Черный замок

И всё-таки не хотелось… но в империи имелся лишь один-единственный род, который мог без последствий и отказаться от Гулума, и вырастить меж собой ублюдка. Романд посмотрел на Имлунда Зелеша, на отца. Он ведь разрешил быть его сыном! Герцог не заметил не только взгляда, но даже самого Романда — Имлунд вперился куда-то в пол и со стороны казался неживым. Статуя, только играющие на подлокотнике кресла изящные пальцы выдавали в герцоге немертвеца.

Рядом с отцом расположился Феллон. Он также не интересовался происходящим в зале: в контрасте с Имлундом брат изучал мозаику на потолке — та изображала звёздное небо, причём не родное, северное, а очень дальнего Юга.

Что ж, и они правы — выбор за Романдом. Юноша мысленно кивнул и гордо воззрился на императора. Тот ответил сочувствующим и понимающим взглядом. Единственным понимающим взглядом… но от Льеэфы Л-лотая Романду не требовалось понимания. Император понял и это. Он ненавязчиво отвёл взор, словно так и надо.

Свет и Тьма! Он же обязан поклониться правителю Гулума — припомнил с очевидным опозданием Романд, но слишком долго он простоял столбом, чтобы следовать этикету.

— Так это и есть небезызвестный Романд Л-лотай, именовавшийся прежде Романдом Зелешем?

Юноша резко обернулся на голос. Затянувшуюся до неприличия паузу «любезно» прервал дородный мужчина, судя по толстой золотой цепи, глава Гильдии купцов. Ему хами… отвечать требовалось с опаской — от купцов в государстве, да столь огромном, зависит многое. Не зря же представители Гильдии купцов входили в состав Имперского совета.

— Нет, — сохраняя достоинство, возразил молодой чародей. — Я не Романд Л-лотай.

— Как так? — удивился купец.

— Это дело Романда, — неожиданно вмешался император. — На мой взгляд, вполне логично, что юноша не собирается принимать моё имя.

— Тогда чьё же? — говорил, судя по прищёлкивающему акценту, кто-то из Дальних Графов. — Лиххиль или сразу Лоххаль? А, может, вовсе снова Зелеш?

— Разве сейчас это имеет значение? — устало вздохнул Имлунд. Повернувшись к нему, Романд едва сдержал вскрик изумления — юноша наконец-то разглядел отца и что-то незнакомое в его лице. Непривычное. Непонятное.

— А вы имеете право голоса, — хамовато поинтересовался всё тот же граф, — старший герцог?

Зал натурально заледенел от тревоги и затих, но холодный, ровный голос Феллона безжалостно разбил мёртвое молчание.

— Мой отец, Имлунд Зелеш, по-прежнему является главой рода Зелеш, — Феллон даже приподнялся. — И я не понимаю, почему должно быть иначе, граф.

— Но… — стушевался тот, однако, по всей видимости, ощутив поддержку своих, воспрянул духом и продолжил. — Хорошо, герцог. Мне, и не только мне, хотелось бы узнать, отчего вы считаете этого юношу, — высокомерный кивок на Романда, — сыном Льеэфы Л-лотая.

— То есть?

— Нуйита Лиххиль будучи вашей женой, герцог, — пояснил возмутитель спокойствия, — понесла от другого мужчины. Где доказательства, что у неё не имелось другой связи, кроме как с вами, герцог, и с его величеством.

От столь неприкрытой наглости зал снова погрузился в мертвенную тишину. Взоры всех присутствующих обратились к трём побелевшим от ярости лицам — Имлунду, Льеэфе и, как ни странно, Феллону.

— Нуйита Лиххиль понесла не будучи моей женой, — процедил герцог Зелеш. — И призналась она мне до брака. Кроме Льеэфы Л-лотая у Нуйиты Лиххиль мужчин не было — это доказывается легко, достаточно обратиться к любому магу. Я думаю, магистр Новелль вряд ли окажет нам в любезности проследить материнскую линию Романда.

— Да хоть жизнь Нуйиты от зачатия Романда до его рождения показать, — буркнул глава Круга Старших. — Благо два «свидетеля» присутствуют.

Молодой чародей зарделся, император, надо признать, тоже выглядел несколько смущённым.

— Эти маги что угодно сделают, только бы их ставленник оказался на престоле! — не сдавался граф, уже позабыв, как голосовал за Романда какие-то полторы седмицы назад.

— Пригласите независимого эксперта… И он докажет, что все формальности императорского брака соблюдены, кроме собственно брака, но на то было веление Имперского совета.

В этот момент стало ясно, окончательно и бесповоротно, что Имлунда Зелеша переспорить невозможно.

— Думаю, дискуссия о родстве Льеэфы Л-лотая и Романда закончена, — подвёл итог Феллон.

— Тем более, Романд при свидетелях, — решил помочь граф Яруш, — сумел выполнить заведомо не выполнимое обещание.

Члены Совета и Круга Старших вновь обратились к Романду, а тот не мог ничего сказать, так как внезапно сердце кольнула беспощадная тревога. Юноша приложил к груди левую руку, сжал её поверх правой, зажмурился, пытаясь понять, в чём дело. Одновременно обеспокоено выпрямились Льеэфа и Имлунд, напрягся Феллон, маги заёрзали в креслах.

— Что-то… — выразил общую мысль Новелль.

— Лита! — охнул Романд и, как прежде, не зная, но безумно желая, применил чары переноса. Его возлюбленной грозила беда.

Вслед за юношей исчез Круг Старших, чуть помедлив, к ним присоединились император и Зелеши. А уж затем и все, обладавшие амулетами ловли следа и перемещения.

* * *

Керлик очутился рядом с Литой точно в момент удара и кинулся было к ней, но чьи-то крепкие руки удержали чародея от смертельной глупости: с одной стороны плечо сжимал Имлунд Зелеш, с другой — Новелль Спящий. Оба отрицательно покачали головами. И магу оставалось лишь беспомощно смотреть на страшную картину.

Лита, его добрая малышка, ударила… Керлик без труда узнал Келейту, эту… у него не имелось слов, чтобы… Лита ударила мать ужасной силой Ночи, после которой к людям уже не возвращаются. Но Тьма не достигала цели, на пути к оной стоял Романд: его напряжённая раскрытая ладонь ловила, впитывала чужеродную юному чародею магию. Со стороны даже казалось, что это Романд ударил по Лите Тьмой, а та прикрылась скрещенными руками.

— Лита, серебряная моя! — позвал Романд, но ответа не получил. Тогда юноша осторожно, полуобернулся к Келейте. — Уходите! Слышите?! Уходите прочь!

— Не могу, мальчишка. Это тебе придётся уйти.

— Почему? Потому что вы ненавидите мужчин и решили наказать за это дочь?!

— Ты наблюдателен, — откликнулась женщина. — Но я ненавижу мужчин именно за то, что мне пришлось родить дочь… которая обязана меня убить. Не мешай!

— Зачем? — от удивления Романд едва не упустил Тьму, но вовремя спохватился.

— Я — Всевидящая. Я знала. Давно знала, что на Керлике Молниеносном, если он окажется в Уединении Ясности, проклятие Хронов закончится. Восстановить его мальчиком, наследником, невозможно — только дочерью, которая, как прежде сыновья отцов, уничтожит мать.

— Но к чему восстанавливать проклятие Хронов? Объясни? Я не понимаю! — юноша чувствовал, что женщина не лжёт. Она верила в то, что говорила.

— Проклятие отнимало у Хронов долголетие, они всегда были юны и неопытны, одиноки… Без проклятия они превратятся во всесильных.

— И что?

— Ты не понимаешь! Их сила в Книге Мира. Время даст им возможность действительно научиться работать с Книгой! И Мир превратится в порядок хаоса Хронов!

— Ты ошибаешься. Чтение Мира, даже истинное чтение — это всего лишь преходящий Талант. Когда-то он появился у Хронов, когда-нибудь и покинет их.

— Нет. Я вижу!

— Ты — веришь. Но вера тоже ошибается! — в глазах Романда стояли слёзы. — А я чувствую…

— Чувства всегда слепы!

— Поэтому сейчас вижу именно я… Уйди, иначе мне придётся убить тебя. Для меня это не проклятие, только очень-очень сильная боль. Прошу тебя, уйди! — юноша сумел выкрутиться так, что теперь полностью смотрел на женщину, при этом всё так же отклоняя от неё магию Литы.

— Тебе не остановить меня, мой наивный мальчик… если бы ты мог остановить меня, то это уже сделали бы те, кто нас окружает.

— Я обещаю, что…

— Обещание императора тебе не поможет.

Романд ощутил, что женщина снова не лжёт — ведь она была открыта и беззащитна, но никто не тронул её, а свидетелей и впрямь имелось немало. Юноша только сейчас это заметил. Там же были и Зо с Имлундом, даже император и Феллон… «Змеи! — осенило светлого чародея. — Они же не откажут в помощи своему змеёнышу!»

Перед Келейтой раздула капюшон гигантская кобра, столь похожая на ту, что служила парадным троном двум императорским династиям. От страшной змеи попятилась не только божественная, но и свидетели происходящего. Кобра высунула раздвоенный язык между наполненными ядом зубами.

— Ух-ходи, — прошипела она.

— Ты?.. — женщина чему-то безмерно удивилась. — Нет, не может того быть! Я всё равно заставлю её убить меня.

Но кобра, просто увеличенная родная найя, словно пробудила Литу. Магиня безвольно уронила руки — и Ночь исчезла из сердца и разума, вслед за ней и пропала огромная змея. Только Романд бросился к рухнувшей на колени жене.

— Лита! — он прижал любимую к себе. — Лита!

Потом ласково поцеловал и передал упавшему тут же рядом Керлику. Отец и дочь сейчас друг другу нужнее — это их общая боль, Романд мог только немного её облегчить.

— Папа, — прорыдала Лита в грудь отцу. — Забери меня отсюда, папа.

— Да, моя маленькая, — прошептал Керлик, сам глотая слёзы. Ему было всё равно, что о нём подумают. Да и чародей прекрасно знал, что зять не даст их в обиду. Никому. И никогда.

Романд стоял рядом, будто пытаясь прикрыть собою родных, и с ужасом смотрел, как толпа вокруг, включая отца и императора, склоняют перед ним голову.

— А она? — прошептал юноша.

— Не беспокойся, за ней уже идут, — понял Новелль и обратился к присутствующим. — Надеюсь, совместное заседание Имперского совета и Круга Старших можно считать оконченным.

— Согласен, — кивнул Феллон, остальные поддержали.

Романд и Лита с помощью Керлика покинули Главель Серебристую, так и не получив первыми официального приглашения на свадьбу Лоран Орлеш и Тиллона Яруша.

* * *

Месяц Лютый всё-таки уступил место Снеженю с его ярким весёлыми днями и тёплыми ветрами, запахами таянья снегов и цветения, нетерпеливым ожиданием молодой жизни. Скоро на полянках появится пролеска и мать-и-мачеха, младшая сестрёнка набирающего силу солнца. Деревья вокруг Чёрного замка оденутся светло-зелёной листвой, у ёлочек появятся новые голубенькие лапки, а под белой стеной вырастет трава. Впрочем, пока там всё ещё лениво полёживал снег.

Но Чёрный замок не переживал: он наслаждался тем, что имел: к хозяевам действительно вернулись спокойствие и счастье, гармония. И заскучать замок не боялся, прекрасно зная, что его обитатели долго без происшествий не протянут.

Глава 21

Свадьбы и похороны, или Нескончаемая череда праздников

Тин стоял перед вожделенной дверью в келью Лоран. Новую келью — в старую девушка возвращаться отказалась. Тин согласился с невестой, не подозревая, чем это обернётся для него: юношу выперли, окончательно и бесповоротно, с территории общежития Белого отделения. Тёмного подмастерья вообще туда не пускали, а с Лоран дозволялось видеться только в общественных местах и в присутствии, по крайней мере, двух близких свидетелей. Обычно — Ивелейн и Храпика Хро, нередко присоединялся кто-то с Чёрного отделения или Белей Руковичка, но несмышлёному мальчишке быстро надоедала компания взрослых, и он отправлялся бузить с прочей малышнёй. В столь тесном кругу (в смысле — в плотном кольце жестокой осады) не то что не поговоришь по душам, а даже просто рядышком не помолчишь!

Пытка продолжалась уже два месяца, вплоть до славного грозами Травня — месяца свадеб. И Лоран мучения Тина безусловно поддерживала. Она даже хихикала!..

И вот Тин, наконец, перед дверью… которую пришлось искать, чтобы, во-первых, доказать свою честность, а во-вторых, показать свои способности и умения. Мол, вдруг жена и дети пропадут — глава семьи обязан их найти! Ага, но в общежитии студиозов можно и себя потерять. А чего только стоило пробиться на территорию Белого отделения!

Дело было даже не в зачарованном входе, хотя и он тоже сыграл не последнюю роль — уж Зелн-то постарался. Он, успешно выдержав испытание на звание мастера третьей ступени, общежития не покинул, как и студиозы, ставшие в конце зимы подмастерьями. Впрочем, это объяснялось просто: подмастерья ждали распределения и свадьбы Лоран Орлеш, а из учеников на Отделении был только малыш Белей — Круку Попрыгунчика забрал из Школы новый учитель ещё на исходе месяца Лютого, — Зелн решил составить компанию бывшим однокурсникам. Те не возражали — какой повод устроить тёмную для мастера третьей ступени!

Однако до двери Белого отделения Тина подстерегала масса препятствий.

Н-даа… Всё-таки в принадлежности к высокому роду есть плюсы: нет нужды платить выкуп за суженую. К несчастью, у мага нет происхождения. По крайней мере, когда за дело берутся другие маги. С Тином так и произошло. И зачем? Доказать, что он достоин Лоран, но не ей, не себе, а окружающим!

Хорошо, Тин согласен: со стороны виднее — влюблённые часто слепы, — но что можно доказать… например, исполняя на глазах у всей Школы залихватский танец с дворовой кошкой в качестве партнёрши?! Ведь этот Зелн отлично знал, что у Тина аллергия на кошек! Да и танцы — не стихия тёмного мага, хоть все и убеждены в обратном. Но Тин, сжав зубы и стараясь не смотреть на одного из навязанных «дружек», какого-то дворянчика — вот и минусы «голубых» кровей, — отплясал, как полагается, три полных круга. Кошка не сопротивлялась. Одно утешало Тина во время танца: видение магистра Эфеля, с воплями улепётывающего от магистра Новелля, который размахивал шваброй, словно боевым посохом, и костерил заместителя такими словами, что по сравнению с ними обворованный торгаш с Привратного рынка пел вечернюю молитву храмовников Уединения Кротости.

Как выяснилось позже, прохождение двора при помощи кошки было одним из наиболее лёгких испытаний! Только Тин вошёл в здание Школы, как его окружила стайка разновозрастных… да вообще разных девушек. Зелн потребовал от жениха указать на тех дам, которые обрядились в любимые платья Лоран. Для того чтобы тёмный подмастерье не стоял с глупым лицом, светлый маг объяснил, что таким образом пытается проверить наблюдательность Тина. Тот, едва не задохнувшись от возмущения, чуть не ткнул пальцем в девушку, по пропорциям очень близкую к Лоран, однако дружек от Чёрного отделения вовремя остановил Тина шёпотом «Это моя знакомая, это её!». Дворянчик рядом лишь удивлённо хлопал глазами.

Жених вздохнул, успокоился и внимательно осмотрел платья, а не тех, на кого их нацепили. Признаться, Тин почти не обращал внимания на наряды Лоран — их имелось у неё немало, — зато он знал вкус невесты, потому и не ошибся, указав на двух толстушек и девочку лет семи.

Проход к лестнице освободился… только её ступени добрые студиозы измазали дёгтем. С этим жених справился без труда: просто взлетел наверх, подстраховываемый дружкой. Не зря, кстати, подстраховываемым! Для того чтобы не тратить силы, Тин использовал скользящий полёт, очень близко к поверхности пола, а в данном случае — ступенек. Будучи в курсе предпочтений тёмного подмастерья продавец «товара», Зелн, где-то посередине пролёта натянул тонкую, оттого невидимую лесу. Естественно, Тин об неё зацепился каблуком — и быть юноше всему в дёгте, если бы не дружек, который подхватил Тина и уже сам доставил наверх.

А дальше следовало найти келью Лоран. Конечно же, Тину предоставили множество подсказок: нередко они крылись на стенах, потолке и даже на полу, чаще являлись призом за выполнение какого-нибудь очередного дурацкого задания или же вовсе были ответом на какую-нибудь загадку. Если Тину с дружками становилось совсем худо, то неизменно из-за ближайшего угла появлялся Храпик Хро, обряженный в какой-нибудь торговый костюм (причём каждый раз новый), и с воплем «Не можешь — плати!» предлагал за золотую монетку купить подсказку. Монетки с преогромным удовольствием жених вытряхивал из дворянчика — сам напросился.

Но в конце концов Тин почувствовал, что пробродит по Белому отделению весь день. И тотчас юношу осенило: он ведь маг! А маги умеют многое! Он прочёл маленькое заклинание поиска… И вот она — дверь!

Рядом уже стоял Зелн.

— Ох, — в притворном огорчении заявил он. — Конечно, нормальный человек догадался бы и раньше. А если бы не догадался, то дружки бы подсказали… Впрочем, тебя исправить ещё можно — не совсем тупица. Что ж, раз отыскал, то бери, что нашёл! Прошу!

Зелн повёл рукой, и дверь распахнулась. Тина встретило облако из кружева. Напрочь замороченный юноша уже собирался подхватить невесту на руки, но вовремя сдержал порыв… так как Лоран не могла выглядеть столь… безвкусно.

— Где Лоран?! — рявкнул Тин.

— А разве это не она? — изумился Зелн. — Ты что, не Лоран искал, а её келью?! Ой, как всё запу-у-ущено!

Нервы Тина сдали, и он в одно мгновение сотворил заклятье воздушного кнута, который разметал ворох кружев по комнате. Напялили их не на кого иного, как на Белея. Мальчишка дурашливо улыбался, вытягивал губы трубочкой и демонстрировал всем присутствующим табличку.

Ты найдёшь меня там, где спас.

Тин рванул к Радужному залу так, что остальные просто не успели последовать за ним. Впрочем, им и не пришлось: юноша вдруг замер и нахмурился. Нет, конечно же не Радужный зал, другое место. Место первой встречи.

…Тин тогда уже умел общаться с другими студиозами, но так и не отвык от одиночества. Он часто гулял в небольшом внутреннем дворике, у искусственного пруда. Скорее — прудика-аквариума, там плавали сазаны, которых нередко подавали на ужин. Это местечко Тин заметил, когда Хру в качестве наказания за несделанное домашнее задание отправил лентяя на кухню… с которой мальчишку быстро выгнали. Как оказалось, к готовке Тин был более чем приспособлен, но ещё сильнее — к неуёмной дегустации блюд и просто продуктов.

И вот сидя на короткой траве и кормя рыбу хлебными крошками, Тин увидел Лону. Та шла прямо на чародея, но не замечала его. Вдруг она упала, крича от боли и катаясь в припадке… Тин бросился к Лоне, и неожиданно девушка успокоилась. На его руках. И вдруг что-то внутри перестало жечь — дар подчинился хозяину.

Пожалуй, тогда Лоран спасла Тина. Или они — друг друга.

У самого прудика никого не было — внутри у Тина всё оборвалось, но не успел юноша прочувствовать ошибку, как заметил, что на скамейке среди цветущей бархатной сирени кто-то сидит. Тин осторожно подошёл. Лоран вскинулась, зарделась и медленно-медленно поднялась, чтобы оказаться в объятиях жениха.

— Всё! — заявил Тин. — Больше я тебя одну не оставлю!

Лоран, всё такая же смущённая, молча кивнула.

— То есть, Тин, ты всё-таки намерен жениться? — позади раздался ехидный голос Зелна. — А то я уж засомневался…

— Язва! — оборачиваясь, процедил сквозь зубы Тин.

— А что, язва? — невинно хлопнул глазами молодой мастер. — Язвой был — ею и останусь. Да, я, собственно, по-другому поводу. Если вы твёрдо решили соединить свои судьбы в одну, то храмовники и гости ждут.

Он поклонился и плавно, словно профессиональный танцовщик, повёл левой рукой от себя. Прямо перед Тином и Лоран замерцал портал перемещения. Необычный, овальной формы, переливающийся, словно зеркальный водопад на солнце. Внешнюю границу портала увивали тоненькие ветви молодой берёзы и цветы: снова бархатная сирень, белые лилии и пушистые звёздочки-астры — тотчас Тин заметил, что чело Лоран коронует венок из этих чудо-малюток, перемежаемых голубыми с зеленоватыми прожилками у тычинок незабудками. Волосы девушки опять серебрились — Лоран, да и всё вокруг, переполняла магия.

— А у тебя нос обгорел, — непонятно зачем сказал Тин.

Медовые глаза ответили счастливой улыбкой.

— Я тебя ждала. И боялась уйти. Даже пошевелиться боялась.

Юноша обхватил ладони Лоран своими и посмотрел на Зелна. Тин испытывал к светлому магу, истинному мастеру, бесконечную благодарность. Такое сотворить для них, не пожалеть себя, своих сил… Хм, а ведь как умело притворялся! Да! Мастер! Раз столько лет, что бы ни говорил Эфель, притворялся неучем перед магистрами — для этого нужны и талант, и умение! Того и другого в Зелне имелось в избытке. Как и безудержной фантазии.

— Ну что же вы? — улыбнулся молодой мастер. — Чего это вдруг перепугались?

— Зелн, — Тин недоумённо покачал головой. — Когда-нибудь ты возглавишь Круг Старших!

— С ума сошёл?! — отшатнулся белый чародей, но очевидно ему понравился комплимент.

— Нисколько.

— Ну… — на мгновение Зелн замялся, а потом вдруг расхохотался в голос. — Только если вы проголосуете.

— Безусловно, — хмыкнула Лоран.

Тин подал ей руку, и они вдвоём шагнули в портал.

На той стороне их встретила огромная поляна перед Летней резиденцией императора, находилась она в трёх конных переездах от столицы. Обычно тихое местечко: уютный замок, настолько маленький, что с ним в размерах могли спорить иные купеческие терема. Парк с речушками-ручейками и озерцом, яблоневый сад и даже некое подобие холмиков-гор. Говорят, здесь владыка Гулума, ещё будучи принцем-наследником, изучал особенности различных областей империи — действительно местность позволяла, а маги чуток подсобили.

Сейчас Льеэфа Л-лотай с удовольствием предоставил родовые владения на временное пользование Лоран и Тину. К тому же, император редко здесь останавливался, предпочитая либо Императорский дворец в Главели, либо Горную резиденцию, что на Западе Гулума. Да и таким образом не возникало проблем с выбором места для венчания: род Орлеш и род Яруш не обижены, владыкой облагодетельствованы… в общем, без политики обойтись не удалось.

Часть, дальнюю от Лоран и Тина, занимали длинные столы, уже уставленные всевозможными яствами и украшенные весенними цветами и берёзовыми ветвями… Ох! Сколько же мучений пришлось пережить устроителям праздника! Ведь следовало рассадить гостей так, чтобы те ни в коем случае не поцапались: высокородные, мелкое дворянство, воины и маги без роду-племени — дикая смесь. Пожалуй, гарантом отсутствия крупных свар служил лишь недавно объявленный престолонаследник: одновременно принадлежащий высшим родам, с другой стороны, бастард (как ни крути), опять же маг (утверждают, что невиданной силы) и женатый неизвестно на ком (по чистоте происхождения).

Рядом с пиршественными столами установили беседку для музыкантов и расчистили да отделили от остального пространства цветастыми лентами площадку для танцев. Позади столов начинался вечно модный лабиринт из кустарников, центром которому служило нечто вроде башенки-беседки, сделанное из настоящего камня и явно имитирующее дозорную башню. По крайней мере, наверху, под черепичной крышей со шпилем для родовых стягов имелось место для часовых.

Там, где на поляну вышли из портала Лоран и Тин, пространство заполонили кресла и скамьи, на которых сидели люди. Много людей. И не-людей тоже: эльфы (как же Ивелейн Златая без свиты да на официальное торжество?!), кобольды (недалеко имелось их редкое наземное поселение), несколько гномов (естественно, раз кобольды — значит, рядом и гномы), кажется, затесались сирены (причём мужеского пола, так что отцы следили за дочерьми, не смыкая глаз), был даже один тацет (особо уродливый и занятый исключительно любованием на себя в зеркальце)… Далее рассматривать да изучать гостей ни у Лоран, ни у Тина сил не хватило — опять сплошная политика.

Когда юная пара только появилась, над поляной царил нестройный гул, периодически переходящий в гам и шум. Но вот виновников торжества заметила какая-то служанка — она охнула в восхищении и застыла. Кто-то, удивлённый странным поведением, проследил её взгляд и тоже замер. За ним ещё и ещё. И наконец все смотрели исключительно на Тина и Лоран и боялись вздохнуть, чтобы не нарушить удивительную тишину.

Никогда ещё Тин не был объектом пристального внимания столь огромной и разношерстной толпы. Юноша почувствовал себя крайне неуютно — от позорного бегства чародея спасла Лоран. Она могла похвастать тем, что в её жизни встречалось такое сомнительное развлечение, как взгляды сотни незнакомцев. Но и Лоран уже отвыкла от них — давно, очень давно она перестала считать себя герцогской дочкой и не посещала положенные по рангу балы и торжества. И вот снова ей пришлось быть на виду у всех — на миг спины коснулся призрак прошлой боли, но та быстро исчезла. Рядом стоял Тин.

Жених и невеста, собравшись с силами, шагнули из-под арки. Резной свадебной арки, в которую вывел портал Зелн. От ног пары бежали две голубые словно небо ковровые дорожки. Они огибали гостевые ряды по периметру и вновь соединялись у лёгкой, явно новостроенной беседки, где венчающихся ожидали храмовница и храмовник в белых одеждах. Откуда они явились, из какого Уединения или храма, никто не знал — кандидатур для обрядов и ритуалов храмовники отбирали промеж собой, внутрь их дел без нужды не вмешивались. Впрочем, судя по тонким синим линиям, что вились по рукавам и полам балахонов, эти двое прибыли из Уединения Брака и, скорее всего, носили серьги-колечки друг друга. Удачный выбор!

Хотя Тину и Лоран не хотелось расставаться, они разошлись — под венец жениха и невесту принято вести родителям. Ход к браку начался.

Пройдя в разные стороны по ковровым дорожкам, юные чародеи одновременно склонились перед отцами, те возложили руки детям на чело.

— Отпускаю тебя, Лоран! — торжественно произнёс чуть дрогнувшим голосом герцог Орлеш. Когда ему принесли весть о предстоящей свадьбе, герцог просто-напросто не поверил. Однако сюрпризы в тот день не кончились: гонец снял с лица дорожную маску… и отец увидел свою дочь, свою малышку. Та, немного постояв в дверях, бросилась к родителю на шею. Она простила его! Больше ни в чём герцог не нуждался… а Лоран уверила отца, что любит Тиллона Яруша. — Иди. И будь хорошей женой.

Герцог осторожно поцеловал дочь в лоб. Теперь настала очередь графа Яруша.

— Приведи ко мне дочь, Тиллон! — его глаза сияли. — Иди. И будь достойным мужем.

Сын тоже удостоился от отца поцелуя-благословения.

Дети подошли к матерям. Мать Лоран умерла, когда девочке исполнилось десять, и сейчас на её месте стояла Умелла Облачная, что правильно — ведь наставница, учитель, тоже в некотором роде мать.

Лоран поклонилась магине — та накрыла голову девушки длинной кружевной вуалью-фатой, прячущей лицо. Затем обняла и прошептала на ухо:

— Я её сама вязала, как положено, — чародейка прижала ученицу к себе чуть крепче, а затем отпустила, но слова всё так же слышала только Лоран. — Не бойся замужества: я вот магистр и муж у меня магистр — и ничего, живём потихонечку.

Девушка в изумлении округлила глаза. Это же как? Умелла Облачная — и замужем! Наставница всё отлично поняла и, подмигнув, едва заметно кивнула на Новелля Спящего, который в тот момент усиленно изучал небо, словно пытался гадать на птицах.

Тем временем на плечи Тину лёг плащ-накидка — для ношения абсолютно не приспособленный, зато имеющий глубокий капюшон.

— Ну, Тин, — тихо-тихо проговорила довольная за сына мать. — Порадуй нас внуками где-нибудь на исходе зимы.

Юноша отчаянно покраснел, но к счастью его смущения кроме родителей никто не увидел — матушка накрыла голову сына капюшоном и тем упрятала от свидетелей горящие щёки.

Теперь лица жениха и невесты были надёжно скрыты ото всех. Родители повели детей по голубым дорожкам к венчальной беседке. К судьбе.

Магистр Новелль Спящий стоял чуть в стороне от основной группы гостей и разглядывал оных… немножко, перемежая это «важное» дело с изучением неба. То радовало безукоризненной солнечной голубизной — ни облачка, ни птиц. Ни драконов, на худой конец. Зелн явно перестарался. И не только с небом, но и с погодой — что здесь будет творится в начале осени Новелль спрогнозировать не брался, но в ураганных ветрах и продолжительных ливнях нисколько не сомневался. Впрочем, теперь есть, чем занять Зелна. Заодно научится просчитывать если не все, то хотя бы общие последствия глобальных заклинаний. А то распоясался после испытания на мастера! Мальчишка!.. Но они с Эфелем сами виноваты — спрашивается, зачем они повесили на него малышню?

Н-да — Новелль проверил ощущения — небо в ближайшее время ничем сомнительным не порадует. И ладно. Магистр вернулся к прежнему занятию — разглядыванию… на самом деле, не гостей. И даже не Лоран с Тиллоном. Хотя этой чудесной паре стоило уделить внимание: юноша и девушка идеально подходили друг к другу и были великолепны, даже несмотря на несколько забавный вид из-за брачных накидок. Впрочем, Лоран неимоверно шла кружевная вуаль.

Девушка словно плыла над голубой дорожкой и казалась ненастоящей, нереальной — мечтой! Мечтой любого мальчишки от тринадцати и… ну, там сколько позволит природа или сила. Её незабудковое платье осторожно подчёркивало девичьи прелести, вроде бы и не выставляя их напоказ, но с ещё большей яростью заставляющее свидетелей кусать локти оттого, что эта девушка не для них. По правому боку, словно кисточка пояса, струился тонкий, всего в два пальца толщиной, жезл подмастерья мага. Лоран гордилась тем, кто она есть.

Жезл из белого золота одновременно отпугивал и притягивал взоры, все знали, что это опасное оружие, но внешне он казался ещё одним женским украшением, словно комплект к эльфийскому браслету-памятке — наверняка подарок Ивелейн, — серьгам-цепочкам и высеребренным магией волосам. Сейчас те скрывались под фатой.

Тиллон, напротив, смотрелся более чем реально: юноша всё-таки после долгих уговоров сменил привычный чёрный костюм на камзол и штаны цвета загустевшего липового мёда, что куда больше подходило и к светлым волосам подмастерья, и к украшенному коричневатыми шерлами поясу, и к жезлу. Тот, несмотря на ясный солнечный день, тускло мерцал кровавым золотом и уж не вызывал сомнений в том, что и он, и его владелец очень и очень опасны. Соперничать с таким — нет уж, увольте!.. Но один взгляд на Лоран — и хотелось сразиться с богами за её благосклонную улыбку.

Однако Новелля интересовала совсем другая женщина. Женщина, которая выдавала Лоран замуж. Умелла Облачная. Мел. Его неповторимая жена. Ласковая, нежная, желанная. И грозная. И вообще-то стерва преизрядная. Но всегда заставляющая мужа смотреть на себя с… пожалуй, глуповатой улыбкой.