Приглашен же сюда он был потому, что вот уже два года являлся близким другом единственного сына премьера Дирака, часто бывал у него дома и на борту его яхты.
Так или иначе начальство знало, что он кое-что да знает о монархе.
– Ну, Кенсинг!
Сандро приподнял густые брови и оглянулся. Он ссутулил тяжелые плечи над столом и сильно сжал руки. Волнение выдавали покрасневшие глаза.
– Извините? — он не слышал вопроса.
– Я спрашиваю,— повторил выступавший,— как вы думаете, Дирак отреагирует на ужасную новость?
– Ах, да...
Сандро не обращал внимания на местных лидеров, включая своего дядю:
– Что ж, вряд ли старик обрадуется. Это и без меня понятно.
Снова воцарилось молчание.
Принимая во внимание горе Кенсинга, что потеряна его невеста, никто не возмутился, не бросил на него сердитого взгляда в ответ на дерзкое поведение. Все понимали: есть более серьезные вещи, чем личные обиды и прочее.
Слово взял председатель:
– У нас много дел. Но перед тем, как закрыть заседание, мы должны решить вопрос о делегации.
– Делегации? — переспросил кто-то удивленный. Председатель:
– Мне бы следовало сказать “депутации”. Депутации для приема и встречи Дирака.
Оглядевшись вокруг, председатель решил, что внесена полная ясность. И продолжил:
– Если никто из нас не встретит его на орбите, я не удивлюсь, если он всех нас пригласит на свой борт для персонального отчета.
Настроение вокруг стола стало еще печальнее.
– Предлагаю,— произнес один из заседавших,— назначить делегата. Представителя, который доставит наш отчет. А пока мы полностью будем заняты нашей работой.
Головы вокруг экрана повернулись в одну сторону. Делегат был избран единодушно и без дебатов. Кенсинг, чей интерес к собранию повысился, слегка удивился. Слабо и цинично улыбнулся обращенным к нему лицам.
4
Премьер прибыл в Иматранскую систему на впечатляющей скорости. И на несколько часов раньше, чем его ждали. Прилетел на своей огромной вооруженной яхте “Фантом”. Грозный боевой корабль — некоторые опытные обозреватели утверждали, что он больше похож на легкий крейсер — сопровождали два маленьких судна, вооруженных, но неопределенного типа.
Очевидно, премьер Дирак за короткое время смог снарядить только три корабля.
Вместо того, чтобы приземлиться на почти ровной поверхности планетоида Иматра, как и сделал бы он в мирное время, Дирак задержал свой маленький эскадрон на низкой орбите. Находясь в позиции готовности, он созвал словами, переданными более чем в вежливой форме, местных лидеров на борт яхты.
Он так же призвал к быстрой мобилизации и приведению в боевую готовность местные технические средства в помощь своей, эскадрилье.
Оборудование на его корабле нуждалось в ремонте, перевооружении и перезарядке прежде, чем решаться на схватку с врагом.
При сложившихся обстоятельствах легко было понять, что отсутствовали формальная церемония встречи и приветствия. Единственным человеком, подчинившимся приказу премьера и явившимся на борт его корабля, чтобы приветствовать Дирака и его окружение, оказался выбранный делегат Сандро Кенсинг.
Молодой человек, слегка взволнованный, хотя ничуть не испуганный предстоящим приемом, ступил из челнока, сделавшего стыковку, в основной тамбур яхты. В кармане Сандро находилась запись, сделанная установкой объемного изображения, где запечатлелось заседание местного совета.
Запись, кстати, представляла правдивую компиляцию причин отсутствия начальства. Но представлять его и был уполномочен Кенсинг.
Большинство местных лидеров не отправились на прием к премьеру не оттого, что было слишком занято ликвидацией разрухи, а просто боялось разноса или чего худшего.
“Возможно,— думал Сандро,— у них были причины так решать”. Сам же он ничего не боялся. Даже если бы он не испытывал горя, он вряд ли бы впал в испуг от встречи с отцом Майка, с которым не раз встречался, вместе ходил в школу, в семье которого был гостем.
Именно эти отношения привели Кенсинга к работе, связанной с проектом колонизации. И таким образом Кенсинг познакомился с Анютой Задор.
В тамбуре вооруженного “Фантома” Кенсинга встретил седеющий мужчина — сильного телосложения и неопределенного возраста, в спецодежде без знаков отличия. Кенсинг узнал одного из членов главной охраны премьера. Внешность его была Сандро известна по визитам во дворец Садро и его владения.
– Привет, Брабант!
Телохранитель, как обычно непринужденно вежливый к друзьям своего хозяина, узнал молодого посетителя в лицо, несмотря на то, что после их последней встречи прошло несколько лет.
– Привет, мистер Кенсинг. Присаживайтесь. Босс вас ждет. Он освободится через минуту.
За телохранителем просматривался интерьер корабля. Многое было переделано и заново отделано со времени последнего посещения Кенсинга и было похоже на административный офис власти планетарного значения.
– Я пока постою, спасибо. И так теперь немало сижу.
Брабант посмотрел на Сандро с сожалением.
– Эй, доктор Задор очень стойко держится. Действительно стойко.
Сандро встрепенулся:
– Спасибо. Охранник:
– У вас с боссом общее горе. К большому сожалению.
Под давлением собственных горьких чувств Кенсинг нередко забывал, что пропала новая жена премьера. А ведь верно, что у него с премьером общее горе.
– Где Майк? — неожиданно спросил он телохранителя.
Тот попытался вспомнить, но пожал плечами:
– Он поссорился с отцом несколько месяцев назад и уехал. Залетал сюда, но это было давно.
– А где же он теперь?
– Семья не посвящает меня в свои дела.
– Я-то думал, что встречу его на борту яхты. Его отцу понадобятся хорошие пилоты.
– Эй, хороших пилотов у босса хватает. Даже лучших, чем Майк.
Кенсинг приподнял брови:
– Но ведь не многие находятся здесь?
– Но тот, который находится на борту, действительно хороший пилот.
Брабант с довольным видом, что владеет информацией, посмотрел в сторону коридора и добавил:
– Может, увидите его.
– Да? Говорите, что он представляет собой нечто ценное?
– Совершенно верно. Его зовут Фрэнк Маркус. Полковник. Это его последнее звание, о котором я слышал. В отставке.
На какое-то время Кенсинг даже забыл о личных переживаниях.
– Маркус? Вы говорите...
– Точно. Знаменитый человек... Мне сказали, что недавно — да, перед нашим полетом сюда — его поставили управлять яхтой.
– Боги космических полетов!.. Я думал, я полагал, что полковник Маркус умер несколько десятков лет назад.”
– Не говори ему это, малыш. Извините. Я хотел сказать, что это было бы не совсем дипломатично, мистер официальный представитель Иматры.
И телохранитель рассмеялся.
Кенсинг покачал головой. Полковник Маркус по общепринятым нормам уже считался стариком, поскольку уже столетие, и даже больше, фигурировал в межзвездных легендах.
Сандро помнил рассказ, что Маркус еще в молодости лишился своего органического веса в какой-то аварии. Или это случилось в схватке с берсеркерами? — С тех пор его тело из-за своего бессилия находилось в ящиках. Кенсинг, расценил это как просто забавный факт.
– Эй, знаете, что я узнал, мистер Кенсинг? — Брабант слегка понизил голос.
– Что же?
Суть истории, поведанной в клинических деталях восхищенным телохранителем, заключалась в том, что Маркус, имея ранг одного из лучших космических пилотов в истории Солнечной системы, пару месяцев назад получил должность главного инструктора полетов, отказавшись от постоянной работы в качестве личного пилота премьера Дирака.
Вскоре беседа перекинулась на другую тему. И вдруг оборвалась. Что-то... нет, кто-то, должно быть, сам полковник шел к ним, покачиваясь, по коридору от отсека управления.
Если бы Кенсинг не знал, что полковник находится на борту корабля, он принял бы эту фигуру за слугу-робота. Он увидел три соединенных между собой металлических ящика, каждый высотой по колено, а вместе размером не более человеческого роста. Ящики сохраняли подвижность по отношению друг к другу, и с помощью колесиков, сделанных из полифазного вещества, осуществлялось постоянное плавное изменение их положения.
Из переднего ящика послышался голос, механически воспроизводимый, но очень похожий, на человеческий — самодовольный, даже надменный:
– Привет, Брабант! Я хотел бы увидеть шефа, когда он освободится.
Кенсинг, размышлял о том, что могло бы случится, если бы ему пришлось сделать официальное рукопожатие, посмотрел в окуляр и представился:
– Полковник Маркус? Очень приятно. Я — Сандро Кенсинг, друг Майка, сына премьера.
– Да, я слышал о Майке, но не имел случая познакомиться с ним.
– Что премьер собирается делать? — Кенсинга очень волновало это.
– Это не секрет,— заверил ящик.— Мы собираемся преследовать машину-убийцу.
Это Кенсинг и надеялся услышать. Что-то внутри, близко к сердцу, внушало надежду, что удастся догнать злодея, который утащил Анюту. Сначала выяснить, что произошло. Затем вступить в сражение с чудовищными неживыми средствами, натворившими столько бед.
И вот перед Кенсингом стоял единственный человек, у которого были реальные возможности сражаться. Это Фрэнк Маркус, который служил во всех вооруженных силах галактики, кроме Тамплиеров. И был теперь пилотом яхты премьера Дирака.
Кенсинг решительно сказал.
– Полковник, если вы преследуете берсеркеров, я с вами.
– Да? — говорящие ящики зазвучали с заинтересованностью, но без особой уверенности в слова Сандро.
– Я и доктор Анюта Задор собирались пожениться через месяц. Более того, я — инженер, который учился и работал в оборонных сооружениях. Участвовал в предварительном проектировании колониальных кораблей.
– Есть боевой опыт?
– Нет.
– Впрочем, это может не иметь большого значения. Многие из нашего экипажа не воевали. Если вы квалифицированный инженер оборонительных сооружений, возможно, шеф захочет вас оставить.
Чуть позже Брабант, очевидно, получивший указание премьера по невидимой связи, проводил Кенсинга в офис.
Попав в комнаты апартаментов Дирака в первый раз за годы отсутствия, Сандро снова отметил, что были сделаны определенные изменения в отделке. Корабль теперь меньше стал похож на судно, больше на деловой офис.
В центре самой дальней комнаты стоял большой письменный стол. Деревянный. Хотя поверхность заставлена множеством электронных дисплеев. На столе также лежали настоящие бумаги. А за столом восседал настоящий человек. Премьер физически был некрупным. За два года, что они в последний раз виделись, в премьере произошли едва уловимые изменения, которые Кенсинг с трудом мог разглядеть.
Волосы Дирака имели серо-стальную окраску. Густые и вьющиеся от природы, они красиво обрамляли его широкий лоб. Глубоко посаженные серые глаза выглядывали из-под тяжелых бровей подобно разбойникам, приготовившимся к выходу из пещеры. Кожа и мускулы казались упругими и молодыми. И вместе с седыми волосами сбивали с толку в определении возраста Дирака. В руках он вертел нож с острым лезвием, в котором Сандро узнал антикварное приспособление для вскрытия писем. Голос у Дирака — выразительный актерский бас — звучал мягче, чем с экрана.
Когда Кенсинг вошел в кабинет, премьер разговаривал с довольно симпатичным молодым человеком, изображение которого передавал самый крупный на столе экран. Этот человек, имеющий на воротнике знаки отличия пилота, говорил:
– ...глубоко сочувствую, сэр.
– Спасибо, Ник.
Муж, потерявший жену, внешне сохранял контроль над собой, как это часто бывало и в других сложных обстоятельствах, хотя внутренне явно испытывал стресс.
Премьер поднял голову и кивнул Кенсингу. чей сопровождающий уже удалился, закрыв за собой дверь.
Кенсинг начал:
– Премьер Дирак, не уверен, что вы...
– Да, конечно, я помню вас, Кенсинг. Друг моего сына, он называл вас Сэнди. Майк всегда высоко ценил вас. Итак, вы делегированы, чтобы объяснить мне, что здесь происходит.
– Да, сэр.
– Вы потом отчитаетесь подробно. И вы участвуете в проекте колонизации, кроме того, вы — жених доктора Задор. Очень сожалею о том, что случилось. Ужасные дела здесь творятся.
– Да, сэр. Выражаю вам свое сочувствие. От себя и от жителей всей Иматры.
Дирак принял соболезнования, коротко кивнув головой.
– Майка нет со мной сейчас, заметил он.
– Говорят, он в далеких путешествиях, сэр? .
– Да. В очень далеких. Премьер указал на экран:
– Не думаю, что вы знакомы с Ником, не так ли? Николас Хоксмур, архитектор и пилот. Работает на меня.
– Мы не знакомы, сэр.
Дирак коротко представил их друг другу. В глазах старика промелькнули слабые веселые огоньки.
Формальная часть закончилась, премьер взглянул на изображенного по пояс Николаса Хоксмура:
– Продолжайте.
Ник спокойно отчитывался:
– Я ничего не мог сделать, сэр. Я... почти... перед самым последним взрывом оказался на борту курьера. Но не успел. Ничем уже нельзя было никому помочь.
– У вас есть прямые доказательства, что моя жена находилась среди пассажиров?
– Я не могу это утверждать. Мне очень жаль.
– Ты не виноват, Ник.
– Нет, сэр. Спасибо за взаимопонимание, сэр.— Последовало короткое замешательство.— Но я хотел бы упомянуть еще о кое-чем.
– О чем?
– Сразу после начала тревоги я получил прямой приказ исполняющей обязанности начальника биостанции Задор. Она скомандовала направить мой корабль на таран.
Это утверждение было сделано как бы небрежно. Внимательно слушавший Кенсинг засомневался, что правильно расслышал, не упустив ничего. До него дошло, что Анюта, едва прозвучал сигнал тревоги, приняла оборону станции на себя — стала командовать. Очень для нее неподходящая должность, но...
Дирак кивнул головой, выслушав информацию о приказе с удивительным спокойствием.
– Итак, что случилось после этого?
– Но сэр, доктор Задор не являлась... не является военным офицером. И она, наверно, думала, что предлагает хороший план уничтожения берсеркера. Явно, что план не сработал бы. Вряд ли я смог бы добраться на “Рене” через тысячи километров до подобного чудовища: он превратил бы меня в пар, не меняя своего движения.
Поэтому, получив приказ Задор, я принял его, чтобы в дальнейшем не отвлекать доктора от прямых обязанностей. А потом проигнорировал этот приказ. Единственно разумным было оставаться рядом с курьером и следить за ним.
Если бы берсеркер попытался послать в курьера спутник или управляемую машину, я протаранил бы их. Или попробовал отвлечь на себя. Но если бы на самом деле разыгралась...
Ник выглядел несчастным.
Дирак мягко сказал:
– Все в порядке.
– Спасибо, сэр.
– Но...
– Да, сэр?
Мрачные глаза, таящие опасность, которую Кенсинг никогда раньше не видел, выглянули из-под стальных бровей:
– Судя по вашим словам, мы совсем не знаем, была ли леди Дженевьев на борту курьера. Так?
Изображение Ника на экране задумалось. Ответило:
– Думаю, что так.
Дирак медленно покачал головой. Он взглянул на Кенсинга.
– На самом деле, то, что я слышал из переданных транспортом радиозаписей, указывает, что доктор Задор имеет отношение к эвакуации людей со станции. Она боялась, что пилот вылетит прежде, чем все желающие войдут на борт его корабля.
Ник согласился:
– Правильно.
Премьер вновь обратил внимание на посетителя, который находился в его кабинете:
– Кенсинг, на Иматре есть дополнительный материал об этом?
– Я ничего конкретного об этом не знаю. И по возможности быстро проверю.
– Сделайте, пожалуйста. Мне нужна информация, была ли леди Дженевьев на борту курьера.
– Я достану сообщение, если оно существует.
– Хорошо,— Дирак соединил стальные брови,— пока никто не представил мне каких бы ни было твердых доказательств. Поэтому я надеюсь на добрый шанс, что она находилась на станции, когда ее так странно похитили.
Кенсинг промолчал.
Дирак не отступал от темы:
– Мы знаем, что кто-то еще находится на борту лаборатории, так? Это касается начальника станции Задор. Разве она ничего не сообщила пилоту курьера, что некто еще собирается остаться на борту лаборатории?
Николас Хоксмур вставил:
– По крайней мере, еще один, сэр. Очевидно, биоинженер. Дэниэл Ховелер, видимо, остался с доктором Задор. Это единственно точное свидетельство, которое у нас имеется.
Дирак кивнул головой, выражая мрачное удовлетворение.
– Итак, когда мы разговариваем, на станции находятся еще живые люди?
Он посмотрел в глаза каждому, словно вызывая на спор.
Кенсинг очень хотел, чтобы у Анюты оставалась надежда выжить. Но неслыханно, чтобы пленники берсеркера спаслись. Ник был готов возражать хозяину:
– Мы не знаем этого, сэр.
Дирак бросил на говорящего стальной сверкающий взгляд:
– Мы не знаем, убиты люди на борту станции или нет. Правильно?
Ник промолчал, как будто уступая. Ответил коротко:
– Да, сэр. Правильно. Премьер слегка улыбнулся:
– Но мы должны допускать, что люди остались в живых. И моя жена, возможно, среди них.
– Так точно, сэр. Судя по тому, что мы знаем это может быть.
– Пока все,— Дирак протянул руку к поверхности стола перед собой, выключив связь с Хоксмуром, чье изображение исчезло, и стал на своей персональной установке вызывать других. подчиненных.
Сказал:
– Кенсинг, я собираюсь отдать приказ начать поиски уцелевших на борту курьера. Любой действующий космический скафандр, находящийся поблизости, послал бы автоматический сигнал бедствия, но мы ничего подобного не обнаружили.
Кенсинг не знал, что сказать. Впрочем, от него ничего и не требовалось.
Дирак продолжал:
– Я собираюсь занять часть своих пилотов, в том числе и Ника, чтобы прочесать все, что осталось в космосе. Включая осколки берсеркеров. Можно собрать и по мелочам немало информации.
– Да, сэр, согласен.
Стены комнаты были все в дисплеях. Это вдобавок к тому, что располагалось на столе. Со своего места Сандро мог легко прочесть сообщения со стены. Очевидно, наземные и спутниковые телескопы все еще были нацелены на врага, уходящего с добычей.
Кенсинга мучила мысль, что где-то внутри искаженной маленькой точки находится может еще живая Анюта.
Дирак уловил его взгляд.
– Посмотрите. Судя по данным телескопа, биоисследовательская станция не имеет серьезных повреждений. Мои корабли скоро отремонтируют — не вижу причин, чтобы на это ушло более, чем несколько часов — и мы отправимся в погоню.
– Я с вами, сэр.
– Конечно, я не ждал от вас другого. С вашим опытом оборонительных сооружений вы будете полезны. Добро пожаловать. Зайдите к Варваре перед уходом, она официально занесет вас в штат.
– Спасибо, сэр.
– Я говорю вам, что она жива.— Очевидно он имел в виду молодую свою жену. Глядя спокойно на экран, представляющий ближнее космическое пространство, добавил:
– Уверен, я бы узнал, если бы она умерла. Но хочу собрать всю возможную информацию о захватчике.
Кенсинг знал, что останки берсеркера часто имели большое значение для военной разведки, потому что помогали изучить типы вражеского оборудования.
Дирак кивнул головой: пригодится каждый грамм извлеченной пользы.
Покидая совещание, Кенсинг снова встретил полковника Маркуса и телохранителя Брабанта. Они разговаривали в коридоре с женщиной, которую Сандро раньше не встречал и которая представилась ему: Варвара Энгадин. Она была примерно того же возраста, что и премьер — возможно, около пятидесяти лет. Но была стройна и впечатляюще красива.
Она являлась близким другом Дирака, а так же его политическим советником, как говаривали сплетни, когда Кенсинг впервые познакомился с семьей премьера. К тому времени мать Майка уже несколько лет как умерла.
Сандро сразу же ухватился за суть:
– Миссис Энгадин, надеюсь вы меня запишете в команду?
– Сэнди,— она протянула ему руки с чувством сострадания, я слышала о твоей потере.
Разговор быстро сфокусировался на трагедии. Хотя все говорили вежливо и дипломатично, но откровенно признались, что Дирак решительно отказался принять ужасное предположение, будто его жена мертва. И твердо намерен вернуть ее. И делал все по-своему, навязывая свою волю... Даже когда его противником оказался берсеркер.
Кенсинг, нервы которого были туго натянуты, заметил, что потеряв близких, люди становятся тяжелые на характер. Однако, такое психическое состояние не характерно для премьера.
– Вы хорошо знаете его? — спросил полковник. Он поворачивал окуляры верхнего ящика, чтобы дать понять, к кому обращается.
– Я друг его сына. Когда-то был близким другом. Но я не видел Майка уже пару лет. Я даже жил с ними в одном из официальных дворцов. А вы?
Пилот:
– По-настоящему я не знаю их. Работаю на премьера два месяца. Собирался отказаться от работы главного старшего пилота, а Дирак взял сюда. Похоже, это надолго.
Маркус не казался разочарованным, что опять воевать придется.
У Кинсинга даже сложилось впечатление, что металлические ящики и голос, исходящий из них, способны выражать оттенки чувств. Покачивание ящиков полковника создавало даже ощущение самодовольства.
– Как вы думаете, что случилось с его женой? — Сандро ощутил потребность выяснить мнение опытного человека о судьбе тех, кто остался на станции.
– Возможно, он прав. Она могла совсем не оказаться на борту курьера.
– А что вы думаете...— он не смог заставить себя задать вразумительный вопрос.
– Черт возьми! Я не знаю. В любом случае есть шанс на борьбу. Но нет смысла надеяться на многое.
Когда закончилась официальная процедура вербовки, Кенсинг в сопровождении Маркуса направился вниз по коридору к своему новому жилью. И продолжал слушать высказывания полковника.
Фрэнк Маркус заметил: анализируя последнее нападение и сравнивая его почти со всеми военными действиями, которые он в состоянии был вспомнить, отмечаются две непонятные вещи.
– Первое: не считая того, что натворил здесь берсеркер, ему не стоило никакого труда добраться до внутренних планет системы. А он даже не послал разведчиков к Солнцу, чтобы все разузнать. Или захватить космический транспорт по дороге. Ведь этот транспорт малочисленный и совсем не вооруженный.
– Внутренние планеты надежно защищены,— сказал Кенсинг.
Маркус прервал его, махнув металлической рукой, напоминающей щупальца, не похожие на руку человеческую, но довольно практичной формы.
– Насколько мне известно, когда берсеркер, такой большой и грозный, как этот — да и любой берсеркер! — имеет возможность в бою взять пару биллионов людей, он не пройдет мимо такого шанса.
– Но почему же он захватил биостанцию? Не разрушил, а схватил и потащил?
– Не знаю пока. Знаю другое, что еще больше сбивает меня с толку. Наш хитрый берсеркер даже не сделал серьезной попытки уничтожить население планетоида. Хотя находился здесь. Оборона на Иматре намного слабее, чем на планетах, обращенных к Солнцу. Он вывел из строя оборонительные установки, которые открыли по нему огонь. И все!
Кенсинг, который долгое время занимался теорией тактики берсеркеров, уже задавал себе этот вопрос.
– Итак, что это значит? Машина-чудовище, которая не убивает людей? Свидетельствует ли это о том, как это не странно, что берсеркер был не настоящим?
– Я не хотел бы это говорить парням из службы наземной обороны или людям, воюющим в космическом пространстве. Нет, он намерен убивать. Но у него другая цель, чем просто атаковать систему. Он никогда не уклоняется от своего плана. Даже ради того, чтобы прихватить пару биллионов человеческих жизней. Единиц жизней, как говорят берсеркеры. Он не задержится, чтобы расправиться с миллионом – другим людей, находящихся под рукой.
– Хорошо. А второе?
– Вторым странным моментом, о котором я подумал, является то, что даже сейчас, когда прошло несколько дней после нападения, проклятый захватчик все еще в поле зрения. Или он не может идти на сверхскорости света, таща на буксире тяжелый груз, подобный лаборатории, или не хочет рисковать. И если он до сих пор не использовал сверхскорость, уже к ней не прибегнет. Потому что, находясь близко от Мавронари, скоро войдет в плотную пыль.
Кенсинг остановился в коридоре, чтобы самому убедиться, и вызвал изображение на одном из многочисленных дисплеев на яхте.
Верно: хотя берсеркера с трудом можно было разглядеть, но он все же был в поле зрения. Передвигался медленным ходом. Хотя и с постоянно возрастающей скоростью. Крохотные, маячащие изображения берсеркера и его жертвы представляли собой красные точки, постоянно меняющие положение.
– Слишком далеко, если даже лететь за ними на сверхскорости.
– Верно. Он недостаточно нагрузил свой хвост, чтобы подойти к нему поближе. Я бы сказал, что сверхскорость не практикуется в этом направлении — к туманности.
На самом деле, как выяснил Кенсинг, берсеркер снизил ускорение, и по прогнозам компьютера, нагруженная машина будет уменьшать свою скорость при дальнейшем проникновении в приграничные зоны туманности.
Вскоре на борту “Фантома” началась сессия военного совета. Он в основном состоял из ведущих членов экипажа. Кенсинг присутствовал в качестве официального представителя Иматры. А иматранские соотечественники Кенсинга продолжали сохранять дистанцию.
Сандро остался на борту яхты, послав к себе домой за запасной одеждой и личными вещами. Было нежелательно покидать “Фантом” до отлета эскадрона.
Оставалось несколько часов.
На сессии выдвигались предположения некоторых участников. Что в последнем сражении берсеркер получил серьезные повреждения, не дающие ему возможности идти на сверхскорости. Поэтому он повернул к туманности, используя ее, как лучший шанс уйти прежде, чем человеческий флот соберется преследовать его.
Один офицер возразил:
– Это не ответ на вопрос, почему он выбрал отступление, вместо того, чтобы атаковать и убивать.
– Возможно, он серьезно поврежден.
– Ба! Ну и что? Мы говорим о берсеркере. Он не заботится о том, чтобы выжить. Заботится, как уничтожить максимальное количество жизней перед тем, как уйти. И ясно, что он все еще был способен сражаться.
– Если бы мы знали, почему он решил, что неповрежденная биостанция является очень ценной для него. Заговорила Варвара Энгадин:
– Ответ должен быть ясным. Я так думаю. Речь идет о судне с биллионом человеческих зигот, хранящихся на станции.
– Да! Если не активная жизнь, то потенциальная. Биллион потенциально активных человеческих жизней! Полагаю, что берсеркер использует свой последний эрг энергии, пожертвует последним граммом материи, чтобы уничтожить такой груз. Но почему он хочет вывезти его из Галактики?
У Кенсинга подсознательно появились смутные зловещие предположения.
Кто-то возразил: потерял ли враг полностью или нет способность передвигаться со сверхскоростью света, но комплекс, состоящий из берсеркера и лаборатории, является более чем небольшим неудобством для космического путешествия. Он несомненно тяжелее, чем быстрые корабли командования премьера, чтобы маневрировать в космическом пространстве.
Данные компьютера показывали, что даже при задержке кораблей Дирака, его эскадрон имеет шансы догнать цель.
Фрэнк Маркус, слегка приподняв щит головного ящика, высказал свою точку зрения, что Дирак, который недалеко ушел в военных достижениях, все же не похож на выжившего из ума, решившись на погоню.
Кто-то официально, но очень умно задал вопрос Дираку:
– Это входит в ваш план, сэр? Премьер поднял стальные глаза и посмотрел через стол — через границы реальности:
– Что за вопрос? Конечно мы идем за ними!
Дирак прищурился, продолжая глядеть на задавшего вопрос. Словно не мог понять, как может идти речь о другом решении. И продолжил:
– Какой бы план эта штука не собиралась выкинуть, мы не позволим ей добиться успеха.
Спросили о помощи, которую могут оказать местные силы.
Все взгляды обратились на Кенсинга.
Он извиняющимся тоном от лица соотечественников выразил сожаление, а так же убедительные заверения в том, что у них внутри системы не осталось ни одного вооруженного корабля. И ничего, что могло бы помочь погоне.
– Понимаю,— успокоил его премьер.
На этом конференцию закрыли. Все приближалось к моменту готовности. Ремонт “Фантома” и кораблей его сопровождения подходил к концу, и эскадрон был почти готов к погоне.
А враг, действия которого все еще четко просматривались с кораблей на орбите Иматры, неуклонно держал курс примерно к центру туманности Мавронари. В массе газа и мелкой пыли плотность окружения была настолько высока, что сверхскоростной полет вообще был опасен, да и практически невозможен. Поэтому наблюдение за берсеркером с системы Иматры оставалось возможным еще несколько дней.
Отступающий же, как было заметно, уходил точно, или почти точно по курсу, на котором его обнаружили, когда он шел на Иматру. Если этот факт имел для берсеркера какое-то значение, то никто ничего не мог объяснить.
Враг захватил станцию полностью. Только для захвата пленников? Вряд ли. А если для создания огромного числа “полезных” или использования человеческих клеток для производства биологического оружия? Такие мысли прорезались у большинства обеспокоенных.
То, что берсеркер предпочел похищение массовому уничтожению, тоже показалось неимоверно угрожающим.
Несмотря на насмешки полковника Маркуса, странность ситуации не давало Кенсингу и многим его коллегам по военному совету избавиться от подозрения, что их быстро удаляющийся враг был не настоящим берсеркером. В прошлом некоторые негодяи маскировали свои корабли под берсеркеров, чтобы в своих злых намерениях грабить и убивать.
