Отрава

А теперь здесь, в этом странном месте, где есть миллионы пауков, но нет мух, Отрава вдруг задалась вопросом: а что эти твари едят? Она вспомнила слова Горюна о Иерофанте и о том, как этот неизвестный господин не удосужился продумать, чем Горюн будет питаться. Кто же он такой и почему Горюн верит, будто у Иерофанта такая власть, что он может даже указывать, чем следует питаться одинокому рыбаку? Может, загадка с пауками и мухами имеет тот же ответ? Или Отрава что-то упустила? И какое отношение это все имело к ней?

Слишком много вопросов для одного раза. Девушка с трудом могла справиться с тем, что было перед ней, — с головокружительной новизной мира, в который она вступила всего несколько недель назад. Неужели действительно прошло столько времени? Время текло не так, как раньше.

Возможно, ее отец и Мелисса уже умерли от старости за те несколько часов, которые она пробыла в королевстве эльфов. Если всерьез задуматься над этим, недолго и ума лишиться.

Нет. Нельзя сейчас вспоминать о доме. А вдруг послание, которое она передала через сердитую девочку-незнакомку, так и не дошло до Чайки? Отрава доверила эти несколько важных слов совершенно незнакомому человеку… Что, если отец так и не узнает, куда делась его старшая дочь, вернется ли и почему она оставила на них с мачехой эту обузу, подкидыша, чтобы они заботились о нем до конца своих дней?

«Азалия. Думай только об Азалии. Это цель твоего путешествия. Ты должна вернуть сестру».

Отрава решила передохнуть, села на пол и достала из котомки яблоко, немного пожалев о том, что бросила второе в мотылька. В пустоте дворца слышалось лишь ее чавканье, да изредка скрип пола под ногами или шорох одежды. Как будто она осталась одна на всем белом свете. И с дороги, кажется, сбилась…

Наконец Отрава поднялась на ноги и пошла дальше. Спать ей пока не хотелось, хотя она не смыкала глаз уже несколько дней. Еще один признак искажения времени вне королевства людей. Интересно, как долго она уже блуждает по этим пропитанным ночью залам и когда, наконец, найдет хоть что-нибудь? Если здесь вообще есть что искать? А вдруг кинжал Элтара не здесь? И где сама королева Асинастра?

Спустя еще несколько часов Отрава все-таки набрела кое на что. Хотя, что это было, она точно не могла сказать.

Девушка уже начала отламывать куски от мебели, подбирать камни и тому подобное, чтобы класть в центре каждой комнаты, помечая пройденный путь. Ее не оставляли смутные подозрения, что она ходит кругами. Очевидно, она ошибалась, потому что ни разу не наткнулась на свои метки, и это угнетало ее все больше. Отрава понимала, насколько огромен дворец.. Она поднималась по винтовым лестницам, прошла через комнаты и коридоры, пока не обнаружила мертвую женщину.

По крайней мере, она выглядела мертвой. Отрава не была в этом уверена и уже боялась доверять собственным глазам. Пауки густо оплели женщину своими сетями. Значит, она пребывает в неподвижности очень давно. Женщина сидела на шикарном деревянном троне, сгорбившись, опустив руки на подлокотники и расставив ноги. На ней было белое платье, изорванное и выцветшее от старости, а под длинными грязными волосами, упавшими на лицо, можно было разглядеть вуаль, скрывающую черты женщины от лба до подбородка. Но больше всего бросался в глаза раздутый живот. Живая или мертвая, но она ждала ребенка.

По комнате были разбросаны древние сокровища. Казалось, что кто-то собрал по всему дворцу все мало-мальски занятные вещицы и сложил их здесь. Если прежде, блуждая по залам, Отрава не нашла ничего примечательнее обычного стола, то тут она обнаружила целое состояние, брошенное гнить. В углах валялись громоздкие доспехи, великолепные мечи уже начали ржаветь, картины в золотых рамках выгорели и покрылись плесенью; груды монет позеленели от времени. И повсюду паутина. Хотя никаких пауков, что само по себе странно. Отрава уже так привыкла к резким торопливым движениям восьминогих обитателей дворца, которые улавливала краем глаза, что отсутствие их ее озадачило.

А потом взгляд Отравы упал на то, от чего ее сердце радостно забилось. Кинжал с раздвоенным наподобие змеиного языка лезвием. Он потускнел, но не покрылся ржавчиной и торчал из забрала шлема с плюмажем, тоже опутанного многослойной кисеей. У девушки не возникло ни малейшего сомнения: она нашла то, что хотел заполучить Элтар.

Она еще раз посмотрела на тело, но кинжал снова притянул к себе ее взгляд. Отрава на цыпочках пересекла темную комнату, не в силах прогнать опасение, что неловкое движение или какой-то звук разбудит покойницу на троне. Нездоровое любопытство чуть не заставило ее дотронуться до сморщенной руки и убедиться, что женщина не представляет угрозы. Но пугливый ребенок, который все еще жил в сердце Отравы, не осмелился этого сделать. Вдруг мертвец встанет на ноги и накинется на нее?

«Забудь об этом, — сказала себе Отрава. — Бери кинжал».

Она присела на корточки возле груды доспехов, которые, словно сухожилиями, были связаны толстыми нитями паутины. Раздвоенное острие кинжала торчало из шлема. Невольно бросив последний тревожный взгляд на неподвижную фигуру на троне, Отрава взялась одной рукой за шлем, а другую, передернувшись от отвращения, запустила в заполнявшую его липкую массу. Вот-вот кожа руки почувствует прикосновение множества паучьих лапок, и потревоженные обитатели шлема поползут по ней, заберутся в волосы… Но ничего подобного не случилось. Девушка нащупала рукоятку кинжала и бесшумно вытащила его. Несколько секунд она разглядывала его, взвесив в руке. Потом вздохнула и обернулась.

Тела не было. У нее все внутри похолодело, — как обычно бывает, если вдруг пропадает то, что не может само сдвинуться с места. На том месте, где раньше была сморщенная женщина, в паутине осталась громадная рваная дыра. Отраву охватила паника, ведь всем людям свойственно бояться мертвецов. Девушка отчаянно озиралась по сторонам, но хозяйки трона нигде не было видно. Отрава попятилась назад, споткнулась о каменную плиту и упала на спину. Удар смягчила котомка, но, открыв глаза, девушка не смогла сдержать крик.

Женщина сидела на потолке. Костлявые пальцы рук и ног вцепились в камень и держались с такой легкостью, как если бы она ползла на четвереньках по полу. Женщина вывернула шею под невероятным углом, и ее спутанные волосы свисали поверх грязной вуали. Но сама вуаль соскользнула, и Отрава увидела глаза. Черные, тусклые жемчужины — совсем как у подкидыша, оставшегося в Чайке. Девушка чувствовала пристальный взгляд, который буквально пригвоздил ее к месту.

Женщина отпустила руки и мертвым грузом упала на пол. Инстинкт подсказывал Отраве, что она должна броситься в сторону или хотя бы закрыть лицо руками. Но она не двинулась с места. Жизнь как будто покинула ее мускулы. Женщина легко приземлилась на четвереньки над распростертой на полу Отравой.. Лицо чудовища было в нескольких дюймах от лица девушки, раздутый живот навалился на живот Отравы. Девушка с болот дрожала от страха, но не могла отвести взгляд от этих черных пустых глаз, не могла вырваться из-под чар, которые парализовали ее.

— <… вори-и-иш-шка… > — Жуткий голос — не голос, а сдавленный скрежет, странный, шуршащий, как будто его издал рот, не приспособленный к человеческой речи. Гнилое, едкое дыхание. Волосы спадали на лицо Отраве, оставляя на коже пыльные волоски паутины. И девушка с ужасающей уверенностью поняла, с кем столкнулась — с самой королевой Асинастрой, перед которой она бессильна.

— а…муженек говорил мне…> <…о ней…?> <…о ней…> а…королева знала, что ты придешь… > <…я?.. > <…я, королева паутины… >

Отрава еле слышала эти слова, потому что взгляд ее утонул в черной пропасти чудовищных глаз, взгляд которых словно проник в девушку и украл у нее способность двигаться. Отрава только чувствовала бешеный ритм предложений, вопросов-ответов, разговор, который женщина вела сама с собой.

— а…муженек не смеет войти… > <… он знает, что сделает королева…> <…да, он знает…> а… когда родится наследник… > <… ну разве он не будет чудным?..> <…чудный наследник королевства… >

Муж? Отрава до сих пор не улавливала смысл. Но о каком муже идет речь?

—а…муж охраняет дворец… > — пробормотала Асинастра, словно прочитав ее мысли. — <…муж подарил мне ребенка…>

Отрава пыталась ошарашено мотнуть головой, когда все поняла, но ее мускулы только слегка дернулись. Неужели она имеет в виду то чудовище? Паука?

Асинастра взяла руку Отравы и положила себе на живот. Девушка пыталась сопротивляться, но у нее не было сил, пока королева удерживала ее взгляд. Сначала Отрава ничего не почувствовала; потом что-то мерзкое зашевелилось под платьем, под кожей, — что-то большое, мохнатое и многоногое. От ужаса у девушки брызнули из глаз слезы. Асинастра выпустила ее руку, и кисть безвольно упала.

— <… дитя… > Даже если бы Отрава не была парализована, она не смогла бы сказать на это ни единого слова.

— <… ейнужен кинжал… > — проскрежетала королева, и Отрава вспомнила, что кинжал по-прежнему зажат в ее руке, хотя теперь она не могла им воспользоваться. — <… наш кинжал?.. > <…мой кинжал…> <…зачем он ей?..> <…она не знает… > <…а может, знает… > <… ты знаешь?.. >

Молчание, которое последовало за этим едва слышным диалогом, дало Отраве понять, что последний вопрос относился к ней. Но она не могла ответить.

— <… кто послал ее? .. > <… кто тебя послал? .. >

И снова Отрава силилась выдавить из себя хоть что-нибудь, но на этот раз Асинастра, кажется, поняла, в чем дело. Она прищурилась, и Отрава почувствовала, как в глотке что-то немного разжалось.

— <… говори… >, Отрава прерывисто вздохнула. — <… говорит .. >

— Прошу аудиенцию, — прохрипела девушка. — По закону Амрэ.

Асинастра злобно пискнула и как ошпаренная отскочила в сторону. Отрава освободилась от парализующего взгляда королевы, и к ней понемногу вернулась способность двигаться. Девушка медленно выпрямилась и поднялась на ноги, пока Асинастра ходила по комнате и шипела.

— <…она просит аудиенции…> <…по за-кону…> <…закону!..>

— И вы не можете причинить мне вред, — твердо сказала Отрава, вспомнив слова Скридла. — Это дело чести.

— <-…думает, она такая умная… > <…жу-ко умная…> <…пока ее ум не очень-то проявил себя…> <…подождем…> <…я подожду…> <…до конца аудиенции…> <-…потом королева полакомится… >

Но Отрава не собиралась задерживаться здесь после аудиенции. Она все еще держала в руке кинжал а другой полезла в карман и достала шарик: холодный черный шарик, который ей дал Элтар.

И тут у нее в голове, словно наяву, раздался голос Брэма: «Шар убьет тебя так же верно, как паук! Эльфы обманщики, Отрава! И ты доверила им свою жизнь».

— <…что там у тебя?..> — проскрипела Асинастра, глядя на нее сквозь свои космы. — <…что там у нее?..>

Выбора нет. Отрава подняла шарик над головой. И тут такая злость охватила ее, что девушка решила отплатить Элтару за все, через что ей пришлось пройти. Она собрала в кулак всю свою отвагу и сказала:

— Королева Асинастра, я воровка короля эльфов.

<…элтар!..> <…элтар!..> — завыла владычица. — <… воровка!.. > <… воро-о-о… >

Но Отрава не дослушала, потому что уже швырнула шарик на каменный пол комнаты. Шарик разбился, и чернота хлынула из него, поглотила Отраву, заглушив эхо криков королевы паутины.

НЕЛАДЫ С ЭЛЬФАМ

Когда Отрава очнулась, ее взору предстала великолепно украшенная комната.

Девушка моргнула. Потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с удивлением, и еще какое-то время, чтобы понять, куда ее занесло. Потом она наконец узнала обстановку: они во дворце короля эльфов.

Андерсен мяукнул у ее ног.

— Ой, с тобой все в порядке! — воскликнула Перчинка и бросилась ей на шею.

Отрава машинально обняла ее, по-прежнему немного озадаченно. Шарик перенес их обратно — и, главное, всех вместе. Брэм тоже был здесь, и его совсем не радовало то обстоятельство, что мир вдруг взял и перевернулся вверх дном. Он подкручивал ус, пытаясь совладать с растерянностью: еще бы, ведь они все только что волшебным образом перенеслись из одного королевства в другое.

У Отравы камень с души свалился: до последнего мига она, боялась, что Элтар обманет. Но как ни странно, он не подвел. Хотя король и помучил ее изрядно неизвестностью, отказавшись сказать, как действует его волшебство (что Отрава тоже еще не скоро забудет), но шарик ее спас. Не удивительно, что Элтар запретил ей использовать подарок, пока она не достанет кинжал. На нее ему наплевать. Он просто хотел быть уверенным, что получит желаемое.

Дверь комнаты распахнулась, и к ним ворвался Скридл — в сопровождении вездесущих бесенят, которые наперебой что-то ему докладывали, чего-то требовали… Как и в прошлый раз, Скридл в ответ раздавал поручения направо и налево, а потом жестом отослал мелюзгу прочь и подошел к людям. Он широко улыбнулся, показав острые зубы, пригладил волосы и протянул руку.

— Полагаю, у вас кое-что есть для короля Элтара? — обратился он к Отраве.

Девушка посмотрела на кинжал, который держала в руке.

— Где он? — спросила она. Улыбка Скридла стала немного натянутой. — Готовится к очень важному совещанию. — Тогда передайте ему, что перед тем, как отдать кинжал, я хочу получить назад свою сестру.

— Человек, ты, кажется, не понимаешь, — процедил Скридл сквозь зубы. — Во дворец только что прибыли четыре короля, которые представляют три королевства, у каждого своя свита, свои прихоти и личные нужды, а угодить всем — моя работа. Поэтому я очень занять.

— В таком случае не смею вас задерживать, — ответила Отрава. Она не собиралась уступать. — Скажите Элтару, что мы подождем, пока он освободится, и тогда обсудим сделку.

Скридл досадливо чертыхнулся. — Глупая девчонка. У вас, людей, и правда мания величия. Это королевство эльфов, земля моего повелителя. Вы не можете здесь торговаться.

Он поднял руку — в ней оказался кинжал с раздвоенным клинком. В руке у Отравы остался лишь воздух.

Скридл развернулся на каблуках и надменно вышел.

— Ждите здесь, пока мой повелитель не решит, что с вами делать, — бросил он через плечо. С этим он закрыл дверь и повернул в замке ключ.

— М-да… — протянула Отрава в наступившей тишине. — Грубовато.

— «Что с вами делать? — процитировал Брэм. — Мне это не нравится. Звучит так, будто кое-кто не заинтересован в честном обмене.

— Верно, — согласилась Отрава и огляделась. — Если честно, то я начинаю приходить к мысли о том, что нам было бы лучше исчезнуть до возвращения Скридла.

— Ты уверена? — спросила Перчинка. — А может, он действительно вернет тебе сестру?

— Лучше бы он так и сделал — после того, через что мне пришлось пройти, — ответила Отрава. — Но мне было бы спокойнее, если бы мы не сидели тут под замком. Думаю, надо пойти и найти короля. Не хочу, чтобы он решил, будто нами можно помыкать, как вздумается. Он у меня в долгу.

Брэм и Перчинка растерянно переглянулись за спиной у Отравы: они сильно сомневались, что король признает свои обязательства. Но они слишком хорошо знали свою спутницу, чтобы пытаться ее отговорить.

Отрава дернула дверную ручку — скорее просто потому, что не могла придумать ничего лучше, чем в надежде, что дверь поддастся. Потом девушка оглядела комнату. Несмотря на богатое убранство, помещение было удивительно хорошо заперто. Единственным выходом, кроме двери, было арочное окошко, из которого открывался вид на королевство. Перчинка уже стояла у окна, и Отрава догадалась, что она скажет, еще до того, как девочка раскрыла рот.

— Очень высоко, — сообщила Перчинка. Плечи Отравы поникли.

— Но тут есть выступ, — добавила девочка. " — Выступ? — Отрава торопливо подошла к

окну и тоже выглянула. Но ее надежды рассыпались в пыль. То, что Перчинка назвала выступом, было всего лишь декоративным карнизом в несколько дюймов шириной. Отрава посмотрела на до боли красивую долину озера и задумалась.

— Наверняка там где-нибудь будут еще окна, — предположила Перчинка.

Отрава терпеливо вздохнула. У Перчинки было одно непревзойденное качество: упускать самое главное.

— Вполне возможно, — сказала Отрава. — Но какая разница, если мы все равно не можем до них добраться?

— Мы — нет, — согласилась Перчинка. — А вот Андерсен может.

Они повернулись к коту. Тот не слушал их разговор и вдруг понял, что все трое выжидающе смотрят на него. Андерсену стало неловко от такого неожиданного проявления внимания к своей персоне, он съежился и попятился в угол.

— Ты можешь? — спросила у него Отрава. — Пройти по карнизу? — Она уже почти привыкла разговаривать с Андерсеном так, будто он человек, а не животное.

Кот принялся с достоинством умываться, притворившись, что всецело поглощен этим занятием. Отрава вопросительно взглянула на Перчинку. Та только пожала плечами: мол, такой уж он. В итоге, решив, что они прождали достаточно долго, Андерсен вскочил на подоконник и глянул на выступ, потом на Отраву. Трудно представить, каким образом кот может выразить глубокие сомнения в успехе предприятия, но именно это выражение Отрава увидела на его мордочке — ясно и отчетливо, как если бы он открыл рот и сказал: «Ты что, правда хочешь, чтобы я залез туда?»

— Ну, если не можешь, найдем какой-нибудь другой способ, — ответила Отрава.

Кот оскорбился. Такие горделивые создания, как коты, всегда попадаются «на слабо». Он грациозно поставил одну лапу на карниз и через миг ловко спустился на выступ. Отрава могла поклясться, что видела, как, прежде чем пуститься быстрой трусцой по опасно узкому карнизу, Андерсен покачал головой: «Поверить не могу, что согласился на такое». Перчинка встревожено кусала губы, пока кот не исчез из виду.

— Надеюсь, с ним ничего не случится, — сказала она.

Отрава попыталась найти какие-то искренние и утешительные слова, но любезности были не по ее части. Она была полной противоположностью Перчинке: там, где Перчинка оказывалась глупенькой, беспомощной и жутко наивной, Отрава проявляла жесткость, подозрительность и проворство. И все же ей хотелось защитить эту белокурую девочку, как собственную сестру. Она с ужасом вспоминала о том, что чуть не бросила малышку в доме Мэб. Теперь Отрава чувствовала себя в ответе за Перчинку, потому что вытащила ее на свет из мрачного рабства костяной ведьмы. За девочкой требовалось присматривать, и Отраве почему-то была приятна роль защитницы.

Но дело было не только в этом. Отрава завидовала тому, какой жизнерадостной, светлой и невинной была Перчинка. Отрава выросла в темной глуши Черных болот, но и у Перчинки, наверное, было такое же невеселое детство. Тем не менее, у них не было почти ничего общего. Иногда Отрава хотела походить на Перчинку — чтобы никакие беды и трудности на свете не могли всерьез расстроить ее. Но она знала: это невозможно. Цинизм — эта такая дорога, раз в жизни ступив на которую, приходится идти до конца, и вернуться невозможно.

Они ждали. Время шло. Оставаясь в заточении, Отрава не могла сидеть на одном месте и начала искать другие способы выбраться, на случай, если Андерсену ничего не удастся. Только после того, как кот ушел, она засомневалась, сумеет ли он что-нибудь сделать, выбравшись на свободу. Кто ему поможет? Да и много ли может кот?

Она еще ломала себе голову, когда услышала, как кто-то скребется в дверь снаружи.

— Андерсен! — воскликнула Перчинка и бросилась к двери.

Остальные столпились вокруг. Через секунду скрежет прекратился и что-то задребезжало.

— Что это было? — спросила Перчинка.

— Ключ, — ответил Брэм. — Он еще торчит в замке.

Ключ снова забренчал: это Андерсен бил по нему лапой.

— Он не сможет его повернуть, — сказала Отрава. — Надо вытолкнуть ключ.

Андерсен согласно мяукнул.

Они быстро нашли, что просунуть в замочную скважину — длинную и тонкую свечку из канделябра. Небольшое усилие — и ключ со звоном упал по ту сторону двери. Потом они услышали, как кот потащил его по полу и просунул под дверь. Перчинка восхищенно захлопала в ладоши, Отрава подхватила ключ и открыла дверь. Андерсен самодовольно приосанился. Перчинка схватила его в охапку и начала гладить и почесывать, бормоча что-то ласковое, пока Отраве чуть не стало стыдно за нее.

— Этот кот какой-то ненастоящий, — в который уже раз буркнул Брэм.

— Но ты же не станешь спорить, что он молодец, — ответила Отрава.

Они выглянули в пустой коридор, выложенный тем же великолепным нефритом, что и весь дворец короля эльфов.

— Ну, куда теперь? — спросил Брэм. Отрава посмотрела на кота.

— Вряд ли ты сможешь найти нам Элтара, да? — с вызовом спросила она.

Девушка уже поняла: когда дело касается их необычного спутника, не стоит заранее сбрасывать со счетов даже самую невероятную возможность.

Андерсен выпрыгнул из объятий Перчинки, встряхнулся и мяукнул.

— Звучит как «да», — сказала Перчинка.

— Замечательно, — с сарказмом проворчал Брэм.

* * *

Если раньше Отрава думала, что Андерсен довольно странный котяра, то в следующие полчаса поняла: это еще мягко сказано. У зверя было просто феноменальное чутье. Он безошибочно вел друзей сквозь лабиринт коридоров, вверх и вниз по лестницам, причем окольными путями, которыми мало кто пользовался. По дороге им попались несколько эльфов, но те встречали людей лишь отвращением, а то и вовсе делали вид, будто не видят их. Отраве и ее спутникам только того и надо было.

В конце концов они пришли к маленькой и на вид вполне безобидной двери в нише пустующего, заброшенного коридора. Андерсен, по-видимому, хотел, чтобы они вошли внутрь, что они и сделали. Все четверо оказались в каком-то узком лазе, по которому можно было пройти только гуськом. Света не было, если не считать солнечных лучей, что пробивались через решетку где-то вдалеке.

— Что это за место? — спросил Брэм. Отрава закрыла за собой дверь, и они погрузились в темноту.

— Могу только предположить, что мы между стенами.

— Между стенами… — ровно повторил Брэм, напрашиваясь на продолжение темы.

— В таком большом месте, как это, должно быть пустое пространство между комнатами, — объяснила Отрава. — Для того чтобы воздух проникал во все закоулки замка. Даже эльфам нужно дышать. По крайней мере, большинству из них.

— Откуда ты все это знаешь? — удивился Брэм. Видно, ему не понравилось, что ему объясняют такие простые вещи.

— А помнишь, я рассказывала про сказку о принце и тиграх? Дальше он воспользовался вентиляционными ходами дворца, чтобы добраться до принцессы. Он шел на аромат ее духов. А потом выкрал ее прямо из-под носа у визиря.

— Как романтично! — пропищала Перчинка. — Когда-нибудь я расскажу тебе всю сказку, — пообещала Отрава и удивилась самой себе. — Думаю, мне тоже стоит послушать, — сухо

вставил Брэм. — Эта «сказка» больше похожа на руководство по выживанию.

Отрава не ответила на эту язвительную реплику, потому что поразилась внезапно пришедшей в голову мысли. Как объяснить то странное чувство, которое не давало ей покоя с тех самых пор, как она покинула Чайку: будто сюжеты сказок, которых она начиталась, начали сбываться?

— Ты уверен, что знаешь, куда мы идем? — спросила Отрава у Андерсена.

Тот обиженно мяукнул в ответ. — Не забывай, он пришел в дом Мэб из королевства эльфов, — напомнила Перчинка. — Он здесь все ходы знает.

— Хочешь сказать, он уже бывал тут? — спросила Отрава. — Во дворце?

Девочка пожала плечами: — А почему нет? По-моему, он прекрасно представляет, куда нужно идти, а? Может, он очень долго жил здесь. Не знаю, он не говорил.

— Она права? — спросила Отрава у кота, но тот предпочел держать свои тайны при себе.

До конца пути еще было далеко. Казалось, лаз тянулся на мили, в нем было много поворотов. Очень скоро они вспотели, запарились, да еще и испачкались в пыли со стен. Они проходили мимо искусно сделанных решеток самых разных размеров, откуда можно было заглянуть в комнаты дворца. В кухне копошились феи с острыми зубами: они спорили о том, как следует готовить то или иное блюдо, « и ругались не хуже пьяных матросов. Еще была комната, настолько богато украшенная самоцветами и золотом, что от сокровищ слепило глаза. Путники заглянули в огромную библиотеку — под ними простирались длиннющие ряды книг. Но каждый раз Андерсен торопил их и нетерпеливо шипел, если они задерживались.

Именно из-за спешки Отрава не сразу заметила, что Перчинка отстала. Испуганно вздрогнув, она потянула Брэма за рукав, и тот остановился. Андерсен прискакал обратно узнать, что стряслось.

— Подождите, — шепнула Отрава, зная, что через решетки их могут услышать эльфы.. — Я сейчас вернусь.

Она нашла Перчинку за первым же углом. Девочка стояла на цыпочках, вцепившись пальцами в железную решетку, и смотрела внутрь. Отрава подошла к ней.

— Что это ты тут делаешь? — прошептала она. — Смотрю, — мечтательно пропела Перчинка. — Какая красивая. Принцесса. Совсем как в той сказке.

Отрава закатила глаза и оттолкнула девочку, собираясь посмеяться над глупышкой. Но ее скептицизм испарился, когда она увидела молодую женщину, о которой шла речь.

Она была похожа на видение, на прекрасный сон, который неведомо как воплотился наяву. Высокая, стройная, волосы спадают на плечи золотистыми струями и медленно покачиваются при каждом движении, как живые. Овал ее лица был само совершенство. Платье в тон волосам облегало стан и было сшито из легкой воздушной ткани, которая мерцала, словно брызги у подножия водопада. Молочно-белая кожа, неестественно безупречная, и все черты какие-то чужие, нечеловеческие, будто ее изваяли из камня. Бескрайняя синева глаз, не запятнанная омутами зрачков, чистая, как небо весенним утром.

У Отравы перехватило дыхание. Волшебная принцесса была очаровательна. Она стояла в комнате одна и ждала чего-то или кого-то, и даже малейшее движение, казалось, трогало за душу. Женщина вздохнула, и этот звук был похож на шелест осеннего ветерка, что колышет опавшие листья, или на взмах птичьих крыльев. Отраву мучили вопросы о том, кто это, почему она здесь, чего она ждет… Но усилием воли она заставила себя отбросить эти мысли. У них нет времени на досужие вымыслы. Удержавшись от соблазна вновь взглянуть на принцессу, Отрава схватила Перчинку за запястье и потащила за собой. Перчинка жалобно пискнула, но сопротивляться не стала. Они догнали остальных, но обе чувствовали, что оставили позади частицу самих себя и, покинув такую красоту, пошли поперек собственной природы.

— Где вас носило? — спросил Брэм, вернув их с небес на землю.

Наверное, еще целую вечность они шли по узенькому проходу. Когда Андерсен наконец остановился и они догнали его, сил уже не оставалось. Кот сидел рядом с решеткой — ничем не примечательной, такой же, как десятки других. Во мраке она была почти невидимой. Отрава присела на корточки рядом с котом и стала смотреть, куда он их привел.

Комната была элегантно обставлена и завешана гобеленами с батальными сценами. И совершенно пуста.

Отрава сама могла догадаться, кто сейчас войдет. Андерсен знал, куда идти. Должно быть, он так же бродил по этому лазу когда-то давно, в неясных глубинах прошлого.

В комнату вошел Элтар в сопровождении Скридла, своего угодливого и неприветливого секретаря. Это были покои короля эльфов.

— Закрой дверь, Скридл, — приказал Элтар. Его тон выдавал злость и нетерпение.

Скридл выполнил распоряжение. — Надо придумать план, — вдруг бросил Элар и зашагал по комнате. — Так больше продолжаться не может.

— Полностью согласен. — Скридл закивал свой заостренной к макушке головой. — Надо что-то делать.

— Ох уж эти люди! — выплюнул Элтар. У Отравы мурашки пробежали по спине.

— Воистину, это самое назойливое и неприятное племя, мой повелитель, — поддакнул Скридл. — Могу я спросить: ваши закрытые переговоры с другими королями принесли какие-то плоды?

— Xa! — горько хмыкнул Элтар. — Когда мы вообще могли о чем-то договориться? Гругарот все еще никак не забудет Мигогнимара и с трудом терпит мое общество. Амбиликус такой подозрительный, что шагу сделать не решается. Один Гомм, может, и готов быть моим союзником, но иметь с ним дело — все равно, что оседлать быка. Он ничего не понимает в тонкостях.

Перчинка тоже прижалась решетке, пытаясь разглядеть, что происходит, и Отрава немного подвинулась.

— О чем это они? — прошептала Перчинка. Отрава прижала палец к губам.

— Мой повелитель не должен падать духом, — произнес Скридл, подняв брови над своими круглыми очками. — Предстоит еще нанести визит Иерофанту. Владыки всех королевств будут там. И многих пугает то, чем занимается Иерофант, мой повелитель. Они не поддержат его.

— Естественно, их пугает! Кто знает, что из этого выйдет?

Элтар вдруг пересек комнату и встал перед решеткой, из которой выглядывали Отрава и Перчинка. Перчинка хотела было взвизгнуть, но Брэм зажал ей рот ладонью.

— Как нелепо, — размышлял король эльфов. — Люди стоят на низшей ступени иерархии королевств, и, тем не менее, один единственный из них может нагнать столько страху. Что в них такого особенного, Скридл? Почему только они могут стать Иерофантами?

Скридл немного помедлил с ответом. — Может, у них есть что-то, чего нет у других pac? — предположил он.

— И что же это? — рассмеялся Элтар, тряхнув огненно-рыжей гривой. — Полная неспособность к сотрудничеству? Манера, то и дело, затевать длительное и бессмысленное истребление себе подобных? Клянусь, даже животные из их королевства пользуются у меня большим уважением. Свой дар разума они расточают на эгоистичные и варварские поступки. Когда-нибудь, когда они потеряют своего драгоценного хранителя, я направлю свои войска в их королевство и сотру их с лица земли. И все будут считать меня героем. — Он зашагал в другой конец комнаты, восклицая: — Паразиты!