Глава 4

Делия внезапно проснулась среди ночи и села в постели, тяжело дыша. Сердце ее глухо стучало в груди, кровь шумела в ушах. Окруженная темнотой, она какое-то мгновение не могла понять, где находится и что с ней происходит, испытывая странное волнение.

Она сжала кулаки и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Ей следовало бы уже научиться справляться со своим непонятным, безрассудным чувством, которое сродни страху, заставлявшему ее просыпаться каждую ночь, с тех пор как погиб Чарлз. Каждую ночь она лежала без сна долгие часы, стараясь понять, почему какое-то ужасное чувство охватывает ее.

Казалось, ей нечего бояться, кроме одиночества. Возможно, здесь не столько страх, сколько чувство вины, которое не проявлялось днем, но возникало ночью, когда она беззащитна перед ним. Однако определение проблемы не давало никаких рецептов для ее решения.

Нынешняя ночь отличалась от предыдущих. Вместе с замедлением пульса и нормализацией дыхания появилась решимость. И вспыхнул гнев. Резкий, безудержный, неумолимый гнев. Пришло время привести в порядок то, что не имело отношения ни к банковским счетам, ни к векселям, ни к имущественным документам.

Она отбросила одеяло и пересекла свою спальню, которая соединялась со спальней Чарлза через гардеробную. Открыв дверь гардеробной, она, поколебавшись лишь секунду, резким движением распахнула дверь, ведущую в спальню Чарлза.

Гроза кончилась, небо прояснилось, и лунный свет, струящийся через высокие окна, освещал мужскую комнату с дорогой массивной мебелью и тяжелыми шторами из узорчатой ткани, придавая окружающей обстановке серебристо-серые и темно-синие оттенки. Делия не приходила сюда с той ночи, когда разделила с ним постель.

Неистовый гнев увлек ее к середине спальни.

— Хватит, Чарлз. Ты достаточно помучил меня. — Ее слова гулко прозвучали в тишине комнаты. — Я не хочу больше играть в твою игру. Я отдала тебе полгода за одну только ночь. Мой долг оплачен. Ты умер, и я очень сожалею об этом. Но я ни в чем не виновата перед тобой и не хочу постоянно испытывать чувство вины из-за твоей смерти. Я не буду больше казнить себя, потому что между нами не существовало настоящей любви. По-видимому, из нас двоих только я думала, что по крайней мере между нами существует взаимное влечение. Я стала бы для тебя превосходной женой и предприняла бы все зависящее от меня, чтобы нашу совместную жизнь сделать счастливой. — Делия обхватила себя руками и продолжила, глядя в темноту: — Зачем ты женился на мне? Я не требовала и даже не ожидала такого поступка. Я вполне отдавала себе отчет в том, что делаю, когда пришла сюда, в твою постель. Я не глупа и понимала, какие будут последствия, но тем не менее доверилась тебе. Ты пробудил во мне такие чувства, о которых я не подозревала. С тобой я стала совсем другой личностью. — Ее гнев нарастал. — Я обрела уверенность в себе, и, черт побери, Чарлз, во мне проснулась страсть, которая овладела мной не только в твоей постели, но вообще в жизни. С тобой я почувствовала себя так, как никогда прежде, и мне понравилось такое состояние. Мне понравились таинственность, рискованность и недозволенность наших отношений. Мне понравилось принимать собственные решения и выбирать свой путь в жизни, невзирая на запреты и правила приличия. Я чувствовала себя великолепно и сейчас не позволю тебе лишить меня этого чувства. Я не буду больше скромной и сдержанной, как раньше. Никогда! Хотя ты пытался отнять у меня все это, не так ли? Почему? — Она понизила голос. — Когда мы поженились, ты обращался со мной так, будто я не имела для тебя никакого значения, будто тебе на все наплевать. Я не ждала от тебя любви, Чарлз, однако ожидала, — она задумалась, подыскивая подходящие слова, — чего-то иного, кроме вежливой терпимости. Чего-то вроде влечения и желания, которые ты проявлял по отношению ко мне до свадьбы. Яне понимала твоего поведения раньше и не понимаю теперь. Ты пожалел о нашем браке в тот момент, когда мы произнесли клятвы? Ты понял, что совершил ужасную ошибку? Я разонравилась тебе настолько, что ты не мог терпеть моего присутствия? Ты бросил меня?

Делия сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Может, гнев в большей степени, чем чувство вины, не давал ей уснуть каждую ночь?

Она заставила себя говорить более спокойным голосом: — Ты оставил мне огромное состояние, Чарлз, позволяющее вести независимый образ жизни. Мне не надо теперь стремиться выйти замуж за какого-нибудь состоятельного, но смертельно скучного джентльмена. Ты дал мне возможность выбирать, и я тебе очень благодарна. Я оплакиваю тебя, конечно, но не того человека, которого совсем не знала, как я поняла теперь. Я сожалею о том, что не состоялось между нами, и за это, мой неверный муж, я виню тебя. Мы могли бы обрести очень многое вместе и могли бы со временем полюбить друг друга. Ты мне очень нравился, и, думаю, я тоже нравилась тебе.

Делия вызывающе приподняла подбородок.

— Ты умер, и я в последний раз скажу тебе здесь и сейчас, что очень сожалею о твоей смерти. Но у меня впереди целая жизнь, и я не буду стесняться прожить ее до конца.

Ее охватила настоятельная потребность действовать, и она не задумываясь подошла к кровати, ухватилась за драпировку, свисающую с карниза балдахина, и с силой дернула ее. Материал какое-то мгновение оказывал сопротивление, затем разорвался с шумом, отразившимся эхом в ночи. Делия продолжала срывать кроватные драпировки, пока они все не оказались на полу. Затем потянула покрывала и подушки и отбросила их в сторону, после чего подошла к окну и сорвала шторы. Она хотела сорвать даже обои со стен руками. И с каждым действием, с каждым куском ткани, медленно падающим на пол, груз, давивший ее долгие шесть месяцев, становился все легче и легче.

Делия остановилась посередине комнаты, тяжело дыша и обозревая плоды своих трудов. Результат ее действий выглядел нелепо. Она не представляла, что нашло на нес. Она никогда не имела склонности к проявлению гнева и неистовства. Но ей требовался выход из эмоционального тупика, и она его нашла.

Ткани, валявшиеся на полу по всей комнате, казались в лунном свете мягкими сугробами и представляли собой удивительно мирную сцену. И в душу Делии тоже пришло спокойствие.

Где-то вдалеке, а возможно, только в ее сознании, она услышала звуки веселого смеха — смеха Чарлза. Не холодного, отдалившегося мужа, каким он стал, а того беспутного повесы, который очаровывал ее в уединенных гостиных, поддразнивал во время сдержанных свиданий, посвятил в таинства любви в этой самой комнате. И если не завладел ее сердцем, то по крайней мере пробудил в ней женское начало. В данный момент ее не покидала странная уверенность, что он поддержал бы ее действия. Несмотря на его прохладное отношение к ней после свадьбы, Делия верила: он бы не воспротивился ее желанию устроить свою дальнейшую жизнь по собственному усмотрению.

Конечно, мысль о погроме, который сделала она в его комнате, он бы не одобрил, назвал бы ее абсурдной. Однако разве нельзя назвать абсурдом то, что происходило между ними с первого до последнего момента?

— Чарлз… — Она покачала головой и улыбнулась. — Ведь я никогда не знала, что в тебе истинно, а что притворство, не так ли?

Делия медленно направилась в свою комнату. Утром она начнет новую жизнь. И впервые со дня вступления в брак у нес появилась уверенность в будущем.

Дойдя до двери гардеробной, Делия оглянулась на спальню мужа. Завтра она сделает ее своей комнатой.

— Спасибо, Чарлз, — тихо произнесла она и решительно закрыла за собой дверь.

Она выглядела ужасно в черном.

Делия рассматривала свое отражение в большом зеркале в комнате Чарлза — нет, в своей комнате. Или по крайней мере его комната будет теперь ее, как только сменят обои на стенах, заменят драпировки и шторы и установят новую мебель.

После минувшей ночи она стала уже другой женщиной. Женщиной, готовой встретиться лицом к лицу с угрожающим миром лондонского общества. Она стала леди Уилмонт. И тогда как мисс Филадельфия Эффингтон колебалась бы в отношении возможности пренебречь условностями, с которыми ее вынуждали считаться всю жизнь, леди Уилмонт не имела на этот счет никаких сомнений.

Она лукаво улыбнулась своему отражению и поморщилась. Черный цвет совершенно не подходил ей. Он слишком контрастировал с цветом ее лица, подчеркивая его белизну. Она выглядела как покойница.

Почему она не замечала этого раньше? Она носила черное уже несколько месяцев. Правда, у нее не оставалось времени даже на то, чтобы распаковать одежду, присланную из дома родителей после свадьбы, потому что она надела траур. Платья, которые она носила до свадьбы и вдовства, все еще упакованы в сундуки, стоявшие в ее комнате. Делия смиренно вздохнула. По-видимому, они останутся лежать там до конца года.

Она и так прославилась в обществе как объект скандала и сплетен, а что будет, если она нарушит обычай и наденет яркую одежду? Делия сморщила нос. Едва ли стоило усугублять тяжесть своего положения. Несмотря на свою решимость, она не готова играть перед светом роль скандальной леди Уилмонт. Хотя если она смогла разрушить свою репутацию, то сможет и улучшить ее. Но как, оставалось вопросом.

Послышался сдержанный стук в дверь.

— Войдите, — отозвалась она.

Дверь медленно открылась, и она увидела в зеркале Гордона. Он вошел в комнату и остановился. Затем огляделся, и на лице его промелькнула озабоченность, которая быстро сменилась обычным бесстрастным выражением. Делия подавила усмешку. Комната Чарлза выглядела так, словно ее обыскивали, и днем разгром выглядел более ужасным, чем ночью.

— Здесь небольшой беспорядок, Гордон, — повернулась она к нему, жестом указав на спальню. — На меня снизошло откровение минувшей ночью.

— Так вот что называется откровением? — произнес он скептически.

— Именно так. — Делия решительно кивнула. — Моя жизнь приобрела драматический характер в последние месяцы, но для того, чтобы до конца осознать его драматизм, мне потребовалось вернуться сюда. — Она неуверенной по ходкой прошлась по комнате, избегая разбросанные по полу простыни. — Конечно, совершившееся — всецело моя ошибка, и у меня нет каких-либо оправданий. Однако пришло время все изменить. Я богатая вдова, и впереди у меня целая жизнь. Я отныне начинаю жить пионовому.

— И как вы предполагаете, — он откашлялся, — жить теперь, мэм?

— Прежде всего… — Она сделала паузу и оглядела комнату, устроенную всецело по мужскому вкусу. — Дом теперь мой, и я намерена обставить его по-своему. Каждую комнату. Я составила список. — Делия подошла к кровати, взяла свои записи и пробежала глазами по аккуратно выведенным словам. — Я хочу, чтобы вы пригласили столяров-краснодеревщиков. Хотя мебель здесь превосходного качества, она очень громоздка и слишком устарела. Кроме того, я хочу подобрать материал для покрывал, драпировок, штор и обивки. Меня интересуют также ковры, обои и краски. — Она взглянула на Гордона: — Я ничего не забыла?

В его глазах появилось что-то от загнанного зверя, однако лицо хранило невозмутимость.

— Мне так не кажется, мэм.

— Тогда пойдемте со мной, Гордон. Нам предстоит большое дело. — Она улыбнулась ему и направилась к двери. — Мы будем переходить из комнаты в комнату и делать заметки об изменениях, которые я хочу произвести, чтобы отделать и обставить дом по моему вкусу, но я не хочу превращать его в чисто женское жилище. Я не склонна к пестроте и обилию цветов в доме, хотя не могу того же сказать об окружающей местности. Вы могли бы оказать мне существенную помощь, выражая мужскую точку зрения, поскольку я очень ценю ваше мнение. — Она резко остановилась и повернулась к нему: — Надеюсь, вы будете абсолютно откровенны со мной.

— Постараюсь, мэм. — Голос его оставался спокойным, но глаза, прикрытые очками, выражали явную тревогу.

Пойдемте, Гордон. — Делия улыбнулась. — Думаю, дело не такое уж плохое. Оно кажется даже весьма забавным. Конечно, не настоящее приключение, но по крайней мере займет мое время на ближайшие несколько месяцев. — Она повернулась и снова двинулась к двери. — У меня теперь много свободного времени, и я хочу использовать его продуктивно.

— Я понял так, что снизошедшее на вас откровение касается смены домашней обстановки, миледи?

— Все только начинается, Гордон. — Делия снова остановилась и так резко повернулась к нему, что он едва не наткнулся на нее. Она обратила внимание, что дворецкий существенно выше ее ростом, и подумала, что, наверное, в молодости он представлялся весьма привлекательным мужчиной. Гордон быстро отступил назад, и она отбросила свое бессмысленное предположение.

— Нет, Гордон, мое откровение касается моей жизни и моего бывшего мужа. — Она сдвинула брови. — Понимаете, я недостаточно хорошо знала лорда Уилмонта, когда выходила за него замуж, в чем и состояла моя ошибка. Я знала о его репутации, но пренебрегла распространяемыми слухами и сплетнями. Он покорил меня очень эффектным и очаровательным ухаживанием, и я думала, что между нами существовало взаимное влечение. По крайней мере до свадьбы. А потом… — Делия покачала головой, стараясь избавиться от воспоминаний о своем кратковременном браке. — Достаточно сказать, что я храню память о человеке, которого знала до нашей свадьбы, а он не пожелал бы, чтобы я чахла в одиночестве в период траура, являющегося всего лишь демонстрацией соблюдения правил приличия и более ничем. Чарлз, завладевший, — она запнулась, подыскивая правильное слово, — моей рукой, прославился своим беспечным поведением, безрассудным растрачиванием состояния и соблазнением женщин. Поскольку я не собираюсь всецело следовать его примеру, то воспользуюсь его деньгами — моими деньгами — по-своему. Я уверена, Чарлз согласился бы со мной, и, пока он не восстанет из могилы, чтобы остановить меня, я буду руководствоваться принятым решением.

— Понятно. — Гордон внимательно посмотрел на нее. — Могу я говорить с вами откровенно?

— Пожалуйста.

— Тогда хочу спросить, в какой степени вы решили следовать его примеру относительно траты денег? Предполагаемое вами обновление дома поражает меня своей несвоевременностью и возможными скандальными последствиями, поскольку в обществе снова возникнут сплетни о новоявленной богатой вдове, которая не задумываясь растрачивает состояние покойного мужа…

— Вы знаете, Гордон, как в наше время люди называют женщин, которые выходят замуж ради денег?

— Не осмелюсь сказать.

— Их называют умницами. — Делия слегка улыбнулась и пожала плечами. — Но я совершенно не думала о состоянии своего мужа. Благодаря моему приданому и будущему наследству от моей семьи я не нуждалась в его богатстве. Поэтому, сомневаюсь, что меня сочтут умницей. Однако его деньги дали мне независимость. — Она подняла подбородок и прищурилась. — Вы хотите еще что-то сказать, Гордон?

— Еще я подумал, мэм, не вызовут ли также очередного скандала ваши намерения начать новую активную жизнь? Относительно траура и поведения вдов существуют определенные правила, которые общество не позволит так легко нарушать.

Я хорошо их знаю, и меня не особенно волнует, что будут говорить обо мне. Я достаточно долго жила, соблюдая правила приличия, но теперь мне не хочется возвращаться к прошлой жизни. — Она прижала блокнот с записями к груди и прислонилась к дверному косяку. — Должна признаться, мои намерения не ограничиваются преобразованиями в доме. Я нахожусь в положении вдовы дольше, чем была женой, и предполагаю исполнить последнюю роль значительно лучше первой в соответствии с моими, а не общепринятыми представлениями. — Она выпрямилась. — В данный момент я еще не знаю, что конкретно сделаю, однако если в прошедшие несколько месяцев у меня не возникло никаких планов, то сейчас я хочу испытать волнующие приключения, о каких никогда прежде не думала. Чарлз обеспечил меня средствами. Я начинаю осуществлять свой план, Гордон, по которому вся моя дальнейшая жизнь должна измениться. — Она сделала паузу. — И прежде всего я хочу привести в порядок дом. Если вам не по нраву мои начинания и вы будете испытывать дискомфорт при новых обстоятельствах, я, разумеется, приму вашу отставку и отпущу вас со значительным выходным пособием и прекрасными рекомендациями.

Гордон смотрел на нее, явно потрясенный, и Делия постаралась подавить угрызения совести. Ей вовсе не хотелось увольнять пожилого слугу, поскольку он в какой-то степени скрашивал ее одиночество, а его спокойствие и благородство вселяли в нее уверенность. И все же в дальнейшем она приготовилась принимать критику извне, но считала недопустимым неодобрение ее действий в своем доме.

— Я останусь здесь так долго, как вы пожелаете, миледи, — твердо ответил он. — Но при одном условии.

Она удивленно взглянула на него:

— Условии, Гордон?

— Вы сказали, что я могу вам все говорить откровенно.

— Да, именно так. Говорите же.

— За время моей службы в вашем доме вы как-то упомянули, что цените мой опыт и мои советы, а также ту мудрость, которую я приобрел за долгие годы.

— Да, я помню.

— Так вот. Мое условие состоит в следующем: вы будете и впредь позволять мне выражать свое мнение и, кроме того, следовать моим советам, которые отвечают вашим интересам.

Делия рассмеялась:

— Я всей душой принимаю первую часть вашего условия. Что касается второй части, я согласна выслушать ваш совет со всем моим уважением, однако не обещаю слепо следовать ему. — Она подалась навстречу Гордону. — Я буду жить так, как считаю нужным, Гордон, и, возможно, совершать ошибки, но пусть они будут моими, независимо ни от кого. Вы не согласны со мной?

— Я просто хотел бы предостеречь вас от всего, что могло бы сделать вас несчастной или причинить какой-либо вред, миледи, — решительно заявил он.

Ее охватило теплое чувство к старику. Какой он милый.

— Спасибо, Гордон. Значит, вы остаетесь у меня?

— Столько, сколько смогу служить. — Его голос прозвучал с оттенком патетики, которую Делия отнесла к несомненной лояльности. Она действительно поступила правильно, наняв его.

— Прекрасно. Итак, если у вас ко мне больше нет ничего…

— Есть, миледи. — Он держал в руке письмо, которое она прежде не заметила. — Его принесли несколько минут назад.

Делия передала ему блокнот, взяла письмо и быстро распечатала его.

— Письмо от моей сестры.

«Дорогая Делия!

Дело принимает благоприятный оборот. Вчера во время конной прогулки в парке ко мне приблизилась леди Хитон со своей дочерью и попросила передать соболезнования по поводу смерти твоего мужа. Молодая леди отметила трагичность и романтичность обстоятельств твоей нынешней жизни, а ее мать выражала сочувствие по поводу так внезапно и печально прерванной истинной любви. Это были не единственные комментарии с их стороны.

Должна сказать, я с трудом сдерживала смех, довольная результатом. Мой план сработал гораздо лучше и быстрее, чем я ожидала. Скоро ты, дорогая моя сестричка, станешь символом утраченной любви и превзойдешь саму Джульетту. Даже мама, кажется, смягчилась, хотя, возможно, это связано с изменением положения звезд. Отец раздражается ее упорством, видя, что она явно скучает по тебе, но отказывается признаться в этом.

Есть еще новости. Мы получили письмо от бабушки, которая настаивает на твоем присутствии в Эффингтон-Холле в конце недели. Там состоятся скачки, а на следующий день вечером, как всегда, бал. Мама, конечно, была против твоего присутствия — все дело в трауре, как ты понимаешь, однако не могла пойти против желания бабушки. Она написала, что нельзя так долго отделять тебя от семьи и, более того, она желает поговорить с тобой лично. Она посылает даже свою карету для тебя.

Сейчас я уже нахожусь вне города и с нетерпением жду твоего прибытия.

ТвояКассандра».

— Прекрасные новости, Гордон. — Делия улыбнулась дворецкому. — Я собираюсь поехать за город на несколько дней по просьбе моей бабушки.

— Значит, все в порядке в отношениях с вашей семьей, мэм? — осторожно спросил он.

— Думаю, будет в порядке. — В ее голосе прозвучала уверенность. Эффингтон-Холл — превосходное место, где можно встретиться лицом к лицу с матерью. Так или иначе, прошло достаточно времени, чтобы Джорджина, леди Уильям, поняла, что ее дочь имеет право жить собственной жизнью. И черт бы побрал влияние звезд. — Есть все основания думать так. Через несколько дней состоятся Роксборские скачки, Гордон. — Делия направилась в холл. — Традиционные конные состязания, которые моя семья проводит каждый год. В них проходят испытания как лошади, так и наездники. Участие в состязаниях является весьма волнующим событием, как и бал, который обычно устраивают вечером следующего дня. Я сомневаюсь, что смогу составить серьезную конкуренцию в этом году, хотя вполне возможно. — Делия повернулась к нему. — Еще вчера я даже не могла помыслить о подобном, но сегодня у меня великолепное настроение, и передо мной открывается мир новых возможностей. А какое у вас настроение?

— Настороженное, мэм. Она засмеялась:

— Разумеется, так и должно быть. — Делия снова двинулась вперед. — Мне хотелось бы, чтобы в мое отсутствие вы начали договариваться относительно обновления дома, и, кроме того, нам необходимо увеличить обслуживающий персонал. Я ужасно нуждаюсь в личной служанке, и мне хотелось бы иметь в доме еще одну, а также лакея или двух. И подыщите хорошего повара. Я прямо в отчаянии от нынешней стряпни.

Делия подошла к следующей комнате, и Гордон остановился позади нее. Она делала краткие записи в своем блокноте, зарисовки окна и части мебели, но ее мысли витали далеко отсюда. Вопросы Гордона засели в ее подсознании, и она не могла игнорировать их.

«Не вызовут ли очередного скандала ваши намерения начать новую активную жизнь?»

Может быть, действительно вызовут?

Она думала о его словах, когда говорила, что не знает, как обернутся дела. Или когда говорила, что будет жить в соответствии со своими собственными представлениями о жизни, не подчиняясь общепринятым правилам. И разве она уже не нарушила их, когда пришла в постель к Чарлзу, согласуя этот поступок только со своим желанием, не ожидая брака и хорошо зная последствия такого сближения?

Делия не испытывала никакого желания вновь выходить замуж. Она только начала вкушать прелести независимости и полагала, что будет еще лучше.

«В какой степени вы решили следовать его примеру?..»

Действительно, в какой?

Ответ мог звучать одновременно и безнравственно, и восхитительно.

За последнее время она успела вкусить не только прелести независимости. Ей очень понравились отношения с мужем, несмотря на их краткость, и она подозревала, что в будущем она сможет испытать еще более острые ощущения. Как она говорила своей сестре, любовные ласки многообещающи. Очень многообещающи. Ей повезло, что она не забеременела, и Делия знала, что существуют способы, с помощью которых опытная женщина может избежать подобной проблемы. Конечно, она еще не является опытной женщиной, однако в глазах общества статус вдовы предполагал ее причисление к таковым.

Может, лучше всего начать с большого приключения, которое сулит ей будущая жизнь, чтобы стать такой, какой ее считает общество.

То есть опытной женщиной.

Глава 5

— Мне кажется, сюда подходит голубой цвет.

— Голубой цвет будет исключительно хорош, миледи, — пробормотал Тони и внутренне содрогнулся. Все происходящее казалось ему нелепым и смешным, однако он влип в него по самую задницу.