Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Обитель теней

ModernLib.Net / Триллеры / Страуб Питер / Обитель теней - Чтение (стр. 8)
Автор: Страуб Питер
Жанр: Триллеры

 

 


Я с боязливым ожиданием наблюдал, как он подходит все ближе и ближе к Ридпэту. Скелет на него даже на разу не взглянул, уперев пустые глаза куда-то вверх.

И вот момент наступил!

– Ты, Ридпэт. Ридпэт! – Посмотри на меня! Ты украл?

Молчание.

– ОТВЕЧАТЬ!

И снова тишина.

– ТЫ УКРАЛ, ИЛИ НЕ ТЫ?

И тут мы все услышали голос Скелета. Подчеркнуто медлительно, растягивая слова, тот проговорил:

– Нет, мистер Брум, конечно же, не я. Да я уже обо всем этом забыл…

– ЧТО-О-О?!

Кулаки мистера Брума взметнулись вверх, он издал то ли стон, то ли вопль. Учителя, сгрудившиеся у заднего ряда, замерли, один лишь мистер Торп сделал два быстрых шага в направлении директора. Тот, однако, жестом остановил его.

– Ладно… Следующий. Тигарден, это был ты?

Так он добрался до последнего старшеклассника, неизменно получая отрицательный ответ. Брум остановился в проходе у последнего, учительского, ряда, спиной к ученикам.

Плечи его тряслись. Я уже думал, что сейчас он вернется к нашему классу и все начнет сначала. Часы показывали, что первая большая перемена уже закончилась, что и подтвердилось раздавшимся в коридоре звонком.

– Так, – нарушил наконец молчание мистер Брум, – мы еще не закончили. Один из вас дважды мне солгал. С ним я разберусь позже, а сейчас все свободны.

Во время урока я выглянул в окно, выходящее на автостоянку, и увидел, как мистер Торп выруливает на бульвар Санта-Роза. Рядом с ним на месте пассажира сидел директор.

Час спустя мистер Торп вернулся – один. В течение следующих двух дней мистер Брум в школе не появлялся.

<p>Глава 11</p> <p>НЕПОНЯТНОСТИ</p>

На другой день, после урока английского, у нас было свободное время. Моррис со своим трио получил разрешение порепетировать на сцене, так же поступил и Дэл: их представление должно было состояться уже через три недели.

Моррис со своими напарниками – двумя второклассниками – незамедлительно отправился по лестнице вниз, а Дэл еще несколько минут торчал возле своего шкафчика, размышляя, как же ему отрабатывать трюки в отсутствие партнера:

Том в школу не явился, так как, по слухам, его отцу (он к тому времени лежал в больнице) стало заметно хуже. В конце концов Дэл, что-то бормоча себе под нос, поплелся вслед за Моррисом и его ребятами.

– Гомики они, что ли? – предположил Бобби Холлингсуорс, на что Шерман посоветовал ему заткнуться.

Проведя минут десять в библиотеке, я спохватился, что одна из необходимых книг осталась в шкафчике. Рядом сидел Дейв Брик, но он, оказывается, тоже забыл этот учебник.

Выяснить это мне удалось с большим трудом: с того времени как Лейкер Брум устроил нам на собрании удивительное представление, Брик стал похож на сомнамбулу и в этом состоянии пребывал повсюду, исключая уроки алгебры.

– Черт, – прошептал он, выйдя на мгновение из ступора, – ведь мне этот учебник тоже нужен…

– Ладно, – в ответ шепнул я, – пойду принесу. Одного на двоих вполне достаточно.

Получив разрешение, я вышел в коридор. Книга нашлась на самом дне шкафчика, среди всякого хлама. Я осмотрелся – коридор был пуст. Из класса Фитцхаллена доносился оживленный разговор, а из кабинета, где урок вел Уиппл, – приглушенные голоса. Внезапно в конце коридора приоткрылась дверь, и показалась все такая же отсутствующая физиономия Скелета Ридпэта. На мгновение он замер, прислушиваясь и озираясь по сторонам, и вдруг припустил по коридору в противоположную от меня сторону. "Что еще за чертовщина?" – подумал я. Скелет пронесся по ступенькам вниз, и одновременно до меня донеслись звуки фортепиано.

– Господи, только не это! – произнес я вслух и заспешил по лестнице.

У зала я оказался как раз в тот момент, когда оттуда как ошпаренные выскочили Браун и Хэнна, напарники Морриса из второго класса.

– Не ходи туда, – бросил мне Хэнна, устремляясь по лестнице наверх, тогда как Браун застрял со своей трубой в дверях. Изнутри доносился разъяренный рев Скелета, но слова разобрать было невозможно. Наконец Браун протащил свою трубу в дверь и унесся прочь, а я вступил в полумрак.

– ..И не возвращайтесь, не то яйца вам отрежу! – орал Скелет, по всей видимости вдогонку второклассникам. – Так, теперь будем разбираться с вами, – прошипел он, понизив голос.

Первое, что мне бросилось в глаза, – сильно побледневшее лицо Морриса со смесью страха и упрямства в глазах. Дэл, стоявший возле накрытого черным бархатом стола, повернулся в мою сторону. Он был тоже здорово напуган. Футах в десяти от меня маячила долговязая фигура Скелета – смотрел он на Дэла.

– Они имеют право находиться здесь… – начал я и собирался уже продолжить, но тут Скелет обернулся ко мне, и слова застряли в горле: в жизни я не видел ничего подобного выражению его физиономии в тот момент.

Он выглядел как настоящий дьявол, которого к тому же раздразнили до умопомрачения. Неяркий свет падал на его лицо таким образом, что щеки совершенно провалились, а губы, казалось, вообще исчезли. Волосы приняли тот же цвет, что и мертвенно-бледная кожа. Мне вдруг почудилось, что передо мной вовсе не человек, а бесплотная тень в костюме, у которой вместо головы – череп. Одни лишь глаза сверкали совершенно безумной яростью и.., болью.

– Что, еще один?! Еще один? – завопил он, набрасываясь на меня.

Я успел подумать, что видел настоящее лицо Стива Ридпэта: свет на какое-то мгновение упал так, что лицо это приняло почти нормальный облик, вот только искаженный… да, болью и страданием. Таким я Ридпэта еще не знал…

Он налетел на меня как ураган, несколько раз удары его пришлись по ребрам, затем он приподнял меня за лацканы и швырнул куда-то между Моррисом и Дэлом.

Кровь прилила к голове и забарабанила у меня в ушах так, что я с трудом расслышал мягкий стук дерева о дерево, – это Моррис хлопнул крышкой фортепиано.

– Минуточку, – донесся до меня голос Филдинга.

– Минуточку?! – Костлявые кулаки взметнулись над головой Скелета. Теперь он не орал, а шипел:

– Ты еще мне говоришь "минуточку"? Я разве не предупреждал, чтоб ты тут больше не появлялся? – Говорил он с Моррисом, но смотрел при этом на Дэла. – Да отвали же ты, в конце концов, от инструмента! – Моррис привстал с табурета. Скелет, внезапно всхлипнув, заговорил почти умоляюще:

– Ну почему вы не хотите слушать, что вам говорят? Сказал же ясно: не подходите к… О Господи! – Он прикрыл ладонями глаза, и мне подумалось, что Скелет и впрямь всхлипывает. – Теперь уже поздно… Господи Иисусе. Все из-за вас, ублюдки. Какого дьявола вы тут все время сшиваетесь?!

– Мы тут репетируем, балда, – сказал Моррис. – А по-твоему что мы тут делаем?

– Я не с тобой разговариваю, – цыкнул на него Скелет и отнял ладони от глаз. Его землистое лицо было и в самом деле мокрым от слез. Это так поразило Морриса, что челюсть у него отвисла.

– Ты вообразил, что все-все знаешь, – тихо проговорил Скелет, обращаясь к Дэлу.

– Ничего подобного, – ответил Дэл.

– Давай не будем… Ты также воображаешь, что он принадлежит одному тебе. Должен тебя разочаровать.

– Никто никому не принадлежит.

Я изумился, услыхав это от Дэла: оказывается, существует нечто известное только ему и Ридпэту…

– Ну, ты, гаденыш! – вспыхнул опять Скелет. – Хочешь отодвинуть меня в сторону? Думаешь, я буду спокойно дожидаться своей очереди, если она до меня вообще дойдет?

Черта с два, имей в виду, Флоренс, мне известно не меньше, чем тебе. И он мне помогает. Он хочет узнать меня поближе.

Теперь у нас с Моррисом не осталось сомнений относительно того, что Ридпэт не в своем уме, что и не замедлило подтвердиться.

Дэл, преодолев страх, отрицательно покачал головой, чем окончательно вывел Скелета из себя. Тот весь затрясся, даже сильнее, чем Лейкер Брум во время своих допросов.

– Ну сейчас я тебе покажу! – заорал он, бросился на Дэла и с размаху влепил ему две пощечины, после чего приказал:

– А ну, снимай пиджак и рубашку! Хочу взглянуть, какая у тебя кожа.

– Эй, ты, перестань! – попытался остановить его Моррис.

Обернувшись, Скелет пригвоздил нас к месту одним взглядом:

– Вы двое лучше заткнитесь, не то будете следующими.

Он рванул пиджак Дэла, и тот слетел. Дэл начал быстро расстегивать рубашку, при этом выглядел он поразительно спокойным, словно что-то помогло ему справиться со страхом. От ударов Скелета щеки у него горели.

– Не делай этого, Дэл, – сказал Моррис.

И тут же Скелет снова обернулся:

– Если кто-то из вас двоих еще хоть разок вякнет, я изничтожу вас обоих, прости меня, Господи.

В том, что он это сделает, сомнений не было: хоть и худосочный, он был здоровее и сильнее нас, к тому же он взбесился. Страх помешал нам прийти Дэлу на помощь.

– Ну, Флоренс задрюченная, – чуть ли не простонал Скелет, – раз уж ты здесь, придется тебе пройти через церемонию посвящения. – От ярости лицо его перекосилось и еще больше побледнело. – А посвящать тебя буду я – вот этим ремнем. Пригнись на табуретку у фортепиано!

Моррис застонал – впечатление было такое, что его вот-вот стошнит.

Не говоря ни слова, Дэл скинул переливчатую сорочку (она, как я понял, была шелковой) на покрытый слоем пыли пол, незряче подбрел к табуретке, встал на колени и наклонился. В полумраке белела его тощая мальчишеская спина.

Скелет, прерывисто дыша, расстегнул ремень, вытащил его из своих брюк и свернул вдвое.

Какое-то мгновение он просто разглядывал Дэла с уже знакомым дьявольским выражением, в котором были и безумие, и бешеная жажда, и непреклонность, и одновременно страх. При виде этого сатанинского лица я, как и Моррис, издал стон. Скелет встал сбоку от Дэла, поднял сложенный вдвое ремень и с оттяжкой опустил его на спину мальчика.

– Господи Иисусе, – выдохнул он в момент удара.

А изо рта Дэла не вырвалось ни звука. Через мгновение на месте удара проступила ярко-красная полоса.

Скелет еще раз поднял ремень, от усилия напрягшись.

– Нет! – раздался крик Морриса.

Ремень со свистом опустился на спину Дэла. Тот, лишь слегка вздрогнув, закрыл глаза. Из них катились слезы.

Повторив свою странную, наполненную болью молитву:

"Господи Иисусе", Скелет опять поднял ремень и хлестнул Дэла. Руки мальчика судорожно сжали ножки табурета". Слезы катились по щекам и капали на пол. Он так и не издал ни звука.

***

Я уже упоминал о двух наиболее сильных впечатлениях от школы Карсона, оставшихся со мною на всю жизнь. Вот это и есть второе: три ярко-красные полосы поперек обнаженной спины Дэла Найтингейла, перекошенная физиономия Скелета и его свистящий в воздухе ремень. Если вы еще не забыли, первым таким неизгладимым образом стал мистер Фитцхаллен, с чуть насмешливым выражением лица протягивающий шариковую ручку растерянному Дейву Брику. Та картинка по какой-то причине всплыла сейчас в моей памяти, и я невольно связал эти два таких разных эпизода школьной жизни.

***

– Богатенький уродец, – выл Скелет, пятясь от истерзанного Дэла. – У тебя есть все, и ты еще вознамерился отнять у меня последнее?!

Его затравленно-взбешенный взгляд остановился на нас с Филдингом, и мы попятились за сцену. Пробормотав слово "птица" – так, как бормочет человек, который явно не в себе, Скелет двинулся было за нами, но вдруг передумал, швырнул нам вслед ремень и будто слепой заковылял к двери.

Дверь хлопнула, и воцарилась мертвая тишина.

<p>Глава 12</p>

Тишина была какой-то звенящей, будто очумевший ударник грохнул ни с того ни с сего тарелками и тут же замер.

То, что удерживало меня и Морриса в своих цепких, парализующих объятиях, внезапно выпустило нас, сидящих к тому времени на свернутом занавесе, и мы словно оглушенные свалились на пол. Дэл тоже сполз с табурета и теперь лежал возле него.

Я двинулся к нему на четвереньках, Моррис – за мной.

Лицо Дэла было чем-то вымазано – это пыль с пола перемешалась со слезами.

– Ничего, ничего, – проговорил Дэл, – найдите мою рубашку.

– Как это – "ничего"? – возмутился Моррис. Он наконец поднялся с пола и принялся разыскивать сорочку Дэла. – Как это – "ничего"! Да ведь его теперь просто обязаны вытурить из школы. Как он тебя отделал – ты только посмотри на свою спину! Все, теперь ему конец.

– Интересно, как это я посмотрю на собственную спину? – Дэл еще был в состоянии шутить. Он поднялся на колени и оперся о табуретку. – Дай мне, пожалуйста, рубашку.

Моррис протянул ее Дэлу. Лицо у Дэла, хоть и сильно покрасневшее, было, как ни странно, абсолютно спокойным.

Разводы грязи напоминали боевую индейскую раскраску.

– Тебе помочь подняться? – спросил Моррис.

– Не надо.

Дверь вдруг снова хлопнула, и Моррис шумно вдохнул.

Мы с Дэлом, очевидно, тоже.

– Вы тут? – послышался знакомый голос. – Эй, где вы?

Знакомый-то он был знакомый, однако мы, в ожидании возвращения Скелета, никак не могли понять, кто это.

– Я тебя повсюду разыскиваю. Ну что, достал учебник? – Прямо на меня из темноты вылетел Дейв Брик. – Бог ты мой, что это с вами?

Он ошалело уставился на нас, особенно на "боевую раскраску" Дэла. Тот принялся натягивать рубашку. Брик, подойдя к нему поближе, присвистнул:

– Ну и ну… Чем это вы тут занимались?

– Ничем, – огрызнулся Дэл.

– Скелет высек его ремнем, – проговорил Моррис, отряхивая колени от пыли. – Совсем он спятил…

– Ремне-е-ем?! – Брик было рванулся помочь Дэлу натянуть пиджак, но тот его отстранил. – И в самом деле спятил. Дэл, с тобой все в порядке?

Дэл молча кивнул и отвернулся.

– Тебе очень больно?

– Не очень.

– Теперь мы сможем наконец избавиться от Скелета, – опять взялся за свое Моррис.

Брик, все еще не придя в себя, опустился на табурет у фортепиано.

– Прямо здесь? – спросил он глупо. – В школе?

Моррис задумчиво переводил взгляд с табуретки на фортепиано. Дэл с отсутствующим лицом смотрел куда-то в темноту. Я молчал.

– Вот что мне пришло в голову, – сказал Моррис. – Скелет взбесился уже во второй раз, и, как тогда, это случилось после того, как я сел за инструмент.

– И что отсюда следует? – Брик уставился на фортепиано.

– Следует отсюда то, что он здесь что-то такое спрятал.

Логично?

Мы с Бриком переглянулись, поняв, к чему он клонит.

– О Боже, – пробормотал я, – ну-ка, Брик, слезь с табуретки.

Он тут же спрыгнул с нее, и мы вдвоем сняли сиденье.

Моррис, скрестив руки на груди, наблюдал.

Брик вскрикнул: изнутри вылетело что-то маленькое – не больше мотылька, хрустально-серебристое и жужжащее, как жук.

Возглас Дейва вывел Дэла из транса, он обернулся и вместе с нами проводил взглядом серебристую штуковину, которая, описав широкую дугу над сценой, с глухим стуком упала на свернутый в рулон занавес.

– Эт-то еще что такое? – ошеломленно прошептал Моррис.

Первым пришел в себя Брик. Он протопал тяжело по сцене, нагнулся над рулоном, протянул руку и тут же ее отдернул.

– Это сова, – еле выговорил он. – Та самая, из Вентнора.

– Но она же летала, – недоумевающе пробормотал Моррис.

– Летала… – эхом повторил я.

– Да, летала, – сказал Дэл.

Я пристально посмотрел на него и изумился: на лице его играла еле заметная улыбка.

– Ты просто сильно тряхнул табуретку, вот она вроде как бы и вылетела, – заявил Моррис.

– Нет, – тихо произнес Дэл, но на него никто не обратил внимания.

– Да, наверное, – согласился Брик, поднимая фигурку. – Мы, вероятно, оба ее тряхнули.

– Да это ты тряхнул, – настаивал Моррис. – Стеклянные совы не летают… – Он склонился над тайником. – Ну, что тут еще интересного? – Один за другим, он принялся вытаскивать копии экзаменационных листов. – Так-так, теперь понятно, почему он здесь все время ошивался: проверял, на месте ли его сокровища. Когда про это все узнают, он и пяти минут в школе не продержится.

– Вот он где теперь у нас, – сжал кулак Брик, от радости готовый прыгнуть выше головы.

– Нет, – сказал вдруг Дэл, оглядывая нас.

Он молча протянул Брику раскрытую ладонь, и тот, так же молча, положил туда фигурку совы.

– Постой-постой, – начал Моррис, но было уже поздно.

Дэл поднял руку и изо всех сил шмякнул сову о сцену.

Звук был таким, словно взорвался небольшой снаряд. Фигурка разлетелась на тысячи сверкающих осколков.

Дейв несколько мгновений ошалело смотрел на останки совы и вдруг, захлюпав носом, расплакался.

***

Как только Дэл вышел из зала, прозвенел звонок на перемену.

– Ну и что дальше? – осведомился Брик, вытирая рукавом слезы.

– А дальше, – твердо заявил Моррис, – мы пойдем на урок.

– А потом? – спросил я.

– Потом надо будет найти кого-нибудь, кому можно про все это рассказать.

– У меня такое ощущение, – сказал я, – будто Дэл нам в этом не помощник.

Моррис пожал плечами. Ему было явно не по себе.

– Эта сова… – пробормотал Брик, все еще всхлипывая.

Мы все трое, посмотрели на осколки. Ничто в них теперь не напоминало злополучную сову. – Ведь мы не трясли скамейку…

– Да ведь ты сам же согласился, что тряхнул, – напомнил Моррис.

– Не было этого, – заявил вдруг я, еще не сознавая, что это замечание относилось ко всему, что произошло с того момента, как Скелет выскочил из зала.

В ушах у меня все еще стояло жужжание, издаваемое совой в полете.

– А ну вас к черту, нам пора идти, – отмахнулся Моррис. – Послушай, – обратился он ко мне. Он, кажется, все еще полагал, что рассказ об избиении ремнем одного школьника другим и в особенности о стеклянных совах, способных запросто пролететь не меньше тридцати футов над сценой, не покажется кому-то бредом сумасшедшего. – Ведь у тебя прекрасные отношения с Фитцхалленом. Ты – его любимчик. Почему бы тебе не поговорить с ним обо всем этом?

Что можно было ответить? Я лишь кивнул.

По пути на урок меня занесло к классной комнате старших – из-за двери доносился чей-то хохот. Меня всего передернуло: нутром я чувствовал, что это мог быть только Скелет Ридпэт, причем в одиночестве.

На перемене я действительно попробовал переговорить с Фитцхалленом. И напрасно: школа свято хранила свои тайны, в Карсоне царила круговая порука.

<p>Глава 13</p> <p>ТОРП</p>

– Я переговорил с мистером Фитцхалленом, а вчера вечером имел беседу с Найтингейлом. – На сей раз мистер Торп прекрасно владел собой, и тем не менее я прямо-таки всей кожей чувствовал его ярость. – Я также связался с его крестными родителями, мистером и миссис Хиллман, а сегодня утром поговорил с глазу на глаз с Моррисом Филдингом. Хочу задать тебе один вопрос: не намерен ли ты что-то изменить в своем рассказе, принимая во внимание его, так сказать, неординарность?

Мы сидели в кабинете, которым мистер Торп пользовался только в качестве офиса заместителя директора – это была его вторая должность. Маленькая комната почти без мебели располагалась в дальнем конце коридора, почти напротив владений школьного секретаря миссис Олинджер. Рядом с Торпом на стуле машинистки сидел мистер Фитцхаллен, а я и мистер Уэзерби, наш классный руководитель, стояли возле металлического письменного стола.

– Нет, сэр, не намерен, – ответил я. – А можно мне задать вам вопрос?

Он кивнул.

– Вы говорили со Стивом Ридпэтом?

Глаза его недобро блеснули.

– Всему свое время. – Он сложил перед собой в ряд три карандаша так, что их заточенные концы указывали на меня. – Итак, подведем кое-какие итоги. Во-первых, молодой человек, я не могу понять, с какой целью состряпана столь невероятная, нелепая история. Как ты уже знаешь, я переговорил с Найтингейлом. Так вот, он категорически отрицает избиение ремнем, хотя и подтверждает, что сын мистера Ридпэта, ученик выпускного класса, застав вас там, куда младшие, как правило, не допускаются, сделал вам за это выговор. – Он предупреждающе поднял ладонь, пресекая мои возражения. – Действительно, двое из вас, а именно Моррис Филдинг и сам Найтингейл, имели разрешение находиться на сцене, о чем Стивен Ридпэт, разумеется, понятия не имел.

Он, быть может, поступил несколько опрометчиво, однако сделал это в интересах поддержания дисциплины, что вполне согласуется с заметным улучшением как успеваемости, так и прилежания этого ученика в текущем году. По моей просьбе мистер Хиллман осмотрел спину Найтингейла. Так вот, мистер Хиллман сообщил мне, что не обнаружил ни малейших следов избиения, которое, как утверждаешь ты, а также – к моему большому сожалению – и Филдинг, якобы имело место.

– Никаких следов… – Я ушам своим не верил.

– Ни малейших, – повторил Торп. – Ну что ты на это скажешь?

Я недоуменно пожал плечами: такие страшные кровоподтеки безусловно, так быстро исчезнуть просто не могли.

– Тогда я за тебя скажу. Не было никакого избиения.

Я вполне верю Стивену Ридпэту, по словам которого, он велел Найтингейлу несколько раз отжаться от пола, а когда тот выполнил отжимания небрежно, шлепнул его по спине, при этом на мальчике были, разумеется, рубашка и пиджак. Действительно, период посвящения младшего класса в учащиеся школы Карсона официально завершен с окончанием первого полугодия, однако в определенных ситуациях мы, педагоги, закрываем глаза на его, так сказать, продление. Это делается с целью поддержания порядка.

– Порядка… – эхом отозвался я.

– Что, незнакомое понятие? Ладно, пойдем дальше. Стоит ли говорить о том, что мы не обнаружили на сцене никаких следов совы, похищенной из Вентнора? По той простой причине, что там этой фигурки никогда и не было. Да, мы действительно нашли копии экзаменационных листов, переписанные молодым Ридпэтом для того, чтобы после экзаменов использовать их в качестве учебного пособия.

– Какой в том смысл? Использовать экзаменационные листы как пособие, когда экзамены уже сданы?

– Именно когда сданы. Чтобы иметь под рукой материал для повторения пройденного. Очень разумно, должен сказать.

– Так, значит, все его художества сойдут ему с рук, – медленно проговорил я, не в силах еще этому поверить. – Значит, вы его прикрываете…

– Молчать! – Кулак мистера Торпа опустился на металлический стол с такой силой, что карандаши на нем со звоном подпрыгнули. – Прежде чем открыть рот, молодой человек, лучше хорошенько подумай. Мы к тебе будем снисходительны, но это только потому, что семья Филдингов училась в школе Карсона на протяжении полувека, а Филдинг-младший утверждает то же, что и ты. Мы с мистером Фитцхалленом допускаем, что вы оба отнюдь не пытаетесь сознательно ввести нас в заблуждение, а лишь поспешили с явно необдуманными выводами под влиянием неумеренно разыгравшегося воображения. Типичный пример неразумности, в последнее время столь широко распространившейся по школе, именно против этого так ополчился мистер Брум. – При мысли о директоре он нахмурил брови. – Мне еще не приходилось сталкиваться с таким повальным увлечением всякой чертовщиной, которое наблюдается у нас в последний месяц.

Быть может, некоторым нашим преподавателям английского, – он покосился на Фитцхаллена, – следует впредь больше уделять внимания литературе, стоящей на принципах реализма. Хватит с нас всяких сказок – мы с вами живем не в потустороннем мире. Все это я уже высказал Моррису Филдингу. А вы, мистер Уэзерби…

Классный руководитель вытянулся по стойке "смирно".

– Вас я попрошу принять меры к тому, чтобы незамедлительно покончить с этим массовым психозом в начальном классе. Здесь, в Карсоне, функции учителей не ограничиваются ведением уроков.

***

В раздевалке перед баскетбольной тренировкой я постарался рассмотреть спину Дэла Найтингейла: следов и в самом деле не было. Заметил это и Моррис Филдинг. Мне вспомнилось жужжание стеклянной совы в полете (а летела ли она на самом деле?), и по выражению лица Морриса я понял, что мысли наши совпадали. Вначале я хотел переговорить с Дэлом до тренировки, теперь же я отпрянул от него, как от прокаженного.

***

А в конце марта умер отец Тома Фланагена.

<p>Глава 14</p> <p>"СЛЫШУ ТЕБЯ"</p>

Честер Ридпэт выключил древний маленький телевизор в гостиной и искоса посмотрел на сына – тот съел только половину ужина. Мальчик просто морит себя голодом: временами он, казалось, забывал, что перед ним еда, и пялился в одну точку, словно зомби. Быть может, в эти минуты перед его глазами мелькали кадры любимых фильмов – отец считал, что их следовало бы запретить из-за извращенного воздействия на психику…

Честер немедленно прогнал эту мысль туда, куда он загонял все, что, по его мнению, так или иначе соотносилось с двухнедельной давности инцидентом, якобы имевшим место в школе. Старина Билли вступился тогда за Стива из чувства уважения к другу и коллеге, но Ридпэт понимал, что иногда Торп сомневается, правильно ли поступил. В эти минуты он был похож на игрока команды, терпящей поражение с разгромным счетом. По правде говоря, в последнее время все учителя выглядели подобным образом – следствие выходки Лейкера Брума на том злополучном собрании. Все в школе чувствовали себя теперь в подвешенном состоянии, не зная, что произойдет в следующую минуту… Что за безумный год!

Он взял поднос с грязной посудой и по пути прихватил недоеденный ужин Стива. Тот слабо улыбнулся – то ли благодарно, то ли насмешливо.

Слава Богу, Билли Торп никогда не был в комнате Стива!

Именно там следовало искать корни проблемы. Если уж Стив окружил себя подобной мерзостью, он запросто мог и высечь новичка, и смухлевать на экзаменах.

Да нет, мальчик на это не способен, по крайней мере что касается экзаменов.

В самом деле не способен?

Счищая остатки пищи в мусорное ведро, Ридпэт подумал, что его собственный отец вышиб бы из него мозги за то, что он выбрасывает еду. А его сынок? Да ему муху лень смахнуть с кончика носа!

Так поговори с ним. Ты же учитель, ты ежедневно общаешься с детьми!

Поговори с ним, это все же лучше, чем ничего не делать.

Нет, наверное, лучше в данном случае не делать ничего…

Ведь он уже пытался говорить со Стивом. Ну и что? Какое у него было лицо? Как у мертвеца – полнейшее безразличие.

Однажды, когда Стив еще пешком под стол ходил, он отвесил ему затрещину и уже тогда увидел как раз такое выражение на лице у маленького засранца.

Все-таки слава тебе, Господи, что Билли Торп не видел этого кошмара в комнате у Стива. Если у парня голова забита подобным дерьмом, тогда…

– Послушай, Стив! – Бросив мытье посуды, Ридпэт направился назад, в гостиную. – Видал, какие сигары курит этот хмырь, телеведущий? Как думаешь, сколько они стоят?..

Жалкая попытка завести разговор оборвалась чуть ли не на полуслове: стул, где сидел Стив, был пуст. Он уже поднялся к себе наверх – опять заниматься черт-те чем.

Надо пойти туда и сорвать со стен всю эту гадость, потом объяснить ему, что это для его же блага. Да, просто взять и все сорвать. Следовало сделать это еще давным-давно…

Нет, сначала объяснить ему, а уж потом сорвать.

Но для этого, конечно, слишком уже поздно… Когда в последний раз он по-настоящему беседовал со Стивом? Прошло четыре года? Больше?

Закончив вытирать столовое серебро, Честер пересек загаженную гостиную и в раздумье остановился у лестницы.

По крайней мере, безумная музыка сейчас не грохотала. Быть может, это признак того, что Стив все-таки взрослеет? Должно же к нему с возрастом прийти наконец понимание, что замыкаться в себе нельзя и, что бы ни произошло, как бы больно ни было, жизнь продолжается, надо только постараться пережить эту боль, вытравить ее из себя и жить дальше. Не этому ли отец обязан научить сына? Если с тобой что-то стряслось, какая-то беда, пусть даже трагедия, главное – не опускать руки, не сдаваться, и тогда все преодолеешь. Так, что ли? Наверное, так.

– Ты занят, Стив? – крикнул он наверх. Ответа не было. – Не хочешь поговорить с отцом?

Он сам удивился тому, как заколотилось его сердце.

Стив его не слышал или не хотел услышать. Он расхаживал взад-вперед по комнате, гулко – бум, бум! – стуча ботинками по линолеуму. Что он там – молится на свои картинки или же наклеивает новые?

– Стив!

Бум, бум! – в ответ, и сердце отзывалось эхом.

Ридпэт поднялся по ступенькам до места, откуда была видна дверь – конечно, закрытая – в комнату сына. Глаза его сейчас были на уровне пола второго этажа, и через зазор между полом и дверью он видел мелькающие – бум, бум, бум! – ботинки Стива. Тот, словно маятник, ходил по прямой от одной стены к другой и что-то бормотал – как показалось Честеру: "Слышу тебя". Слышу тебя – бум, бум, бум! – слышу тебя – бум, бум, бум! – слышу тебя…

– Ну и отлично, раз слышишь, – сказал Ридпэт-старший. – Как насчет вылезти из своей берлоги и дернуть со стариком пивка? – В горле у него и в самом деле пересохло.

Вот дьявол, а ведь он, кажется, побаивается собственного сына. – Эй, как насчет пивка, говорю?

Слышу тебя – бум, бум! – слышу тебя – бум, бум, бум! – слышу тебя…

Черные подошвы ботинок появились в щели – бум, бум! – снова исчезли – бум, бум! – через пять или шесть секунд вернулись и опять исчезли…

– Пивка? – жалобно повторил Честер, понимая уже, что кого бы или что бы Стив там ни слышал, на отца никакого внимания он не обращал.

Временами Честеру казалось, что Стив сейчас живет в каком-то другом мире, в другом измерении, оттуда лишь изредка доносился чей-то металлический голос, как из старого разбитого приемника.

– А-а-а! – донеслось из-за двери – возглас то ли наслаждения, то ли внезапно пришедшего постижения некой истины, как будто кто-то только что завершил ее объяснение.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33