Видимо фактор голода и заставил их организоваться и собраться, начать мыслить. Мы в первые годы замечали, как из диких животных они превращались в более разумные существа. Но это был стремительный прогресс! Если человечеству понадобилось не менее миллиона лет, чтобы из примата стать хомо сапиенсом, то у сцерцепов на это ушло менее пятнадцати лет!
За это время они стали тем, что принято называть обществом. Появились социальные слои — мы могли отличать управленцев, то есть вождей, и простых тварей. Но самое главное, они стали разводить людей в качестве продуктов питания. Раньше точно так поступали мы, разводя домашний скот. Людей собирали в лагеря, кормили, заставляли размножаться, а затем поедали.
— Но ведь твари являются каннибалами, они едят самих себя! — вскрикнула Кэт, которая знала многое о сцерцепах с лекций моей матери. — Почему они не решили проблему таким образом?
— Ели когда-то. Но с физиологическим развитием твари приобрели защитные функции, то есть никакая особь не даст себя в обиду другой. Многие из них имеют органы, которые выделяют нервно-паралитический или смертельный яд, электричество высокого напряжения, ультразвуки. Я помню, какие эффектные схватки происходили между ними раньше. Теперь же даже если сцерцеп сумеет одолеть другого, то не сможет его сожрать, так как получит несварение желудка. Мясо твари плохо усваивается ими же.
— И они перешли на людей?
— Да. Лет пятнадцать назад среди тварей началось формироваться общество. Образовались крупные племена, отличающиеся друг от друга какими-то физиологическими свойствами. Они отлавливали людей, оставшихся еще в живых, и загоняли в лагеря. У каждого племени есть свои стойла, коровники, ранчо, свинофермы, можете эти заведения называть, как хотите. И там они стараются превратить нас в безропотных и безвольных животных. И часто им это удается. Но сопротивление все равно осталось. Мы научились сбегать от них.
— Как?
— Среди нас были талантливые инженеры. Они поняли, что сцерцепы определяют людей по теплу, так как видят в инфракрасном спектре. Тогда они придумали прибор, который тепло людей переводит в ультрафиолетовую часть спектра, то есть в ту область, которая не ощущается органами тварей. С тех пор для них мы стали призраками. Мы сумели организоваться и начали давать отпор тварям. В Москве возглавил движение Семен Калинин, в прошлом сотрудник милиции. Мы стали совершать набеги на племена, уничтожать тварей и освобождать людей.
Таким образом, мы сумели найти выход к свободе. И наши успехи были явными, так как процесс размножения у тварей осложнился. Дело в том, что сцерцепы размножаются делением, как элементарные клетки. Чтобы достигнуть необходимого состояния твари должны поглощать живую массу, из ткани которых они формируют новый организм. Но живых организмов то на Земле осталось мало — и в основном это люди. Мы же начали давать такой решительный отпор, что возникла реальная возможность в недалеком будущем уничтожить это дьявольское отродье. Таким образом, твари оказались в сложном положении.
Но тут им на помощь пришли предатели!
— Вархатники? — спросил я, теперь понимая, почему меня так назвал вначале Аркадий.
— Да. Вархат Генеев, отъявленный негодяй и подлец, собрал таких же головорезов как он сам и сумел найти общий язык с тварями. Они заключили сделку: сцерцепы дают полную власть над людьми вархатникам, а также гарантию их личной безопасности от любого племени сцерцепов, но в тоже время предатели отыскивают беглецов и возвращают в лагеря смерти.
— Ужас! — воскликнула Кэт. — Но как они сумели найти язык со сцерцепами?
— Твари хоть и плохо, однако умеют разговаривать. Заполнить словарный запас любого языка для них не проблема. Тварей смущает система кодирования и алгоритмы человеческого языка. Эти лингвистические особенности труднодоступны для их мышления. Ведь они оперируют совсем иными логическими восприятиями. Например, им недоступны такие понятия как красота, душа, доброта, смелость, смех и многое другое. Поэтому разговор с ними очень сложен.
— А вы сами с ними разговаривали? — спросил Хэндрик.
— Да. Но сцерцепы строили такие малопонятные фразы и часто бессистемные и бессмысленные предложения, что я просто перестал вести диалог…
Нашу беседу прервала Алена, которая до этого уплетала вовсю шпроты. Она потянула Аркадия за рукав и тихо произнесла:
— Я еще хочу!
Смоленский посмотрел на нее и спохватился:
— Да, милая, конечно, — и он полез в тумбочку, откуда вынул мешок. Поковырявшись там, он выудил еще банку шпротов и флягу с водой.
При виде консервы я вдруг почувствовал, как заурчало в желудке — мой орган "внутреннего сгорания" требовал «топлива». Такие же ощущения испытывали мои друзья. Никто из нас не подал виду, что голоден и не прочь закусить, однако мы не смели просить еду у наших новых товарищей, которые сами недавно сбежали из плена и, естественно, стремились восстановить силы. Но нас выдали глаза, с которыми мы смотрели на то, как Аркадий ножом вскрывал банку. Ему стоило только кинуть взгляд на нас, чтобы все понять:
— Вы точно не вархатники! — засмеялся он. — Эти гады всегда сыты. Ведь в свое время они запаслись продуктами питания со складов и магазинов, оставшихся после биологической катастрофы 2011 года.
И больше ничего не сказав, он достал еще две консервные банки и протянул нам. Я хотел было отказаться, так как мне было неудобно просить пищу, но Хэндрик, которого, видимо, давно мучил голод, не выдержал и схватил их.
Аркадий протянул ему кинжал. Это было массивное и солидное холодное оружие. Клинок, по-моему, из легированной и прочной стали, поскольку он вскрывал жесть как ножницы бумагу. На поверхности не оставалось ни царапины. Хэндрик с уважением осмотрел кинжал, а затем не совсем ловко открыл банки, при этом поранив два пальца.
— Научитесь, — произнес Смоленский, увидев итоги первых попыток «добывания» пищи. — Таким вещам человек быстро приспособляется… Но кровь — это сигнал для сцерцепов. Они чуют ее за сорок метров. Поэтому наверняка где-нибудь в подвалах и канализационных системах они уже зашевелились.
— А сюда они могут прийти? — с тревогой спросил Хэндрик.
— Конечно, — пожал плечами Аркадий. — Но нас-то из-за прибора они не увидят, а вот вас обнаружат точно. А это уже плохо.
Тут девочка снова потянула его за рукав и сказала:
— Свет, — и указала на окна.
— Ах, да, — спохватился наш новый товарищ. — Нужно открыть окна, чтобы было больше света, тогда они не сунут сюда и носа.
Это предложение показалось нам дельным, и мы с Хэндриком быстро разбили уже затемневшие от грязи стекла. Стало значительно светлее.
— Хорошо, — одобрительно сказал Аркадий.
Мы уселись вокруг Алены и стали уплетать шпроты. Хотя запах мне не понравился, однако выбирать не приходилось, и поэтому я быстро съел свою небольшую порцию. Хэндрику, как мне показалось, было все равно, что глотать, лишь бы плотно забить желудок. По-моему, это свойство всех толстяков. Кэт испытывала такие же чувства, как и я, но без капризов уничтожила свою долю.
— Что теперь вы будете делать? — спросил Аркадий.
— Не знаем, — откровенно признался я. — После аварии и гибели шаттла, мы совсем не знаем, что и делать. Задание провалено из-за меня, связи с Марсом у нас нет. К жизни на Земле мы не приспособлены. Так что находимся в замкнутом круге.
Аркадий немного подумал, а затем сказал:
— Тогда присоединяйтесь к нам. Мы идем на свою базу. Я имею в виду к восставшим. Думаю, Семен Калинин — руководитель Движения Сопротивления или сокращенно ДС — возьмет вас к себе. Драться вы умеете, в этом я успел убедиться, — тут Аркадий почесал шею, которая ныла после удара моей ноги, — а такие бойцы, кстати, для нашей армии нужны. Да и оружие у вас есть…
— Оно не исправно, — ответил Хэндрик. — Мы его достали из милицейской машины. Полностью в ржавчине. Мы не уверено, что будет работать даже после смазки.
— Этого добра в городе достаточно, — кивнул Аркадий. — Но исправного у нас маловато. Ведь вархатники экспроприировали значительную часть военных складов. Говорят, еще сохранились где-то точки боеприпасов, но у нас не было возможностей и времени их отыскать. Оружие на базе вам выдадут, только холодное — мачете или саблю. А этот автомат не бросайте, может пригодиться, хотя бы как дубинка.
— А далеко расположена эта база? — спросила Кэт.
— Порядочно! Но нам нужно добраться до наступления ночи хотя бы до первого бункера, где вы можете спрятаться от хищников. Ведь ночью этих тварей как тараканов в мусоре. Даже мы не любим видеть их в лишний раз… Вы готовы к походу?
— Да!
— Тогда идемте! Уже итак четыре часа дня.
Мы вышли из здания. Впереди шли Аркадий и я, позади Алена и Кэт, а прикрывал наши тылы Винни-Пух. Со стороны это казалось странным зрелищем.
ЛУННЫЙ ЭКИПАЖ
Часа три ушло на то, чтобы выйти к черте города. Это было не очень легко, ведь дорога была искорежена, часто забита машинами, снесенными киосками, магазинчиками. Иногда нам приходилось штурмовать руины, чтобы не отклониться от маршрута, или искать мост, чтобы перейти через реку и каналы.
За это время мы не встретили не вархатников, ни сцерцепов, ни других беглецов. Если с первыми мы не желали встречаться, то последних с удовольствием взяли бы в группу.
— Я устала, — произнесла Алена. Было видно, что ей с трудом давался этот поход. Конечно, десятилетней девочке нелегко было идти по пересеченной местности, при этом испытывая постоянный стресс.
— Сделаем десятиминутный перерыв, — сказал Аркадий, делая вид, что эта вынужденная остановка нисколько не огорчила его. Он сбросил с плеча сумку и уселся на камень.
Кэт села рядом со мной на бетонный бордюр. Хэндрик оперся о ствол автомата и стал осматривать местность.
Мы находились возле трех разрушенных десятиэтажных зданий. Рядом располагались небольшие изгоревшие магазинчики, а слева расположилась автостоянка, на которой мы увидели несколько вполне приличных автомобилей.
— Может, воспользуемся транспортом? — спросил Хэндрик, указывая на сохранившийся «БМВ» аспидно-черного цвета.
Аркадий махнул рукой:
— Бесполезно. Тридцать лет без движения — срок слишком большой. Бензин давно улетучился, аккумулятор сел, а бортовые системы давно проржавели или засорились. Этот драндулет нужно приводить в порядок, чтобы можно было потом использовать. А на это у нас нет времени… Что это?!
Он вскочил, выхватив кинжал. Мы тоже приготовились к опасностям, хотя кроме рук и ног защищаться нам было нечем. Автомат Хэндрик выставил вперед, словно ею можно было дать отпор. Впрочем, как психологическое оружие оно могло сыграть свою роль.
— Вы слышали? — обратился он к нам.
— По-моему, я слышала какие-то голоса, — прошептала Кэт. — Оттуда, — она указала в сторону разрушенной десятиэтажки.
— Вархатники? — тревожно спросила Алена, прижимаясь к Аркадию.
— Не знаю, милая, — прошептал он. — Ребята, вы спрячьтесь среди камней, а я пройду вперед и посмотрю.
Я взял Алену к себе, и мы вместе с Кэт укрылись в перевернутом грузовике. Хэндрик залез в кузов автобуса и оттуда наблюдал за местностью.
Аркадий выставил вперед кинжал и осторожно пошел вперед. Мы следили за ним до тех пор, пока он не скрылся в разрушенном здании.
— Мне страшно, — прошептала Алена. — Если это снова вархатники, то они не будут церемониться с нами. Мы когда сбежали, то убили двоих из них. Теперь они наверняка захотят помучить нас. А я боюсь пыток.
— Мы им просто не дадимся, — обещал я, сожалея, что у меня только неисправный пистолет.
— Тихо, — шикнула на нас Кэт.
В этот момент из здания появился Аркадий. Он возвращался, однако двигался как-то странно, словно не хотел идти, но его кто-то толкал в спину. Я заметил, что кинжала в руке уже не было.
— Все, наверное, в порядке, — вздохнула Кэт, но я прервал ее:
— Тихо, он не один…
— Почему ты решил, что он…
В этот момент Аркадий спотыкнулся и упал, и мы увидели стоявшего за ним человека. Он был невысокого роста, но судя по телосложению гибкий и ловкий. Узкие раскосые глаза, большой нос, желтое лицо, ехидные тонкие губы выдавали в нем представителя монголоидной расы, скорее всего, китайца. В руках он держал мощный пистолет "Смит-и-Вессон 760".
Увидев, что он остался без прикрытия, он схватил Аркадия за шкирку и рывком поднял, снова закрываясь им как щитом. Видимо опасался прицельного выстрела с нашей стороны.
— Эй! — крикнул он. — Выходите! Мы знаем, что вы там! Или я пристрелю этого бродягу!
— Нет, не трогайте его! — вскричала Алена, вырываясь из моих объятий и выбегая из грузовика. Это было так неожиданно, что я даже не успел ее остановить. А надо было, так как этим девчонка выдала наше местоположение и лишила возможности внезапного нападения.
— Убегай! — прохрипел Аркадий Алене, когда она подбежала к ним. — Спасайся! Зачем ты это сделала?
— Я буду только с тобой! — ответила Алена, плача.
Незнакомец отбросил Аркадия и схватил девчонку. Ствол пистолета уперся ей в висок. Я видел, как палец нервно поддергивал «собачку». В том, что китаец может действительно выстрелить в подростка, сомнений у меня лично не возникало. Такие люди не считали зазорным отправить на тот свет и младенца и никогда не вели счет убитым.
— Выходите, скоты! — крикнул он. — Или у нее появиться дырка в голове.
Я взглянул на Кэт. Ее губы дрожали, однако она пересилила себя и кивнула. Мы молча вышли из грузовика.
— Поднять руки! — скомандовал он. Мы выполнили приказ.
— Вас только двое? — подозрительно спросил он.
Мы заметили, что Хэндрик не стал светиться. И это вселило уверенность, что он сумеет в случае чего незаметно напасть на противника.
— Нет, нас три тысячи человек, — ответил я, подразумевая численность всех колонистов. Но незнакомец не понял этого и хрипло выкрикнул:
— Шутки засунь себе в зад! Больше никого нет здесь?
— Нет!
— Шеф, все повязаны, выходите! — крикнул незнакомец в сторону здания.
Через несколько секунд оттуда вышли четверо мужчин и одна девушка. Впереди шагал человек с непроницаемо мрачным лицом, холодными глазами и презрительным оскалом. На окружающее он смотрел брезгливо и высокомерно. Было видно, что он и есть тот «шеф». Остальные выделялись мощными фигурами и каменными лицами и играли, скорее всего, второстепенную роль. Судя по ним, они никогда долго не раздумывали и в качестве аргументов использовали кулаки. Настоящие гориллы.
Девушка в отличие от них наоборот несла в себе чувства нежности и печали. Стройная фигура, блондинка, красивые черты лица, так отпечатались в моем мозгу ее физические данные. Она казалось полной противоположностью спутникам.
Но в них было что-то такое, что смущало и тревожило меня. Я вначале никак не мог взять в толк, какая особенность выделяла, пока в голове не озарило. Комбинезоны! Они были одеты в костюмы космонавтов! Думаю, в Москве было бы трудно отыскать такую специфическую одежду, чтобы в ней могли шататься все желающие. И поэтому признаку я догадался, что они не являются вархатниками или беглецами. Но кто тогда они?
— Та-ак, — протянул шеф, подойдя к нам. На его поясе был укреплен пистолет и запасные обоймы, на груди висел электронный бинокль. — Занятные господа…
И тут я увидел на его рукаве надпись "Moon expidition. Flaing Dachmen". У меня аж потом прошибло насквозь.
— Да это же экипаж "Летучего Голландца", — тихо ахнул я.
Кэт меня услышала и замерла. Ей тоже стало не по себе. Конечно, увидеть негодяев, из-за которых мы оказались на Земле, было и страшно и неприятно. Раз они хотели нас разнести из ракетомета, то пристрелить из пистолета труда не стоило.
— Неужели они живы, скоты? — прошептал я, пораженный этой встречей. Ведь у меня сложилась полная уверенность, что экипаж лунного шаттла погиб. Но, как видно, я крепко ошибся. Негодяи тоже успели катапультироваться. Если они поняли, кто мы, тогда нам всем крышка. Пистолет в руках узкоглазого быстро исполнит нам прощальный вальс.
— Кто вы такие? — презрительно посмотрев сначала на меня, а затем на Аркадия, Алену и Кэт спросил шеф. Он не обратил внимания на наши нашивки и комбинезоны. Это нас и спасало.
— Джек, зачем ты так строго с ними? Они же не военнопленные! — укоризненно сказала девушка. Ее голос я сразу узнал. Это она пыталась остановить командира лунного шаттла.
"Значит, это и есть тот Джек, который вел разговоры с нами", — мелькнула мысль. Но раз он спросил, значит, не знает в действительности, с кем встретился.
— Молчи, Блонди, — шикнул на нее Джек. — Из-за твоей мягкости мы оказались здесь. Любой, кто стоит передо мной, должен чувствовать себя как военнопленный. Значит, отвечать на вопросы и выполнять приказы!… Обыскать, — приказал он своим гориллам. Те бросились исполнять приказ.
Они быстро выудили у меня ржавый «кольт» и запасные обоймы, а китаец достал из своего кармана кинжал, который отнял у Аркадия. Мешок с едой их не заинтересовал.
— Занятно, — пробормотал Джек, рассматривая конфискованное оружие. Он сразу приметил, что пистолет не способен обидеть и мухи, а лезвие представляет опасность. Широко размахнувшись, он выкинул их далеко. Среди руин их теперь было нелегко найти.
— Вот еще, — китаец протянул ему два приборчика, которые снял с пояса Алены и Аркадия. Это были теплодетекторы.
— А это что такое? — спросил Джек, сунув мне в нос прибор.
— Откуда я знаю, — ответил я. — Это не моя штучка.
— А ты что скажешь, дружок, — обратился тогда он к Смоленскому.
— Я тебе не дружок, — коротко ответил тот. Он не желал вести никаких разговоров с этими людьми. Он считал их подобиями вархатников и, по-моему, был прав.
— Хорошо, — согласился Джек. Он бросил приборчики на землю, а затем достал пистолет и два раза выстрелил в них. Куски корпуса разлетелись в разные стороны, обнажив разорванные платы с микрочипами.
— Что вы делаете? — вскричал Аркадий, но китаец ткнул двумя костяшками пальцев ему в бок и Смоленский охнул.
— Так кто вы? — снова обратился Джек к нам, пряча пистолет в кобуру.
— Военнопленный, как вы сказали, — пожал плечами я.
— Начало хорошее, — довольно хмыкнул Джек, — быстро схватываете, возможно, я сохраню вам жизнь, если будете так же четко отвечать…
— А что здесь делаете?
— Ищем пищу! — быстро ответил я.
— Бедненькие, проголодались. А тварей не жрете?
— Жрем!
Джек довольно загоготал, вслед за ним последовали его спутники. Только Блонди хмуро смотрела на них. Ей, видимо, было стыдно за своих коллег. Алена, обняв Аркадия, со страхом смотрела на негодяев. Смоленский пытался понять, кто это — вархатники или кто-то еще. Когда он взглянул на меня, я незаметно приложил палец к губам, показывая, чтобы он молчал. Аркадий понял и тоже незаметно кивнул.
— А где живете-то? — прекратив смеяться, спросил Джек. Его глаза буквально буравили нас.
Я пожал плечами:
— Где попадется, в основном в подвалах!
— Весело! — Джек снова достал свой пистолет и ткнул стволом мне в живот. — А эту веселую игрушку чувствуешь?
— Чувствую, но только она ничуть не веселая, — ощутив неприятное прикосновение оружия, ответил я. А что можно было ответить иначе?
— А пулю хочешь почувствовать?…
— Нет!
— Тогда нам укажешь путь к Санкт-Петербургу!
— Зачем? — удивился я.
— Не задавай много вопросов, дружок, — зловеще прошипел Джек. — Твое дело проводить нас туда. Если сделаете это, то жизнь вам обещаю сохранить!
— Пошел ты! — не выдержал я, но тут же получил удар по ребрам. От боли меня аж скрутило.
— Ну, как? — участливо спросил меня инквизитор. Так могла заботиться кошка о мышке, попавшей в ловушку.
Еле отдышавшись, я произнес:
— Отлично. Но ты все равно иди туда, куда тебя послали. И старайся не сворачивать в пути…
— Тогда еще один урок, — и Джек несколько раз двинул мне в поддых, в нос и в область печени. У меня в глазах потемнело.
— Джек, прекрати! — заступилась за меня Блонди.
— Прекрати, сволочь! — поддержала ее Кэт, которая с ужасом наблюдала за моим избиением.
— Ничего, это будет неплохим уроком! — продолжал измываться Джек. Дав еще пару ударов, он поинтересовался: — Как здоровье? Не жалуемся?
— Только на подонков! Житья не дают! А так все нормально! — выдавил я из себя, чем привел шефа в ярость. Он навел на меня пистолет.
— Одним больше, одним меньше. Урок освоен тобой плохо. А теперь последнее — пуля в живот… — шеф не успел пристрелить меня, потому что в дело активно вмешалась Блонди.
— Джек! Не смей! — она не выдержала и ударила по руке шефа. Пистолет, совершив кривую дугу, упал возле ног Аркадия.
— Дура! — прохрипел Джек и дал девушке мощную пощечину. От такого удара она упала.
В этот момент Аркадий резко поднял джековский пистолет и направил на горилл.
— А ну всем не двигаться! — и мы услышали, как щелкнул спускаемый предохранитель.
Но гориллы тоже ловко выхватили оружие и наставили на него. Китаец схватил Алену и приставил к ее голове пистолет. Ситуация явно была не пользу нас. Я с трудом поднялся и смотрел на всех, не зная, что предпринять. Кэт тоже напряглась.
— Не шали, — небрежно сказал Джек. — Мои ребятки живо оттяпают голову твоей девчушке и заодно тебе!
— Тогда первую пулю получишь ты! — Смоленский переориентировал пистолет в сторону Джека.
— Стреляй, — беззаботно произнес командир лунного шаттла. — Но если промахнешься, то жестоко поплатишься за свои действия. Я не люблю угроз в свой адрес!
— Зато я люблю их раздавать! — вдруг послышался голос из автобуса. Это говорил Хэндрик.
Гориллы резко повернулись в сторону голоса. И замешкались, так как из окна на них уставился автомат. Конечно, оружие не работало, но негодяи об этом не знали. А пистолеты против автомата — дело безнадежное. Это хорошо понимали космонавты.
— Быстро всем бросить пистолеты и сделать два шага назад! — четким голосом произнес Хэндрик. Я был поражен, с какой злостью говорил всегда мягкий и добродушный Винни-Пух. Обстановка делала его совсем другим.
— Послушай… — начал было говорить Джек, но Хэндрик прервал его:
— Молчать, гад, иначе перестреляю вас всех! — он блефовал, но видимо попал в точку. Я не был уверен, что он в действительности может убить человека, но экипаж лунного шаттла, который мыслил иными категориями, решил, что может.
— Бросьте пистолеты, — хмуро приказал Джек своим спутникам.
Китаец с неохотой выкинул пистолет и сделал два шага в сторону. Гориллы один за другим сделали то же самое. Блонди встала и теперь держала руку на горящей щеке.
Я быстро собрал пистолеты. Один я отдал Кэт, которая, кстати, стреляла неплохо по движущим целям (во всяком случае, из игрового электронного пистолета в тире на Марсе), а сам взял оба других. Они были тяжелыми. Скорее всего, это было штурмовое оружие, предназначенное для диверсионных операций. На рукоятке стояла марка «Ингрэм-220». О них я читал в военном справочнике, который случайно обнаружил в библиотеке.
Хэндрик вышел из укрытия и подошел ко мне. Едва он отбросил автомат и взял один из пистолетов у меня, как негодяи поняли, что их провели. Джек аж со злости проскрежетал зубами:
— Идиоты! — это он адресовал себе и своей команде. Но Винни-Пух принял в свой адрес.
— Это ты, скорее всего, идиот! — сказал он. — Сначала не надо было угрожать нам в космосе. Мы вас хорошенько проучили! Все равно груз-490 вам не достался!…
Это Хэндрик напрасно ляпнул. Я хотел сохранить наше происхождение в тайне, чтобы не создавать излишней напряженности. Слова же моего бортинженера вызвали изумление у негодяев. Блонди ахнула, а Джек только теперь заметил знаки космических регалий на наших комбинезонах.
— Какие мы ослы! Это же марсики! Как я сразу не догадался! — простонал он. — Тогда вы по-другому запели бы! — поднял на нас злое и искаженное яростью лицо. В том, что он заставил бы нас запеть по иному, никто не сомневался.
Но Смоленский, который все понял, не желал исполнять сольный номер по приказу Джека и поэтому сердито ткнул пистолетом ему в нос:
— Сидеть, сволочь! Я вижу, ты хуже вархатников!
— Неужели есть кто-то хуже нас? — раздался голос за нашими спинами.
Мы резко обернулись.
На крышах автомашин и на руинах стояло человек пятнадцать в военной камуфляжной форме. Все они были вооружены автоматами и гранатометами. Они с интересом и со злостью наблюдали за нашими «разборками». Увидев их, у Аркадия отвисла челюсть.
— Вархатники, — с отчаянием произнес он.
— Они самые, милый, — подтвердил его опасения стоявший сбоку от банды главарь, который выделялся тем, что носил красную каску. — Сегодня хороший улов. Сами не ожидали. Искали двоих, а поймали одиннадцать человек!… А-а, Смоленский, неужели ты не узнал Бориса, самого лучшего среди вархатников сыщика…
— А также убийцу и подонка, — закончил со злостью Аркадий. — Ты, Борис, известен своими подвигами и по тебе давно плачет могила…
— Ну-у, зачем же ты так сердито. Я ведь и озлобиться могу, а когда я такой, то всем плохо, — веселился вожак. — Сегодня хороший денек, ты не считаешь ли, а?
— А, по-моему, что-то много событий за один день, — тяжело вздохнул Хэндрик.
Я с ним согласился. Джек радостно улыбался — он считал, что нашел новых соратников. Если это так, то положение наше еще хуже, чем можно представить.
— Друзья, — выступил он вперед, надеясь получить поддержку у вархатников. — Я Джек Николсон…
— Волк тамбовский тебе друг, — последовал холодный ответ, который вверг лунаря в замешательство. Видимо, Джек не знал, как воспринять эту фразу, поскольку никогда не слышал о зверях, водившихся в Тамбове. Но потом решил, что в них заключен все-таки положительный смысл и бойко продолжил:
— Я хочу…
— Чихать я хотел на твое «хочу». Теперь ты ничего не можешь хотеть, червяк. Отныне ты только мясо и как мясо должно существовать в этом славном мире, — сказал Борис. — А если не поймешь, то мои ребята — славные живодеры — быстро разделают твое тело на куски.
Китаец посмотрел на Джека, видимо, ожидая команды перерезать глотку Борису. Как я понял, это был телохранитель или какой-то камикадзе. Но тот покачал головой, видимо считая, что для этого неподходящее время.
И китаец расслабился. Он ждал своего часа.
В ПЛЕНУ
Уже смеркалось. Мы, окруженные конвоем, молча шли по дороге. Экипаж лунного шаттла тоже мрачно брел за нами. Джек пытался было заговорить с главарем, но тот только врезал ему по зубам, разбив губы в кровь. После этого контакта командир понял, что рассчитывать на дружбу не приходится. И поэтому не особенно радовался, когда нам было объявлено, что всех отведут в стойло — то есть концентрационный лагерь "Останкино".
Город нас встречал уханьем и воем сцерцепов. Еще полчаса и могла наступить полная темень. Тогда они из своих укрытий вылезут как тараканы из щелей. И только вархатники смогут спасти нас, если, конечно, не захотят отдать кого-нибудь на съедение тварям, хотя бы в качестве угрозы и назидания остальным.
— У-у, мерзкие создания, — пробормотал Смоленский. У него, как, впрочем, и у Алены, отняли прибор, делающий их невидимым для сцерцепов. Поэтому они вдвоем понимали, что так же уязвимы, как и остальные пленники.
— Опять туда, — заплакала Алена. — Мне страшно, Аркадий! — она прижала ладонь Смоленского к своей щеке.
— Ага-га, девочке страшно! — загоготал один из вархатников. — Сцерцепики хотят пожевать твои косточки, ага-га!
— Заткнись, гад, — процедил сквозь зубы Аркадий, но тут же получил удар в затылок. По инерции он продолжил движение и врезался головой о столб, который чудом сохранился и стоял с оборванными троллейбусными проводами. Судя по искаженному лицу, ему было больно. Охранники довольно рассмеялись.
Кэт подбежала к Аркадию и помогла ему встать. Алена с благодарностью погладила ее по руке. Кэт в ответ прижала девчонку к себе.
— Сволочи, — тихо сказала Блонди. — Вы такие же сволочи, как все лунари.
— Ты молчи, стерва, — не выдержал Джек. — Из-за тебя мы в такой переделке. Если бы не твой отец, сунувший тебя на шаттл, то мы давно бы уже вернулись с грузом на Луну.
Хэндрик, который всю дорогу присматривался к Блонди, уже начинал ощущать к ней какие-то чувства. И слова, адресованные к ней, воспринял как к себе лично. Он подошел к негодяю и двинул ему в челюсть.
— Это от меня лично и от Блонди! — сказал он упавшему в грязь Джеку. Тот вскочил и хотел было броситься на обидчика, но голос вархатника остановил его:
— Еще шаг — и стреляю!
Рисковать Джек не стал. Он же остановил и китайца, который хотел призвать к ответу за оскорбление хозяина:
— Не надо, Хван, сейчас не время.
Совсем не изменившись в лице, китаец отошел в сторону. Намерение наказать Хэндрика он оставил на потом.
— Спасибо, — поблагодарила Винни-Пуха Блонди.
— Да не за что, — растерянно ответил Хэндрик. — Кстати, а почему ты их назвала лунарями? — спросил он у нее, кивнув в сторону Джека и его банды.
— Некоторые колонисты Луны сами себя так называют, — пояснила Блонди. — А вас, марсиан, марсиками.
— Воспринимается как оскорбление, — заметил я.
— Может быть, — пожала плечами Блонди. — Но эти понятия принесли в нашу среду бандиты Жака…
— Эй вы, а ну заткнуться! — крикнул главарь вархатников. Борис опасался, что мы обговариваем планы побега.
Уже совсем стемнело, когда нас подвели к железным воротам. Я огляделся. Мы находились в зоне телебашни, откуда, наверное, когда-то шло теле- и радиовещание на всю страну. Теперь это был полуразрушенный и огражденный колючей проволокой огромный комплекс, в которой содержались люди. Точнее скот для сцерцепов.
