Миры и междумирье - Кольца детей Ауле

– Давай, я тоже посочиняю, – дождавшись начала музыкальной фразы, он запел. Чистый и высокий голос эльфа, негромкий, но удивительно полетный, разнес по окрестностям следующий куплет рождающейся песни:

По небесам луна летит, родимый дом давно забыт,

И мир чужой вокруг лежит – а все она, дорога.

Рамарон заулыбался и подналег на струны. Эльф, однако, допел куплет и замолчал.

– Слова кончились. – Он виновато улыбнулся и стал насвистывать мелодию под звучание лютни.

– Давайте, я вам подтяну, – внезапно предложил Горм.

Оба удивленно глянули на гнома, который почти никогда не присоединялся к поющим, хоть и обладал неплохим слухом. Но драконий налет, похоже, был из тех приключений, которые способны заставить сочинять песни даже гнома. Низкий басистый голос подхватил и наполнил словами бесхитростный мотивчик:

Идем-бредем мы сквозь метель, не греет нас душистый эль,

Не ждет нас теплая постель – а все она, дорога.

Друзья вдруг проказливо переглянулись и, не сговариваясь, затянули хором:

Родимый дом давно забыт – а все она, дорога,

И мир чужой вокруг лежит – а все она, дорога,

Идем-бредем мы сквозь метель, не греет нас душистый эль,

Не ждет нас теплая постель – а все она, дорога.

Допев куплет, все трое дружно расхохотались. К просторному, раскатистому смеху атани присоединился высокий, похожий на птичье щебетание смех эльфа и гулкий, словно в бочку, хохот гнома.

Бродяги?

Разумеется.

Неудавшийся драконий обед из трех блюд?

Конечно.

Посреди ночи, посреди леса, посреди зимы – но у них был костер, лютня и миска похлебки. И у них была песня.

***

Это селение стояло на пригорке, на правом, обрывистом берегу Великого Андуина. Впрочем, правильнее сказать, что оно было вкопано в округлые скаты пригорка. В верхней части бугра размещались злаковые поля, у подножия простирались ровные овощные грядки. Зимой поля можно было узнать по граничным вешкам, а грядки – по длинным сугробам характерной формы, напоминающим издали нарезанный картофельный рулет, густо политый сметаной. Кое-где на них зябли заснеженные птичьи пугала с раскинутыми в стороны рукавами, увешанными сосульками. По краю пригорок был утыкан печными трубами, многие из которых дымились. Ниже труб виднелись двери, похожие на днища винных бочек, вкопанных в склон, и круглые окошки со ставнями.

Скупые зимние тропинки соединяли двери-днища, колодец, речную прорубь и одинокое бревенчатое сооружение с вывеской, на которой была нарисована пенящаяся кружка. Из его трубы поднимался бодрый дымок, вызывая ответную бодрость в сердцах усталых путников. Свежевыпеченный хлеб, крепкий эль, горячий пунш, жареная картошечка с соленым огурчиком, ядреные грибки из погреба, квашеная капуста и моченые яблоки, копченый окорок и аппетитное жаркое на вертеле – да мало ли что еще поджидает гостей в подобном заведении! Ноги Горма сами собой зашевелились быстрее, прокладывая тропу из леса к порогу этого славного дома.

– Да они все здесь в пещерах живут! – воскликнул Рамарон, ступавший за ним след в след. – Это что, гоблины какие-то особенные?

– Нет, не гоблины, – отозвался из-за его спины Фандуил. – Мы зовем их половинчиками, потому что ростом они примерно вдвое ниже эльфов.

– Мы тоже, – пропыхтел спереди Горм. – Потому что в ширину они примерно вдвое уже гномов. А если сравнить с атани, они будут вдвое ниже и вдвое уже, значит, для твоего народа, Рамарон, они будут четвертушничками.

– Четвертушнички, – повторил Рамарон. – Язык сломаешь. Может, у них есть еще какое название?

– Они называют себя хоббитами, – ответил Фандуил. – Мне говорили, что это название как-то связано с их происхождением, но я не помню точно, как.

– В жизни не слышал про таких. А откуда они взялись?

– Наши следопыты рассказывали, что полтора столетия назад на этом месте жила большая колония кроликов. Однажды весной кто-то из наших проходил здесь и вместо кроликов обнаружил этот народец. Еще осенью на холме ничего не было, а тут вдруг – они себе уже и домики под землей отрыли, капусту посадили, морковку, и даже таверну успели поставить. Я спрашивал Палландо, как это могло случиться, а он только смеется – есть тут, говорит, один фокусник. Наши познакомились с ними поближе – славный народец, добрый и хозяйственный. Теперь они у нас изделия кое-какие покупают, а мы у них – зерно.

– Мы тоже торгуем с ними, – добавил Горм. – Они у нас железную утварь берут, а мы у них – зерно, мясо и овощи. Я слышал, цены у них вдвое ниже, чем у атани.

– А много их в этих краях?

– Вот только это село, но, говорят, их здесь заметно больше стало. Орков поблизости нет, а с гоблинами они справляются.

Горм достиг наконец заветной двери с вывеской и потянул за ручку. Пивной зал был небольшим, но чистым и уютным. Потолок здесь был таким низким, что Рамарон с Фандуилом невольно пригнулись, входя в помещение вслед за гномом. Полукруглые оконца начинались на высоте их колен от пола, столы и стулья казались детскими или игрушечными. Тем не менее, сидящие за ними посетители выглядели взрослыми, а некоторые и пожилыми. Все они как один повернулись к вошедшим и с нескрываемым любопытством уставились на них. За стойкой хлопотал хозяин – он был ростом с двенадцатилетнего ребенка, но уже немолод и упитан. Ему помогала пухленькая улыбчивая девушка, на полголовы ниже его ростом.

– Какие к нам гости! – всплеснул он руками, увидев новых посетителей. – Здравствуйте, здравствуйте! Чем могу быть вам полезен?

– Нам бы поесть, – ответил за всех Горм. – Побольше и повкуснее, а то мы с дороги…

– Понимаю, понимаю, – закивал хозяин. – Садитесь вон за тот стол, он у нас специально для приезжих.

Он показал рукой в дальний угол, где, действительно, стоял стол нормальных размеров, за которым могли усесться четверо.

– Вы к нам торговать? – полюбопытствовал он, провожая их до стола.

– Нет, мы путешествуем.

– Вот и я думаю, что вроде бы не сезон. Прямо сейчас я могу предложить вам горячий пирог с ливером, окорок, сало с чесноком, копченую рыбу, грибочки соленые и маринованные – а если вы согласны подождать, то можно будет пожарить картошку с салом или приготовить зайца на вертеле. Из напитков у меня есть эль, яблочный сидр, квас, медовуха, пунш.

– Сейчас пирог и окорок, – решил Горм. – И сало. А картошку и зайца сделайте к вечеру – ведь у вас найдется где переночевать?

– Да, у меня есть комната для гномов. А вот для эльфов у меня нет комнаты – они всегда ставят лагерь на том берегу Андуина. Но к кроватям можно приставить табуретки, и тогда они, надеюсь, подойдут вам?

– Подойдут. А если у вас еще есть где помыться, это будет просто здорово.

– Мы вам воды нагреем. Майма, ты слышала, что будут есть наши гости? Неси все!

– И пунш.

– И пунш!

Девушка пошла собирать поднос, и вскоре заказанное появилось на столе. Трое друзей накинулись на еду, позабыв об остальных посетителях таверны. Те, однако, продолжали таращиться на гостей, неожиданных в это время года. Наконец один из половинчиков, помоложе и посмелее, подошел к столу и нарочито кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.

Поскольку еда подходила к концу, друзья уже достаточно насытились, чтобы отвлечься на хоббита. Тот представился со всей мыслимой любезностью, и им ничего не осталось, кроме как представиться в ответ. Ободренный их приветливостью, половинчик подсел к ним на свободный стул и начал расспрашивать о путешествии.

– Мы идем в Мирквуд, в гости к Фандуилу, – кивнул Горм на эльфа, ни словом не обмолвившись о причине их зимнего похода. – К несчастью, эльфы и гномы сейчас в ссоре, поэтому нам пришлось обходить Мглистые горы с севера.

Все остальное не было секретом, и гном стал рассказывать любопытному хоббиту о Казаде, об Ост-ин-Эдиле и войне с орками, о длинной зимней дороге вокруг хребта и о драконе, который чуть не съел их во время перехода через хребет. Остальные хоббиты подсаживались все ближе и ближе, пока наконец не обступили стол, тишком оттирая друг друга, чтобы занять место получше. Кто-то из них накинул меховую куртку, вышел ненадолго и вернулся со своими приятелями, затем еще кто-то – пока пивной зал не оказался буквально набитым половинчиками.

Эти малыши никогда не покидали окрестностей своего села. Они были сильны только вместе, а в одиночку были слишком слабы и хрупки, чтобы бродить по этому миру. Но они были любознательны и падки на новости, поэтому жадно выслушивали рассказы приезжих, если у тех находилось время и желание поговорить с ними. Трое друзей оказались настоящей находкой для них – а уж когда Рамарон расчехлил лютню, общему восторгу просто не было границ.

Конечно, он не стал петь ни о ночевках под открытым небом после целого дня пути по колено в снегу, ни о тяжести заплечных мешков и пустой крупяной похлебке на ночь. Все эти бытовые мелочи были недостойны занесения в песню. Он пел о белых горах и о заснеженных елях, о журчании речки Буйной, подернутой тонким ледком, о запахе вымокших листьев под первым снегом, ласковым и пушистым. Затем он запел о высоких дубах Ост-ин-Эдила, об его искусных мастерах и добрых хозяевах. И напоследок, исчерпав свои лучшие песни, Рамарон запел бесконечно старые и длинные баллады Первой эпохи – о сильмариллах мятежного Феанора, о последней битве Глорфиндейла, о прекрасной Галадриэль, о Берене и Лучиэнь, о Войне Гнева и падении Отступника. Вне всякого сомнения, у него никогда еще не было такой отзывчивой и благодарной публики, как эти маленькие жители отдаленного села с никому не известным названием.

В этот вечер в таверне случилось небывалое – заяц на вертеле был пересушен. Тем не менее, он без остатка исчез в желудках наголодавшихся путешественников, изрядно размоченный пуншем и медовухой. Хозяин с помощницей хлопотали около них, пока не убедились, что гости всем обеспечены и всем довольны. Друзья помылись на ночь и улеглись спать на чистых постелях, впервые с тех пор, как покинули Ост-ин-Эдил.

Они прожили в этом поселке еще два дня. Добрая половина местного населения стала их хорошими знакомыми, тогда как другая половина уже могла считаться их закадычными друзьями. В таверне с утра до ночи толпились хоббиты, с детски-наивной навязчивостью выпрашивавшие новых рассказов и песен. Рамарон пел так много, что его голос стал похрипывать. Горм в десятый раз рассказывал о Совете, о мастере Келебримбере, о предательстве Саурона, умалчивая только о завещании учителя, из-за которого они отправились в обход Мглистых гор на зиму глядя. Уже один этот поход вызвал бы подозрения у кого угодно, но не у половинчиков, которым все, что было за пределами их собственного места и быта, казалось одинаково удивительным.

Фандуил побывал на другом берегу Андуина, где обнаружил тропу, проложенную к поселку его сородичами. Тропа была широкой, рассчитанной на коней с поклажей, и хорошо прослеживалась в лесу. По ней не ходили с осени, поэтому она была завалена снегом, но все-таки это была одна из лучших дорог в Мирквуде. На третий день друзья собрали вещи, выстиранные и вычищенные заботливой Маймой, и продолжили путь.

***

Несколько дней спустя они вошли в Сумрачный лес. Деревья здесь были выше и толще, чем где-либо в Средиземье. И самое удивительное – под ними не было снега. Весь выпавший за зиму снег остался лежать сплошным настилом на верхушках крон. Только на полянах и проплешинах он достигал земли, образуя белые островки, видимые издали.

Под снежным покрывалом было душно и так тепло, что палая листва не была промерзлой. Казалось, путники вышли из зимы в осень. Даже днем здесь стоял полумрак, сравнимый с вечерними сумерками. Тропа удобно ложилась под ноги, ровная и густо присыпанная рыжей листвой, еще не успевшей побуреть с прошлого сезона. С обеих сторон возвышались мрачные колонны деревьев, такие однообразные, что было достаточно отойти на десяток шагов в сторону и несколько раз обернуться вокруг себя, чтобы полностью потерять понятие о сторонах света.

– Здесь всегда так темно? – поинтересовался у Фандуила Рамарон.

– Когда снег растает, здесь светлее. Но, конечно, здесь не так светло, как в обычных лесах.

– Как же вы живете в такой тьме?

– Для авари не существует тьмы – мы привыкли к ней, когда наш мир освещали только звезды. Кроме того, в лесу мы не живем, а только охотимся и собираем травы. Мы живем на восточной границе леса, в предгорьях Рудного кряжа. Оттуда берет начало речка Быстрица, которая течет на север к Серым горам и впадает в озеро у подножия пика Эребор. В скалистом массиве за речкой у нас есть подземное укрепление, в котором мы зимуем и прячемся от орков, а наш летний город расположен в редколесье по эту сторону реки. Сейчас он, конечно, пуст.

Если сумрачное величие деревьев и белая снежная крыша над головой подавляли Горма и Рамарона, то Фандуил, безусловно, чувствовал себя как дома. Он выпрямился и стал как бы выше ростом, его зеленый взгляд лучился радостью, лаская толстые тысячелетние стволы и бесконечный рыжий ковер под ними.

– Как хорошо вернуться домой! – не удержался он от восклицания. – Я уже начал забывать, как все это выглядит!

Гном и атани изумленно покосились на эльфа, в глубине души уверенные, что понравиться здесь может только сумасшедшему. Он пошел по тропинке первым, загадочным образом превратившись в рыжевато-бурую тень, уже с нескольких шагов не различимую на общем фоне.

– Эй, тебя же почти не видно! – окликнул его в спину Рамарон. – Как это у тебя получается?

– Разве? – Фандуил оглянулся. – Это у меня непроизвольно – маскировочная эльфийская магия. Нас с детства приучают ставить ее при входе в этот лес, но, понятно, при вас в ней мало пользы. Весь Мирквуд на лигу вокруг уже знает, что вы здесь.

– Здесь опасно? – предусмотрительно спросил Горм. Темнота не смущала гнома, но ему было крайне неуютно среди высоченных стволов, внутри каждого из которых можно было бы вырубить просторную комнату.

– В основном – весной, когда снег на кронах начинает таять и вниз падают целые сугробы. Но они шуршат при падении, поэтому всегда можно успеть отскочить.

– Для этого же надо каждое мгновение быть начеку!

– Конечно. А как еще ходить по лесу?

– А всякие хищные звери? – не унимался Горм.

– Нас они не трогают.

– А нас?

– Съедят и меня не спросят – я еще не в том возрасте, чтобы повлиять на них. Поэтому вы оба делайте все, что я скажу, и так, как я скажу – для вашей же безопасности. Например, старайтесь не шуршать так громко листьями при ходьбе.

– Для чего же эльфы маскируются, если их не трогают хищники?

– Для успешной охоты. Звери и птицы в этом лесу куда осторожнее, чем в обычных.

– Почему? – спросил Рамарон.

– Это очень старый и особенный лес. Наши Древние говорят, что он существовал от начала мира. Когда они пробудились на берегах озера Куивиэнен, вершины Сумрачного леса уже задевали небо. Здесь все особенное, и деревья, и звери. Таких больше нет в Средиземье. Сначала он был нашим домом, но затем появились орки, и мы ушли оттуда к Рудному кряжу, чтобы построить надежное убежище в толще скал.

– В этих краях много орков? – мгновенно насторожился Горм.

– Сейчас они не живут поблизости, хотя обязательная маскировка у нас была принята именно из-за орков. В Первую эпоху они постоянно шастали по лесу, но теперь не заходят сюда – со времен Войны Гнева, после того, как у нас было тяжелое сражение с ними. Мы тогда истребили большинство нападающих, а остатки орков ушли на север и поселились за Эребором. Кроме них, в тех местах живет огромное количество гоблинов, но здесь они тоже не бывают.

Выяснив, что орков и гоблинов можно не опасаться, гном все-таки решил разузнать побольше о местных хищниках и спросил о них Фандуила.

– Я надеюсь, что мы сумеем избежать столкновения с ними, – ответил тот. – Если они встретятся нам днем, я постараюсь уговорить их не трогать вас, хоть я не из Старших. Не получится – будем защищаться. По ночам я буду ставить маскировочную завесу на лагерь – но это не означает, что нам не понадобится ночная стража.

Горм и Рамарон с опаской последовали за ним в глубины этого таинственного леса. Несмотря на душный воздух, идти здесь было значительно легче, чем по глубокому снегу, поэтому за день они проходили вдвое больше, чем прежде. Легконогий эльф тенью скользил по лесу, заставляя напрягаться даже неутомимого Рамарона и тяжело пыхтеть – коротконогого гнома. Он то и дело спохватывался, с заметным усилием приноравливаясь к шагу своих спутников, но затем близость дома снова ускоряла его шаги.

Теперь Фандуил охотился не в пути, а вечерами, пока Горм и Рамарон запасали дрова на ночь и ставили котелки на огонь. Перед уходом он обходил стоянку по кругу, шепча при этом заклинания, чтобы защитить ее на время своего отсутствия. Случалось, эльф задерживался на охоте и возвращался в лагерь, когда вода в котелках наполовину выкипала, но всегда был с добычей. Вместе с дичью он приносил клубеньки и луковицы, а также грибы и вечнозеленые травы, даже в зимнее время обычные в этом никогда не промерзающем лесу.

За время пути через Сумрачный лес им не довелось столкнуться ни с одним из описанных Фандуилом хищников. Правда, эльф несколько раз останавливал товарищей, чуя поблизости опасного для них зверя, и приказывал затаиться, пока тот не уйдет подальше. Когда они усаживались в укромном месте, он делал разводящий жест руками, сопровождаемый защитными и отпугивающими заклинаниями. Случалось, они сидели в таком укрытии по полдня, пока чутье Фандуила не подсказывало ему, что хищник уже поохотился или удалился.

Приближение весны они заметили не столько по потеплению, сколько по возросшей сырости. Воздух стал влажным, сверху закапало – сначала редкими отдельными каплями, а затем проворными торопливыми цепочками, а кое-где и тонкими прерывистыми струйками. То тут, то там раздавалось гулкое уханье проваливающегося сквозь ветви снега. Фандуил посоветовал друзьям держаться подальше от участков капели, так как верхушечный снеговой покров был там наиболее слабым.

Наконец наступил день, когда впереди забелело, и вскоре они вышли на редколесье, где раскидистые деревья-гиганты стояли гораздо реже, чем в лесу, а земля под ними была покрыта подтаявшим снегом. На них виднелись деревянные помосты, сходные с навесными верандами ост-ин-эдильской дубравы, но располагавшиеся значительно выше. Фандуил объяснил, что эта традиция сложилась в эпоху войн с орками, а затем вошла в привычку, хотя в нынешние времена можно было бы ставить помосты и на нижних ветвях.

К помостам вели веревочные лестницы, соединявшие нижний ярус ветвей с землей. С нижнего яруса жильцы, похоже, взбирались наверх прямо по ветвям. На некоторых деревьях копошились фигурки эльфов, расчищавших свои помосты от снега.

– Торопятся переселиться на воздух, – кивнул на них Фандуил. – Хоть мы и зимуем в пещерах, никто у нас не любит подолгу жить под землей.

– Вы, наверное, пещеры делать не умеете, – немедленно изрек Горм, которому не верилось, что кому-то может не нравиться жить в надежном и благоустроенном, защищенном от всех капризов погоды подземном жилище. И уж конечно, не в таком, откуда в любое мгновение можно свалиться вниз с головокружительной высоты. – Вам давно нужно было нанять для подземного строительства кого-нибудь из нас, гномов.

– Сначала посмотри, как у нас там, а после советуй, – весело откликнулся всматривавшийся вперед эльф. – Вон уже и Быстрица показалась…

– А сколько вас здесь живет? – полюбопытствовал Рамарон. – Это, надеюсь, не военная тайна?

– Нет, это не тайна – нас сейчас здесь около тысячи. У нас еще примерно сотни четыре коней – эльфийских, естественно. На зиму мы ставим их в подземные конюшни в северной части горы, а летом они пасутся в пойме реки под охраной, хотя они, конечно, никогда не потеряются и не подпустят к себе чужого. Когда-то наш народ был многочисленнее, но мы до сих пор не оправились от потерь, понесенных в том сражении, когда был убит Гил-эн-Мор. Палландо пытался спасти правителя, но они оба остались на поле боя.

– Погибли, значит, – сочувственно заметил Горм.

– Гил-эн-Мор погиб, но для айнура потеря тела – это еще не гибель. Говорят, в ту эпоху Палландо был эльфом, таким же, как все авари – высоким, черноволосым и белокожим. Старшие рассказывают, что он был редкостным красавцем. Он вернулся к нам лет двести спустя, уже в облике старого атани, сказав при этом, что в таком виде удобнее разгуливать по Средиземью, хотя с тех пор носа он не высовывал из Мирквуда. Кое-кто из Старших даже шутит, что он принял этот вид, потому что ему надоело постоянное внимание наших женщин. – Фандуил кивнул на открывшуюся перед ними реку, через которую шел каменный мост: – Вот мы и пришли.

***

Оба берега Быстрицы были здесь высокими и обрывистыми, чуть ниже по течению расширяясь в пойму. Между ними был перекинут мост, широкий, надежный, прямой как натянутая нить, с каменными резными перилами и фигурными столбиками. На другой стороне реки он упирался в сплошные бронзовые ворота с рельефной отделкой в виде ветвей и листьев, встроенные в отвесную скалу.

Ворота были наглухо закрыты, но Фандуил уверенно повел своих товарищей через мост. Когда он оказался в двух шагах от входа, створки медленно разошлись. Из темного прохода за ними повеяло теплым воздухом с запахами древесины и сухих ароматических трав.

– Проходите, – кивнул эльф друзьям. – Как только я войду, ворота закроются.

– Как они это делают? – тут же спросил его Рамарон.

– Магия. Заклинание, по которому они открываются для жителей Мирквуда. Его специально настраивают на каждого из нас, чтобы оно распознавало своих.

Когда ворота захлопнулись за его спиной, внутри оказалось ничуть не светлее, чем в гномьих пещерах. Рамарон едва успел разглядеть входной зал правильной формы, с барельефами на стенах, с куполообразным многогранником потолка.

– Я опять ничего не вижу, – обиженно пробормотал он. Горм, как обычно, взял его за руку.

– Куда теперь, Фандуил? – спросил гном.

– Прямо к Палландо, – не задумываясь, ответил эльф. – Хотя у меня есть право приводить сюда гостей, будет лучше, если он поддержит меня. Иначе… – он запнулся и замолчал.

– Что иначе? – мгновенно отозвался Рамарон.

– Это покажется моим родным очень странной причудой, – нехотя закончил Фандуил. – Если бы я не принадлежал к королевскому роду, я должен был бы оставить вас на опушке леса, а затем испросить высочайшего разрешения короля Трандуила привести вас сюда. И еще неизвестно, что он ответил бы.

– Так ты, Фандуил, принц?! – изумился бард. – Что же ты раньше молчал?

– А что бы это изменило? В конце концов, я не наследный принц, а так… правнук троюродной сестры Трандуила, хотя у нас и такое родство считается королевской кровью. Поэтому бери пример с меня и не обращай на это внимания.

Фандуил повел своих спутников по коридорам. Эльфийское подземное жилище было невелико по сравнению с гномьими пещерами. Несколько коридоров и пара лестниц вверх – и они остановились у резной деревянной двери, не встретив никого по пути.

Эльф постучал в дверь и прислушался, затем приоткрыл ее и заглянул в комнату. В дверную щель пробилась полоска дневного света.

– Если учителя нет дома, значит, он в библиотеке, – обернулся он к своим друзъям. – Это совсем рядом, идемте.

Библиотека, действительно, оказалась рядом, чуть подальше по коридору. Фандуил вошел туда без стука, кивнув Горму, чтобы тот с Рамароном следовал за ним.

Комната была невелика, уютна и украшена каменной резьбой из листьев и цветов, дополненной панелями из декоративных пород дерева. Ее боковые стены были застроены полками от пола до потолка, на которых рядами стояли пухлые книги в кожаных и серебряных переплетах. В противоположной стене были пробиты два застекленных окна, у каждого из которых стояло по столу.

За одним из столов сидел массивный старец в неярком синем балахоне и что-то писал. Седые, чуть завивающиеся на концах волосы свободно лежали на его широких плечах, больше подходивших воину, чем книжнику. Фандуил впился взглядом в эту мощную, отнюдь не согбенную спину, но не проронил ни слова, не смея потревожить учителя за работой. Тот почувствовал его взгляд и обернулся.

– Фандуил! – Густая борода прятала улыбку старца, но глаза цвета серого гранита – живые, умные, зоркие – повторяли ее, не оставляя в ней никаких сомнений. – С благополучным тебя возвращением, мальчик мой!

Фандуил почтительно поклонился. Горм и Рамарон переглянулись за его спиной и сделали то же самое. Когда эльф выпрямился, его зеленые глаза сияли такой отчаянной радостью, что, казалось, разбрасывали солнечные зайчики по строгим переплетам на полках.

– Учитель! Как же я рад вас видеть!

– Я тоже, мальчик мой. Как продвигается твое обучение у нолдоров?

Солнечные зайчики в глазах Фандуила мгновенно потухли.

– Вы здесь еще ничего не знаете? Ни о Сауроне, ни о войне с орками?

Лицо старца тоже посерьезнело.

– Вести долго идут сюда. Значит, ты привез дурные новости?

– Да, учитель. В Ост-ин-Эдиле случилось такое несчастье, что мы пришли спросить у вас совета. Я думал, здесь все уже известно.

– Когда вы расскажете мне все, поговорим и о советах. Но сначала, думаю, ты представишь мне своих друзей? – Взгляд Палландо на долю мгновения задержался на Горме, затем на Рамароне, оставив у каждого ощущение, что его видели насквозь.

– Да, конечно. Вот это Горм – мы учились вместе у мастера Келебримбера, а это Рамарон – бард. А это учитель Палландо. – Фандуил обернулся к друзьям: – Мой учитель.

Маг добродушно улыбнулся им обоим, но это была вовсе не улыбка покладистого существа с добродушием навскидку. Как-то само собой ощущалось, что его новым знакомым была подарена ценность, вручаемая только в том случае, если она заслужена.

– Вам, наверное, нужно перекусить с дороги? – спросил он и, не дожидаясь ответа, вывел их из библиотеки в коридор.

Вскоре они пришли в кухню семьи Фандуила – иначе говоря, королевского рода авари. В отличие от темных коридоров, в кухне было светло, так как здесь имелось наружное окошко. Хлопотавшие там эльфийки – черноволосые, хрупкие и гибкие девушки со молочно-белой кожей – встретили Фандуила восторженными возгласами, с нескрываемым любопытством уставились на его спутников и с услужливой готовностью выслушали распоряжение мага подать в соседнюю комнату еду на четверых.

Соседняя комната оказалась небольшой столовой, тоже с наружными окнами. Палландо сел за стол, подавая пример своим спутникам. Следом появились девушки с приборами, быстро и ловко расставили посуду по столу. Затем они принесли напитки и еду, какую можно было наскоро подать между завтраком и обедом – тонко нарезанный олений окорок, круглые пышечки из молотых съедобных кореньев, посыпанные мелкими зернышками и сушеной травяной крошкой в качестве приправы, а на десерт – пирожки с ягодной начинкой и яблочные дольки, сваренные в меду.

После еды маг повел гостей в свою комнату, где они разместились на кожаном диване, тогда как хозяин уселся в плетеное деревянное кресло с округлой спинкой и подлокотниками.

– Вот теперь и поговорить можно, – с удовлетворением изрек он. – Рассказывайте.

Рассказывать начал Фандуил. Горм никогда не блистал красноречием, а Рамарон выглядел непривычно тихим в присутствии мага, которое наполняло могуществом даже воздух в комнате. Палландо не перебивал юношу, а только иногда кивал в знак поощрения, оставляя вопросы на потом. Когда Фандуил наконец закончил краткое изложение событий, в единственное окошко комнаты глядел закат.

– Похоже, мне следовало уделять больше внимания событиям в Средиземье, – покачал головой маг после того, как тот замолчал. – Здесь уединенные места – с одной стороны это хорошо, потому что врагов меньше. Но с другой стороны – никто не зовет нас на Совет и никто не удосуживается послать нам весточку в случае чрезвычайных событий. По правде говоря, я не понимаю, почему Олорин до сих пор не известил меня об этом. Это дело давно перешло за рамки местных неурядиц. И Келебримбер погиб – это большое несчастье.

– Он был моим вторым учителем, наравне с вами, – печально вздохнул Фандуил. – Он не взял с нас клятву, но как я могу не исполнить его последнее желание?

– Кому, как не ему, знать, что такое – опрометчиво данная клятва. А ты действительно хочешь исполнить его желание – или это просто чувство вины или почтения к мастеру?

– Я чувствую, что это нужно сделать. Я понимаю, что это не такое дело, которое можно разрешить силой, и не вижу смысла искать для него тех, кто сильнее меня. Мы с Гормом знаем о нем больше остальных и, возможно, это поможет нам. Ну, и конечно, чувство вины и почтения к мастеру, учитель.

Палландо перевел взгляд на сидевшего рядом гнома.

– А ты, Горм?

Гном заерзал на диване, встретив испытующий взгляд мага, но не опустил глаз.

– Это мой народ, почтенный Палландо, – тихо проговорил он. – В злом умысле Саурона есть и доля моего участия. Пусть невольного, но я все равно не смогу жить с этим.

– Понимаю… А что скажешь ты, Рамарон?

Тот непроизвольно взъерошил пятерней свои белокурые волосы и задумался.

– Я – бард, почтенный Палландо, и не умею сидеть на одном месте. Прежде я был одинок и все мои дороги были равны и бесцельны. Теперь у меня есть друзья и у меня есть цель. Если нам повезет, я когда-нибудь воспою ее в песнях, – добавил он напоследок и улыбнулся.

Палландо ничего не сказал на это, но его глаза тоже улыбнулись парню.

– Пожалуй, вы окажетесь дееспособной компанией, – неторопливо подытожил он. – Естественно, я не останусь в стороне. Думаю, что и другие маги тоже, но наши возможности в Средиземье во многом ограничены, поэтому ваша помощь не будет лишней. Вы отдаете себе отчет, что это – весьма непростое и опасное дело?