Черные заросли деревьев обступили поляну. Единственный просвет был перегорожен толстой веткой, на которой сидел необычно одетый юноша и беспечно болтал ногами.
      Я протерла глаза. Заметив мой взгляд, он учтиво, хотя и не слезая с ветки, поклонился и спросил:
      – Желаете, чтобы корзину передали по назначению сейчас или потом, после вашей смерти?
      – Чего-о?
      – Желаете, - терпеливо повторил молодой человек, - чтобы корзину передали по назначению сейчас или потом…
      – Сейчас, сейчас! - не дослушала я. Перспектива волочить эту тяжесть до дома приводила меня в отчаянье. С радости, вызванной избавлением от обузы, я пропустила мимо ушей странное окончание вопроса.
      – Как вам будет угодно. - Юноша пожал плечами, и проклятая корзина исчезла.
      – Спасибо, - поблагодарила я и отправилась вслед за ней. То есть попыталась отправиться, ведь выход был один, и он был закрыт. На поляну я попала ползком, а теперь? Неудобно под живым человеком проползать… Слез бы хоть, под веткой я свободно пройду, мне и наклоняться почти не придется.
      – Вы не дадите мне дорогу? - робко спросила я.
      – Конечно. - Юноша спрыгнул с ветки и с вежливым поклоном посторонился. Я сделала несколько шагов… на миг у меня помутилось в глазах… и вот я опять стою на поляне перед веткой-входом.
      Я оглянулась на молодого человека. Тот ободряюще улыбнулся, как бы приглашая меня попробовать еще раз.
      Попробовала. Результат тот же.
      Я снова посмотрела на молодого человека… человека ли? Он стоял все с той же доброжелательной улыбкой и ждал.
      – Отпусти, - тихо попросила я. - Пожалуйста.
      Улыбка стала еще шире, плавно перетекая в недобрый оскал.
      – Нет, голубушка, - покачал он головой. - Ты нарушила границу… разве тебя не предупреждали? Назад нет возврата. Теперь тебе со мной, в лес.
      – Отпусти…
      Лесной страж (никогда в них не верила, но чего только ни бывает) снова качнул головой.
      – Рад бы, но не могу. Идем?
      – Не пойду! - заупрямилась я. - Здесь останусь!
      – Как хочешь.
      Я, сильно избалованная обычным в городах уважением к даме, ждала, когда он уйдет или откроет дорогу.
      Вместо этого страж спокойно подошел и, без предупреждения схватив меня за руку, резко и больно вывернул, заламывая за спину.
      Гордо (а потому без единого стона) упав на колени, я только и смогла сказать:
      – Ну, ты и сволочь!
      Страж сильнее надавил на заломленную руку.
      – Ну, как, идешь?
      – Гад, - прохрипела я.
      – Ну?
      – Хорошо, только отпусти, больно же! - не выдержала я на второй минуте.
      Выполнив мою просьбу, страж помог мне подняться на ноги.
      – Идем. - Он направился в глубь леса.
      Как же, дожидайся! Так я за тобой и пошла! На ходу растирая болевшее запястье, я на цыпочках прокралась к выходу с поляны. Не знаю, пропустила бы меня ветка без стража, но только он оглянулся и строго спросил:
      – Так ты идешь?
      Я покаянно пискнула и, понурив голову, поплелась за ним. Шутки кончились.
      – А куда мы идем? - не выдержала я неизвестности.
      – В мою берлогу.
      – Серьезно?
      – Да.
      – А что со мной будет?
      – Там узнаешь.
      – А… - опасливо, - это больно?
      – Еще не решил.
      – Отпусти, а?
      – И не подумаю.
      – А как тебя зовут?
      – Какая тебе разница?
      – Просто так.
      (Молчание)
      – Скажи, а?
      – Не скажу.
      – Почему?
      – Просто так. Вдруг услышат З а клятые.
      – Ты их боишься?
      – Опасаюсь. И без того они во все вмешиваются, колдуньи ненормальные.
      – А…
      – Что еще? - Страж в раздражении повернулся ко мне. Сердце екнуло, но я храбро спросила нарочито небрежным тоном:
      – А ты не боишься мне это говорить?
      – С чего бы?
      Я осклабилась:
      – А если я сама - З а клятая?
      – Блефуешь, - покачал он головой. - Не поможет.
      Мне стало плохо. Ужасы, которые творят стражи с нарушителями границы… о таком рассказывают детям перед сном, чтобы приснились нормальные, полноценные кошмары.
      Я с трудом справилась с собой и произнесла с деланным безразличием:
      – Как знаешь. Тебе же хуже…
      – Прекрати!
      – Молчу-молчу.
      – Перестань! - взмолился не на шутку перепугавшийся страж. - Будь ты З а клятая, я бы почувствовал твою Силу.
      – Попробуй предположить, - посоветовала я. - Может, я обет дала…
      – Обет? - неуверенно переспросил страж.
      – Именно.
      – А зачем, тогда, - он уже начинал мне верить, - ты потащилась в мой лес именно сегодня?
      Я задумалась.
      – Может, меня об этом попросили?
      Страж посмотрел мне в глаза… и увидел девушку, привыкшую повелевать людьми и нелюдями.
      – Госпожа…- неуверенно произнес он.
      – Слушаю, - ободряюще кивнула я.
      – Госпожа! - Он опустился на колени. Мне стало неловко. Еще секунда - и я бы бросилась его поднимать.
      – Я виноват перед тобой.
      – Да, - согласилась я, непроизвольно потирая все еще болевшую руку. - И твоя вина велика.
      – Прости! - Может, он бы еще и бросился целовать мне ноги, но тут уже я не выдержала. Дурацкий обычай. Дурацкий и неприличный!
      – Встань, - холодно произнесла я. - Ты будешь прощен, если…
      – Если что?
      – Выполнишь два моих условия.
      – Каких? - хмуро поинтересовался страж, подозревающий: он попал в вечную кабалу.
      – Во-первых, проводишь меня обратно. А то одной идти скучно…
      И дороги мне не найти.
      – А второе?
      – Назову, когда дойдем…
      Страж поднялся с колен, и мы отправились обратно. Разговор не клеился. Если по пути туда мы еще худо-бедно беседовали, то обратно страж хранил обреченное молчание. Видно, боялся: моим вторым условием будет рассыпаться в прах. Зря он про меня так… Я же не чудовище… и никого не убила… пока.
      – Здесь, - остановился страж на опушке. - Дальше мне нельзя.
      – Почему? - Я глянула с опушки заповедного леса на озаренную луной деревню.
      – Мне место в лесу, Госпожа, - удивился страж. - А там - деревня…
      – Ах, да! Я и забыла. Ну, прощай!
      – Госпожа!
      – Ну?
      – А условие?
      – Ах, да! - спохватилась я. - Условие!
      У меня появилась озорная мысль. Почему бы и нет, я же все равно его больше никогда не увижу?
      Я подошла к стражу, положила ему руки на плечи и заглянула в глаза.
      – Обещай, никогда не делать со мной того, что собирался сделать сегодня. Обещаешь?
      Страж машинально кивнул, не понимая, чего от него хотят.
      – Ну, вот и все, лесной страж. Прощай. - Я поцеловала его прямо в губы и, отвернувшись, быстро побежала по тропинке в деревню. Пока он не опомнился.
      Добежав до приютившегося на краю деревеньки "карантинного" домика, который щедро выделил мне староста, я захлопнула дверь и задвинула все засовы.
      – Пусть ночь и нечисть лесная не смогут проникнуть сюда! Ни сейчас, ни во веки веков!
      Покончив с этим нехитрым обрядом, я ничком рухнула на кровать и разрыдалась.
      Выйдя наутро из дома, я перепугала всю деревню. Они и не чаяли увидеть меня снова, и в первые минуты низко кланялись, просили прощения, умоляя мой дух уйти и не беспокоить живых. Потом прибежал местный жрец. Увидев невредимую тень, он признал меня вполне живой и назвал все это знамением. Тут отношение ко мне селян снова переменилось. Они чурались меня, как прокаженной, но полны были решимости удержать в деревне. Выросшая в городе и не вписанная в контекст местных суеверий, я не сразу заметила, что при встрече они обходят меня стороной. Очень старательно. Изучение пережитков старины в отдаленных районах представилось мне значительно менее привлекательным после того, как я встретилась с одним из так называемых пережитков.
      Разозленная, я отправилась к жрецу, который, хоть и велел мне не подходить к нему, казался человеком очень разумным. Из беседы с ним я уяснила - мой вчерашний поход в лес был чем-то вроде жертвоприношения (священные шишки интересовали их во вторую очередь), и сейчас они никак не могут решить, как понимать возвращение жертвы. Притом отныне я считалась принадлежащей миру духов. То есть не чтобы я была духом, а именно принадлежала ему, как может человеку принадлежать прирученный зверь. Одно мое присутствие могло быть величайшим благословением. Или величайшим проклятьем (в последнем случае меня вежливо уведомили, что рискнут отвести в заповедный лес и там привязать к какому-нибудь дереву, да покрепче). Я только сейчас догадалась уточнить, водятся ли в лесу дикие звери. Оказалось, водятся, полный набор! Тут тебе и волки, и медведи, и рыси, и боги знают кто еще!
      Я задрожала от страха. Вчера мне это и в голову не пришло.
      Заметив это, вежливый жрец поспешил уверить меня: духи леса не позволят сожрать меня каким-то лесным тварям. О, нет! Они закусят мной сами.
      После этого обнадеживающего заявления я, наконец, достала королевскую грамоту (с этого надо было начинать вчера, но мне хотелось увидеть крестьян в естественной обстановке, идиотке…) и предложила оказать содействие по быстрому сматыванию удочек. Я увидела достаточно, чтобы убедиться: слухи, доносившиеся до столицы, имеют под собой основание, а полулегендарные истории о городских девушках, отправившихся в отдаленные районы и сгинувших в лесу, были не беспочвенны. Понятно теперь, почему девушки были городские, ни одна деревенская не полезла бы ночью в лес. Хотя как им удавалось уговаривать городских, ведь в лесу просто-напросто страшно? Похоже, дело здесь нечисто. С меня хватило этнографического материала, дальше дело карательной экспедиции.
      Жалко немного стража… Трогательный он какой-то. Красивый… Но как представишь, сколько людей загубил он и подобные ему чудовища…
      Жрец с почтительной миной прочитал грамоту.
      – Пожалуйста, можете идти. - Он сделал разрешающий жест рукой.
      Я отступила, но тут жрец добавил:
      – До ближайшей деревни больше дня пути. Дорога идет через лес.
      Я остановилась, сдерживая бешеный стук сердца. Он знал, точно знал: я не сама вернулась, меня отпустили. И был уверен - за мной придут.
      – Зачем вы мне это говорите?
      – Оказываю содействие, - почтительно поклонился жрец.
      – Еретик! Боишься - твои нечистые духи накажут тебя, если я уйду, так? А что ты ответишь людям короля, которые придут за моими костями? А они ведь придут, жрец!
      – Миледи, не спешите меня оскорблять. Мы люди маленькие, столица далеко, лес близко, вот и приходится… Кто знает, были вы у нас? Не были?… Только лес и знает. А лес, он никому не скажет, лес не любит городских. Кроме городских барышень, конечно.
      Меня пугал этот человек, в котором удивительным образом смешалось дремучее суеверие и расчетливая смекалка. Неужели такое возможно?
      – Будь ты проклят, жрец, ты и твоя деревня! - в запале крикнула я. - И ваша лесная нечисть, и ваш лес, и ваши поганые суеверия!
      В голосе жреца послышалась угроза:
      – Вы не кричите, миледи, столица далеко, лес близко. Не стоит проклинать деревню. Переживете эту ночь - пойдете дальше, лес милостив. А то, неровен час, накличете беду…
      – Как же вы собираетесь отводить меня в лес, если боитесь даже дотронуться до вернувшейся жертвы? - криво усмехнулась я, поняв, как безнадежно проиграла.
      – Я дам своим людям очищение, - важно ответил жрец, недоумевая, отчего я расхохоталась.
      А хохотала я от ужаса и безнадежности, хохотала, бросая вызов всему - и деревне, и лесу и Заклятым.

      Когда начало темнеть, улицы опустели. Селяне попрятались по домам, позакрывали окна и двери. Вернулась в свой домик и я. Взяв свечу, прошла вдоль стен, прошептала простое, универсальное заклинание перед всеми щелями и окнами.
      Потом села у окна и принялась ждать. Ждать неизбежного.
      Я боялась спать: вдруг лесной страж сумеет подчинить меня во сне? И, конечно, задремала, уткнувшись лбом в стекло.
      Разбудил меня стук в окно. Явился, голубчик…
      – Эй, - позвал страж с улицы. - Проснитесь, пора!
      – Куда пора? - не поняла я спросонья.
      Он удивился.
      – На суд, конечно.
      Плохо дело. Он нажаловался Заклятым… страшно представить, что меня ждет на этом их суде.
      Собравшись с силами, я поднялась и, вытянув руку, торжественно произнесла:
      – Убирайся, лесная нечисть, иди, откуда пришел, заклинаю тебя богами неба, земли, огня и…
      Страж отмахнулся.
      – Вы же сами в это не верите. Отсюда далеко до столицы с вашими храмами.
      Его слова нехорошо напомнили мне жреца, и я пробормотала этнографическую формулу узнавания, которая, по идее, должна помочь увидеть нечисть во всех обликах, которые она когда-либо принимала.
      Либо формула никуда не годилась, либо помешало стекло, либо он действительно никогда не менял облика (в научных кругах до сих пор спорят, может ли нечисть принимать любой облик по своему желанию, и если может, то вся или только какие-то виды), но только ничего не изменилось.
      – Я - это я, - сообщил страж. - Так вы идете?
      – Глупости. Никуда я среди ночи не собираюсь.
      – Вы очень нелюбезны. Мне придется вывести вас силой.
      – Попробуйте, - посоветовала я и напоказ зевнула.
      Страж исчез и в ту же минуту заскребся сразу во всех углах. Видно, городская магия не так уж и плоха: возникнув снова в окне, он имел крайне обиженный вид. Все-таки вечером я неплохо поработала.
      – Зачем вы это сделали?
      – Наверно, чтобы ты не смог сюда забраться.
      – Вам все равно придется выйти!
      – Ты действительно так считаешь? А я уверена, обсуждать больше нечего, и можно спокойно пойти спать.
      – Эй, - забеспокоился страж. - Вам нельзя спать! Вы должны пойти со мной!
      – Послушай. - Я придвинулась к окну. - Только честно. Что меня ждет, если я сейчас выйду?
      Сегодня меня не так уж интересовал этот вопрос, но как быть завтра? Мне же еще до цели надо добраться!
      Страж смешался. Да, до суда я бы не дожила.
      – Вспомни, ты обещал…
      – Вы вырвали эту клятву обманом, - обиделся страж. - Она недействительна!
      – Вот как? - холодно ответила я. - А, по-моему, ты сам настоял, чтобы я поставила второе условие…
      – Я думал, речь идет о моей жизни!
      – Это было условие моего прощения. Ты его получил. О твоей жизни мы не говорили, так?
      Страж вздохнул.
      – Хорошо, - объявил он. - Я признаю свою клятву и обещаю довести вас до суда целую и невредимую.
      Ага, значит, собирался съесть меня, не доводя до околицы. Так я и знала.
      – Ты зря даешь невыполнимые клятвы. Я не пойду с тобой на суд.
      – Как? - огорчился страж. Видно, не ждал такого с моей стороны: сначала выбить клятву, а потом ее не использовать.
      – Не пойду, и все!
      Страж покачал головой и неожиданно улыбнулся. Так он улыбался прошлой ночью, "пропуская" через заколдованную границу.
      – Вам придется пойти. Если я не приведу вас на суд, - (или не съем по дороге, - мысленно дополнила я), - за вами придут сами Заклятые.
      – Пусть приходят.
      – Полагаете, против них помогут ваши слабенькие чары?
      Нет. Я знала - не помогут. Заклинания были против нечисти, а Заклятые - это люди, они могут просто выбить дверь… или окно, здесь даже ставен нет, только хлипкие рамы с дешёвыми стёклами, ведь деревенские люди никого не боятся: пока лес милостив, его жители не переступают границы. Но Заклятые - не жители леса.
      – Все равно я никуда не пойду! Им надо - пусть они и приходят!
      Страж покачал головой.
      – За вами придет не одна и не две. Придут все, кто ждет вас на суде.
      – Пусть. Мне все равно.
      – Если вам все равно, побеспокойтесь о деревне.
      – При чем тут деревня?
      – При том. Вы в ней прячетесь.
      – Все равно, - в который раз повторила я, - какое мне дело до деревни, которая собирается оставить меня на съедение волкам?
      – Действительно, - подхватил страж. - Какое вам дело, если Заклятые убьют всех? И мужчин, и женщин, и детей… детей, наверное, замучают…
      – Какое мне дело до них?
      – Это и передать суду? - уточнил страж и повернулся, чтобы идти.
      – Постой! Подожди!
      Страж остановился, не поворачиваясь ко мне.
      – Это правда? Они…действительно…могут?…
      – Не знаю, - честно ответил страж. - Еще никто не осмеливался проверить. Так вы идете?
      – Да, - ответила я дрожащим голосом. - Иду.
      Страж ждал меня на улице, пока я надевала куртку и трясущимися руками отодвигала засов.
      Было свежо и прохладно. Прекрасная ночь.
      Я жадно вздохнула, возможно, это последний вдох…
      – Я же обещал довести вас живую до суда, - укоризненно проговорил страж. - Пока вам нечего бояться.
      – Пока, - пробурчала я. - А потом?
      Страж не ответил, а, может, не расслышал, повернулся и зашагал к лесу.
      Не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.
      Прощай, жизнь, патетически подумала я.
      Как только мы перешли границу заповедного леса, раздался леденящий душу вой.
      – Чт…чт…что эт-то? - заикаясь, спросила я.
      Страж, как ни странно, смутился и, замедлив шаг, взял меня за руку.
      – Сопровождение, - пробормотал он. - Знаете, положено…
      – Сопровожд-дение? Зачем?
      – Простите.
      Он повернулся в ту сторону, откуда доносился вой, и что-то прокричал во тьму.
      Мне показалось, или слов в его крике не было?
      – Успокойтесь. Со мной вы в безопасности.
      – А… ага, конечно.
      – Успокойтесь, прошу вас! Я… я не хотел вас пугать.
      "Естественно, не хотел, - немного придя в себя, решила я. - Всего лишь сожрать вместе с лесным зверьем глупую городскую девицу".
      Возле городов дикие звери не водятся, их вывели еще сто лет назад. Сейчас эти твари боятся подступать к городским стенам, и такого воя мне слышать не приходилось. По-моему, это был волк. Хотя, может, нежить какая-нибудь, кто их знает?
      Город враждебен лесу: они не только не нужны друг другу, но и соперничают за территорию и влияние на деревню. В городе лесных выходцев можно не опасаться, но кто поможет городскому жителю в лесу?
      Мне было страшно. Когда я отправлялась в экспедицию, я и не представить не могла таких ужасов!
      Можно, конечно, поинтересоваться, почему меня отпустили одну.
      Да ведь исчезали только одиночки! Когда мы пытались запускать "приманки" со страховкой, с ними ничего не происходило. А городские девушки пропадали по-прежнему…
      Спрашивается, зачем они лезли через лес, будто им там медом намазано?
      Ответ прост - там, за лесом, устраивалась грандиозная ярмарка, побывать на которой - дело чести для каждой модницы страны.
      Отправлялись в путь по-разному. Кто-то в одиночку, большинство с обозами. Об одиночках можно и не говорить, а вот с обозов иногда тоже пропадали…
      Подвернут ногу, простудятся или просто скажут: раздумали ехать, подождут, дескать, в деревне и поедут обратно.
      Чем их приманивали?
      Я не знаю, по глупости согласившись помочь сразу же, как только ко мне подошел жрец и попросил задержаться в деревне. Очень уж хотелось понять, что за этим кроется.
      Узнала.
      Жаль только, до столицы это не дойдет.
      Сунув от холода свободную руку в карман, я неожиданно нащупала там бумагу. Королевская грамота!
      Ну, все. Пощады не будет.
      Мы долго шли со стражем по ночному лесу. Больше никто не выл, но подозрительные шорохи слышались то там, то тут, поэтому я, как утопающий за соломинку, крепко держалась за руку стража. Пока мы не дойдем до суда, я в безопасности.
      А когда дойдем?
      Неожиданно страж остановился и высвободил руку. С трудом, кстати, высвободил.
      Он галантно пропустил меня вперед, а когда я сдуру сделала два шага, схватил за правую руку и резко вывернул.
      – Ну, ты и сволочь, - прохрипела я, падая от боли на колени.
      – Простите, - отозвался страж, - так положено.
      Он рывком поднял меня на ноги.
      Бедная моя рука, над ней еще никогда так не издевались!
      Впереди возникло темное, скособочившееся сооружение, в которое страж меня и втолкнул. Помедлив секунду в дверях, он шепнул мне на ухо:
      – И постарайтесь не наглеть, от этого зависит ваша жизнь.

      Я оказалась в большом, ярко освещенном зале. В центре стоял массивный трон, а по обе стороны от него и за ним - кресла поменьше.
      Пустые.
      Страж остановил меня в десяти шагах от кресла и сильно надавил на руку.
      – На колени, - прошипел он сквозь зубы.
      На этот раз я вообще ничего не сказала, с перекошенным от боли лицом выполняя приказ.
      – Госпожа, я привел ослушницу.
      – Хорошо, страж, - мелодично отозвался женский голос необыкновенной силы и красоты. Голос доносился с трона. - Теперь прикажи ей встать.
      Страж поднял меня на ноги.
      – Кто тут? - спросила я, пытаясь повернуться к стражу лицом.
      Послышался музыкальный смех.
      – Не там ищешь, ослушница. Мы здесь. Суд закончился.
      После этих слов в зале стало еще светлей, и в каждом кресле появилось по девушке. Последней возникла сидящая на троне судья.
      – Мы все знаем, кто ты и как здесь оказалась. Твоя вина доказана. Будешь произносить последнее слово? - Чудесный голос судьи был абсолютно бесстрастен. Казалось, ей не было дела до своей речи, главным было звучание голоса.
      Им все известно. Я судорожно сглотнула.
      Что ждет королевского эмиссара на суде Заклятых?
      Всемогущие боги, помогите мне!
      Стойте! Откуда они знают, кто я? Почему я считаю их всеведущими?
      Глубоко вздохнув, я принялась бороться за свою жизнь.
      – В чем моя вина? - Мои слова разлетелся по залу.
      Девушки дружно засмеялись переливчатым, бессмысленным смехом. Так смеялась я после того, как поговорила со жрецом. Так смеются безумные. Или ведьмы. Заклятые.
      – Разве ты не знала - никто не смеет зваться Заклятой, не пройдя посвящение? Ты использовала наше имя - и избежала справедливой кары. Нам нет дела до тяжб леса, но обман недопустим. Ты удовлетворена?
      – Подождите! - крикнула я. - Кто меня обвиняет?
      Все снова засмеялись.
      – Он стоит за твоей спиной, ослушница. Или ты забыла прошлую ночь?
      – Я не виновна!
      Смех. По-моему, им были безразличны мои слова. Они смеялись дерзости: я осмелилась спорить. Видимо, никто никогда не оправдывался на их судах. Все умирали молча.
      – Разве не ты выдала себя за Заклятую и заставила стража вернуть тебя в деревню? - удивилась судья.
      Я тихонько вздохнула. Первый шаг сделан: она удивилась. И хотя бы немного заинтересовалась.
      Ах, всемогущие боги, такие далекие и бесполезные здесь, в этих диких лесах, помогите мне!
      – Я не лгала вчера! - сообщила я.
      – Вот как? Разве не ты назвалась Заклятой, которая дала обет не пользоваться своей Силой ровно сутки?
      – Я этого не говорила!
      – Вот как? - повторила судья. - Значит, страж лжет. - Она бросила тяжелый взгляд мне за спину.
      Я почувствовала, как страж задрожал.
      – Нет!
      – И ты не лжешь, и страж не лжет… Так не бывает, девочка моя, - медленно проговорила судья.
      – Я не называла себя Заклятой! Страж обманул сам себя, поэтому никто из нас вам не солгал.
      – Как это? - заинтересовалась судья.
      Я снова вздохнула. Второй шаг был сделан. От моих слов теперь зависит моя жизнь.
      – Я задавала стражу вопросы, которые он принимал за ответы. Ни разу я не сказала: "Я - Заклятая". Я спрашивала: "Почему бы мне не оказаться Заклятой?". Я не сказала: "Я дала обет". Я спрашивала: "Может быть, я дала обет?". Страж мог ответить - нет, но он решил, что да. Он обманул сам себя, а я не сказала ни слова, которое…
      – Довольно, - остановила мой сбивчивый лепет судья и снова поглядела на стража.
      – Она боится, - объявил он.
      Кто бы говорил, обиделась я, но смолчала.
      Судья задумалась, потом обвела глазами остальных Заклятых.
      – Девочка моя, еще никто не лгал лесному стражу правдой, - медленно произнесла она. - И никто не присваивал наше имя безнаказанно. Ты обманывала с помощью нашего имени, и в твоих речах только правда. Так не бывает, но ты это сделала. Тебя нельзя отпустить.
      – Что вы хотите этим сказать? - с трепетом спросила я, когда она замолчала.
      – Ты станешь одной из нас. Твои способности не могут принадлежать людям.
      – Но я…
      – Не благодари, - оборвала она меня. - Тем не менее, ты нарушила законы леса, будучи всего лишь человеком, поэтому поручаешься стражу, пока не пройдешь посвящение. Он сам распорядится твоей судьбой.
      Она взглянула на стража, который отпустил мою руку и выступил вперед. Зря он оставил меня без поддержки - я с трудом держалась на ногах.
      – Первая жертва, и ты больше не страж леса, - усмехнулась судья. - Она твоя, пока не пройдет посвящение. Потом ты будешь служить ей. Ты понял?
      Страж кивнул.
      – Через неделю, - произнесла судья, обращаясь ко мне, - мы соберемся вновь, и ты станешь одной из нас… если доживешь, конечно.
      До меня не сразу дошел жуткий смысл ее решения. Она на неделю сделала меня игрушкой в руках лесной нечисти, при этом имеющей невероятно важную причину убить меня - чтобы потом не стать моим рабом. Но он же обещал…
      Хотел ли страж убить меня вчера ночью?
      Если не хотел, он убьет меня сейчас.
      Но он же никогда не убивал раньше, судья ведь сказала, я - первая его жертва…
      – Не говорю "до свидания", говорю: "прощай", - продолжала судья, - ведь, когда мы увидимся, ты уже будешь не ты.
      Страж, видимо, успел скользнуть обратно мне за спину: он положил мне руки на плечи и силой заставил поклониться.
      Когда я выпрямилась, вокруг не было ни Заклятых, ни зала. Только лес и страж.
      Как я уже успела заметить, его добрая улыбочка означала очередную пакость.
      – Я не стану Заклятой! - категорически заявила я, не дожидаясь, когда он раскроет рот и скажет, какая смерть меня ждет. - Вы не заставите меня пойти на предательство!
      Улыбка на лице стража увяла. Похоже, я его обескуражила.
      – О чем ты? Какое предательство?
      Вместо ответа я достала из кармана королевскую грамоту.
      Эти придурочные не только не догадались, кто я, но и даже не сообразили меня обыскать.
      Страж взял у меня из рук грамоту и медленно развернул.
      Прочитал.
      Когда он поднял голову, я поняла: он умнеет прямо на глазах - с нечистью это бывает. Плохо, с тупой нечистью было бы легче разговаривать.
      – Так ты королевский эмиссар? - протянул он, насмешливо оглядев меня с головы до ног. - Надо же, какой улов…
      Я молча ждала, пытаясь сообразить, куда заведет меня наугад сделанный ход.
      – Зачем ты мне это показываешь? - догадался спросить страж.
      – Я требую статуса военнопленной! - храбро заявила я.
      Страж запрокинул голову назад и с наслаждением расхохотался.
      – И не вижу ничего смешного, - обиделась я, вырывая у стража свою грамоту.
      Отсмеявшись, он с сочувствием посмотрел на меня. Так смотрят на сумасшедшую. А я не сумасшедшая, просто непредсказуемая!
      – Да, повезло Заклятым, - отсмеялся страж. - Они давно мечтали завести своего человека среди людей короля.
      – Я же говорю, не пойду на предательство!
      – А о каком предательстве идет речь?
      – Как это? - опешила я. - Разве королевский этнограф может стать ведьмой, не предав при этом короля?
      – Ну, во-первых, - начал страж, усаживаясь прямо на землю, - Заклятые - не политическая организация, и с королем они не воюют. Значит, о плене можешь позабыть. А во-вторых…
      – Зато лес воюет с городом! - перебила я. - А я - у тебя в руках!
      Страж снова расхохотался.
      По-моему, он слегка перестарался, когда умнел, теперь я перед ним выгляжу полной идиоткой.
      – Не смешно.
      – Да ты садись, - спохватился страж, - не стой. - Он приглашающе похлопал траву рядом с собой.
      – Спасибо, я постою.
      – Ты чего? - удивился страж. - Королевским эмиссарам запрещено сидеть на траве?
      – Нет, - надулась я, - только на траве холодно и грязно.
      – А куртка у тебя зачем? - удивился страж. - Сними и постели на землю, если такая нежная.
      Мда, о вежливости в лесах даже не слышали. Вздохнув, я послушалась и уселась на расстеленную куртку. Какой-то она будет, когда я встану…
      – Стражи не берут пленных, - продолжил страж. - Они их съедают. Тем более, лес никогда ни с кем не воюет. Просто уничтожает то, что мешает нам жить. Война, плен - это все выдумки городов.
      Да… вляпалась…
      – Но ты не бойся, - покровительственно произнес страж. - Я уже пообещал и тебя не съем. Как знать, может, и проживешь эту неделю… я еще не решил.
      – Говорю же тебе - не заставите!…
      – Ты опять про свое предательство, - удрученно вздохнул страж. - Дурочка, когда же ты откроешь глаза?
      – Открою глаза?… - растерялась я.
      – Или ты решила, Заклятой может стать любая девушка с хорошо подвешенным языком? - ответил вопросом страж. - Ты ничего за собой не замечаешь?
      – Чего? - возмутилась я. - Если ты собираешься убедить меня - после этих событий у меня растут клыки, или я покрываюсь шерстью, или могу видеть в темноте, или…
      Он примиряюще поднял руку.
      – Почему после событий? - поинтересовался он. - И почему видеть в темноте? Я толкую о том, что было с тобой всегда, разве ты никогда не замечала?
      У меня голова пошла кругом, и я решила переменить тему.
      – Ладно. - Я поднялась на ноги. Ой, как затекли мышцы от сидения на траве! А ведь всего ничего посидела. - Утро вечера мудреней, ты можешь проводить меня обратно в деревню?
      Страж не поверил своим ушам.
      – Какая деревня? Тебе теперь идти некуда, со мной останешься.