Из всех цветов, пожалуй, больше всего я не люблю белый. Он слишком легко пачкается, и на нем хорошо видны даже самые маленькие пятна.
      – И белое полнит, - уныло заявила я, напялив на себя эту церемониальную тряпку. Я, правда, похудела в последнее время… но все равно.
      В свободном белом одеянии, вышитом белыми же нитками, я походила то ли на призрак, то ли на невесту. То ли на призрак невесты. Последние два пункта мне, впрочем, не грозили, разве понадобится срочно избавиться от конкурента. Но ведь есть и менее хлопотные способы умерщвления.
      С этими веселыми мыслями я вышла на улицу и обнаружила две вещи. Во-первых, за годы обучения и работы этнографом я отвыкла от женской одежды и теперь путалась в своей юбке. А во-вторых, сюрпризы на сегодня не кончились.
      Посреди храмовой площади меня поджидала какая-то женщина, которая, схватив меня за руку, закричала: хоть я и Заклятая, а негоже молодой и здоровой девке целый день прохлаждаться, когда людям даже дите оставить не с кем. С этими словами она потащила на улице к своему дому, продолжая выкрикивать развернутую критику в мой адрес и не слушая никаких возражений. Она спятила? Деревенские и чихнуть бояться в моем присутствии, а эта!… У самого дома к нам присоединился сдавленно хихикающий страж.
      Впихнув нас в дом, женщина закрыла за собой дверь с чувством выполненного долга.
      – Какое дите, страж, она о чем?
      – Присмотришь за ребенком, тебе сложно, что ли?
      – Да я вообще детей боюсь, какое присмотреть? Что мне с ним делать?
      – Расскажешь сказку, этнограф.
      – А если ребенок расплачется?
      – Не знаю, напугай букой.
      – Ага. Может, ты еще свой второй облик примешь, бука? - парировала я.
      – Я думал, человеческие женщины любят детей, - укоризненно произнес страж, подталкивая меня из сеней в комнату.
      – То есть это была твоя идея?
      – С чего ты взяла? - фальшиво возмутился страж. - Неужели тебе не жалко бедную женщину?
      – Я тебя когда-нибудь пристукну, - вздохнула я, заходя в комнату. - Пока она за мной бегала, ребенок прекрасно один время проводил, или было с кем оставить, как ты полагаешь? И вообще, я нянькой не нанималась.
      Дите сидело на полу, важно катая игрушечную тележку вперед-назад. Нас это создание встретило восторженным писком, отложило телегу и прошествовало ко мне на четвереньках. Я тоскливо оглянулась на дверь. Ну не люблю я детей!
      Доползя до меня, дите поднялось, держась за мой подол, и пролепетало:
      – То-то!
      – Что, малыш? - спросила я, присаживаясь на корточки.
      – Он просто бормочет, - влез в разговор страж.
      – То-то! - повторил ребенок. - 'то это?
      – Он спрашивает, что это, - догадалась я. - Или кто.
      – Это - тетя Заклятая, - снова влез страж. Я фыркнула.
      На стража ребенок воззрился с немым изумлением, потом требовательно произнес, тыча в него ручонкой:
      – 'то это?
      – Это дядя Ор, - мстительно сказала я.
      – Почему Ор? - возмутился страж.
      – "Господин-леса-который-все-видит-все-слышит-и-все-знает", ребенку не выговорить.
      – Дя-дя-о! - повторил за мной ребенок. - Дя-дя-о!
      – Странно, а мне жаловались, ребенок никак заговорить не может, - пробормотал страж.
      – Вот, значит, зачем ты меня сюда притащил?
      – Почему я, Госпожа? - возопил страж. - Ты сама сюда пришла!
      – Дя-дя О к'и-'ит?
      – Да, дядя Ор кричит, он плохой дядя, - гадким голосом подтвердила я.
      – Да ты!…
      В этот момент в окне мелькнула детская мордашка постарше, и раздался крик:
      – Тетя Заклятая Ут у ма разговорила! Утум теперь говорит!
      Почти тут же распахнулась дверь, и в комнату влетела счастливая мать, которая подхватила свое дите на руки и покрыла поцелуями, умудряясь еще и низко кланяться и благодарить за сотворенное чудо. Нет, ее точно страж подучил на меня накинуться, знал небось, обычную просьбу я выполнять не буду и плевать мне на авторитет З а клятых!
      – Да нет никакого чуда, - отмахнулась я. - Слушайте ребенка внимательнее и разговаривайте с ним чаще, и не то получится.
      С этими словами я повернулась к двери.
      Ребенок на руках у матери важно спросил:
      – Те-тя-За-'я-у-'ит?
      Мать, не обратив внимания на это, продолжала шумно выражать свои восторги. Она, что, вообще не слышит собственного ребенка?
      – Он говорит: тетя Заклятая уходит, - перевела я. - Да, малыш, ухожу. Постарайся вырасти счастливым. Боюсь, это будет не просто.
      Оказавшись на улице, я первым делом отвесила Ору подзатыльник. Он кинулся было защищаться, но я, быстро отпрыгнув, показала на столпившийся на улице народ. Ради сохранения моего з а клятого авторитета стражу пришлось стерпеть обиду, а я, поразмыслив, отвесила ему авансом еще два подзатыльника.
      – Какое еще дело он мне изобретет? - спросила я себя, глядя вслед оскорбленному до глубины души стражу.
      – Госпожа! - услышала я под окном. - Госпожа, проснись!
      – Чего тебе? - недовольно отозвалась я, узнав голос стража. - Не мешай спать.
      – Госпожа, я хочу поговорить.
      – О чем?
      – Выходи на улицу, - позвал страж.
      – Зачем?
      У меня было нехорошее подозрение: страж ищет возможности накостылять мне в ответ, но не решается сделать это днем при всех.
      – Поговорить.
      – Говори так, я внимательно слушаю.
      – Госпожа, как я могу разговаривать, стоя под окном?
      – Еще скажи, стесняешься, - буркнула я, накрывая голову подушкой. Вот пристал.
      – Госпожа! - невнятно донеслось до меня. Я натянула на голову еще и одеяло. - Ашатан! - От этого слова меня буквально подбросило на кровати.
      Поскольку мне было неловко спать, не снимая церемониальное одеяние (в принципе, очень красивое, если оценивать беспристрастно), и я в кое-то веки переоделась на ночь в ночную сорочку, к окну я подходить не стала. У меня свои представления о приличиях.
      – Ашатан!
      – Прекрати! - закричала я в ответ.
      – Тише, Госпожа, людей разбудишь.
      – А ты перестань меня выкликать. Обещал же так не делать!
      – Да, Госпожа. Так ты выйдешь?
      – И чего тебе неймется? По ночам спать надо и не мешать окружающим.
      За окном послышался печальный вздох.
      – Что еще?
      Страж за окном вздохнул еще жалостливее.
      – Иди спать. Это приказ.
      – Куда?
      – Как куда? - опешила я.
      – Куда идти спать, Госпожа?
      – А тебе негде?
      – Негде, Госпожа, об этом никто не позаботился, - ответил страж. Помолчал и добавил:
      – А ты не распорядилась.
      – Ну, знаешь ли!
      – Я которую ночь засыпаю под твоим окном прямо на земле… - продолжил страж несчастным голосом.
      Мне стало стыдно.
      – Чтоб тебе! - Я подскочила к своей кровати, схватила подушку и одеяло и запустила в окно. - Возьми и проваливай! А утром я распоряжусь! Раньше не мог сказать?
      – А как же ты, Госпожа?
      – Я прекрасно могу спать без подушки, - отрезала я.
      – Ладно, Госпожа, - ехидно произнес за окном страж. - Считай, откупилась.
      Нет, все-таки я права была, когда подозревала - Ор пытается меня выманить на улицу, чтобы отомстить за подзатыльники. Он бы и в храм вломился, но, к счастью, тот заколдован от ночных визитеров. Чтобы никто не нарушил покоя благословенной Заклятой. Как будто его с улицы не нарушишь!
      Кстати, я как собираюсь спать? Подушка-подушкой, но еще довольно холодно, и мне нужно одеяло…
      Я порылась в своей сумке и достала на всякий случай прихваченный с собой плащ. Не самое то, но сойдет. С грехом пополам завернувшись в него, я скрючилась на кровати, пару раз зевнула и… заснула.
      – Госпожа! - донеслось с улицы.
      Что ему опять надо?!
      В окно лился солнечный свет.
      Уже утро, тупо подумала я.
      Удивительно, но, когда я проснулась, моя голова лежала на подушке, и я была укрыта одеялом.
      Приснилось?
      Потом мой взгляд упал на плащ, черный походный плащ этнографа, небрежно брошенный на стул. Или не приснилось?…
      Вот гад!
      – Госпожа! - прокричал за окном страж. - Вставай, твой дракон тебя ждет!
      – Какой дракон? - не поняла я. - Ты о чем?
      – О драконе, Госпожа моя. С которым ты драться должна.
      – Что-о-о?!
      – Я говорю, дракон ждет, - давясь смехом, повторил страж.
      – Подожди! - Кое-как напялив на себя свое церемониальное одеяние, я подскочила к окну. - Ты же клялся, тут не водятся драконы!
      – Не водятся, Госпожа, - со смехом подтвердил страж. - Я пошутил. Они наконец сказали, чего боятся.
      – И чего? - Я уселась на подоконник и задумалась, выходить ли мне, как нормальные люди, через двери (и тащиться через весь храм) или выпрыгнуть в окно.
      – А какие-то люди приехали, - ответил страж, вынимая меня из окна, - городские, с повозкой. Как по лесным тропам пробрались - ума не приложу. Как их лес пропустил - не знаю. Наверное, без городской магии не обошлось.
      – Ну, люди и люди. Что в них страшного?
      – Понятия не имею. Просили прогнать.
      – А подробней узнать не мог? - вздохнула я.
      – Госпожа, - страж с укором посмотрел мне прямо в глаза, - никто не объясняет Заклятой, в чем ее задача. Она должна сама знать. А чего не знает, спросит у сестер. Они не должны догадаться, что ты не можешь связаться с остальными Заклятыми. Никто не должен знать, что ты ничего не можешь.
      – Прекрасно! И как я должна справляться с вашим "драконом"? Если эти люди приехали в лесную деревню, непонятным образом найдя путь через бездорожье, разве они уйдут, если я скажу: "пожалуйста, вам здесь не рады"?!
      – Конечно, нет, Госпожа. Их убью я.
      За этим милым разговором мы шли по направлению к окраине деревни, где и расположились таинственные городские гости, но тут я резко остановилась.
      –  Чтоты с ними сделаешь?
      – Убью, - так же спокойно ответил страж, подталкивая меня, чтобы я продолжала путь. - Не волнуйся, Госпожа. Ничего сложного я тебе не предлагаю. Убивать на территории деревни я не могу, даже по твоему приказу, тебе надо либо заманить их в лес, либо спровоцировать нападение.
      – Что спровоцировать? - не поняла я.
      – Нападение, Госпожа. Я могу убить где угодно и кого угодно, если они будут представлять опасность для твоей жизни. Я мог бы защитить тебя от целой армии, - добавил страж будничным тоном. - Хотя от армии разумнее убежать - быстрее получится.
      Я молча переваривала услышанное. Мама дорогая, это во что я ввязалась?
      – Госпожа?…
      – Страж, но они же люди!
      – И что?
      – Хочешь сказать - ты, не колеблясь, убьешь живых людей только потому, что меня попросили от них избавиться?
      – Почему бы нет, Госпожа? - холодно ответил страж. - Я не звал их сюда.
      К тому моменту мы свернули за угол, и я увидела впереди палатку. Очень знакомого вида торговую палатку. Вот, значит, как… Не на ту напали!
      Я развернулась и побежала прочь от стража и от палатки. Скорее к храму.
      – Госпожа! - обескуражено закричал мне вслед страж. - Госпожа!
      Поняв, что я не собираюсь даже оглядываться, он пустился в погоню. Так быстро я еще никогда не бегала, ветер свистел у меня в ушах, юбка оплеталась вокруг ног, а дышала я и вовсе только из убеждения, что так надо. И все-таки успела добежать до храма, закрыв дверь перед самым носом лесного стража. В храме я, молнией метнувшись к окну, захлопнула и его. Как раз вовремя. Страж замолотил снаружи по стеклу, но я, задернув занавески, быстро переодевалась в привычную форму этнографа.
      Куртку не надо, жарко, а вот на пояс повесить пенал и записную книжку. Не забыть грамоту. Все взяла? Ах, да, еще приколоть брошку-печать - на всякий случай.
      Теперь пора.
      Я вышла через храмовую дверь. На площади собрались люди, которые, увидев меня в городской одежде, тихо зарыдали. Они молчали, не говорили ничего, только рыдали, оплакивая свою участь. Они решили - я отступила и теперь уеду в город со своими.
      Почему бы и нет? Подойти и сказать: "ребята, довезите до ближайшего города, а то я здесь застряла". И все. И больше не будет этих ненормальных подвигов по вскапыванию урожая. У меня, между прочим, до сих пор от этой работки ломит поясницу. И не только.
      Если я не жалуюсь, так это потому, что, пока мы учились, нам категорически запрещали любые способы телесного совершенствования - чтобы не было основы для воинской подготовки. Поскольку мы тайком занимались, то приходилось приучать себя после тренировок выглядеть свежими и бодрыми, как бы ни болели перетружденные мускулы.
      Так просто подойти и напроситься.
      За поворотом ко мне подскочил страж: выбрал место, где никто не увидит, как он меня трясет, решила я.
      – Прекрати!
      – Госпожа, что на тебя нашло? Почему? Неужели ты так боишься? Мы можем придумать что-нибудь другое. И тебе не обязательно при этом присутствовать. Госпожа!
      – Прекрати меня трясти, - холодно потребовала я. - Пусти, я знаю, что делать.
      – Но…
      – Отпусти и дай пройти.
      – Но, Госпожа…
      – И не испытывай моего терпения.
      Оторопев, страж повиновался.
      Он стоял и смотрел, как я иду к этой самой торговой палатке, и наверняка думал то же, что и жители деревни.
      А зря.

      Это был, по сути, целый полотняный дом, натянутый на железный каркас. Типичная палатка рекрутинговой компании, чья задача ездить по отсталым районам, набирая добровольцев для выполнения неквалифицированной работы. А набирали добровольцев простым до гениальности способом: спаивали, потом подсовывали пьяному контракт, и готов, голубчик. Отвязаться же от них почти невозможно: как и этнографы, они обладали статусом неприкосновенности, и за оскорбление, нанесенное им, могла поплатиться вся деревня.
      Жители этой деревни уже с ними сталкивались - или слышали раньше, - иначе бы спешили выпить на дармовщинку, а не звали бы Заклятую на помощь. В принципе, опасность не маленькая: одна рекрутинговая команда могла обезлюдить всю деревню. Мило.
      Зайдя внутрь, я увидела, как два обросших щетиной типа (значит, в городе брились, есть остатки культурности) пристают к своей первой жертве.
      – Мужик, мы не поняли, ты нас уважаешь? - орали они, плохо имитируя пьяную речь. Плохо, ведь их отбирали именно за умение пить не пьянея, а актерскому мастерству как раз и не учили.
      – Так-так-так, - медленно произнесла я, охватывая взглядом всю картину. Палатка была пополам перегорожена стойкой, за которой стоял "бармен" - вероятно, главарь, но не обязательно, - и хранились запасы алкоголя. Перед стойкой располагалось несколько столиков и аккуратно расставленные вокруг них стулья.
      Расклад таков: главарь - бармен или временно отсутствует, два - как это называется? - опивалы и один или двое "охотников", которые буквально приволакивают не смеющих отказаться крестьян. То есть они бы и отказались, но чревато.
      Услышав меня, "типы" вскочили со стульев. Воспользовавшись моментом, "жертва" быстренько улизнула за дверь.
      – Так-так-так, - повторила я. - Значит, спаиваем население? - Я развернула перед ними свою грамоту.
      – Миледи. - Они враз растеряли свою "пьяную" удаль. Один поспешил пододвинуть мне стул. Бармен за стойкой молчал, значит, не главарь.
      – Я слушаю, - произнесла я, усаживаясь.
      – Имеем право, - буркнул второй, приходя в себя. - У нас тоже грамота.
      – Я провожу здесь исследование уникального культурного образования, - все так же медленно произнесла я. Они кивнули: я же говорила, в вербовщики дураков не берут! - Эта деревня - и не только эта - должна развиваться естественным путем, без разрушительного влияния городской цивилизации. Вам понятно? - Они снова кивнули. - Одним словом - вы здесь никого вербовать не будете.
      – У вас нет права нам запретить, - сообщил первый, внимательно прочитав мою грамоту.
      – Я могу обратиться в Ведомство, они подтвердят мои слова.
      – Пока вы будете обращаться, миледи, в деревне останутся только бабы с детьми, - ухмыльнулся второй.
      – У вас будут неприятности, - заметила я.
      – И премия.
      Я нахмурилась.
      – Хотите отступного?
      – Еще как!
      – Сколько?
      – Двадцать золотых - и деревня ваша!
      – Сколько-сколько? - Стараниями стража, у меня было только пятнадцать, да и вообще денег жалко. - У вас губа не дура. Много просите. Я могу обеспечить вам не только вылет с работы, но и "волчий билет". То есть безработицу. Надолго хватит вашей премии? Два золотых.
      Они оскорблено взвыли.
      – Пятнадцать!
      – Пять.
      – Десять - и не монеткой меньше!
      Десять. Жалко до слез. Надо было подать Эрдо счет. Но меньше десяти такие сделки и впрямь не стоят.
      – Десять! И ни медяшкой больше!
      – Идет.
      Мы ударили по рукам и принялись за написание объяснительной. Дескать, пересеклись пути, вербовщики уступили старшему по положению этнографу, в связи с чем…
      И ни слова о деньгах!
      Район, запретный для их деятельности, по закону, надо очертить на прилагаемой карте. Все бы ничего, вот только откуда я знаю, где нахожусь. Мы ведь со стражем без карты бродили.
      – Страж! - закричала я, подходя к двери. - Тьфу ты, Ор! Ор, поди сюда!
      – Звала меня, Госпожа? - как из-под земли вырос передо мной страж. Он успел переодеться в крестьянскую одежду и сейчас мял в руках шапку. Молодец! То, что нужно!
      – Да, - процедила я сквозь зубы. - Только не зови меня Госпожой, говори "миледи". Проходи. - Я посторонилась, пропуская его в палатку.
      При виде стража вербовщики нехорошо заулыбались.
      – Миледи, - осторожно начал один из них. - А кем вам приходится этот молодой человек?
      – Охранник, - ляпнула я. - И проводник по лесам.
      – Значит, охранник? А как же ваш устав, миледи?
      – А вы знаете, сколько в лесу диких зверей? - тоном оскорбленной невинности воскликнула я.
      – Нас это не касается, - настаивали вербовщики. - Мы обязательно порадуем ваше ведомство.
      Страж переводил ошарашенный взгляд с меня на этих типов, не понимая скрытого смысла нашего диалога.
      – Сколько? - сдалась я.
      – Еще пять золотых.
      – Не много ли?
      – Это последнее слово.
      – Подавитесь ими, душегубы!
      Вербовщики от души расхохотались. Сама виновата, в другой раз буду умнее.
      – Ор, - обратилась я к стражу. - Грамоту знаешь?
      Он растерянно кивнул, боясь испортить мою игру неуместным вопросом.
      – Карту читаешь?
      Страж снова кивнул.
      Я развернула перед ним на столе карту нашего королевства. Большую, подробную карту, она заняла весь стол.
      – Вот, возьми перо и очерти те деревни, которые мы обошли. Черти прямо на карте, не бойся!
      Страж склонился над картой, а я еле слышно прошептала ему на ухо:
      – В первую очередь твои деревни и, если хочешь, всех твоих родственников. Везде, в чьих лесах мы были. К вопросу о гостеприимстве.
      Страж кивнул. Пока он этим занимался, я отошла к стойке, на которую небрежно облокотилась. Так просто?
      Дверь закрыла тень, и в палатку вбежали трое: два "охотника" и один крестьянин. Точнее, он не вбежал, его втащили. Интересно, где его поймали и почему именно его? Это другой человек. Медленно они работают, ой, медленно!
      – Парни, смотрите, еще один жаждущий, - "пошутил" один из "охотников" и осекся, заметив меня.