Кобра (№3) - Сделка кобры

Чтобы выведать, что же все-таки у неё на уме.

— Да, отец, — кивнул Дауло.

Глава семьи всем своим видом давал понять, что аудиенция подошла к концу. Поднявшись на ноги, Дауло почтительно поклонился.

— Я предупрежу охрану, а затем дождусь возвращения Перто. Спокойной-ночи, мой старший сын, — сказал Круин и понимающе кивнул. — Я горжусь тобой… и надеюсь, что ты не подведешь.

— Не подведу, отец, — ответил Дауло и про себя добавил: — Покуда стучит мое сердце.

Потянув на себя тяжелую дверь, он тихо выскользнул из комнаты.

ГЛАВА 15.

Первое, что привлекло внимание Джин, когда она снова открыла глаза, стряхивая с себя забытье, было нечто пушистое и щекочующее под подбородком. Второе, что она не замедлила ощутить, — у неё ничего не болит…

Девушка чуть шире приоткрыла глаза, щурясь от яркого света, лившегося в комнату откуда-то справа от нее, и попыталась сориентироваться. Если память не изменяла ей, а за это нельзя было ручаться, когда она наконец оставила за спиной лес и вышла на дорогу, время уже перевалило за полдень. Неужели этот же самый день? Вряд ли, ведь Джин чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. К тому же… Она осторожно попробовала повернуть шею. Все ещё немного больновато, однако ни в какое сравнение не идет с тем, что было. По всей видимости, минул один день, если не больше.

И на протяжении всего этого времени она оставалась без сознания? Без сознания естественным образом? Или же её нарочно накачали наркотиками, чтобы допросить? Откуда-то справа послышался скрип дерева. Стараясь не делать лишних движений, Джин повернула голову. В массивном кресле возле окна примостилась маленькая девчушка, на вид лет семи-восьми. Она сидела, скрестив ноги, положив на них открытую книгу.

— Привет, — хрипло произнесла Джин. Девчушка вздрогнула и оторвалась от книги.

— Привет, — ответила она и положила книжку на пол возле кресла. — Я не заметила, как вы проснулись. Как ваше самочувствие?

Джин смочила слюной пересохшие губы.

— Сносное, — сказала она, и на этот раз слова дались ей с меньшим трудом. — Впрочем, я немного проголодалась. А сколько же я спала?

— Ой, долго, почти пять дней, хотя временами вы просыпались и бредили…

— Пять дней? — Джин почувствовала, как у неё от удивления открылся рот… а затем до неё дошли и другие слова девочки — Ты говоришь, что я бредила? — осторожно переспросила она. — Надеюсь, я не говорила ничего чудного?

— Ой, нет, хотя моя тетя утверждает, что вы очень сильная.

Джин поморщилась.

— Да, мне это часто говорят, — ей оставалось только надеяться, что она никому не сделала больно и не выдала принадлежность к клану Кобр. — А кто-нибудь… да ладно, сейчас не об этом. Скажи мне лучше, как тебя зовут?

Вид у девчушки был такой, будто она допустила оплошность.

— О, простите меня, — малышка наклонила голову и, приподняв правую руку, коснулась лба сложенными щепоткой пальцами. — Меня зовут Гизелла, я вторая дочь Намида Сэммона, младшего брата Крупна Сэммона.

Джин попробовала воспроизвести её жест, внимательно наблюдая при этом за лицом Гизеллы. Даже если ей сей маневр удался не до конца, девочка явно этого не заметила.

— А я Жасмин, — представилась Джин, — третья дочь Джастина Алвентина.

— Мое почтение, — кивнула Гизелла, поднимаясь на ноги, чтобы подойти ближе к постели, — Прошу простить меня, но Тетя Иврия просила меня известить её, как только вы проснетесь и придете в сознание.

Девочка шагнула к двери, рядом с которой на стене находилось нечто вроде переговорного устройства. Набрав номер, она радостно прощебетала что-то, а Джин тем временем быстро осмотрела свои раны.

Поразительно. Глубокие ссадины на руке и щеке уже затянулись розовой кожей, а многочисленные синяки на груди, оставленные предохранительными ремнями, бесследно исчезли. В её левом коленном и локтевом суставах ещё ощущалась некоторая болезненность, но все равно они были в гораздо лучшем состоянии, нежели Джин ожидала, в особенности, если вспомнить, какие страдания они доставляли ей сразу после аварии. Значит, либо все её ушибы оказались на самом деле не столь опасны, как ей показалось, либо…

Нет, никаких либо. Просто квазаманская медицина оказалась такой же высокоразвитой, как и медицина Миров Кобры, основанной на природных целебных силах. А может, даже и более того…

Гизелла окончила свой разговор и шагнула к комоду с другой,стороны двери.

— Они скоро придут сюда, — сказала она, вытаскивая из ящика бледно-голубой наряд, затем показала его Джин, спрашивая её мнение.

— Тетя Иврия полагает, что вы захотите одеться, прежде чем они появятся здесь.

— Да-да, разумеется, — кивнула Джин и, сбросив с себя пушистое одеяло, опустила ноги на пол.

Ткань, как она тотчас обнаружила, разительно отличалась от того псевдо-квазаманского материала, из которого им сшили костюмы перед отправкой с Авен-тина, а вот покрой оказался похожим. Тем не менее, Джин решила не рисковать, и поэтому, притворившись, будто её левая рука все ещё плохо действует, позволила Гизелле самостоятельно управиться со всеми складками и застежками. К счастью, она не заметила для себя ничего особенно нового.

«Это означает, что отныне я смогу, не допуская ошибок, одеваться сама, — подумала Джин, одергивая подол короткой туники, — по крайней мере, до тех пор, пока меня не принарядят во что-нибудь новенькое».

Она попыталась расслабиться и, прислушиваясь, приготовилась к появлению остальных.

Долго ждать ей не пришлось. Буквально через несколько минут её аудиосенсоры уловили приближающиеся шаги трех человек. Набрав полную грудь воздуха, Джин обернулась к двери, которая мгновенье спустя распахнулась, и в комнату вошли две женщины и мужчина.

Первая женщина наверняка являлась главой этой «делегации» — это было ясно с первого взгляда по её богатой одежде и почти что царственной поступи. Эта женщина, тотчас догадалась Джин, требовала к себе почтения всех домашних и вряд ли согласится на нечто меньшее со стороны гостьи. Вторая женщина являла собой её полную противоположность: молодая и скромно одетая, она явно привыкла держаться в тени, молча делая свое дело. «Служанка, — подумала Джин, а может, рабыня». Мужчина же…

Его взгляд завораживал в буквальном смысле слова. Джин потребовалось несколько мгновений, чтобы отвести глаза в сторону от его гипнотизирующего взгляда и быстро окинуть его с головы до ног. Он был молод — примерно её возраста, а может, и на пару лет моложе. Однако в нем, как и в старшей женщине, поражала та же самая царственная осанка. Черты лица у них тоже были похожи. Родственники? Весьма вероятно.

Старшая женщина остановилась в метре от Джин и слегка склонила голову, как бы обозначая поклон.

— От имени семьи Сэммон, — произнесла она спокойным, полным достоинства тоном, — я приветствую тебя в нашем доме.

Джин поняла, что от неё явно чего-то ждут, и, вовремя спохватившись, повторила жест, которому научилась у Гизеллы, то есть поднесла ко лбу кончики пальцев. Уловка, похоже, сработала.

— Благодарю вас, — ответила она старшей женщине, — ваше гостеприимство для меня — высокая честь.

Произнесенные слова явно оказались не к месту — по лицам вошедших Джин тотчас догадалась, что от неё ждали чего-то другого. Однако в их глазах читалось скорее удивление, нежели гнев, и Джин мысленно скрестила пальцы, моля бога, чтобы сочиненная ею история дала объяснение её огрехам. — Я — Жасмин, дочь Джастина Алвентина.

— А я — Иврия Сэммон, — представилась старшая женщина, — супруга Крупна Сэммона и мать его детей, — она жестом указала на стоящего рядом молодого человека, — Дауло, старший сын и наследник Круина Сэммона.

— Ваше гостеприимство для меня — высокая честь, — повторила Джин и снова коснулась пальцами лба.

Дауло в ответ кивнул.

— Твои манеры и привычки выдают в тебе нездешнего жителя. Ты явно не из наших мест, — продолжала Иврия, в упор глядя на гостью, — где твой дом, Жасмин Алвентин?

— Я жила в разных местах, — отвечала Джин, изо всех сил пытаясь не выдать себя ни выражением лица, ни голосом. Это было труднее всего. Что бы сейчас она ни сказала, её хозяева при желании всегда смогут уличить её во лжи, если только станут копать глубже. Так что надежнее всего назвать с полдюжины городов, разбросанных по западному изгибу Полумесяца, где высокая плотность населения слегка затруднит возможные поиски. — Мой нынешний дом находится в городе Соллас.

На какое-то мгновение Джин с ужасом подумала, что допустила жуткую оплошность. Кто знает, может быть, за годы, прошедшие со времени визита её отца, с Солласом что-то произошло.

Лицо Иврии на мгновение приняло суровое выражение.

— Ах, значит, ты горожанка, — кисло заметил Дауло.

— Горожанка или нет, но она наша гостья, — возразила Иврия, и Джин вздохнула свободно. Что бы они там не имели против городов, она пока что не выдала в себе пришельца с другой планеты.

— Скажи мне, Жасмин Алвентин, что привело тебя в Милику?

— Так вот, значит, где я, — воскликнула Джин, — Милика? Я и не знала, куда меня принесли. В результате аварии мы потеряли машину, — Джин непроизвольно вздрогнула — у неё перед глазами возникла кошмарная картина разбитого шаттла.

— Где же произошел этот несчастный случай? — поинтересовалась Иврия, — по дороге из Шаги?

Джин беспомощно всплеснула руками.

— Я точно не знаю, куда мы попали. Мои спутники — мой брат Мандер и двое других — занимались в лесу отловом насекомых для их лаборатории.

— Вы передвигались по лесу пешком? — вставил вопрос Дауло.

— Нет, — ответила Джин, — Мандер изучает насекомых — он пытается разгадать их секреты и найти им практическое применение. То есть, пытался. У нас была специально оборудованная машина, которая могла свободно проходить между деревьями и сквозь подлесок. Меня просто захватили с собой — мне ужасно хотелось взглянуть, как работает брат, — Джин постаралась придать своему голосу нотку недоумения. — Но я уверена, что ему гораздо лучше известно, где конкретно, в каком месте мы попали в аварию. Не могли бы вы спросить об этом его, когда он проснется?

Иврия и Дауло обменялись взглядами.

— Твоих спутников здесь нет, Жасмин Алвертин, — произнес Дауло. — Когда мой брат нашел тебя на дороге, ты была одна.

Джин несколько мгновений смотрела на него в упор, даже приоткрыла рот в надежде, что ей удастся изобразить некое подобие шока.

— Нет… Ведь они были там. Со мной. Мы… мы ведь вышли на дорогу вес вместе. Мандер убил крисджо, который напал на меня. Нет, не может быть, чтобы их там не оказалось.

— Мне весьма жаль, — печально произнесла Иврия. — Ты точно помнишь, что они находились с тобой, когда ты добралась до дороги?

— Разумеется, а как же иначе, — ответила Джин, пытаясь придать голосу отчаянные интонации. — Ведь они были со мной, когда меня внесли в машину. И наверняка все видели. Дауло, ведь нас нашел твой брат, если я правильно помню? Неужели он их не заметил?

У Дауло дернулась щека.

— Жасмин Алвентин… когда Перто подобрал тебя, ты… ты вся была жестоко искусана монетами. Нередко один из побочных эффектов от их укусов — галлюцинации. Мой брат ни за что бы не оставил твоих спутников в беде, случись им быть где-то рядом — прошу тебя мне поверить. После того, как ты оказалась под кровом нашего дома, он, взяв с собой несколько человек, отправился основательно прочесать лес, ту его часть, что примыкает к дороге — от того места, где тебя нашли, и до самой Шаги.

«Настолько основательно, что смог бы обнаружить спрятанные мною рюкзаки?», — Джин внутренне вся напряглась, но затем тотчас расслабилась. Конечно же нет, её рюкзаки по-прежнему спрятаны в надежном месте. Случись так, что их все-таки обнаружили, она бы наверняка проснулась не здесь, а в тюрьме особого режима… если ей вообще позволили бы проснуться.

— Ой, Мандер, — прошептала она, — но тогда… где же он?

— Вполне возможно, что он ещё жив, — ответил Дауло, силясь придать голосу оптимизм. — Мы могли бы снарядить ещё одну группу на его поиски.

Джин медленно покачала головой, глядя мимо Дауло куда-то в пространство.

— Нет, пять дней. И если он до сих пор не выбрался из леса, то уже никогда и не выберется, ведь так?

Дауло печально вздохнул.

— Так или иначе, я отправлю людей на его поиски, — тихо добавил он. — Послушай… Ты пережила сильное потрясение и, как мне кажется, ещё не до конца поправилась. Почему бы тебе не принять теплую ванну, что-нибудь покушать, а затем отдохнуть ещё пару часов?

Джин на мгновение прикрыла глаза.

— Да-да, спасибо тебе… Мне… весьма жаль… Жаль всего того, что произошло.

— Для нас это высокая честь и огромное удовольствие предложить тебе наш кров, чувствуй себя как дома, — сказала Иврия. — Есть ли у тебя ещё кто-нибудь на Квазаме, кого бы мы могли известить?

Джин покачала головой.

— Нет. Моя семья… их никого нет в живых. У меня оставался один лишь брат.

— Мне понятно твое горе, — участливо произнесла Иврия. На какое-то мгновение она умолкла, а затем жестом подозвала к себе молодую женщину, которая до сих пор держалась у неё за спиной.

— Это Азия. Она будет твоей служанкой все это время, пока ты пробудешь у нас в доме. Можешь распоряжаться ею по своему усмотрению.

— Благодарю вас, — кивнула Джин. Мысль о том. что к ней в личное услужение приставили кого-то, противоречила всем её убеждениям, в особенности, если принять во внимание, что девушка своими манерами напоминала рабыню. Однако, судя по всему, отказаться — это навлечь на себя лишние подозрения.

— А когда ты почувствуешь, что у тебя достаточно сил, чтобы выйти к нам, дай знать об этом Азии, и она разыщет меня, — добавил Дауло. — Я сочту для себя почетной обязанностью сопровождать тебя в Милике.

— Вы оказываете мне высокую честь, — произнесла Джин, пытаясь не обращать внимания на тревожный сигнал, прозвучавший где-то в глубине её сознания. Сначала… служанка-приживалка, а затем и сам старший сын хозяина, да ещё для того, чтобы повсюду сопровождать её. Что это, обычные проявления гостеприимства… или же первые признаки подозрительности?

Правда, на-ближайшие пару дней это вряд ли имеет какое-либо значение. Пока её локоть и колено ещё не до конца пришли в норму, ей придется оставаться здесь, в Милике, и набираться сил. И если этим Сэммонам будет угодно держать её под своим неусыпным оком, что ж, это не так уж страшно.

— Я жду-не дождусь, когда смогу осмотреть ваш дом и деревню, — добавила Джин.

Ей показалось, что на какую-то долю секунды сочувствие исчезло из глаз Дауло.

— Да, — произнес он как-то натянуто, — я в этом ничуть не сомневаюсь.

ГЛАВА 16.

Джин сделала для себя маленькое открытие. Распоряжаться служанкой оказалось довольно приятным делом.

Единственным исключением стало принятие ванны. Уже с десятилетнего возраста Джин становилось не по себе, когда рядом с ней постоянно кто-то находился, держа наготове то мыло, то губку, то полотенце. Сама по себе горячая ванна была истинным блаженством, а ванная комната поражала невиданной роскошью, не говоря уже о купании в ней. Но Джин сократила эту процедуру насколько было возможно, чтобы не вызвать подозрений.

Тем не менее, пройдя это испытание, она почувствовала себя несказанно лучше. Азия принесла ей плотный обед, накрыла небольшой столик у окна, выходящего в живописный внутренний дворик.

«Так обычно трясутся над тобой в семье, если заболеешь», — подумала про себя Джин, когда Азия усадила её за стол и принялась угощать обедом. И как с послушной младшей сестренкой, которой можно командовать как твоей душе угодно. Уж что-что, а эту роль Джин знала неплохо.

Пища оказалась не такой уж непривычной на вкус, как поначалу опасалась Джин. Она удивлялась себе самой, съев без остатка все, что принесла Азия. Пережитый в результате катастрофы шок и долгие блуждания по лесу в сочетании с пятидневным постом разбудили в ней поистине волчий аппетит.

Однако, как оказалось, оставили после себя страшную усталость. Едва Джин покончила с обедом, как её тотчас начало клонить в сон, а веки будто налились свинцом. Оставив Азию убирать со стола, Джин вернулась к постели и начала раздеваться.

«Интересно, — пришла ей в голову мысль, когда она нырнула под пушистое одеяло, — а не примешали ли мне в пищу наркотиков?»

Но даже если и так, Джин уже была бессильна что-либо изменить. До тех пор, пока она здесь, в Милике, под кровом дома Сэммонов, она целиком и полностью в их власти. Так что лучше всего и дальше изображать младенческую невинность и сосредоточиться на восстановлении сил.

Когда Джин проснулась снова, комната уже погрузилась во мрак, за исключением тонкой полоски света, пробивавшейся из-за тяжелых штор.

— Азия, — шепотом позвала Джин, настроив свои оптические сенсоры на повышенную зоркость. Ответа не последовало, и быстрый обзор комнаты свидетельствовал о том, что Джин была одна.

Включив усилители слухового восприятия, девушка уловила звуки размеренного дыхания, исходящего от дверей, ведущих в ванную и гардероб. Джин тотчас вспомнила, что одна из кушеток там показалась ей похожей на раскладную кровать. Выскользнув из постели, девушка на цыпочках подкралась к дверям и заглянула внутрь.

Джин, как и ожидала, обнаружила там Азию, уютно свернувшуюся калачиком на раскладной кушетке. Погрузившись в глубокий сон, она отдыхала от дневных трудов.

Джин несколько мгновений постояла на месте, не сводя с девушки глаз. И пока она стояла в замешательстве, не зная, что ей делать дальше, до неё внезапно дошло, что ни у одного из четверых членов семьи Сэммон, с которыми она сегодня познакомилась, не было при себе телохранителя-моджо. Да и их одежда, на первой взгляд, тоже не была приспособлена для того, чтобы носить на плече птицу.

Джин нахмурилась. Так значит, план все-таки сработал? Неужели им и впрямь удалось разлучить Квазаман и их телохранителей-птиц? Если это действительно так, то тогда понятна реакция её хозяев, когда Джин сказала им, будто она из Солласа. Значит, между деревнями и городами все-таки возникла враждебность.

К сожалению, нельзя было сбрасывать со счетов предположение, что Иврия и Дауло, прежде чем идти к ней, могли по той или иной причине оставить птиц у себя. Джин позарез требовалось проверить, так это или не так, и чем скорее, тем лучше.

Она в задумчивости прикусила губу и снова перевела взгляд на дверь, из которой днем к ней явились посетители. В глубине души Джин подозревала, что любезное предложение Дауло не включало в себя ночные прогулки. Но с другой стороны, никто даже словом не обмолвился, что она все время должна сидеть взаперти. Отступив назад к гардеробу, Джин отыскала наряд, в котором щеголяла днем, и тихонько снова натянула его на себя. Затем, включив все свои сенсоры, отрыла дверь и шагнула наружу.

Она оказалась как раз посреди длинного коридора. Здесь царил полумрак, однако имеющегося света казалось достаточно, чтобы Джин могла различать предметы, не прибегая к помощи усилителей. Примерно на полпути с обеих сторон виднелись арки, которые вели от внутреннего двора к спальням. Отделка стен была филигранной — повсюду изящная резьба и пурпурная, с золотом, инкрустация.

Все это Джин заметила боковым зрением. Ее внимание было сосредоточено на конце коридора, где стояли двое мужчин в униформе.

На плече каждого из них поблескивал серебристый моджо.

На мгновение Джин заколебалась. Но отступать было поздно. Стража уже заметила её. Если Джин нырнет обратно в свою комнату, она, скорее всего, вызовет подозрения. Так, а что в другом конце? Бросив украдкой взгляд через плечо, Джин заметила в другом конце коридора ещё пару стражников. Стиснув зубы, она повернулась и зашагала дальше по коридору, стараясь ничем не выдать своего волнения.

Стражники следили за её приближением, и один из них, когда до Джин оставалась пара шагов, отошел от стены.

— Приветствую тебя, Жасмин Алвентин, — произнес он, касаясь кончиками пальцев лба, — мы в твоем распоряжении. Куда ты направляешься в столь поздний час?

— Я проснулась с полчаса назад, — ответила ему Джин, — и с тех пор никак не могу уснуть. Вот я и решила, что мне не повредит небольшая прогулка.

Даже если стражник и усомнился в правдоподобности её слов, то все равно не подал виду.

— В доме уже почти вес отошли ко сну, — произнес он и, окинув взглядом коридор, сделал рукой несколько быстрых знаков.

Заметив, что коридор изгибается под углом, очевидно, следуя периметру внутреннего двора, виденного ею сегодня из окна, Джин заглянула в тот конец. Там тоже виднелась парочка стражников, один из которых сигналил кому-то еще, скрытому от Джин за углом. На плечах у них тоже восседали моджо.

— Я сейчас выясню, может ли кто-нибудь из семьи Сэммон принять тебя, — пояснил стражник.

— Право, в этом нет никакой необходимости, — запротестовала Джин.

Но увы, было уже поздно. Стражник в другом конце коридора успел жестом дать ответ.

— Свет горит лишь в личном кабинете Крупна Сэммона, — объяснил Джин её собеседник. — Вон тот стражник проводит тебя к нему.

— Право, в этом нет необходимости, — запротестовала Джин, и биение сердца, казалось, отзывалось в её ушах. Если это тот самый Круин Сэммон, которого ей уже описали как патриарха этого семейства…

— Я не хочу доставлять ненужного беспокойства.

— Круин Сэммон пожелал бы узнать, что вы соскучились, — негромко, но твердо напомнил ей стражник, и Джин поняла, что ей лучше не вступать в пререкания. Стражник наверняка имеет насчет неё четкие указания. Вздумай она пойти на попятную, как тотчас привлечет к себе повышенное внимание.

— Благодарю вас, — произнесла Джин еле слышно. Она заставила себя расправить плечи и зашагала по длинному коридору навстречу поджидающим её стражникам.

***

Круин Сэммон откинулся на подушки, и на лице его читалось раздражение вперемешку с задумчивостью.

— И как далеко ты проехал?

— До самой Шаги, а затем повернул к Табрису, — ответил отцу Дауло. — И мы ровным счетом ничего не нашли — ни погибших, ни машин, ни отметин, где она могла бы протаранить себе дорогу через чащу.

Круин со вздохом кивнул.

— Итак. Твои выводы? Дауло на мгновение задумался.

— Незнакомка лжет, — неохотно произнес он. — Сочинила историю с несчастным случаем, возможно, даже нарочно позволила себя искусать для того, чтобы проникнуть к нам в дом.

— У меня нет оснований вступать с тобой в спор, — согласился Круин, — однако не кажется ли тебе, что усилия не стоят результата? Ведь существует немало куда более простых способов добиться той же цели.

Дауло поджал губы. Это и есть тот самый узел, который упорно не желал развязываться, как он ни бился.

— Я знаю, отец. Но кто может поручиться, что это не происки наших врагов? Может, они того и хотят, чтобы мы зря тратили драгоценное время, пытаясь раскусить эту незнакомку, а они тем временем тихой сапой делают свое черное дело?

— Верно. Я так понимаю, что ты не стал бы советовать мне посылать сообщение в Азрас с просьбой к мэру Каппарису, чтобы тот навел справки в Солласе?

— Нет, поскольку и без того ясно, что она — подсадная утка. Вряд ли мы тем самым добьемся существенных результатов. Мы всего лишь получим подтверждение, что весь её рассказ — откровенная ложь, а она тем временем предупредит своих сообщников, что мы её заподозрили.

— Ты прав, — на мгновение Круин умолк, а затем, тяжело вздохнув, кивнул. — Я ощущаю, как годы тяжким бременем давят мне на плечи, мой сын. В былые дни я был бы только рад брошенному мне вызову. А сейчас я вижу перед собой грозящую нам всем опасность, которую принесла с собой эта женщина.

Дауло облизал пересохшие губы. Ему редко когда позволялось так глубоко заглянуть в отцовскую душу, и он испытывал при этом неловкость и беспокойство.

— В том и заключается долг главы семьи, чтобы стоять на страже её благоденствия, — сказал он несколько скованно.

Круин улыбнулся.

— Тем самым ты предрекаешь свое собственное будущее. Признайся, пугает тебя мысль о столь великой ответственности?

К счастью для Дауло, на низком столике раздалось негромкое «дзинь!», избавившее его от ответа на столь щекотливый вопрос.

— Входите, — сказал старший Сзммон в микрофон.

Дауло обернулся — дверь у него за спиной распахнулась, и в комнату шагнули два стражника с женской половины дома, а между ними…

— Жасмин Алвентин, — ровным тоном произнес Круин, будто её появление было чем-то само собой разумеющимся. — Уже поздно, а ты все ещё не спишь.

— Простите меня, если я переступила границы вашего гостеприимства, — произнесла гостья, пытаясь подражать тону Круина, после того как на свой странный лад высказала ему знак уважения. — Я проснулась и подумала, что стоит немного пройтись, чтобы мне снова захотелось спать.

— Боюсь, что ночью у нас в Милике можно найти мало интересного, — ответил ей Круин, — в отличие, как я полагаю, от больших городов, к которым ты привыкла… Мне заказать для тебя угощение?

— Нет-нет, благодарю вас, — женщина покачала головой. Даже если упоминание о родном городе и напугало её, Дауло не заметил признаков беспокойства на её лице. — Мне и без того неудобно, что я вторглась к вам в столь поздний час. Прошу вас, не хлопочите.

Дауло наконец сумел пошевелить языком.

— Может, вы бы желали продолжить вашу прогулку во дворе? — предложил он. — Мы уже справились со всеми делами, и я бы счел за честь сопровождать вас.

Юноша пристально наблюдал за её лицом и на мгновение уловил в её глазах удивление.

— Ах… для меня это высокая честь, — сказала она, — если, конечно, это вас не затруднит.

— Ничуть, — ответил Дауло, поднимаясь на ноги.

Он ожидал, что их гостья сейчас под любым предлогом начнет отказываться, ведь если она попала сюда с каким-нибудь тайным умыслом, то вряд ли ей захочется, чтобы сам наследник семьи Сэммон держал её под своим зорким оком. Однако, предложив себя ей в спутники, Дауло уже не мог пойти на попятную.

— Правда, прогулка наша будет недолгой, — добавил он.

— Вот и прекрасно, — согласилась девушка, — мне не очень хочется спать, но я чувствую, что ещё не до конца поправилась.

Дауло обернулся к отцу.

— С вашего разрешения?

— Разумеется, — Круин кивнул. — Не задерживайтесь долго. Я хочу, чтобы ты утром был в шахте вместе с первыми рудокопами.

— Да, отец. — Дауло почтительно поклонился. Обернувшись, он поймал на себе взгляд одного из стражников.

— Вы можете вернуться на свой пост, — распорядился он. — Пойдем, — добавил Дауло, на этот раз уже для Жасмин, и указал на дверь. — Я покажу тебе внутренний двор. И мы будем гулять, ты расскажешь мне, насколько наш дом отличается от твоего.

ГЛАВА 17.

Браво, похвалила себя Джин, когда они вышли из комнаты Круина и направились по коридору к причудливой лестнице. Просто великолепно. Прогулка при луне с сыном местного богатея, а в придачу беседа о доме, которого ты в глаза не видела.

Лучшего начала для выполнения миссии трудно даже придумать.

Когда первоначальная паника в её душе улеглась, Джин стало ясно, что ситуация не так страшна. Она в свое время изучала сотни спутниковых фото квазаманских городов я, что ещё важнее, просмотрела все пленки, сделанные на поверхности её дядей Джошуа при помощи скрытой камеры, когда он и её отец посетили Соллас тридцать лет назад. Какие бы перемены не произошли с тех пор, по крайне мере ей не придется все-таки начинать все с нуля.

Хотя, конечно, намного безопасней было бы направить русло их беседы на другую тему и, возможно, тем самым приступить к сбору информации.

Джин на ходу обернулась на удалившихся стражников.

— Что-нибудь не так? — спросил Дауло.

— О, нет, — заверила она его и глубоко вздохнула, — просто… эти моджо… Мне от них как-то не по себе.

Дауло обернулся.

— Без них никак нельзя, — несколько резко возразил он. — Как еще, по-твоему, мы должны охранять наши жилища?

— Нет, я не то имела в виду, — Джин покачала головой, — мне понятно, зачем они вам, ведь вы живете среди леса. Просто я не привыкла к тому, чтобы совсем рядом со мной находились опасные животные.

Дауло фыркнул.

— Можно подумать, что стада бололинов, которые каждый год топчут улицы в вашем Солласе, менее опасны.

— Самые осмотрительные из нас стараются держаться от них как можно подальше, — бойко возразила Джин.

— В таком случае мэр Каппарис и его приближенные должны представляться мне идиотами в квадрате, не так ли?

У Джин слегка пересохло во рту. Что это за мэр Каппарис, провалиться ему на месте. Наверно, кто-то такой, чье имя она не могла не знать.

— Что ты этим хочешь сказать? — робко поинтересовалась она.

— То, что у него есть моджо, и он принимает участие в отстреле бололинов, когда их стада проходят через город, — просветил её Дауло. — Или, по-твоему мнению, расположенный в конце Восточного-Рога Азрас не тянет на звание города среди нас, провинциалов?

У Джин отлегло от сердца. Название Азрас было ей знакомо — город лежал в черте Полумесяца Плодородия к юго-западу отсюда, километрах в пятидесяти от того загадочного комплекса под непроницаемой крышей, назначение которого — она обязана разгадать. Разжившись столь ценной для неё информацией, Джин сочла разумным изобразить наивность.

— Прости меня, — обратилась она к Дауло, — я не хотела предстать в твоих глазах высокомерной зазнайкой.

— Все в порядке, — пробормотал Дауло, и в голосе его звучало легкое замешательство.

Они уже достигли последней ступеньки лестницы, и Дауло подтолкнул Джин к высоким двойным дверям.

— Мне тоже не следовало принимать все так близко к сердцу. Просто я устал от городов и вечного нытья горожан, что, мол, проблема моджо требует окончательного решения. Может, в Солласе они действительно не стоят всех тех неудобств и опасности, что связаны с ними, но ведь вам не приходится жить бок о бок с меченогами и крисджо.

— Ты прав, — негромко отозвалась Джин. Значит, по крайней мере, в некоторых городах за последние тридцать лет присутствие моджо из практически повседневного явления превратилось в практически неизвестное. Интересно, а насколько этот процесс затронул деревни?