Отрава

Потом ноги ступили на что-то бугорчатое и мягкое, и девушка поняла, что это ее котомка. Отрава вполголоса чертыхнулась. Неужели шахта заложена кирпичами? Что-то не похоже на угольный погреб. Девушка пощупала ногой возле котомки и наткнулась на препятствие. Оно скрипнуло. Дерево. Не истлевшее, но хрупкое и тонкое. «Надеюсь, ведьма и вправду глухая, — подумала Отрава и толкнула заслонку ногой. Дерево треснуло, и девушка невольно вздрогнула, заслышав треск. Но теперь снизу показался слабый свет. Значит, погреб. Отрава замерла и прислушалась. Сердце бешено колотилось. Но пока не заметно, что ее услышали собаки.

Отраве пришлось выбить еще две доски, прежде чем котомка провалилась в щель. Каждый раз за грохотом наступало мертвое молчание, и девочка вслушивалась, нет ли над погребом шума. Но ничего даже не скрипнуло.

Куда бы ни вываливался раньше уголь, его уже давно убрали оттуда, и Отрава приземлилась на выложенный плитами пол в похожем на пещеру погребе. И снова ее потрясли размеры помещения; она чувствовала себя лилипутом, даже кирпичи в стенах казались громадными. Сквозь узенькие грязные окошки под потолком пробивались слабенькие лучи света. В погребе было холодно, повсюду валялись мешки с углем и, кажется, с зерном и овсяной мукой. Каменные ступеньки вели наверх, к темной двери.

Несколько секунд Отрава напряженно прислушивалась. Теперь она была в доме, и, что бы ни случилось, по крайней мере, она попала сюда до наступления ночи. По ее прикидкам до заката оставалось не меньше часа, и у нее еще было время передумать и выбраться отсюда. Но все-таки побег — это не выход. Девушка вспомнила предупреждение Миноги о существах, которые живут на границе между королевствами. Неужели они страшнее костяной ведьмы? А ведь снаружи Отраву по-прежнему ждал Брэм.

На миг она задумалась, не остаться ли в погребе. Можно притаиться где-нибудь в углу и прятаться там, пока не пройдут сутки. Тогда она выберется через ту же шахту для угля. Но кроме кучи мешков прятаться было особенно негде. Если ведьма придет сюда, можно, конечно, снова взобраться по желобу и спрятаться в нем, но если в погреб ворвутся собаки, вскарабкаться наверх Отрава просто не успеет. Нет, надо спрятаться где-то в другом месте.

«Я просто осмотрюсь, — подумала девушка, чтобы перестать думать о возможности вернуться. — А потом решу».

Она поднялась по огромным ступенькам. Наверху она снова прислушалась, но так ничего и не услышала. В двери, на уровне ее глаз, торчала потускневшая латунная ручка. Отрава потянула за нее, и дверь открылась внутрь. Девушка выглянула в щель.

Коридор за погребом был огромный, с грязными стенами из неотесанного камня. С улицы сочился тусклый свет. Под потолком висели лампы — черепа с огарками свечей в зубах. Глазницы и зубы почернели от копоти, и от этого черепа выглядели еще более зловеще. Отрава пристально уставилась на них. Не то что бы она испугалась их, просто в этих черепах было что-то странное, но ей не сразу удалось понять, что именно. «Ну конечно! — догадалась она. — Они обычной величины и в таком огромном доме выглядят неестественно маленькими». Солнце за окном в конце коридора почему-то висело ниже, чем ожидала Отрава. Возможно, она пробыла в погребе для угля дольше, чем ей показалось.

Страх обострил все ее чувства. Девушка остановилась и опять прислушалась, но в доме было тихо, даже жутковато. Вокруг гулял ледяной ветер, как будто дом дышал своими собственными огромными легкими.

Отрава как раз собиралась шагнуть за дверь, когда услышала тяжелый удар где-то наверху…

Она бросилась назад, готовая захлопнуть за собой дверь погреба, если что-нибудь появится в коридоре. Но никого не было. Вместо этого над головой раздались шаги. Отрава никогда не жила в многоэтажном доме, поэтому не привыкла различать звуки над головой. Ей потребовалось какое-то время, чтобы сообразить: это собака спрыгнула со своего лежака. Девушка вслушивалась изо всех сил, а сердце трепетало от страха, но собака, похоже, больше не двигалась.

«По крайней мере, я теперь знаю, где одна из них», — подумала Отрава про себя, изо всех сил стараясь подбодрить себя. Однако заставить себя вернуться в коридор ей удалось не сразу.

Собрав наконец всю волю в кулак, Отрава выскользнула из относительно безопасного погреба в коридор. Здесь она почувствовала себя совершенно беззащитной, как мышка, которая опрометью бежит вдоль плинтуса. Она и побежала — настолько бесшумно, насколько позволяли ее сапожки.

Коридор привел ее в большую каменную комнату, где на огне кипел большой черный котел, а у стены стояла железная печь. В масштабах дома комната была довольно просторной, а уж Отраве она казалась просто огромной. Котел был даже выше нее самой. Над печью висела полка, заставленная глиняными горшочками. Отрава предположила, что в них какие-нибудь специи или колдовские травы, но никаких надписей на горшках не было.

«Оно и понятно. Ведьма же слепая», — вспомнила девушка.

Окон не было, и комнату освещало только пламя под котлом, наполняя воздух жаром и раскрашивая стены в угрюмый алый цвет. Справа от Отравы была лестница, которая вела к галерее на уровне второго этажа. На галерее виднелась дверь. Перила были сделаны из запачканных сажей костей, как и светильник на потолке. Именно светильник привлек внимание Отравы: это было большое колесо от телеги, на каждой спице — череп, а в черепе — незажженная свеча. Эта жуткая люстра так напугала девушку, что ей не сразу пришла в голову напрашивающаяся мысль: «А кто же следит за огнем?»

Отрава насторожилась. Огонь явно не горел с прошлой ночи, иначе сейчас осталась бы одна зола. Значит, кто-то подбрасывал уголь. И вряд ли это делали собаки.

Может, здесь был кто-то еще, о ком Минога не предупредил ее?

Отрава еле слышно выругалась. Как она могла быть такой наивной — поверила этому чудовищу Миноге Если хотя бы половина из того, что он рассказал об этом доме, правда, то и этого более чем достаточно. А вдруг он солгал о том, что это и есть Перекресток? Может, он просто хотел погубить ее? ..

Где-то над головой послышалось мурлыканье, и сердце девушки ушло в пятки. Она чуть было не бросилась прочь из комнаты, но тут сообразила, что это всего лишь кот. Отрава подняла глаза и увидела его: он сидел у перил галереи. Черный кот смотрел на нее зелеными глазами, в которых отражались язычки пламени. Более того, он был обычного размера, что означало… что означало… Нет, она не знала, что это означало. Кот смотрел на нее с обескураживающим интересом, и, встретившись с ним глазами, девушка поразилась, каким разумным и испытующим был этот взгляд. Посидев так с минуту, кот подошел к двери, которая вела на второй этаж, и стал тереться о косяк, будто говорил: «Выпусти меня».

— Извини, котик, — пробормотала Отрыва. — Я туда ни за что не пойду.

К тому же, если кота увидят собаки, ему наверняка не поздоровится. Страшно даже подумать,

что они с ним сделают. Уж лучше пусть остается по эту сторону двери.

Больше в комнате было не на что смотреть, и Отрава боялась задерживаться надолго. Она вернулась в коридор, чтобы свернуть в другую сторону. Была еще вторая собака, и надо найти хорошее место, где можно спрятаться, пока не…

наступила… ночь…

У Отравы похолодела кровь. За окном в конце коридора было темно. Солнце село. Да она могла поклясться, что не пробыла в доме и четверти часа, а за это время закат перешел в вечер и даже в ночь.

Погреб! Надо вернуться в погреб!

Но было уже слишком поздно. Из дальнего конца коридора, где был поворот, послышался скрип ступенек, и тоненький надтреснутый голосок наполнил дом, эхом отдаваясь от стен:

— Я чую тебя, дорогуша! Я заберу твои косточки!

Костяная ведьма проснулась.

ПЕРЧИНКА И КОТ

Отрава в ужасе застыла как вкопанная. В голове лихорадочно проносились безумные планы: может, она успеет добежать до двери подвала прежде, чем костяная ведьма придет сюда? Можно взобраться по угольной шахте и выбраться из дома, пока не поздно. С одной стороны, Отрава не решалась идти дальше в дом, а с другой — боялась этого чудища, которое спускалось по скрипучей лестнице. Где-то наверху топали собаки, заслышав голос хозяйки. Из-за нерешительности девушка медлила, стоя на пороге комнаты, а драгоценные секунды утекали…

— Не прячься, малышка. Я сделаю игральные кости из твоих пальчиков! Я высосу из тебя весь мозг!

Кот вдруг замурлыкал и снова поскребся в дверь.

Отрава сделала выбор. Все что угодно, лишь бы не встречаться лицом к лицу с обладателем этого кошмарного голоса. Широкими шагами, едва не порвав платье, девушка поднялась по великанским ступенькам. Добравшись до галереи, она взглянула вниз и увидела, что же варилось в котле. Кости. Можно было и догадаться.

Кот тревожно попятился, когда Отрава подошла. Но она, не обращая на него внимания, потянула за ручку и открыла дверь. Кот пулей прошмыгнул мимо ее ног. Девочка мельком взглянула в коридор — убедиться, что он пуст, и выбежала, закрыв за собой дверь.

Отрава мчалась по коридору, и страшные угрозы костяной ведьмы оставались позади. Где-то впереди себя девушка услышала громкий лай, который подхватила еще одна собачья глотка. Вокруг почти ничего не было видно. Как и внизу, вдоль стен висели черепа, но свечи в них давно не горели. Да и зачем слепой ведьме свет?

Кот остановился у двери посреди коридора и выжидательно оглянулся на Отраву. Собака неподалеку лаяла как бешеная, а в конце коридора сотрясалась еще одна дверь — другая собака с рычанием бросалась на нее. Отрава взвизгнула от страха. Всего лишь толщина двери отделяла ее от этого противного и кровожадного животного.

— Я до тебя доберусь, дорогуша! Я найду тебя по запаху! — раздался снизу голос Мэб.

Сообразив, что кот не пойдет туда, где есть собаки, Отрава открыла перед ним дверь и вошла сама. Они оказались на коротеньком узком про— лете ступенек, которые круто поднимались вверх и вели еще к одной двери. Отрава почти добежала до нее, когда дверь распахнулась. На пороге стояла девочка примерно ее же возраста, в ночной рубашке и со свечой в металлическом подсвечнике.

— Заходи! Скорее! — 'заторопила она, вытаращив глаза от страха.

Отрава не колебалась ни секунды. Она вбежала в комнату, и девочка заперла за ними огромную дверь.

В масштабах остального дома комната была крошечной, а вся мебель — привычного человеческого размера. Под занавешенным окном стояла кровать, у стены — резной комод, заваленный гребешками и заколками. На нем же стояло зеркало. Еще в комнате был платяной шкаф и маленькая плетеная корзинка для кота, и камин, где дожидались своего часа уголь и дрова. Самая обычная спальня девочки, только чересчур темная. Единственный свет исходил от свечи, которую хозяйка поставила рядом с зеркалом.

Сама девочка была худенькой и выглядела слабой, но довольно привлекательной. У нее были золотистые локоны и большие глаза цвета морской волны. Стоило Отраве войти в комнату, как девочка схватила пузырек с духами и опрыскала ими Отраву с ног до головы. Та машинально отпрянула, но возражать не стала. Правда, запах был дурной — приторный, удушающий аромат фиалок. Очевидно, все это нужно было для того, чтобы обмануть нюх костяной ведьмы.

— Лезь под кровать! — велела девочка, бросая безумные взгляды на дверь. — Ну, давай же, лезь! — повторила она, когда Отрава замешкалась.

На этот раз она послушалась. Девочка и себя обильно облила духами, а потом побрызгала комнату. Отрава скорчилась под кроватью и обнаружила, что в этом убежище уже притаился один беглец — кот. Он ревниво покосился на гостью, но подвинулся, чтобы она могла втиснуться.

— Выходи, выходи, дорогуша, — ворковала внизу костяная ведьма, и Отрава услышала ее шаги по ступенькам, прямо за дверью. — Ты не сможешь убегать вечно!

Хозяйка комнаты поспешно привела себя в порядок, отряхнула ночную рубашку и скрестила руки на груди, как будто ожидая в гости королеву. Потом дверь со скрипом открылась, и в комнату ввалилась Мэб.

Сердце Отравы упало. Костяная ведьма заполнила собой почти всю комнату, а ее сутулая спина доставала до самого потолка. Она была огромной, да еще с горбом футов одиннадцать высотой. На ней было траченное молью черное платье и заляпанный сажей фартук, грязная косынка покрывала голову, концы ее были завязаны под подбородком. Дряблая кожа на руках была вся в бородавках, длинные тонкие пальцы заканчивались обломанными ногтями. Но страшнее всего было ее лицо: его словно бы вытянули в разные стороны, нарушив пропорции, так что ведьма больше походила на детский рисунок, чем на живое существо. Вместо глаз — пустые глазницы, заросшие кожей; из-под косынки выбивались седые пряди. Огромный острый нос больше напоминал клюв. Крупные овальные ноздри морщились, нюхая воздух. Подбородка у Мэб почти что и не было, а рот казался просто горизонтальной морщиной, только поглубже прочих. Но когда ведьма его открыла, Отрава увидела, что он полон острых треугольных зубов. Совсем как у акулы, которая висела в доме Миноги.

Мэб наморщила свой гигантский нос и немного отшатнулась.

— Ах ты, гадкая девчонка! — пронзительно закричала она. — Опять надушилась! Я разве не говорила, чтоб ты не душилась, а?!

Девочка дважды топнула ногами.

— Нет?! Тогда чтоб больше так не делала, понятно? — рявкнула ведьма.

Один стук.

Костяная ведьма вытянула руки и обшарила девочку. Та скрипнула зубами от отвращения, но не пошевелилась.

— Ты кого-то прячешь, да? — прокаркала ведьма.

Два стука. Мэб наклонилась ближе, почти коснувшись своим носом носа девочки.

— Не ври мне, пигалица. Я чую ее дух повсюду.

Девочка опять дважды топнула ногой.

Мэб еще раз понюхала воздух то тут, то там. — Непослушная девчонка! Вечно врешь! Если

найду ее, окажешься в котле! В котле, я сказала! Девочка глянула под кровать, где пряталась

Отрава.

— Лежи тихо, — прошептала она. — Если двинешься, она почувствует. Через пол.

Отрава пришла в смятение. На миг ей показа— лось, что девочка выдала ее. Но Мэб, конечно же, была глухой и ничего не услышала.

— Выходи, дорогуша, — монотонно пропела костяная ведьма, обходя комнату. — Мэб нужны свежие косточки, а ты пахнешь молодостью и силой.

Она принялась шарить вокруг бородавчатыми руками, сшибая с комода гребни. Хозяйка комнаты успела спасти свечу и зеркало. Мэб этого не заметила и взялась за пол, подбираясь все ближе к кровати. Своим массивным телом она закрывала дверь. Отрава невольно попыталась сжаться в клубочек. В мерцающем свете единственной свечи корявые пальцы выглядели еще более зловещими. Ониощупывали пол, ножки кровати, матрац… Почувствовав, как руки шарят по кровати прямо радом с ней, Отрава совсем съежилась, а костяная ведьма продолжала выть и ворковать себе под нос:

— И тут нет? Где же тогда? Может, под кроватью?

Отрава замерла как каменная. Руки Мэб, словно пауки, слепо ползли под матрац. Отрава вжалась в стену, не смея даже вздохнуть. А ломаные ногти костяной ведьмы пробежали прямо в дюйме от нее.

— Да, вот здесь… Свеча вдруг осветила лицо Мэб, когда та замерла и стала нюхать воздух под кроватью. Отрава едва сдержала крик ужаса, когда в ее укрытие сунулся шершавый, испещренный жилками то ли клюв, то ли нос.

— Я чую тебя… — пропела ведьма. И тут на Мэб с воем бросился кот, поцарапал ей нос, прошмыгнул между ног и был таков: Ведьма от неожиданности тоже завыла и, размахивая в воздухе руками, попятилась к двери, прикрывая одной рукой нос.

— Опять эта маленький гаденыш! Мой нос! Мой нос! Вот уж я поймаю этого кота! По нему давно котел плачет!

Но кот уже исчез, умчавшись прочь по лестнице. Костяная ведьма мучительно застонала и, спотыкаясь, бросилась из комнаты.

— Я вернусь, негодница! — пообещала она, топая по ступеням. — И тебя тоже брошу в котел! Тебя и твоего проклятого кота!

И дверь за ведьмой захлопнулась, девушки остались одни.

Отраву все еще трясла дрожь, когда ее спасительница подошла к кровати со свечой в руки и присела рядом.

— Не волнуйся, — сказала она. — У нее ужасная память. К утру даже не вспомнит, что говорила.

Отрава выползла из-под кровати и с помощью хозяйки комнаты поднялась на ноги.

— Я Перчинка, — застенчиво представилась

— Отрава, — ответила гостья.

— Это твое имя? — неуверенно переспросил Перчинка. — Как мило.

— Я сама его выбрала. Перчинка засияла:

— И я тоже! Свое. А Мэб как только меня не называет, — она поставила свечу на пол и села рядом с Отравой. — У тебя красивые волосы. Вот бы и мои были прямыми…

Отрава не знала, что на это ответить, поэтому сменила тему.

— Что ты здесь делаешься

— Живу, — гордо произнесла Перчинка. — Это моя комната! — Она встала и начала подбирать вещи, которые разбросала ведьма. — Здесь, правда, небольшой беспорядок, — извинилась девочка.

Отрава изумленно смотрела на нее. Девочка, похоже, и забыла, что Отрава едва не оказалась в руках у костяной ведьмы. Онаспокойно продолжала убираться и без умолку болтала.

— Я всегда жила здесь, наверное. Просто не помню, что было раньше. Я убираюсь, поддерживаю огонь и все такое. Кости нужно варить весь день, пока они не размягчатся. Иначе Мэб не может их есть. А еще ей нравится отвар из костного мозга.

— Ты смотришь за домом? — потрясенно спросила Отрава.

— Иначе она бы меня съела, — ответила Перчинка так, как будто это было и ребенку ясно.

И снова Отрава не знала, что сказать.

— С этим котом все будет нормально? — вконце концов спросила она, прислушиваясь.

Мэб шумела где-то на первом этаже, оттуда доносился ее визг. Собаки рычали и гавкали.

— С Андерсеном? Да, ничего страшного, — с уверенностью произнесла Перчинка. — Ну, а почему ты здесь очутилась?

— Я хочу попасть в королевство эльфов, чтобы спасти свою сестру.

— Правда? Как здорово!

Отрава одарила девочку взглядом, который: означал, что это совсем не весело, а очень серьезно, но Перчинка просто продолжала мило улыбаться, не понимая. Спустя мгновение в комнату снова прокрался черный кот и начал тереться у ног хозяйки.

— Андерсен! — воскликнула девочка, присела на корточки и взъерошила ему шерстку.

Прежде чем зажмуриться от удовольствия, кот укоризненно покосился на Отраву, как будто бы говоря: «Вот видишь, я спас твою шкуру, иногда приходится помогать людям…

Отрава позволила себе немного успокоиться, поболтав с Перчинкой, чтобы прошел шок от встречи с костяной ведьмой и этой на вид счастливой девочкой с котом, которая жила посреди дома ужасов.

— Могу я у тебя спрятаться? — наконец спросила Отрава.

— Ой, лучше не надо, — ответила Перчинка, выпрямившись.

Андерсен, разочарованный оттого, что его больше никто не гладит, запрыгнул на комод и начал лизать переднюю лапу, время от времени поглядывая вокруг — проверить, что на него еще обращают внимание.

— Но почему? — Рано или поздно она все равно вернется. Она очень хитрая. Если она думает, что ты здесь, то даже духи не переубедят ее. А еще она приведет собак. Нюх у них никакой, зато они все видят и слышат.

Отрава вполголоса чертыхнулась. — А где еще я могу спрятаться?

— Да в доме полно тайников, — весело ответила Перчинка. — Но раз она поймала твой след, то придется очень постараться! В основном отсюда выбираются люди, о которых Мэб не знает вообще. А тебя она уже ищет.

— Она учуяла меня еще ночью, — ответила Отрава.

Перчинка сочувствующе кивнула: — Здесь дни летят незаметно, а вот ночи очень длинные. Поэтому я за раз сжигаю только одну свечу, а то не напасешься.

Отрава задумалась на минуту.

— Сколько людей выбралось отсюда? — Перчинка перестала убираться.

— Не очень много. У меня здесь список есть, — куда-то махнула она.

Отрава подошла к списку на стене, но из-за того, что свеча стояла в другом углу комнаты, ничего не было видно. Девочка решила не забивать этим голову и села обратно на кровать.

— Мэб говорит, что это один из немногих мостов между королевством людей и королевством . эльфов, — щебетала Перчинка. — Поэтому эльфы поставили ее в сторожа. Некоторые люди пытаются бежать из королевства эльфов, другие, наоборот, хотят в него попасть. В любом случае она должна их останавливать. Эльфы не любят людей, сама знаешь. Любят только кушать их.

— И многим удавалось пройти из одного королевства в другое?

— Одному или двум, — ответила девочка. — Андерсен говорит мне, получилось у них или нет. Если Мэб застает меня с чужаками, то приходит в бешенство.

— Тебе кот говорит?

Перчинка странно посмотрела на Отраву.

— Ну да, кот, — сказала она, явно не понимая, что в этом удивительного.

Отрава выбросила эти мысли из головы. Мало ли что на свете бывает.

— А тебя не… — начала она, но запнулась, а потом все же решила договорить. — А тебя не беспокоит то, что ты прислуживаешь чудовищу, которое ест таких людей, как мы с тобой?

Перчинка бросила взгляд через плечо, и ее лицо погрустнело.

— А что еще остается? Думаешь, мне нравится тут жить? Не с кем поговорить, кроме Андерсена. Все, кто сюда попадает, или уходят на следующую ночь, или их съедает Мэб. Что еще делать?

— Нет, это неправильно, — сказала Отрава, поднимаясь на ноги. — Раньше я тоже такой была. Я жила в маленькой деревушке и никогда не уходила из нее. Мечтая о дальних странах, я презирала всех, кто застрял в этом дурацком болоте и не хочет ничего изменить. Но я, как и они, была в ловушке, и, может быть, так никогда бы и не выбралась оттуда, если бы мою сестру не похитили. Я могла остаться там, все время собираясь уйти и откладывая уход. С каждым годом становилось бы все труднее покинуть дом, и однажды я обнаружила бы что уже слишком стара для путешествий.

Перчинка подошла к ней, поднеся свечу ближе. — А ты не боялась?

— Ужасно боялась, — призналась Отрава. — И до сих пор боюсь. Но теперь я не вернулась бы домой и за тысячу соверенов. Я увидела частичку мира и уже не смогу довольствоваться тем, что было.

— Счастливая, — вздохнула Перчинка, и ее глаза засияли. — Я бы так хотела уйти и посмотреть мир! Люди, которые приходят сюда, многое мне рассказывали…

— Что же тебя останавливает? Просто уйди отсюда!

— Я не настолько сильная, — сказала Перчинка. — Я же всего лишь девочка.

— Ну, я тоже. — Что я буду делать? Куда пойду? — простонала Перчинка.

— А это ты решишь по пути, — ответила Отрава. — В этом-то вся прелесть. А теперь мне нужно бежать. Не хочу быть здесь, когда она вернется.

— Удачи! — пожелала ей Перчинка, снова повеселев. — Приходи днем. Пока Мэб спит, я состряпаю что-нибудь вкусненькое.

Отрава попрощалась с девочкой и ушла, спустившись по коротенькой лестнице к двери в коридор. Там она прислушалась, но на этот раз ничего не услышала. Какая-то часть ее хотела вернуться и упросить девочку спрятать ее под кроватью до утра. Но то, о чем говорила Перчинка, имело смысл. Костяная ведьма может вернуться, и тогда от нее не спрячешься. К тому же было что-то странное в том, как спокойно вела себя Перчинка. Она жила в доме смерти при свете одной лишь свечи с чудовищем, которое глодает человеческие кости, вместо матери. Отрава бы не удивилась, если бы эта девочка оказалась просто сумасшедшей. Она что, правда верила, что ее кот с ней разговаривает?

Отрава выглянула в коридор, но там было пусто. Страх снова рос в груди, и он стал сильнее с тех пор, как девочка воочию увидела, кто за ней охотится. Костяная ведьма либо была слишком далеко, либо перестала пронзительно кричать. И собаки тоже замолчали. Может, даже хуже, что она их не слышит: теперь непонятно, где они находятся.

Девушка осторожно прокралась в коридор, обратно к зале с кипящим котлом. Прислушавшись еще раз, она выскользнула на галерею. Волны жара накатывали снизу, от очага, а стены и обстановка пламени как будто дрожали в отблесках пламени, пылающего под большим железным котлом. Отрава с ужасом посмотрела на варево из костей, которое булькало внизу, и на кошмарную люстру под потолком. Но они только напомнили ей о том, что станет с ней, если ее поймают, поэтому девушка постаралась отбросить мрачные мысли. Ни ведьмы, ни ее собак видно не было. Отрава сбежала по деревянным ступенькам и выглянула в коридор, который соединял комнату погребом.

Никого. Только сам дом, казалось, негромко сопел.

Отрава уже решила, что, пока ведьма бродит по дому, искать новое убежище слишком опасно. Поэтому нужно просто вернуться в погреб. Прятаться в мешках с мукой и углем, конечно, не лучшая идея. Но ведь остается еще шахта для угля. Можно забраться туда и пристроить на место несколько досок, закрывающих отверстие. Желоб довольно просторный, там можно просидеть до утра или даже всю следующую ночь, пока не придет время бежать. А еще она могла испачкаться в угле и муке, чтобы скрыть свой запах,

Надо было додуматься до этого раньше! Отраве пришлось набраться смелости, чтобы пересечь коридор между комнатой с котлом и дверью погреба. Она боялась, что оттуда кто-нибудь выскочит, но, к счастью, этого не произошло. Девушка опрометью промчалась по темному коридору, ее путь освещал лишь слабый свет луны из окошка в окне коридора. Отрава заглянула в подвал… и упала духом.

Кое о чем она позабыла. Солнце село, и теперь в погребе ни зги не видно.

Девушка пристально вглядывалась в черноту. Узенькие окошки, забранные закоптелым стеклом, едва спасали днем, а уж ночью вообще не пропускали света. Отрава едва разобрала во тьме груды мешков на полу.

Из другого конца коридора послышался вой, а за ним — мерный топот. Отрава в ужасе вытаращила глаза. Одна из собак спускалась вниз и вот-вот появится в коридоре.

Не время медлить. Отрава проскользнула в погреб, бесшумно закрыла дверь и подперла ее спиной. Вместо дыхания вырывалось из груди какое-то отрывистое всхлипывание. Где-то впереди к каменному полу вели большие ступени, но она совершенно ничего не видела. Еще бы рассмотреть что-нибудь в этой кромешной тьме.

Девушка услышала, как собака вприпрыжку вбежала в коридор. В темноте слух Отравы как будто стал острее. А может, дело в размерах существа, которое подбиралось все ближе: она слышала, как собака часто и тяжело дышит, как цокают по полу ее когти. Отрава не смела двинуться, чтобы псина ее не услышала. Но сердце стучало, как молот, и от этого казалось, что дверь сотрясается.

Собака подбежала в двери погреба и остановилась.

Отрава затаила дыхание. Она терпела целую вечность, а потом все-таки выдохнула. Собака так и не пошевелилась.

И вдруг все зашаталось, и девушка чуть не, полетела с лестницы кувырком. Онатут же опять, прижалась к двери, чтобы та не открылась. Собака билась в дверь головой. Отрава сунула ногу под трещину в камне и подперла дверь что было силы. На лбу выступил холодный пот. Собака снова ударила головой, на этот раз сильнее. Но девушка была готова к этому, и дверь не поддалась.

Уходи, здесь ничего нет… — подумала Отрава, желая внушить эти слова собаке.

Еще удар, такой же сильный. Но Отрава твердо стояла на ногах.

Снаружи послышался озадаченный и жалобный вой, потом снова повисло молчание. Отрава зажмурила глаза, молясь, чтобы собака бросила свои попытки и ушла.

И она вправду ушла. Девушка не могла поверить своей удаче, когда услышала удаляющееся щелканье когтей. Собака возвращалась в комнату с котлом. Отрава подождала несколько минут— вдруг собака вернется — но в доме снова насту— пила тишина. В конце концов девушка позволила себе поверить, что опасность миновала.

Теперь ее глаза немного привыкли к темноте. Все лучше, чем быть совсем слепой. Она даже смогла рассмотреть слабые очертания комнаты. Отрава осторожно, на ощупь спустилась в черноту погреба. Внизу стоял ледяной холод, и у нее по телу побежали мурашки. Правда, девушка не была полностью уверена от чего от страха или от холода. Никто не любит темноту, а в подобном месте она просто невыносима. Отрава медленно направилась туда, где должна была быть, как ей казалось, шахта для угля. Стоит до него добраться, и станет чуточку безопаснее. Крошечными шажками пересекая комнату, девушка не могла избавиться от ощущения, словно что-то готовится схватить ее в любую минуту. Это чувство сделалось настолько навязчивым, что ей пришлось остановиться и взять себя в руки. Она прислушалась к тишине и к тихому зловещему дыханию дома вокруг.

Нет, не вокруг. Сзади.

— Я чую тебя, дорогуша, — тихо пропела костяная ведьма из темноты, и Отрава закричала, когда ей на голову набросили мешок и схватили в охапку, как кролика.

КОЖА ДА КОСТИ

В дом костяной ведьмы заглянул рассвет, но был он очень странный: на небе смешались янтарный и пурпурный цвета, которые казались какими-то ненастоящими. На землю опустился туман, скрыв от глаз все, что было за оградой из костей, но не просачиваясь сквозь нее. В тусклом, болезненном свете солнца по эту сторону изгороди скользили какие-то тени, но был ли это просто туман или нечто более опасное, Отрава не знала точно.

Она сидела в ржавой железной клетке, склонив голову. Ее длинные черные волосы спадали на лицо. Клетка свисала на цепи с потолка комнаты с котлом, высоко над печью; Прямо под клеткой стояла коллекция таинственных снадобий: большие глиняные горшочки, полные всяческих порошков, листьев и мазей. Через всю комнату Отраве улыбалась люстра из черепов. Дверь была открыта, и девушка видела окно в коридоре, по которому и узнавала время. Котел по-прежнему кипел — там варилась свежая порция костей. В комнате стало невыносимо жарко, и весь жар собирался под потолком.

Отрава была на грани отчаяния. Она перепробовала все: протискивалась через прутья, пыталась открыть замок маленькой железкой, даже звала на помощь. Бесполезно. Она не могла вырваться из плена. А даже если бы и смогла, ее сторожила собака величиной с лошадь. Псина свернулась у огня на полу и шумно глодала чью-то ногу.

Девушка наблюдала за ней какое-то время, рассматривая длинное грациозное тело, серую шерсть и широкую морду. Если не считать размеров, собака выглядела вполне обычной. Как и ее близнец, которого Отрава видела в часы перед рассветом, пока висела в клетке. Но стоило псине обнажить пожелтевшие клыки, разгрызая кость челюстями, как Отрава вспомнила слова Миноги: эти твари разорвут ее в клочья, если она только попадется им.