Миры и междумирье (№1) - Острова междумирья

Могриф вдруг сказал что-то демону, и они оба пошли по направлению указующего перста, словно оратор убедил их первыми из собравшихся. Трое магов перестали глазеть на оратора и направились вдогонку за основным объектом слежки. Могриф пошел через дальние ворота, тем самым путем, о котором сообщил Балтазар. Он шел быстро, чуть ли не бегом, и маги с трудом успевали за ним. Они даже были вынуждены пренебречь осторожностью, чтобы не отстать от него, но некромант не оглядывался.

На выходе из города они все же приотстали и укрылись за ближайшей изгородью. Как только Могриф свернул на заброшенную дорогу, они устремились туда же, но через лес, под прикрытием деревьев и кустарников. Маги успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как он остановился у ворот храмовой ограды и поднял взгляд на надпись, идущую полукругом по верхней арке.

Каменная ограда храма, в нижней половине густо покрытая серыми пятнами лишайников, была высотой в три человеческих роста и выглядела древней, но прочной. Створки ворот были сплошными, сделанными из неизвестного сплава, плохо поддающегося разрушительному влиянию погоды – даже спустя века они не проржавели, а только потускнели от времени. Рядом с воротами виднелась небольшая дверца с округлым верхом, в которую рослый человек прошел бы, только согнувшись. Она была того же сплава, что и ворота, и такой же древней и прочной.

Могриф подошел к дверце и потянул за ручку. Убедившись, что она заперта, он пошел вдоль стены, но через десяток шагов остановился и что-то сказал своему спутнику. Демон прислонился плечом к стене и подставил ему сцепленные ладони. Могриф встал на них ногой, оперся ладонями о стену, и демон поднял его на вытянутых лапах наверх, пока тот не вскарабкался на верхушку стены. Подсадив хозяина на стену, он отступил от нее и с разбега подскочил на высоту, достаточную, чтобы схватиться за верхушку и перевалиться на другую сторону.

Когда они оба оказались по ту сторону стены, маги вылезли из кустов и подошли к воротам. Надпись, которую разглядывал Могриф, была на алайни, поэтому они смогли прочитать ее:

«Построено в память великого Эшнийца и в честь Конклава Тринадцати.»

Перед воротами росла трава, такая же густая, как везде вдоль ограды, а след дороги почти исчез. В воздухе ощущалось присутствие древних заклинаний – даже не самих заклинаний, а их следов, задевающих чувства магов, словно прикоснувшаяся к лицу паутина. Когда-то они были мощными и прочными, но с веками состарились и истаяли – точно так же, как старятся люди – оставив только напоминание о своей былой мощи.

– Все заперто, – отметил Зербинас, подергав двери. – Хирро, где твой порошок?

Пиртянин внимательно оглядел калитку и ворота, затем перевел взгляд на стену.

– В чем-то я согласен с Могрифом, – сказал он. – Например, в том, что незачем нарушать целостность здешних запоров. Балтазар, почему бы твоему Ракшу не перевезти нас через ограду?

– Верно! – обрадовался Балтазар. – Ракш, перевези нас!

Шерпан перекинулся в крылатую форму и поочередно перевез всех троих через ограду. За ней оказался травянистый холм, каменная стена окружала его, чуть отступя от его подножия. На вершине холма стояло круглое здание из светлого камня, с куполообразной крышей, спрямленный край которой образовывал широкий круговой карниз, подпираемый колоннами. Храм был выстроен просто, без архитектурных ухищрений и излишеств, но с завораживающей соразмерностью линий и форм. От входной арки к подножию холма спускалась каменная лестница с широкими и низкими ступенями. Из щелей между ее плитами выглядывали пучки зеленой травы.

Здесь давным-давно никто не бывал, но храм не выглядел ни заброшенным, ни запущенным. Он выглядел уединенным, отошедшим от мира для покоя и глубоких размышлений. Настроение этого места было таким сильным и необычным, что Зербинас, Хирро и Балтазар, вовсе не склонные к чувствительности, вдруг ощутили себя в первую очередь пришедшими к святыне паломниками, и только затем – искателями личных целей, пусть насущных, но все же сиюминутных.

Невольно проникшись этим настроением, они поднялись по лестнице до входа и шагнули в полураскрытые двери. Перед ними открылся просторный круглый зал, занимавший все здание храма. Верхний ярус стены состоял из окон, поэтому днем здесь всегда было светло. Ощущение света усиливалось бледно-кремовой облицовкой зала. В зале не было ни колонн, ни другой обстановки и украшений – ничего, кроме скульптур в стенных нишах нижнего яруса, изображавших сидящих мужчин и женщин в свободных, ниспадающих одеждах.

Эти скульптуры, выполненные из белого мрамора и черного обсидиана, размещались по шесть с обеих сторон от входа, чередуясь цветом. В центре у дальней стены возвышалась еще одна скульптура – величественный старец в просторном одеянии, с жезлом в руке и раскрытой книгой на коленях. Взгляд старца был устремлен в зал, свободная рука покоилась на книге, придерживая страницы.

Посреди зала неподвижно стояли двое. Голова Могрифа чуть поворачивалась по мере того, как его взгляд переходил от статуи к статуе, демон выглядел тихим и задумавшимся – по крайней мере, так отражалось его настроение на его иллюзорной оболочке.

Трое вошедших вслед за ними магов тоже почувствовали, как их охватывает царящая в зале тишина – особенная, высокая, какая бывает в присутствии чуда. Скульптуры были не просто живыми, они были больше чем живыми. Они были живыми в своем высочайшем проявлении – так точно и ясно была передана одухотворяющая сила, присущая каждому прообразу при жизни. Неизвестно, были ли великими члены Конклава Тринадцати, но тот, кто ваял их из камня, безусловно, был гениален.

Ближняя справа, мраморная, изображала молодого мужчину, казалось, внимательно прислушивавшегося к происходящему в зале. И разворот головы, схваченной в мгновенном движении, и стремительные складки его одежды создавали впечатление, что он принуждает себя оставаться сидящим на этой невысокой табуреточке, что он вот-вот сорвется с места и улетит отсюда. Следующей была женщина из черного обсидиана, стройная и хрупкая, с тонкими чертами лица, в котором присутствовала проницательность и скрытое злорадство, и в то же время своеобразное насмешливое обаяние.

И снова мрамор – крупный пожилой мужчина, с лицом человека, умудренного жизнью, с осанкой, исполненной спокойного достоинства. За ним другой, мрачноватый и сосредоточенный, с упрямо поджатыми губами и отстраненным взглядом – обсидиан.

Их было по шесть с обеих сторон, и они чередовались: белая – черная, белая – черная, белая – черная. Величественный старец в центре объединял и замыкал обе эти последовательности. Он главенствовал на собрании, но не над участниками этого собрания – каждый из них выглядел независимым, каждый был сам по себе. И все они были едины.

Члены Конклава Тринадцати владели этим залом, они находились здесь по праву, а вошедшие сюда казались случайными посетителями, по невежеству потревожившими собрание великих. Трое магов в растерянности стояли у входа, потому что явиться сюда за наследием Древних Архимагов, а там более ссориться в их присутствии с Могрифом выглядело бы настоящим кощунством.

Могриф почувствовал их и повернулся назад, вслед за ним повернулся и демон. Взгляд некроманта остановился на шерпане, с которого иллюзия слетела во время перехода в крылатую форму и обратно. Брови на его иллюзорной личине приподнялись, послушно отразив подлинное движение, а затем шевельнулись и губы, выбрасывая короткое заклинание снятия иллюзии. Он даже не позаботился о направленности заклинания, и все присутствующие в зале приобрели подлинный вид.

Несколько мгновений обе стороны смотрели друг на друга.

– Что вам здесь нужно? – сухо спросил Могриф.

Они не успели ответить, потому что снаружи донесся гул обозленных голосов, напомнивший о сборище на городской площади. Все трое встревоженно оглянулись. Балтазар дошел до раскрытых дверей и выглянул наружу.

– Там, у ворот, толпа, – сказал он, обернувшись.

Зербинас и Хирро подошли туда же. С возвышения, где стоял храм, было хорошо видно подножие холма и ворота, к которым сейчас подходила толпа людей, вооруженных дубинками, ломами и топорами. Первые были уже у ограды – кое-кто из них забился в припадке, остальные яростно застучали по створкам ворот.

– Они уже здесь, – послышался за их спинами голос некроманта.

Маги оглянулись и увидели, что Могриф тоже подошел и остановился рядом с ними.

– Что это значит? – спросил Хирро.

– Они пришли громить храм, – пояснил некромант. – Вчера я допрашивал методом мыслеобразов одного из дыбников – этим методом много не узнаешь, но я сумел понять, что на сегодня у них намечается некое мероприятие. Им было дурное знамение – дьяволы верхом на демонах и что-то еще в этом же роде. До сих пор их удерживали охранные заклинания храма, но заклинания ослабли от времени и теперь не могут остановить толпу.

Все трое магов разом уставились на него.

– Неужели? – недоверчиво спросил Зербинас. – Неужели у них поднимется рука – на это?!

На лицах Хирро и Балтазара явственно читался тот же самый вопрос.

– Поднимется, не сомневайтесь. – Могриф иронически усмехнулся. – Вам, светлым, трудно в это поверить, но я, темный, очень хорошо это знаю. Самое позднее к вечеру здесь и камня на камне не останется.

Озверелая толпа за оградой яростно стучала в ворота. Они были очень прочными, но не могли бесконечно выдерживать натиск. Кое-кто из толпы рубил деревья, чтобы повалить их на ограду и перебраться за нее по ним.

– Светлые, темные… – с ожесточением произнес Хирро, глядя на беснующуюся внизу толпу. – Истина не имеет цвета.

Могриф резко вскинул голову, впившись взглядом в пиртянина.

– Истина не имеет цвета, – повторил он. – И мы сумеем спасти этот храм, если захотим этого.

– Как?!

– Дормантуб научил меня одному заклинанию, – некромант слегка кивнул на демона, – но я не могу выполнить его без помощи светлой магии. Оно поднимет храм вверх, в междумирье.

– Заклинание создания острова! – воскликнул Зербинас.

– Так вы знаете о таком? Тем лучше, значит, мне не придется слишком долго объяснять. Нам нужно поторопиться – там вот-вот полезут через стену.

Там на ограду с треском упало большое дерево, и участники погрома стали карабкаться по стволу. У магов оставались считанные минуты до того, как толпа явится сюда.

– Что мы должны делать? – спросил Хирро.

– Ничего особенного – но в отличие от обычных групповых заклинаний нам нужно взяться за руки, чтобы создать кольцо силы. Затем вы посылайте силу в кольцо, а говорить заклинание буду я, поскольку вы его не знаете.

– Так что же мы стоим! – пророкотал Балтазар. – К делу!

Они бегом вбежали в зал и остановились посередине. Могриф протянул руку Хирро, и голубоватые пальцы пиртянина соединились с узкой и сухой ладонью некроманта. С другой стороны подошел Балтазар, и вторая ладонь Могрифа почти исчезла в его огромной ручище. Другую руку Балтазара принял демон, а Зербинас, вставший между ним и Хирро, замкнул кольцо, взявшись одной рукой за руку друга, а другой – за обжигающую лапу Дормантуба.

Когда кольцо было создано и все вошли в контакт, Могриф заговорил. Слова силы одно за другим слетали с его губ и, подкрепленные общей силой кольца, врывались в мироздание, изменяя его по воле заклинателя. Свободная магия потянулась к кольцу, пока не собралась вокруг него так, что даже окружающий воздух стал плотным и упругим. А затем окрестная земля вздрогнула, отрываясь от этого мира, и маги почувствовали, как их прижимает к полу

Весь холм, вместе с оградой и окрестным участком земли, отделился от привычного места и понесся вверх, ускоряясь по мере того, как вещество в его основании меняло материальность. Могриф повторял и повторял последнюю часть заклинания, поддерживая трансформацию, пока она не завершилась и остров не прекратил стремительный подъем. Тяжесть снова стала нормальной, и тогда некромант первым отпустил ладони соседей, разъединяя кольцо. Маги один за другим расцепили руки.

Все они потрясенно переглядывались, все еще находясь под впечатлением совершенного. Даже демон, и тот казался не в себе, хотя он создавал остров не впервые. В раскрытые двери доносились крики обезумевшей от ужаса толпы.

XXV

Первым, как обычно, опомнился Хирро.

– Нужно как-то усмирить этих, – сказал он, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. – Или весь наш труд пропадет зря.

Маги вышли из дверей храма и остановились на площадке перед наружной лестницей. Остров получился небольшим – в нескольких десятках шагов за оградой уже начиналась фиолетовая мгла междумирья. На нем, однако, осталась значительная часть погромщиков, находившихся во время заклинания у ограды. Сейчас они перестали лезть на нее и в ужасе метались по лесу в поисках пропавшего пути в город. Кое-кто из них в отчаянии бился о землю или стоял на коленях, бессмысленно повторяя жесты стирания паутины с лица.

– Я усмирил бы их, если бы знал их язык. – Балтазар внушительно расправил плечи. – Меня бы они живо послушались!

– Здесь больше подойдет моя магия. Массовое зомбирование – именно то, что для них сейчас нужно. – Могриф спустился на несколько ступенек лестницы и сделал отстраняющий жест ладонями, резко расставив и выпрямив пальцы. Погромщики как-то вдруг притихли, словно заснули на полушаге, их суетливые поиски путей к бегству сменились вялым, беспорядочным блужданием. Светлые маги только подивились, с какой легкостью некромант подчинил погромщиков, и он, видимо, прочитал это по их лицам, потому что счел нужным добавить: – У толпы повышенная восприимчивость к подобным заклинаниям.

– Теперь нужно убрать их отсюда, – сказал Зербинас.

– Нет проблем, – обронил Могриф. – Стоит мне отдать приказ – и они сами попрыгают с острова.

– Нет, так не годится, – поспешил сказать Хирро, пока некромант не исполнил свое намерение. – Их, конечно, выбросит на Геджию, но они не знают левитации и разобьются о землю.

– Если так уж необходимо, чтобы они уцелели, можно трансформировать их во что-нибудь более приличное, – иронически искривил губы Могриф. – И сложить, скажем, на входе в храм или у ног Эшнийца.

– Лучше всего переправить их отсюда через канал. – Зербинас кивнул в зал, где в центре бывшего кольца силы образовался канальный вход. – Не убивать же нам их всех!

– Если вам так больше нравится… – Некромант пожал плечами. – Но тогда придется открыть ворота, чтобы впустить их сюда.

Хирро сбежал по лестнице к воротам и повозился там с засовами.

– Изнутри они легко открываются! – крикнул он на холм. – Могриф, ведите этих людей к каналу, а вы, парни, высылайте их отсюда!

Он с усилием развел створки ворот, и толпа потянулась сквозь них, покорная воле некроманта. Зомбированные погромщики один за другим входили в храм, где Зербинас и Балтазар накладывали на них левитацию, чтобы обеспечить безопасное приземление, а затем переправляли через канал на место, с которого отделился остров. Вскоре на острове не осталось никого, кроме магов.

– Эти люди так и остались зомбированными! – спохватился Зербинас. – С них забыли снять заклинание подчинения!

– Ничего я не забыл, – проворчал Могриф. – Массовое заклинание и снимается сразу со всех, а я просто не мог позволить такое здесь, в храме. Ничего страшного, побудут живыми зомби.

– Их нельзя оставлять так, – поддержал друга Хирро. – Самое худшее, что можно сделать с человеком – это лишить его свободной воли.

– Свободная воля подобных людишек – это потаскуха, готовая лечь под любого, кто возьмет на себя труд обольстить ее. В отличие от вас, я не вижу особой разницы между ними и зомби. – Могриф презрительно поморщился. – Утешьтесь, мое заклинание само собой рассеется через несколько часов. Я не слишком расстарался над ними.

Теперь, когда храм был в безопасности и необходимость действовать пропала, каждый из магов мало-помалу вспомнил, где и зачем он находится. Они в замешательстве уставились на некроманта, он настороженно глянул на них. Только что они сотрудничали, но теперь услужливая память нашептывала каждому о непримиримых противоречиях светлой и темной магии. Или, точнее, светлых и темных магов – о чистоплюйстве одних и хладнокровной жестокости других.

– Что вам здесь нужно? – повторил свой вопрос Могриф.

Они переглянулись и не ответили ничего.

– Только не говорите мне, что вы явились почтить память великого Эшнийца, – продолжил некромант. – Я знаю, что здесь можно искать, и подозреваю, что вы тоже это знаете.

– Допустим, – согласился Хирро.

– Раз уж все мы оказались у цели, нам нет смысла ссориться из-за нее. Я вижу, что вы – сильные маги, но и мы с Дормантубом кое-что можем, и это еще вопрос, кто победит, если дело дойдет до выяснения отношений. Только что мы могли действовать совместно, и получилось хорошо – так почему бы нам не попытаться еще раз? Если мы поможем друг другу, каждый из нас получит свою выгоду.

– Это еще вопрос, что нам лучше, – подхватил его намек Балтазар, – соблюсти собственную выгоду или помешать выгоде некроманта.

– Если вы считаете, что я ищу заклинания Древних Архимагов для того, чтобы привести в исполнение злодейские планы по завоеванию мира или превращению всех живых людей в мертвецов, вы глубоко ошибаетесь, – иронически усмехнулся Могриф. – Да, я некромант, но я не маньяк. Мне нисколько не улыбается возня ни с завоеванным миром, ни с таким количеством никчемной нежити – напротив, меня совершенно устраивает мир в том виде, какой он есть, и мне достаточно естественного пополнения рабочего материала. У меня другая, частная цель, которая касается только меня и моего Асура.

– И для которой требуются заклинания Древних Архимагов? – недоверчиво спросил Балтазар.

– Не понимаю, почему я должен оправдываться перед вами – я же не ставлю под сомнение ваши цели. Я никогда не лезу в дела светлых, но они почему-то считают своим долгом сунуть нос в мои.

– Как известно, цели темных магов отличаются от целей светлых магов далеко не в лучшую сторону, – напомнил Зербинас.

Могриф пристально глянул на каждого из них.

– Различны наши методы, – подчеркнул он интонацией последнее слово, – а наши цели могут быть любыми. Что может быть благороднее спасения мира, которым занимаюсь я – некромант. Вот уже несколько лет я разъезжаю по всему междумирью в поисках средства, которое спасет от неминуемой катастрофы родной мир моего Асура. Но вы, светлые, сумеете и это записать мне в преступления, потому что улдар для вас – темный скакун, который не заслуживает доброго отношения. А для меня он – единственный друг, и ради Асура я готов пойти даже на соглашение с вами. Возможно, в этом храме есть заклинание, которое спасет его мир, и я предпочел бы потратить свое искусство на его получение, а не на драку с вами.

Могриф вдруг увидел, как меняется выражение лиц стоящих напротив него магов. Мгновение неопределенности – и они смотрели на него уже не как на безликое и неприятное явление под названием «некромант», а как на личность, на Могрифа по прозвищу Черный, Меченого Тьмой, сторонника темной магии и седока Асура.

В глазах Хирро запрыгали искорки сдерживаемого веселья, словно воспитание не позволяло ему порезвиться как следует на этот счет.

– Кто бы мог подумать… – протянул пиртянин. – Кто бы мог подумать, что и у нас, и у вас окажется одна и та же цель…

– Как это понимать? – насторожился Могриф. – Объяснитесь.

– Чего уж проще, – хмыкнул тот. – Недавно мы встретились с ларами, которые попросили нас спасти их мир от предстоящей катастрофы – и мы пришли сюда за заклинаниями, которые, возможно, помогут предотвратить ее.

– Вот как! – тут выяснилось, что по крайней мере глаза Могрифа умеют улыбаться. – Значит, я могу рассчитывать на вашу поддержку в этом деле!

– А мы – на вашу. Мы кое-что уже предпринимали для этого, но оказались в тупике. Мощности нашего распыляющего заклинания не хватило, чтобы убрать этот злосчастный материк.

– А я намеревался изменить его путь с помощью вызова катаклизма. Правда, Дормантуб тогда помешал мне довести заклинание до конца, но впоследствии он сказал мне, что оно все равно не сработало бы.

– Та самая пентаграмма на краю материка! – догадался Зербинас.

– Да, это мое произведение. Но Дормантуб объяснил мне, что это заклинание невозможно выполнить без участия светлой магии.

– Дормантуб – это демон, который участвовал в создании материка? – Хирро кивнул на спутника Могрифа.

– Вам, я вижу, многое уже известно. Это еще полбеды, что они с Карвинаком создали материк – беда, что они разломали его надвое и одна из половинок потеряла устойчивость в междумирье, та самая, которая создает нам сейчас такую головную боль. Сначала я хотел ограничиться изменением ее пути, но теперь предпочел бы менее рискованное решение. Рано или поздно она все равно куда-нибудь упадет, и трудно сказать, куда она направится после встряски. Возможно, среди заклинаний этого храма найдется подходящее.

– Но где же они? – изучающий взгляд Зербинаса обошел стены и потолок. – Здесь так пусто…

– Главный зал, третья панель слева от входа, – сказал Могриф. – Зал здесь единственный – видимо, он же и главный, но что тут можно считать панелью? Может, вам известны более точные указания?

– Нет, мы вообще не знаем, где здесь спрятаны заклинания, но у нас есть компаньон, который обещал сказать нам это, когда мы найдем храм.

– У него тоже есть скакун? – в ответ на утвердительный кивок Зербинаса некромант продолжил: – Тогда зовите его сюда.

Зербинас мысленно обратился к Ки-и-скалю, чтобы тот рассказал Вольду, где сейчас находится храм Эшнарона, и попросил бы того прилететь сюда на гаргойле. Но до их прибытия оставалось еще немало времени, и маги стали осматривать зал.

– Третья панель слева… – зычно повторил Балтазар, оглядывая левую сторону зала. – Не знаю, что имелось в виду под панелями, но, по моему, это выступающие участки стены между статуями. Но вот которую из них считать третьей – учитывать стенной пролет до статуй или не учитывать…

– Я бы не стал. – Хирро оценивающе глянул на каждую панель. – Этот пролет слишком отличается от них по размеру. Хотя кто знает…

– Третья панель – это пространство между третьей и четвертой скульптурами, если считать панели только между ними, – подхватил рассуждения Зербинас. – Это ровно посередине, и я бы высказался в пользу симметрии.

– Интересно, – пробормотал Могриф и подошел к указанному участку стены. – Я чувствую здесь магию.

– А на остальных?

Маги начали переходить от панели к панели, проверяя свои ощущения, и вскоре сошлись на том, что средняя панель слева отличается по магическим свойствам от остальных.

– Видимо, эта, – подытожил некромант.

– И что теперь делать? – дружно глянули на него маги.

– В моем источнике сведений было написано, что за этой панелью укрыты величайшие заклинания, которые никому из магов не взять в одиночку, – сказал он. – Что это означает, предстоит догадаться нам самим – если, конечно, вашему компаньону не известно больше.

Они ощупали каждую подозрительную выпуклость вокруг панели, но ничего не нашли. Хирро попросил Чанка осмотреть ее верхнюю часть, куда не могли дотянуться их руки, и птерон потыкал зубастым клювом в каждую неровность камня, но тоже ничего не обнаружил. За этим занятием их и застал Вольд, которого гаргойл высадил у входа в храм.

Он заметно удивился, увидев такое сборище магов, да еще в обществе демона.

– Сколько же здесь искателей сокровищ! – подивился он вслух. – Это впервые в моей практике, когда собирается сразу столько претендентов на один клад!

– Это не такой клад, доля которого уменьшается в зависимости от числа претендентов, – отозвался Хирро. – Сколько бы нас здесь ни было, никто в убытке не останется.

– Вы уже нашли его?

– Почти. – Хирро кивнул на стену: – Мы сошлись на том, что заклинания спрятаны за этой панелью, но не знаем, как открыть ее. Если вам известно, как она открывается, сейчас самое время это сделать. Свою часть работы мы выполнили.

– «Мир Геджия, храм Эшнарона Мыслителя, главный зал, третья панель слева от входа. По воле основателя там укрыты величайшие заклинания, которые никто из магов не возьмет в одиночку», – процитировал Вольд записную книжку из пещеры. – Это все сведения, которыми я располагаю.

– Мы осмотрели и ощупали всю панель и всю окружающую стену, но не обнаружили никаких потайных замков.

– Почему вы уверены, что это та самая панель?

– Она отличается по магическому излучению от остальных.

Вольд походил вдоль стен зала, приглядываясь к панелям.

– Да, – согласился он. – Это скорее всего она, осталось только вскрыть ее. У меня огромная практика вскрытия подобных мест, поэтому я знаю, что простого осмотра вокруг панели здесь мало. Открывающий рычаг может находиться где угодно в зале – более того, их может оказаться несколько. Не исключена и возможность, что запор окажется магическим.

– Я не чувствую здесь запирающего заклинания, – сказал Могриф. – Панель излучает магию другого свойства.

– Тогда поищем по всему залу, – предложил Вольд.

Маги разбрелись по залу в поисках отпирающего устройства. Чанк взлетел на верхний ярус храма, простукивая там клювом каждую шишечку и щелочку. Вольд позвал в храм гаргойла, который занялся тем же, что и птерон. Все они облазили и ощупали каждую пядь стен, пола и потолка.

Бесполезно.

Зербинас, прощупывавший стык пола со стеной на противоположной стороне зала, выпрямился, чтобы дать спине отдых, и в досаде уставился на панель, которая никак не желала открываться. Если смотреть издали, она находилась точно в центре левого ряда скульптур, между изящной женщиной с длинными мраморными волосами, вьющимися по мраморным плечам, и сухопарым обсидиановым мужчиной с резкими чертами лица и вызывающим взглядом. Непонятно почему, но эти двое выглядели привратниками, а эта проклятая панель – воротами, ведущими неизвестно куда. Зербинас вгляделся в скульптуры, пытаясь понять, что в них вызвает это необъяснимое, но весьма определенное ощущение.

Вдруг он понял – их позы обладают не заметной на первый взгляд симметрией. Обе статуи держали совершенно одинаковые жезлы – несколько принужденно, торчком вверх, причем в ближайшей к панели руке – женщина в левой, мужчина в правой. Жезлы выглядели как ограничители некоей зоны, находясь на одной высоте и на одинаковом расстоянии от боковин панели. Вряд ли гениальный ваятель этих скульптур допустил бы такое совпадение случайно.

– Жезлы! – воскликнул Зербинас. – Смотрите, жезлы!

– Что – жезлы? – Хирро мгновенно оказался рядом с ним.

– Ты посмотри, как они расположены! Это наверняка не просто так!

На его возглас подошли остальные и тоже стали разглядывать скульптуры издали. Согласившись, что жезлы выглядят подозрительно, маги попробовали применить их как рычаги, но те составляли одно целое со руками статуй.

– Они заколдованы, – сказал вдруг Могриф, когда все разочарованно отступили от скульптур. – Но не запирающим заклинанием, а каким-то другим.

Каждый из магов в меру своего умения и понимания забормотал аналитические заклинания, пытаясь выяснить характер магии на жезлах. В итоге получилась такая неразбериха, что Балтазар замахал руками и возгласил:

– Колдуйте по очереди, или так мы ничего не поймем! Кто из нас силен в аналитической магии?

Все замолчали и начали вопросительно переглядываться.

– Давайте, я попробую, – предложил Зербинас. – Анализ всегда получался у меня хорошо.

Он подошел к обсидиановой статуе и начал прощупывать ее жезл распознающими заклинаниями, подбирая их одно за другим, словно отмычки. То же самое он проделал и с мраморной статуей по другую сторону панели.

– На оба жезла наложены заклинания наподобие тех, которые используются при создании магических карт и справочников, – сообщил он наконец компаньонам. – Но их энергетика различна на обоих жезлах – как я понял, она соответствует энергетике их прообразов.

– То есть, одно из заклинаний основано на светлой магии, а другое на темной? – догадался Хирро.

– Можно сказать, что так.

– Теперь я знаю, что нужно делать, – вмешался в обсуждение Вольд. – В свое время я прочитал множество источников, в которых приводились способы укрытия ценностей, и мне встречались там упоминания о подобных секретах. Чтобы получить доступ к такому хранилищу, нужно наложить заклинания чтения одновременно на оба жезла – и тогда оно откроется. Но здесь я бессилен, потому что никогда не специализировался ни на светлой, ни на темной магии. Здесь нужны маги, чья энергетика созвучна энергетике этих жезлов.

– Ясно. – Могриф глянул на обсидиановую статую. – Ну, со своей частью задачи я справлюсь. Кто из вас займется тем жезлом?

– Да все равно, – ответил Хирро. – Хоть ты, Зербинас, раз стоишь рядом.

Требуемое заклинание было сходно с тем, которое использовали при вызове карт и справочников, заложенных в личный амулет, носимый обычно в виде шейного кулона. Оба мага встали по бокам панели лицом друг к другу, Могриф взялся правой рукой за обсидиановый жезл, а Зербинас – левой за мраморный. Они взглянули друг на друга, сообщая о готовности, а затем каждый из них произнес свой вариант читающего заклинания. Мысленно, чтобы не мешать другому.

Плоскость панели была плохо видна с мест, где они стояли, но Зербинас все же увидел бело-голубые ряды букв, вспыхнувшие на камне. Для него они сливались в неразборчивые полосы, но стоявшие прямо перед панелью маги могли прочитать их. Они впились глазами в панель, читая текст.

– Здесь только одно заклинание, – сказал Вольд. – Попробуйте еще раз.

Оба мага повторили чтение, и на стене появилось следующее заклинание. Всего их оказалось тринадцать, а после четырнадцатой попытки повторилось первое. Их переписали, одно за другим, а затем Могриф с Зербинасом вернули панель в исходное состояние заклинанием завершения вызова. Они отошли от жезлов и стали изучать записанное.