Отрава

— …И вообще, отправиться сюда — дурацкая затея… — бурчал себе под нос Брэм, сгорбившись на сиденье.

— А ты знаешь, где живет этот Минога? — спросила Отрава.

— Я знаю только то, что мне сказали, — ответил Брэм. — И у тебя должна быть важная причина для визита к нему. Поблагодари свою счастливую звезду, если мы выберемся отсюда живыми.

— Тогда зачем ты согласился? — спросила девушка, скорее затем, чтобы услышать звук собственного голоса, чем потому, что действительно хотела знать ответ.

Они свернули на ухабистую улочку. Колеса наскакивали на кочки, ныряли в рытвины, и телега грохотала и сотрясалась.

— Я обычный человек, Отрава, — произнес Брэм. — А ты, надеюсь, честная девочка и сдержишь данное слово. Один серебряный соверен я зарабатываю за целый год. Понимаешь?

Она поняла. Целый год работы. У нее в кармане лежала маленькая монета, которая означала для этого человека целый год работы. Отрава быстро подсчитала, сколько денег дал ей Парус, и чуть не вытаращила глаза. Либо Брэм был очень бедным, либо Парус очень богатым.

— А два соверена, — тихим, низким голосом продолжал Брэм. — Два соверена, да те деньги, что я заработал сегодня… для такого человека, как я, это целое состояние. Может быть, я даже смогу купить на них дом. Или ферму. Продам эту старую телегу и этого упрямого крокоящера и брошу все, пока не поздно. На болотах жить нельзя, а я старею, как видишь. Каждый год, возвращаясь туда, я рискую подхватить черную гниль, чуму или что-нибудь еще. С каждым годам становится все опаснее.

Ловец духов посмотрел на Отраву из-под полей шляпы, и она увидела в его глазах боль и тоску.

— Собственный дом — в горах, где зеленеет трава и нет никого на целую милю вокруг. Эта игра стоит свеч.

Отрава хорошо разбиралась в людях, и сейчас услышала в голосе Брэма настоящую жажду жизни. Он не умел скрывать свои чувства. И она вдруг осознала истинное значение их отношений. Он все это время знал, что денег у нее в котомке хватит, чтобы обогатить его и подарить достаток и спокойствие на всю оставшуюся жизнь. Он мог просто отнять их у нее, ведь перед такой силой она была беззащитна. Но Брэм был человеком, который честно зарабатывал свой хлеб, и вот теперь он везет ее по темным улицам Крепости, потому что заключил с ней сделку. Даже перед лицом величайшего соблазна он не хотел становиться вором. В отличие от того, кто вдруг запрыгнул на козлы рядом с Отравой.

Она взвизгнула от неожиданности, но он оказался прытким. Девушка даже не заметила, как человек выскользнул из темного переулка и притаился возле колес. Одним ловким движением он оказался рядом с ней, и, не успела она опомниться, как уже приставил холодный нож к горлу.

— Не трожь ее, ты… — рявкнул Брэм, отпустив поводья и потянувшись за дубинкой. Крокоящер посеменил и остановился. — Ай-яй! — закричал человек, и прижал нож сильнее, так, что Отраве пришлось запрокинуть голову. — На твоем месте я бы этого не делал. А то у нее будет кровавая улыбка.

Отрава от ужаса вытаращила свои лиловые глаза. Удары сердца гулко стучали в ушах. У нее буквально парализовало и тело, и разум. Несколько мгновений, которые показались вечностью, девушка от ужаса могла только судорожно глотать воздух, пытаясь увернуться от острого лезвия, которое беспощадно впивалось в кожу.

К Брэму подскочил еще один мужчина и приставил нож к ребрам.

— Не рыпайся, — сказал он. — А то твоей девчонке будет худо.

— Забирайте телегу! — испуганно закричал Брэм. — Забирайте телегу и зверя, только не трогайте нас. Берите все.

Первый вор потянулся назад, чтобы приподнять парусину и заглянуть в телегу. Отрава почувствовала на лице его зловонное дыхание. В телеге почти ничего не было: лишь несколько непроданных баночек с гудящими духами, дорожные запасы и, конечно, котомка Отравы со всеми ее деньгами. Но она тогда думала о них меньше всего. Ей снова вспомнилась сказка о принце и тиграх и лицо Паруса в отблесках огня в очаге, когда он рассказывал.

— На что нам твой зверь и телега? — рассмеялся вор. — Что там в котомках? Может, мы и не перережем вам глотки, если найдется что-то стоящее.

— Да, да, только нас не трогайте! — не задумываясь воскликнул Брэм.

— Это я здесь приказываю, — прошипел вор. — Вы… — начала Отрава и, как только слово

сорвалось с губ, пожалела об этом.

Но было уже поздно. Вор переключился на нее.

— Я что?— прорычал он.

Раз уж начала, то отступать нельзя. Она не могла позволить себе проявить слабость.

— Вы пожалеете, — сказала она.

— Да неужели? — вор искоса посмотрел на нее. — И кого же нам бояться? Тебя?

Теперь уже надо было продолжать гнуть свое. — Миноги, — ответила она.

Вор не успел скрыть промелькнувший в глазах страх, а Отрава, естественно, заметила, как он на миг ослабил хватку.

— Не понимаю, о ком ты, — наконец произнес он.

— Лжешь, — ответила Отрава со всей уверенностью, какую смогла найти в себе. — Тут все его знают.

Вор отпрянул. В глазах его плескался панический страх. Отрава внутренне содрогнулась, но заставила себя твердо посмотреть на него. Все ее чувства кричали ей, что она дразнит голодного тигра, и если она ошибалась, то, скорее всего, толь ко что подписала собственный смертный приговор. Но отступать нельзя — иначе они с Брэмом могут не увидеть следующий восход солнца. Парус сам мало знал о Миноге, кроме имени и того, что он сможет указать Отраве путь дальше в королевство эльфов. Но он наказал ей быть очень, очень осторожной. Даже того, что Парус слышал о Миноге, было достаточно, чтобы беспокоиться за Отраву. Поэтому она решила, что здесь, ближе к месту обитания этого человека, слава о Миноге ходит действительно дурная.

Вор очень долго и свирепо смотрел на нее. На виске у него дрожала жилка. Может, она зашла слишком далеко, назвав его лжецом?

— Ну-ка, быстро говори, маленькая ведьма, — сказал он. — А то я легко выколю твои глазки.

Брэм смотрел на девушку со смесью ужаса и недоверия на лице. У Отравы от страха волосы на голове встали дыбом, но она взяла себя в руки и заговорила, хотя во рту пересохло, как в пустыне.

— Это Брэм, самый лучший ловец духов на свете. А там, в баночках, отборные болотные духи. Минога хотел купить несколько для своих фонарей и доверил мне выбрать лучших.

— Доверил тебе? — усмехнулся вор. — Да кто ты такая? — Отрава собрала волю в кулак. — Его племянница.

Вор не засмеялся, как она ожидала. На его лице появилась неуверенность. Грабители пере— глянулись, и второй едва заметно пожал плечами.

— У Миноги нет никаких племянниц, — сказал тот, но уверенности в его голосе заметно по— убавилось.

Удача перешла на сторону Отравы.

— А вам откуда знать? Вы что, его близкие друзья? Просто уличные ворюги, которым место в сточной канаве. Вам ли водить компанию с моим дядей!

Глаза вора загорелись недобрым огнем, черные зубы обнажились в оскале.

— Думай, что говоришь! — прорычал он. Но ножа у ее горла уже не было.

— Если мой дядя не получит этих духов в ближайшее время, то, уверяю вас, он очень разозлится, — ровным голосом пригрозила Отрава, хотя внутри у нее все трепетало, как рой перепуганных мотыльков. — Я непременно расскажу ему про вас.

Первый вор пробормотал что-то нелицеприятное и выхватил одну железную баночку из телеги.

— Они тут, да? — спросил он. — Духи? Ну, поглядим… Вдруг ты врешь?

Он повернул крышечку банки, но слишком сильно. Крышка не открыла маленькое отверстие, а отскочила вся. И болотный дух в один миг вырвался на свободу, пуская искрящийся пурпурно-синий шлейф, дугой взметнулся в небо и исчез за крышами домов, держа свой путь обратно на Черные болота.

На секунду вор превратился в мальчика, который только что разбил вдребезги любимую тарелку строгого папаши.

— Довольны? — с вызовом в голосе воскликнула Отрава. — Чего уж там, валяйте, открывайте все! Минога с вас шкуру сдерет!

— А ты нахалка, ведьма, — огрызнулся вор, но в голосе уже не было угрожающего тона. — Когда-нибудь тебя это убьет.

С этими словами он махнул своему приятелю, и они спрыгнули с телеги. Через минуту их и след простыл.

Брэм с облегчением выдохнул. Во время разговора он едва смел дышать. Ловец духов глянул через плечо, потом на Отраву, покачал головой и поднял поводья. Крокоящер, все это время терпеливо ждавший, снова натянул постромки.

— Это было глупо и рискованно, — сердито сказал Брэм.

Отрава заправила волосы за уши и потрогала шею, где остался след от ножа.

— Ты хотел, чтобы они ушли вместе со всеми моими деньгами? И твоими тоже? А как же игра, которая стоит свеч?

Брэм нахмурился, ссутулив широкие плечи.

— И все-таки: как ты до этого додумалась?

— Принц и тигры, вот и все, — ответила девочка. — Старая сказка, которую мне дома рассказал Парус. Принцу пришлось идти через клетку с голодными тиграми. И он притворился еще более страшным тигром.

Брэм фыркнул:

— Это же просто сказка. Его могли сожрать тигры.

Отрава пожала плечами:

— Сказка или нет, но смысл тот же. Люди не теряются, когда встречаются с неожиданным. Не важно, кто ты, главное, как ты себя ведешь.

По выражению лица Брэма было ясно, что он обо всем этом думает.

— Ну, теперь мы, по крайней мере, кое-что знаем о Миноге, — произнес он. — Люди его боятся. Значит, и мы тоже должны быть осторожны.

* * *

После стычки с грабителями улицы как будто опустели и стали безопаснее, и до каморки Миноги Брэм и Отрава добрались без происшествий. Они остановились посреди плохо освещенной улочки у самой обыкновенной двери под массивным косяком. Над дверью угрожающе нависали несколько балконов. Брэм узнал место по эмблеме на двери: мишени из двух кругов, перечеркнутой косой чертой. Вокруг не было ни души. Тишина казалась зловещей.

— Это здесь, — неуверенно произнес Брэм, останавливая крокоящера.

Тут, на улице, он чувствовал себя очень уязвимым.

— Лучше останься с телегой, — сказала Отрава, доставая котомку. — Ее нельзя оставлять без присмотра.

— Но ты же не пойдешь туда одна! — возразил он.

— А тебе нельзя потерять свою телегу и крокоящера, — отрезала девушка. — Не думаю, что рядом с домом Миноги к тебе кто-нибудь пристанет.

Брэма все равно не оставляли сомнения, и тогда она добавила:

— Ты заработал свой второй соверен. Тебе больше ничего не нужно делать, — Отрава устало улыбнулась. — Но я была бы рада, если бы потом ты вывез меня отсюда.

Она слезала с телеги, когда почувствовала на плече его могучую руку в перчатке.

— Береги себя.

Отрава благодарно накрыла его ладонь своей, потом подошла к двери и постучалась в логово Миноги.

Дверь оказалась не заперта и даже не закрыта на щеколду. Отворилась, стоило только прикоснуться к ней. Отрава обернулась к Брэму — тот молча смотрел на нее из-под полей своей шляпы. Потом толкнула дверь и заглянула внутрь.

Длинная вереница деревянных ступенек уходила куда-то вниз. Тусклые фонари освещали картины в рамках вдоль стен. На картинах были изображены подводные кораллы, рыбы или морские пейзажи — по большей части, штормовые. Отрава позвала в пустоту, но ответа не последовало. В конце лестничного пролета виднелся занавес из бисера и стеклянных бусинок.

Что ж, она зашла слишком далеко, отступать нельзя. Тихонько шагнув через порог, девушка закрыла за собой дверь и опасливо спустилась по ступенькам. На полпути вниз она снова окликнула хозяев, но ее зов опять остался без ответа. Не зная, что еще делать, Отрава отдернула бисерный занавес.

К ее удивлению, внутри оказалась роскошно обставленная комната, в которой преобладали алый, пурпурный и золотой цвета. На лакированных стенах висели прибитые к дощечкам чучела морских тварей — акул, кальмаров и других существ, слишком диковинных для Отравы, чтобы узнать их хотя бы по описаниям Паруса. Большая пузатая печь латунного цвета полыхала огнем, а перед ней стояло дорогое кресло — Отрава могла видеть только его спинку.

— А… — послышался голос. Он был тихий, как шепот, но тем не менее отчетливый, словно раздался над самым ее ухом. — Отрава.

Девушка подскочила от неожиданности и огляделась по сторонам. Потом она заметила слабое движение в кресле и увидела локоть, обтянутый рукавом сорочки темно-бордового цвета.

Она хотела было спросить, откуда человек знает ее имя, но вспомнила, что в сказках на подобный вопрос обычно следовал туманный и загадочный ответ. К тому же ей не хотелось оказаться предсказуемой.

— Минога? — спокойно произнесла Отрава. — Если вам известно, кто я, полагаю, вы знаете и то, зачем я пришла?

— Разумеется, — ответил Минога. — Присядь.

Отрава заметила рядом с креслом Миноги еще одно. Странно, почему она не увидела его раньше? Девушка подошла ближе. Ей чудилось, что глаза мертвых морских созданий следят за ней. Что-то здесь ей не нравилось, совсем не нравилось. Отрава остановилась в нескольких шагах от Миноги. Спинка кресла полностью скрывала его от ее глаз, виден был разве что локоть.

— Я лучше постою, — сказала девушка. Минога с присвистом вздохнул. То ли это был смех, то ли сердитое шипение, как у кошки.

— Я настаиваю, — просипел он. Отрава подошла к креслу, взглянув на кальмара, висевшего на стене над печкой. Она могла поклясться, что его искусственные глаза наблюдают за ней. По спине пробежали мурашки.

— У меня к вам вопрос, — сказала девочка, положив руку на спинку кресла и обойдя его вокруг.

Высокие подлокотники кресла Миноги по-прежнему не давали ей рассмотреть его. Но Отрава разглядела кончик руки и замерла. Бледная рука была изъедена тысячей крошечных рыбешек. Ногти почернели и обломались.

— Подойди ближе, — прошептал Минога. Отрава глубоко вздохнула. Она вдруг ужасно испугалась того, что может увидеть, когда Минога повернется к ней лицом. Девушка посмотрела в печь, где за решеткой жарко горел огонь. Пламя, по крайней мере, было настоящее, оно вселяло уверенность. Отрава не отрывала от него взгляд, пока садилась в кресло.

— Почему ты избегаешь глядеть на меня, дитя мое? — прошелестел голос.

Девушка невольно посмотрела на руку на подлокотнике — руку утопленника. Но тут же отвела глаза обратно к огню.

— Я… — начала Отрава, зная, что ответ нужен, но не в силах его придумать. В конце концов она сказала первое, что пришло в голову. — Я вас боюсь.

— И правильно. Очень мудро. Они вот недостаточно боялись меня.

— Кто? — спросила Отрава, почти повернувшись к нему лицом, но в последний момент спохватившись.

— Они, — ответил Минога и махнул рукой.

Девушка подняла глаза, проследив за его жестом. Со стены на нее смотрел кальмар. Леденящий ужас медленно сдавил ее сердце. Акула, тюлень, скат и другие твари, которых она даже не могла назвать… Все они смотрели на нее. И это была отнюдь не игра воображения.

— Что с ними случилось? — спросила девушка еле слышно.

— Они не отгадали мою загадку. Отраву вдруг охватило ощущение, что все происходящее только чудится ей. Неужели Минога правда сказал то, что она услышала?

— Загадку? Одежда Миноги зашуршала, он кивнул. — Если ответишь неправильно, то будешь следующей. А если отгадаешь…

— Вы ответите на мой вопрос, — закончила за него Отрава, но снова ей показалось, будто все вокруг лишь сон.

Неужели это происходит с ней на самом деле? Не может быть. Ведь все совсем как в сказках об эльфах из книг Паруса! Чуть ли не в каждой истории о приключениях какого-нибудь героя обязательно упоминалась загадка, узел, который непременно нужно было распутать, чтобы пройти через охрану или победить врага. Но это же все вымысел! Такая же выдумка, сюжетный ход, как злые короли или счастливый конец.

— Зачем? — спросила Отрава. — Зачем? — отозвался Минога. — Ты не в том положении, чтобы спрашивать «зачем», дитя мое.

Девушка нахмурилась, пристальнее вглядываясь в огонь.

— Я всего лишь хочу понять, — сказала она. — Зачем нужны эти загадки? Если уж можете помочь мне, то помогите. Думаю, вы и так знаете, о чем я хочу спросить. А если хотите повесить меня к себе на стену, то я все равно вряд ли смогу вас остановить. У меня есть деньги. Может, я лучше вам заплачу? Мы оба выиграем. А какой толк от загадки?

Некоторое время Минога молчал. Когда он ответил, уверенности в его голосе поубавилось.

— Ты выслушаешь загадку или нет? Можешь уйти сейчас, если хочешь, но когда услышишь загадку, пути назад уже не будет.

Отраве этот ответ отнюдь не понравился, но все-таки правила игры устанавливал хозяин дома.

— Я хорошо отгадываю загадки, — сказала она.

— Посмотрим, — ответил Минога и произнес:

На зов владычицы морской

стекаются все волны,

Взойдя, не падает она, ныряя

в зыбкий омут.

— Луна, — тут же ответила Отрава. — Это же легко.

— Не думай, что это так просто! — провыл Минога и, повернувшись к девушке, вцепился своей холодной, мертвой рукой в ее запястье.

Отрава не удержалась и вскрикнула, увидев его разложившиеся глазные яблоки. Ссохшаяся, белая, как кость, кожа туго обтягивала череп, сломанная челюсть косо свисала набок. Вместо носа был лишь хрящ, который держался на лице благодаря нескольким уцелевшим мышечным волокнам. Из-под капюшона выбивались спутанные грязные волосы. Девушка попыталась вырваться, но Минога держал ее мертвой хваткой. От него пахло сыростью и гнилью, вонь была настолько сильной, что Отраве хотелось зажать нос.

— Посмотри на меня, — прошипел Минога, но Отрава не послушалась. — Когда-то я был таким же, как ты. Молодым, высокомерным… Думал, что знаю, как устроен мир. Я вижу в твоих глазах, Отрава, я вижу, ты думаешь, что очень умна. Я тоже так думал. Мне казалось, я настолько умен, что смогу перехитрить русалку. А ты знаешь, как поймать русалку, Отрава?

Девочка зарыдала от страха, но выдавила из себя:

— Загадкой… — Верно. Их можно приманить загадкой. Я думал, что могу плавать в ее реке, а когда она под— плывет ко мне, то обману ее загадкой и вытащу на берег. Тогда она станет моей женой и будет подчиняться мне до конца жизни. Разве это не здорово?

— Она утопила вас… — Я неправильно загадал загадку, — ответил Минога с ненавистью в голосе. — Сколько сказок, сколько легенд — и ни в одной ничего подобного! Она была прекрасна, так прекрасна… Но у меня было в запасе столько загадок, а она так быстро отвечала… Я забыл всего одну строчку… — Минога выпустил девушку, она отняла руку и прижала к груди. К счастью, старик в отчаянии склонил голову, и капюшон снова упал ему на лицо. — Тогда она превратилась в чудовище, показала свое истинное обличье: зубастое чудовище с острыми когтями. Да будут прокляты все эльфы! Да, она утопила меня. Но это был еще не конец. В реке эльфов и смерть не смерть. Спустя много недель я сбежал от нее, когда еще один несчастный глупец решил испытать судьбу. И вот я пришел сюда и живу здесь, загадывая свои загадки. Река эльфов что-то делает с тобой, дитя мое. Я думал, что все это знаю, но, как и ты, на самом деле не знаю ничего.

Отраву била дрожь, но Минога словно бы съежился в своем кресле, поэтому она уже не так сильно его боялась. Ей отчаянно хотелось выбраться из этого дома, но оставалось еще кое-что.

— Я разгадала вашу загадку, — сказала девушка. — Теперь ответьте на мой вопрос.

Минога как будто осел и поник, став маленьким и хрупким.

— Три дня иди на север, нока не увидишь высокую башню на холме. Оттуда иди на запад еще день. Тогда найдешь Перекресток.

— Переход? — переспросила Отрава. — Королевства во многих местах пересекаются. Если следовать правилам, то человек сможет проникнуть из одного королевства в другое.

— И я попаду в королевство эльфов через этот Перекресток? — спросила Отрава.

— Зависит от того, — сказал Минога, злорадно усмехнувшись, — поймает тебя она или нет.

ДОМ КОСТЯНОЙ ВЕДЬМЫ

— Вот, — сказала Отрава, протягивая монеты. — Два серебряных соверена за помощь и третий за то, что ты вывез меня из Крепости. Ты их заслужил. Брэм позволил ей положить монеты в широкую ладонь и подозрительно оглянулся через плечо на полуразрушенный домик на вершине холма. В ясном и холодном вечернем свете он стоял как обрубок посреди окружающей зелени.

Отрава сомкнула его пальцы рукой и тоже обернулась, проследив за его взглядом. Легкий ветерок шевелил на плечах ее темные волосы,

— Надо полагать, ты не соблазнишься четвертым совереном, если я попрошу тебя проводить меня дальше? — сказала она, и ее слова были шуткой лишь наполовину.

— Ни за какие сокровища королевства я туда не пойду, — ответил Брэм, бросая монеты в кошель на поясе. Он рассеянно похлопал по голове своего крокоящера, поправил шляпу и нахмурился. — Я бы попробовал тебя переубедить, но знаю, что это бесполезно.

Отрава виновато улыбнулась.

— Ну, хоть скажи мне зачем, — сказал он. — Раз уж мы больше никогда не встретимся, скажи — зачем?

— Эльфы похитили мою сестру, — ответила Отрава. — Я пытаюсь ее вернуть.

— А… — протянул Брэм. По тому, как он это произнес, Отрава видела, что он понял.

Они долго стояли молча и смотрели на дом. Он был громадный, и, казалось, гнулся под собственной тяжестью. Искореженная груда покосившихся шпилей и балконов, закоптелые окна и почерневшие коньки крыш. И весь дом как будто рос на глазах, принимая угрожающие размеры, и вершина становилась больше основания. Даже при дневном свете создавалось такое впечатление, словно дом терпеливо выжидает, когда же следующая жертва переступит его порог. Вокруг кто-то соорудил кривую ограду. Ее контуры выделялись на фоне синего неба, и даже издалека было видно, что сделана она не из дерева, а из какого— то другого материала, который Отрава не смогла узнать. Итак, это был Перекресток — мост между королевством людей и королевством эльфов.

А в доме ждала Мэб, костяная ведьма. «Мэб охраняет врата, — вспомнила девушка слова Миноги. — Она слепа и глуха, но зато чует твой запах. И у нее есть две собаки, которые разорвут тебя в клочья, если только попадешься им. Будь начеку, дитя мое. Она всегда высматривает незваных гостей. Ей нужны твои кости».

— Что мне делать? — спросила тогда Отрава. — Ты должна войти в дом в полнолуние и уйти

в полночь на следующую ночь, — прошептал Минога. — Тогда попадешь в королевство эльфов.

Главное — остаться в живых. И не пытайся уйти до времени. Знаешь ли, между королевствами живут такие… существа… С ними лучше не встречаться. — Мертвые, истлевшие черты сложились в гримасу, которая, видимо, означала улыбку. — Пока светит солнце, о Мэб можешь не беспокоиться. Но собаки никогда не спят. Они всегда настороже.

Девушка пыталась выяснить еще что-нибудь, но Минога ничего ей не сказал, и она ушла, не желая ни минуты больше оставаться рядом с этим гнилым чудовищем. Вернувшись к Брэму, Отрава предложила ему третий соверен, если тот отвезет ее к Перекрестку. Там они должны были распрощаться. Она попытается попасть в королевство эльфов, а Брэм останется здесь.

И вот настало время прощаться. Отрава вдруг почувствовала необъяснимую грусть оттого, что больше никогда не увидит этого сварливого немолодого человека. За все время, какое они путешествовали вместе, она очень к нему привязалась, даже больше, чем к Парусу. Ведь Брэм был рядом с ней во время ее первого приключения, когда она делала свои первые шаги в мире, о котором читала только в книгах. И даже несмотря на то, что она платила ему за помощь, Отрава чувствовала, что Брэм взял последние два соверена про— сто потому, что знал: она не нуждается в милосердии. Он не хотел оставлять ее на растерзание Крепости, поэтому предложил ей сделку, которая бы не ущемила ее гордости. А Отрава была уверена, Брэм сделал бы все и просто так, стоило ей попросить. Но, опять же, она платила ему, чтобы не чувствовать себя в долгу. В любом случае, Брэм стал ее другом, и теперь она будет скучать по нему.

— Ну, что ж, — сказала Отрава, взглянув на солнце, которое начало клониться к закату. — Мне пора идти.

Луна уже поднялась на западе — идеально круглая, она, как призрак, свисала с небес. Брэм вытащил из телеги котомку и вручил ее девушке. На его лице появилось выражение, которого Отрава прежде не видела: что-то среднее между печалью и разочарованием. Она знала, как он ненавидит эльфов. Брэм думал, что отпускает Отраву на верную гибель. Наверное, ему казалось, что он в состоянии ее защитить, поэтому он так не хотел, чтобы девушка уходила.

Отрава взяла котомку, закинула ее за плечи, а потом крепко обняла Брэма. В его могучих объятиях она едва не утонула. Девушке вдруг пришло в голову: как было бы хорошо стоять вот так вечно. И чтобы не нужно идти навстречу чему-то ужасному впереди. Но она так поступить не могла.

— Я разыщу тебя, когда вернусь, — сказала девушка.

— Не давай обещаний, которые не можешь сдержать, Отрава, — ответил Брэм глухим, рокочущим голосом. — Ты идешь в королевство эльфов. Там время течет по-другому. Ты можешь вернуться завтра или спустя сотню лет… — Он замолчал, потому что не было нужды упоминать и про третью возможность: «…а .можешь вообще не вернуться.

— Тогда я обещаю, что попытаюсь, — заверила она. — Я буду искать старика, который живет на ферме высоко в горах и избегает общества людей.

Брэм безрадостно засмеялся: — Да, похоже на меня. — Он выпустил Отраву, и она отошла на шаг. Брэм взглянул на девушку с нежностью.

— Ты дала мне второй шанс, Отрава. Я никогда этого не забуду.

— Посмотрим, — ответила девушка и шутливо подмигнула. Потом она подняла глаза на дом. — Что ж, прощай, Брэм из Непромокашки.

— Прощай, Отрава из Чайки. Удачи тебе. Думаю, я переночую сегодня здесь, а завтра отправлюсь в путь. — Ловец духов почесал затылок и смущенно фыркнул. — На случай, если ты передумаешь.

— Ты хороший человек, Брэм, — произнесла Отрава, уходя вверх по холму в сторону дома. — И заслужил славную жену!

Брэм стоял у своей телеги, провожая девочку взглядом, но Отрава не обернулась. Иначе ее решение бы изменилось.

Ограда, как и следовало ожидать, была сделана из костей. Но еще больше пугало другое — ее размеры. Если издалека дом выглядел непропорциональным, то вблизи это стало еще заметнее. С подножия холма ограда казалась высотой до пояса и доходила только до подоконников первого этажа. Но, подойдя вплотную, Отрава обнаружила, что на самом деле ограда едва ли не выше нее. Девушка с легкостью протиснулась между ее столбами и оказалась в густых, запущенных зарослях сорняков и чертополоха. Даже растения здесь были огромными, шипы у них были такие большие, что могли бы вскрыть неосторожному путешественнику вены; а травинки росли длиной с руку. Все по периметру ограды было по меньшей мере вдвое больше обычного размера.

Дом находился отчасти в королевстве эльфов, отчасти в королевстве людей. А в таких местах возможно все.

Эта громадина горой нависала над девушкой, пока она осторожно пробиралась сквозь лес сорняков. Отрава решила подойти к дому не спереди, а сбоку. Если она хочет, чтобы ее появление осталось незамеченным, то постучать в дверь не самая лучшая мысль. Девушка бесшумно под— кралась к закопченному окну, ухватилась за подоконник и подтянулась на руках, чтобы заглянуть внутрь.

В доме было темно, поэтому недостаток света и грязное стекло сбили ее с толку. Единственное, что ей удалось разглядеть, — это размеры вещей. Все было неподвижно. Не знай она наверняка, Отрава бы решила, что дом пуст.

Девушка спрыгнула обратно в траву и решила обойти дом сзади. От волнения у нее похолодели и вспотели ладони, и она вытерла их о свое грубое платье. Окна, которые Отрава увидела издали, оказались наглухо забиты гвоздями, и попасть через них в дом можно было, только разбив стекло. Но пока лучше этого не делать. Должен быть другой путь. И, в конце концов, Отрава его нашла — когда чуть не провалилась в него.

Позади дома находился люк, через который сбрасывали уголь в подвал. В густой траве крышку люка было почти невозможно увидеть. Доски были источены дождями и термитами. Не заметив крышку, Отрава наступила на нее, и доски тут же подались. Но ее спасло то, что под ногами был не дерн, а дерево, и девушка успела перенести вес на другую ногу, поэтому через хрупкий люк провалилась только одна нога, а не все тело.

Потирая ушибленную лодыжку, Отрава припала к земле на краю прямоугольного желоба и заглянула в темноту. Желоб был покатый и достаточно широкий, чтобы влезть внутрь. Девушка с сомнением оглядела его, потом поднялась на ноги и еще раз обошла весь дом кругом. Выяснилось, что, кроме входной двери или окон, иного способа попасть в дом, действительно нет. Лезть на крышу бесполезно — дом просто слишком большой. Тогда Отрава вернулась к люку для угля, взглянула на заходящее на западе солнце и пожала плечами. Ну, по крайней мере, луна уже была на небе, — значит, можно лезть в дом, пусть еще даже не стемнело. До ночи хотя бы следует опасаться только собак. Учитывая, что все остальное в доме костяной ведьмы было в два раза больше нормального размера, девочке совсем не улыбалась перспектива встретиться с этими «песиками.

Отрава отодрала оставшиеся доски и протиснулась в желоб по плечи. Изнутри тянуло холодом, воздух был спертый и зловонный. Девушка подняла котомку, которую до этого бросила рядом, и швырнула-вниз. Та с шуршанием утонула во мраке. Отрава развернулась, зацепилась за края желоба сапожками и начала ползти вниз вперед ногами. Платье сбилось и собралось вокруг коленей. Сам спуск оказался несложным: желоб был как раз нужной ширины, а шахта не очень крутой. Так что даже если бы Отрава и сорвалась, она бы не полетела прямо навстречу смерти. Тем не менее страх не оставлял ее, и она заставляла себя двигаться дальше, отбросив мысли о том, что ждет впереди. В желобе было абсолютно темно, и лишь квадратик неба над головой говорил, что Отрава еще не ослепла. Но и он уходил все дальше и дальше. Девушке казалось, что она ползет по глотке дома прямо в его холодное брюхо. Не найдя другого предмета для размышлений, ее богатое воображение начало рисовать картины того, как костяная ведьма со своими собаками поджидает Отраву в конце шахты или натачивает ножи, предвкушая новую жертву, которая лезет в ее логово.