Хроники Кадвола (№2) - Исс и Старая Земля

Уэйнесс кивнула.

— Я даже скажу вам больше, я член Общества натуралистов, а мой дядя Пири Тамм — его секретарь.

— Я знаю, что таковое существовало, но полагал это делом давно минувших дней.

— Не совсем. Но если я начну рассказывать вам всю историю с самого начала, мы застрянем здесь на несколько часов. Так что попытаюсь быть лапидарной.

— Благодарю. Тем более, что слушатель из меня плохой. Итак?

— Давным-давно — точную дату назвать не могу — секретарь нашего Общества по имени Фронс Нисфит продал важные документы организации и очень запутал дело. Теперь Общество пытается возродить свою деятельность и очень нуждается в пропавших документах. Мне удалось узнать, что около двадцати лет назад вы продали некоторые из этих документов графу Раулю Фламандскому. Вот почему я здесь.

— Я помню эту сделку, — подтвердил Ксантиф. — И что дальше?

— Я думаю, может быть, у вас есть и другие материалы Общества, особенно документы, касающиеся Консервации на Кадволе.

Ксантиф покачал головой.

— Ни единого. Я вообще случайно ввязался в это дело.

Уэйнесс откинулась в кресле.

— Тогда вы, может быть, скажете, как эти бумаги попали к вам, так, чтобы я могла продолжить свои поиски дальше?

— Конечно. Но прежде еще раз поясню. Как я уже сказал, вообще я такими вещами не занимаюсь. Я купил те бумаги лишь для того, чтобы передать графу Раулю, которого всегда считал альтруистом и настоящим джентльменом, каких нынче нет, ну и настоящим другом. А вот и чай.

— Спасибо. Почему вы смеетесь?

— Вы так неправдоподобно серьезны!

Уэйнесс отвернулась, но предательские слезы уже закапали в чашку, и она пожалела, что не спит сейчас в своей уютной постели в Речном Домике. Ее самообладание почти полностью оставило ее.

Ксантиф спокойно подошел к девушке с другой стороны и вытер слезы изысканным платочком, благоухавшим лавандой.

— Простите меня. Обычно я не столь настойчив. У вас, видимо, действительно, большие неприятности.

— Да. Я боюсь, что меня преследуют. И преследуют очень опасные люди. Я стараюсь уйти от них все время, но, видимо, у меня не всегда это получается.

— Что заставило вас предположить такое?

— Как только вы открыли дверь, мимо пробежал мужчина, на нем был плащ с капюшоном, вы должны были его заметить.

— Я и заметил. Он пробегает здесь в это время каждую ночь.

— И вы знаете его?!

— Я знаю, что он никоим образом не преследовал вас.

— Но я видела, как он за мной наблюдал, как впивался глазами мне в затылок!

— Может, и так, — согласился Ксантиф. — В свое время ходило много разных историй. И все-таки. Если ваши преследователи — ваши поклонники, то избавиться от них не представляет труда. Если они профессионалы, то шансы и у вас, и у них примерно равны. Но если они настоящие специалисты, то от вашей кожи постоянно будет исходить специально закодированное излучение. Вы будете окружены специальными летучими невидимыми шпионами, каждый меньше, чем капля воды, и любые попытки избавиться от них — бесполезны.

— Так они могут быть и в этой комнате! Сейчас!

— Не думаю. В ходе моей торговли мне приходится часто принимать различные меры предосторожности, и у меня поставлена аппаратура, предупреждающая об опасности немедленно. Скорее, похоже на то, что вы страдаете нервным расстройством и воображаете то, чего нет.

— Надеюсь.

— Вернемся к нашим баранам. Итак, мое отношение к бумагам Общества натуралистов. Это весьма странная история. Кстати, вы заметили магазинчик рядом?

— Я разговаривала с Альвиной, это она сказала мне о ваших часах работы.

— Двадцать лет назад ее всячески обхаживал некий господин по имени Адриан Монкурио, который хотел продать ей набор из четырнадцати медальонов. Альвина вызывала экспертов, которые установили, что медальоны не только старинные, подлинные, но крайне редкие и дорогие. Альвина была рада приобрести их даже по немалой цене. После этого Монкурио, бывший в некотором роде авантюристом, исчез в поисках новых приключений. Но через некоторое время он вернулся с двадцатью новыми медальонами. Эти, по мнению экспертов, оказались подделками, и Альвина отказалась их взять. Тогда Монкурио забрал их и скрылся из Триеста до тех пор, пока в дело не вступил Союз медальеров.

Какое-то время о нем ничего не было слышно, но потом стало известно, что он, представившись антикваром, все-таки всучил фальшивки каким-то неопытным коллекционерам, которые думали, что сами надули глупого продавца. В общем, пока суть да дело, все двадцать фальшивых медальонов были проданы, и Монкурио с тех пор больше никто не видел.

— Но причем здесь документы Общества натуралистов?

Ксантиф сделал округлый жест изысканной белой рукой.

— Когда Монкурио первый раз подбирался к Альвине, он хотел ей продать материалы Общества. Она передала их мне, но меня интересовала только часть, которая имела отношение к графу Раулю. Монкурио же настаивал на том, что продаст все или ничего. Так что мне пришлось взять все по весьма условной цене и перепродать, не получив ни капли прибыли, графу Раулю.

— И вы не обнаружили там ничего, связанного с планетой Кадвол? Ни Хартии, ни гранта, не сертификата — ничего?

— Ничего подобного.

Уэйнесс в отчаянии откинулась на спинку кресла.

— А не говорил ли вам случайно сам Монкурио, откуда он взял эти бумаги? Где он их нашел, у кого купил?

Ксантиф покачал головой.

— Насколько я помню, нет.

— А где он теперь?

— Монкурио? Понятия не имею. Если на земле, то где-нибудь в бегах.

— Но если Альвина выплачивала ему деньги за первые медальоны, то у нее должен остаться какой-нибудь адрес, информация, счет?

— Хм. Если даже это так, то Союз она об этом в известность не ставила. Может быть, информация была передана на основе конфиденциальности. — Ксантиф на мгновение задумался. — Если хотите, я поговорю с ней на это счет. То, что нельзя рассказать вам, вполне можно доверить мне.

— О, прошу вас! — Уэйнесс вскочила с кресла и с воодушевлением заговорила. — Я и так хотела рассказать вам все, но теперь скажу одно, самое главное! Понимаете, пока я не доберусь до этих документов, на Кадволе может произойти несчастье, и вся Консервация полетит к черту!

— Ага, теперь я понемногу начинаю понимать вас. Я отправлюсь к Альвине сейчас же, как и я, она предпочитает ночные часы. — Он подобрал с пола черно-зеленый платок и повязал им волосы девушки. — Где вы остановились?

— В отеле «Сиренуза».

— Тогда спокойной ночи. Если узнаю что-нибудь полезное, то извещу вас немедленно.

— Благодарю вас, благодарю!

Ксантиф отпер дверь, и девушка вышла на улицу. Барон внимательно осмотрелся по сторонам.

— Кажется, все спокойно. Как правило, в это время суток улицы вполне безопасны, поскольку все бродяги, так или иначе, уже спят.

Уэйнесс почти бегом помчалась вверх по Виа Мальтус. Обернувшись на углу, она увидела, что Ксантиф все еще стоит, провожая ее взглядом. Девушка помахала ему рукой и свернула на Десять Пантологистов.

Ночь казалась темней, чем прежде. На мосту Орсини никто больше не стоял и не пел песен, а воздух пробирал до костей и душил терпким запахом Старого Триеста.

Уэйнесс шла по улице, и шаги ее звонко отдавались в ночной тишине. Из-за проплывающих мимо железных захлопнутых ставень то и дело доносились глухие голоса и звуки, какие-то рыданья и плач. Звук ее собственных шагов то затихал, то гремел. Наконец она добралась до места, где узкая аллейка вела с улицы к пристани, и сразу же навстречу ей из сгустившихся теней вышла мужская фигура в темных одеждах и мягкой широкополой шляпе. Обняв девушку за плечи, мужчина мягко увлек ее в аллею. Девушка только открыла рот, чтобы пронзительно крикнуть, как на губы ей легла широкая ладонь. Колени у нее подогнулись, незнакомец почти нес ее, от ног на песке оставался неровный след. Тогда девушка попыталась бороться и даже кусаться, но остановилась после короткого предупреждения:

— Прекрати, а не то будет хуже.

Но тут неожиданно почувствовав прилив сил и злобы, она дернулась, вывернулась и освободилась. Теперь ей была открыта лишь одна дорога — вниз по аллее, и Уэйнесс бросилась бежать как могла. На бегу она увидела калитку в какой-то двор, вбежала туда и дрожащей рукой заперла тяжелый засов как раз в тот момент, когда ее преследователь уже протягивал к калитке руки. Мужчина начал бить в калитку плечом, двери заскрипели и зашатались, но не поддались. Тем временем Уэйнес увидела на столе, стоявшем посреди двора, пустую бутылку из-под вина и приготовилась. Действительно, ворота скоро рухнули под напором, и мужчина ворвался во двор. В тот же момент девушка ударила его по голове бутылкой, тот нелепо дернулся и упал. Тогда девушка уронила на него стол, выбежала со двора и понеслась что есть мочи вверх к улице. Там она на секунду передохнула и оглянулась — преследователя видно не было.

Тогда, с каждой минутой замедляя шаг, она пошла к отелю.

При входе юная разведчица снова оглянулась и привела в порядок волосы. Только теперь поняла она, какой опасности избежала, и ей вдруг стало нехорошо. Никогда еще не была она в столь ужасной ситуации. Хотя в тот момент и не испытала ничего, кроме гнева и ненависти. Зато теперь девушка вся прямо так и дрожала от страха.

Уэйнесс зашла в отель и подошла к стойке. Девушка-портье улыбнулась ей.

— Вы пришли как раз вовремя. — затем служащая отеля с любопытством оглядела Уэйнесс. — Вы бежали?

— Немножко, — солгала Уэйнесс, пытаясь дышать спокойно и ровно. — Но, честно говоря, я действительно немного напугана, — вздохнула она, снова инстинктивно оборачиваясь.

— Все это ерунда, — безапелляционно заявила девушка. — Нечего бояться, особенно, если платок на вас повязан правильно.

Платок, однако, сбился с головы Уэйнесс и теперь лежал на шее, как шарф.

— В следующий раз я буду более осмотрительной, — улыбнулась в ответ Уэйнесс, снимая и возвращая платок владелице. — Спасибо вам огромное.

— Не за что, мне просто было приятно вам помочь.

Уэйнесс прошла в номер, заперла дверь и задернула гардины на окнах. Потом забралась в кресло и стала думать об эпизоде в аллее. Было ли это нападением простого сексуального маньяка или кто-то покушался непосредственно на жизнь Уэйнесс Тамм? Никакой определенности она не могла обнаружить ни в одном их этих вариантов, но интуиции подчас и не нужна никакая определенность. Или эта определенность и так присутствует, но на подсознательном уровне. Тембр голоса насильника теперь показался ей знакомым, и, кажется, от него исходил все тот же пряный запах папоротника и фиалок. К тому же, он явно был молод и силен.

Но дальше думать она не могла — по крайней мере, сейчас.

Прошло минут пять, и девушка решила раздеться и лечь спать. В этот момент звякнул телефон. Кто мог звонить ей в такой час и в гостиницу? Девушка медленно подошла к аппарату и, не включая экрана, сняла трубку.

— Кто это?

— Альцид Ксантиф.

Тогда она включила изображение.

— Надеюсь, я вас не обеспокоил?

— Конечно, нет!

— Я поговорил с Альвиной, вы произвели на нее хорошее впечатление, а я объяснил, что любая ее помощь будет для вас ценным подарком. И, хотя бы для того, чтобы сделать счастливым такое милое существо, как Уэйнесс Тамм, она согласилась помочь вам во всем, что в ее силах. Приходите к ней завтра в полдень.

— Это хорошие новости, господин Ксантиф.

— Но, чтобы сразу остудить вашу головку, добавлю, что нынешнего местопребывания Монкурио она не знает. У нее есть только адрес, оставленный им много лет назад.

— Но это что-то все же лучше, чем ничего.

— Вы абсолютно правы. Я заканчиваю разговор и желаю вам еще раз спокойной ночи — слышу, как идет мой очередной клиент.

III

Взошедшее утром над Адриатикой солнце заливало гостиничный номер золотом. Уэйнесс позавтракала прямо там. Еду принес в номер рассыльный мальчик в синей форме по имени Феликс. Перекинувшись с ним несколькими словами, Уэйнесс решила, что он будет ей весьма полезен, поскольку оказался ловким, проворным и со смышлеными черными глазами на умном личике. Мальчик сразу же согласился исполнить просьбу Уэйнесс, и в знак заключения договора она выдала ему один сол авансом.

— Первое и главное заключается в том, что все наши с тобой дела должны оставаться только между нами с тобой, — строго сказала она ему. — Никто о них знать не должен. Это очень важно!

— Не бойтесь! — с жаром заверил ее мальчик. — Я всегда добросовестно исполняю все поручения. Мне все доверяют!

— Вот и славно. И вот что о тебя требуется для начала… — Уэйнесс отправила Феликса в лавку на пристани, откуда он быстро принес ей старую матросскую куртку, серую рабочую рубашку, комбинезон, грубые сандалии и матросскую шапочку.

Девушка примерила новый костюм и подошла к зеркалу. Конечно, на старого морского волка походила она мало, но узнать ее в таком наряде, тем не менее, было практически невозможно, особенно после того, как она покрыла все лицо темным тональным кремом.

— Уж не знаю, что я вам принес, но вас не узнать! — оценил ее старания Феликс.

В половине двенадцатого мальчишка провел ее по служебной лестнице на первый этаж отеля, а потом по темному каменному коридору к тяжелой двери из мореного дуба. За дверью шли ступеньки еще ниже, которые, в конце концов, вывели их прямо на берег под пристанью.

Потом оставалось только взобраться по свае на пристань, и Феликс уже собирался вернуться в отель, но тут вдруг Уэйнесс остановила его:

— Подожди! Мне спокойней, когда ты рядом!

— Иллюзия, — философски заметил мальчик и глянул через плечо. — Никого над нами нет. А если и есть, то от меня все равно толку мало, потому что я трус.

— Ладно, иди, согласилась девушка. — За те деньги, что я тебе плачу, нет никакого смысла рисковать жизнью. Но я думаю вот что: если на нас нападут, и мы побежим оба, то мои шансы выжить возрастают вдвое по сравнению с тем, как если бы я бежала одна.

— Хм, — хмыкнул Феликс. — Значит, вы просто более хладнокровная особа, чем я. Но, учтите, за опасность, я потребую на один сол больше.

— Договорились.

Там, где Виа Мальтус выходила к причалу, стоял небольшой ресторанчик, обслуживавший, в основном, докеров, рыбаков и прочих — всех, кто хотел пообедать тушеной или жареной рыбой, мидиями и иными простыми дарами моря. Здесь Феликс снова попытался улизнуть, но Уэйнес опять остановила его и еще раз проинструктировала.

— Ты должен подняться по Виа Мальтус до магазина с такими зелеными штуками в витринах.

— Да знаю я эту лавку! Ее держит сумасшедшая по имени Альвина!

— Так зайди туда и передай ей, что Уэйнесс Тамм ждет ее здесь, в этом ресторанчике. И смотри, чтоб никто не подслушал! Если она не может оставить магазин, то приди и сообщи мне об этом. А лучше пусть она сама напишет.

— Сначала денежку!

Уэйнесс покачала головой.

— Я не вчера родилась, мой милый! Вот когда вернешься с Альвиной, тогда и получишь.

Феликс умчался. Прошло минут десять, и в ресторан вошла Альвина в сопровождении мальчуган. Уэйнесс сидела в углу, и Альвина воззрилась на нее в изумлении. Но Феликс уверенно вел ее туда, где его ожидали три сола.

— Никому о нашей экскурсии не рассказывай, — шепнула ему девушка. — И не закрывай дверь, чтобы я могла вернуться тем же ходом!

Феликс удалился весьма довольный собой, а Альвина продолжала холодно рассматривать девушку.

— Какие предосторожности! Жаль, что вы позабыли про черную бороду!

— Не подумала о такой возможности.

— Не важно. Я бы никогда не узнала вас в таком виде.

— Очень на это надеюсь. Прошлой ночью по дороге в отель от Ксантифа на меня напали. Я едва спаслась.

Альвина вскинула брови.

— Странно.

Девушка чувствовала, что Альвина не вполне верит ей или, во всяком случае, считает ее страхи преувеличенными.

Появился официант в накрахмаленном переднике.

Альвина заказала суп из красной рыбы, и Уэйнесс последовала ее примеру.

— Я надеюсь, вы все-таки расскажете мне подоплеку своих поисков?

— Конечно. Тысячу лет назад Общество натуралистов открыло мир Кадвол, и нашло его таким прекрасным, таким совершенным, что решило превратить в постоянно действующий заповедник, свободный от всякого человеческого вмешательства. Но в настоящий момент заповедник находится в смертельной опасности, а все потому, что один из бывших секретарей Общества продал все официальные бумаги и документы какому-то антиквару. Причем, среди этих документов были и главный закон, и грант для планеты. Документы исчезли — и где они, не знает никто. И теперь, понимаете, если их так и не найдут, Общество не сможет отстоять заповедник.

— А вы-то как попали в это дело?

— Мой отец является Хранителем Кадвола и живет на Станции Араминта, а мой дядя, Пири, секретарь Общества натуралистов здесь, на Земле, но он инвалид, и никто, никто не может нам помочь, кроме меня! Другие люди тоже ищут и Хартию, и грант, но это злые, завистливые люди, иногда просто дураки, они хотят погубить заповедник, и потому они мои враги! И я думаю, что они преследуют меня и здесь, в Триесте, несмотря на все мои усилия ускользнуть. Я боюсь за свою жизнь, и за Кадвол, который так уязвим сейчас! Если я не найду документов, заповедник погибнет. Я подбираюсь к тайне все ближе и ближе, мои враги знают это и потому хотят убить меня, убрать какими угодно путями… А я еще не готова к смерти.

— Ясно, что не готова, — Альвина сплела пальцы на скатерти. — Так вы еще не слышали новости?

— Какие новости? — оторопела Уэйнесс.

— Сегодня ночью убит Ксантиф. Утром его тело нашли в канале.

Время словно остановилось для девушки, и все вокруг поплыло. Последним усилием она уцепилась за серо-зеленые глаза женщины, сидящей напротив, и кое-как выговорила:

— Какой ужас. Я не знаю… Это я, я виновата! Я привела их к Ксантифу!

Альвина кивнула.

— Вероятно, именно так. А, может, и нет. Кто знает? Теперь уже нет никакой разницы.

— Вы правы, — тихо прошептала Уэйнесс. — Теперь уже нет никакой разницы. — Она вытерла слезы. Официант поставил перед ними по тарелке, и девушка тупо смотрела на розоватую жидкость.

— Ешьте, — приказала Альвина. — Мы должны отплатить.

Уэйнесс резко отодвинула тарелку.

— Но как это случилось?

— Мне бы не хотелось говорить вам об этом. Это нехорошо. Кто-то захотел получить от него информацию, но он не мог ее дать, поскольку не имел таковой, если не считать того, что уже сказал вам. Он, без сомнения, объяснил им все это, но они не поверили, убили и выбросили тело в канал. — Альвина съела суп и добавила. — Ясно только одно — про меня он им так и не сказал.

— Как же это?

— Я пришла в магазин сегодня рано утром, но меня никто не ждал. Ешьте же суп. Страдать на пустой желудок бессмысленно.

Уэйнесс вздохнула и попыталась начать есть. Альвина глядела на нее с горькой улыбкой.

— Какая бы трагедия ни обрушилась на вас, надо идти только вперед. Я буду пить хорошие вина, есть вкусные блюда и покупать красивые бесполезные безделушки.

Уэйнесс горько рассмеялась.

— И, что, помогает?

— Нет. И все-таки — ешьте суп.

— Я должна научиться не теряться ни при какой ситуации, я не могу себе позволить быть слабой, — неожиданно сказала Уэйнесс.

— Я не думаю, что вы такая уж слабая. Но неужели у вас нет больше друзей, помощников хотя бы?

— Есть, но они далеко. Может быть, скоро прибудет Глауен Клаттук — но у меня нет времени ждать.

— У вас с собой нет оружия?

— У меня его вообще нет.

— Подождите. — Альвина вышла из ресторана и спустя несколько минут вернулась с двумя маленькими пакетами. — Это придаст вам уверенности, по крайней мере, — И тут же толково объяснила, как пользоваться подарками.

— Спасибо вам большое. Сколько я должна?

— Нисколько. Но если вы воспользуетесь ими в борьбе с теми, кто убил Ксантифа, сообщите мне, будьте добры.

— Обещаю! — девушка сунула свертки в карманы куртки.

— А теперь — к делу. — Альвина вытащила листочек. — Я не могу направить вас непосредственно к Монкурио, поскольку его вообще нет сейчас на Земле. Где он — у меня нет ни малейшего представления. Он только оставил мне адрес, на случай если на его имя придут какие-нибудь запоздавшие деньги.

— И этот адрес еще действует? — засомневалась Уэйнесс.

— В прошлом году действовал. Я посыла туда деньги и получила уведомление о получении.

— От Монкурио?

Альвина сделала гримасу и покачала головой.

— Я посылала деньги на имя некой Ирены Портилс, которая является женой Монкурио, а уж официально или нет, то мне неведомо. Она очень трудная и подозрительная дама, и не думайте, что она тут же сообщит вам новый адрес Монкурио. Она даже уведомление-то долго не отправляла, ссылаясь на то, что между мужем и ей нет никаких связей. И соизволила сделать это только тогда, когда я пригрозила, что если не получу его, неважно за чьей а подписью, его или ее, то больше денег высылать не буду. Ее жадность, разумеется, оказалась сильней осторожности, и она прислала уведомление, правда, сделав приписку, которая должна была, по ее мнению, ужасно меня рассердить.

— Но может быть, когда ее не сердить, она добрее? — неуверенно предположила Уэйнесс.

— В этом мире все возможно. Правда, я все равно не представляю, как вы будете иметь с ней дело, и более того — вытягивать информацию.

— Мне надо подумать об этом. Можно попробовать какой-нибудь нетрадиционный тонкий подход…

— Удачи. Вот адрес. — И Альвина протянула девушке листок бумаги:

«Сеньора Ирена Портилс

Каса Лукаста

Калле Мадуро 31

Помбареалес, Патагония».

IV

В отель Уэйнесс вернулась тем же путем, через пристань и подвал, к дубовой двери, а затем через служебную лестницу к себе. Но на первом служебном этаже она заблудилась и долго плутала по сырым коридорам, отдававшим пылью, старым вином, луком и рыбой. Наконец, она вышла к двери, за которой оказалась лестница, откуда дорогу до номера она помнила уже хорошо. Там она сбросила свой маскарадный костюм, приняла ванну и надела обыкновенное платье. После этого оставалось только сесть, смотреть на море и размышлять о новых превратностях жизни.

Гнев и обида не приносили никаких результатов, они только путали мысли и чувства; то же самое можно было сказать и о страхе, особенно о том паническом страхе, когда напрочь теряешь контроль над собой.

Предстояло обдумать очень многое, и только одно девушка знала твердо: спасти себя и ситуацию она может лишь собственными действиями, и действиями активными.

Она прошла к телефону и вызвала «Волшебные Ветры». На экране появилась Агнес, тут же пошедшая за Пири, который работал в саду.

— О, Уэйнесс! — Вид у дяди был смущенный. — А я как раз сажаю розы. Ты не могла бы позвонить через полчасика?

— Уделите мне одну минутку, дядя, мне нужно переговорить с вами прямо сейчас. — Уэйнесс старалась говорить просто и ясно, но голос ее звучал слишком напряженно, девушка сама это чувствовала.

— Минуту-две — пожалуйста. Какие новости?

— И хорошие, и плохие. Вчера я разговаривала с Альцидом Ксантифом. Сам он ничего не знал, но упомянул о неком хранилище в Бангалоре. Утром я позвонила туда, нужные там документы у них есть и вполне доступны.

— Удивительно! О-о-о! — Вскричал Пири, начиная нервно моргать от удивления.

— Но что я прошла, чтобы добыть эту информацию! Я лучше потом просто напишу об этом вам, отцу и Глауену на случай, если со мной что-нибудь произойдет…

— Но почему с тобой должно что-нибудь произойти?

— Прошлой ночью у меня уже был весьма плачевный опыт. Правда, все это можно объяснить ошибкой или излишней экзальтированностью местных жителей, не знаю. Но как бы там ни было, я спаслась.

Пири Тамм поперхнулся.

— Это чудовищно! Я все меньше и меньше хочу, чтобы ты продолжала заниматься этим делом! Не дело девушке выполнять мужскую работу!

— Дело или не дело, но работу сделать надо, — заметила Уэйнесс. — И сделать ее, кроме меня, сейчас некому.

— Увы, — пробормотал Пири. — Перед этим аргументом мне приходится сдаться.

— Но я принимаю все меры предосторожности, и потому можешь теперь спокойно идти и сажать свои розы. А что ты делаешь потом?

— Потом я иду в банк Тиренса. А когда вернусь, то непременно тебе позвоню. Но что ты вообще собираешься делать?

— Отправиться в Бангалор и как можно быстрее.

— Но когда же я снова тебя услышу?

— Скоро, скорее всего, уже из Бангалора.

— Тогда до свидания и береги себя, моя девочка.

— До свидания, дядя Пири.

Через полчаса Уэйнесс из уличного телефона позвонила в банк Тиренса, и на экране снова появилось лицо Пири.

— Ну, слава богу! Воскликнул он. — Теперь можно поговорить нормально!

— Очень надеюсь, поскольку телефону у себя в номере я не верю. Итак, я уверена, что мои преследователи добрались и до Триеста. — Об убийстве Ксантифа девушка решила все же не говорить.

— Значит, ты отправляешься отнюдь не в Бангалор?

— Угадали. Но еще лучше было бы, если бы я могла послать вам весточку с голубиной почтой.

— Но что ты узнала здесь?

— Я спустилась еще на одну ступень лестницы и, вы будете удивлены, кого я там обнаружила.

— Ну же? Кто бы это мог быть?

— Ваш гробокопатель Адриан Монкурио.

— Ха! — Пири Тамм аж задохнулся на мгновение. — Я действительно удивлен, но не настолько, насколько ты предполагала.

— Есть ли у вас какие-либо соображения относительно того, где он сейчас?

— Никаких.

— А общие друзья?

— Таковых не было. Но поскольку я давно уже о нем ничего не слышу, то можно предположить, что он либо умер, либо находится где-то в других мирах.

— В таком случае мне остается только продолжать свои поиски, которые, в конце концов, могут завести меня и в другие миры.

— В какие?

— Не знаю.

— Куда же ты отправляешься из Триеста?

— Я даже боюсь говорить тебе это, дабы не произошло утечки информации. Сейчас я говорю по уличному телефону, поскольку аппарат в моей комнате явно прослушивается.

— Ты абсолютно права! Не доверяй никому и ничему.

Уэйнесс вздохнула, подумав о Ксантифе, его честности и благородстве.

— И вот еще что, дядя. У меня сейчас около трехсот солов, но для путешествия в другие миры этого будет маловато. Можете ли вы мне одолжить тысячу или около того?

— Разумеется! Если хочешь, возьми две тысячи!

— Что ж, две тысячи в два раза лучше, чем тысяча. Я приму эти деньги с благодарностью и верну, как только сумею.

— Не думай о деньгах вовсе, Уэйнесс! Будем считать, что эта сумма просто потрачена на нужды Консервации, вот и все.

— Я тоже так думаю. Спроси у клерка, какой банк в Триесте самый надежный и пошли мне эти деньги, чтобы я получила их как можно быстрее.

— Я так и сделаю, но ты и представить себе не можешь, как я расстроен твоим положением, — проворчал Пири.

— Прекрати, дядя! — не выдержав, взорвалась девушка. — На данный момент я, по крайней мере, в безопасности! Если они, конечно, отправились по моей наводке в Бангалор! Но когда они узнают, что это обман, тогда… вот тогда… Но, надеюсь, что я к этому времени буду уже где-нибудь далеко!

— Так когда же я тебя услышу снова?

— Неизвестно.

V

Уэйнесс вернулась к себе и подумала о том, что, как бы ни шли у нее дела в Триесте, они научили ее отличать абстрактное зло от реального. Теперь она точно знает, что ее противники не остановятся ни перед чем, что они жестоки, упорны, коварны, что, поймав ее, не задумываясь, убьют. И тогда конец всему, конец тому жгучему сгустку любви к жизни, вместилищу радости и удивления перед миром, обиталищу духа, который называется Уэйнесс Тамм, и принадлежит девушке с грацией мальчишки, с чувством юмора и любовью к Глауену Клаттуку. Будет очень, очень и очень жаль…

На этот раз девушка не стала переодеваться полностью, но ограничилась лишь курткой и шапочкой, натянутой на буйные кудри. Потом разложила по карманам пистолеты Альвины и сочла себя, таким образом, вполне защищенной.

Теперь можно выходить. Юная хрупкая разведчица тихонько приоткрыла дверь в коридор и оглядела его. Коридор был совершенно пуст, но, несмотря на это, девушка все же решила снова воспользоваться служебной лестницей, дубовой дверью и уйти через пристань.

VI

Три дня и три ночи Уэйнесс практиковалась в различных способах уходить от слежки, предполагая любого противника, какого только могло нарисовать ей воображение, включая и радиационное напыление, и обыкновенные сплетни. Она научилась проходить, как нож через масло, через толпу, запутывать следы, запоминать все подозрительные лица и прочее, и прочее, и прочее. Наконец, девушка села в омнибус, и отправилсь в свое дальнейшее путешествие. Едва только омнибус остановился у прибрежной деревушки, девушка-матрос выпрыгнула их него и тут же пересела в вагончик, развозивший рабочих с ферм по домам. Таким образом она и поехала дальше. В Лиссабоне разведчица пересела на северный экспресс, но проехала в нем только до перовой остановки, потом вернулась на исходную станцию, зашла в женскую комнату отдыха и провела там пару часов. Только после этого Уэйнесс снова села в экспресс, из которого вскоре снова вышла и пересела в простую попутку, довезшую ее до Танжера. В Танжере она переоделась, сняла зеленую дорожную кепку и белокурый парик и слилась с толпой молодых бродяг, так же как и все они одетая в серый комбинезон и свитер. Ночь она провела с ними в хостеле Танжера, а утром купила билет на самолет и через шесть часов уже прогуливалась по городку Алонзо Сааведра на Рио Танагра. На этот раз Уэйнесс не сомневалась, что избежала преследования. Однако, несмотря на всю свою уверенность, девушка продолжала соблюдать все меры предосторожности и все выработанные опытом уловки, то есть пережидала время, устраивая всевозможные внезапные остановки, то и дело меняла направления движения и транспорт.