Я лежала в гостиничном номере и болела.
      Болезнь эта, если не ошибаюсь, в народе называется "воспаление хитрости" и практически неизлечима. И страдают ею все люди, которые могут рассчитывать на снисходительность начальства или родителей. У тех, кому не на что рассчитывать, обычно вырабатывается стойкий иммунитет. Но это так, к слову.
      В данном случае я приводила в исполнение свою часть нашего с Куартом плана обмена назначениями.
      А именно, молодая специалистка Элесит едет на место своей работы в деревню. А молодой специалист Куарт едет в отпуск. По королевской дороге, хотя в той части страны нет ничего интересного, кроме ярмарки, где сейчас не сезон, но это не важно. И на этом пути они совершенно случайно встречаются, после чего решают продолжать путь вместе, хотя бы пока им по пути. Внезапно, перед самым лесом, на молодую специалистку Элесит нападает неизвестная науке, но незаразная хворь, и ей приходится прервать свое путешествие. А молодой специалист Куарт из самых благородных побуждений предлагает подменить ее на время болезни, дабы будущая паства не осталась без слова просвещения. И молодая специалистка Элесит согласилась, понимая: она не в состоянии сей же час продолжать путь.
      А поскольку миссионеры живут на содержании паствы, молодой специалист Куарт на часть своих отпускных снял молодой специалистке номер (не одну комнату, а целых две!) в частной гостинице (единственной на весь город).
      Это сделать было необходимо, ведь никто не будет месяц содержать за государственный счет больную специалистку. Через неделю, если не раньше, в государственной гостинице ко мне пригласили бы доктора, который быстро вскрыл бы мою симуляцию. Но, несмотря на это, было что-то дурное в моем согласии не только поселиться в частной гостинице, но и взять самый роскошный номер. Куарт оплатил его не на месяц, как я просила, а сразу на два. Вряд ли это его отпускные: нам столько не платят.
      В гостинице с пониманием отнеслись к болезни миледи, равно как и к ее необычным просьбам, которые сыпались, как из дырявого мешка. А что делать? Изображая из себя больную, я совсем не выходила из номера и отчаянно скучала. Ничего, месяц уже почти на исходе, скоро приедет Куарт. Мы вместе съездим в деревню и, если он действительно справляется со своими обязанностями, составим отчет в ведомство, где объясним: дескать, по стечению обстоятельств Куарт принялся за эту работу раньше и показал себя с лучшей стороны, так не позволите ли вы?…
      Скорее всего, нам объявят по выговору за самоуправство, после чего спокойно узаконят обмен.
      Но! Это только если Куарт достоин. Если нет, я останусь в деревне выполнять свой долг, а Куарт уедет. Ему, кстати, такой вариант не понравился, он хотел меняться не глядя. Но у меня все-таки остались крупицы совести. И жители той деревни верят в меня…
      Мои миссионерские документы остались при мне, так как были выписаны на конкретное имя. Посовещавшись, мы решили не писать верительную грамоту от моего имени: в случае чего она может быть неприятной уликой. А читавшие ее - неприятными свидетелями. Как я успела понять, в деревне найдется, кому прочесть грамоту, если понадобится.
      Я перевернулась на другой бок, открыла книжку и с отвращением взглянула в окно. Прекрасный, безоблачный день! Синие небо, дома, позолоченные солнцем!…
      А я сижу в четырех стенах!
      Ужас!
      Я попыталась вчитаться в книгу, "на всякий случай" прихваченную в дорогу. "Лекарственные травы. Справочник". Открыта на странице "лечебные свойства ландыша". Боги, как же мне ску-у-у-учно!!!
      – Миледи, - прервала мои тоскливые размышления служанка. - Вас спрашивает какой-то господин.
      – Я больна и никого не принимаю, - мрачно ответила я, не отрывая взгляда от книги. Итак, ландыш обладает сердечными свойствами…
      – Я так и сказала ему, миледи. А он смеется, говорит, знает о вашей болезни. У него есть лекарство для миледи.
      Или Куарт, или он кого-то прислал. Но почему тогда господин, а не сэр или мужик?
      – А как он был одет?
      – Обычно одет, миледи, - удивилась вопросу служанка. - Как все.
      То есть как горожанин. Значит, все-таки Куарт.
      – Проси его.
      Служанка вышла во вторую комнату, где подошла к двери и что-то крикнула. Ей ответили, после чего она вернулась ко мне с растерянным видом.
      – Миледи, говорят, он ушел. Сказал, зайдет позже.
      Я пожала плечами.
      – Хорошо. Как появится, пусть сразу пройдет ко мне.
      Я еще раз выглянула в окно и встала с кровати. Кончилось мое заточение!
      Пройдя несколько раз по комнате в ожидании Куарта, я оглядела себя и сообразила переодеться. Надо же принять более подобающий вид перед встречей с коллегой.
      Одежда миссионера была более демократичной, в уставной форме присутствовал и женский вариант. Я с некоторым отвращением натянула черное платье, специально скроенное так, чтобы полностью скрыть от посторонних все тело за исключением лица и кистей рук. Летом в жару в нем будет невыносимо! Хотя, если останусь в деревне мне, наверное, придется надеть свое белое одеяние Заклятой.
      Сделав еще несколько кругов по комнате, служившей мне и спальней, и кабинетом, я кликнула служанку застелить постель. Когда с этим было покончено, я улеглась обратно на кровать, уложив перед собой книгу. Итак, ландыш как сердечное лекарство…
      Я бездумно смотрела на рисунок ландыша, когда в "гостиной" скрипнула дверь. Наконец-то! Шагов я не услышала, но в этом не было ничего удивительного: я сама велела постелить на пол ковры в несколько слоев.
      Потом я услышала странный звук, будто железо царапнуло о дерево. Что это? Кто-то взял со стола ключ от номера? Но зачем?
      Еще один звук: ключ повернулся в замке.
      Боги, в чем дело? Зачем Куарту закрывать дверь?
      Я только начала подниматься с кровати, как дверь в комнату отворилась - я помню, как велела служанке прикрыть ее, - и на пороге я увидела… стража, который со зловещим видом подбрасывал на ладони ключ.
      Он действительно был одет "как все" - в привычного кроя городскую одежду. Вот только служанка забыла самую малость: эта самая одежда была сочного зеленого цвета. Услышь я о цвете наряда моего посетителя, смоталась бы из гостиницы за милую душу!
      Тем временем страж сурово оглядел меня и демонстративно спрятал ключ в карман.
      – Вот, значит, как ты болеешь, - протянул он.
      – Ну… - в тон ему протянула я, усаживаясь на край кровати. - Что-то случилось?
      – Госпожа, что за проходимца ты нам прислала?
      – Я прислала? - старательно удивилась я. - Кого?
      – Он пришел, - сквозь зубы начал страж. - В такой же одежде, в какой приходила ты. Сказал, от тебя. Пришел изучать нас.
      – Постой! А ты-то там что делал? - удивилась я.
      – Я там жил. В качестве твоего заместителя.
      – В храме?
      – Нет, Госпожа, без тебя я не мог оставаться в деревне ночью.
      – А чем ты питался? - внезапно вспомнила я. - Ты же можешь есть только половину моей трапезы!
      – Меня кормили в деревне как твоего заместителя. Обычаи это разрешают.
      – А-а-а! - успокоилась я. - Это хорошо. Так ты говорил про проходимца в форме этнографа…
      Страж снова изменился в лице от ярости и продолжил свой рассказ.
      – Он сказал - пришел от твоего имени. Жрец велел кликнуть меня. Когда я подошел, этот мерзавец заявил: он - сэр этнограф Куарт и наш новый миссионер. Мы не поняли его слов и спросили, почему не приехала ты. Он сказал - ты нездорова, - страж снова окинул мою фигуру подозрительным взглядом, - и он представляет твои интересы.
      Ой, дурак! Кретин! Как он мог? А еще этнограф! Я хорошо помнила этот кусок древнего права: представлять интересы женщины в ее отсутствие может либо ее родственник, либо муж. Либо отец ее ребенка. И это право вполне исправно действовало даже в городах. В деревнях, наверное, все еще хуже…
      – Мы, конечно, спросили, по какому праву. Тогда он сказал, что он твой родственник.
      – А вы?
      – Мы не поверили. Ты никогда бы не прислала к нам родственника.
      – Откуда у вас такая уверенность?
      – Во-первых, я помню как ты не хотела меня пускать в дом своих родителей. А во-вторых, я не чувствовал в нем родства с тобой.
      – Так ты еще и родство чувствуешь? - поперхнулась я.
      – Да, Госпожа, почему бы и нет? Если бы в лес забрел твой настоящий родственник, я был бы обязан вывести его на дорогу. Ты же не хочешь, чтобы твоих родных загрызли дикие звери или съела бы нежить?
      – Логично, не возразишь. И что он сказал?
      – Сказал, он твой муж.
      Ой, дурак!
      – А вы?
      – Мы сказали: это невозможно.
      – А он?
      – Он улыбнулся, гад, и сказал - он не хотел портить твою репутацию. Он твой любовник и сейчас ты носишь его ребенка. - С этими словами страж весьма недвусмысленно вперил свой взгляд в мой живот и талию.
      – Что-о-о? - подскочила я от ярости, хотя к этому, собственно, к этому все и шло. - И вы поверили этому мерзавцу? Я, что, похожа на беременную? - Я выпрямилась во весь свой (весьма незначительный) рост, картинно уперев руки в бока.
      – Так это правда?
      – Да как ты смеешь? - Я задохнулась от ярости.
      – Не пытайся уйти от ответа, Госпожа, - сурово настаивал страж. - Я должен знать правду.
      – Это - самая наглая ложь, которую я когда-либо слышала, - отчеканила я. Страж продолжал вопросительно и строго смотреть на меня, и я добавила: - Клянусь своим именем.
      И тут страж сделал очень странную вещь: он шагнул вперед, опустился на колени, взял меня за руку и поцеловал.
      – Прости нас, Госпожа. Мы виноваты перед тобой.
      – Ладно, - стушевалась я, от неожиданности растеряв свой запал. - Вставай.
      Страж не стал упрямиться и поднялся на ноги. Ключ он, кстати, не спешил возвращать.
      – Садись, - кивнула я на стул, сама усаживаясь обратно на кровать. Страж повиновался. - А дальше? Вы ему поверили и пустили жить в деревне?
      – Вовсе нет, Госпожа, - смутился страж. - Мы поняли: он нас обманывает, но в деревню пустили. Но, когда я пришел сюда, а мне сказали, ты болеешь… к тому же ты растолстела…
      Я поперхнулась.
      – Конечно, я потолстела! Посиди три недели в четырех стенах, почти без движения, - и не так растолстеешь! В это платье уже чудом вписываюсь!
      – Прости, - покаянно склонил голову страж.
      – Ладно, - нахмурилась я. - Продолжай.
      – Я оказался в ужасном положении, - пожаловался Ор. - Подумай, приходит какой-то незнакомый… проходимец и объявляет себя твоим любовником! А я, твой страж, ничего не знаю! К тому же то ли его кто-то предупредил, то ли сам догадался, но он так и не вышел за границу деревни, как ни звали прогуляться. Эх, знать бы раньше, этот гад бы просто до деревни не добрался!
      – В чем-чем ты оказался? - съязвила я, пытаясь скрыть смущение. Потом представила, как обозленный страж три недели бродит вокруг деревни в надежде поймать соперника и придушить. Или ходит по деревне, притворяясь обычным деревенским парнем, а в душе у него одно желание - убить! Убить! Убить! И так день за днем. Три недели. Ужас, как он это выдержал?
      Кстати, а почему так долго? И чего он разозлился? Даже если принять на веру слова этого негодяя, я никому никаких клятв не давала, поэтому запретов стража не нарушила.
      – Я вообще не понимаю, какое вы имеете право лезть в мою личную жизнь! Будь у меня даже десять детей от пяти любовников, вам-то какая разница?
      – Никакой, Госпожа, - рассмеялся страж. Услышав это заверение, я расслабилась, и тут он добавил: - Но я рад, что у тебя нет ни одного ребенка и ни одного любовника.
      – Ну, знаешь ли! - возмутилась я. - Ты мне лучше объясни, как ты меня нашел?
      – Мне помогли Заклятые. Они всегда могут найти одну из сестер, если есть необходимость.
      – Та-а-ак, значит. Тогда ответь вот на какой вопрос. Где ты был все эти три недели?
      – В деревне, конечно, - опешил страж.
      – Понятно. А что подвигло тебя начать мои поиски именно сейчас? Почему не через год? Не через три?!
      – Что с тобой, Госпожа?
      – Меня интересует, почему ты, услышав из уст моего коллеги, чтоб ему пусто было, эту явную нелепицу, три недели спокойно сидел на месте, а сейчас вдруг вскочил и побежал устраивать мне скандал! Хотя сам говоришь, вы его бреду не поверили!
      – Я и говорю: мы не поверили, но меня сбили с толку в гостинице, - поспешил оправдаться страж.
      – Это не ответ. Ты мог найти меня гораздо раньше. Почему именно сейчас?
      – Нет, не мог! - взвыл страж. - Я не мог беспокоить Заклятых по сугубо внутреннему вопросу! Это наши трудности, они никого, кроме меня, тебя, моего леса, деревни и вашего этнографа не касаются!
      – Так. Что же случилось еще?
      – Он хочет начать лесозаготовки, - тихо ответил страж. - По всему лесу, в том числе и заповедному.
      Боги… И это я пустила его туда…
      А ведь Везер Алап предупреждал меня…
      Идиотка!
      – Хуже другое, - мрачно продолжил страж. - Кто-то проболтался, и он знает - духи леса защитят лес от любой опасности.
      – Что ж в этом плохого?
      – Он планирует найти и выжечь капище.
      – Какое капище?
      Страж удивленно воззрился на меня, шокированный моим невежеством.
      – В глубине леса, на территории моего двоюродного дяди, стоит общее капище. Когда у людей бывает беда, или нужна помощь, они идут туда и молятся нужному идолу. Так мы узнаем обо всем вокруг. И если человек идет с чистым сердцем и с желанием найти капище, то лес сам расступится перед ним и покажет дорогу. Ни дикие звери, ни нежить не нападут на путника. Но если кто придет со злыми помыслами, лес не пропустит его. Пока цело капище, мы можем следить за лесом и помогать людям. Но если его уничтожить…
      – Но как тогда можно найти капище, если лес не пропустит?
      Страж болезненно скривился.
      – Среди прочих пакостей городской магии есть одно подлое заклинание - негасимый огонь. Он выжигает лес, а сбить или залить водой его нельзя. Твой Куарт собирается выжигать лес до тех пор, пока тот не сдастся и не пропустит. Сейчас он пытается заставить крестьян бросить все дела и заняться лесозаготовками; как я понял, не хочет нанимать рабочих из города. Скоро он устанет ждать и тогда пойдет напролом…
      – Действительно, проходимец, - не удержалась я от шуточки. Шуточка вышла совершенно не смешная.
      – Поэтому я обратился к матери, та обратилась к тете, Судье Заклятых, а тетя нашла тебя. Тетя велела передать, ты можешь вернуться в лес.
      – Но что я могу сделать? У меня ведь даже Силы нет!
      – Да, но это все, чем Заклятые могут помочь лесу. Собирайся. - С этими словами страж решительно поднялся на ноги.
      Я не менее решительно осталась сидеть.
      – Вот еще! Никуда я не пойду! - упрямо пробормотала я. Неубедительно: сама знала, пойти в деревню - мой долг. Как и получить от начальства строжайший выговор. С занесением в личное дело.
      – Пойдешь, Госпожа, - отрезал страж. - Это твоя работа. - С этими словами он вышел в гостиную, оставив меня собираться.
      Работа, значит. Долг и все такое. Я тихо взвыла от мысли о том, чтоменя ожидает в деревне, но больше спорить не стала.
      Зато мое лицо озарилось злобной улыбкой, когда я, распахнув настежь двери, вытолкала из спальни два чемодана. Толкала я их ногами: поднять чемоданы было невозможно. Последний писк моды, кстати: городские чемоданы. Кожаные. Жутко дорогие. И совершенно неподъемные.
      – Это что? - поинтересовался страж.
      – Мои вещи, конечно. Я же на всю жизнь в деревню еду. Вот и запаслась. - Я гордо оглядела свое имущество.
      – И кто это должен тащить?
      – Ты.
      Страж вздохнул, подошел к чемодану, наклонился, поднял. К моему великому разочарованию, поднял довольно легко, без видимого напряжения. Покачал в воздухе. Потом поднял второй и покачал в воздухе сразу двумя чемоданами.
      – Нет, Госпожа. Так не пойдет. Ты сама меньше весишь, чем твои чемоданы.
      – Это что-то меняет?
      Я расстроилась: шутка не удалась.
      Страж поставил чемоданы обратно на пол и сел на один из них. Я присела на другой.
      – Я и больше могу унести, - серьезно произнес страж. - Но безопаснее будет, если мы пойдем налегке. Собери сумку поменьше, Госпожа. Давай скорее.
      – Вот еще! - фыркнула я.
      – Госпожа, не спорь, - мягко попросил страж. - Дело слишком серьезное.
      Я тяжело вздохнула.
      – У тебя совсем нет чувства юмора, - пожаловалась я, заходя в комнату, и перебросила оттуда стражу свою дорожную сумку.
      – Это была шутка, Госпожа? - поинтересовался страж, взвешивая на руке мою сумку. - А зачем тебе чемоданы?
      – Положено. Я распоряжусь, чтобы за ними проследили.
      – Распорядись, Госпожа, - кивнул страж. - Кстати, а как ты их дотащила до этого города?
      – Ну… - Я посмотрела в потолок. - Нанимала носильщиков…
      – Ни один носильщик не потащит такую тяжесть дальше, чем на тридцать шагов, - перебил меня страж. - И ты бы не стала разоряться, оплачивая этот каторжный труд. Это ведь недешево, так?
      Я кивнула. Все-то он знает! Конечно, цена зависит от веса и расстояния, на которое этот вес надо тащить. И, конечно, я разорилась бы, если бы оплачивала бы пешую прогулку с чемоданами от столицы до самого Нарома. А уж где найти таких идиотов-носильщиков, которые согласятся на эту прогулку: ведь даже страж отказался нести мои чемоданы всего-то день пути. Конечно, я плюнула на запрет стража и наняла повозку. И, вопреки ожиданиям, лошади не обратили никакого внимания на мою з а клятую персону: не понесли, не расковались, не заболели, и вообще с ними никаких проблем не было. Заклятым стоило подсуетиться заранее и изобрести какие-нибудь антилошадные чары.
      Страж вздохнул, глядя на нераскаявшуюся меня.
      – Ладно, Госпожа, иди, договаривайся.
      Я с трудом смогла растолковать гостиничной администрации, что уезжаю на неопределенный срок и на тот же срок хочу оставить им свои вещи на хранение. Управляющий долго мялся, потом попросил меня пройти к владельцу, который и объяснил мне: мой "друг", поселивший меня в этой гостинице, предупредил - я нездорова, могу неожиданно сорваться с места и поехать куда-нибудь в явно вредные для моего здоровья условия. И мое требование завесить всю гостиную коврами ясно указывает на некоторые проблемы со здоровьем. А так же звуки, регулярно доносившиеся из моего номера. Звуки, больше всего напоминающие глухой стук падения, лишь отчасти смягченный коврами. И они не уверены, можно ли меня, такую больную, отпускать, не лучше ли задержать в гостинице, пусть даже и силой.
      Я возмутилась и заявила: здесь дело не в болезни, а в последней магической новинке, которую я осваиваю. Тут мои глаза нехорошо блеснули, и владелец гостиницы пожалел о своем доверии к богатым друзьям городских красавиц. К тому же они не имеют права меня задерживать, а я уже выздоровела. С этими словами я положила на стол королевскую грамоту, в которой назначалась миссионером с совершенно неограниченными полномочиями.
      Владелец - видно было по глазам - еще раз проклял свою доверчивость и обещал осуществлять хранение чемоданов за счет гостиницы.
      Удовлетворенная этим, я вернулась в номер.
      Когда я зашла туда, страж с выражением глубокой задумчивости отогнул край ковра, точнее, ковров, насчитал четыре штуки и вопросительно посмотрел на меня.
      Я отвела взгляд.
      – Экспериментируешь с городской магией, Госпожа?
      – Ну… - Я непроизвольно потерла отбитые за три недели тренировок бока. - Почти.
      Страж внимательно поглядел на меня, покачал головой, но ничего говорить не стал. И на том спасибо.
      – Идем. - Я шагнула в коридор. Страж закинул мою сумку на плечо и пошел следом.

      У-у-у-у! Мама дорогая! Как же я могла забыть, что на улице - лето! И солнце! И жарко! А на мне - миссионерское черное платье! Из тяжелой шерстяной ткани! Наглухо закрытое! А-а-а-а!
      В гостиничном номере прохлада поддерживалась благодаря набору разных ухищрений, одним из которых была сложная система вентиляции. Мне не приходило в голову: каменный мешок, именуемый городом, летним днем раскаляется добела.
      Пока мы шли по городу, я держалась. Из чувства приличия. Как только мы вышли из города на королевскую дорогу, я завыла в голос. В городе хоть можно было спрятаться от солнца, а дорога оказалась начисто лишенной тени. Страж сочувственно качал головой, но молчал. И хорошо, а то мне только его замечаний не хватало. На тему того, как надо правильно одеваться в жару. На него, кстати, жара вообще не действовала.
      Боги, я умру раньше, чем мы доберемся до этой деревни!
      – Успокойся, Госпожа, - произнес страж, уводя меня с королевской дороги в тенистый лес. - Сейчас тебе станет лучше.
      Увы, не стало. Легкий ветерок, вызванный стражем, не столько овевал мою разгоряченную голову, сколько заставлял тяжелую шерстяную юбку хлестать меня по ногам на каждом шагу. А отсутствие палящих солнечных лучей над головой уже не радовало - я успела порядком нагреться на дороге и в городе.
      – Слушай, - осенило меня. - У тебя нож есть?
      – Нет, Госпожа, - спокойно ответил страж, внимательно вглядываясь в мое лицо. - Зачем тебе?
      Мое лицо огорченно вытянулось.
      – Плохо. У меня тоже нет. Этнографы не носят оружия, а миссионеры - тем более. Даже столового ножа нельзя с собой взять, - пожаловалась я. - А ножницы я оставила в чемодане.
      – Зачем тебе? - повторил вопрос страж.
      – Отпороть рукава и часть подола, естественно. Нам еще целый день идти, а у меня больше сил нет терпеть эту пытку!
      Я помолчала и добавила:
      – Жаль, у тебя тоже нет ножа. Ну, чего стоишь? Идем дальше.
      – А это подойдет? - поинтересовался страж, осторожно показывая мне свою руку, на которой вместо человеческих ногтей внезапно выросли медвежьи когти.
      – Н-не знаю…
      – У тебя все равно нет другого выхода, - мягко напомнил страж, поднося свои когти к моему плечу.
      Как оказалось, когти очень даже подошли. Страж осторожно отпорол рукава, не поцарапав меня, и не порвав ткань; он аккуратно перерезал только нитки. Потом присел на колени и отпорол нижнюю часть юбки. Благо, подол состоял из двух частей: относительно узкая верхняя, до колен, и широкая нижняя, от колен до лодыжек.
      Еще я попросила его отпороть воротник вместе с неглубокой планкой, в результате чего у нас получилось короткое черное платье без рукавов, с большим вырезом на спине и глубоким декольте. Ну, может, где-то нитки торчат, но в целом неплохо.
      Страж не поленился и, вернув руке человеческую форму, тщательно повыдергивал торчащие нитки. В итоге платье приобрело вполне приличный вид. А что края необработанны и махрятся, так это новейшая столичная мода, между прочим!
      – А тебе идет, - заметил страж, обойдя вокруг с видом ценителя.
      – Спасибо.
      – Не за что, - улыбнулся страж. - Ты действительно очень красива.
      – Нет, спасибо за помощь, - уточнила я. - Не знаю, что бы я без тебя делала.
      – Вот как, Госпожа? Тогда пожалуйста.
      Я поспешила перевести разговор на другую тему.
      – Скажи, кто шьет для тебя твою одежду? Мать?
      – Да, Госпожа.
      – А ты ей часто помогаешь?
      – Да, - удивился страж. - А как ты догадалась?
      – Заметила, - пожала я плечами. - Слишком ты сноровисто нитки порешь.
      – Мои когти острее любого ножа, - пояснил страж. - Так быстрее выходит.