Возвращение на Землю

Вархатники уже выразили свое недовольство. Борис Могильный сцепился с ним, видимо, разозлился, что пленник вдруг резко взлетел до заместителя Генеева. Харя подрался с Хваном и получил сотрясение мозга. Китаец, по-моему, хорошо владеет борьбой у-шу. Вархатник надолго запомнит, что такое лунарь. Сейчас предатели обсуждают последние "внутриполитические события". В принципе, это хорошо, вархатникам пока не до нас. Девушек они до утра точно не тронут.
      — Если Джек стал охранником, то нужно ждать заварушки, — быстро произнесла Изабель. — Он не станет приспешником у земного бандита, а будет решать задачи, которую поставил ему Николсон-старший. А за нас он скоро возьмется, и если мы не убежим, то все станем трупами или… пищей для тварей.
      — Тогда вы идите, а мы прикроем вас, — сказал я, обращаясь к Аркадию и Хэндрику. — Вархатники не подумают о побеге, если увидят нас находящимися в комнате. Постарайтесь уложиться за два-три часа. Ты справишься с вертолетом? — спросил я у своего друга.
      Винни-Пух пожал плечами:
      — Я не видел эту машину и не знаю, в каком она состоянии. Может быть, она вообще не способна взлететь. Еще вопрос состоит в том, есть ли где-нибудь горючее, аккумулятор, чтобы заправить вертолет.
      Опасения были резонными. Но другого выхода мы пока не видели.
      — Тогда топливо и аккумулятор я беру на себя, — сказал я.
      — Отлично. Побег назначим на семь часов вечера, — произнес Аркадий. — К этому моменту будьте на крыше "Останкино".
      На том и порешили.

ПОБЕГ

      Аркадий и Хэндрик исчезли за дверью. Через пять минут вслед за ними вышел и я. Кэт и Изабель остались в комнате. Была надежда, что в эту комнату пока никто не войдет.
      Нужно сказать, что к этому моменту я совсем не ощущал боли, поскольку анаболики выполнили свое назначение. Мои мускулы налились силой, а походка была легкой и пружинистой. Казалось, что стоит мне подпрыгнуть, как я высоко взлечу.
      Но взлететь мне предстояло на вертолете. И с целью добычи «пищи» для мотора я отправился на поиски. Мне пришлось идти мимо сотни комнат, где ютились люди. Судя по их выражению лиц, походкам и поведению, они фактически были зверями. Многие из них не говорили, а только мычали, к тому же внешний вид говорил о том, что они не знали понятия о культуры или опрятности. Такое могло быть только или при массовом психическом отклонении, или деградации личности. Последнее, конечно, связывалось с разложением человеческого общества.
      И поэтому обитали они на самых последних подземных этажах телекомплекса «Останкино», фактически в подвале. Два более верхних отводились женщинам и детям, поскольку они воспроизводили и растили «пищу» для сцерцепов. Людям разрешали выходить на поверхность днем, чтобы они могли получить свои солнечные ежедневные ванны, но происходило это под жестким контролем охраны. При попытке бегства вархатники старались жертву не убить, а изловить и покалечить, ведь трупами твари не питались.
      Трудно судить, какой приплод приносили люди и насколько им обеспечивались твари, но мне казалось это неэффективное «производство». Однако, человекоразведение происходило и пока это обеспечивало хотя бы на минимальном уровне потребности сцерцепов.
      Интересно, что я, будучи на Земле уже второй день, до сих пор не видел этих существ ни живыми, ни мертвыми. Хотя еще на Марсе фотографии тварей были во многих учебниках, например, биологии или истории Земли. Но их «духовное» присутствие ощущалось везде, и все дела в концлагере были частью их жизнедеятельности.
      Ощущение человеческого унижения были для меня самыми тяжелыми в этих местах, и я поскорее постарался покинуть эти этажи. Но если три нижних этажа я прошел без проблем, то на выходе во двор меня остановили вархатники:
      — Куда прешь, червяк? Не видишь, ночь идет. Прогулки закончились! Топай обратно в стойло!
      — Извините, господа, — стараясь заикаться, как вроде бы от страха перед ними, заговорил я. — Меня вчера Борис проучил и его урок не прошел даром. Теперь я хотел бы извиниться перед ним…
      — Ха, чихать он хотел перед твоими извинениями, — прервал меня вархатник. — Вали отсюда!
      — Но я хочу стать его личным рабом!
      Вархатники удивленно переглянулись. Это им явно польстило. Как мне потом стало известно, никто из разумных людей добровольно не становились слугами бандитов. А полуразумных никто в расчет не брал. Поэтому они несколько смягчились:
      — Хорошо, можешь идти. Он где-то там шастает! — показал в сторону склада охранник. — По-моему, не пришел в себя после скандала с Джеком, этим новым заместителем генерала!
      — Заодно и нам послужишь, червяк! — крикнули предатели мне, когда я, кланяясь перед ними, устремился в указанном направлении.
      — Хорошо, хорошо, господа, рад стараться!
      Я слышал, как они радостно гоготали.
      Но я не собирался искать Могильного, хотя желание оторвать ему голову у меня возникло. Сначала нужно было порыться на складе. Чтобы добраться до него мне пришлось пересечь около ста метров открытого пространства и кланяться каждому вархатнику. Стоявшие на вышках часовые внимательно следили за мной.
      И только когда я вошел внутрь склада, то позволил себе перевести дух. Пот градом лился по моему лбу, ведь напряжение было огромным. Но нельзя было терять времени. Уже скоро темнело, а впотьмах было глупо что-либо искать.
      Поэтому я сразу приступил к поиску необходимого. Склад никто не охранял, поскольку здесь и ничего не было интересного для вархатников. Фактически это было кладбище металлолома, никому не нужного хлама. Здесь были сотни трансформаторов, катушек, телекамер, видео и телеаппаратуры, жгуты кабелей, передвижные устройства, телескопические подъемники, колеса, краски и многое другое. Отыскать необходимое в этом мусоре было не так просто.
      Но мне подфартило. Возле бутылей с химическими реактивами я обнаружил несколько зелено-коричневых канистр. Вскрыл одну — и оттуда с шумом вышел характерный запах. Это был бензин. За столько лет хранения он не расслоился и не коррозировал железо, это свидетельствовало, что годился в качестве топлива для вертолета.
      — Отлично! — обрадовался я. — Здесь пять двадцатилитровых канистр. Возьму три. Шестидесяти литров должно хватить для побега.
      Теперь оставался аккумулятор. Вот с этим пришлось повозиться. Я облазил все уголки склада, разрыл десятки устройств и наделал столько шума, что мог спокойно привлечь внимание вархатников. Но в этот момент я почему-то не думал о них, все больше заражаясь азартом археолога.
      В конце концов, я отыскал два старых разбитых автомобильных аккумулятора. Одного вида хватило, чтобы понять: они абсолютно не способны давать ток, так как свинцовые пластинки покрылись кристалликами, электролит давно вытек, а дистиллированная вода испарилась. Странное дело, но я не пришел в отчаяние. Наоборот, стал размышлять:
      — А почему именно аккумулятор? Ведь он нужен только для того, чтобы запустить стартер. А потом работает мотор и автоматически включается генератор, который и снабжает бортовые системы электричеством. Значит, мне нужно только то, что может обеспечить запуск. А им может быть любой прибор, вырабатывающий электричество… Пьезоэлемент! Кажется, я его где-то видел.
      Действительно, среди энергосиловых механизмов я нашел небольшой приборчик с рукояткой. Стоило ее разу крутануть, как из выводящихся проводов засверкали искры. Несмотря на ее размеры, мощности должно было хватить для вертолета.
      — Отлично, — пробормотал я. — А как теперь вынести канистры? Ведь вархатники сразу ими заинтересуются…
      — Конечно, заинтересуются, — раздался сбоку до тошноты знакомый голос. Это был Борис, который, облокотившись на ящик, смотрел за моими поисками. — Я все стоял и наблюдал за тобой, червь, что ты ищешь. Зачем тебе пьезоэлемент и горючее? Решил взрывчатку соорудить? Или заправить автомобиль и драпануть отсюда, а?
      Я молчал.
      Могильный, снимая с пояса автомат «Калашникова», подошел ко мне. Его глаза пылали недобрыми огоньками, лицо было искажено злостью. Я уже знал, что сейчас начнется очередная экзекуция.
      — А может, хочешь сделать сюрприз для Вархата, а затем тоже записаться в его помощнички, а, червь? — по этим фразам я сразу понял, что Борис переживал за быструю карьеру лунного Джека. Практически самый лучший охотник за людьми по неизвестным ему же причинам отодвигался на второй или даже третий план. Впрочем, и мне было интересно, а что такого предложил Николсон-младший генералу-предателю.
      — В помощнички — это не для меня! Я никогда не мыслил себя в рядах предателей! А что касается сюрприза, то это да. Вот первый из них, — и я, левой ногой отведя автомат в сторону, правой въехал в голову противника.
      Автомат отлетел в сторону. В другую же направился Борис. Удар был мощным, потому что лицо вархатника сразу покрылось кровью. Но надо отдать должное ему: Могильный сумел пересилить боль и вскочил, заняв боевую стойку. Я видел изумление, которое охватило его: как хиляка с Марса сумел нанести такой удар, особенно если учесть, что только вчера он и несколько охранников хорошенько поизмывались надо мной.
      — Видимо я тебя недооценил, червь марсианская, — процедил Борис, отплевывая кровь. — Но это мы быстро исправим, — он еще надеялся легко справиться со мной и считал мой успешный прием состоявшимся только за счет фактора неожиданности.
      — Смотри, как бы опять недооценил, Могила, — зловеще прошипел я и, больше не желая тратить время на разговоры, перешел в наступление. Я чувствовал в себе заряд энергии от анаболиков, который требовал выхода наружу. К тому же меня еще держали в плену вспоминания о вчерашнем избиении.
      — Держись, гад, — сказал я и, подпрыгнув, нанес удар ногой. Метился опять в голову, но Борис сделал кульбит и сумел уйти от удара. В свою очередь он метнул руку, стараясь раскроить мне череп. Я немного отклонился и его кулак прошел вскользь моего уха, немного раскровив. Одновременно мое левое колено въехало ему в солнечное сплетение.
      Могильный охнул, но блокировал мой следующий удар. Только подсечку, которая именовалась "хвост дракона", лишила его равновесия, и он упал на пол.
      Упал он, честно признаться, на самое неудачное место — прямо на выступавшую из пола арматуру. Железный стержень прошел сквозь затылок и вышел изо рта. Его кровь брызнула как из фонтана. Тело несколько секунд конвульсировало в смертной агонии, а затем расслабилось.
      Борис Могильный, один из руководителей организации предателей и слуг сцерцепов был мертв. И его убил я. Вначале я бессмысленно смотрел на труп, и только затем до меня стало доходить, что впервые лишил жизни другого человека.
      Честно скажу, это были самые неприятные для меня минуты. Нельзя передать те чувства, которые меня охватили, ведь на Марсе больше всего ценилась жизнь, а здесь на Земле она не стоила и ломаного гроша. Такое трудно воспринять разумом и сердцем.
      Но дело было сделано. Возможно, смертью негодяя я спас себя и друзей. Теперь необходимо было скрыть труп от посторонних взглядов, ведь сюда могли войти в любую минуту вархатники.
      Уже втискивая тело в ящик из-под приборов, вдруг мое внимание привлекла форма Бориса. И я задумался. А почему бы ни одеться в вархатника? Ведь так легче будет проходить через посты и сбежать.
      В иной ситуации я бы не стал заниматься подобным мародерством, но сейчас иного выхода не было. Одежда Бориса мне была в пору, только ботинки оказались немного большими. Я засунул за пояс пистолет, закинул на плечо автомат, надел красную каску. Конечно, нашивки говорили о том, что я являюсь заместителем Генеева. К сожалению, всех заместителей генерала на базе знали и меня могли разоблачить в первую же минуту.
      — Нужно спрятать лицо, — подумал я. И тут же решил на плечи водрузить три канистры, а каску натянуть поглубже. Тогда точно никто не узнает меня.
      Шестьдесят литров бензина, пьезоэлемент, оружие для меня не были столь тяжелыми, и такой груз я мог поднять, конечно, благодаря действию анаболиков. Когда я вышел из склада, то уже было темно. Солнце практически зашло за горизонт, а Луна вступала в свои полные права.
      Несмотря на это в лагере было людно, правда, двигались по территории охранники. Они переругивались, пили спиртное и кое-где даже сцепились между собой. В другой части комплекса вархатники «веселились» с женщинами: я слышал их мольбы и крики.
      Идя к входу, я почувствовал, как мое сердце учащенно забилось. Там стояли два часовых.
      — Борис, неужели ты сам все это несешь? — удивился один из них. — Мог бы кого-нибудь из скотов припахать!
      Я буркнул что-то в ответ. Не ответить было нельзя, но при этом постарался выдать невнятное, чтобы охранники ничего не разобрали и по голосу не признали во мне чужака.
      Это мне удалось.
      — Совсем рехнулся после скандала с Джеком, — услышал за своей спиной бормотание вархатника.
      — Ты молчи уж, Серега, а то Могильный разозлиться и начнет разбираться с тобой, — посоветовал ему другой. — Нужны ли тебе проблемы? Через час все равно смена — и мы можем идти в женский бокс. Говорят, там две новенькие есть — с Луны и Марса. Вот это класс!
      Я чуть не обрушил на них канистры, но вовремя сдержался. Нужно было действовать быстрее. В коридоре и на лестничной площадке тускло горели лампы, но их света было достаточно, чтобы видеть ступеньки и идти в нужном направлении. Видимо, электричество в здании вырабатывалось за счет бензиновых генераторов.
      На крышу комплекса я взлетел, словно в меня установили ракетный двигатель. Там было тихо и темно. Только Луна освещала бетонное покрытие. Я прошелся по вертолетной площадке, стараясь не спотыкнуться о валявшие предметы.
      — Хэндрик, ты где? — шепотом позвал я.
      Из ангара послышался его испуганный голос:
      — Это ты, Санджар?
      — Я, как слышишь!
      — А что ходишь как микроб? Я от неожиданности чуть резьбу на гайке не сорвал, — пробурчал мой друг, возникая из темноты.
      — Тварей здесь нет? — поинтересовался я.
      — Нет. Зато их там много, — указал за пределы комплекса Хэндрик, — слышишь, как они вопят?
      Действительно, из города до нас донесся жуткий вой.
      — Не хотел бы я сейчас оказаться там, — покачал головой Винни-Пух.
      — Как вертолет? — перебил его я. Этот вопрос больше всего меня тревожил, а бортинженер как бы специально оттягивал время.
      — А как горючее и аккумулятор? — последовал встречный вопрос. Но это меня не смутило.
      — Вот три канистры и коробка с пъезоэлементом — им можно запустить стартер, — сказал я, указывая на стоявшие у двери принесенные мною вещи.
      Хэндрик пошевелил носом:
      — Верно, чую бензин!… А, с вертолетом все в порядке. Правда, смазка выдохлась и при работе может быть перегрев деталей и их износ. Может даже треснуть ось. Честно говоря, требуется тщательная смазка всех систем, но вертолет, как я понял, нужен нам на краткое время. Надеюсь, что детали выдержать небольшой полет.
      — Ну, в Антарктиду лететь мы не собираемся, а за пределы города долететь сумеем, значит, — подвел итоги я. — А теперь давай заправим машину. Потом я вернусь к девчонкам.
      Мы взяли канистры и направились к вертолету. Это была шестиместная модель "МИ-321. Полицейский вариант". Оружие на борту отсутствовало, кроме мощного прожектора и системы отслеживания за преступниками. Я критически осмотрел приборную панель и согласился, что в принципе управлять такой штукой не сложно. По крайней мере, значительно проще, чем марсианским «Шортом». Жаль, что пробный полет не предусмотрен, подумал я, а было бы неплохо изучить все аэродинамические и технические характеристики геликоптера.
      — Помоги мне, — попросил Хэндрик. Он залез на корпус и открыл крышку топливного бака. Я передал ему канистру.
      Как он сливал жидкость в бак вертолета, я не видел — было темно, зато отчетливо слышал шум стекающей жидкости, ощущал бензиновые испарения.
      — Давай, — потребовал Хэндрик следующую канистру.
      Через минуты две он опорожнил и ее.
      — Последнюю давай, — эта также быстро заполнила содержимым бак вертолета. Затем бортинженер аккуратно водворил крышку на место и завинтил.
      — Отлично, — произнес он, спрыгивая вниз. — А где твой пьезоэлемент? Я бы хотел его проверить.
      Взяв коробку, он крутанул рычаг. В темноте засверкали искры. При их свете я увидел довольное лицо сэра Хамильтона.
      — Годится! — дал свое заключение Винни-Пух. — Сейчас приделаю к стартеру, — и он опять полез внутрь машины.
      — Я тебе нужен? — спросил я у него.
      — Нет!
      — Тогда я пошел к своим.
      Тут Хэндрик на секунду отвлекся:
      — Ты проследи также и за Блонди, — немного дрогнувшим голосом попросил он, — чтобы эти гады ее не тронули? Хорошо, Санджар?
      Я кивнул. Судьба Изабель теперь больше беспокоила, чем Кэт. Меня же это устраивало.
      Спуститься на верхние этажи было непросто. Ведь теперь было нечем прикрыть лицо, и любой вархатник сразу бы увидел подмену. Пришлось выходить на лестничную площадку только тогда, когда она пустовала, и сразу прятаться в проемы, как только первый вархатник появлялся в поле зрения. Это было тоже опасно, так как подозрительным выглядело бы то, что вархатник прячется от своих же. Человек-скотина прополз бы без осложнений. Спасло меня же тусклое освещение, которое делало невозможным тщательное рассмотрение человека.
      В любом случае я без происшествий добрался до комнаты.
      Увидев человека в форме предателя, Блонди слабо вскрикнула. Испугалась и Изабель. Они подумали, что пришли за ними. В женском боксе их, конечно, ожидала целая орава бандюг.
      — Это я, — пришлось мне успокоить девушек. — Вынужденная мера маскировки!
      — Ты нас страшно напугал! — произнесла Изабель.
      — Извините. Аркадий еще не появлялся?
      Ответить Блонди не успела, так как мы услышали выстрелы. Я сразу почувствовал, что началась заварушка и в ней замешан наш общий друг.
      — Быстро вставайте! Бежим! — и, схватив Кэт за руку, буквально силком выволок из комнаты. По коридору, пиная лежавших на полу полулюдей, бежали вархатники. Они тоже были встревожены выстрелами. Видимо, такое давно здесь не происходило.
      — Могильный! Что случи… — один из вархатников обратился ко мне, поскольку увидел нашивки заместителя генерала и тот час поперхнулся. Он сразу все понял.
      Ситуация резко изменилась. Теперь дело решали миллисекунды — кто быстрее успеет выхватить оружие. На какую-то долю успел я. Автомат выплюнул горячий свинец. Я забыл поставить оружие на автоматическую стрельбу, и выстрел был одиночным. Слава богу, ее силы хватило, чтобы вархатника отбросить на следовавших за ним друзей.
      Это напомнило мне древние земные фильмы об освоении западной части США, которые мы смотрели на Марсе. Вестерны, кажется. Тогда между противниками время становилось основным фактором в борьбе за жизнь. Кто успеет выстрелить из "кольта".
      Стычка между мной и вархатниками началась. Пока они барахтались на полу, стараясь столкнуть мертвое тело товарища, я перевел автомат на бесперебойную стрельбу. И едва они появились, мой «Калашников» был уже нацелен на них.
      — Измена! — закричал один из них, выхватывая оружие. Он хотел порешить всех нас.
      Я же ожидал, когда пистолет будет направлен на меня. Может, где-то я хотел придерживаться законов ковбойской жизни, а может, хотел удостовериться, что он все-таки хочет убить меня, и поэтому оттягивал момент принятия окончательного решения.
      — Стреляй! — завизжала Блонди.
      Ее крик хлестнул по моим натянутым нервам, и я нажал на спуск. «Калашников» изрыгся кинжальным огнем. Под его мощью слегли все вархатники.
      Люди, наблюдавшие за сценой моей борьбы с вархатниками, в ужасе разбежались. Они решили, что сейчас я примусь за них. Вой и крики нам помогли, так как другие охранники, услышав выстрелы, побежали за ними, считая их причиной заварушки. Этим самым они отвлеклись от поисков настоящих виновников.
      — Вперед! — скомандовал я, и вместе с девушками стал подниматься по ступенькам на седьмой этаж. По дороге мне пришлось уложить еще четверых вархатников. Пока мне все сходило с рук. Ни я, ни девушки не были даже поцарапаны.
      На пятом этаже мы услышали стрельбу и звуки погони. На лестничную площадку вбежали Аркадий и Алена. Смоленского, судя по всему, ранило, он хромал, был обляпан кровью. Увидев меня, он сначала принял за вархатника и вскинул пистолет.
      — Не стреляй, Аркадий! — остановил я за долю секунды, как его пальцы чуть не нажали на спусковой крючок.
      — Это ты? — прохрипел удивленный Аркадий, качаясь от боли. — А как похож на Бориса…
      — Кэт Нэйсон! — вскричала Калинина и кинулась к Кэт. Моя девушка обрадовалась и обняла ее.
      — За нами погоня!
      — Я это вижу, — процедил я. — Блонди, Кэт, помогите Аркадию. Алена, беги на крышу и кричи Хэндрику, чтобы он заводил вертолет. А я прикрою вас!
      — Но…
      Прерывать мне Кэт было некогда, так как дверь открылась, и в проеме возникло сразу четыре вархатника. Я срезал их как бритвой. Следовавшие за ними открыли огонь. Пули прошли прямо над моей головой и, рикошетом, отскакивая от стен, едва не ранили остальных. Это вполне убедило Кэт и Изабель, что нужно покидать это место.
      — Получайте, гады! — прорычал я и нажал на гашетку. Автомат издал короткую речь и замолк — кончились патроны. А больше боезапаса у меня не было. — А-а, черт! Вот невезуха!
      Я уже хотел было схватить один из валявшийся на полу автоматов мертвых вархатников, но не успел. На лестничной клетке появились остальные преследователи. Я понимал, что если начну дальше тянуться к оружию, то мгновенно буду убит. И поэтому выхватил из-за пояса пистолет.
      Бам! Бам! Бам! — и три трупа. В ответ один успел дать очередь, и две пули прошили мне левую ногу.
      Я почувствовал резкую боль и едва не свалился на пол. Кровь хлестала из ран, силы уходили, как вода в решете, и в итоге земное притяжение все-таки сумело меня побороть. Я рухнул на пол.
      Я сквозь пелену тумана видел, как на лестничную площадку вваливаются вархатники. Увидев меня, раненного, и тела мертвых соратников, они рассвирепели и стали пинать по моим ранам. От такой боли я глухо зарычал.
      — Получай, сука! — вопили вархатники, все больше распаляясь. — Он убил моего кента, гаденыш!… И Персика отправил на тот свет, вот мерзавец!… Не жалейте его, ребята, давите!…
      Бац! Бац! Бац! Бац! — прозвучало сверху три выстрела. Избивавшие меня вархатники свалились рядом. Оставшиеся в живых кинулись за дверь.
      Я, превозмогая боль, повернул голову и увидел Кэт, сжимавшую аркадьевский пистолет. Это она стреляла в вархатников, и видимо, сама находилась в шоке от проделанных ею же действий. Я понимал, каковы ощущения, когда впервые стреляешь в человека. Это нельзя описать словами.
      — Кэт! — простонал я и пополз через трупы, оставляя за собой кровавый след.
      — Санджик! — крикнула Кэт и кинулась ко мне.
      — Братва, да это марсианская стерва! Она Харю прикокнула! — крикнул кто-то из-за двери и Кэт, обозлившись на это оскорбление, выпустила всю обойму на голос. Раздался шум падающего тела. Видимо, Нэйсон оказалась на удачу меткой.
      Такой мощный «артогонь» несколько смутил вархатников, и они на время прекратили свои атаки. По-моему, они просто испугались, поскольку давно не участвовали в серьезных боях и не ожидали встретить такой отпор. Теперь они пересматривали свою тактику захвата, а для детального обсуждения им требовалось некоторое время, что было нам на руку.
      — Терпи, Санджик, сейчас я тебе помогу, — сказала Кэт и помогла мне встать. От боли я закусил губу, но не произнес ни звука. Нэйсон понимала мои чувства и восхищалась силой моей воли. Со стороны я тоже гордился собой. Так вдвоем мы смогли пройти два этажа и очутились на крыше. Луна уже светила во всю и казалась ярче коридорных ламп. Мы увидели копошившие возле вертолета темные силуэты.
      — Блонди, помоги мне! — позвала Кэт. Через несколько секунд Изабель появилась возле нас. Она схватила меня за другую руку, и две девушки буквально понесли меня. В иной ситуации я бы поразился их силе, но сейчас понимал, что такими они стали благодаря анаболикам.
      Вертолет уже начинал гудеть — Хэндрик смог запустить двигатели. Увидев мое состояние, он понял, что машину придется вести ему. Но я считал себя основным пилотом экипажа и способным управлять геликоптером.
      — Кэт, введи болеутоляющий препарат и стимуляторы, останови кровь, — приказал я. Кэт кинулась к аптечке и достала необходимые пакеты. Первым делом она выдавила из тюбика мгновенно застывающуюся биопасту, которым закупорила раны. Затем шприцем ввела антибиотики, чтобы обезвредить микробы, а также стимулятор для предотвращения омертвления тканей кожи и мышц Последним уколом она сняла боль.
      Теперь я ощущал себя лучше.
      — Всем в машину! — приказал я и полез в кабину пилота. Все прыгнули в пассажирский салон.
      Мотор перешел в рев, а вращающиеся лопасти слились в круг. Я приподнял машину и осторожно подвел ее к выходу ангара, стараясь не задеть стены или потолок. Но ворота были узкими, требовалось пошире открыть двери, иначе лопасти просто бы сломались о проем.
      — Мы не пройдем! — крикнул я. — Нужно толкнуть в сторону дверь!
      Блонди, которая сидела позади меня, все поняла и выскочила из кабины, опередив Хэндрика. Она подбежала к выходу и стала толкать в пазы дверь. Та со скрипом поехала в темноту.
      Тут из-за угла появилась фигура вархатника.
      — А, сука, все-таки ты предала нас! — крикнул негодяй и я узнал в нем Джека. Он вцепился в шею девушки и большими пальцами давил на дыхательные пути, стараясь задушить ее.
      Хэндрик выскочил из вертолета и побежал на помощь. Но его вмешательства не потребовалось. Ведь Изабель сама сейчас была сильной. Она въехала ногой в пах Николсону, и тот согнулся. На его лице, кроме боли, возникло выражение изумления, видимо, он не ожидал сопротивления и такой силы со стороны бывшего члена своего лунного экипажа, отличавшегося, как он считал, кротостью и слабым характером. Теперь ему пришлось изменить свое мнение.
      Изабель врезала ему в морду, а затем ударила по печенкам. Джек свалился на пол. Но Блонди не сразу стала удирать, она склонилась над ним и стала рыться в его нагрудных карманах.
      — Бежим, Изабель, пока остальные гады не появились! — вскричал Хэндрик, подбегая к ней.
      — Сейчас, — хрипло ответила девушка и, наконец, выудила какую-то пластинку. — Нашла.
      Тем временем я подвел машину к ним поближе, и они заскочили на борт. Вертолет не очень хорошо слушался рулей, все-таки многие детали проржавели и не могли выдержать нагрузки. Но если аккуратно управлять им, то мы могли надеяться на удачный исход.
      Но как всегда картину испортили вархатники. С криками проклятий они выскочили на крышу и сразу же увидели взлетающий вертолет. Бандюги остолбенели, поскольку никак не ожидали, что беглецы воспользуются давно забытым и казалось бы неисправным аппаратом.
      — Чего вы стоите, олухи! — крикнул Джек, поднимаясь с пола. — Стреляйте, болваны! — он сам достал пистолет и открыл огонь по нам. Пули отскакивали от брони, как горох от стены, не причиняя нам вреда. Вести прицельную стрельбу ему мешала боль.
      — Марсики, я до вас доберусь! — заорал он нам вслед, в бессилии наливаясь кровью.
      Но остальные имели автоматы, пули которых были мощнее и представляли угрозу для вертолета. Массированный огонь пробил мотор и бензобак. Осколки пластигласса полетели вниз.
      — А-а, проклятье! — взревел я, стараясь увести вертолет подальше от огня. Ситуация осложнялась тем, что при взлете автоматически включились сигнальные бортовые огни и они делали нас уязвимыми в ночной темноте. Я же не имел времени разобраться в приборной панели и найти тумблера, убирающие предательские лампочки.
      Машина начала чихать, когда мы уже набрали высоту метров в двести, и ушли на расстояние километра от «Останкино». Я чутьем, а Хэндрик опытом определили, что вертолет не дотянет до границы города.
      Но и этот прогноз не сбылся. Кто-то из вархатников раздобыл гранатомет и запустил в нас ракету. Я слишком поздно увидел опасность, и увести машину от прямого попадания не сумел. Единственное, что удалось сделать, так это подставить нос машины, где меньше всего было жизненно важных систем. Попади он в кабину или бензобак — нас бы убило сразу.
      К счастью, стрелявший взял первую попавшуюся ракету, которая была начинена обычной болванкой, без взрывателя. Вертолет только тряхнуло (правда, мы едва не вылетели из кабины) и он по кривой на авторотации пошел вниз. Двигатель отказало. Одновременно погасли все приборы и огоньки, слив тушу машины с окружающей темнотой. Это нас спасло от очередного выстрела.
      — Разобьемся! — хрипло произнес Хэндрик, смотря, как стремительно приближается поверхность. — И костей не останется.
      — Я сумел посадить капсулу с огромной высоты, — процедил я. — Так ты думаешь, что не смогу посадить на зад какой-то вшивый вертолет? — и странно, сам почему-то верил в это.
      — Держитесь крепче за поручни! — успел крикнуть я, прежде чем мощный удар потряс вертолет. Слава богу, от этого не детонировало топливо, иначе мы мгновенно превратились бы в пылающий ад. Но нас выкинуло из кабины, и каждый совершил красивый полет на землю. Любой другой сразу мог получить бы серьезные увечья, но мы как-то удачно упали и отделались легкими ушибами. У меня раны сразу затянулись — поскольку еще действовало лекарство.
      — Вы живы? — спросил я, вскакивая.
      — Вроде бы да, — ответила за всех остальных Кэт. Аркадий только простонал. К счастью, он вместе с Аленой "совершил посадку" прямо на газон и свежая трава смягчила падение. Во всяком случае, девочка не пострадала, а Смоленский, который принял на себя основную энергию падения, только вывихнул руку.
      — Что-что? — склонилась над ним Изабель. Смоленский что-то выдохнул.
      — Запах ацетона? — переспросила она. — И это опасно?
      Наш новый друг опять что-то сказал. Что именно мы не расслышали. Зато поняла Алена.
      — Твари! — сказала она.
      У меня похолодело внутри. Ведь я как-то упустил из виду, что, уйдя из «Останкино», мы не ушли от сцерцепов.