Эффингтоны-Шелтоны (№3) - Женщина его мечты

Как будет чувствовать себя Делия, когда узнает правду? О своем муже… О дворецком… И о виконте Сент-Стивенсе.

Она скорее всего возненавидит его, и он не станет винить ее. Впрочем, когда все так или иначе разрешится, она продолжит жить своей жизнью, которая представляется ей большим приключением, а он пойдет своей дорогой. Должно быть, их пути никогда больше не пересекутся, если, конечно, не придет время оставить службу в департаменте и принять на себя обязанности, определенные его титулом.

Он предпочитал оставить подобные мысли, но переключиться не мог. Возможность встретить Делию в будущем, когда исчезнет необходимость лгать ей, его удивительно привлекала. Хотя такое едва ли осуществимо. Если он расскажет ей правду, она никогда не простит его. Да и почему она должна прощать?

Тони спустился по лестнице и присоединился к толпе, собравшейся у входа в бальный зал, затем ловко обошел слугу, объявлявшего имена гостей, и проскользнул в помещение. Он не хотел, чтобы о нем заявляли публично, уверенный в том, что кто-то из членов семьи должен знать о его присутствии. Не хотел привлекать к себе внимание, поскольку известность не отвечала его целям. Кроме того, он еще не освоился со своим новым титулом, и роль виконта казалась ему такой же маскарадной, как роль Гордона.

Тони взял бокал шампанского у проходящего НО мимо официанта и небрежно двинулся вдоль зала, отмечая входы и выходы, окидывая взглядом толпу в поисках знакомых или подозрительных лиц. Обменявшись взглядами с несколькими людьми из департамента, расположившимися по периметру комнаты, он отметил, что шансы на непредвиденные происшествия практически равны нулю. Однако нельзя терять бдительность, и надо быть ко всему готовым.

Он почти сразу заметил Делию. Она стояла рядом с сидевшей пожилой женщиной, вероятно, вдовствующей герцогиней. В черном кружевном платье, которое даже он мог определить как сшитое по последней моде, она представляла собой потрясающее зрелище. Ее кожа сияла белизной, а волосы обрамляли голову светлым неземным ореолом. Она выглядела очень изящной и нежной, но немного стесненной. Ей хотелось приключений, и она чувствовала себя явно смущенной, находясь в обществе пожилой герцогини. Тем не менее на ее лице блуждала улыбка, а подбородок был высоко поднят. Сердце его учащенно забилось. Ей потребовалось немало мужества, чтобы бросить вызов существующим правилам траура и появиться на публике, даже за городом в доме ее семьи, чтобы признать свои ошибки и двигаться вперед, невзирая ни на что. Нет, она определенно заслуживала лучшей участи, чем та, которую уготовил ей Уилмонт. Да и он тоже.

Тони увидел, как се сестра приблизилась к ней, и вскоре обе женщины засмеялись. Вместе они создавали поразительную картину, дополняющую и одновременно контрастную друг другу. Одна была одета в светло-зеленую пышную одежду, другая — в темную, с едва уловимым оттенком эротичности.

— Милорд! — раздался голос позади него. Тони обернулся:

— Да?

Один из лакеев поклонился ему:

— Его светлость просит вас присоединиться к нему в библиотеке.

Герцог Роксборо? Внутри у Тони все сжалось, но он ничем не выдал своего удивления.

— Хорошо.

— Будьте столь любезны следовать за мной, милорд. — Лакей повернулся и, умело лавируя, двинулся через толпу, не оглядываясь назад, чтобы убедиться, следует ли Тони за ним. Да и зачем оглядываться? Вызов герцога по своей значимости стоял на втором месте после приказа короля.

Лакей прошел, придерживаясь ближе к стене комнаты, и открыл дверь, которая на первый взгляд выглядела как одна из панелей, украшавших стены. Не скрытый ничем и в то же время не выделяющийся вход в комнату поражал хорошо продуманной маскировкой, и Тони выругал себя за то, что не обнаружил его при первом осмотре помещения. Он проследовал за слугой по коридору к двери, которая, по его предположению, вела в библиотеку. Лакей открыл дверь и отошел в сторону, пропуская Тони, затем закрыл ее за ним.

Тони остановился, окинув взглядом огромную, с рядами книг комнату. По сравнению с библиотекой Эффингтон-Холла библиотека в Сент-Стивенс-Корте выглядела довольно убогой. Библиотека в Эффингтоне имела великолепную обстановку. Одну стену целиком занимали высокие окна, с других стен на него осуждающе смотрели портреты представителей различных поколений Эффингтонов.

— Все выискиваете убийц, Сент-Стивенс?

Взгляд Тони устремился на высокого джентльмена, стоящего перед внушительным письменным столом красного дерева. Он никогда прежде не встречался с герцогом, однако не сомневался, что перед ним герцог Роксборо.

— Можете не беспокоиться, ваша светлость, особенно в таком месте, где ничего неблагоприятного не предвидится.

— Конечно. — Герцог усмехнулся. — Иного я от вас не ожидал.

— В самом деле?

— Я хорошо осведомлен о вашей работе и о вашей репутации. Она образцовая. Весьма впечатляющая.

— Благодарю вас, ваша светлость. — Мысли Тони вертелись в голове с бешеной скоростью. Он прекрасно понимал, что встреча не простая.

— Проходите и садитесь. — Герцог кивнул на пару кресел перед столом. — Уверяю вас, я не кусаюсь. — Он шутливо улыбнулся. — Пока.

Тони подошел к креслу и осторожно присел. Герцог взял со стола графин, наполнил два бокала и протянул Тони один из них.

— Мне кажется, вы из тех, кто может оценить хорошее бренди.

— Да, сэр. — Тони взял бокал и попробовал напиток. — Превосходное бренди, сэр.

— Конечно. — Герцог оперся бедром о стол, сделал глоток и внимательно посмотрел на Тони поверх бокала. Позиция герцога заставляла Тони смотреть на него снизу вверх, что вызывало в нем некоторое замешательство. Тони понял, что именно такого положения добивался герцог по отношению к нему. Он не смог удержаться от того, чтобы не заерзать на своем сиденье. — Вы знаете имя начальника лорда Кимберли? Или человека, стоящего над ним?

Вопрос прозвучал резко и неожиданно. Интересно, что известно герцогу о работе Кимберли?

— Нет, сэр, — осторожно ответил Тони.

— Вам и не следует знать. — Улыбка герцога сделалась шире. — Хотя я уверен, вам известно о закрытом характере департамента внутренних и международных дел?

— Разумеется, сэр.

— Я всеми силами поддерживаю страну и короля, однако порой бездарность тех, кто находится у власти, лишает меня дара речи. — Герцог покачал головой. — Идея сбора сведений не имеет смысла в мирное время, является близорукой и, по-моему, абсолютно глупой. Вы знаете, что хранилище военной информации стало не более чем складским помещением для хранения карт и укомплектовано в основном младшими клерками?

— Да, сэр.

Герцог сокрушенно вздохнул:

— У Англии есть враги как внутри страны, так и за границей, мой мальчик, и лучший способ защититься от них — точно знать, что они замышляют. Я благодарю Бога за то, что на государственной службе есть достаточное количество разумных людей, которые понимают обстановку. Наш департамент является лучшей защитой для страны от тех, кто подрывает стабильность правительства.

— Что вы имеете в виду, говоря «наш департамент», ваша светлость?

— Я бы крайне разочаровался, если бы вы действительно не поняли ничего. — Герцог некоторое время пристально изучал Тони, потягивая бренди. — Разумеется, мы на одной стороне, Сент-Стивенс. Что касается моего служебного положения в Департаменте внутренних и международных дел, то достаточно сказать, что я стоял у истоков его создания.

Герцог Роксборо? Занимался сбором информации? Шпионажем? Едва ли. По крайней мере не в настоящее время, но, возможно, когда-то?

— Вы обладаете незаурядным умом и способностью справляться с задачами, решение которых не лежит на поверхности, однако предупреждаю вас: не пытайтесь найти ответы на вопросы, касающиеся вашего руководства. Допустим на мгновение, что я знаю гораздо больше вас о деятельности департамента, его интересах, целях и исследованиях.

— Вы, сэр? — Проклятие. Ведь семья герцога оказалась предметом того самого исследования, в процессе которого за последнее время возникло столько нежелательных обстоятельств. Но если герцог в курсе последних событий, значит, нет необходимости доказывать свою невиновность. — Тогда смею предположить, что вы знаете о характере моего нынешнего задания, — осторожно намекнул Тони.

— Я знаю также, почему оно возникло. Существуют якобы документы — вероятно, корреспонденция, — которые свидетельствуют, что один из членов моей семьи оказывал поддержку французам в 1814 году. Тогда, как и сейчас, пост премьер-министра занимал лорд Ливерпул. Хотя я считаю, что он управляет внутренними делами отвратительно, нанося стране даже вред, в настоящее время он является самым подходящим человеком для такой работы. Или по крайней мере лучшим из тех, кого мы имеем сегодня. Я возлагал большие надежды на Веллингтона, когда тот вошел в правительство, однако… — Герцог покачал головой. — Политика очень необычная штука, Сент-Стивенс. В ней человек, которого вы считаете умным и дальновидным, порой наделе оказывается ограниченным, отставшим от времени и не желающим понять, что мир быстро меняется.

— Однако, думаю, мы здесь не для того чтобы обсуждать характер нынешнего правительства. Скажите, сэр, какова цель нашей встречи? — спросил Тони ровным голосом.

— Мне стало известно о грязных попытках продать так называемые обвинительные документы после смерти Уилмонта. Понимаете, Сент-Стивенс, — голубые со стальным отливом глаза герцога устремились на Тони, — даже если мое участие в деятельности департамента не слишком известно, я считаю себя ответственным за жизнь каждого человека, состоящего на службе в нем. Когда Уилмонта убили, я сразу узнал о причинах его убийства. Лорд Кимберли и те, кто стоит над ним, доложили мне суть дела.

— И вы разгневались, сэр?

— И да, и нет. — Герцог немного помедлил, выбирая слова. — Я чувствовал себя неприятно, когда узнал, что моя семья может подозреваться в сотрудничестве с врагами Англии, и тем не менее я остался доволен честностью службы, которая не исключает даже меня из числа подозреваемых.

Значит, герцог не просто участвовал в работе департамента, а возглавлял его.

— Вы решили закрыть дело, сэр? — спросил Тони, обдумывая каждое слово.

— Вовсе нет. Я убежден, что документы, если они вообще существуют, являются фальшивыми. Я ни на секунду не сомневаюсь, что мои братья и лично я бесконечно преданы своей стране. Однако, фальшивые документы или нет, из-за тесной связи моей семьи с действующим правительством и премьер-министром предание их гласности нанесет неизмеримый вред стране и вызовет опасный скандал, который может привести к отставке нынешнего правительства. У оппозиции в руках окажется мощное оружие. Хотя в настоящее время мне не очень нравится наше правительство, страна сейчас крайне нуждается в стабильности.

— Уилмонту поручили купить упомянутые документы, сэр.

— И мы не знаем, выполнил ли он задание.

— Нет, сэр, не знаем. — Тони наклонился вперед. — По правде говоря, мы незнаем, произвел ли он обмен, получил ли бумаги, или деньги украдены. Ни документы, ни деньги, которые выдали ему для покупки, нигде не обнаружены. Мы полагаем, они пропали вместе с Уилмонтом. Теперь выяснилось, что Уилмонт не присутствовал на борту судна, и мы не представляем, где они могут находиться сейчас. Надо отметить, что до сих пор документы Эффингтонов никто не предлагал для продажи.

— Документы Эффингтонов? — с изумлением повторил герцог. — Звучит довольно драматично, как вы считаете?

Тони поморщился:

— Да, сэр.

— И у вас до сих пор нет информации относительно важности таинственной тетради, которую Уилмонт якобы обнаружил?

— Нет, сэр.

— И вы устроили маскарад, представившись дворецким моей племянницы…

Тони постарался не выдать своего волнения.

— …чтобы тщательно обыскать дом.

— Тетрадь искали сразу после смерти Уилмонта, сэр, и кто-то обшарил дом до возвращения леди Уилмонт. Мы надеемся, что неизвестный снова вернется, полагая, что тетрадь все еще находится в доме или даже в распоряжении леди Уилмонт.

— В самом деле?

— Мы не знаем ничего точно, сэр, однако вполне возможно, что тетрадь хранится непосредственно у нее или она имеет какую-то информацию о ней, но сама ни о чем не подозревает.

Герцог внимательно посмотрел на Тони:

— Какова ваша оценка ситуации, Сент-Стивенс? Тони постарался собраться с мыслями:

— Поскольку Уилмонта не обнаружили на судне, мы подумали, что, возможно, по каким-то причинам он решил симулировать свою смерть. Однако прошло более шести месяцев, но он нигде не объявился, и мы отбросили такую мысль.

— Он мог просто выжидать подходящего момента.

— Не исключено. — Тони кивнул. — Однако, несмотря на то что он вел себя довольно опрометчиво и непредсказуемо в своей личной жизни, ничего подобного я не замечал за ним в профессиональной деятельности. Хотя сдержанность не являлась одним из его качеств, он считался хорошим исполнителем, и его нельзя ни в чем упрекнуть.

— Я знаю.

— Тем не менее он не выполнил задания, как планировалось. — Тони обхватил себя руками. — Он ухаживал за вашей племянницей с целью сблизиться с членами вашей семьи, чтобы установить, могли или нет интересующие документы являться действительно обоснованными.

— Чертовски глупая идея, Стивене! — резко произнес герцог.

— Теперь понятно, сэр. — Тони глубоко вздохнул. — Признаюсь, она вызывала у меня сомнения, но в то время мы не видели другого способа докопаться до правды и точно определить, с чем мы имеем дело. Никто из нас не имел намерения причинить вред… леди Уилмонт.

— Учитывая, что в вашей схеме участвовали вы, Кимберли и кто-то еще, думаю, что брак Уилмонта не входил в ваши планы.

— Нет, сэр. Абсолютно нет. — Тони решительно замотал головой. — Я не представляю, как такое могло случиться. У меня не было возможности поговорить с Уилмонтом на данную тему сразу после свадьбы. Однако я заметил, что он стал очень странным, не походил на себя и казался отрешенным, словно постоянно обдумывал что-то. Кроме того, в нем появилась сдержанность в разговоре со мной относительно предстоящего дела. Все его поведение выглядело чрезвычайно подозрительным. — Тони немного подумал и продолжил: — Скажу честно, сэр, Уилмонт был моим другом, и если бы я верил, что он жив, то следовало бы предположить, что он инсценировал свою смерть с гнусной целью. Но поскольку я не могу допустить ничего подобного, я уверен, что он мертв.

— А если он все-таки жив и бумаги при нем, он может их опубликовать?

— Я не могу даже предположить такое. Однако, — Тони с трудом выдавил из себя следующие слова, — если он действительно жив, то, значит, я совсем не знаю своего друга и не представляю, что он может сделать.

— Давайте вообразим на минуту, что ваш друг, по-прежнему преданный агент, действительно жив. — Герцог прищурился. — Что может дать ему обладание документами Эффингтонов?

— Власть, — не колеблясь ответил Тони. — Я знаю, что он не нуждается в деньгах, так как у него достаточно большое состояние. Поэтому власть — единственное, чего он захочет добиваться. Возможно, в составе нового правительства?

— Подобного оборота дела я и опасаюсь, — мрачно покачал головой герцог. — Человек, который может дать оппозиции основания для формирования нового правительства, несомненно, захочет играть в нем значительную роль. Уилмонт выражал когда-нибудь политические амбиции перед вами?

— Нет, не припомню такого. — Тони задумался. — Я много размышлял над тем, что произошло, сэр, и подозреваю, что брак мог изменить даже такого человека, как Уилмонт. Я не вижу другого логического объяснения, почему он женился на вашей племяннице, кроме единственного: Уилмонт по-настоящему влюбился в нее. А если мы имеем дело с чувствами, — Тони покачал головой, — то трудно предсказать, что может случиться в дальнейшем.

— Вы полагаете, моя племянница находится в опасности?

— Опасность исходит не от Уилмонта, сэр, — решительно возразил Тони. — Я уверен: если бы он остался жив, то дал бы знать о себе к настоящему времени. Я бы и сейчас, как и в прошлом, доверил ему свою жизнь и готов держать пари, сделав на нее ставку, что он мертв.

Герцог задумчиво посмотрел на Тони:

— Значит, вы убеждены, что он скорее погиб, чем стал предателем?

— Я не могу думать о нем иначе, сэр.

— Понятно. — Герцог помедлил минуту. — Вы считаете, что моей племяннице угрожает опасность из-за тетради, которая находилась у Уилмонта?

— Боюсь, что да, сэр.

— Но вы не знаете, где тетрадь и что в ней?

— Нет, сэр, не знаю.

— Для человека, чья работа заключается в сборе информации, вы не слишком-то осведомлены, — резко отчитал герцог виконта.

— Да, сэр.

— Мне ваш ответ не нравится. — Герцог прошелся по комнате. — Мне не нравится, что моя племянница вышла замуж за человека, который то ли жив, то ли мертв. Не нравится, что вы живете в ее доме в качестве дворецкого или еще кого-то. Не нравится, что вы используете ее в качестве приманки для того, кто охотится за тетрадью и, по-видимому, является убийцей ее мужа, если тот действительно мертв. Мне не нравится обман, который окружает ее.

— Сэр. — Тони встал. — Я предлагал лорду Кимберли рассказать леди Уилмонт всю правду и включить ее в число наших помощников.

Герцог посмотрел на него как на умалишенного:

— Вы знаете хоть что-нибудь о женщинах, Сент-Стивенс?

— Смею сказать, что знаю…

— Я сомневаюсь. Вы хотите рассказать моей племяннице, что ее муж работал агентом британского правительству и что его ухаживание за ней — часть плана обнаружения тайного предательства ее отца или дядей?

— Когда вы так говорите, сэр, все выглядит…

— Более того, вы сообщите ей, что ее дворецкий вовсе не ковыляющий старик…

Тони поморщился:

— Выходит, вы и обо мне знаете, сэр.

— Я знаю все, что касается моей семьи, — отчеканил герцог. — Или по крайней мере столько же, сколько вы.

— Да, сэр.

— А потом нанесете заключительный удар, сказав ей, что ее жизнь находится в опасности из-за какой-то тетради, местонахождение которой неизвестно. — Герцог презрительно фыркнул. — Вы полагаете, что после вашего признания она будет сотрудничать с вами?

— Наверное, нет. — Конечно же, не будет. Неужели он совершенно потерял разум в вопросах, касающихся Делии? Она, безусловно, хорошая женщина, но такое откровение может шокировать кого угодно.

— Кроме того, — продолжал герцог, — она одна из женщин, рожденных и воспитанных в традициях Эффингтонов. Все они, как правило, ужасно упрямые, самоуверенные и склонные делать только то, что им нравится. — Он осушил свой бокал. — Я не знаю, какое безумие владеет мужчинами в нашей семье, но ни один из нас не выбрал себе в жены какую-нибудь милую, послушную женщину. Я подозреваю, что Господь посылает нам испытания. Наша жизнь — постоянное состязание равных соперников, если хотите. — Уголки его губ тронула легкая улыбка. — Ничего подобного я не встречал в других семьях. — Лицо его приняло серьезное выражение. — Я не сомневаюсь, моя племянница отвергнет ваше предложение, и вы знаете, на кого обрушится ее гнев, не так ли?

— А вы знаете, сэр?

Герцог пристально посмотрел на него, затем разразился смехом.

— Очень забавно, Сент-Стивенс. Давно я так не смеялся. — Он снова сделался серьезным. — Моя племянница и никто из членов моей семьи никогда не узнает, что я имею хоть малейшее отношение к данному делу. Никто даже не подозревает о моей связи с департаментом, включая мою жену, сына и моих братьев. Жена думает, что я просто исключительно осведомленный человек. Вы, Сент-Стивенс, теперь один из тех нескольких избранных людей, кому известно о моей работе. — Он слегка сузил глаза. — Вы понимаете, о чем я говорю?

В его словах слышалась угроза — не прямая, но Тони явственно ощутил ее.

— Да, ваша светлость.

Моей племяннице пока ничего не надо говорить. Вы продолжите выполнять обязанности дворецкого, а департамент обеспечит дополнительный обслуживающий персонал из числа наших людей, конечно. Я хочу, чтобы чертову тетрадь нашли, а того, кто охотится за ней, арестовали. — Герцог посмотрел в глаза Тони. — Я также предпочел бы считать Уилмонта мертвым, а не предателем, но, если он жив, я хочу, чтобы его тоже поймали.

— Разумеется, сэр.

— Вы должны знать, что я недоволен тем, что происходит. Я считаю вашу затею с переодеванием такой же абсурдной, как и первоначальный план Уилмонта. Однако в данный момент ничего лучшего я не могу придумать. Когда кто-то глубоко завяз в грязи, ничего не остается делать, кроме как прилагать все усилия для продвижения вперед. И еще усвойте, Сент-Стивенс, я возлагаю на вас персональную ответственность за безопасность леди Уилмонт.

— Я уже взял на себя такую ответственность.

— Вы должны также понимать, что, если кто-нибудь узнает, кем вы являетесь на самом деле, ее репутация будет разрушена.

— Прошу прощения, ваша светлость, но ведь ее репутация уже разрушена…

— Разве? — Он нахмурился. — А я слышал о взаимной любви. О том, что бывший повеса стал совсем другим человеком и все такое. Что произошла очень романтическая и трагическая история.

— Да, сэр.

— Учитывая прошлое, ей будет трудно восстановить свое доброе имя, если к тому же станет известно, что виконт Сент-Стивенс, в каком бы обличье он ни представал, проживает в доме леди Уилмонт наедине с ней. Я не хочу, чтобы она снова стала объектом скандала. Поэтому, полагаю, если что-то станет известно о подобном деле, вы поступите благородным образом.

— Что вы имеете в виду, сэр?

Герцог поднял бокал. Лицо его расплылось в самодовольной улыбке, а в глазах появился странный блеск, выражавший одновременно и веселость, и предупреждение. — Будем считать, мой мальчик, что игра началась.

Глава 8

— Я никогда в жизни не чувствовала себя так неловко, — произнесла Делия, сохраняя приятную улыбку на лице. — Все смотрят на меня.

— Не говори чепухи, — отмахнулась Кэсси, точно также улыбаясь. — Не все.

— Я знала, что мне не следует приходить сюда, — прошептала Делия. Ей потребовалась вся се решимость, чтобы надеть платье, которое Кэсси и бабушка заказали для нее, и появиться на балу. Черный кружевной наряд выглядел не очень скромным. Когда она смотрела на себя в зеркало, то напоминала опытную женщину. И цвет лица не казался таким уж бледным, как обычно. Однако теперь, когда Делия оказалась на публике, она уже сомневалась, что у нее хватит смелости пренебречь традициями и действовать, как подобает опытной женщине. Она призвала всю свою волю, чтобы не повернуться и не убежать сию же минуту.

— Вздор, моя детка, здесь дом твоей семьи, и ты имеешь полное право находиться в нем, — убедила ее бабушка.

— Сомневаюсь, что гости разделяют твое мнение, бабушка, ведь я формально все еще нахожусь в трауре по мужу, умершему всего полгода назад.

— Но ты же не танцуешь на его могиле. И надо иметь в виду, что ты находишься в положении вдовы дольше, чем была женой. Никто не считает, что ты обязана вести затворнический образ жизни. — Бабушка самодовольно улыбнулась. — Кроме того, я думаю, что ни здесь, нив Лондоне никто не осмелится задаваться вопросом о пристойности твоего присутствия на балу, пока я благословляю твое поведение, а я именно так и делаю. Твой траур еще не кончился, но в нашем доме действуют мои правила. И еще хочу сказать: мне кажется, что правила, определяющие поведение женщины в период траура, установлены мужчинами только для того, чтобы жены не прикончили их раньше времени.

— Бабушка! — Кэсси в изумлении широко раскрыла глаза. — Не могу поверить, что вы говорите такие вещи.

— Я шокировала тебя, Кассандра? Превосходно. — Бабушка усмехнулась. — Мне доставляет удовольствие шокировать молодых людей. Я чувствую себя мудрой, что весьма приятно. Так о чем я говорила?

— Что-то о женщинах, которые приканчивают своих мужей, — тихо подсказала Делия.

— Ну да. — Бабушка кивнула. — Думаю, ни одна женщина в здравом уме не будет не считаться с тем, что ей придется одеваться в черное и избегать всевозможных приятных мероприятий в течение целого года.

— Конечно, сознание того, что я буду выглядеть ужасно, остановит меня от убийства мужа, — пробормотала Кэсси.

— И я уверена, в таком случае мужчины могут спать спокойно. — Бабушка кивнула на танцующих в.середине зала. — Почему бы тебе не потанцевать, Кассандра? Танцевать гораздо приятнее, чем сидеть в нашей компании.

— Я бы тоже потанцевала, если бы представилась такая возможность. — Делия попыталась, но безуспешно, скрыть грусть в своем голосе. Впрочем, если она действительно решила участвовать в рискованных приключениях и не бояться скандального поведения, то танцы во время траура не такое уж значительное событие.

— А мне доставляет удовольствие ваша компания. — Кэсси наклонилась и поцеловала бабушку в щеку. — Ваши взгляды на мир и суждения о жизни всегда очень интересны.

— Конечно. Мой возраст имеет некоторое преимущество, поскольку позволяет мне говорить то, что я думаю.

— Вы еще достаточно молоды. — Делия нежно улыбнулась бабушке.

— Возможно, только душой, моя дорогая.

— И мы очень благодарны вам за нее, — ласково сказала Делия. — Однако я чувствую, что уже достаточно поприсутствовала на балу и мне пора удалиться.

— Еще слишком рано, чтобы ретироваться после первой вылазки в общество, Филадельфия, — мягко остановила ее бабушка. — Неужели твоя храбрость так быстро улетучилась?

— Да. — Делия пожала плечами. — Не думала, что мне будет так тяжело здесь. В действительности, как всегда, все оказывается гораздо сложнее, чем можно себе представить.

— Все дело в черном одеянии. — Кэсси окинула взглядом сестру. — Хотя твое платье лучше всех тех, какие я видела у тебя, черный цвет тебе не идет.

— Она будет гораздо лучше выглядеть в платье такого цвета, как у тебя, Кассандра. — Бабушка посмотрела на Кэсси. — Как ты думаешь?

— Я не сомневаюсь, — твердо ответила Кэсси.

Ее сшитое по последней моде платье было нежно-зеленого цвета с мягкими оттенками морской волны. Материал переливался и, казалось, мерцал сам по себе. Делия вздохнула:

— Может, и я надену такое когда-нибудь.

— Если вы извините нас, бабушка, я провожу сестру в наши комнаты, — неожиданно объявила Кэсси. — Я вспомнила, что хотела показать ей кое-что.

— Ноты собираешься вернуться? — спросила бабушка.

— Конечно. Впереди целый вечер, и я хочу весело провести его, — решительно сказала Кэсси. — Здесь столько джентльменов, которые еще не приглашали меня танцевать. — Она улыбнулась, и на щеке ее обозначилась ямочка.

— Желаю приятно провести вечер, — Делия наклонилась, поцеловала бабушку в щеку и прошептала ей на ухо: — Спасибо за все.

— Дорогая моя детка, я хотела бы сделать больше для тебя, но, возможно, твоя сестра… — Бабушка посмотрела на Кэсси, которая невинно улыбалась. Бабушка многозначительно отвела взгляд. — Я отказываюсь оправдывать или порицать что-либо в сегодняшний вечер.

— Что значат твои слова? — Делия в замешательстве сдвинула брови.

— Не обращай внимания. — Бабушка помахала им рукой. — Идите и отдыхайте.

Сестры попрощались и пошли, раздавая направо и налево приветственные поклоны и улыбки. Они покинули бальный зал и начали подниматься по лестнице.

— Что ты хочешь показать мне? — спросила Делия, взглянув на сестру.

— Потерпи, дорогая. — Кэсси улыбнулась таинственной улыбкой, не сулившей ничего хорошего. Она не сказала больше ни слова, пока они не оказались в ее комнате, плотно закрыв за собой дверь.

— Ну? — Делия скрестила руки на груди. — Что ты хотела показать мне?

— Вот, смотри. — Кэсси кивнула в сторону кровати и улыбнулась.

Делия сделала шаг к кровати, и у нее перехватило дыхание. Она не верила своим глазам.

— Что это?

— Платье для тебя. — Кэсси осторожно подняла платье из легкого мерцающего материала зеленоватого цвета с оттенками морской волны — точную копию того, что надето на ней.

— Что ты задумала? — медленно произнесла Делия.

— Ты не хуже меня знаешь, что я имею в виду. Делия покачала головой:

— Я не могу так сделать.

— О, — Кэсси заманчиво протянула ей платье, — ты можешь.

— Ни за что…

— Можешь. — Кэсси подошла к ней ближе, словно предлагая запретное угощение.

Делия протянула руку и осторожно потрогала мягкий и нежный шелк.

— Оно не черного цвета, а все считают, что я должна носить черное…

— А я так не считаю. — Голос Кэсси сделался искушающим.

Делия взглянула на сестру:

— Пусть сегодня будет что-то вроде приключения. Кэсси кивнула:

— А разве не ты говорила мне, что хотела бы жить жизнью, похожей на большое приключение?

— Да, конечно, но… — Делия снова посмотрела на платье, которое так и манило ее.

— Никто не узнает, Делия.

— Если так… — Платье притягивало ее.

— Я останусь здесь до твоего возвращения, — уверила ее сестра. — Что бы там ни было…

— Кэсси!..

— Не теряй времени. — Кэсси нахмурилась. — Я спрячусь в библиотеке. В случае если у тебя возникнут проблемы…

— Какие проблемы?

— Ну, поскольку я не побывала объектом скандала, у меня недавно появились новые знакомые. К тому же встречаются и старые друзья…

— Есть кто-нибудь особенный, кого я должна знать?

— Нет. Возможно, есть только джентльмены, о которых я упоминала прошлым вечером, но с ними у меня лишь легкий флирт, насколько я помню. — Кэсси задумалась на минуту, затем покачала головой. — Нет, я уверена, опасаться нечего.

— Ты всегда плохо помнила подробности.

— Но я хорошо помню интересных мужчин. Из нас двоих я в большей степени интересовалась замужеством и потому привыкла замечать достоинства и недостатки перспективного джентльмена. А если я не помню человека, то, значит, он не стоит того, чтобы его помнили.

— Превосходный довод, — пробормотала Делия.