– Зачем это тебе, Ванда? Я прошу о помощи, но вовсе ничего не требую. Не хочешь – не надо.

– Ты чертовски права и не можешь ничего от меня требовать! И никто не смеет! Но ты пришлась мне по душе. Храбрая девка, и мозги на месте! Только знай, от меня и цента не получишь!

– И не надо. Я просто думала, что ты можешь меня кое с кем познакомить.

– Согласна, – кивнула Ванда. – Скоро отправимся в путь. Но запомни, чтобы я тебя здесь больше не видела, иначе не сносить тебе головы.

– Даю слово, – пообещала Александра.

– Заметано.

Ванда протянула девушке большую сильную ладонь. Они обменялись крепким рукопожатием. Голубые глаза встретились с зелеными, и Александра почувствовала, что заключила нерушимый договор.

– Я дам тебе шаль, – сказала Ванда, поднимаясь. – Это платье подходит для дансинга, но не для Джексон-сквер. По крайней мере прикроешь плечи, а на остальное не обратят внимания. В конце концов, ты такая же шлюха, ничем не лучше.

Александра понимала, что если сейчас же не уйдет с Галлатин-стрит, слова Ванды могут оказаться пророческими. Порядочным женщинам здесь делать нечего!

Немка выхватила из комода две рваные шали и бросила одну Александре. Девушка накинула ее и плотнее закуталась, чтобы спрятать полуобнаженную грудь.

Ванда приоткрыла дверь и, выглянув в коридор, махнула рукой бывшей сопернице. Обе быстро прошли к лестнице черного хода. Провожатая снова остановилась, сделав знак своей спутнице последовать ее примеру, и, спустившись на несколько ступенек, вернулась и поманила девушку за собой. Они прокрались вниз, в переулок, заваленный мусором, на котором мирно почивали пьяные матросы. У некоторых сочилась кровь из разбитых голов, карманы были вывернуты.

Александра старательно обходила неподвижные тела и кучи отбросов, но все же несколько раз споткнулась и едва не упала. Пройдя несколько кварталов, Ванда задумчиво сказала:

– Улица скоро кончится. Не люблю показываться в других кварталах города. Небезопасно. Полицейские и все прочее.

Они прошли еще немного, и Ванда, резко остановившись, огляделась в поисках перекрестка.

– Слушай, милашка, и запоминай. Пойдешь вон туда, выберешься на Джексон-сквер и заглянешь в кафе «Белль». Закажи кофе и жди, пока за тобой не придет женщина. Настоящая красотка. Мадам Лебланк! Владелица модного заведения на Бейзн-стрит. Я пошлю ей весточку. Она будет добра к тебе, и в ее доме можно встретить богатых янки. Сама знаешь, теперь у них полно денег!

Девушка кивнула, тревожно озираясь. Да, разница между кварталами сразу заметна, но она была потрясена, что Галлатин-стрит такая короткая – прошлой ночью она казалась бесконечной. Слава Богу, больше Александра ее не увидит!

– Спасибо, Ванда, – шепнула она, глядя на женщину, ставшую из соперницы почти подругой.

– Вот пара монеток, крошка. Купи кофе, что-нибудь поесть, чтобы легче было ждать. Полагаю, она появится не раньше вечера. И поберегись, не спорь с копами, если они тебя зацапают. Это только на Галлатин-стрит они боятся заглядывать, а там никому спуску не дают! Попробовали бы они сюда сунуться, живыми не вышли бы! – воскликнула она. Неожиданная улыбка преобразила лицо Ванды, и Александра увидела какой она была когда-то: молодая, хорошенькая, еще не ведавшая, что готовит ей судьба.

– Все будет в порядке, – сказала девушка куда более убежденно, чем чувствовала на самом деле.

– Конечно, милочка, но помни наш уговор.

– Клянусь, – пообещала Александра и, еще раз внимательно выслушав объяснения Ванды, решительно устремилась вперед, оставив позади Галлатин-стрит.

Ноги нестерпимо ныли, но девушка старалась как можно скорее попасть на Джексон-сквер. По крайней мере там есть полицейские, и она будет в безопасности. Александра не собиралась встречаться ни с какой мадам Лебланк, но не мешает немного перекусить и попытаться разыскать церковь.

Проходя через французский квартал, она невольно разглядывала великолепные здания, с воротами, балконными оградами и оконными решетками из кованого витого железа. Очевидно, во многих домах были скрытые от посторонних глаз внутренние дворики. Повсюду разливался цветочный аромат, в изобилии росли кустарники и деревья.

Попадалось также немало ресторанов, контор, кафе, но было немноголюдно; солнце опускалось за горизонт. Просто необходимо отыскать церковь до наступления темноты!

Следуя указаниям Ванды, она быстро нашла большую площадь, окруженную зданиями и маленькими уличными кафе. Должно быть, это и есть Джексон-сквер.

В центре был разбит настоящий скверик с травой, цветами и скамеечками. Александра почти упала на ту, что была поближе. Наконец-то она спаслась! Теперь главное разыскать церковь! Но и это оказалось легко – оглядевшись, Алекс заметила огромный великолепный собор.

Обрадованная, девушка поднялась и, одернув юбку, направилась в ту сторону, но, вспомнив про свой наряд, остановилась. Александру неотступно терзал голод, но она упрямо пригладила волосы и привела в порядок платье. Все зря – она выглядела проституткой и прекрасно понимала это. Что, если в церкви откажутся ей помочь и даже не пустят на порог? Придется сначала поесть, а потом попробовать умыться и почистить одежду. Она обретет силы и уверенность, если желудок не останется пустым.

Набравшись храбрости, Александра вошла в первое попавшееся кафе и тут же сообразила, что оказалась именно там, куда послала Ванда, в кафе «Белль». Не важно, все равно она успеет уйти до появления мадам Лебланк, и, кроме того, ноги попросту отказываются нести ее дальше. Она устроилась на маленьком стульчике с железной витой спинкой за столиком под ярким тентом и сделала заказ неприветливому высокомерному официанту. Он явно не хотел иметь с ней дело. Неужели она столь ужасно выглядит? По-видимому, так и есть – посетители нескрываемо брезгливо ее рассматривают, словно удивляясь, как эта грязная оборванка осмелилась появиться в приличном месте.

Молодой официант быстро поставил на стол чашку дымящегося кофе и восхитительное на вид пирожное. Александра отдала деньги и получила сдачу – несколько мелких монет, которых не хватит, чтобы поесть еще раз. Великодушие Ванды определенно не было безграничным.

Девушка пила кофе мелкими глотками и смаковала пирожное, стараясь продлить удовольствие. До сих пор она не сознавала, насколько устала и проголодалась. Но сейчас, сидя в уюте и безопасности, она не могла не думать о том, что ждет впереди. Завершив скудную трапезу, Александра положила голову на руки и закрыла глаза. Она не знала, сколько прошло времени. Из полузабытья ее вывел едва слышный голос со странным акцентом.

– Прошу прощения, мадемуазель, вы, случайно, не Ленни? Других волос такого цвета в Новом Орлеане просто не может быть! Я мадам Лебланк.

Александра встрепенулась и неуклюже вскочила. Мадам Лебланк! Девушка растерянно уставилась в огромные темные глаза женщины, красивее которой ей не приходилось видеть. Необычайно экзотическая внешность сразу приковывала к себе взгляды. Мадам Лебланк оказалась миниатюрной, с прекрасной фигурой и гривой роскошных черных волос, высоко заколотых на затылке. Но больше всего Александру потрясла кожа теплого золотистого цвета, словно светящаяся изнутри. Хозяйка заведения носила дорогой, безупречного покроя туалет с природной грацией и достоинством.

– Могу я присоединиться к вам, мадемуазель? – вежливо осведомилась мадам Лебланк.

Александра нерешительно огляделась и запинаясь произнесла:

– Д-да, пожалуйста.

Женщина невозмутимо опустилась на стул, знаком предложив Александре последовать ее примеру. Александра послушалась, слишком измученная, чтобы задумываться или что-то предпринимать. Она в жизни не сталкивалась с содержательницами публичных домов, а эта интригующая незнакомка выглядела и вела себя как настоящая леди – уже хотя бы это немного успокоило Александру.

– Дорогая, Ванда не упоминала, что вы такая редкостная красавица! Одни ваши волосы могут принести целое состояние, а тело – само совершенство. Правда, я должна увидеть немного больше, прежде чем мы договоримся.

Александра недоуменно уставилась на женщину.

– О, я слишком вас тороплю! Вижу, вы уже поели, но пожалуйста, не стесняйтесь, будьте моей гостьей. Я ненавижу есть одна.

Но девушка продолжала смотреть на нее огромными, широко раскрытыми глазами, сбитая с толку и смущенная.

Официант мгновенно принес заказ мадам: кофе и блюдо, полное пирожных. Александра, благодарно вздохнув, поднесла пирожное ко рту. Пока она ела, все еще наблюдая за мадам Лебланк, креолка вынула из ридикюля маленькую фляжку и налила в обе чашки с кофе янтарной жидкости.

– Кажется, вы нуждаетесь в чем-то покрепче, чем кофе, дорогая, – пояснила она. – У вас усталый вид. Как вы вообще попали на Галлатин-стрит? Это самое злачное место в городе, и такой молодой леди, как вы, следует его избегать.

Участливая речь и кофе, щедро сдобренный бренди, сотворили чудо – к Александре, словно по волшебству, вернулись силы, и она нерешительно улыбнулась креолке.

– Я ценю вашу доброту, мадам Лебланк, но боюсь, вы зря потеряли время, придя сюда.

– Вот как?

– Видите ли, я случайно оказалась на Галлатин-стрит... и была рада как можно скорее унести оттуда ноги.

Женщина коротко рассмеялась, показывая мелкие, идеально ровные зубы.

– Неудивительно, дорогая, эта улица хуже самого ада. Я часто гадаю, почему Ванда не желает уходить оттуда, хотя, наверное... знаю причину. Вам повезло, что вы еще живы.

– Да, теперь я это понимаю.

– Но как вы вообще забрели туда?

– Я только вчера прибыла в Новый Орлеан и совсем не знаю города, поэтому так легко заблудилась.

– Молодая леди, одна, вечером, без сопровождения? Судя по вашему выговору, вы не с Юга. Но если не собираетесь искать места в борделе, что же в таком случае делаете в Новом Орлеане и на какие средства намереваетесь существовать? – спросила она с таким ошеломленным видом, словно говорила с безумной.

Александра доела очередное пирожное и улыбнулась:

– Я ищу родственников близкого друга, не так давно погибшего, и отстала от своих спутников.

Красиво очерченные брови мадам Лебланк слегка приподнялись.

– Понятно. Но как бы я ни хотела иметь вас в своем заведении, все же готова помочь. Как зовут ваших знакомых?

– Джармоны, – тихо ответила девушка. Казалось, это единственное слово потрясло креолку гораздо больше всего сказанного до этого Александрой.

– Джармоны? Вы сказали, Джармоны?

– Да. По-моему, они владеют плантацией или владели еще до войны.

Глаза мадам Лебланк возбужденно блеснули:

– О да, вы совершенно правы. Я прекрасно знаю Джармонов, особенно сыновей.

– Неужели? – охнула Александра, почувствовав небывалое облегчение и не обратив внимания на упоминание о сыновьях. – Они сейчас в Новом Орлеане? Не могу я повидаться с ними?

Женщина подняла руку, чтобы остановить град вопросов.

– Они живут на плантации. Я не вижу мальчиков Джармонов так часто, как раньше, но после войны многое изменилось, и мы делаем все возможное, чтобы выжить.

Александра взглянула в ее глаза, превратившиеся в бездонные озера скорби, и прошептала:

– Мне очень жаль. Я...

– Нет, мадемуазель, все кончено. Наши раны затянутся, или мы умрем, как погиб наш Юг.

Александра растерялась. Она никогда не задумывалась о положении южных штатов, особенно после окончания войны. Но поражение было страшным ударом для южан, и она только сейчас стала это понимать. Война почти не затронула Север, наоборот, бизнес процветал, а ее фирма приносила немало дохода. Армии требовались все новые корабли, и состояние Александры росло не по дням, а по часам. Но что осталось у этих несчастных? Она с ужасом думала о некогда великолепных плантациях. Должно быть, они все разрушены. Но по крайней мере она узнала, что Джармоны живы.

– Наверное, вы хотите присоединиться к своим спутникам, которых потеряли прошлой ночью?

Девушка знала, что мадам ей не верит, и, не желая больше врать, коротко пояснила:

– Я приехала одна. Недалеко от Багам нас застиг шторм, и сундуки с моими вещами были утеряны.

На этот раз Александра заметила в глазах женщины искорки искренней заинтересованности.

– Ванда сказала, что вас зовут Ленни, не так ли?

– Нет, Александра, Алекс, если предпочитаете. Мадам Лебланк довольно улыбнулась, напоминая в эту минуту кошку, слизавшую сметану.

– Александра, ну разумеется! Час от часу не легче, мадемуазель. Стало быть, вы желаете навестить Джармонов, хотя они не ваши родственники?

Александра чувствовала, что женщина откажется помогать, пока не услышит хоть какую-то более или менее правдоподобную историю.

– Как я уже говорила, они родня моего старого друга, который недавно скончался. Я решила приехать и рассказать им о его смерти.

– И кого именно из Джармонов вы собираетесь повидать?

Креолка становилась все настойчивее, но, конечно, сказав правду, Александра не выдаст о себе ничего.

– Элинор и ее сына Джейкоба. Мадам Лебланк язвительно усмехнулась:

– Значит, вы и есть Александра, которая прошлой ночью появилась в Новом Орлеане с целью встретиться с Элинор и Джейкобом Джармонами. Милочка, я положительно счастлива! Поверьте, большей радости вы не могли бы доставить.

Глаза ее снова сверкнули каким-то непонятным блеском, и Александра насторожилась. Захочет ли эта женщина ей помочь? И настолько ли она бескорыстна, как хочет показать? Но невзирая ни на что, Алекс должна добраться до плантации Джармонов.

– Мадам Лебланк, видите ли, я действительно хочу повидаться с ними и буду признательна, если вы расскажете, как туда добраться.

Креолка рассмеялась, и по телу Александры почему-то пробежал озноб.

– Дорогая, вы, очевидно, всю жизнь прожили в городе и не представляете, сколько миль придется проехать, чтобы очутиться на плантации. Это трудное путешествие, а по дорогам рыщет всякая шваль, готовая на все, чтобы заполучить такую красавицу, как вы. Будь вы даже прилично одеты, все равно не сумели бы пешком пройти такое расстояние, и если вас не убьют по дороге, то уж точно изнасилуют.

Александра побелела, только сейчас осознав правоту мадам. Сдаться, когда она так близка к цели! О, если бы можно было послать за деньгами, все проблемы легко разрешились бы.

– Я не представляла...

– Очевидно. Но чем вы отплатите мне, если я помогу вам добраться до плантации Джармонов?

Александра побледнела еще больше, но не от страха. Она не знала, что придется платить этой женщине, но, конечно, такие, как мадам Лебланк, своего не упустят!

– Сейчас у меня нет денег, но я их достану и щедро отблагодарю вас.

– Не пойдет, милочка! – фыркнула мадам. – Мне это попросту невыгодно.

– Сожалею, но у меня ничего нет, абсолютно ничего.

– Вы ведь не девственница, не так ли?

– Нет. Меня изнасиловали, – тихо призналась Александра, боясь, что худшее еще впереди.

– Ванда говорила, что в дансинг-холле у вас не было недостатка в клиентах, но спали вы одна. Не слишком умно, дорогая, но, похоже, вам еще многому надо учиться.

– Я не шлюха.

– Вздор, милочка, все женщины шлюхи, даже замужние. У женщин есть много причин продавать себя, но только мы, профессионалки, получаем за свои услуги деньги, и это самое лучшее, что можно придумать.

Александра постаралась не выдать удивления, но по ее чересчур выразительному лицу можно было, вероятно, прочитать все мысли. Она еще никогда не сталкивалась с подобной точкой зрения, но креолка скорее всего права. Выйдя замуж за Стена, она отдалась бы в обмен на спокойную, размеренную жизнь, уютный дом и детей. Но она не желала такого альянса, хотя множество женщин на ее месте не задумываясь предложили бы себя мужчинам за положение в обществе, состояние и привилегии. Но разве они виноваты? Александре повезло родиться богатой и независимой. Она хотела выйти замуж по любви, а если не встретит мужчину своих грез, останется одна. Только в любви можно давать и получать полной мерой.

– Я не думала об этом раньше, – призналась Александра.

– Вы не замужем?

– Нет.

– Прекрасно. Предлагаю вам несколько дней пожить в моем доме. Можете не спать с клиентами, если вам не нравится, ваше дело развлекать посетителей. Ничего непристойного, конечно, но вы, наверное, поете, играете на фортепиано. В моем доме вы будете ограждены от неприятностей с мужчинами. Они будут восхищаться вами, и слухи о вашей красоте и необычных волосах быстро облетят город. Клиенты валом повалят, лишь бы взглянуть на вас, а мои прибыли, естественно, увеличатся. Ну а потом мы добудем вам платье поскромнее, и я отправлю вас к Джармонам в своей коляске.

Поверьте, это неплохая сделка. Глупо было бы от нее отказываться. В конце концов вас уже едва не изнасиловали, и пришлось провести ночь на Галлатин-стрит. Боюсь, вам придется закончить так свою жизнь. А церковь? Да женщину, которая выглядит подобным образом, не пустят даже на порог. Видите, милочка, мое предложение достаточно справедливо, даже если бы я попросила вас поработать две-три ночи в комнатах наверху. Что скажете? Она права. Разумеется, петь в борделе просто немыслимо, но перспектива провести еще одну ночь на Галлатин-стрит казалась куда страшнее. И насчет церкви мадам Лебланк права. Кроме того, как она явится на плантацию Джармонов в таком виде? Выхода нет – из двух зол приходится выбирать меньшее.

– Я согласна. Но, к сожалению, совсем не знаю песен южных штатов, ведь я янки.

Мадам Лебланк рассмеялась, снова окинув Александру изучающим взглядом умных глаз.

– Чудесно! – воскликнула она наконец. – Но неужели вы думаете, что джентльмены-южане, те, которые выжили, могут позволить себе посетить мой дом? Им это не по карману – слишком дорогое удовольствие. Почти все клиенты – янки, дорогая, у которых денег куры не клюют.

– О, я и этого не знала.

– Янки здесь уже давно. Мы привыкли к их манерам и поведению, хотя, признаться, они никогда не будут приняты в приличном обществе.

Александра кивнула, опустив глаза.

У столика появился чернокожий великан в раззолоченной ливрее и вежливо поклонился женщинам.

– Это мой кучер Джона. Он проводит вас к коляске. Подождите, я скоро приду.

Александра встала, вконец растерянная и сбитая с толку, однако направилась к коляске, высоко подняв голову. Экипаж оказался просторным, дорогим, выдержанным в строгих темных тонах. Кучер придержал дверцу, и девушка опустилась на мягкие подушки сиденья.