людей. Разве это, – она указала на Сиддха и Женеса, – люди? Разве сам ты – человек?

Сандра прошептала с мольбой:

– Пожалуйста, не спорьте с ним.

Велиал начал что-то говорить, но тут же умолк на полуслове. Сиддх и Женес вздрогнули и одновременно повернулись вправо. Мы посмотрели туда же.

День открытых дверей в нашем сне наяву продолжался. В стороне от нас возникло золотое сияние, из которого вышли три призрачные человеческие фигуры в длинных лазоревых туниках. Сквозь них легко проглядывались очертания зала, но вместе с тем они были достаточно плотными, чтобы я мог рассмотреть их лица.

Я узнал всех троих – и высокого тёмноволосого мужчину, и его юных спутников, подростков четырнадцати и шестнадцати лет с вьющимися белокурыми волосами. Это были...

– Дядя Ривал! – воскликнула Сандра, быстро отстранившись от меня.

Призрак Ривала де Каэрдена тепло улыбнулся ей.

– Здравствуй, Сандра, – сказал он. – Не беспокойся, девочка, теперь я с тобой и в обиду тебя не дам.

На лице Велиала впервые промелькнуло что-то человеческое – гнев.

– Презренные! – громогласно произнёс он. – Кто позволил вам вмешиваться? Как вы посмели явиться сюда?

– Посмели, потому что имели право, – спокойно ответил Ривал. – Ты сам открыл нам путь, когда допустил встречу живущих с ушедшими. Или ты думал, что в Вышних об этом не узнают? – По мановению его руки Сиддх и Женес исчезли. – И ты уходи, Князь Тьмы, – сказал он Велиалу. – Твоё время истекло.

– Не тебе отсчитывать моё время, раб, – надменно возразил Велиал. – Я уйду, когда сам захочу. Ты здесь не хозяин.

– Ты тоже. Хозяева они. – Ривал кивнул в нашу сторону. – И только от них зависит, кто из нас здесь останется. – Он умолк и значительно посмотрел на нас, ожидая нашего решения.

– Уходи, Велиал, – сказала Инна. – Нам больше не о чем говорить.

– Что ж, ладно, – с царственным видом кивнул тот, словно оказывал нам большую милость. – Не буду навязывать вам своё общество, это ниже моего достоинства. Я ухожу, но моё предложение остаётся в силе. Запомните, что я скажу: рано или поздно настанет день, когда Добро покажется вам хуже всякого зла, а Свет – мрачнее самой кромешной тьмы. Поверьте мне, это случится неизбежно. И если вам станет совсем невмоготу, позовите меня – я тотчас приду к вам на помощь.

С этими словами Велиал воздел над головой руки и растворился в клубах ядовито-зелёного дыма.

Небрежным жестом Ривал заставил дым развеяться и направился к нам. Юноши не отставали от него ни на шаг. Они внимательно смотрели на Инну, их лица выражали какое-то неземное спокойствие и умиротворённость, а на губах играли ласковые улыбки. Взгляды обоих, как и взгляд Ривала, были не от мира сего, но в них я не чувствовал ни пугающей пустоты, как у Сиддха и Женеса, ни пробирающего до костей холода, как у Мэтра; они лучились нежностью и теплотой. Мне просто не верилось, что лишь недавно эти чистые и невинные души были пленниками тёмных сил.

Старший из них, Сигурд, был похож на своего отца: у него были такие же крупные черты лица, такой же волевой подбородок, такие же рыжеватые волосы и изумрудные глаза. Младший, Гийом, наверное, пошёл в мать. Голубоглазый, с волосами цвета спелой пшеницы, он был по-девичьи смазлив и чем-то неуловимо напоминал... да, да – свою старшую сестру! Неудивительно, что Ривал де Каэрден так пялился на Инну при нашей первой встрече. Герцог тоже заметил это сходство, правда, не сразу, а позже, когда немного пришёл в себя после штурма замка и впервые присмотрелся к Инне. С того самого момента он так и пас её глазами, а в его взгляде раз за разом мелькал немой вопрос вкупе с робкой надеждой на чудо. Теперь я знал, что это был за вопрос; знал, на какое чудо надеялся герцог; и знал, что чудо свершилось...

– Прежде всего, я хочу попросить у тебя прощения, Инга, – произнёс Ривал, остановившись перед нами. – Тебе известно, за что.

– Да, знаю, – кивнула жена. – Вернее, догадываюсь. По приказу Мэтра вы подменили меня при рождении.

– Это было необходимо, Инга. Надеюсь, ты понимаешь.

– Понимаю, – без особой уверенности ответила Инна и виновато взглянула на Сигурда с Гийомом, которые при жизни обладали слабеньким колдовским даром, а посему были оставлены Мэтром фактически на произвол судьбы. Но, руководствуясь принципом «после драки кулаками не машут», она решила не развивать эту тему и задала другой вопрос: – Кстати, почему Инга? С Владиславом всё ясно, его усыновили в двухмесячном возрасте. А разве мне успели дать имя?

– Твоё имя было известно ещё до того, как ты родилась. В семье герцогов Бокерских старших дочерей принято называть по имени матери отца. Эта традиция держится уже много столетий, и Мэтр не хотел нарушать её. По законам и обычаям твоей родины тебя зовут Инга Алиабела де Бреси.

– А как насчёт меня? – вмешался я. – Вы знаете о моём происхождении?

– Знаю, – ответил Ривал. – Но ничего сказать не могу. Извини.