Моряк (№1) - Вверх тормашками

Но она смотрела. После его слов по поводу спальни, когда в уме у нее внезапно возникло столько разных образов, где уж тут устоять! Откуда у женщины столько силы?

Потому и не могла отвести глаз. И боялась, что та же ошибка будет повторяться каждый раз. Проклятый человек, он постоянно возбуждал в ней любопытство и запретное желание тайком смотреть на него. Это вернуло ее в те времена, когда она еще работала в «Тонке» вместе с Кристл. По субботам они обычно старались пораньше управиться с делами, чтобы улизнуть в кондитерскую Свенсона. Они знали, что в конце концов свалится им на голову из-за пагубной любви к сладкому, но ничто не могло их удержать.

Куп всегда так следил за собой. Вероника привыкла видеть его не иначе как гладко выбритого и опрятного. И если она находила это ужасно губительным для себя, то каково было видеть его таким, как сейчас? Босого, в мятых голубых джинсах, коричневом термобелье от Хенли, в неглаженой серо-бежевой фланелевой рубахе нараспашку, с закатанными до локтя рукавами. В довершение к темной щетине на подбородке рядом с его чувственной нижней губой темнело пятнышко от горчицы. Для Купа это было так необычно и совершенно не вязалось с его чистоплюйскими стандартами.

Но он выглядел до того притягательным, что можно было закричать. И это желание возникло у нее еще до того, как он предложил снять свою рубаху. О, грязные слова! Отвратительные, непристойные! Они вызывали такие же бесстыдные желания. Сесть верхом к нему на колени, забрать в руки тот подбородок с жесткой щетиной и…

Нет! Она не хотела метаться в постели всю долгую ночь, то и дело возвращаясь к словам Мариссы: «Ты не думаешь, что у человека все соразмерно?»

«Перестань! Прекрати, Вероника Дэвис. Выкинь его из головы сейчас же!»

Она должна это сделать.И видит Бог, у нее хватит сил.

Вероника переключилась на свой проект и мало-помалу искренне увлеклась работой. Они с Лиззи энергично красили стены, напевая под музыку радио, обсуждая Барби, Гарри Поттера и близких друзей. Закончив со стенами, они аккуратно нанесли рисунок с розовыми бутонами на простенький белый комод. В общем и целом они прекрасно провели время, превращая комнату из безликой больничной палаты в уютный уголок. Когда все наконец было сделано, обе отошли назад и встали в дверях полюбоваться плодами своего труда.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросила Вероника, останавливая взгляд на нескольких безделушках, которые Лиззи отобрала из коллекции матери.

— Это за-ме-ча-тель-но. Здесь еще прекраснее, чем в доме папы! Даже не хочется уходить.

У Вероники сжалось сердце. О Боже, что она наделала! Да, она боялась перегнуть палку в своей новой родительской роли, но никогда не думала, что это свершится так скоро и так радикально. Она просто хотела сделать для Лиззи что-нибудь особенное, чтобы девочка чувствовала себя немного комфортнее. Но здесь был как плюс, так и минус. Плюс заключался в том, что задача, похоже, была выполнена. Минус Вероника не принимала в расчет. Она даже не задумывалась над тем, что будет чувствовать ее племянница, когда на ее дом пришлепнут табличку: «Продается». Что будет с Лиззи, когда ее тетя скажет, чтобы она паковала вещи, потому что ей предстоит покинуть этот дом, включая ее только что обновленную комнату.

Проклятие!

О чем она только думала? Неужели она действительно верила, что, если не донесет до племянницы правду, все рассосется само собой? Она, несомненно, жила в призрачном мире.

Хуже того, она была слишком малодушна, чтобы объяснить реальное положение даже сейчас. У нее просто язык не поворачивался причинить Лиззи страдания, когда ребенок все еще светился удовольствием после их успешных свершений в этот день.

После всего этого Вероника посчитала за благо сделать следующий шаг. Она позвонила Мариссе и произнесла только одно прочувствованное слово:

— Помогай.

На секунду воцарилась тишина. Затем Марисса спросила спокойно:

— Насколько это серьезно?

— О Боже. — У Вероники вырвался неестественный смешок. — Настолько, что вызывает большое беспокойство. На этот раз я действительно запуталась.

— Все будет хорошо, — сказала Марисса. — Ребята! — Вероника услышала, как она крикнула детям: — Помогите мне найти ключи от машины. Мы едем к… — На этом связь прервалась.

Вероника положила трубку и стала смотреть в окно, уныло наблюдая, как пивная банка катится к середине пустынной Бейкер-стрит. Слава Богу, что это был воскресный день и «Тонк» был закрыт. Вероника этому несказанно радовалась. Надо было честно признать, что в этот вечер она не смогла бы выйти на работу, будучи так задергана из-за…

— И никакой ты не дрянной родитель! — короткое время спустя внушала ей Марисса. — Просто ты недостаточно продумала этот аспект.

Дети отправились наверх смотреть спальню Лиззи. Купер, к счастью, куда-то ушел или находился в своей комнате. Поэтому женщины уединились в другом конце гостиной, уютно устроившись на диване. Вероника подтянула согнутые ноги к груди, уткнувшись подбородком в колени.

— Недостаточно продумала? — сказала она, пристально глядя на подругу. — Я вообще не думала! И я никудышный родитель. Я даже не потрудилась сесть с Лиззи, чтобы рассказать ей о Кристл и Эдди. — Вероника забрала горсть своих волос и дернула себя за голову.

— Ты все преувеличиваешь, и это меня пугает. — Марисса наклонилась и попыталась разжать Веронике пальцы. — Пресвятая Луиза! Ты же вырвешь с корнями свои волосы!

— Я и должна их вырвать с корнями! В ее жизни произошли ужасные вещи. Я знала, что Лиззи глубоко травмирована. Но она никогда не причитала и не рыдала. Я недооценивала ее переживаний, так как обо всем судила по внешнему виду. Просто-напросто прятала голову в песок. С глаз долой — из сердца вон! Это мой девиз. О Боже… Рисса, ей только шесть лет, но она в десять раз более зрелая, чем я.

— Не говоря уже о том, что куда менее мелодраматичная, — сухо согласилась Марисса и ткнула Веронику коленом. — Возьми себя в руки. Раз уж ты откладывала этот трудный разговор дольше, чем следовало, дай ей еще недельку или около того. Пусть порадуется комнате. Потом вы сядете и поговорите по душам. Ты знаешь, это главное родительское правило. Когда соберешься с духом, просто выберешь удобный момент и постараешься прояснить этот вопрос. Прекратить попытки — единственный способ окончательно запутаться.

— Ты права, — сказала Вероника с искрой надежды. — Но я все же смертельно боюсь сказать Лиззи, что мы отсюда уедем. Она будет чувствовать себя несчастной, если ей придется расстаться с Дессой и Райли, в каком бы городе она ни жила. — Она смотрела на подругу, перебирая в уме мысли. — В то же время Лиззи необычайно рассудительная для своих шести лет, и переезд даст ей определенные преимущества. По крайней мере в Сиэтле никто из ее одноклассников не будет знать о ее родителях. Так что в школе у нее не будет трудностей. И потом, она такая приветливая, что, я уверена, у нее быстро появятся друзья. К тому же на первых порах мы всегда сможем приезжать на уик-энд сюда. Кроме того, если я скажу ей, что в моем доме у нее будет такая же милая комната, это как-то смягчит потрясение.

— Это точно. И поскольку ты еще ничего не продала пока не нужно говорить о переезде. Что касается ее комнаты, ты можешь пообещать, что она будет скопирована, если на то пошло. Ни в одном законе не сказано, что нельзя забрать с собой тот прекрасный комод. — Марисса ласково улыбнулась. — Кстати, очень милый рисунок. Хорошая работа.

Вероника смотрела на нее протрезвленными глазами.

— О Боже. Спасибо тебе, Рисса. — Но обе понимали, что это не похвала ее художественных способностей.

— Не стоит благодарности. А сейчас мне нужно твое компетентное мнение. На завтра намечено заседание комитета по декорациям. Коди сказал, что мы можем установить ледяные скульптуры на улице. Тогда они сохранят форму в течение всего Зимнего фестиваля. Если пытаться поддерживать нужную температуру в помещении, это обойдется слишком дорого.

— Ах да — Коди! — Вероника распрямила спину. — Я совсем забыла, что вчера вечером вы ушли вместе. Ну что, у вас был искрометный секс? — сказала она и тут же замахала рукой. — О Боже, о чем я спрашиваю! Конечно же, да. И как он, Коди? Хорош? Ты увидишься с ним снова?

— Да. Господи, да. Да — хотя мы не строили конкретных планов.

—Я не рассчитываю, что ты расскажешь мне некоторые подробности об этом «Господи, да». Ты ведь не собираешься? — Вероника подняла бровь. Потом заулыбалась, когда Марисса продолжала молчать. — Ладно уж. Не надо. Но ты должна знать, что я тебе завидую. Дети уже видели его?

— Нет. Коди ушел сегодня утром, прежде чем они вернулись. Тяжело было его отпускать, но ничего не поделаешь. Вряд ли мужчины, приходящие в мой дом переспать, вписываются в общую картину. И откровенно сказать, я не собираюсь нарушать эту традицию с Коди тоже. Во всяком случае, когда мои дети дома. — Марисса улыбнулась, и ее ямочки еще глубже вдались в щеки. — А это значит, что в уик-энд ты, вероятно, будешь чаще видеть у себя Дессу и Райли.

— Мои двери для них всегда открыты.

— Знаю. Дай Бог тебе здоровья, девочка моя. Но если я начну с ним встречаться, детям, конечно, придется познакомиться с ним. Надо будет подумать, как ввести его в их мир. Может, время от времени ходить в кино или на пиццу. В любом случае они не должны придавать этому слишком большого значения, а то вдруг у нас ничего не сложится. Но пока суд да дело, я тебе неимоверно благодарна за твою добрую волю помочь мне устроить личную жизнь.

— Ну что ты! Я рада, что одна из нас обретает счастье. — Вероника уже открыла было рот, чтобы поделиться своим неудачным приключением в это утро, но после двусмысленного смеха Мариссы передумала. Не стоило портить удовольствие подруге. Можно будет рассказать ей позже.

—Ты отличная подруга, — сказала Марисса. — Но вернемся к моей затее. Так ты считаешь, с ледяными скульптурами в помещении ничего не получится?

— Вообще-то я думала об этом. Знаешь, мне кажется, у меня есть лучшая идея.

— О, я с удовольствием послушаю. Выкладывай.

— Зимние деревья. Эффект маленьких белых китайских фонариков на голых ветвях очень впечатляющ. Благодаря объему самих деревьев и теням от фонариков множество грехов, что неизбежно при таких старых зданиях, как на ярмарочной площади, будет скрыто. Сейчас у меня нет времени заниматься сметой. Но я не уверена, что ты сможешь купить искусственные деревья с полностью облетевшими листьями. В свое время я не сумела их достать. Здесь все зависит от бюджета. Ваш комитет запросто может сделать все своими силами из проволоки и папье-маше. Или изготовить деревья на заказ по вполне разумной цене. Очень плохо, что у нас мало времени, а то можно было бы устроить конкурс для учащихся колледжей и высшей школы. Они сделали бы большую часть работы за тебя. — Вероника улыбнулась и пожала плечами. — Возможно также купить в питомнике настоящие деревья и после фестиваля передать их в дар какой-нибудь благотворительной организации либо разыграть в лотерее. Или то и другое. Но это будет несколько накладно, потому что придется приобретать достаточно взрослые саженцы. Искусственные деревья привлекательны еще и тем, что они используются многократно и выглядят каждый раз по-новому, если менять украшения. Ты можешь даже давать их напрокат и тем самым отсрочить платежи. Так что искусственные, наверное, будут даже эффективнее. — Вероника увидела, что подруга удивленно смотрит на нее, открыв рот, и почувствовала, что ее вдохновение дает сбои. — Я вижу, тебе совсем не нравится моя идея.

— Ты шутишь? Я от нее в восторге. Просто я изумлена, вот и все. Где ты научилась всем этим вещам?

— Ну, прежде чем заняться своим бизнесом, я много лет была координатором аукционов. — Вообще-то Марисса и раньше об этом знала. Поэтому Вероника равнодушно пожала плечами, показывая, что считает это мелочью. Но похвала подруги согревала душу. — Мне часто приходилось работать со скудным бюджетом. Это зависело от организации, которая меня нанимала. И знаешь, что они говорили? Необходимость — мать изобретательности. Я использовала эту идею с деревом на аукционе для создания фонда на строительство частной школы. Но это было несколько лет назад, вот почему я не могу предоставить тебе все расчеты в данный момент. По памяти могу тебе сказать, что в конечном счете проект окупился. Деревья привлекли к себе так много внимания, что школа стала давать их напрокат. Слушай, Марисса! Давай возьмем блокнот и составим как можно более подробный план на основе всей информации, которой располагаем. Мы включим в проект пару гигантских ледяных скульптур на улице, у входа на выставку, потому что это действительно будет выглядеть эффектно. По крайней мере таким образом центральная роль твоему комитету обеспечена.

— О Бог мой! — воскликнула Марисса, вскакивая с дивана. — Мне это нравится. — Она направилась на кухню, задержавшись только на секунду, чтобы наградить Веронику сияющей улыбкой. — Спасибо, цыпленок. Завтра утром буду расхваливать тебя на собрании, я тебе обещаю.

— Ты с ума сошла? Это все сведет на нет. В том-то вся и соль, чтобы показать тем рожам, что не обязательно родиться на Холли-драйв, чтобы выполнить эту работу.

— А ты что, родилась там же, где они? — возразила Марисса. — Так что главный смысл останется прежним.

— Да, но притесняли-то они не меня, а тебя. Ты заслужила право утереть им носы.

Марисса заулыбалась:

— Ужасно не хочется присваивать это себе, но в целом я не возражаю. Да вознаградит тебя Господь! Я тоже постараюсь сделать эту чертову работу хорошо, как никогда, после того что ты мне дала. И я думаю, это будет очень кстати, если я начну с заданий для Тайлер-Джонс и Уэнтуорт. Я поручу им отследить различные цены. Ты одобряешь?

— О да, — решительно закивала Вероника. — Целиком и полностью.

Глава 12

Вероника разносила напитки, лавируя между тесно стоящими столами «Тонка» и увертываясь от рук одного особо неугомонного посетителя. В этот пятничный вечер молодой человек праздновал вместе с друзьями свой двадцать первый день рождения. Она заметила Мариссу с Коди, сидевших спиной к ней в другой половине зала. Вероника направилась прямо к ним, в маленький оазис отдохновения, где можно было восстановить душевное равновесие.

Она моментально поняла, что подруга ее тоже заметила — по ямочкам, появившимся у нее на щеках от ее лучистой приветливой улыбки. На губах Мариссы сложились какие-то слова, но Вероника покачала головой и беспомощно пожала плечами. Говорить в этом гаме было просто невозможно. Это было все равно что разговаривать по игрушечному телефону из консервных банок, соединенных проволокой между двумя спальнями, как в далеком детстве. Вероника подошла к столу и, балансируя подносом на правом бедре, наклонилась к подруге.

— Я рада видеть тебя! Но боюсь, я не расслышала ни слова из того, что ты сказала.

— Ничего сногсшибательного, — сказала Марисса, повысив голос. — Я просто констатировала очевидное. Сегодня здесь чертовски много народу.

— Мягко сказано! Это просто сумасшедший дом. И так весь вечер, как только я заступила на работу. Люди крайне раздражительны и воинственны. Мне кажется, эта последняя неделя может кого угодно вывести из себя.

Резкий ветер с гор принес внезапное похолодание. Дожди, один за другим обрушившиеся на Фоссил, перешли в настоящий зимний шторм. Город оказался заснеженным на несколько дюймов. Потом тот же свирепый ветер нагнал ледяную порошу и, выдохшись наконец, оставил деревья под замерзшей коркой, а улицы превратил в сплошной каток. Поэтому, когда снова пошел снег и укрыл толстым слоем лед, все вздохнули с облегчением. По крайней мере ходить и ездить стало не так опасно.

В эту пятницу наметился перелом. Вскоре после полудня снова показалось солнце. Хотя температура по-прежнему оставалась возле нулевой отметки, угроза нового снегопада и гололедицы, похоже, миновала.

— Ну как тут не чокнуться от этой погоды? — прокричала Марисса. — Я уже начала сходить с ума. Хотя было страшно ехать по нашим плохим дорогам, но я, надо сказать, уже была готова рискнуть — лед или не лед. Десса не давала мне ни минуты покоя, когда с понедельника вечером начался снегопад. Она все переживала, что сегодняшняя ночевка в Доме ветеранов Иностранного легиона будет отменена.

Вероника закивала:

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Лиззи тоже волновалась, как я ни объясняла ей, что вечеринка состоится по расписанию в другой день, если вы не сможете из-за ненастья приехать сегодня. Хорошо, что погода наладилась, а то мы с тобой имели бы сейчас своих деток в расстроенных чувствах. — Она хлопнула ладонью по столу. — Ой, ты мне напомнила о Зимнем фестивале! Как прошло собрание комитета?

— О, Ронни, это было великолепно! — сказала Марисса, сияя улыбкой. — Они решили, что я гений! Но самое большое удовольствие мне доставило наблюдать, как Тайлер-Джонс и Уэнтуорт тужились произнести что-нибудь любезное, тогда как они явно приготовились покровительствовать несчастной, беспомощной выскочке.

Вероника рассмеялась.

— Один — ноль в пользу девушек с равнин.

— Это точно. Мне было так приятно.

Мужчина, сидевший через два стола, нетерпеливо замахал рукой. Вероника распрямилась.

— Местная публика никак не угомонится, — сказала она. — Мне лучше вернуться. Что вам с Коди принести?

Следующие полтора часа она бегала, разрываясь на части, пытаясь выполнить все заказы. Все это время рукастый парень, справлявший день рождения, был не удел, так как она приноровилась брать у него заказ, используя старый проверенный прием — через стол.

Около половины двенадцатого толпа поредела, и в баре стало спокойнее. Вероника облегченно вздохнула, после того как уровень децибелов снизился до нормы и у нее наконец перестало звенеть в ушах. Но оттого что теперь можно было говорить, не повышая голоса, ногам не стало легче. Не обращая внимания на жесты именинника, требующего еще выпивки, Вероника воспользовалась временным затишьем, чтобы присоединиться к Мариссе и Коди. Она устало плюхнулась в кресло и, спихнув туфлю, положила ногу на колено.

— О, как хорошо, — простонала Вероника, потирая лодыжку. — Слава Богу, что кто-то наконец откликнулся на наше объявление, — сказала она. — Потому что я не знаю, как долго мне удастся продержаться.

Марисса изучала ее с интересом.

— Значит, ты наняла кого-то?

— Пока еще нет, но эта женщина должна завтра прийти на собеседование. Что касается меня, то я готова ее взять, если только она не серийный убийца. — Вероника криво усмехнулась. — А может, даже и тогда. Я уже прихожу в отчаяние.

Разговаривая с Мариссой, она поймала себя на том, что невольно высматривает Купа. Но, заметив его, она моментально поняла, что навлекает на себя неприятности. Даже полностью сознавая, что ей следует отвести от него взгляд, она продолжала пожирать его глазами. Лишь когда Куп внезапно поднял глаза от напитка, который он готовил, и посмотрел прямо на нее, она снова переключила внимание на своих друзей.

Отчаяние. Это слово точно отражало ее состояние. И не просто потому, что ей не нравилось работать в «Тонке», да и пора бы уже начать уделять внимание своему собственному бизнесу, если она хочет вернуться к нему, как только уладит семейные дела. И даже не оттого, что это безрассудное растрачивание сил рано или поздно должно было сказаться. Настоящая причина заключалась в том, чтб они с Купером испытывали друг к другу. Их взаимное влечение продолжало крепнуть, тогда как ее желание противостоять этому становилось все слабее. Нужно было установить какую-то дистанцию между ними, пока она еще не совершила полной глупости.

— Гм… я по поводу новой работницы, — продолжала Вероника, упорно возвращая себя к прервавшемуся разговору. — Ты не захватишь Лиззи из Дома ветеранов, когда поедешь забирать Райли с Дессой? Я бы хотела, чтобы она побыла с тобой, пока я закончу беседовать с женщиной.

— Конечно. Если на дорогах не будет большой распутицы, может, я свожу детей в Королевский театр на нового Диснея. — Марисса повернулась к Коди, поглаживая его по руке, заявляя свои собственнические права. — Ты готов пойти на мультфильм с тремя детьми? Только имей в виду — двое из них гиперактивные. Разумеется, эти двое мои, —добавила она с лукавой улыбкой.

Веронике на секунду показалось, что на лице у Коди промелькнуло замешательство, но он тут же заулыбался.

— Как ни заманчиво посидеть в театре, полном горластых детишек, — непринужденно сказал он, — но мне нужно к отцу. Я обещал ему помочь укрепить лестницу в подвале.

— Ну хорошо, — сказала Марисса. — Но хочу тебя предупредить, что ты не представляешь, чего лишаешься.

Когда их глаза встретились, испепеляя друг друга, Вероника почти явственно увидела проскочивший между ними электрический заряд. Она замахала бы обеими руками, не будь они в это время заняты массажем ноющих лодыжек. Вероника старалась подавить в себе зависть, когда пара резко отодвинулась от стола и собралась уходить.

Марисса опустила глаза и голосом, хриплым более обычного, проговорила:

— Гм… Ронни, мы хотим…

— Пожелать тебе спокойной ночи, — закончил за нее Коди, когда последние слова фразы перешли в невнятное хмыканье. Он взял Мариссу за руку и глуповато улыбнулся Веронике. — Ну, тогда всего доброго, — сказал он, подталкивая Мариссу к выходу.

— Не обращайте внимания на меня, — пробормотала Вероника. Она опустила ногу и пошарила по полу, отыскивая туфлю. — Мне все равно нужно возвращаться к работе.

Она забежала в дамскую комнату, наскоро вымыла руки и подкрасила губы. Когда она вернулась в зал, в секторе, обслуживаемом Сэнди, только что уселась Дарлин Старки. Вероника тотчас изменила направление, чтобы обойти ее. Меньше всего ей хотелось встречаться сегодня с этой особой.

Дарлин Старки, женщина лет пятидесяти, была худощава и мускулиста. У нее были натруженные руки сельскохозяйственной рабочей и длинные пегие волосы с безукоризненной стрижкой «под пажа». Дарлин жила на полпути в Блафф. Этот район хоть и не входил в высший эшелон, но считался дорогим. Родом она была не отсюда. Говорили, что она выросла в каком-то местечке наподобие их родных равнин. Там же она и жила, пока не подцепила Дэвида Старки, после чего переехала к нему. Но точно никто не знал, потому что сама Дарлин об этом не рассказывала. Довольно забавный факт, если принять во внимание, что она была самой известной сплетницей в Фоссиле.

Все знали о ее беспардонном любопытстве и остром языке. Сегодня она находилась на территории Сэнди, и Вероника возносила хвалы небу за эту малую милость. День был и без того сумасшедший, чтобы еще слушать, как кто-то перемывает кости ее сестре.

Видимо, эти мысли настолько отвлекли внимание Вероники, что она ослабила бдительность в отношении молодого человека, справлявшего день рождения. Она нагнулась вытереть стол, совершенно забыв о парне, сидящем сзади, пока его рука не проникла к ней между ног. Негодяй схватил ее там, где ни один мужчина не имел права ее трогать без ее специального приглашения.

Вероника в шоке закричала и выпрямилась. Она увидела, что Куп выронил стакан, в котором он смешивал коктейль, и выскочил из-за стойки, сметая с дороги двух клиентов. По выражению его лица было ясно всем и каждому, что он собирается кому-то пустить кровь. Точно изображение на видео, приведенное в движение после выключения кнопки «стоп-кадр», Вероника мгновенно вышла из ступора. Не раздумывая ни секунды, она схватила пустую пивную кружку, только что убранную со стола, и с размаху запустила в парня. Нечестивец взвыл от боли и отпустил руку. Вероника повернулась, чтобы добраться до его горла. Но сидевший через два стола от них мужчина в дорогом костюме прекрасного покроя вышел вперед и встал между ними.

— Сынок, — сказал он, наклоняясь к лицу молодого человека, — ты хоть представляешь, каким неприятностям себя подвергаешь?

Пьяный именинник притянул руку к груди.

— Она, кажется, сломала мне локоть, — заныл он.

Юзом проехав по полу, Куп резко затормозил и остановился рядом с Вероникой. Его темные брови были грозно сдвинуты вместе, но убийственное выражение его глаз смягчилось, когда он обнял ее за плечи.

— С вами все в порядке? — спросил он, заглядывая ей в лицо.

«Нет! Ты что, не видел, где он меня трогал? О Боже, я чувствую себя такой грязной!» Вместо этого Вероника сказала:

— Да. Я полагаю, да.

— Хорошо. — Куп оттеснил ее в сторону. — Так как я собираюсь его убить.

— О нет! Вы не сделаете этого. — Вероника встала у него на пути. Ее грудь расплющилась о его тело, так как он не успел увернуться достаточно быстро. — Это моя привилегия.

Куп вынужден был улыбнуться, хоть и слегка мрачновато. Вероника Дэвис не пала чьей-то жертвой. Однако что-то грустное и тревожное скрывалось под яростью в ее глазах. И от этого в груди у него не угасал внезапный порыв взять ее под свою защиту. Но вместо того чтобы заключить ее в объятия, как ни соблазнительно это было, Куп, следуя ее примеру, сосредоточил свое внимание на ее обидчике.

Он был обеспокоен степенью своего бешенства в эту минуту, так как давно усвоил, что сильные чувства создают помехи. Поэтому он приучил себя отодвигать отрицательные эмоции, оставляя их на задворках сознания до тех пор, пока можно будет благополучно разобраться с ними на досуге. Однако в данный момент он с радостью разорвал бы на части мерзкого молокососа. И начал бы с руки, посмевшей трогать Веронику таким гнусным образом.

К счастью, между ним и его побуждением встал адвокат Эдди. К этому времени Куп овладел собой и слушал, как Нейл Пиви говорит приятным голосом:

— Я надеюсь, сынок, сегодня ты насладился впрок своим двадцать первым днем рождения, потому что эта вечеринка может оказаться для тебя последней на какое-то время.

— Что вы тут лопочете? — Хотя юнец, судя по всему, понимал, что хватил через край, очевидно, он испытывал потребность порисоваться перед своими друзьями.

— Я лопочу, — отвечал ему адвокат отеческим тоном, — о правомочности привлечения тебя как взрослого человека к ответственности за сексуальное домогательство.

Молодой человек перестал нянчиться со своим локтем и сел прямо.

— Послушайте, я же только немного пошутил с ней!

— Это действительно так? — спросил Нейл, поворачиваясь к Веронике. — Вы тоже рассматриваете это как шутку, мисс Дэвис?

— Нет, — ответила она со всей определенностью. — Когда до того он несколько раз схватил меня за зад, это было достаточно мерзко. Но трогать меня… там, как будто ему дали на это право… — Она содрогнулась.

Нейл снова повернулся к молодому человеку, который выглядел уже не таким самоуверенным, как минуту назад.

— Ты слышишь, мой мальчик? Женщина не шутит. — Он покачал головой. — Неважные твои дела. У судебной системы нет чувства юмора, и, если женщина полна решимости, закон, вероятно, тоже будет достаточно строг. Существует целый ряд обвинений, которые могут быть выдвинуты против мужчины, если он трогает женщину без ее согласия. Парочка таких обвинений может обеспечить тебе весьма приличный срок в тюрьме Монро в случае признания тебя виновным. И поверь мне, юноша, подобное бахвальство на публике и отсутствие раскаяния с твоей стороны усугубляют положение. Твоя вина как пить дать будет доказана, если мисс Дэвис прямо сейчас даст ход этому делу.

У Купа было такое ощущение, что Пиви, возможно, немного преувеличивает тяжесть последствий, но это подействовало наподобие магического заклинания. Именинник, казалось, мгновенно протрезвел и остыл. С побелевшим лицом он повернулся к Веронике и сказал:

— О Боже. Извините, мисс. Я не должен был трогать вас таким образом. Если вы не будете настаивать на обвинениях, я больше никогда не позволю себе ничего подобного. — Он провел дрожащей рукой вокруг рта. — Честное слово. Я очень сожалею.

Вероника смерила его долгим пристальным взглядом, потом повернулась к Нейлу.

— Если я не буду настаивать на обвинениях, а в следующий раз выяснится, что он великий лжец…

— Нет, мэм, я не лгу! Следующего раза не будет. Я никогда не трону женщину без ее разрешения, пока я жив!

— Если он окажется ничтожным лжецом, — повторила Вероника, сурово поглядывая на молодого человека, — и позволит себе что-то подобное в отношении другой женщины…

— Тогда вы по-прежнему сможете настаивать на обвинениях, — сказал Пиви. — Или, в случае истечения предусмотренного законом срока давности, выступите в качестве свидетеля по делу следующей жертвы.

— Никакой следующей жертвы не будет, — ревностно заверил молодой человек, вытирая тыльной стороной кисти тонкую испарину со лба. — Клянусь Богом, я вообще не такой, чтобы посягать на женщину.

Вероника повернулась к нему.

— Извините, — холодно сказала она, — но две минуты назад вы показали себя именно таким.

— Две минуты назад я был круглым дураком!

— Это точно, — согласилась Вероника. — Но почему я должна верить, что вы вдруг встанете на путь истинный? Разве сейчас есть какие-то предпосылки для такой неслыханной перемены?

— Страх. Без всякого вранья.

— Это хорошо, — резко сказала она. — Вы должны бояться.

— И сожаление. Настоящее, искреннее сожаление.

— Да? И надолго? Каким образом я узнаю, что этот ваш страх не временное явление? Что, если через неделю или две вы снова превратитесь в мерзкого, алчного извращенца?

— Этого не будет. — Молодой человек посмотрел Веронике в глаза своим жгуче искренним взглядом. — Потому что, если меня когда-нибудь потянет на что-то подобное, я просто подумаю об одном моем однокашнике по имени Бубба. Я представлю, как он приказывает мне поднять его упавшее мыло в общем душе. И клянусь моей матерью, я всегда буду помнить, с каким содроганием вы говорили о том, как я трогал вас.

Вероника на секунду задержала на нем испытующий взгляд.

— Позвольте мне взглянуть на ваши водительские права, — сказала она и, когда парень подчинился, перенесла информацию в свой блокнот для заказов. Вероника швырнула права обратно владельцу и резко кивнула в сторону двери. — А теперь идите. Убирайтесь отсюда.