Исцеление любовью (№1) - Сила предсказания

— Маша, Машенька! — окликнула ее бабушка. — Так как же ты оказалась в больнице?

— Сначала я помогала врачам, а потом они взяли меня на скорой в больницу, — объяснила девушка.

— Ты у меня молодец! — в голосе Зинаиды слышалась гордость за внучку.

— Знаешь, я успокоилась только тогда, когда Алешу отправили в операционную. У него очень серьезные травмы, и врачи боялись не довезти его.

— Даст бог, выкарабкается парень! Вот бедный, попал как! Знать, и вправду сильно спешил к невесте!

— Мне так хотелось дождаться конца операции… Убедиться, что его жизнь вне опасности.

— Зачем же ты ушла оттуда, если так переживаешь? — удивилась Зинаида.

— Я не могла там оставаться… Алешина невеста должна была приехать… В общем, его родители попросили меня уйти, — тихо объяснила Маша.

Тут бабушка даже руками всплеснула от возмущения:

— Они тебя выгнали, так, что ли?!

— Вроде того… Да какое это имеет значение?

Маше, конечно, было обидно, но она во что бы то ни стало хотела это скрыть. Правда, Зинаиду так просто не проведешь.

— Машенька, не обижайся на них. Родителей Леши можно понять.

— Я не обижаюсь, — тихо сказала Маша, — только я бы могла посидеть тихонько в коридоре до конца операции.

— Они просто не поняли. Все ведь на нервах, — объяснила Зинаида. — Приедет его невеста, — а тут незнакомая девушка. Что она подумает? Ну посуди сама…

— Наверное, ты права. Только, представляешь, отец Леши предложил мне денег. — Машин голос дрожал от обиды.

— Чтобы ты ушла?! — возмутилась бабушка.

— Нет, за то, что я помогла спасти Алешу, — объяснила Маша.

— Ну и взяла бы!

— Бабушка, ну как можно?! Я не из-за денег помогала, — не согласилась с бабушкой Маша.

— Я понимаю, что не из-за денег, но ты кучу сил и времени потратила, чтобы помочь их сыну. Так что Могла бы смело взять.

— Я подумала, что это неправильно.

— А надо было о нас подумать. Мы ведь сейчас совсем без денег. Как нам дальше жить? — Зинаида пригорюнилась.

— Но я же не могу зарабатывать на чужом горе! — убежденно сказала Маша.

— Интересно получается! Спасаешь от смерти младшего брата, а старший тебе месяцами зарплату не платит! Разве это правильно? — возмутилась Зинаида.

— Бабушка, ну почему ты не хочешь меня понять?!

Маша окончательно обиделась и решила уйти, но Зинаида ее остановила, взяла за руку и нежно сказала:

— Постой, внучка. Извини. Я же сама такая, как ты. Всю жизнь другим людям за «спасибо» помогаю. Думала тебя уберечь. Да нет, видно, такова наша доля!

Между бабушкой и внучкой вновь установились мир и согласие.

* * *

Какой короткой бывает человеческая жизнь и какими долгими, бесконечно, безысходно долгими могут быть несколько часов операции, от которой зависит эта жизнь.

Как матери совладать с собой, смириться со своей беспомощностью и бессилием?

Полина не видела никого вокруг, когда врачи вывезли из операционной каталку с ее сыном. Она кинулась следом, но в реанимационную палату ее не пустили. Плохо понимая, что происходит, она обратилась к врачу:

— Доктор, да скажите же, что с ним?! Как прошла операция? И почему в реанимацию?

— Все в порядке, — по-деловому сухо ответит тот. Он давно привык общаться с родственниками пациентов и как врач старался избегать беспочвенных обещаний и утешений. — Так положено после операции. Проведем послеоперационное обследование, а потом расскажу о состоянии вашего сына подробнее.

— Но жизни… Его жизни уже ничего не угрожает?

Врач бережно, но настойчиво отстраняя ее от себя, повторил:

— Я все расскажу вам позже, я уже сказал, не волнуйтесь.

Слезы хлынули из глаз несчастной матери, застилая все вокруг. Уже не видя, кому она это говорит, Полина прошептала:

— Спасибо… Мой сыночек, живой Самойлов в тщетной попытке утешить жену обнял ее. Как важно бывает иногда вот так просто обнять, защитить, отвести от края.

После нового бесконечного ожидания к Самойловым вновь подошел врач для более подробного разговора.

— Операция была тяжелая… — начал он. — У вашего сына множественные осколочные переломы с повреждением мягких тканей… — Поймав испуганный взгляд матери, он уточнил: — Но организм у него молодой. Он все это перенес.

Полина с надеждой ухватилась за его слова:

— Значит, все будет хорошо? Леша поправится?

— К сожалению, я пока таких гарантий дать вам не могу. Все будет зависеть от того, справится ли ваш сын с шоком, вызванным аварией, или нет.

— Это все очень опасно? — снова напрягаясь, спросила Полина.

— Да. Лечение можно продолжать только после того, как он выйдет из состояния шока. Худший вариант, когда больной не справляется с шоком и впадает в кому.

— И что тогда?

— Мы можем очень долго поддерживать жизнь пациента, но часто люди умирают, так и не выйдя из коматозного состояния, — честно признался врач.

Срываясь на истерику, измученная женщина закричала:

— Но так же нельзя! Нужно как-то ему помочь! Нужно что-то делать!

— Я уже сделал все, что мог. Алексею введен препарат, который поможет преодолеть травматический шок. А сейчас нам остается только ждать. Теперь все будет зависеть от выносливости организма.

— Значит, у нас есть надежда? — спросила Полина.

Врач продолжал держать официальный тон.

— Надежда всегда остается с нами… Но пока более определенного я вам ничего сказать не могу. Препарат должен подействовать в ближайшее время.

— И что тогда?

— А тогда уж можно будет говорить о том, какое мы назначим лечение и как его будем проводить.

С плохо скрываемой болью в голоде Полина спросила:

— Он в палате один?

— Ну что вы! С ним рядом — дежурная медсестра. Да и я каждый час осматриваю его. Ваш сын находится под постоянным наблюдением.

Голос Полины снова задрожал:

— Доктор, пожалуйста… Разрешите мне побыть рядом с сыном.

"Пока не могу… Извините…

— Ну тогда позвольте хотя бы взглянуть на него…

Сдавшись под ее напором, врач неуверенно произнес:

— Ну хорошо, вы можете зайти ненадолго… Но, — сразу же предупредил он, — только не плачьте! Вы должны быть спокойны.

Натужно улыбаясь врачу, Полина кивнула. Сейчас она была готова на все. Уже собираясь идти, она неожиданно повернулась к мужу. Что-то не давало ей все время покоя, а сейчас она поняла, что именно:

— А где Катя? — спросила она.

— Не знаю… По-моему, еще не приехала, — неуверенно ответил Самойлов.

Снова едва не срываясь не крик, Полина попросила:

— Боря, узнай, пожалуйста! Надо ведь, чтобы и она пришла к Алеше!

Она собиралась сказать еще что-то, но тут ее окликнул врач:

— Полина Константиновна!

— Простите, доктор! Я готова! — ответила она.

И быстро, пока врач не передумал, она пошла в палату.

Теперь все собирались в больнице.

Приехал Буравин поддержать Самойловых.

— А Катя где? — спросил у него Борис, вспомнив просьбу жены.

— За Катей в ЗАГС поехала Таисия. С минуты на минуту будут здесь, — объяснил Буравин. — А Леша как?

— Врачи провели операцию, но пока он без сознания.

— А что они говорят?

— Ничего определенного… Надо ждать, когда он преодолеет шок… — Самойлов настолько был занят своими мыслями, что переспросил: — Так где, ты сказал, Катя?

— Сейчас приедет… Тая за ней поехала… — терпеливо, как больному, объяснил снова Буравин.

— Ну да… Ты уже говорил… Извини… — рассеянно произнес Самойлов.

— Все будет нормально, Боря… Алеша поправится… Вот увидишь! — стал успокаивать друга Буравин.

Но Самойлов его почти не слышал и думал о своем:

— Надеюсь. Полина просто с ума сходит!

— Ты успокой ее… И сам не волнуйся так. А как только что-то понадобится: деньги, лекарства, — ты сразу говори. Я все достану! — Буравин искренне готов был помогать.

— Хорошо. Как только Катя придет… Ну… Ты знаешь, где мы…

— Конечно, вы только не волнуйтесь. Я сразу пришлю Катю к вам…

Буравин сжал руку товарища. Похлопал его по плечу.

— Я с вами, Боря. Держись, дружище…

Самойлов только кивнул.

На выходе из больницы Буравин столкнулся с Костей.

Тот уже понял, что не только брат, но и он сам попал в беду: ведь все получилось совсем не так, как он планировал.

— Виктор Гаврилович, где они?! — кинулся Костя к Буравину.

— Там, в коридоре, у палаты дежурят. А Катя где? Или она с матерью приедет?

— Катя убежала из ЗАГСа до того, как приехала Таисия Андреевна…

— Как это убежала? Куда? Зачем? — изумился Буравин.

— Я не знаю куда! Она обиделась на Алешу… Рассердилась. Думала, что он нарочно не приехал! — Костя знал гораздо больше, чем говорил.

— Тогда понятно. Такой удар в такой день. Как же нехорошо все вышло… Ее же здесь Самойловы ждут! А Таисия где?!

— Она домой поехала. Думает, что Катя туда вернется, — объяснил Костя.

— Да зачем думать, когда нужно просто позвонить?! Вы звонили ей?!

— Да. Но она сначала трубку бросила, а потом совсем заблокировала телефон.

— Так, значит, Катя до сих пор не знает об аварии?! — вдруг осознал Буравин.

Костя кивнул и пошел отыскивать родителей.

Он нашел отца в коридоре. Он сидел на стуле, закрыв лицо руками. Костя присел рядом с отцом и обнял его. Только после этого Самойлов поднял голову и посмотрел на него.

— Что с Алешкой?! — спросил Костя.

— Он в реанимации. Больше врачи ничего не говорят.

— Папа, как это произошло? Тебе что-нибудь известно? — Этот вопрос был очень важен для Кости. Отец даже не понимал, насколько важен.

— Пока почти ничего. Костя, я не понимаю, как это могло случиться? Алешка никогда не был лихачом. Всегда уверенно водил машину.

— Может, это из-за того, что он спешил на свадьбу? — предположил Костя.

— Нет, — отрезал Самойлов. — Ты же сам его видел. Он спешил, но не настолько, чтобы потерять управление машиной на ровном месте.

— Давай я схожу на место аварии? Посмотрю, может, в машине была какая-то неисправность? — Костя явно волновался, ему хотелось кое-что проверить, как-то себя защитить.

— Может быть…

Отец задумался, а потом, приняв решение, сказал:

— Костя, действительно, сходи. Нужно все осмотреть. Я хочу знать, почему это случилось. И я узнаю.

В голосе отца звучала яростная решимость. Было понятно, что это не просто слова. Костя испугался. Испугался за себя.

Это чувство не покидало его и потом, когда вернулся Буравин и строго спросил:

— Почему не остановили Катю?

— Зося пыталась… Говорила, что у Леши, наверное, что-то случилось… Но Катя и слушать ничего не захотела… — аккуратно подбирая слова, ответил Костя.

— Вот же характер упрямый! — Уж кто-кто, а Буравин знал свою дочку.

— Зося побежала за Катей, но та уже прыгнула в лимузин и уехала… — продолжил свой рассказ Костя.

— Так, лимузин. Понятно.

Буравин взял телефон и набрал номер.

— Алло? С вами говорит отец девушки, которую вы сегодня увезли от ЗАГСа… Буравин. Да-да… Невесты… Куда вы ее отвезли?

В это время в приемном покое появился водитель лимузина, говоря по телефону с Буравиным:

— Ваша дочь сказала…

Но тут водитель поднял глаза и увидел Буравина, смотрящего на него. Мужчины одновременно выключили телефоны.

— Так куда вы отвезли мою дочь? — повторил свой вопрос Буравин.

— К маяку. Она так захотела. А потом я все время искал вас, чтоб разобраться с деньгами: мы же арендовали лимузин на целый день.

— Почему вы оставили ее одну там, на море? — возмутился Буравин — Почему не привезли обратно?!

Водитель пожал плечами:

— Она потребовала, чтобы я уехал.

Буравин посмотрел на водителя взглядом, которым одаривают полных идиотов, и без слов быстро пошел к выходу.

— Так что с деньгами? Я что-нибудь должен? Вы же за весь день заплатили вперед! — спросил ему вслед водитель.

Буравин развернулся и отдал две команды. Одну Косте:

— Иди к брату.

Другую — водителю:

— Вы свободны. Возвращать ничего не надо.

Сказав это, Буравин сел в машину и помчался к маяку, сходя с ума от волнения за дочь.

Катя в это время стояла у обрыва с отрешенным взглядом, смотря прямо перед собой. Медленно сняв фату, она бросила ее с обрыва в море. Но после этого не ушла, а осталась смотреть на причудливый полет легкой ткани.

Когда Буравин подбежал к обрыву, Кати там не было. Он вообще не увидел там никого. Пусто. Буравин подошел к краю обрыва, посмотрел на море. И вдруг он увидел в море фату, пляшущую на волнах… Насмерть перепуганный Буравин пытался заглянуть под обрыв, но это у него не получилось, и он решил спуститься вниз. В это время к нему сзади подошла Катя.

— Отец, что с тобой? — удивленно спросила она.

— Катя?! Ты?.. Слава богу, ты жива! — кинулся к дочери Буравил.

— А ты думал, я прыгну с обрыва из-за того, что меня бросили? Не дождутся!

— Так ты же ничего не знаешь еще?! Едем быстрее! К Алеше!

— Ни за что! После его хамского поступка…

— Леша в больнице, Катя! Он попал в аварию…

— В больнице?! — Катя искренне удивилась, даже не поняла еще сказанного.

— Да, состояние Леши тяжелое, но… Врачи борются…

Катя молчала, пытаясь осмыслить услышанное.

— Едем! — поторопил дочь Буравин. — По дороге все расскажу…

* * *

Самойлов, томящийся в коридоре больницы, не мог сидеть без дела. Он взял телефон и стал звонить следователю: .

— Гриша? Нам нужно встретиться!

— Да, Боря. Конечно. Да, прямо сейчас…

— Только я не смогу приехать к тебе. Я еще в больнице. Не могу оставить Полину здесь одну.

— Может, тогда по телефону поговорим? — предложил Буряк.

— Это не телефонный разговор, Гриша, — ответил Самойлов.

— Я понял. Как Леша?

— Пока непонятно. Об этом я и хочу поговорить с тобой… Это и срочно, и очень важно для меня.

— Насколько это срочно?

— Гриша, я хочу, чтобы ты провел расследование.

— Значит так, Боря. Ты пока будь в больнице, я сейчас к тебе туда подъеду. .

— Спасибо, жду тебя.

Самойлов выключил телефон, сжал его в кулаке. Его взгляд горел мрачной решимостью.

В это время в палате что-то произошло, потому что сиделка-медсестра внимательно посмотрела на аппаратуру, потом на часы и направилась к выходу.

— Куда вы? — встрепенулась Полиса.

— Мне нужно позвать врача.

— Что-то случилось? Алеше хуже?! — заволновалась Полина.

— Успокойтесь. Я сейчас вернусь. А вы здесь побудьте пока…

И сиделка ушла, оставив перепуганную Полину рядом с сыном.

Медсестра привела в палату к Алеше врача и объяснила ему причину своего беспокойства:

— Павел Федорович, нижнее давление почти на нуле. Пульс очень редкий, еле прослушивается. Что будем делать?

Полина с надеждой посмотрела на врача, но он сказал совсем не то, чего она ожидала:

— Не могу понять, что происходит! Препарат давно должен был подействовать, но состояние Алексея только ухудшается. Он не ЁЫХОДИТ ИЗ шока… Нужно провести экспресс-анализ крови. И как можно быстрее.

Сиделка кивнула и взяла в руки шприц. А врач обратился к Полине и попросил:

— Посидите, пожалуйста, здесь. Мне надо выйти ненадолго.

Он взял пробирку с кровью для анализа и ушел. Полина закрыла лицо руками и заплакала.

А в коридор, по которому нетерпеливо ходил Самойлов, наконец-то вошел следователь. Самойлов бросился к нему.

— Спасибо, что так быстро, Гриша! Твою мигалку за два квартала слышно было.

— А я твою «Волгу» еще у подъезда заметил. Не пора ли на иномарку пересесть? — немного задел Буряк друга.

— Ты же знаешь, я только этой машине доверяю, — объяснил Самойлов.

— Так что ты хотел, Боря?

— Послушай, я очень тебя прошу, проведи расследование этой аварии.

— Почему я? ГАИ разберется. У тебя что, есть подозрения, улики?!

— Понимаешь, я никак не пойму, как Алеша мог попасть в аварию. Ты там был. Может быть, видел что-то странное?

Следователь задумался и потом решился посвятить Самойлова в свои сомнения:

— Ты знаешь, меня удивило одно обстоятельство. Совсем не было тормозного пути. Такое ощущение, что это дерево выросло перед ним за доли секунды.

— Вот видишь! — взволнованно воскликнул Самойлов. — Они напишут что-то вроде «не справился с управлением». А почему не справился? Он нормально водил!

— Боря, это не в моей компетенции.

— Ладно! Если ты официально не можешь возбудить дело, то проведи частное расследование. Гриша, ради меня, я тебя очень прошу! Побывай там еще раз, свидетелей найди. Может, подрезал кто и уехал? Может, еще что-то?

— Хорошо! Считай, Боря, что я его уже начал! Сейчас аварией занимается ГИБДД. Я знаю этих ребят и возьму дело под контроль. Прямо сейчас туда поеду.

— Спасибо, — сказал Самойлов и крепко пожал другу руку.

* * *

Баба Зинаида возилась по хозяйству, искоса поглядывала на Машу. Маша пыталась ей помочь, но у нее все валилось из рук.

— Ну что ты ходишь, как неприкаянная? — с укором сказала Зинаида.

— Может, позвонить в больницу? — спросила Маша.

Зинаида была против Машиного решения.

— Да что ж ты так убиваешься из-за этого парня? С ним рядом родители. Невеста его, скорее всего, тоже уже в больнице… Врачи за ним следят. Тебе-то зачем туда?

— Я не успокоюсь, пока не узнаю, как Алеша себя чувствует, — упрямо сказала Маша.

— Что, опять пойдешь в больницу? Тебя же оттуда выгнали… Даже спасибо не сказали! Обидели ни за что!

— Просто я хочу убедиться, что с ним все в порядке. А об обиде я и не думаю!

— Ты лучше о другом подумай! Денег ведь у нас совсем не осталось.

— Бабушка, ты опять? — взмолилась Маша.

— А как же! Я сейчас болею… На рынке вином торговать пока не могу… — пожаловалась Зинаида.

— И замечательно! Мне всегда не нравилось, что ты торгуешь вином! Это дело не для тебя.

— Но оно давало нам заработать на хлеб.

Обе замолчали, и в комнате повисла тяжелая тишина. Первой не выдержала баба Зина.

— Я не упрекаю тебя, что не платят, — тихо и примирительно сказала она. — Но жить нам теперь не на что. Вот о чем надо думать. А не о чужих людях.

Маша промолчала, и баба Зина воодушевилась.

— Ты про Лешу этого лучше забудь, внучка. Он тебе — совсем чужой человек… У него — невеста есть… У них — свое будущее. Незачем тебе переживать за чужого жениха!

Маша слушала-слушала, а потом встала и начала собираться.

— Куда ты? — удивилась Зинаида.

— В больницу.

— Машенька, не ходи! Прошу тебя! Плохо все это закончится, — запричитала Зинаида.

— Я просто узнаю, что с ним, и все. Ну что тут такого?!

— Его родственники тебя снова выгонят и правы будут! Кто ты ему?! Никто!!! И он тебе — никто!!! Не ходи, я говорю! — решительно потребовала Зинаида.

— Бабушка, пожалуйста, не удерживай меня… Я все равно пойду… — тихо, но уверенно ответила Маша.

Когда Маша ушла, Зинаида присела на стул и сказала, обращаясь к кому-то невидимому:

— Пошла! Пошла-таки! Твоя, твоя правда, Руффа! Сбывается предсказание.

Тут в гости зашла Анфиса, и баба Зина рассказала ей обо всем, что случилось с Машей.

— Значит, Маша влюбилась!-сделала вывод Анфиса. — Что ж плохого?

— Все, все это плохо, Анфиса! — убежденно сказала Зинаида.

— Зина, не переживай! Невеста у него есть? Так это ему решать, с кем быть! Выберет ту? Ну что ж, пострадает Маша, да и забудет со временем. На то она и любовь!

Довольная своей тирадой, Анфиса прихлебнула чаю и продолжила:

— А чтобы Машенька баловство какое себе позволила… Ты же не хуже меня ее знаешь: не такая она девушка!

— Ох, Анфиса! Да не про то я! Помнишь цыганку, Руффу? Она мне один раз гадала, Маше тогда еще годика не было. Разного она наговорила.

— А ты поверила? Зина, ты прости, я столько лет тебя знаю, но не думала, что ты поверишь в эти цыганские бредни!

— Да, тогда я тоже не поверила. А сейчас… Как же не верить, когда сбываются предсказания?!

— Да расскажи ты, наконец, что сбывается! Может, ерунда, а ты надумала!

— А сказала она, что если Маша полюбит кого, то нависнет над ней большая опасность… — задумчиво поведала Зинаида.

— Милая моя, они так все говорят. А потом золото просят, чтобы порчу снять. Заговорят, и поминай как звали! И золотишко тю-тю! — назидательно произнесла Анфиса.

— А вот только Руффа ничего не просила! И еще она сказала, что если Маша найдет своего суженого, то им обоим суждены будут страшные испытания…

— Ну, и что за испытания? — Анфиса даже понизила голос.

— Суженый этот будет сильно болен. И Маша должна его излечить, — объяснила Зинаида.

— Погоди… Алеша этот в больнице лежит…

— А я про что толкую!!! — Зинаида возмутилась недогадливости Анфисы.

— А если не выдержат?!

— А если не выдержат, то Машенька моя погибнуть может!

— Ну это уж слишком! Ты сама себя пугаешь, — принялась успокаивать соседку Анфиса.

— Нет! Маша — девочка необычная, сама знаешь. И судьба у нее необычная. Помнишь, как она у меня появилась?

Анфиса кивнула.

* * *

Буравин вез дочь в больницу к Алеше и рассказывал по дороге:

— …Леша ехал на машине к тебе, в ЗАГС. Сам был за рулем. Видимо, очень спешил. И вот… Так все нелепо…

Катя молча смотрела в окно.

— Не понимаю, как это случилось… — продолжал Буравин. — Леша ведь — отличный водитель… Почему он не справился с управлением?

— Он с кем-то столкнулся? Кто-то еще пострадал? — спросила наконец Катя.

— Кроме него — никто… Один Леша… На полной скорости врезался в дерево…

— Ужас какой…

— Да-а… Наверное, действительно очень спешил… Эх, Алешка…

— Он не умрет, папа? — осознав до конца случившееся, тревожно спросила Катя.

— Ну что ты, девочка! Нет-нет… — Он сам упорно гнал от себя эту мысль.

— Мне страшно, я боюсь его потерять…

— Не бойся! — успокоил дочку Буравин. — Вы с Алешей — чудесная пара! У вас еще свадьба и жизнь — впереди…

— А я, дурочка, так его ругала… Какими только словами ни называла…

— Никогда больше не спеши с выводами, дочка! Сначала хорошо подумай…

— …Я фату в море бросила от злости… А Леша в это время страдал… Мне так стыдно! — продолжала укорять себя Катя.

— Хорошо, что ты раскаиваешься, Катюша… Но ты не кори так уж сильно себя. Ты тоже пережила сегодня удар! Ведь ото был твой день..". Твой праздник…

— Да уж! Праздник удался… — со злой иронией отметила дочка.

— Может, заедем домой? — участливо предложил Буравин. — Ты выглядишь очень уставшей.

— Немудрено… После всего этого…

— Примешь душ… Я тебе кофе сварю… Переоденешься.

Отец смотрел на дочь с жалостью.

— Нет, едем в больницу! Хочу Лешу видеть. Сейчас я должна быть рядом с ним, — решительно потребовала Катя.

Она открыла окно, откинулась в кресле и закрыла глаза.

«Моя дочь!» — подумал Буравин с гордостью. Он положил свою руку на руку дочери и сжал ее в знак одобрения.

В коридоре больницы супруги Самойловы все еще несли свою тревожную вахту. Полина уже плакала, не скрывая чувств:

— Если Алешу не спасут, я тоже жить не смогу! Мне этого не вынести!

— Не кличь беду! — умолял ее Самойлов. — Его спасут… Все хорошо будет…

— И Кати нет до сих пор… Где она? Почему не здесь? — в голосе Полины слышалось отчаяние.

— Буравин уже за ней поехал. Сейчас привезет. — Самойлов старался успокоить жену.

— Почему он за ней поехал? Где она?

— Там тоже что-то случилось… Я пока не знаю что.

Полина вынула нательный крестик и стала его целовать:

— Господи! Помоги моему сыночку! Спаси его!

Самойлов погладил Полину по голове, но успокоить ее он уже был не в силах.

В это время в коридор вышел врач-травматолог.

— Самойловы! — громко позвал он. — Зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста. У меня к вам серьезный разговор.

В кабинете Павел Федорович, посмотрев сначала на Полину, потом на Самойлова, сказал:

— Вот что! Мы провели экспресс-обследование. Сделали дополнительный анализ крови…

— И что? Анализы хорошие? — спросила Полина с надеждой.

— Биохимический анализ крови показал, почему лекарства не помогли вашему сыну преодолеть шок.

— Почему? — спросили родители почти одновременно.

Врач помолчал и после тяжелого вздоха сказал:

— Потому что в крови у Алеши обнаружен сильнодействующий наркотик. Он блокирует действие введенных препаратов.

— Нет, нет!.. — не могла поверить Полина.

— Вы с ума сошли! Это — ошибка… Быть такого не может! — возмутился Самойлов.

— Может! В этом случае даже самые сильные препараты не способны помочь! Вот почему вашему сыну становится все хуже и хуже, — в голосе врача звучала уверенность.

— Павел Федорович, вы ничего не путаете? Алеша принимал наркотики?! — с нескрываемым удивлением спросила Полина.

— Похоже, что так. Травмы, которые ваш сын получил при аварии, уже не так опасны…

— С этого и нужно было начинать! — перебила его Полина.

— Но наркотик, обнаруженный в крови Алексея, блокирует действие лекарства. Поэтому лечение не дает результатов.

Полина и Самойлов несколько секунд оторопело смотрели друг на друга. Потом Самойлов взорвался:

— Павел Федорович! Вы ошибаетесь! Алеша — не наркоман. Уж я-то знаю своего сына!

— Видимо, плохо знаете. Увы, о таких вещах родители чаще всего узнают последними…

— Леша всегда был золотым ребенком, — вступилась за сына Полина. — Обвинять его в наркомании — это как утверждать, что солью можно подсластить чай.

— Я никого не обвиняю — я не прокурор. Я врач и оперирую только фактами. Налицо факт: в крови Алексея обнаружен наркотик! — Павел Федорович хотел поставить в разговоре точку.

— Я все равно не могу поверить в то, что мой сын принимал наркотики, — настаивал Самойлов.

— Если хотите, я могу показать результаты анализов, — предложил Павел Федорович.

Врач достал из шкафа историю болезни Алексея Самойлова. Открыл на нужном месте и протянул Самойлову. Тот стал внимательно изучать написанное.

— Но вообще-то мне незачем вас обманывать, — сухо заметил Павел Федорович.

— Не обижайтесь на нас. Эта новость настолько неожиданна… Мы просто растерялись, — попыталась объяснить Полина.

— Я понимаю. Но теперь вам придется с этим жить, — участливо произнес врач.

Беда никогда не приходит одна… — вздохнула Полина. — Готовились к празднику, а произошла трагедия. Теперь еще одно несчастье. Самойлов оторвался от документов и попросил врача:

— Я прошу вас не сообщать в милицию о том, что Алеша принимал наркотики. Все-таки мы в городе не последние люди…

Полина укоризненно посмотрела на мужа, и он осекся.

— Мы просто не переживем, если после всех наших бед начнутся еще и какие-то разбирательства, поползут грязные слухи… — объяснила Полина.

— Не переживайте, я никому ничего и не собирался сообщать, — успокоил их врач, — вот если бы при аварии пострадал кто-то, кроме Алеши…

— Типун вам на язык! — прервал его Самойлов.

Врач поплевал через левое плечо и продолжил:

— …Тогда бы у меня не было выбора. А само по себе употребление наркотиков не является преступлением.

— Значит, об этом никто, кроме нас, не узнает? — с надеждой спросила Полина.

— Никто, — заверил Павел Федорович. — Существует врачебная этика, которая не позволяет разглашать подобную информацию.

Самойловы поднялись, собираясь уходить. Мужчины пожали друг другу руки.

— Я обязан сделать запись в истории болезни, чтобы корректировать лечение, — и все, — пообещал врач.

— Спасибо. Хоть в чем-то вы нас успокоили, — сказала Полина.

Уходя, Самойлов пробормотал себе под нос:

— Я все равно не верю, не верю…

В это время Костя подошел к месту аварии. Он посмотрел на то, что раньше было их замечательной машиной. От нее остался только мокрый, грязный, обгоревший остов.

Костя внимательно оглядел машину и попытался открыть искореженную дверцу. Она поддалась.

Прямо в парадном костюме, не замечая, что пачкает одежду и руки, Костя сел на место водителя. Несколько секунд он тупо глядел прямо перед собой, потом посмотрел под ноги и увидел мелкие осколки от разбитой ампулы, которая принесла столько несчастий. Той самой ампулы. Костя наклонился, пошарил рукой по коврику, собирая эти проклятые осколки. Но их нелегко было достать, потому что они лежали под педалью газа. Стекло резало руки, но он не обращал на это внимания. Через некоторое время на его ладони уже лежало множество осколков, окрашенных его собственной кровью.

Костя ушел с места аварии, долго бродил по городу и наконец зашел в ресторан «Эдельвейс», хозяином которого был его друг Лева. Костя взял себе выпить и сел, уставившись на рюмку мрачным непроницаемым взглядом. Таким его и увидел Лева. Он подошел к товарищу и сказал с пониманием:

— Можешь ничего не говорить. И так все понятно.

Костя молча наполнил рюмку. Лева сел напротив.

— Свадьба состоялась, Катя безмерно счастлива, но не с тобой, а с твоим братом. И мечта твоя о ней похоронена навсегда! — немного ерничал Лева.

— Пить будешь? — мрачно спросил Костя.

— Так и быть, выполню дружеский долг. Составлю тебе компанию, чтоб ты не убивался в одиночку так из-за девушки…

Костя молча слушал, глядя, как Лева наливает себе из бутылки.

— И мой тебе совет, не циклись ты на Катерине. Вон сколько девчонок вокруг! — назидательно посоветовал Лева.

— Лева, — безучастно произнес Костя, — мне сейчас плевать на всех девушек мира, и на Катю в том числе.

— Ого! Не понял…

— Свадьбы не было, — пояснил Костя.