Глава 9

Чуть позже, выйдя из подсобки, Куп увидел Сэнди. Официантка подошла к стойке, устало потирая поясницу. Он направился прямиком туда и нырнул под перекладиной за прилавок.

— Ну что, выкроила наконец свободную минутку? Сделай перерыв, Сэнди. — Куп приветливо посмотрел на нее, когда она засуетилась со своей кассой. — Я не требую, чтобы ты работала весь вечер без отдыха. Хочешь содовой?

— Спасибо, — сказала Сэнди, залезая на свободный табурет. — Это было бы замечательно. — Женщина, казалось, была довольна. Бармен приметил ее любимый напиток. Она села на табурет так, чтобы подчеркнуть свой пышный бюст, наблюдая за Купом из-под опущенных ресниц.

Он налил содовой в стакан со льдом и подал ей.

— Я только что искал водку в подсобке, — непринужденно начал он, — чтобы пополнить запас. Конечно, я совсем не знал Кристл, но должен сказать, организованной она не была.

Сэнди фыркнула:

— Не идет ни в какое сравнение с вами. Положение намного улучшилось, с тех пор как вы здесь руководите.

Куп пожал плечами:

— Вообще-то я не руководитель. Это заведение принадлежит Веронике.

— Разумеется. Но она достаточно сообразительна, если позволила вам вести дела. Слава Богу, что она не такая безалаберная, как ее сестра. Кристл большую часть времени точила лясы с мужчинами. С шашнями у нее получалось гораздо лучше, чем с бизнесом.

— Я тут как-то случайно услышал, как ты отзывалась о ней в этом плане. — Куп облокотился на прилавок и наклонился к официантке с небрежной улыбкой. — Не самого блестящего ума женщина, насколько я понимаю?

— Да уж.

— Так ты думаешь, ей кто-то помогал дурачить Эдди?

— Вообще-то я задавала ей этот вопрос, но она не отвечала ни «да», ни «нет». Она просто жеманно улыбалась этой своей, как я ее называла, улыбочкой и говорила, что про то только ей одной знать.

Вопрос в том, каким образом она дурачила Эдди, подумал Куп, когда через несколько минут Сэнди вернулась к своим обязанностям. Кристл получала от Эдди почти все, что ей хотелось. Единственное, что ей требовалось для достижения этой цели, — ее дочь. Лиззи была разменной монетой в игре матери. Если вместо этого Кристл руководствовалась каким-то изощренным планом, вряд ли она могла создать его собственными силами. Для этого она была недостаточно умна, судя по тем отзывам, что Куп о ней слышал. Он хотел понять, кто мог ей помогать. Но если Кристл и встречалась с кем-то, то Сэнди об этом не слышала, однако она указала направление поиска. Эта мысль заставила Купа улыбнуться, но спустя короткое время его настроение испортилось.

Вероника уже вытирала последний из ее столов перед закрытием бара. Видя, как она вертит задом в такт «Дикси-Чикс», Куп моментально впал в то же отвратительное состояние, в каком пребывал весь вечер.

Это явилось большой неожиданностью. Многократно размышляя о своем ненормальном влечении к Веронике Дэвис, он с методичным педантизмом, принесшим ему признание в разведке, решил сделать гигантский ответный ход. Твердое намерение держаться на расстоянии от этой женщины было правильным решением. И до сегодняшнего вечера все шло просто замечательно. До того момента, пока она своей танцующей походкой не вошла в бар. В облегающих джинсах, в узком джемпере слишком неплотной вязки, чтобы считаться джемпером. Тонкая шерсть облепляла ее грудь, самую соблазнительную и маленькую грудь, какую Куп когда-либо видел. И в довершение к этому — как соль на раны — ложбинка, мелькающая туда-сюда в глубоком вырезе. Она была до того привлекательная и нежная, что от одной мысли о ней даже сейчас, когда она благополучно выпала из поля зрения, Куп был вынужден опускать руку, дабы незаметно привести себя в порядок.

Он отвел взгляд от покачивающихся маленьких ягодиц и тупо уставился на бумажку со счетом в своей руке. Проклятие! Совершенно непонятная вещь. Обычно его привлекала женская грудь, достаточно большая, чтобы ее обхватить двумя руками с расставленными пальцами. Но грудь Ронни, точно два маленьких кекса из формочек, поместилась бы не то что в пальцах, но даже в одной ладони. Однако ему хотелось смотреть на нее, трогать, и это желание было так сильно, что становилось практически осязаемым.

Куп облизнул губы и нахмурился, потому что, кроме того, он хотел вкушать ее грудь. Его мысли были нарушены тревожным голосом Сэнди.

— У меня не сходится касса или что-то еще не так? — сказала она.

Только тогда Куп осознал, что смотрит отсутствующим взглядом на ее выверенный счет.

— Нет, все прекрасно, — заверил он официантку, хотя знал, что она вполне могла ошибиться. Правда, Сэнди еще никогда не всучивала ему неправильных счетов. И если даже на этот раз, по странной прихоти судьбы, произошла ошибка, Куп готов был сам покрыть разницу. Он просто хотел, чтобы скорее закончился этот злосчастный вечер.

— В какой-то момент мне показалось, что вы очень недовольны.

— Я просто думал о чем-то другом, — сказал Куп. «О том, как выключить ум из этого проклятого полета фантазии». Он выдавил из себя слабое подобие привычной непринужденной улыбки. — Почему бы тебе не пойти домой, Сэнди?

Он понял свою ошибку, как только произнес эти слова. С уходом Сэнди он останется наедине с Вероникой. Но не успел он отозвать свое предложение, как официантка уже одарила его сияющей улыбкой:

— Спасибо! — Путаясь в ворохе ткани, Сэнди сорвала с себя фартук и затем схватила пальто и сумочку. В следующий миг Куп только успел увидеть качнувшуюся дверь, которая шлепнула женщину по заду и закрылась за ней.

Сделав глубокий вдох, он медленно выдувал из легких воздух с каменным лицом и по-прежнему не замечал Веронику, заканчивавшую работу в своем секторе. Она опрокидывала стулья ножками вверх и укладывала на столы. Куп скрежетал зубами, слыша, как она напевает вместе с музыкальным автоматом. Вот разошлась! Мало того что нарядилась, как секс-бомба, так еще вдруг превратилась в мисс Обаяние. Куда девалась ее обычная холодная сдержанность, делавшая ее реальным олицетворением принцессы? Ах, как бы это могло сейчас помочь мужчине! А это фальшивое пение напропалую? Она пела, совершенно пренебрегая тональностью.

Куп видел, с каким воодушевлением она общается с посетителями. Вероятно, ее веселое настроение как-то было связано с тем, что случилось до ее прихода на работу. Он частично слышал, что Вероника рассказывала Мариссе о том, как наряжались Лиззи с Дессой. Куп старался об этом не думать, потому что она говорила о девочках с такой задумчивой грустью, что в тот момент у него защемило сердце.

Проклятие! Здесь было так душно. Куп запустил обе руки в волосы и провел по голове, упершись пальцами в затылок, пытаясь размять тугие узлы мышц. Ему хотелось уйти отсюда на волю, где можно было бы свободно дышать. Он должен был привести в порядок свои мысли. Немного холодного, бодрящего воздуха могло решить дело. Все, что от него сейчас требовалось, — это продержаться еще пять минут. Однажды в пустыне он терпеливо пролежал за песчаной дюной семь часов, выжидая, пока можно безопасно продолжить разведку. Отчего же так трудно пробыть здесь какие-то паршивые пять минут?

Вероника закончила уборку своего рабочего места и, положив руки на поясницу, потянула усталые мышцы спины. Это был длинный, хотя и довольно забавный вечер. Она вдруг ощутила, что из нее вышел весь пар, двигавший ею в этот вечер.

Ее попытки заявить о себе перед Купом потерпели полный крах, и сейчас у нее было единственное желание — сдать кассу и отправиться домой спать. Или, если удастся прободрствовать достаточное время, понежиться в своей старой ванне. Как приятно было бы полежать минут пятнадцать в горячей воде!

Бездарная трата сил из-за раннего подъема вместе с Лиззи, а потом работа допоздна в «Тонке» начинали сказываться. Каждое утро Вероника должна была уговаривать себя оторвать от постели усталые косточки. Она пробовала давать себе поблажку и прикорнуть в течение дня, чтобы частично наверстать недобор ночного сна, но из этого ничего не получалось. У нее и днем постоянно находились какие-то побочные дела.

Взяв свой поднос и кассу, она направилась к стойке. Купер по-прежнему ее не замечал, и она твердо решила держаться с ним равным образом. Поэтому она стала молча сверять счета.

Каково же было ее удивление, когда он внезапно спросил:

— Что там у Мариссы с вашим любовником?

— Психологическая совместимость. Мгновенная и тотальная. — Вероника подняла глаза и увидела, что ее слова пришлись в его загорелую шею. Она стиснула зубы. Он отказывался даже повернуться к ней лицом. — А Коди, — добавила она, с трудом сохраняя хладнокровие, — просто мой друг. Не знаю, почему вы думаете иначе.

Тем более что он все видел. И то, что едва они взглянули друг на друга, как между ними вспыхнула страсть. И как они сидели голова к голове, разговаривая приглушенными жаркими голосами. Как кружились в медленном танце между музыкальным автоматом и переполненными столами. Даже то, как примерно через час они удалились вместе. Марисса, казалось, была ошеломлена больше, чем после прямого попадания молнии, когда она подошла к Веронике сказать, что уходит домой и уводит с собой Коди. Это было совершенно на нее не похоже, и, когда Вероника сказала ей об этом, она просто ответила: «Я знаю». И препроводила свои слова легкомысленной сладострастной улыбкой. Вероника представила, чем они с Коди вероятнее всего заняты в настоящий момент. Совершенно естественно, что это вызвало в ней острую зависть, но ей не хотелось в этом признаваться. Прошло столько времени с тех пор, как она испытывала подобное влечение к мужчине. У нее вырвался непроизвольный вздох.

— Я рада, что хоть кто-то счастлив, — пробормотала она себе под нос. — Видит Бог, со мной такого не было целую вечность.

Куп медленно повернулся. Когда он шагнул к ней, его высокие скулы в свете, падавшем от полок с бутылками, выступили еще рельефнее.

— А вам хотелось бы? — спросил он. Резкий тон его голоса остро прошелся по ее накаленным нервам.

Да. Ей хотелось. Она пристально посмотрела на Купера. Светлые, стриженные ежиком волосы выглядели еще экзотичнее, чем обычно. Темные глаза обещали сексуальное наслаждение, какое только возможно. О да. Она бы этого очень хотела.

Но мало ли чего она хотела! Иногда ей не терпелось гнать по шоссе со скоростью до ста миль в час. Но желание еще не означало действия. Вероника обеими руками держалась за свое решение.

— Нет.

Каждый мускул его тела напрягся, и в какой-то момент он действительно выглядел опасным. Он был выше ее на целую голову и раза в полтора шире. Если бы он вздумал реализовать свое желание, превосходство было бы не на ее стороне. Когда Вероника осознала это, ее спина покрылась гусиной кожей. Но что по-настоящему ее напугало — это трепетное, чисто женское чувство при мысли о том, как он все это проделывает с ней.

Куп отступил назад и дернул широким плечом. Он посмотрел на нее из-под свинцово тяжелых век, словно говоря: «Мне нравится мой откровенно сексуальный взгляд», что у него так хорошо получалось.

— Вы много теряете, Принцесса. Я мог бы доставить вам действительно приятные ощущения.

Именно это ее и пугало. Вероника подняла подбородок.

— Экое диво! Это может сделать и мой БНБ.

Черные брови Купа сошлись у переносицы. От этого он, казалось, сразу стал еще огромнее.

— Это что еще за чертов БНБ?

— Мой бойфренд на батарейках, — сказала она.

Куп расслабился и смерил ее оценивающим взглядом, задержавшись на миг на вырезе ее джемпера.

— Вибрирующая игрушка, да?

Черт побери, тетя Ронни пробавляется такой мелочевкой!

Чувствуя, как лицо ее заливает краска, Вероника в приступе раздражения издала грубый звук.

— В этом нет никакой мелочевки, приятель.

Он усмехнулся уголком губ. Натянутая обстановка, казалось, чуточку разрядилась. Последует ли за этим открытая улыбка? Но прежде чем Вероника успела задаться этим вопросом, Куп снова повернулся к ней спиной. Касса со звоном открылась, и он стал вываливать ее содержимое в банковскую сумку.

— Вы уже сверили свою кассу? — спросил он, бросая через плечо ничего не выражающий взгляд.

Вероника посмотрела на счет у себя в руке и молча вычла чаевые, которые она еще раньше положила в карман.

— Хорошо, — угрюмо сказал Куп. — А теперь отправляйтесь домой.

Вероника взглянула на поднос, который все еще держала в руке, и угол стойки, где она оставляла его каждый вечер после работы. Купер снова загораживал ей проход. Секунду она размышляла, стоит ли просить его забрать у нее поднос и положить на место. Но жесткие очертания его плеч отбили у нее охоту делать это. Дразнить его сейчас было не слишком удачной мыслью.

Вероника подошла как можно ближе, но в то же время стараясь не задеть его, и собралась водворить поднос на его обычное место. К несчастью, она просчиталась на несколько дюймов — и на какую-то долю секунды оказалась прижатой к спине Купа. От него исходил такой жар, что Вероника ощутила его в полной мере через свой тонкий джемпер. Она шлепнула поднос на место и тотчас отскочила назад. Даже это мимолетное прикосновение позволило ей также уловить внезапное напряжение его мышц.

— Ну ладно, хватит! — проворчал Куп.

Он повернулся к ней лицом. В следующее мгновение его большие руки, обернувшиеся вокруг ее бедер, взметнули ее вверх и, прокрутив в воздухе, посадили на прилавок. У нее закружилась голова. Вероника обеими руками вцепилась в Купа, чтобы не упасть. Она держалась за его свитер и, подняв подбородок, изумленно смотрела ему в глаза.

— Я был хорошим солдатом, — сказал он хрипло. Его руки скользнули с ее бедер вверх и обрамили ее лицо. В глазах у него загорелся дьявольский огонь. — Когда вы сказали «нет», я отнесся к этому с уважением, несмотря на то что язык ваших глаз и вашего тела говорил об обратном. Не нужно дразнить меня, леди! Этот номер не пройдет, вы меня не обманете, можете быть уверены. Вы на одном дыхании говорите «нет» и тут же отираетесь об меня всем телом.

— Отираюсь?! — возмутилась Вероника. — Всем телом?! Да я и не собиралась дотрагиваться до вас. Я просто не рассчитала эту поганую дистанцию между…

Куп резко накрыл своим ртом ее губы, пресекши ее объяснение. С грубым звуком внутри горла, одним уверенным броском языка он вторгся в гладкую полость ее рта. В сравнении с этим резким движением большие пальцы, которые удерживали ее подбородок в приподнятом положении, а также другие пальцы, обхватившие ее затылок, были удивительно нежны.

Но она едва замечала это деликатное обхождение, и причиной тому была настойчивость, с какой Куп действовал ртом. Веронике показалось, будто она только что сунула палец в электрический патрон. Все ее умственные способности отшибло напрочь, как при коротком замыкании. Поразительное ощущение прострелило от губ к соскам и по нервным веточкам распространялось до кончиков пальцев, оставляя лихорадочный шлейф, превратившийся в приятную устойчивую пульсацию между бедрами. Глядя на Купа широко раскрытыми глазами, Вероника смутно различала черные полумесяцы его ресниц, взмахивающих над краем скул, и его нахмуренные темные брови.

Потом веки ее затрепетали. Она прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его тела, смакуя вкус его языка при каждом уверенном скольжении. Вероника услышала свой собственный страдальческий стон, когда ее пальцы крепче вцепились Купу в свитер и ее язык пришел в соприкосновение с его языком, чтобы сплестись с ним.

В ответ Куп снова издал грубый звук, усилив накал поцелуя еще на несколько градусов. Для мужчины, который все время так своевольничал, его губы были удивительно мягкие, но язык беспощадно агрессивен. Куп переместил пальцы с ее подбородка вверх, поглаживая сначала ее щеки, потом скулы и двигаясь дальше к вискам.

Через минуту он отнял свой рот от ее рта ленивым, мягким присосом, скреплявшим их губы до самого последнего мгновения. У нее пульсировали губы, веки ее налились тяжестью от обуявшего ее неистового голода. Она медленно открыла глаза и увидела, что Купер пристально смотрит на нее. Его веки тоже выглядели отяжелевшими и сонными, радужки глаз — почти черными от сексуального желания, столь интенсивного, что это привело ее в ужас.

— О Боже, эта кожа… — мрачным, низким голосом сказал Куп. Он расслабил пальцы у нее на затылке и провел загрубелыми кончиками по коже. Вероника вздрогнула, когда он стал гладить ее по шее, ключицам и груди, спускаясь до низкого выреза тонкой блузки под джемпером. — Я думал, только у младенцев бывает такая мягкая кожа.

Вероника заморгала, пытаясь хотя бы чуточку собраться. Но его прикосновения рождали потрясающие ощущения, распространяющиеся волнами от кончиков его пальцев во все ее самые интимные места, рассеивая ее внимание. Она сумела сосредоточиться лишь настолько, чтобы пробормотать:

— Я уже давно далеко не младенец.

— О да. Я знаю. — Куп просунул палец в вырез ее джемпера и прошелся кончиком по атласному краю ее бюстгальтера, от лямки до лямки, между полукруглыми чашечками, откуда выступала ее грудь. — Факт, которому я безмерно рад.

Он наклонился и впился ей в губы. Голова ее откинулась назад в беспомощной капитуляции. Куп уронил руки ей на колени, разводя их в стороны. Тепло его пальцев проникло сквозь ткань ее джинсов. Он моментально поместился в созданном им пространстве у нее между ног. Вероника сомкнула бедра вокруг него, но он не спешил сокращать скудное расстояние, чтобы прижаться к ней вплотную. Но она вдруг захотела этого больше, чем воздуха, который нужен для дыхания.

Она подтянула бедра повыше, но Куп не обращал внимания на ее приглашение. Он продолжал ее целовать не спеша, как будто впереди у него была целая ночь. Отчаянно ерзая на прилавке, Вероника отцепила пальцы от его свитера и обвила его за шею. Куп крепко схватил ее за бедра. Его губы оставили ленивое смакование и жестко внедрились к ней в рот. В глубине ее горла возник натужный стон. Она стремительно подалась вперед, вровень с твердым толстым тяжем, угрожающим исподнизу вспороть плотный шов на джинсах Купа. Вероника судорожно вдохнула, войдя в контакт с ним, и замкнула лодыжки у него за бедрами.

Куп прервал поцелуй и выругался. Он обхватил ее за ягодицы и запрокинул голову. Веки его плавно закрылись, когда он начал покачивать бедрами. Вероника только держалась за него и прижималась в ответ, бездумно двигаясь вместе с ним, — все, на что она сейчас была способна.

Неожиданно Куп открыл глаза и посмотрел на нее.

— Я хочу вас нагой! — прорычал он. — Немедленно!

Ей даже в голову не пришло раздумывать. Она без колебаний освободила его шею и выпросталась из своей одежды. Куп отступил назад и одним экономным движением стянул с себя свитер и белую футболку под ним. Вероника замерла, моментально забыв обо всем. Руки ее так и остались скрещенными на животе, с краем блузки, зажатой между пальцами.

Во рту стало сухо, как в знойной пустыне, лишенной капли влаги. Пресвятая Дева Мария, Матерь Божья! Его тело было прекрасно, словно изваянная классическая статуя. Только вместо холодного белого мрамора была кожа с золотистым — не по сезону — загаром, который Вероника отметила еще раньше на лице и руках.

Грудь его была гладкая и твердая, с небольшими плоскими сосками медного цвета, живот — с тугими, четко очерченными мышцами — сплошное загляденье. На широких плечах, словно горный кряж, проступали крепкие кости с пучками мышц — и никакого жира. В верхней части плеч бугрились мощные бицепсы, круглые и жесткие. На предплечьях мышцы были более длинные и тонкие. Они текуче переместились под кожей, когда он протянул руку расстегнуть пуговицу своих «ливайсов».

Сомнение, точно крохотный ручеек, пробилось сквозь туман ее возбуждения. Ее собственная фигура была далеко не так роскошна. Формы ее вообще едва обозначились. Но прежде чем Вероника успела впасть в тревогу, большие руки Купа с грубыми костяшками остановились. Она подняла глаза и увидела, что он рассматривает ее. Голод в его глазах разом смыл всю ее неуверенность.

— Вы отстаете, Ронни, — сказал Куп, кивком указывая на ее джемпер. — Снимите это.

Вероника путающимися пальцами стала раздеваться. Она подняла руки, чтобы стянуть через голову одежду, и услышала свистящий звук, вырвавшийся у Купа. В тот же миг ее лифчик был расстегнут и снят. Горячие руки окутали ее грудь. Вероника спихнула с лица свой джемпер.

Куп бережно держал ее грудь, как будто это были яйца Фаберже, хрупкие и бесценные. Он смотрел на нее, баюкая в ладонях, сосредоточив на этом все внимание.

— Черт побери, — прошептал он, — это самая крошечная грудь, какую я когда-либо видел у взрослой женщины.

—Тоже мне, дамский угодник, — сухо сказала Вероника, преодолев дурман ощущений, вызванных его прикосновением. — Это мечта каждой женщины — услышать констатацию ее недостатков.

Куп поднял на нее глаза.

— О нет! Я ничего не сказал о недостатках. Крохотная — да, но могущественная. Я готов поклясться, что этой адской силе подвластно поставить мужчину на колени. — Когда он, не отнимая рук, наклонился поцеловать Веронику, она немедленно была отброшена обратно во вселенную ощущений. Все нервы кричали в ней, разбуженные им, казалось, даже без всяких попыток. Он поглаживал большими пальцами легкую покатость ее груди, зажимая указательными пальцами ее соски. Вероника придвинулась ближе к нему и, когда он легонько потянул соски, со всхлипом втянула воздух.