Память и желание. Книга 1

      Он выдвинул ящик в одном из шкафов и достал из-под белья удостоверение личности.
      Принцесса прочла:
      – «Жюль Леметр». – Она улыбнулась. – Как мы с тобой похожи!
      С загадочным видом она порылась в сумочке и показала ему другое удостоверение:
      – А вот еще одно имя – господин Марсель Дерэн.
      Жакоб взглянул ей в глаза и с неожиданным легкомыслием, столь свойственным ему в далекой юности, подхватил принцессу на руки и закружился с ней по комнате.
      – Так кем же мне быть, ваше высочество?
      – Ну что ж, – столь же весело ответила Матильда, – поскольку ты когда-то был моим мэтром, зовись отныне Жюль Леметр.
      Эти игривые слова в устах представительницы Красного Креста звучали странновато. Но Жакоб уже снова посерьезнел:
      – Я хорошо знал Жюля, мы работали с ним бок о бок, и он умер у меня на руках. Родных у него нет.
      Оба замолчали, вспоминая недавние утраты – каждый из них лишился в последние месяцы кого-то из близких. Потом разговор принял деловой характер, поскольку времени было мало. Принцесса рассказала, что один врач из Монпелье создал подпольную организацию, занимавшуюся размещением еврейских детей по отдаленным деревням. Если Жакоб хочет, он может подключиться к этой работе. Достаточно будет сослаться на принцессу Матильду. Она намерена наладить канал связи между Монпелье и Швейцарией. Деньги подпольщикам не помешают, и их можно будет получить сколько угодно. Жакоб внимательно выслушал, потом, в свою очередь, рассказал принцессе о группе Жака Бреннера. Напоследок он оставил ей ключи от своей квартиры и консультационного кабинета – эти помещения могли пригодиться.
      Матильда встала.
      – Завтра утром один из моих друзей, секретарь американского посла, едет в Бордо на официальном автомобиле. Я договорилась, чтобы он захватил тебя с собой.
      Деловитым тоном Матильда пыталась замаскировать беспокойство, с которым думала об этой поездке.
      – Матильда, ты меня просто потрясаешь, – воскликнул Жакоб, поднес ее руки к губам и расцеловал.
      Она пожала плечами.
      – Сейчас настали такие времена, что каждый из нас просто обязан быть потрясающим.
      Они крепко обнялись, зная, что эта встреча может оказаться последней.
 
      Пока Жакоб перебирался через демаркационную линию на неоккупированную территорию, Сильви бродила по старым, извилистым улочкам Марселя. Ей нравился район Старого порта, с его лабиринтом мощенных булыжником переулков, где свободно торговали наркотиками и пороком, где процветало мошенничество всех видов. Сильви с удовольствием наблюдала за публикой, населявшей эти кварталы, – за крепкими, загорелыми ребятишками, проворными парнями, темноглазыми и загадочными девушками. Сильви были симпатичны и щеголеватые, наглые красавцы, и проститутки в вызывающих нарядах, и горланящие матросы. Ощущение живой и активной человеческой массы, бьющая фонтаном жизнь черного рынка – все это устраивало Сильви, соответствовало ее настроению. Куда меньше нравилось ей постоянное присутствие полиции, как-то уж слишком быстро перекинувшейся на сторону новых хозяев.
      Еще хуже была похоронная атмосфера, царившая в доме на холме. В отсутствие доктора Жардина и его супруги беглецы с Востока совсем упали духом – они говорили приглушенными голосами и тряслись от страха. Все разговоры были только о неизбежной катастрофе. За последнюю неделю положение стало еще хуже, потому что в Марселе и Тулузе начались нелепые антисемитские демонстрации. Сильви тревожилась из-за Жакоба, не могла дождаться, когда же он наконец вернется. Ей казалось, что, стоит появиться Жакобу, и все устроится само собой. От Каролин не было никакого толку. Общее настроение дома вполне совпадало с ее собственным. Каролин тоже ощущала себя дочерью несчастного еврейского племени, обреченного на уничтожение. Лишь Йозеф Риттнер сохранял присутствие духа. Он управлял хозяйством, следил за огородом, успокаивал и ободрял остальных, говорил им, что скоро все они отсюда уедут – вот только будут готовы бумаги, и сразу же все образуется. Каролин ходила за ним, как собачонка, жадно внимая каждому слову.
      От этого зрелища у Сильви по коже пробегали мурашки, даже если светило жгучее солнце.
      Деньги подходили к концу. Клинику для рабочих давно закрыли, и собравшиеся в доме доктора Жардина врачи лишились возможности зарабатывать на жизнь. Карточек на питание они тоже не имели, поэтому огород стал для них чуть ли не единственным источником существования. Огород – и Сильви. Она помогала всем этим людям выжить и очень собой гордилась. Из Сильви получился превосходный спекулянт на черном рынке. Да и работа в «Отель дю Миди» тоже давала неплохой доход. Сильви надеялась, что в скором времени ей предоставят постоянный номер в этой гостинице – мадам Кастельно давно уже созрела для этого.
      А два дня назад Сильви уволила экономку доктора Жардина.
      В качестве причины была названа нехватка денег, но на самом деле Сильви преследовала иную цель. У нее было предчувствие, что вскоре в доме начнутся такие дела, о которых посторонним лучше не знать. В любом случае Каролин вполне могла взять обязанности экономки на себя – по крайней мере, ей будет чем заняться.
      У самой Сильви дел хватало. Через несколько дней после приезда в Марсель, поняв, что не сумеет усидеть в унылом доме, Сильви нашла себе работу. Она уложила волосы элегантным узлом, надела шелковые чулки, модный пиджак с квадратными плечами и, решив не экономить драгоценные талоны на бензин, объехала на автомобиле все крупные рестораны и гостиницы. Сильви говорила повсюду, что играет на рояле, поет, может развлекать гостей. Она ссылалась на свой парижский опыт, упоминала названия знаменитых ночных клубов.
      В «Отель дю Миди», самой большой гостинице Старого порта, ей наконец повезло. Хозяйка, мадам Кастельно, год назад овдовела. Сына, который взял было управление отелем в свои руки, забрали на фронт, и от него давно не было известий. Мадам Кастельно была так занята хозяйственными хлопотами, что на клиентов ее уже не хватало, и предложение парижанки оказалось как нельзя более кстати.
      Маленькие пронзительные глазки, контрастирующие с пухлым, безмятежным лицом, внимательно осмотрели Сильви. Потом мадам сказала:
      – Ну что ж, послушаем, как вы поете.
      Она отвела Сильви в бар, где стояло без дела старое, сиявшее лаком пианино. Сильви сыграла сначала Моцарта, потом игривую мелодию Сати, спела бульварную песенку, сентиментальную балладу, двусмысленный шансон военной поры, как раз входивший в моду. Джазовые композиции исполнять не рискнула.
      Хозяйка заметно подобрела.
      – Очень хорошо. Когда вы можете приступить?
      – Хоть завтра, хоть сейчас. Когда хотите.
      – А платья у вас есть? Ну, вы понимаете. – Толстуха сделала красноречивый жест, который, в ее исполнении смотрелся очень комично.
      – Кое-что найдется, – торжествующе улыбнулась Сильви.
      И она начала выступать в ресторане гостиницы. Во время обеда она играла на пианино классическую музыку, которая пришлась солидным обеденным клиентам по вкусу. Они хвалили хозяйку, а пианистке оставляли чаевые. Вечером, в баре, Сильви выступала с иным репертуаром – день ото дня он становился все рискованнее. Через неделю о новой певице из «Отель дю Миди» говорил уже весь город. В отель валом повалили клиенты.
      – Хорошо, просто отлично, деточка, – не могла нарадоваться мадам Кастельно, глядя, как ее невестка Надин едва успевает крутить ручку кассового аппарата. Надо сказать что невестка – тощее создание с кислой физиономией – взирала на Сильви куда менее благосклонным взглядом.
      Но Сильви не обращала на нее внимания. Недели через три после начала ее новой карьеры в баре появился Анджей Потацкий. Именно на это Сильви и надеялась. Она рассчитывала, что ее популярность поможет молодому поляку ее отыскать.
      Допев песню, она подошла к его столику.
      – Так и знала, что ты меня найдешь, – сказала она.
      Анджей привстал и поцеловал ей руку с неизменной галантностью.
      – И ты еще сомневалась? – усмехнулся он, кривя тонкие губы. – Я ведь обещал, что приеду в Марсель и найду тебя. А я всегда держу свое слово.
      Сильви была счастлива. Она смотрела в его глаза, такие же ярко-синие, как у нее.
      – Это ваш младший брат? – спросила подошедшая хозяйка.
      – Да, почти, – засмеялась Сильви.
      Анджей был моложе ее всего на год или на два, но выглядел совсем по-мальчишески.
      Потацкий поклонился и, предложив Сильви руку, повел ее к выходу. Они направились в маленькое уединенное кафе.
      – Я вижу, у тебя все в порядке, – разбавляя водой пастис и улыбаясь своей обычной кривой улыбкой, сказал он. – Маленькая тигрица на арене.
      – Как видишь. – Сильви звонко засмеялась, чего с ней не случалось уже много недель. – А зачем ты сюда пожаловал?
      Анджей загадочно пожал плечами и ничего объяснять не стал.
      – Напрасно ты используешь свое собственное имя, – упрекнул он ее. – Этого делать не следует. И имя Жардина тоже трепать ни к чему. Во всяком случае, на эстраде. Поговори с хозяйкой, объясни, что это тебе неудобно. Придумай себе какой-нибудь псевдоним, не слишком заковыристый. – Он посмотрел на бутылки вина, выстроившиеся на стойке, и снова сверкнул белозубой улыбкой. – «Шато-Латур» – то, что надо. Звучит очень по-французски. Латур – отличный псевдоним. Поляки сейчас не в моде, а семья твоего мужа слишком известна в городе. – Внезапно Анджей посерьезнел. – Жакоб вернулся?
      Сильви покачала головой, лицо ее опечалилось.
      – Ничего, не беспокойся, – утешил ее Анджей. – Пока я в Марселе, я за тобой присмотрю.
      Сильви хотела задать ему вопрос, но он отмахнулся:
      – И ни о чем меня не спрашивай. Выполнишь просьбу?
      – Конечно.
      – Хорошо. Я знаю, ты умеешь хранить тайны.
      Он незаметно огляделся по сторонам и сунул ей маленький пакет с эмблемой известной кондитерской.
      – Нет-нет, – улыбнулся Анджей. – Это не конфеты для тебя. А жаль. Отнеси сверток в порт, в Христианскую матросскую миссию. Сделай это завтра. Пакет отдашь священнику из рук в руки. Больше никому. Спросишь у него, нужна ли ему какая-нибудь помощь. Скажешь, что тебя прислал Андре. Поняла? Не Анджей, а Андре. – Он встал. – Ну, мне пора. И я не смогу проводить тебя до гостиницы.
      – Когда мы снова увидимся? – поспешно спросила Сильви. – Где я смогу тебя найти?
      – Я сам тебя найду. – Он весело помахал ей рукой и исчез.
      Глядя ему вслед, Сильви думала, что Анджей похож на обычного легкомысленного парня, у которого на уме лишь развлечения да озорные выходки. Но она знала: под маской беспечности скрывается острый, четкий ум и жгучее желание видеть Польшу свободной.
      На следующий день, когда Сильви приближалась к белоснежному зданию Христианской матросской миссии, она все еще думала об Анджее. В руках у молодой женщины была большая сумка. Сильви приветливо улыбнулась встретившемуся по дороге жандарму. Поскольку в последнее время она стала местной знаменитостью, дарить ослепительные улыбки вошло у нее в привычку. Все лучше, чем чувствовать на себе подозрительные и откровенно враждебные взгляды.
      В этот момент она увидела фигуру, показавшуюся ей знакомой. Сильви чуть было не окликнула прохожего по имени, но вовремя спохватилась. Чисто выбритый мужчина в аккуратном голубом костюме был поразительно похож на Робби, английского солдата, сопровождавшего ее в поездке на юг.
      Англичанин тоже не подал виду, что узнал Сильви. Однако, когда она вошла в здание миссии, он последовал за ней.
      – Сильви, вы так меня напугали! Я думал, что вы громогласно обратитесь ко мне по-английски, прямо на глазах у жандарма. Вы же знаете, что на нас идет охота.
      – Да, с меня бы сталось, – виновато улыбнулась Сильви. – Слава богу, вовремя сообразила.
      – Что вы здесь делаете?
      – Мне нужно встретиться со священником.
      Сильви огляделась по сторонам. Только сейчас она заметила, что в помещении много людей и все смотрят на нее выжидательно.
      – Это вон там, – подвел ее Робби к лестнице, глядя на Сильви с явным любопытством.
      – Нет, Робби, я не стала религиозной. Не пугайтесь.
      – А жаль, барышня, – раздался у нее за спиной голос с мягким акцентом.
      Сильви обернулась и увидела священника с добрым, улыбчивым лицом.
      Робби откашлялся.
      – Эта леди хотела с вами повидаться. Я вам про нее рассказывал, помните? Это она помогла мне сюда добраться.
      Священник пригласил ее к себе в кабинет.
      – Чем могу служить, барышня?
      Сильви передала ему пакет, сказала, что это от Андре. Заглянув через плечо священника, она увидела, что в пакете коробка, плотно набитая продовольственными карточками.
      Из-за толстых стекол очков на Сильви смотрели серые, проницательные глаза. Священник видел перед собой молодую привлекательную женщину, во внешности которой ощущалось нечто необычное… Пожалуй, детская импульсивность. Женщина схватила священника за руку:
      – Андре сказал, что вам может понадобиться помощь. Я готова.
      Святой отец не торопился с ответом. Он молчал, отечески похлопывая Сильви по руке. Интересно, что именно сообщил ей Андре? Этот юноша тоже слишком несдержан. Но умен, очень умен. Всегда добывает полезную информацию. Священник знал, что Андре занимается шифровкой и дешифровкой. У них там целая группа, обосновавшаяся в старом замке неподалеку от Марселя. Но необходима осторожность. В миссию ежедневно прибывали беглые английские солдаты. Нужны деньги, продовольствие, каналы связи. Без этого переправить солдат в Англию не удастся…
      – Например, я могла бы снабжать вас одеждой, – сказала Сильви первое, что ей пришло в голову.
      Им наверняка нужна одежда, подумала она. Недаром Робби был одет в новый костюм.
      Священник улыбнулся.
      – Что ж, это было бы неплохо.
      Он решил, что молодой женщине можно верить. Она быстро соображает, а это уже неплохо. За последние месяцы святой отец не раз оказывался в ситуации, когда ему приходилось составлять суждение о людях в считанные секунды.
      – Но вам здесь появляться нельзя. – Священник откашлялся, глаза его блеснули. – Многим может показаться странным, что такая блистательная особа зачастила в миссию, цель которой – наставлять на путь истинный бродяг и пропойц.
      – Ну что вы, я всегда очень интересовалась благотворительностью, – весело ответила Сильви, но тут же посерьезнела. – Хорошо, но знайте, что связаться со мной нетрудно. У меня такая работа, что вокруг вертится много мужчин, желающих со мной поболтать.
      Она сказала это деловитым тоном, безо всякого кокетства.
      – Могу себе представить, – пробормотал священник. – Что же, нам это на пользу. Только будьте, пожалуйста, осторожны. Многие люди вполне довольны ситуацией, в которой оказалась Франция. Все тихо, мирно, никакой войны. Этим людям может не понравиться, что вы нам помогаете.
      Сильви с умным видом кивнула, хоть и не вполне поняла смысл его слов. Лишь позднее, когда она поговорила с Робби, ей стало ясно, что имел в виду священник. Робби сказал, что хочет поблагодарить Сильви, потому что через несколько дней покидает Францию. И тут до Сильви наконец дошло, чем занимаются в миссии: отсюда переправляют солдат в Англию! От этой мысли Сильви охватило радостное возбуждение. Она подумала, что теперь определенно будет помогать священнику.
      Шли недели. Временами молодой женщине казалось, что война – это несколько усложненная игра в прятки. Сильви участвовала в этой игре с огромным удовольствием. Она научилась не только спекулировать продовольственными карточками, но и подделывать их. Ради бизнеса Сильви наведывалась и в респектабельные дома, и в сомнительные притоны. Она стала настоящим экспертом по части маскировки – могла одеться и знатной дамой, и уличной проституткой. Сильви передавала документы, пакеты, книги, газеты, в которых были спрятаны секретные послания и бумаги. Иногда ей поручали передать важную информацию, и Сильви успешно справлялась с заданием. В такие минуты ее сердце радостно колотилось. Встречаясь с полицейскими, она по-прежнему одаривала их ослепительными улыбками.
      Создавалось впечатление, что более всего в тот период процветало искусство изготовления фальшивых документов. Это опасное дело пришлось Сильви по душе. Она часто думала, что подделка документов во многом похожа на кражу яблок с прилавка, только пользы от нее гораздо больше.
      Многие ее задания были связаны с Анджеем. После того первого раза он появился в «Отеле дю Миди» всего один раз. Зато довольно часто Сильви получала от него записки, которые постороннему глазу показались бы посланием очередного поклонника. «Мадемуазель, ваше пение приводит меня в восторг. Хотел бы выразить вам свое восхищение лично. Не согласитесь ли вы встретиться со мной в кафе «Четыре су» в среду, в четыре часа дня?» Первое из таких посланий было подписано «Андре Филипп». Имена все время менялись, но Сильви сразу узнавала знакомый почерк. Во время встреч Анджей давал ей очередное задание, и Сильви его ни разу не подвела. Со временем поручения стали все более рискованными. И чем опаснее было задание, тем больше радовалась Сильви. Один раз она чуть не попалась. Ей нужно было взять газету, оставленную для нее на одном из столиков бара.
      Однако невестка хозяйки, Надин, бросилась к газете и вцепилась в нее мертвой хваткой.
      – Я хочу прочитать ее первой!
      Подавив злость, Сильви кротко улыбнулась:
      – Пожалуйста, Надин, у меня до выступления всего полчаса. Быстренько просмотрю ее и верну вам. Она выхватила газету и с бьющимся сердцем бросилась к себе в комнату. Вытащив из газеты конверт, она снова спустилась вниз и вежливо вернула газету хозяйкиной невестке. Надин нравилась ей все меньше и меньше.
      Однажды ночью, когда Сильви сидела во время своего перерыва в гостиничном баре и, потягивая вино, болтала с барменом, до ее слуха донесся обрывок разговора. За столиком неподалеку сидели двое мужчин, и один из них, красногубый, с пышными усами, говорил:
      – Завтра утром мы покончим с этим раз и навсегда. «Ростбифы» и их добрейший попик совсем обнаглели.
      Он стукнул кулаком по столу и, заметив взгляд Сильви, игриво подмигнул.
      Она одарила его холодной профессиональной улыбкой, не показывая охватившей ее тревоги. Священник и миссия в опасности! Завтра произойдет облава! Нужно их предупредить. Слова усатого недвусмысленно подтверждали это. Сильви взглянула на часы. До выступления оставалось пять, максимум десять минут. Да и в любом случае было бы опасно показываться в миссии в столь поздний час. Что делать?
      Медленной, но решительной поступью Сильви двинулась через толпу по направлению к двери.
      – Куда это вы собрались? – окликнул ее раздраженный голос. – Вам через минуту на сцену.
      Надин строго постучала карандашом по стойке.
      Проглотив готовое сорваться с уст ругательство, Сильви сладким голосом ответила:
      – Я только поднимусь к себе в номер, еще раз взгляну на слова новой песни.
      Она легко вспорхнула по лестнице, бегом бросилась к своей комнате. Наскоро набросала несколько строк на листке бумаги, сунула листок в первую подвернувшуюся под руку книгу – это были «Фальшивомонетчики» Андре Жида. Так же быстро Сильви спустилась вниз по лестнице и устремилась к дверям, воскликнув:
      – Глоток свежего воздуха – вот что мне сейчас необходимо.
      На улице она остановилась. Кому довериться из этой толпы ночных гуляк и уличных мальчишек? Она подозвала подростка в остроконечной шапке. Глядя на него строгими глазами, приказала:
      – Отнесешь это в миссию. Половину денег получишь сейчас. – Она сунула ему стофранковую купюру. – И еще столько же, когда вернешься.
      Парнишка жадно и хитро осклабился.
      – Само собой, мадемуазель. Я мигом.
      И он умчался. Сильви проводила его взглядом, а потом, глубоко вздохнув, вернулась в зал,
      В эту ночь она не сомкнула глаз, а с первыми лучами солнца натянула брюки (ее обычный наряд в дневное время, чтобы не трепать парижские платья) и отправилась в миссию. Ее тревожило то, что мальчишка не вернулся за второй половиной вознаграждения. Передал ли он послание?
      Небо окрасилось в молочно-серый цвет, в порту начиналась обычная утренняя жизнь. Лишь мусор, разбросанный на тротуарах, да чайки, дравшиеся из-за объедков, напоминали о вчерашнем веселье. Угрюмый матрос, вразвалочку прогуливавшийся по мостовой, пнул ногой пустую сигаретную пачку и рассеянно уставился на ровную гладь моря. Сильви захватила с собой корзинку, с которой обычно ходила по магазинам. Если ее задержит полиция, объяснение готово: она торопится занять очередь в лавку мясника. Сегодня был день, когда отоваривали мясные карточки. В прошлый раз Сильви пропустила этот день и теперь не собиралась повторять свою ошибку.
      Она была уже недалеко от миссии, когда увидела их. Отряд из восьми жандармов быстро двигался по направлению к белому зданию. Сильви в отчаянии посмотрела на грязную воду порта, на которой покачивались лодки, яхты и баркасы. Поддавшись безотчетному порыву, Сильви отчаянно закричала. Это был пронзительный, душераздирающий вопль. За ним еще и еще. Сильви испуганно огляделась по сторонам. Повсюду открывались окна, высовывались головы. Сильви надеялась, что и в миссии услышат ее крики.
      Не переставая вопить, она бросилась к полицейским.
      – Сюда! Скорее сюда. – Она схватила одного из них за руку и потащила. – Быстрее! Там, в воде, труп! Это солдат! Он весь распух! Какой ужас!
      Жандармы недоверчиво последовали за ней.
      – Вот, смотрите.
      Сильви показала в воду. Возле одной из лодок покачивалось нечто бесформенное.
      – Бедняжка! – взвизгнула Сильви. – Сделайте же что-нибудь! Его нужно достать!
      Она истерично дернула сержанта за рукав.
      Полицейские всматривались в воду.
      – Да нет там ничего, – сказал один из них. – Она выдумывает.
      – Ничего я не выдумываю! – взвилась Сильви. – Я видела собственными глазами. Наверно, его утянуло под лодку.
      Она громко заплакала, сотрясаясь от рыданий.
      – Может быть, вам нужна помощь, господа? – рядом с ней стоял священник, на его добром лице читалась озабоченность. – Что случилось? Этой даме нехорошо?
      Сильви не перестала всхлипывать, но краем глаза заметила, что полицейские обмениваются недоуменными взглядами.
      – Чокнутая, – пробормотал один из них. – Она говорит, что в воде мертвец.
      Священник грустно покачал головой.
      – Какой-нибудь несчастный бродяга. Они довольно часто бросаются в воду. Пойдемте, милая. – Он взял Сильви за руку. – Пускай эти господа делают свое дело, а я поручу кому-нибудь проводить вас домой. Вам нужно выпить горячего чаю, и сразу станет лучше.
      Он увел Сильви за собой. Когда они отошли подальше, священник подмигнул:
      – Все в порядке, моя дорогая. Мы готовы к их визиту.
      Сильви, заливаясь уже не поддельными, а настоящими слезами, все же умудрилась ему подмигнуть.
      Очень довольная собой, она вернулась в гостиницу кружным путем. Там ее ждала записка: «Даже мерзкий эрзац-кофе не так уж плох в кафе «Пти-Пусэ». Сможете там быть в полдень? Антуан».
      Анджей! Сильви радостно улыбнулась, переоделась и поспешила на бульвар Дюгомье. Анджея в кафе еще не было, и Сильви села за столик в самой глубине зала – так обычно садился он.
      Она ждала долго. Выпила две чашки горячего напитка, вкус которого не имел ничего общего с кофе. Потом начала волноваться. Анджей всегда отличался пунктуальностью. Сильви попросила стакан воды, борясь с нарастающей тревогой. Все в порядке, уверяла себя она. Просто он задерживается. Одна тревога переросла в другую, и Сильви стала думать о Жакобе. От него до сих пор не было никаких известий. Резко оттолкнув стул, Сильви встала и подозвала официанта. Отсчитывая монеты, спросила:
      – Не было ли для меня какого-нибудь послания от господина Антуана?
      – А вы мадемуазель Сильви?
      Она кивнула.
      Старый официант рассмеялся.
      – Что же вы раньше не сказали? Господин Антуан задержался. Но просил передать, что приглашает вас на пикник. В воскресенье. Вы должны встретиться в девять часов на повороте к ферме Бертена. Он просил захватить как можно больше угощения, чтобы получился настоящий праздник.
      Сильви облегченно рассмеялась.
      – Ох уж эти мужчины, не заставишь вас заниматься покупками.
      – Такова жизнь, – философски заметил официант и проводил взглядом красивую посетительницу.
      В воскресенье выдалась погожая осенняя погода. Сильви водрузила на велосипед две корзины с провизией и медленно двинулась через холмы по направлению к ферме Бертена. Настроение у нее было скверное. Дело в том, что сегодня она должна была появиться в доме доктора Жардина. Когда она сказала Каролин по телефону, что прийти не сможет, та была очень недовольна. Резкие слова Каролин вывели Сильви из себя. Еще больше ее раздражало то, что порадовать обитателей дома на холме ей было нечем – документов добыть она так и не сумела, а очередная порция фальшивых продовольственных карточек вряд ли их утешила бы. Несмотря на то, что круг знакомств и связей Сильви постоянно рос, многое для нее по-прежнему было вне пределов возможного.
      Надо будет поставить сегодня перед Анджеем этот вопрос. Он просто обязан помочь! И еще он должен найти Жакоба. Как Сильви с собой ни боролась, тревога за мужа одолевала ее все чаще и чаще. Если бы только знать, где он. Вот бы послать ему одну из фотокарточек Лео, которые недавно пришли из Португалии. Многие женщины, чьи мужья оказались в плену, получали из лагерей письма. Но от Жакоба – ни слова. Надо будет сегодня поговорить об этом с Анджеем, пускай что-нибудь предпримет.
      Сильви пропустила грузовик, а затем, пользуясь тем, что дорога идет под уклон, прибавила скорость. Ее волосы развевались по ветру. До поворота оставалось совсем близко. Сильви начала высматривать Анджея, но его не было видно. На винограднике неподалеку трудились двое крестьян. Сильви слезла с велосипеда и стала ждать, надеясь, что на сей раз долго томиться не придется. Внезапно сзади раздался шорох, и из кювета выскочил Анджей. Он обнял ее и поцеловал в губы так страстно, что Сильви испугалась и отшатнулась.
      – Спокойно, Сильвечка, – сказал он по-польски шепотом. – Сегодня мы с тобой любовники. Ты ведь знаешь, как нужно обращаться с любовником? Особенно если за тобой следят. – Он игриво пощекотал ей подбородок. – Кстати, меня зовут Гийом Пакетт. Запомнила?
      И снова поцеловал ее, изображая жгучую страсть. Правда, губы его при этом оставались холодными.
      Сильви улыбнулась, но вдруг заметила, что у Анджея левая рука в гипсе. Не дожидаясь расспросов, он потрепал ее по волосам.
      – Не волнуйся. Просто изображаю ветерана войны. Наш Гийом – большой вояка. Если ты посмотришь через плечо, то увидишь, что вон те двое крестьян очень интересуются нашими любовными отношениями. Гестапо в последнее время полюбило маскировку. Так что обними меня еще раз. И постарайся, чтобы это выглядело правдоподобно.
      Сильви хихикнула.
      – А я-то думала, что мы и в самом деле отправимся на пикник.
      – Так оно и есть. Но наш пикник имеет свою цель.
      Анджей загадочно улыбнулся, вытащил из кювета велосипед и стал привязывать к раме одну из корзин. Сильви заботливо помогала «раненому».
      – Я знаю прекрасное местечко для пикника, – сообщил Потацкий. – Ручеек, лес, живописные поля. И всего в двадцати километрах отсюда.
      У Сильви вытянулось лицо.
      – Дело того стоит, – прошептал Анджей, погладив ее по голове.
      Они неторопливо покатили по дороге – мимо холмов, мимо кипарисовых рощ. Время от времени останавливались, чтобы выпить, и старательно изображали любовников. На шоссе им встречались другие велосипедисты и гуляющие – ведь было воскресенье, и у Сильви возникло ощущение, что она опять на сцене.
      Когда солнце стояло уже высоко в небе, они вырулили на маленькую проселочную дорогу, которая сначала попетляла между полей, а затем свернула в густой лес. В тени деревьев Анджей расстелил на траве одеяло, и они устроили привал.
      – Так ты объяснишь мне, в чем дело? – спросила Сильви, подавая ему стакан вина.
      – Какое еще дело? – лукаво взглянул на нее Анджей. – Двое любовников мирно отправились погулять. Скажем, за грибами. Возможно, кроме грибов они найдут и другие дары леса.
      – И это все? – скептически спросила Сильви.
      – Все, что тебе полагается знать, красавица. Разве тебе здесь плохо?
      Сильви капризно скривилась.
      Анджей поднял стакан в ее честь и снова погладил ее по волосам.
      Краешком глаза Сильви увидела, что невдалеке появились двое мужчин, катя перед собой велосипед. Она улыбнулась и поцеловала Анджея в щеку.
      Когда мужчины скрылись за ближайшим холмом, Потацкий встал.
      – Обними меня за талию и пойдем искать грибы. Тут должно быть полно грибов и еще больше ягод.
      Он снова обнял ее, погладил «здоровой» рукой по спине. Но глаза его настороженно шарили по сторонам, а напряжение, чувствовавшееся в ее теле, не имело ничего общего со страстью.
      После освещенных ярким солнцем полей лес казался темным и мрачным. Корзины понемногу наполнялись грибами. Анджей почти не разговаривал и лишь принюхивался, словно шел по невидимому следу. Упругий ковер из мха вывел их к небольшому ручью. Лицо Анджея просветлело, шаг ускорился. Вскоре они оказались на небольшой поляне, в центре которой рос древний кипарис.
      – Ну как тебе здесь, Сильви? По-моему, отличное место для пикника.
      Не дожидаясь ответа, Анджей вновь расстелил на земле одеяло. Пока Сильви раскладывала провизию, Анджей принялся разгребать кучу старых листьев и веток. Время от времени он нервно оглядывался. Под листьями, едва присыпанный землей, лежал квадратный ящик. Анджей открыл крышку, и у Сильви перехватило дыхание. Передатчик! И рядом с ним еще один, совсем маленький – сантиметров тридцать длиной, не больше. Анджей оглянулся на Сильви. Его глаза сияли. Быстрым движением он достал из кармана отвертку и моментально разобрал один из передатчиков. Положил детали на дно корзины, прикрыл сверху грибами, а затем, довольный результатом, бесшабашно улыбнулся. Присев на одеяло, Анджей наскоро перекусил и велел Сильви подниматься. Второй передатчик и остатки провизии он уложил в другую корзину, прикрыл их сверху сложенным одеялом.