Исцеление любовью (№1) - Сила предсказания

— Выслушай меня и просто попытайся понять. Я же мать.

— А я отец. И своей единственной дочери желаю только счастья.

— Да?! По-твоему, муж-инвалид — это счастье?!! — в отчаянии спросила Таисия.

— Не спеши делать выводы, пока еще ничего не ясно.

— А по-моему, яснее не бывает! Ты хоть понимаешь, на что ты хочешь обречь нашу дочь?!

— Послушай, Самойловым сейчас очень тяжело. Их надо поддержать, а не наносить удар в спину, — попытался успокоить жену Буравин.

— Да, у них горе, им нужна помощь. Но только не за счет страданий моей дочери.

— Таисия, Катя решила выйти замуж. Это ее выбор, и я его одобряю.

— И как всегда, мы своих решений не меняем! Так?! — в голосе Таисии появились жесткие нотки.

— Да, не меняю, — спокойно сказал Буравин. — Ты же хочешь заставить меня предать Самойлова, а я не предатель.

— Что ж, тогда придется все делать самой.

— Что это ты задумала?!

Но тут зазвонил телефон, и неотложные дела уже не позволили Буравину вести этот разговор. Он собрался уезжать, и Таисия, выходя из его кабинета, спросила:

— Меня домой завезешь?

Буравин на секунду задумался и ответил:

— Нет. Нам не по пути. К тому же я тороплюсь.

— Хорошо сказано: не по пути, — подчеркнула Таисия.

* * *

В кабинете Павла Федоровича обсуждался вопрос о том, делать ли Алеше рискованные процедуры. Катя, которая во всем хотела участвовать, пыталась подвести какой-то итог:

— Доктор, я думаю так: хоть Полина Константиновна против, но Леше надо рассказать о новом методе лечения. Я и Борис Алексеевич — выступаем за.

— Павел Федорович, как вы считаете, мнение сына в этой ситуации будет адекватным? — спросил врача Самойлов.

— Думаю, что да. К тому же речь идет о его будущем. Не учитывать его мнения просто несправедливо.

— Он в сознании, а значит в состоянии принять решение. Если согласен — закроет глаза, — сказала Катя. — Но скажите, доктор, а на сколько это все растянется по времени?

— Что все?

— Операция, реабилитация. И в каком состоянии будет Лешка после этого курса?

— Сейчас на эти вопросы очень трудно ответить. Сроки здесь не самое главное.

— Как не главное?! — возмутилась Катя. — А свадьба?! Я ведь уже договорилась с сотрудниками ЗАГСа, платье себе новое купила.

— Свадьба-то здесь при чем? — совсем растерялся врач.

— Как это — при чем?! Мы собираемся расписаться в больничной палате. Уже и дату назначили. Не хотелось бы, чтобы операция помешала свадьбе, — просто объяснила Катя.

— Катя, о чем ты говоришь?! — почти закричал Самойлов. — Сейчас надо думать о том, как спасти Алешу, а не о свадьбе.

— Хорошо, тогда так: мы прямо сейчас пойдем к Алеше и спросим, согласен ли он на лечение. А операцию начнем немедленно.

Катя встала, давая понять, что последнее слово всегда будет за ней.

Маша снова могла поговорить с Алешей. Теперь он мог видеть ее. Она положила его поудобнее и нежно коснулась его руки.

— Так, ну вот и хорошо. Удобно? — спросила она, и Алеша закрыл глаза в знак согласия.

— А я теперь в этой больнице работаю, — продолжала Маша. — Смогу заходить почаще. Хочешь? Мне кажется, тебе сегодня лучше, ты неплохо выглядишь. Ого, костюм! Свадебный? Очень красивый. Ты будешь самым красивым женихом.

Леша смотрел на нее и очень хотел что-то сказать.

— А вот напрягаться и волноваться не стоит. Тебе надо лежать и набираться сил. Придет время, и они потребуются тебе.

«Какое счастье быть рядом!»-подумала Маша.

Вдруг она заметила, что Алеша хочет что-то сказать.

— Молчи, — попросила она его. — Не надо так напрягаться. Наберешься сил, тогда и скажешь.

Но Алеша еле слышно сказал:

— Спасибо тебе.

— Мне не послышалось, ты сказал «спасибо»?! — обрадовалась Маша, потому что Алеша заговорил!

В этот момент в палату вошла Катя и возмутилась, увидев, что Маша склонилась над Алешей:

— Что здесь происходит?! Эй, медсестра! Ты что себе позволяешь?

— Мне показалось, он что-то сказал, — смущенно объяснила Маша.

— Маша, выйдите из палаты, — сказал врач. — Не беспокойте больного.

Маша вышла, а Катя сказала ей вслед:

— Нет, ну надо же! Ее попросили присмотреть за пациентом, а она к нему обниматься лезет!

В этот момент все услышали Алешин голос:

— Катя… Катя…

Как ни не хотелось Косте, но он оказался-таки в этой каморке смотрителя маяка.

— Ну, здравствуй, Костенька, — поприветствовал его смотритель. — Жора, а ты почему один? Где Толик?

— Он, пап, решает вопросы личного плана. И потом, я ему не нянька и не сторож.

— Ты мне тут не паясничай. Лучше прогуляйся пойди!

Команды отца сыновья выполняли быстро и точно.

— Присаживайся, Костя. В ногах правды нет, да и я никуда не тороплюсь. Чаю, может, хочешь? — начал долгий разговор смотритель.

— Нет, спасибо, я постою. — Косте хотелось уйти поскорее.

— Ты, наверное, спешишь, раз присесть не хочешь? Ну, тогда к делу. Как насчет долга?

— Извините, я еще не собрал всей суммы. Но на днях я обязательно все верну.

— На днях? Нет, Костя, так не пойдет. А как же слово? Или ты ему не хозяин? Что же мне теперь с тобой делать? А, Костя? Ты ведь уже не мальчик, Костя. Мужчина! За свои слова надо уметь отвечать.

— А я и отвечу. Только не сегодня, — попросил Костя.

— Не сегодня? А разве уважающие себя люди так поступают? — Смотритель подвел Костю к окну и указал на море. — Взгляни, у него время приливов и отливов не меняется, несмотря ни на что. ?

— Ну и что? — недоумевал Костя.

— Нужно учиться жить у природы, Костя. Настоящий мужчина должен жить так же. Выполнять то, что обещает. Всегда!

Костя слушал и смотрел на море.

— Нравится? — спросил смотритель.

— Море как море. Я его с детства вижу, чем оно меня может удивить?

— Море не может не удивлять! Ты запомни получше, как оно выглядит. Вдруг больше не увидишь?

— Как это?! — заволновался Костя.

— А так. Изнутри будешь морскую жизнь наблюдать, с рыбками общаться. Если, конечно, живым долетишь, о воду не разобьешься. Маяк-то высокий!

— Вы что, угрожаете?!

— Нет, что ты! Я говорю тебе прямо: если не принесешь деньги, твоя земная жизнь закончится!!!

— Я все понял. Обещаю отдать деньги как можно быстрее.

— Костя, ты все время говоришь мне одно и то же. Почему я должен тебе поверить сейчас?

— Я отдам в ближайшие дни. Нет, завтра! У меня в аптеке дела налаживаются, — торопливо говорил Костя.

— А по моим данным, у тебя там полный завал.

— Я найду, это мои проблемы, — убеждал Костя.

— Знаешь, у меня есть принцип: не поддаваться на уговоры. Но я тебе дам последний шанс…

— Спасибо, — облегченно выдохнул Костя.

— Не за что. А чтобы ты не расслаблялся, я тебе накину сверху еще тысчонку. И прошу тебя: помни о море!

Разговор в каморке смотрителя казался Косте бесконечным. С него сошло несколько потов, а он все еще не мог покинуть этого мерзкого для него места.

— В общем, про счетчик ты понял? — спросил смотритель.

— Но где же я возьму лишнюю тысячу? — тоскливо спросил Костя.

— Твои проблемы, Костенька. Считай, что это воспитательная мера, чтобы вернуть тебя к нормальной жизни.

Костя посмотрел удивленно.

— А то ведь ты у нас «золотой мальчик»: в ночных клубах развлекаешься, девушек на яхтах катаешь. Знаю, все про тебя знаю. Что же ты, Костя, за невестой родного брата решил приударить?

— А это уже мое дело! — резко ответил Костя.

— Ну конечно, твое. Я ведь в чужие дела не лезу — так, наблюдаю, в какие руки мои денежки попали…

— Но я же сказал, что отдам!

— Конечно, отдашь! — уверенно сказал смотритель. — Куда ж ты от меня денешься?!

* * *

Действуя по совету брата, Толик купил цветы и отправился к Маше, сам еще не зная, что будет делать или говорить. Но говорить и не пришлось, потому что Маши дома не было.

— Она устроилась на работу в больницу. Сегодня первое дежурство, — объяснила Зинаида.

— А когда она вернется? — расстроенно спросил Костя.

— Ой, милый, не знаю. Непонятно еще, какой у нее график будет.

— Но домой-то она сегодня придет?

— Не знаю. Может, и в ночь оставят. Это же больница!

«Больница так больница», — подумал Толик.

В это время Маша, смущенная, растерянная, но и радостная, вышла из палаты и подошла к посту.

— Представляете, — поделилась она радостью с медсестрой, — Леша заговорил.

— Самойлов? Да ты что?!

— Я сама слышала. Может, он еще поправится. — Маша сияла.

— Нет, это вряд ли. Тут ради него целый консилиум собирали. Вердикт — пожизненная инвалидность.

— Но ведь бывали случаи, когда и не такие больные выздоравливали, — с надеждой сказала Маша.

— Ну, один на сто, может быть! Да, жалко парнишку, и у невесты его выбор не из легких. Инвалид — это навсегда, а она молодая, красивая…

— А разве красивая девушка не может быть преданной? — спросила Маша.

— Может, да только может и разлюбить. — Но тут медсестра что-то вспомнила. — Да, чуть не забыла. Там тебя в приемном покое ждут.

— Бабушка?

— Да нет, парень какой-то.

Маша совсем не ожидала увидеть Толика в больнице.

— Толик?! Это ты меня спрашивал? — удивленно спросила она.

— Да.

— Цветы, шампанское… Ты кого-то здесь ждешь? У тебя сегодня праздник?

— Нет, это тебе.

— Зачем? Я ведь не пью. А розы дорогущие, наверное? Нет, я не могу их взять, — решительно сказала Маша.

— Бери-бери. Не тащить же мне это обратно, — стал уговаривать Толик. Потом он переступил с ноги на ногу и предложил:— Маша, может, в кино сходим или в ресторан? Куда скажешь, в общем.

— Спасибо, Толик. Но мне нужно работать.

— А ты отпросись на полчасика, — с надеждой попросил Толик.

— Не могу, я ведь только устроилась.

— Хотя бы подарки мои возьми.

— Нет, не могу. Принеси мне лучше еще ракушку. И дома чаю попьем. Хорошо? — Маша улыбнулась ему, и Толик расцвел.

В это время Машу окликнула Катя:

— Девушка! Да-да, я к тебе обращаюсь. Тебя просили посидеть рядом с больным, а не обниматься с ним. Не так ли?

— Я не обнималась, я просто… — Маша растерялась.

— Уважаемая, ваша задача ухаживать за больными, а не приставать к ним.

— Как вам не стыдно! Вы же видели…

— Да, я видела! Поэтому запрещаю тебе даже близко подходить к палате Алексея! Все ясно?!

Эта беседа стерла улыбку с лица Толика.

— Так вот, повторяю! — выговаривала Маше Катя. — Я больше не хочу тебя видеть в палате моего жениха.

— Я просто хотела его поддержать. Моя обязанность ухаживать за больными.

— А по-моему, ты ею слишком увлеклась! — продолжала резко Катя.

— Послушайте, да мне и в голову не могло прийти…

— Конечно, потому что голова не тем забита! — прервала Машу Катя.

Неожиданно Толик сделал шаг вперед и заслонил Машу от Кати.

— Исчезни! — обратился он к Кате. — По-доброму прошу!

— Я, кажется, не с тобой разговариваю, — в голосе у Кати появилось презрение.

— Зато я с тобой! Сгинь, говорю!

— Ты, наверное, сумасшедший из соседнего корпуса?

Толик сделал шаг вперед, как будто перед ним никого нет. И Катя вынужденно попятилась.

— Ага, контуженый! Я тебя сейчас покусаю, и мне за это ничего не будет. Нам, придуркам, закон не писан. — Толик продолжал наступать.

— Толик, не надо… — попыталась остановить его Маша.

— А ну, хватит прикидываться! — привычно скомандовала Катя.

— Ой, держите меня, санитары! Ни за что ведь жизнь невинную загублю!!! — заорал Толик.

И Катя убежала.

— Испугалась? — спросил Толик у Маши. — Не бойся, я уже в норме.

— Толик, ну ты даешь! Даже я поверила! — усмехнулась Маша.

— Да ладно… Просто ненавижу, когда люди так себя ведут. Маш, может, все-таки погуляем?

— Извини, не могу. Мне работать надо. А ты прогуляйся. Зачем тебе в больнице торчать?

— Если бы я здесь не торчал, тебя бы уже в клочья разорвали. Подожду на всякий случай.

— Толик, до конца смены еще о-го-го сколько! Иди. Я сама справлюсь.

— И все-таки я подожду, — решил Толик. — На улице, у подъезда. Будут проблемы, ты крикни — и я подскочу.

— Хорошо! Если будут, крикну, — пообещала Маша.

* * *

Какое счастье — говорить! Родители наконец-то смогли поговорить с Алешей, рассказать о том, что произошло, посоветоваться.

— Вот такие дела, сын, — сказал Самойлов. — Мама против, а мы с Катей хотим с тобой посоветоваться.

— Ну вы даете! О чем тут было думать, если есть шанс снова встать на ноги?! — сразу же определился Алексей.-Мама, понятно, боится всего! Но ты-то почему не настоял? Неужели ты сомневался, что я соглашусь?!

Самойлов опустил голову. Врач понял, что отцу и сыну нужно серьезно поговорить.

— Ну, вы тут поговорите вдвоем. Пойдемте, Катя.

Беседа отца с сыном не была легкой.

— Не думал, что вы с мамой вот так, без меня, будете решать, как мне жить, — сказал Леша.

— Леша! Никто ничего не решал! Мы просто очень беспокоимся за тебя, — возразил отец мягко.

— Но ведь речь идет обо мне! Значит, только я вправе принимать решение.

— Нет, сынок, не только ты. Мы с мамой не переживем, если с тобой опять что-то случится, — у Самойлова дрогнул голос.

— Папа, у меня появилась возможность стать нормальным человеком. Пусть даже призрачная, но я все равно использую ее, — настаивал сын.

— Сынок, в случае неудачи ты потеряешь жизнь. А мы с мамой тебя.

— Но я не хочу остаток дней провести в инвалидной коляске! И терзаться тем, что упустил свой единственный шанс!

— Алеша, и все же не торопись. Я прошу тебя, подумай еще немного. Может быть, мама права?

— Пап, лучше потерпеть, чем всю жизнь быть для вас обузой! — с горечью сказал Алеша.

— Сынок, не говори глупости! Ты никогда не был и не будешь обузой для нас с мамой!

— Я знаю, вы меня не оставите. Но я сам не смогу так жить. Ничего, вот увидишь, я еще на своей свадьбе попляшу! И потом, не думаю, что это лечение тяжелее, чем у Сан Саныча палубу драить!

— Это уж точно! Ладно, пойду скажу врачу, что мы согласны на этот эксперимент, — сдался отец.

— Пап, скажи, а почему Костя не приходит? — вдруг вспомнил о брате Алексей. — Пожалуйста, передай ему, что я очень его жду.

— Хорошо, он придет, обещаю.

На пороге отец остановился и сказал:

— Я хочу, чтобы ты знал… Я горжусь тобой, Лешка!

* * *

Полина знала, что эта встреча должна состояться, и она состоялась.

— Спасибо, что пришел, Витя! Мне так плохо! И очень хочется, чтобы ты был рядом.

— Ну что ты! — ласково сказал Буравин. — Я всегда рядом с тобой. Вот уже 25 лет.

— Да, я знаю и чувствую это. Но мне так не хватает твоей помощи сейчас, когда у меня такое горе!

— И для меня это тоже горе! Поверь, я бы все отдал, если бы мог разделить с тобой не только горе, но и радость.

— Понимаешь, Витя, я не знаю, как быть! Борис настаивает на лечении, а я боюсь, что это навредит Алеше.

— Может быть, не так все страшно и стоит попробовать?

— Но врач сказал, что не дает никаких гарантий. Возможно, после процедур Алеше станет хуже.

— Тогда надо спросить у Алеши!

— Он согласится, я уверена! Ради Кати он согласится на что угодно. Лишь бы снова встать на ноги для нее.

— А разве это плохо? — заглянул ей в глаза Виктор. . —Нет, это хорошо. Но Катя… Поймет ли она, на что он решился, если лечение пройдет неудачно и он не сможет ходить?

— Ты что?! Она же моя дочь! И я знаю — что бы ни случилось, она останется с Алешей. Ты веришь мне?

— Да, я верю тебе! — с благодарностью взглянула Полина на Виктора.

* * *

Катиному возмущению не было предела. Увидев Самойлова, она кинулась к нему:

— Борис Алексеевич, вы видели, что происходит? Да что эта дрянь себе позволяет!

— Катя, не кричи, пожалуйста. Объясни, что стряслось!

— Эта девица, медсестра, все время крутится вокруг Алеши. Я попросила ее держаться от него подальше, так она…

— Катя, опомнись! — остановил ее Самойлов. — О чем ты думаешь?! Главное сейчас — это здоровье Алеши, а все остальное — мелочи!

— Но она постоянно крутится возле него! — уже не так настойчиво повторила Катя.

— Катя, она медсестра, поэтому должна быть рядом! У тебя от переживаний просто сдают нервы…

— Нет, это не нервы!

— Ну, не придирайся. Думаю, скоро все наладится.

— Так Алешка согласился?! — обрадовалась Катя.

— И сейчас ему очень нужна твоя поддержка. Прошу тебя, побудь с ним.

— Ну конечно! Я ведь как раз к нему и шла.

— Хорошо. Поговори с ним. Укрепи его волю к победе. Я знаю, у тебя получится. — Самойлов посмотрел на часы и добавил: — Извини, у меня срочное дело.

У него действительно было .срочное дело. Он должен был встретиться со следователем Буряком, ведь у него были хорошие новости. С них он и начал, зайдя в кабинет майора:

— Здравствуй, Гриша! Алеша начал говорить!

— Надеюсь, что с ним все будет в порядке! — обрадовался Буряк.

— Гриша, я хочу, чтобы ты поговорил с ним перед операцией. Ведь его показания самые важные в этом деле.

— Боря, я же тебе говорил: нет никакого дела! И так ясно, что авария — несчастный случай. И только ты не хочешь в это поверить.

— Ну так разуверь меня! Предъяви факты, улики! — потребовал Самойлов.

— По-моему, все это уже есть: и осколки ампулы, и заключение врачей — все указывает на то, что Алеша принял наркотик и не справился с управлением.

— Да, я согласился бы с тобой, если бы не был твердо уверен, что мой сын не наркоман! Прошу тебя, поговори с ним, пожалуйста.

— А ты уже расспрашивал его? — в голосе следователя появились профессиональные нотки.

— Нет, я не решился. И потом, лучше тебя это все равно никто не сделает. Ты же сразу поймешь, скрывает он что-то или нет.

Следователь остался доволен тем, что без него ничего не предпринимали.

— Хорошо, я поговорю. Но поверь моему опыту, это вряд ли что-то изменит.

* * *

Костя наконец-то добрался до спасительного Левиного ресторанчика и подробно рассказал о встрече на маяке.

— А еще смотритель сказал, что счетчик включает.

— Тогда надо поторопиться, — посоветовал Лева. — У него этот счетчик поломался: слишком быстро считает.

— Что же мне делать, Лева? Денег нет. Он же из меня душу вытрясет!

— А раньше о чем думал? И куда ты столько денег подевал! Хотя можешь не говорить, я сам догадался. На девчонку свою потратил?

— Да, ни Катю.

— И сколько?

— Десять тысяч.

— Десять штук баксов? — удивился Лева. — Да, Катерина, наверное, довольна.

— Я старался… Понимаешь, пока Лешка в рейсе был, я все думал, что она вернется ко мне. Подарки, цветы каждый день приносил. Даже не заметил, как деньги кончились. — Вид у Кости был удрученный.

— Плохо старался, раз она замуж за брата собралась.

— Лева, слушай, выручи! Займи по дружбе, а? Я верну, вот увидишь!

— А я по дружбе говорю тебе «нет»! — жестко ответил Лева.

— Ты что?! Почему?!

— Знаешь поговорку: хочешь потерять друга — дай взаймы? Так вот, Костик, я твоей дружбой очень дорожу.

— Какая же дружба после этого? — возмутился Костя.

— Самая крепкая, духовная, — ответил Лева. — Да ты не отчаивайся, у родных займи.

— А ты думаешь, им сейчас до меня?

— Это как преподнести. Помозгуй. А еще лучше к Буравину сходи. Хорошенькое дело, ты что, его дочку за просто так развлекал?

— А что, это идея! — обрадовался Костя.

— Вот видишь! А еще в моей дружбе сомневаешься!

Денег Лева взаймы не давал, но шикарных идей у него было море, и они были беспроцентными.

* * *

Оставшись без поддержки мужа, Таисия стала искать ее в других местах. Они с Риммой долго раскидывали карты, но ничего путного не получалось.

— Да, суровый расклад, — сказала Римма. — Но можно, конечно, еще раз попробовать…

— Нет, Римма, не нужно, — остановила подругу Таисия. — Все так и есть. Если бы ты знала, как я устала за последнее время. Эта безумная затея со свадьбой в больнице просто убивает меня.

Таисия налила себе в бокал вина из стоящей рядом бутылки.

— Но Катя, сколько помню, всегда была разборчивой Девочкой, — задумчиво заметила Римма. — Пусть подождет, пока ситуация прояснится.

— Она и слышать об этом не желает! Но больше меня пугает другое. Понимаешь, она совсем не хочет со мной разговаривать. Как будто я не мать, а враг какой-то!

— Ты уверена?

— Да! А с Виктором они, наоборот, сблизились. Это очень подозрительно!

— Тая, ну не выдумывай! Катя же и его дочь, — пыталась успокоить подругу Римма.

— Раньше его интересовала только работа! А теперь он влез в наши дела и вбивает клин между мной и дочерью. И я знаю почему!

— Подожди, — догадалась вдруг Римма, — ты хочешь сказать, из-за Полины?

— Конечно! Чтобы перед ней покрасоваться, он даже дочерью готов пожертвовать! А если я об этом Кате скажу, она все равно не поверит. Что же мне делать?!

— Не впадай в истерику раньше времени! — Римма тряхнула хорошенькой головкой. — Лучше подумай, неужели больше нет никого, кому не нужна была бы эта свадьба?

— Да я же говорю, все против меня!

Римма на секунду задумалась, глядя на столик с разложенными картами.

— Тая, но у тебя должен быть союзник! Так говорят карты.

— А кто он, твои карты не скажут? — улыбнулась Таисия.

— Они говорят… только не смейся!., что этот человек — дурак!

Услышав о дураке, Таисия даже поставила бокал на стол и уточнила:

— Дурак?! Ты сказала, что мне поможет дурак?!

Римма показала ей карту.

— Ну, еще его называют шутом. Видишь, он шагает, глядя в небо, и не замечает, что под ногами пропасть.

— Ерунда какая-то!.. Это имеет хоть какое-нибудь значение?

Римма снисходительно улыбнулась.

— Значение? А ты вспомни, знаешь ли ты такого человека… Безрассудного, расточительного и сумасбродного. Страстного настолько, что он не видит ничего вокруг, кроме обожаемого предмета…

— Есть! Я знаю, кто он! — Таисия стала лихорадочно собираться. — Все, спасибо! Я знаю, где его найти!

— Ну, и куда же ты собралась?

— В ресторан твоего бывшего мужа.

— К Леве?! Тая, он, конечно, шут и дурак порядочный, что от меня ушел, но помочь тебе в этом деле вряд ли сможет.

— Успокойся, подруга. Лева здесь ни при чем, — Таисия мстительно улыбнулась. — Я попрошу помощи у другого дурака…

* * *

Павел Федорович подробно проинструктировал медсестру, что надо будет делать для дальнейшего лечения Алеши.

— Основная сложность лечения в том, что мы не сможем применить обезболивающее, — отметил он. — Иначе эффект препарата упадет до минимуму! На этом этапе от вас потребуется больше человеческих качеств, нежели профессиональных. Надо будет помочь пациенту справиться с болью. Понимаете?

Медсестра внимательно слушала.

— Необходимо каждые полчаса вводить препарат, корректируя дозировку в зависимости от стабильности температуры, давления и пульса пациента. Надеюсь, пока все понятно?

— Да, Павел Федорович, я все поняла. Скажите, а это будет первый случай применения вашего метода?

— Да. Но вы не волнуйтесь, мы справимся! Вы же опытная медсестра.

— Да, я опытная медсестра. Но я не смогу вам ассистировать. Извините.

— Но почему вы отказываетесь? Объясните.

— Павел Федорович, вы сами говорите, что метод еще до конца не опробован. Это же подсудное дело!

— И вы думаете, что я предлагаю вам что-то криминальное? — строго спросил врач.

— Ну, зачем вы так! Я же столько лет под вашим началом проработала. Вам я верю как себе. Но вдруг парень этот не выдержит?

— От больного и его родных я получил официальное согласие. Здесь бояться нечего, — успокоил врач.

— Да ведь им просто не на что больше надеяться! Поймите, у меня не бог весть какая должность, но рисковать ею я не намерена. — Она отвела взгляд в сторону.

— Да, я вас понимаю. Хорошо, я обращусь к другим медсестрам.

— Они тоже откажутся. Ни одна из них не согласится так рисковать.

Выйдя из кабинета Павла Федоровича, медсестра подошла к сестринскому посту и присела рядом с Машей.

— Ну, что Павел Федорович сказал? — спросила Маша, продолжая что-то писать в журнале.

— Предложил ассистировать при лечении нашего Самойлова, но я отказалась.

— Почему? — удивилась Маша.

— Его метод находится в стадии разработки. А если что-то пойдет не так?

— Что же он собирается делать? Ведь ему обязательно нужна ассистентка! — заволновалась Маша.

— Не знаю. Из наших никто не согласится ему помогать!

— А я бы согласилась. — Голос девушки звучал уверенно.

— Ну так пойди, скажи ему! Он в таком положении, что, глядишь, и переведет тебя из нянечек в медсестры.

— Спасибо за совет, — искренне сказала Маша.

«Наивная девочка», — подумала медсестра.

Зайдя в кабинет к Павлу Федоровичу, Маша заявила с порога:

— Павел Федорович, я согласна.

Врач посмотрел на нее с удивлением:

— На что вы согласны, Маша?

— Я знаю, что вы собираетесь делать.

— Так, интересно. И что же? — заинтересованно спросил Павел Федорович.

— Я хотела сказать, я в курсе того, что вы собираетесь лечить новым методом Алексе» Самойлова и у вас нет ассистента.

— И вы хотите выразить солидарность? Что ж, спасибо.

— Нет, я хочу сказать, что готова вам ассистировать.

— Машенька, тут одного желания мало. Необходимо еще и умение.

— Павел Федорович, но у меня же есть медицинское образование, — стала уговаривать врача Маша.

— Это очень рискованное лечение. Если у нас не получится… — тут он запнулся.

— Получится, вот увидите! — стала убеждать его Маша. — Я буду очень стараться!

— Скажите, Маша, кто он вам?

— Просто знакомый… — честно ответила Маша.

— Иные так о своих родных не заботятся… Знаете, есть такой обычай: если ты спас человека от смерти, то обязан заботиться о нем всю оставшуюся жизнь.

— Может, и так… — тихо сказала Маша. —Что ж, спасибо, что согласилась помочь. Пойдем тогда поговорим с пациентом и его родными.

* * *

Войдя в палату к Алеше, следователь Буряк огляделся и бодрым голосом спросил:

— Как себя чувствуешь, герой?

— Голос прорезался, — ответил Алеша. — Теперь хоть воды могу попросить! Врачи обещают поставить на ноги: медицина на месте не стоит.

— Ну и отлично! Слушай, я с твоим отцом разговаривал. Он все не может понять, как такое могло с тобой произойти.

— Честно говоря, я и сам не понимаю. Пытаюсь вспомнить, какая-то мозаика получается…

Следователь внимательно присмотрелся к Алеше:

— Вот поэтому я к тебе и пришел. Давай попробуем разложить эту мозаику.

— А что, аварией уже заинтересовались правоохранительные органы?

— Пока нет. Леша, ты же понимаешь, я сейчас говорю с тобой не как следователь, а как друг отца.

— Да, конечно.

— Скажи, ты употреблял в тот день наркотики?!

— Наркотики? — Алеша искренне удивился. — Нет, конечно! Я что, похож на наркомана?

— Не похож. Но анализы твоей крови говорят обратное.

— То есть как?! — Алешино непонимание росло.

Следователь внимательно наблюдал за Алешиной реакцией. Не переигрывает?

— Я правда не принимал наркотиков! Ни тогда, ни до этого.

— Хорошо. Вспомни, когда ты садился за руль, ехал к ЗАГСу, как ты себя чувствовал? Было ли что-то странное, необычное?

— Да, была сильная слабость, и очень хотелось спать. Но я решил, что это из-за усталости. Мы же только из рейса пришли, а моя вахта была последней.

— А потом? — вкрадчиво спросил следователь.

— Хотел остановиться, но я ведь опаздывал к Кате. Решил перебороть сон и поехал дальше, а потом уже ничего не помню.

— А ты принимал в этот день или накануне какие-нибудь лекарства?

— Таблетки? Зачем?! Да я здоров, как бык… — тут Алеша осекся, — вернее, был здоров.

— Может, кто-то подложил их тебе в еду?

— Нет, последний раз я ел на корабле, а там все из общего котла.

— И уж конечно, никто не мог незаметно сделать тебе укол! Да, странная история… Ну ладно, поправляйся. А я еще навещу твоего врача.

* * *

По совету Левы Костя пошел к Катиному отцу и довольно долго прождал его в приемной, уже отчаялся его увидеть, но Буравин все-таки приехал. Зайдя в офис и увидев Костю, он нисколько не удивился.

— Привет! Отца ждешь? — спросил Буравин.

— Нет, Виктор Гаврилович, вас. У меня к вам очень серьезный разговор.

— Вот как? Ну, рассказывай.

— У меня возникли небольшие трудности в аптеке, — начал Костя.

— Небольшие? — уточнил Буравин.

— Ну, если честно, то существенные. — Костя отвел взгляд.

— Хорошо, если тебе нужен совет, я всегда готов помочь.

Да, советчиков у Кости было хоть отбавляй!

— Но мне нужен не совет… Мне срочно нужны деньги!

— И сколько же тебе нужно?

— Одиннадцать тысяч долларов, — выдохнул Костя, — Я закупил большую партию товара, но он завис, и у меня нет сейчас оборотных средств. Очень прошу, помогите!

— А почему ты не хочешь обсудить это с Борисом? — засомневался Буравин.

— Понимаете, мне просто стыдно сейчас идти к отцу со своими проблемами. Я должен поддерживать их с матерью, а получается… — стал объяснять Костя.

— Да, я понимаю! Но у меня нет столько денег.

Костя обреченно вздохнул. Это конец. Костя уже хотел выйти, но Буравин его остановил:

— Подожди! Мы с твоим отцом просто не держим в сейфе столько наличных. Ты вот что, приходи попозже. Я что-нибудь придумаю.