— А вот вы и дома, ага-га, — хмыкнул один из охранников. Юмор у этих идиотов был совсем однобокий.
Ворота открылись и мы, сопровождаемые ударами и подзатыльниками, вошли внутрь. Там было до полусотни солдат, с любопытством смотревших на вновь прибывших. Некоторые из них загоготали:
— Гы-гы-гы, дойных коровушек привели. Напаслись, дорогуши, жирка нагуляли. Теперь их можно и сожрать… Эй, и девочки есть, гы-гы-гы, славно мы сегодня повеселимся!…
— Поймали дочь Калинина? — подбежал к нашим сопровождающим вархатник. Как я потом узнал, это был адъютант Генеева, самого главного предателя.
— Да, — коротко ответил вархатник.
— Борис, пускай кто-нибудь из вашего подразделения отведет ее в личную камеру Вархата, таково его распоряжение. А остальных — в стойло! Женщин — в бокс для зачатия!
Я почувствовал, как стоявшие рядом Блонди и Кэт вздрогнули от ужаса. Они сразу поняли, что их ожидает.
— Хорошо, — пробурчал Борис, недобро сверкнув глазами. Ему, видно, не нравилось, что какой-то адъютант, пускай самого генерала, а фактически мальчик на побегушках, посыльный, штабной писака в одном лице командует им. Он кивнул своим бандитам и те, несмотря на крики Алены, вырвали из рук Аркадия и увели куда-то наверх.
— Я хочу видеть самого главного здесь! — вдруг подал голос Джек.
— А это кто еще такой? — удивился адъютант. Редко кто из пленных требовал Генеева.
— Я — Джек Николсон, командир лунного космического корабля "Летучий Голландец". А это мой экипаж. Я хотел бы переговорить с руководителем.
— Зачем? — подошел вплотную к Джеку посыльный. Его, видимо, заинтересовало лунное происхождение Джека.
— Я могу оказать ему неоценимую услугу…
— Какую?
— Это я ему скажу только при личной встрече!
— Хорошо, я передам генералу Генееву твою просьбу…
Посыльный развернулся и ушел. Мы остались стоять и ждать. Я понимал, что Джек не собирался служить Вархату. Скорее всего, он хотел оттянуть время, скрепив союз с бандитами, а затем или смыться отсюда, или захватить власть в «Останкино». И то, и другое соответствовало его жизненным принципам и мировоззрению.
Не менее чем через десять минут адъютант вернулся и сказал:
— Генерал ждет вас!
— Я хотел бы взять с собой друзей, — сказал Джек, показывая на четверых спутников. Блонди, конечно, он не считал членом своего экипажа. — Это верные мне люди, которые могут также оказать большую услугу генералу.
— Хорошо, идемте, — курьер увел всех пятерых в апартаменты Вархата.
Нас же завели в серое здание и, толкая оружием в спину, повели по ступенькам вниз. Спускались мы долго. Рядом скрипел лифт, но предназначался, наверное, только для бандитов. Кататься на нем простые смертные, которые шли на мясо тварям, могли только мечтать.
Мечтали они, конечно, больше о свободе. Никакие другие мысли не могли быть здесь, подумал я, когда увидел жилище людей. Как страшно изменился ход человеческой истории. С одной стороны, это была циничная «скоторазводиловка», когда в специально отведенном боксе женщины рожали «продукты» для сцерцепов, а в других помещениям их выращивали. Твари же ели их живьем, так как не могли питаться уже умерщвленной пищей. И все здесь было поставлено на конвейер.
И конвейер действовал. По моим оценкам, в лагере жило около десяти тысяч человек. И среди них было мало стариков, которые не могли выдержать условия такой жизни, наверное, их сразу пускали в пищу. Основная масса — это люди, родившиеся уже после биологической катастрофы. Фактически они представляли собой полуразумные машины, постоянно воспроизводящие мясо. Ведь никто их не обучал, не воспитывал и не проявлял заботу. И многие из них уже деградировали до скотского состояния.
С другой стороны, это был единственный способ жизни в условиях тирании тварей, которые, в свою очередь, стремительно эволюционировали.
— Я боюсь, Санджар, — прошептала Кэт. Она дрожала, рассматривая наше новое место обитания. Ей, конечно, здесь была уготована судьба матки-воспроизводителя.
— Держись, я с тобой, — шепнул я ей, но тут же получил прикладом в ухо. От боли у меня аж потемнело все в глазах.
— Молчать, скоты, — крикнул вархатник Борис. — Эй вы, идиоты, отведите этих баб в бокс, я сам лично начну процесс воспроизводства!
— Только попробуй, гад! — не выдержал Хэндрик и двинулся в сторону вархатника. Тот, даже не изменившись в лице, нанес апперкот моему другу. Что-что, а драться этот подонок умел отлично.
Хэндрик вначале подлетел, а затем упал, затылком стукнувшись об асфальт. Подскочившие вархатники стали с особым упоением пинать его, при этом издавая крики:
— На, червячина!… Умри, скотина!… А он еще дергается! Добавьте ему, ребята!…
Хэндрик извивался, стараясь прикрыть наиболее уязвимые места от ударов.
— Прекратите, прошу вас, прекратите! — закричала Блонди. — Я согласна на все, но не избивайте его.
— Это бандиты, дорогая, а они не знают жалости, — печально произнес Смоленский, а затем обратился к веселящимся вархатникам: — Вы уже схватили нас, зачем еще мучить?
— А-а, Аркадий, я все хотел тобой заняться, — подошел к нему Борис, а вархатники радостно загоготали, предвкушая еще одну расправу. — Напрасно ты сбежал. И двоих наших уложил. Правда, они еще дышали, и мне пришлось отправить их к сцерцепам на жратву. Только так я спас свою шкуру за промашку с тобой. Сам понимаешь, Вархат не любит зевак в своих рядах.
— Надо было тебя самого к тварям отправить…
— Я всегда знал, что ты ко мне не равнодушен, — продолжал Борис. — А помнишь, я обещал тебя наказать?
— Помню, — угрюмо ответил Аркадий. — Ты и без обещания наказывал многих.
— А я всегда держу свое слово, — и по команде вархатника его дружки кинулись на Смоленского, повалили на пол и стали избивать.
Кэт и Блонди завизжали. Я, превозмогая боль, кинулся на бандитов. Мне удалось сбить одного с ног, а другому въехать в ухо, но это успех оказался временным. Мощный удар по голове лишил меня сознания.
КОНЦЛАГЕРЬ "ОСТАНКИНО"
Когда я очнулся, то почувствовал себя не совсем приятно. Точнее не чувствовал многих частей тела. Казалось, что у меня ампутировали левую руку и ноги. Спина представляла собой сплошной синяк или, как назвала Кэт, осмотревшая меня, гематому. К сожалению, у нее отняли аптечку и поэтому единственное, что она могла сделать, это только накладывать компресс на избитые участки. С это оказало свое воздействие, поскольку стала приходить тупая и ноющая боль.
— Я, наверное, похож на отбивную котлету, — пошутил я и попытался пошевелиться. Но боль буквально сковала меня.
— Сволочи, бандиты, скоты, — шептала Кэт, подразумевая, конечно, вархатников. — Они тебе отбили многие органы. Ты не шевелись! — вскричала она, увидев, что я хотел предпринять еще одну попытку встать с лежанки.
— Заживет все, — улыбнулся я. — Сколько я лежал без сознания?
— Более полусуток. Сейчас часа три дня.
— А день, какой?
— Третье мая. Год прежний.
— Неужели все произошло в один день? Ужас какой-то, — подвел итог я и тут же спохватился. — А как ты?
— Терпимо, — грустно улыбнулась Кэт. — Еще в женский бокс не водили, но обещали…
У меня сердце гулко застучало, а в глазах потемнело.
— Гады, они же тебя изнасилуют! — процедил сквозь зубы я.
— А ты можешь помешать?
— Я умру, но тебя им не отдам!
— Лучше не умирай. Как-нибудь выберемся отсюда!
— Но…
— Молчи, — прижала палец к моим губам Кэт. — Не думай пока об этом. Мы в плену, и эту процедуру мне не избежать. Хотя мне до жути противно и страшно!
— Я…
— Молчи!
— Хорошо, — прошептал я, чувствуя свое бессилие. Меня душила лютая ненависть к вархатникам. — Как там Хэндрик?
— Возле Винни-Пуха сидит Блонди. По-моему, она не равнодушна к нему…
— Он, по-моему, тоже. И это, наверное, хорошо…
— Соперников меньше? Боишься конкуренции?
Это неумная шутка меня разозлила:
— Ничего я не боюсь! Я тебя люблю, и ты все равно будешь моей!
Впервые я позволил себя громко и при ней признаться в своих чувствах. Кэт, конечно, не могла не догадываться об этом и восприняла спокойно.
— Спасибо, Санджар, я тебя тоже люблю, — и Кэт, наклонившись, поцеловала меня в губы.
Я буквально растаял от счастья. Даже боль ушла. Мне показалось, что я способен сейчас встать и начать крушить врагов. Но едва поднял руку, как боль возвратилась и пронзила предплечье.
— Ой!
— Я же тебе сказала — лежи и не двигайся!
— Только ты не уходи, — попросил я ее.
Кэт, помедлив, кивнула. Я понимал, она бессильна что-либо изменить в данной ситуации.
Я повернул голову и осмотрелся. Мы находились в одной из комнат, которые раньше использовались для технических нужд. Здесь были кабеля, телекамеры, трансформаторы, все то, что обычно применяется в большом телевидении. Только все это было сломано и пришло в негодность. Из останков железных щитов были сооружены лежанки, на которых находились я и Хэндрик. Блонди сидела возле него и была, судя по выражению лица, в подавленном состоянии: она тоже понимала, что ее ждет женский бокс и встреча с насильником-вархатником.
Больше никого в комнате не было.
— А где Аркадий? — встревожился я, вспомнив о новом друге.
— Он ушел узнать, где находится Алена, — тихо прошептала Кэт. — Кажется, он что-то задумал.
— Он в порядке?
— Во много раз лучше тебя! Уверена, он привык к такому обращению со стороны охраны… Жаль, что аптечки нет. А бы анаболиками быстро восстановила тебя и Хэндрика, и даже сделала бы вас во много раз сильнее.
А это мысль, подумал я. Ведь сопротивление еще не закончилось. Можно неплохо отыграться.
— Как здесь живут люди? — постарался получить побольше информации я.
— Ужасно. Кормят консервными банками, срок которых давно истек. Дают в пищу траву, тухлую воду. Никакой медицинской помощи. Женщины рожают как автоматы. Родила, на следующий день — очередное зачатие. Рожать начинают в тринадцать лет. При таком темпе выдерживают не многие, хотя есть такие, как мне сказали тут женщины, которые выносили по двадцать детей. Однако, все равно смертность страшно высокая. Но и умереть не дают просто так. Видят, что человек сейчас богу душу отдаст — сразу ведут к тварям. А те рады сожрать…
— Люди же теперь как убойная скотина…
— Но естественного прироста населения «Останкино» не хватило бы для желудков тварей. Поэтому вархатники часто идут на охоту и вылавливают одиночек или те группы, которые коллективно сумели приспособиться и скрываться от сцерцепов… Говорят, что между племенами сцерцепов уже идут стычки из-за еды. Возможно, в скором времени твари начнут масштабно воевать друг с другом.
— Скорее бы. Может быть, после этого их стало бы меньше? — прокряхтел я. — А отсюда можно сбежать?
— Говорят, попытки иногда бывают, но не всем удается, — сообщила Нэйсон. — «Останкино» окружено колючей проволокой и минными полями, через которые практически невозможно пройти. На вышках стоят вархатники с пулеметами и автоматами. Единственный вход и выход строго охраняется.
— Все равно я убегу, — прошептал я и закрыл глаза.
В это время в комнату заглянул вархатник. Это был здоровяк весом в два центнера. Было удивительно, как в это голодное для людей время он сумел обзавестись жирком. Однако и мышц у него было предостаточно. Окинув взглядом всех нас, он весело произнес:
— Гы-гы, а вот и я, Харя, великий бык-производитель. Какие тут красотки! Ух, ты! Блондиночка, ты мне нравишься! Говорят ты с Луны? Гы-гы, никогда еще не имел инопланетянку! А ты, курчавая, женишка нежишь? Давай, давай, скоро меня начнешь любить, гы-гы, — начал измываться он. — А я уж постараюсь тебя трахнуть, как следует, гы-гы!
— Пошел ты, знаешь ку… — выразить мне мысль не дала Кэт, которая ладонью зажала мне рот.
— Че он вякнул? — охранник подошел поближе.
— Больно ему, просит еды, — пыталась защитить меня моя любимая.
— Гы-гы, неженка, больно ему. Подумаешь, пару ребер сломали. В следующий раз не полезешь на вархатника, сука. На, жрите хаванинку, — тут вархатник бросил всем нам по банке древней тушенки и сноп полусухой травы. — Это ваша дневная порция!
Уже скрываясь за дверью, я услышал его голос:
— Через три часа, девахи, вас ждет Борис… Моя очередь — после него, гы-гы…
— Гад ползучий, — выдавил я из себя. — Нам нужно сматываться.
— Как? — подал голос Хэндрик, который все слышал.
— Очень просто и в тоже время сложно, — раздался негромкий голос. Это был Аркадий. Вид, конечно, у него был не ахти, но лучше, чем у нас с Хэндриком. Хромая, он прошелся по комнате.
— Как вы, ребята? — поинтересовался он.
— Хреново!
— Вижу, — согласился Аркадий. — Вархатники — это профессиональные мясники. Многие из них до катастрофы были элементарными уголовниками. А их дети — тоже вархатники — поучились этому мастерству от родителей.
— Вы дело, говорите, Аркадий, как нам сбежать, а не про вархатников! — нетерпеливо сказал я.
— Как вы сбежите в таком виде? — удивился Смоленский. — Вы двигаться не можете и не только выйти за пределы «Останкино» не сможете, но и вообще выйти из этой комнаты.
— Если добудем аптечку и получим анаболики, то сможем, — ответил я. — Это специальные препараты, которыми нас кололи еще на Марсе, готовя к полету. Если получить ударную дозу, то мы станем сильнее в десять раз!
— Организм может не выдержать такой нагрузки! — испугалась Кэт. — Это же мощный стимулятор. Мышечная ткань растет на глазах, кровяное давление и пульс при этом возрастают. Сердце может лопнуть…
— Другого пути нет…
— О каких путях ты говоришь, если аптечки нет, — хмуро прервала меня Кэт.
— Я найду, — сказала Блонди, вставая. Хэндрик пытался схватить ее за руки и этим самым остановить, но у него не хватило сил.
— Нет, Блондик, не уходи, — прошептал он.
— Не беспокойся, все будет в порядке…
— Как вы это сделаете, Блонди? — удивился Аркадий. — Все лекарства идут только в личное пользование Вархата и его банды. Нам — скоту — ничего не положено.
— Я попробую все же достать, — и, кивнув нам, девушка исчезла в проеме двери.
— Она добудет анаболики, — убежденно сказал Хэндрик. Во всяком случае, он верил.
— Так как нам вырваться отсюда? — снова спросил я у Смоленского.
Тот сел рядом с нами и тихо заговорил.
— Убежать можно. Но без приборов в городе делать нечего. Ведь твари сразу учуют нас и сожрут.
— А где взять эти приборы?
— Их нам переправило Движение Сопротивления. В свое время я с товарищами организовал подпольную группу в «Останкино». Мы сумели установить связь с Калининым через подкупленного охранника. Как только Алена случайно попалась в руки вархатников во время облавы, то мы же сумели сообщить об этом Семену. Но кто-то из вархатников признал в ней дочь предводителя Движения Сопротивления. Генерал Генеев жутко обрадовался этой удаче. Ведь теперь он мог шантажировать Калинина.
Но Семен просил нас спасти ее и тайно переслал два прибора-невидимки. Огнестрельное оружие, к сожалению, передать нам не смогли — человек-связник подорвался на мине. Генеев сразу понял, что кто-то хочет выкрасть Алену, и усилил охрану. А поскольку еще намечался шмон среди узников «Останкино» на предмет выявления оружия, то мне пришлось в эту же ночь совершить побег.
Я и трое моих друзей тихо подкрались в апартаменты Вархата и зарезали двух охранников, которые сторожили Алену. Затем я и Алена сумели перейти минное поле, но трое моих товарищей погибли, поскольку прокладывали дорогу собственными телами.
Вархатники устроили нам погоню. Правда, ночью они положились на тварей, которые могли нас спокойно отыскать, если бы не приборы. Но поскольку сцерцепы не справились с задачей, то Генеев отправил самого лучшего ищейку — Бориса Могильного…
— Ну и фамилия! — изумились мы. — Как точно она отражает суть профессии этого негодяя.
— Этот гад загубил много жизней, — тихо произнес Аркадий. — Мою жену насиловал, а потом убил именно он. Так что я должен ему отплатить по кровавым счетам… И Борис, пошуровав по всей Москве, нашел нас, вас и Джека… Так что побег не удался. Меня убивать не стали, хотя могли. Ведь сцерцепам нужно живое мясо, а не труп. Думаю, что меня приберегли для торжественных случаев.
— Ужасно, — прошептала Кэт.
— Но на этот раз как вы думаете сбежать? — вновь напомнил суть своего вопроса я.
Но Аркадий и не думал отклоняться от темы беседы:
— Вертолет!
— Какой вертолет? — не понял я.
— На крыше телецентра «Останкино» находится милицейский вертолет. Правда, им не пользовались более тридцати лет…
— А-а, это уже никуда негодный аппарат, — махнул я, вспомнив заржавевшие машины на улицах города. — Наверное, такая же рухлядь, что мы встречали в пути.
— Не скажите, Санджар. Он находился внутри ангара и поэтому не подвергся коррозии. Если его заправить бензином и поставить новый аккумулятор, то думаю, им можно воспользоваться.
— А почему вы им раньше не могли воспользоваться? Ведь это отличная штука для побега!
— Никто здесь не умеет управлять вертолетом. А вы — космонавты, наверняка имеете навыки вождения подобными аппаратами.
— Вообще-то на Марсе, когда готовились к полету, мы водили реактивный геликоптер "Шорт", — задумчиво сказал я. — Это герметичный усовершенствованный многоцелевой вертолет, приспособленный к марсианским условиям. Но думаю, и земным милицейским не трудно совладать… Главное, навыки есть… — впрочем, в этом я был не очень уверен.
Мои же слова обрадовали Аркадия:
— Это хорошо! Мой план таков: мы отбиваем Алену, поднимаемся наверх и на винтокрылой машине улетаем на базу к Калинину. А потом вернемся и рассчитаемся с вархатниками.
— Сначала нужно починить машину, — заметил я. — А тут все зависит от Хэндрика. Он у нас бортинженер, — пояснил я Смоленскому. — Отлично разбирается в технике.
Хэндрик издал только какой-то малопонятный звук. Было трудно определить: или он считает план отличным, или бредовым, или не обещает починить машину.
— Ты не мычи, а скажи толком, согласен? — фыркнул я на него.
Винни-Пуху ничего не оставалось, как ответить:
— А есть другой, что ли план? Конечно, согласен!
В этот момент в комнату вошла Блонди. Ее комбинезон в самых интимных местах был разорван, а глаза пылали гневом и стыдом. В руках она держала аптечку.
— Вот, — сказала девушка, передавая добытые препараты Кэт.
— Что с тобой? — встревожился Хэндрик. — Как ты достала аптечку?
— Пришлось проявить актерские способности, — сердито произнесла Блонди. — Играла роль лунной проститутки. Я подошла к вархатнику, который представился Харей, и сказала ему, что не прочь переспать с ним, но мне нужна аптечка. На его вопрос, мол, зачем, ответила, что в ней имеются женские сексостимуляторы, которые вызывают у нас специфические чувства. Харя, конечно, клюнул, и принес аптечку, но при этом пришлось ему позволить пощупать некоторые части моего тела…
— У-у, гад! — процедил Винни-Пух.
— Не теряй времени, Кэт! — сказал я. — Вводи анаболики.
Бортврач сразу приступила к исполнению своих обязанностей. Она мысленно прикинула приблизительную дозу и ввела шприцем препарат в руку сначала мне, а затем и Хэндрику.
— И Аркадию! — приказал я, поскольку считал, что Смоленский тоже должен принять активное участие в побеге и усиленная мускулатура ему не помешает.
Кэт кивнула. Она оголила руку Смоленскому и прыснула анаболик. Правда, ему доза досталась небольшой, но зато уже в первые минуты Аркадий расплылся в улыбке, поскольку почувствовал эффект.
— О-о-о, — протянул он. — Я ощущаю, как сила растекается по моему организму. Это как наркотик!
— Это не наркотик…
— Я имею в виду, что ощущение силы, спокойствия дают тоже наркотики, — пояснил Смоленский. — Это самый классный препарат!
В рекламе Смоленского препарат не нуждался, поскольку мы сами знали эффективность анаболиков. Я сам ощущал, как сращивались поломанные кости, рассасывались «синяки», мышцы наливались силой и увеличивались в размерах. Уже через полчаса мы были в полном порядке.
— Ух, ты! — вскочил Винни-Пух. — Я уже здоров.
Блонди внимательно посмотрела на него, а затем неуверенно спросила:
— А мне можно получить свою дозу анаболиков?
Кэт сразу смекнула, зачем. Желание оторвать Харе задницу у Блонди вырисовывалось на лице.
— Конечно. Ведь для побега нам всем нужны силы. Да и я не откажусь, — с этими словами Нэйсон приобщила себя и подружку к обществу культуристов.
— Ну, как, бежим? — обратился ко мне Хэндрик.
— Сначала я схожу наверх и попытаюсь пробраться в апартаменты Вархата, — сказал Смоленский. — Мне нужно узнать, где находится Алена.
— Хорошо, но вы тогда покажите путь Хэндрику на крышу телецентра, чтобы он приступил к починке вертолета. Нам нужно убежать сегодня, пока Борис не приступил к исполнению обязанностей самца, — я был полон решимости начать борьбу за нашу свободу и жизнь.
Аркадий с Хэндриком вышли из комнаты, но через несколько минут вернулись:
— Вархатники закрыли помещение на час и нам из стойла не выбраться просто так во двор. Интересно, зачем это они сделали? Раньше такого не было. Придется ждать.
— Хорошо, — согласился я. — Но тогда у нас совсем мало времени.
— Тут ничего не поделаешь, — развел руками Аркадий. — Кстати, и еще одна новость. Мы видели банду Джека среди вархатников. Они уже служат в рядах предателей.
Лицо у Блонди окаменело. Было видно, что ничего хорошего от участия ее бывшего командира в рядах вархатников она не видела. Я полностью разделял эти мысли.
ЛУННЫЙ ТИРАН
— Слушай, Блонди, — обратился к девушке. Та подняла на меня глаза, полные печали.
— Вообще-то меня зовут Изабель Аттали, — тихо сказала она. — А Блонди — это мое прозвище, именно так меня ласково называл отец — Франс Аттали.
— А-а, ясно. Наверное, из-за твоих светлых волос?… Кстати, а как ты очутилась на "Летучем Голландце"? — спросил я. — Не вериться, что ты одна из этих негодяев.
— Правильно, что не вериться… Нет, — покачала головой девушка, — я далеко не поддерживаю взгляды фундаменталистов.
— Кого? — удивился Хэндрик. — Каких еще фундаменталистов?
Блонди посмотрела на него:
— Фундаменталисты — это группа отъявленных террористов-фанатиков, которые захватили власть на лунной базе. Возглавляет их кровавый тиран — Жак Николсон, отец Джека…
— Папаша, наверное, такой же подонок как сын, — пробормотал Аркадий. Играя увеличившей мускулатурой, он демонстрировал свое желание оторвать башку командиру лунного шаттла.
— Да, к сожалению, — печально произнесла Изабель. — Но поделать с этим не могут четыре тысячи человек — именно столько колонистов на Луне. Хотя Николсона поддерживает всего около двухсот фанатиков из числа банды террористов, но именно у них оружие и власть. Жак провозгласил новую религиозную доктрину, согласно которой Луна — это настоящий Эдем человечества, именно отсюда придет Великая Мессия. Мол, колонисты — избранные господа и поэтому должны осваивать новую планету. А о Земле нужно забыть. Это проклятая богом пространство. И за грехи люди там преданы анафеме и смерти.
В принципе, ничего страшного эта религия не имела бы, если не существующие жестокие порядки. Ведь по новым религиозным законам вся власть принадлежит жрецу. Николсон, став им, лично распоряжается жизнью каждого колониста: кому сколько есть, с кем спать, когда умереть и где жить. Продуктов питания на Луне достаточно за счет производства искусственных протеинов, но распределяемая жрецом порция едва хватает для поддержания физических сил. А сам и его охрана обжираются как свиньи. И все женщины колонии в полном их распоряжении.
— Ничего нового эта теория не несет, — заметил Аркадий. — Я в университете изучал историю религии и могу сказать, что это подобная доктрина самая неправедная и призвана обеспечить только власть имущих. Жак — элементарный тиран.
— Все правильно. Но тех, кто не согласен с этой религией, ждет суровая кара, вплоть до смерти. Беднягу живьем выкидывают на поверхность Луны, а затем труп привязывают к шесту и устанавливают перед окнами жилого комплекса, чтобы все люди могли увидеть. На многих это действует устрашающе.
— Понятно, — кивнул Смоленский. — Обычная тактика диктатора… Странно, что им стал вполне просвещенный человек, — увидев усмехнувшееся лицо Изабель, он спросил: — Наверное, он когда-то был ученым? Иначе как бы он попал на Луну?
— Какой он ученый! Это обычный террорист! Жак Николсон принадлежал к ультралевой военизированной организации "Коммунистос коменданте", которая базировалась в Коста-Рике и вела партизанскую войну с правительством. За многочисленные грабежи и убийства мирного населения он был арестован и посажен в тюрьму. Но судить его не успели, так как события опередила всеобщая биологическая катастрофа в 2011 году. Жак сумел сбежать с разрушенной тюрьмы и уцелеть в схватке с сцерцепами. Затем он сколотил банду, захватил оружие и боеприпасы. Случайно узнав о морской платформе «Трэйсэй-7», головорезы добрались до этого космодрома. Там в это время находились в состоянии старта два космических многотоннажных корабля серии «Спейсробус-2». Одним из них был "Летучий Голландец".
Банда Николсона, взяв силой пилотов космопланов, сумела взлететь с Земли и достичь Луны. Там они быстро навели свой «порядок». С этого момента началась "золотая эра Жака". И «расцвет» его религиозной доктрины.
— А зачем тогда вам понадобилась платформа с грузом-490? - спросил я. — Ведь она предназначалась для марсианской колонии.
— Жизнь на Луне не имеет перспективы, если не начать массовое освоение планеты. Необходимо строительство новых жилых и производственных блоков, транспортных коммуникаций. Согласно проекту «Селена-Земля-2030» планировалось запустить автоматизированные заводы и фабрики по производству жизненно необходимого оборудования, машин и прочего. А для этого нужно добывать ресурсы. Как показали геологические исследования, Луна богата минеральными ископаемыми.
Чтобы добывать уран, железо, медь, цинк, олово и многие другие элементы из лунной поверхности нужны специальные роботы. Насколько мне известно, их планировалось отправить в 2040 году после того, как будут получены данные эксплуатации подобных машин с груза-490. Но катастрофа, как вы понимаете, изменила планы людей. Станции на Луне остались недостроенными, а производство — законсервированным. Поэтому Жак обратил свои взоры на вашу платформу.
Жак, хотя и был жестоким диктатором, однако понимал, что без ученых ему в условиях Луны не выжить. И поэтому часть научного персонала станции он допустил к ограниченному управлению колонией. Мой отец — геохимик вошел в эту группу. Он же добился, чтобы меня включили в состав экипажа, хотя Жак не очень-то этого и хотел.
— А почему ваш отец хотел отправить вас в полет? Вы, кажется, родились на Луне? — меня интересовали подробности и поэтому я задавал, может быть, не совсем тактичные вопросы, несмотря на сердитые ужимки Хэндрика, которому не нравился этот «допрос». Кажется, мой друг переориентировал свои интересы с Кэт на Блонди. Это меня, честно говоря, устраивало. И я даже где-то краем мозга думал, как бы стимулировать этот позитивный процесс.
— Да, я родилась в две тысячи двадцать третьем году на лунной базовой станции "Море Дождей". Джек Николсон родился на десять лет раньше и раньше, естественно, стал осваивать азы палача и тирана: ведь Жак хотел потом передать всю власть жреца по наследству в надежные руки.
А отец отправил меня в сообществе негодяев не для того, чтобы я могла поближе посмотреть на свою прародину. Дело в том, что я намеревалась помешать Джеку угнать платформу…
— Ух, ты! — поразился Хэндрик. — А почему?
— Наши эксперты случайно зафиксировали космический корабль, который летел к Земле. Конечно, Жак догадался, что это марсиане снарядили шаттл и хотели забрать груз-490. Поэтому началась срочная подготовка "Летучего Голландца". Это была трудная задача, так как бандиты еще в первые годы замучили пилотов, которые попытались организовать восстание против тирана. Поэтому людей, умеющих управлять шаттлом, а также готовить его к полету, было не столь много.
Мой отец имел диплом летчика-пилота и поэтому научил меня всему тому, чего знал сам. Конечно, ему пришлось обучить и Джека, но самое главное — сумел всем внушить, что без второго пилота "Летучий Голландец" не поднять в космос. Поэтому Жак вынужден был включить меня в состав экипажа.
— Но ваш отец под принуждением мог обучить еще пару негодяев пилотированию…
— Нет, он отказался и не сделал бы это даже под пытками. А у Жака не было времени — он боялся, что марсиане раньше уведут платформу, чем будут готовы новые пилоты.
— К сожалению, я не могла активно вмешаться в стычку, и поэтому Джек вынудил вас пойти на таран, — печально произнесла Изабель. — Простите.
— Незачем извиняться, — ответил я. — Вы и так сделали больше, чем могли. Если бы Джек сразу бы шарахнул из ракетомета, то мы сейчас точно бы не сидели здесь, а летели куда-нибудь к Урану в виде застывшей глыбы.
— После твоего тарана мы точно могли лететь глыбой, — прошипел Хэндрик.
— А ты тогда почему не предложил другой вариант поведения, а? — заступилась за меня Кэт.
Хэндрик промолчал. Видимо, он сказал не со зла, а для того, чтобы просто ляпнуть что-нибудь. Но при этом он забыл о возможности задеть своего друга.
Аркадий вышел из комнаты, чтобы выяснить обстановку и вдруг быстро вернулся. Он же сообщил следующее:
— Вход открыли. Люди, которые все видели, сказали мне, что Джек стал одним из руководителей вархатников. И первое свое дело Николсон начал с того, что, закрыв все входы-выходы, устроил проверку охраны.
