Обитель теней

Ассистентка Уизерса, сдернув маску с лица, бросилась вон из операционной.

– Заберите его, – велел я удивленному санитару: тот сидел, подремывая, у входа, видел, как ассистентка выбежала словно ошпаренная, но что произошло, понятия не имел.

Уошфорда увезли, а я побрел в просторный, с кафельным полом, холл у операционной. Перед глазами у меня все плыло. Ассистентка, завидев меня, попятилась. Я уже хотел расхохотаться, но тут заметил, что на мне все еще маска.

Тогда я снял ее и опустился на скамейку возле ассистентки.

– Не надо меня бояться, – сказал я ей.

– Пресвятая Мария, – запричитала она (девушка была ирландкой, а значит, католичкой).

Энергия продолжала струиться из меня. Я поднес к лицу ладони в хирургических перчатках – они выглядели так, будто вся кожа с них содрана.

– Пресвятая Дева Мария, мать Иисуса, – продолжала бормотать сестра. Лицо ее становилось то белее мела, то пурпурно-красным.

– Забудьте то, что видели, – посоветовал я. – Забудьте, и никогда никому об этом ни слова, ясно вам?

Она немедленно скрылась в операционной, я же остался поразмышлять над тем, что только что со мной произошло.

Было такое ощущение, будто неведомая сила подняла меня на недосягаемую высоту, откуда передо мной раскинулся весь мир, и проговорила мне: "Смотри, все это отныне принадлежит тебе". На мгновение я ощутил, как давление у меня подпрыгнуло и в голове загудело.

Постепенно я пришел в себя, поднялся и вернулся в операционную. Уизерс за моим столом заканчивал оперировать.

Бросив на меня уничтожающий взгляд, он сделал несколько завершающих стежков, после чего вернулся на свое место. В тот день я провел еще пять операций, но неведомая сила, возродившая Уошфорда, больше ко мне не возвращалась.

***

– Вот и ночь наступила, – произнес маг, посмотрев на небо. Том изумленно огляделся: действительно, на деревьях зажглись фонари, отбрасывая тени на водную гладь озера. – Пора спать. Завтра я вам расскажу о том, как познакомился со Спеклом Джоном и что со мной происходило после войны.

– Спать? – недоумевающе спросил Дэл. – А как же…

Они с Томом одновременно уставились на обертки из-под сандвичей и грязные бумажные тарелки.

– Да-да, вы уже поели, – сказал Коллинз. Лицо его было спокойным, только чуть усталым.

– Но мы же тут сидим… – Том посмотрел на часы: стрелки показывали одиннадцать, – всего лишь час.

– Мы тут сидим весь день. Значит, увидимся завтра, в это же время. – Он поднялся, и мальчики, ошарашенные, последовали его примеру. – Хочу добавить лишь одно: Уильям Вандури, чьим именем я пользовался некоторое время, навел на меня порчу. Если бы не он, я бы, скорее всего, остался фокусником-любителем, и никогда бы не открылось мне все то, к чему я так стремился.

Уже без Коллинза Том и Дэл поднимались по шатким ступенькам, биологические часы каждого из них утверждали, что день только-только начался, однако весь окружающий мир говорил, что наступила ночь. Густая растительность по берегам озера превратилась в сплошную темную массу, трепещущую, дышащую. Поднявшись к дому, мальчики остановились в бледно-желтом электрическом свете и взглянули вниз: Коулмен Коллинз стоял на берегу и смотрел на озеро.

– Ты знал, что он когда-то был врачом? – спросил Том.

– Нет. Но это многое объясняет. В частности, то, почему он все-таки не послал за доктором, когда я сломал ногу. – Дэл, сунув руки в карманы, улыбнулся. – Если б кость начала срастаться не так или что-то в этом роде, он бы вылечил меня точно таким же образом, как того темнокожего.

– Да, – невесело проговорил Том, – вероятно, ты прав.

Он наблюдал за Коллинзом: маг вздернул руку, точно сигналя кому-то на противоположном берегу. Спустя несколько секунд рука опустилась, и Коллинз заспешил к домику, где хранились лодки.

– Мы в самом деле могли проторчать на берегу весь день?

Дэл кивнул, добавив:

– Я надеялся увидеться с ней сегодня, а теперь день пропал.

– Именно пропал, – заметил Том. – Неизвестно куда и непонятно как. Было десять утра, прошло что-то около часа, и вдруг одиннадцать вечера. Он у нас украл тринадцать часов. – Дэл как-то неуверенно посмотрел на него. – Я вот к чему веду: что может ему помешать украсть у нас неделю или даже месяц? И как он это делает – усыпляет нас, что ли?

– Не думаю, – сказал Дэл. – Скорее всего, время убыстряет свой ход.

– Бред какой-то.

– А твоя беседа с братьями Гримм – не бред? – огрызнулся Дэл и тут же с горечью добавил:

– А вот мне они почему-то не явились…

– Зато тебе являлись Хэмфри Богарт и Мэрилин Монро.

– Предупреждал же дядя Коул, что ты ревнив, – взорвался вдруг Дэл. – Да-да, мы как-то раз беседовали наедине, и он сказал, что в один прекрасный день ты можешь поддаться ревности и зависти, захочешь сделать так, чтобы Обитель Теней принадлежала тебе одному.

– Полная ахинея. – Том с трудом сдержался, чтобы не выложить то, что совсем недавно ему поведал Коулмен Коллинз о своем племяннике. – Просто он хочет разрушить нашу с тобой дружбу.

– Ничего подобного, – резко возразил Дэл. – Он только сказал, что…

– Что я ревнив. Допустим. – Тому подумалось, что в конечном счете Коллинз не так уж был не прав, вот только его предполагаемая ревность относилась отнюдь не к Обители Теней, а к Розе Армстронг. – Ну, вот что я тебе скажу. Ты действительно так жаждешь познакомиться с братьями Гримм?

– Прямо сейчас? – недоверчиво спросил Дэл.

– Прямо сейчас.

– А ты уверен, что у нас не будет неприятностей?

– Ни в чем я не уверен. Может, их там сейчас и нет вовсе.

– Где "там"?

– Увидишь.

Дэл пожал плечами:

– Ну разумеется, я бы очень хотел встретиться с ними.

– Тогда пошли.

Дэл обеспокоенно взглянул на берег – Коллинз исчез внутри домика для лодок. Удостоверившись в этом, он последовал за Томом в гостиную.

– Все-таки лучше бы нам лечь спать… – Дэл явно нервничал.

– Ну и ложись, если тебе так хочется. – Том тут же пожалел, что нагрубил, и уже мягче спросил:

– Ты в самом деле устал?

– Вообще-то нет.

– И я – нет. Мне все-таки кажется, что сейчас десять минут двенадцатого не вечера, а дня.

И тем не менее все вокруг опровергало это. Казалось, вся Обитель Теней спала, несмотря на бодрствование ее главных обитателей. Гостиная погрузилась в темноту, только одна лампа продолжала гореть возле дивана. Ковер на полу был тщательно вычищен пылесосом, пепельницы на журнальных столиках сверкали девственной чистотой. Том прошел по полутемному, безмолвному помещению, ожидая, нет, скорее надеясь увидеть где-нибудь тут Елену, бесшумно вытирающую пыль с мебели.

– Наверх? – спросил Дэл.

– Не-а…

Том свернул в коридор. Тут тоже тускло горела лишь одна лампочка.

– В Малый театр?

– Не-а…

Том остановился в месте пересечения двух коридоров: главного с маленьким.

– Нет, только не туда, – заартачился вдруг Дэл. – Туда нельзя.

– Но я уже был там.

– И он тебя видел?

– Когда я оттуда вышел, он меня дожидался.

– И что – рассвирепел?

– Еще как. Но обошлось. Ты же видел, каким он был сегодня. Может, он даже забыл об этом – вчера его здорово развезло. Пойми, Дэл, он сам хочет, чтобы мы их увидели. Иначе их бы здесь и не было.

– И они что – просто сидят там, и все? Поговорить-то хоть с ними можно?

– Да они тебя сами уболтают, – заверил его Том. – Такого наговорят, что голова пойдет кругом. Ну, вперед. Хочу задать им парочку вопросов.

Он свернул в боковой коридор и открыл тяжелую дверь.

– Ты только посмотри, Якоб, наш юный друг снова пришел! – воскликнул один из братьев, с лицом добряка.

– Ба, а с ним и еще один!

– Но этот, другой, раньше никогда не был столь любопытен.

– Просто ему не помогал его храбрый братишка.

Оба они, отложив свои ручки, вопросительно взглянули на Тома, однако тот замер у двери. Из-за его спины, приподнявшись на цыпочках, выглядывал Дэл. Как и в прошлый раз, братья были во фраках и при галстуках, только вместо рабочего кабинета со всем его уютным беспорядком их окружало нечто совсем другое, хотя, впрочем, хаоса и здесь хватало. Это был интерьер то ли землянки, то ли блиндажа, с потрескавшимися стенами и вбитыми в них гвоздями, на которых висели куртки цвета хаки, фуражки с козырьком и несколько касок. К широкой доске, позаимствованной в школе, была пришпилена кнопками большая бело-зеленая карта, испещренная значками и пометками. Похожий на козлы стол завален топографическими картами, свернутыми в трубку и перевязанными шнурками, и еще какими-то бумагами. Здесь же стоял древний телефонный аппарат с наушниками, валялось еще несколько военных головных уборов, а также шерстяной китель, горела керосиновая лампа. Все это окружали деревянные почерневшие стулья. Инкрустированные письменные столы братьев в эту обстановку ну никак не вписывались.

"Штабная землянка, что ли?" – подумал Том.

– Совершенно верно, мой юный друг, – сказал Вильгельм. – Нам позволили тут немного поработать.

Том шагнул внутрь, принюхиваясь в запаху земли, смешанному с сигарным дымом. Дэл тоже прошел за ним. Откуда-то издалека доносилась артиллерийская канонада.

– И где же вы теперь? – осведомился Том.

– В Обители Теней, где же еще, – в один голос ответили братья.

– И все-таки. Это что – Франция? Или, может, Германия?

– Ох, – вздохнул Яков, – обстановка там становится все более угрожающей. Наверное, нам опять придется забрать семьи и двинуться в дорогу. Но в любом случае работа наша будет продолжаться.

– Да, брат мой, будет продолжаться, даже если вся Европа погибнет.

– Мы ведь не будем ее спасать, вроде тех воробьев, что пожертвовали голосом, спасая спящую царевну?

– Ну конечно, брат, не будем.

Дэл с восхищением смотрел то на одного, то на другого "сказочника".

– Вы были тут все это время? – спросил он наконец.

Вильгельм кивнул.

– Да, мы всегда тут. А тебя мы знаем, мальчуган.

– Я хотел вас кое о чем спросить, – сказал Том, и братья тут же повернулись к нему, как по команде. Лица их были доброжелательными, но при этом деловитыми.

А далекая канонада не стихала, отдаваясь гулкими раскатами.

Том, однако, продолжал нерешительно мяться. Наконец, собравшись с духом, спросил:

– Вам знакомо выражение "навести порчу"?

– Знакомо, хоть это и не наше выражение, – ответил Якоб.

Лицо его словно говорило: Ну, мальчик, давай дальше, смелее.

– Тогда скажите: это дядя Дэла "навел порчу" на тот поезд? Крушение устроил он?

– Конечно он, – Якоб ни секунды не колебался. – Ты, мальчик, удивительно догадлив. Кто же, как не он, устроил крушение или, как ты говоришь, "навел порчу"? Ведь это входило в сценарий истории, главные герои которой – вы.

Том почувствовал дрожь во всем теле; два снаряда разорвались один за другим совсем близко, так что с земляного потолка посыпалась пыль.

– У меня еще один вопрос, – выдавил Том, стараясь унять дрожь.

– Знаю, знаю, – сказал Якоб. – Насчет Коллектора, да?

– Верно. Скажите: Коллектор – это Скелет Ридпэт?

Второй брат, Вильгельм, подавил улыбку.

– Это тоже входит в сценарий вашей истории, – ответил Якоб.

– Минутку, минутку, – вмешался Дэл, – я ничего не понимаю. Почему это вдруг Скелет Ридпэт – Коллектор? Ведь это всего лишь игра, своего рода шутка, ведь Коллектор существовал, когда Скелета еще и на свете не было.

– Время здесь ни при чем, – отрезал Вильгельм.

– Но это только шутка, – упорствовал Дэл. – И кроме того, я не верю, что в железнодорожной катастрофе виноват мой дядя. Он на такое ни за что не пойдет.

– Знаешь нашу сказку "Мальчик, который не умел дрожать"? – спросил его Вильгельм. – Это тоже своего рода шутка, но в ней масса по-настоящему пугающих моментов.

Во многих шутках есть что-то пугающее, такое, что, бывает, леденит душу.

И в самом деле, Тома внезапно охватил страх. Братья как бы увеличились в размерах, а от добродушия в их лицах не осталось и следа.

– Что же касается твоего второго замечания, – обратился к Дэлу Якоб, – вы помните песенку, которую мышка пела кролику?

Мальчики отрицательно покачали головами.

– Ну, тогда слушайте.

Не вставая из-за столов, братья подогнули колени, наклонились вперед, смешно вздернули головы и запели:

Там, там, там, в глубине свалки

Шла я и нашла сахарок с жестянкой,

Жестянку отфутболила и сгрызла сахарок –

Отлично провела я этот вечерок.

Там, там, там, в глубине свалки…

Внезапно свет потух, и мгновение спустя раздался колоссальной силы взрыв. Том почувствовал, как на голову сыплется земля, потом "землянку" тряхнуло так, что он потерял равновесие, и тут же чьи-то руки грубо толкнули его в грудь, швырнув на Дэла.

На него дохнуло жареным мясом, табаком и бренди – кто-то шептал ему в ухо:

– Ну, как ты думаешь, мышка "навела порчу" на найденный на свалке сахарок? Или, может, она на кролика "навела порчу"?

Руки уперлись ему в грудь, а сзади Дэл, пытающийся из-под него выбраться, лягнул его по голени. Все вокруг грохотало, дребезжало, звенело, каски и одежда попадали с гвоздей на пол, а руки – то ли Якоба, то ли Вильгельма – все прижимали и прижимали его к земле. Их лица разделяло сейчас всего несколько дюймов.

– Там, там, там, в глубине свалки, – пропел ему один из братьев прямо в ухо, – шел я и нашел парнишку-сироту.., и больше нас с ним никто никогда не видел.

Дэл, поднявшись наконец с пола, в панике заверещал:

– Ты как хочешь, а я отсюда сваливаю!

Том, плохо соображая, каким-то образом все же добрался до двери и вслед за Дэлом выскочил в коридор. Рука сама потянулась назад, к дверной ручке, но Дэл перехватил ее.

– Ты что, спятил? – заорал он. Лицо его позеленело, точно армейское одеяло. – Мало тебе, да?

– Я только хотел посмотреть, иначе ради чего все это? – сказал Том. – Хоть один раз я должен увидеть чуть больше того, что он нам дозволяет.

– Ты что, решил побороться с ним? Не слишком ли много на себя берешь?

– Ох, Дэл…

– Лично я не хотел бы, чтоб он нас тут увидел.

Том подумал, что это уж точно ни к чему. Тем более что Дэл от страха был совершенно не в себе.

– Ладно, идем наверх.

– А я и так иду, без твоего позволения, – огрызнулся Дэл.

Из коридора напротив своих комнат они выглянули в окно – Коулмен Коллинз только-только поднялся по шаткой металлической лестнице. В свете фонариков его длинная тень легла на плитки террасы.

– Фу, – облегченно вздохнул Дэл, – теперь, по крайней мере, мы уверены, что он все это время был внизу.

– Да он прекрасно знал, куда мы отправились. Разве все эти "спецэффекты" не его рук дело?

– В таком случае мы совершили ошибку, и лично я очень об этом жалею. – Дэл посмотрел на Тома неожиданно злобно, и Том мгновенно приготовился к отражению атаки. – Я считал тебя лучшим своим другом, однако теперь думаю, что он был прав насчет тебя. Ты действительно ревнуешь. И стремишься поссорить меня с ним.

– С ума сошел? – только и выдавил из себя Том.

Столь нелепое обвинение, да еще услышанное им сразу вслед за почти неприкрытой угрозой от одного из "братьев Гримм", лишило его дара речи.

Дэл повернулся к нему спиной и направился к своей двери. Возле нее он остановился, чтобы добавить:

– Ты ведешь себя так, словно этот дом принадлежит тебе.

По-настоящему я должен тебе все тут показывать, а вовсе не наоборот.

– Ты что, Дэл?! – воскликнул Том.

Дэл дернулся, как от удара хлыстом.

– А хочешь, я тебе кое-что скажу, приятель? – заговорил он со злостью. – Такое, чего никогда не говорил. Хочешь? Ты, надеюсь, не забыл, как дядя несколько раз показывался в Аризоне: на футбольном матче и после, в Вентноре?

Ты еще допытывался, почему я не хотел с тобой об этом говорить…

– Да потому, что это была его очередная мистификация. – Том обрадовался, что хоть чему-то нашлось более или менее разумное объяснение. – И еще потому, что я тебя недостаточно настойчиво расспрашивал. А он тогда, разумеется, был здесь, а не…

– Заткнись. Просто заткнись, и все. Балда, я его там видел с тобой вместе. Ты шел с ним рядом с таким видом, будто вы оба что-то замышляете. Теперь же мне все ясно: ты всегда хотел, чтобы он был только твоим. А ведь он пытался показать мне твое истинное лицо…

Дэл, со слезами на глазах, поднял сжатые кулаки, но быстро одумался, повернулся и молча исчез в своей комнате. Через секунду Том услышал, как хлопнула, закрываясь, соединявшая их спальни дверь.

Понурив голову, он побрел к себе.

Нахлынувшие на него кошмары не шли ни в какое сравнение с тем детским лепетом, что, казалось, так недавно появлялся на доске объявлений в Карсоне.

В палатке, превращенной в полевой госпиталь, он оперировал мертвеца, прекрасно понимая, что пациент его скончался, но боясь признаться в этом окружающим. Ведь здесь его считали хирургом, а он не только не знал, отчего же все-таки бедняга помер, но и понятия не имел, что делать дальше. Инструменты абсолютно не слушались его рук.

– Там, там, там, в глубине его кишок, – тихонько пропела ассистентка, блондинка с кроткими глазами… – Его забрал к себе Коллектор, да ? Забрал ведь, правда ?

Под окровавленными пальцами вдруг что-то шевельнулось, и из развороченной грудной клетки высунулась, как чертик из табакерки, лысая голова грифа. Вслед за этим послышался шелест громадных крыльев.

– Хоть один раз должен же я увидеть, – заорал Том на ассистентку, отдавая при этом себе отчет, что как раз увидеть-то он меньше всего хочет…

К нему склонился Коулмен Коллинз в бархатном смокинге:

– Пойдем со мной, мой мальчик, пойдем со мной, пойдем…

…А Скелет Ридпэт, непонятно какого возраста, вытаращился на него пустым взглядом, в котором была лишь ненасытная алчность. Он сжимал в руках стеклянную сову, а из глаз у него вместо слез капала кровь…

…А в ярком луче прожектора стоял чернокожий человек с лицом мага, удерживая обеими руками уже настоящую сову.

Глаза птицы зловеще сверкали.

– Возьми ее, – говорил маг. – Впусти ее в себя…

– Впусти меня, – вторила ему сова…

Том заворочался в постели, потом открыл глаза. Из-за двери в коридор отчетливо слышалось: "Ну впусти же меня".

Он зафиксировал в сознании последний обрывок сна, в котором сову протягивал ему Бад Коупленд.

– Пожалуйста, – донесся опять голос из-за двери.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал Том. – Кто там?

– Пожалуйста, открой…

Том включил лампу у изголовья, натянул джинсы и накинул на плечи рубашку. Затем прошлепал к двери и открыл замок.

В темном коридоре стояла Роза Армстронг.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала она, – Я хотела предупредить… В этом доме у тебя могут быть неприятности.

– Ну, об этом я уже догадываюсь, – буркнул Том. Ему было неловко за всклокоченные волосы, голую грудь и заспанную физиономию.

Роза, не дожидаясь приглашения, проскользнула в комнату.

– Эх ты, сердитый Том… – укоризненно произнесла она. – Видишь ли, я хочу выбраться отсюда и пришла просить, чтобы вы с Дэлом мне помогли.

Сон в одно мгновение слетел с Тома вместе с недавними кошмарами, и он думал теперь только о стоящей перед ним прелестной девушке с почти взрослым лицом, в желтой блузке и зеленой юбке. Его вдруг осенило, что ведь это цвета Карсона.

– Я не говорю, что прямо сейчас: это невозможно, – пояснила она, – Но скоро, так скоро, как только получится.

Ты поможешь мне?

– А Дэл как? – В том, что тот откажется, у Тома не было сомнений. – Конечно, я знаю Коулмена Коллинза не очень хорошо, но готов поспорить, что, если Дэл сбежит сейчас отсюда, вернуться он никогда уже не сможет.

– Не исключено, что он и сам не захочет сюда возвращаться. Можно мне присесть?

– Да-да, конечно, извини…

Не отрывая от него взгляда, она подошла к единственному в комнате стулу и грациозно опустилась на него. Том видел, что она в отличие от него ничуть не нервничает. Парадокс: с идеей о побеге пришла к нему она, а не наоборот. Интересно, кто из них более привязан к Обители Теней – он или она?

– А мне казалось, что ты всем в жизни обязана Коллинзу, – поддел он ее, садясь на пол, так как, кроме кровати, сесть было больше некуда, а мысль об этом почему-то заставляла его смущаться.

– Это правда, но дело в том, что он быстро и разительно меняется. В этом году в Обители все по-другому, вероятно из-за твоего приезда.

– Как это – по-другому?

Она посмотрела на свои маленькие, изящные ладони.

– Раньше было весело. Он пил гораздо реже, не выходил так часто из себя и.., не суетился так. Он как будто потерял над собой контроль, да и не только над собой. Теперь он меня пугает. Этим летом наступило какое-то безумие, точно громадный, неуправляемый механизм работает все быстрее и быстрее, изнутри его сыплются искры, валит дым и в любой момент он может взлететь на воздух, со всеми нами вместе. По крайней мере, такое у меня ощущение.

– А почему тебе кажется, что это из-за меня?

Сейчас он смотрел на нее словно на прорицательницу, и вроде даже увидел нимб над ее высоким лбом. Ее быстрый, чуть в нос, вермонтский выговор тоже казался каким-то потусторонне-загадочным, а то, что она сказала дальше, просто-таки повергло его в шок:

– Вероятно, он к тебе испытывает что-то вроде ревности. Он видит в тебе нечто такое, что, по его словам, сам ты осознать пока не в состоянии – слишком молод. Короче говоря, он понял, что ты можешь превзойти его, поэтому вознамерился сделать тебя своей собственностью, оставить здесь навечно. Он ведь без конца говорит о тебе с тех пор, как впервые узнал о твоем существовании от Дэла, – я слышала это и прошлой зимой, и весной. Да он вообще практически только о тебе и говорит, ну и еще о Дэле.

Том вдруг как бы со стороны увидел самого себя: как он одним усилием мысли поднимает бревно в воздух и оно начинает все быстрее и быстрее вращаться вокруг своей оси.

– Поверь, я в самом деле думаю, что тебе необходимо бежать отсюда, и пришла вовсе не потому, что мне самой нужна твоя помощь.

– Но она ведь все-таки нужна? Почему?

– Ну, потому, что… – Взгляд ее точно проник Тому в самое сердце. Грациозным движением Роза поправила волосы, убрала их за уши. – Послушай, ты долго еще собираешься сидеть вот так, на полу? Может, сюда присядешь? – Она глазами показала на кровать.

Том послушно сел на краешек постели. Лицо Розы теперь было в каком-то футе от него. Он словно тонул в ее огромных глазах: светло-голубых, с золотистыми и зелеными искорками.

– Мне нужна помощь, потому что я боюсь. Боюсь тех людей, ну, помнишь, о которых ты упоминал тогда, в комнате Дэла.

– А почему они тебя беспокоят?

– Они способны на все, ты сам ведь знаешь. Они не люди – хуже, чем животные. Обычно мистер Коллинз держит их в узде, но этим летом они вроде как оказались без присмотра. Он, конечно, загружает их работой, но если вдруг выдадутся день-два свободных, то… В общем, мне страшно. – Она опять поправила волосы, теперь уже резким, нервным движением. – Им известно, где меня найти. Кроме того, они очень много пьют, а раньше мистер Коллинз им этого не позволял.

Мне они всегда внушали отвращение, но раньше я была всего лишь маленькой девочкой, теперь же…

Фраза повисла в воздухе, однако смысл ее был ясен.

– А почему бы тебе просто не взять да и уехать отсюда?

– У меня такое ощущение, будто за мной постоянно следят, точнее, не следят, а просто знают, где я в каждый данный момент нахожусь. Иногда мне удается ускользнуть, чтобы поплавать в озере; впрочем, против этого они ничего не имеют. Сегодня мне понадобилось сделать в городе кое-какие покупки, и меня отпустили. Также им известно, что я время от времени беседую с Дэлом, но это их тоже не беспокоит. Они просто посмеиваются. – На мгновение лицо ее потемнело. – Ненавижу их… Ты не представляешь, как я их ненавижу. Если бы мистер Коллинз оставался таким, каким был всегда, тогда бы… – Она опять не договорила. – Я еще хотела кое-что тебе сказать. Но сначала ответь: ты хочешь бежать отсюда?

– А я могу доверять тебе? – вопросом на вопрос ответил Том.

– А что? Ах да… Боишься, что это ловушка?

Том кивнул:

– Ловушек здесь полным-полно.

– Так что мне нужно сказать или сделать, чтобы ты поверил?.. – Лицо ее залилось краской. – Том, я ведь совсем одна. Я – такая же, как ты, и мне очень хочется узнать тебя поближе. Я так рада, что ты приехал этим летом… Думаю, мы сможем друг другу помочь.

– Наверное, тебе можно доверять… – Строго говоря, Том просто-напросто не мог не верить ей.

– Было бы ужасно, если б ты мне отказал в доверии, – улыбнулась она. – Том, я ведь в первую очередь хочу помочь тебе, вернее, нам обоим.

Обоим… Слово это, казалось, пронзило его сердце, как и ее быстрые, прямодушно-лукавые взгляды.

– А знаешь, Дэл… Как бы это сказать? Ну, он о тебе очень высокого мнения.

– Я о нем – тоже, – ответила она, и эта фраза как бы установила некоторую дистанцию между ней и Дэлом.

– Я хочу сказать, ты ему небезразлична.

– Дэл – всего лишь ребенок. – Роза смотрела на него так прямо, что Том почувствовал, как все переворачивается у него внутри. – Ребенок в смысле физическом. Умственно он весьма и весьма изощрен – таким он вырос, в действительности же ты гораздо его взрослее. Это мне сразу бросилось в глаза, как только я с тобой познакомилась. Ты был тогда таким сердитым…

– Сердитым? Да я нервничал как молокосос!

Она рассмеялась и вдруг, чуть покраснев, придвинулась к нему и взяла его ладонь в свои.

– Том, если бы ты знал, как я жила все это время… Наверное, это глупо – просить спасти меня, точно я царевна из сказки. Мы ведь друг друга почти не знаем, и все-таки у меня такое чувство, что нас уже многое связывает… Если ты попытаешься уговорить Дэла бежать от его дядюшки, это, конечно, разобьет ему сердце…

Она придвинулась к Тому вплотную, лицо ее – такое большое, таинственное и прекрасное, как у фотомодели с обложки журнала, – вдруг заполнило все пространство. Когда их губы слились, Том почувствовал себя так, словно все в нем сконцентрировалось на этой маленькой точке соприкосновения их тел. Повинуясь инстинкту, он неловко обнял ее за плечи.

Она чуть отодвинулась.

– Ты не поверишь, но мне захотелось поцеловать тебя, еще когда мы с тобой увиделись впервые.

– А я думал, что ты и Дэл…

– Дэл – ребенок, – повторила она, и губы их соприкоснулись еще раз. – Мы сможем иногда встречаться. Не здесь, конечно, я хочу сказать, не в доме. После я объясню, когда и где. И я уже обдумала план нашего побега. Вскоре мистер Коллинз собирается устроить большое шоу, нечто совершенно грандиозное, тогда-то мы и сможем скрыться. Если, конечно, вы с Дэлом поможете.

– Куда же мы отправимся?

– В деревню, а уж оттуда – куда угодно. В Холмистом Доле мы будем в безопасности.

– Мне нужно отправить письмо.

– Передай его Елене – она одна бывает в деревне регулярно. Думаю, она тебе не откажет. – Роза поднялась, поправляя юбку. Теперь она, похоже, немного нервничала. – Но будь осторожен. И не обращай внимания на меня, что бы я ни делала, что бы он ни заставлял меня делать. Просто жди моего сигнала. Обещаешь?

– Обещаю.

– Ты мне веришь? Только честно.

– Да. Верю.

– Отныне нам необходимо полностью доверять друг Другу.

Том кивнул. Сверкнув манящей улыбкой, она выскользнула в дверь.

Минутой позже он стоял на балконе, вдыхая теплый, благоухающий ночным лесом воздух и наблюдая, как она спустилась к озеру, на мгновение исчезла за деревьями, потом вынырнула в свете фонарика, обернулась и помахала ему рукой. Он помахал в ответ.

Теперь ни о каком сне не могло быть и речи. Перед глазами все еще стояло ее лицо, сначала расплывчатое, а по мере того, как губы их сближались, все более четкое и прекрасное. Поцелуй этот был ни на что не похож, и, уж конечно, менее всего на поцелуи Дженни Оливер или Дианы Дарлинг.

Роза Армстронг начисто опровергала весь его предыдущий опыт в этой области. Ее всю – хрупкую фигурку, миловидное личико, слова, жесты – окружал некий таинственный ореол; она была неотъемлемой частью Обители Теней, такой же нереальной и непредсказуемой в своей загадочности, как и все, что его здесь окружало. Даже ее просьба верить ей звучала, скорее, требованием. И целоваться она умела гораздо лучше всех его подружек. Лишь эта ее несколько неожиданная чувственность была в ней вполне реальной, отнюдь не мистической.

Он лежал на своей узкой постели, мысли его блуждали.

Верить ли в ее искренность? Дэл – всего лишь ребенок… Он сомкнул веки, и в тот же миг перед ним предстала отвратительная своею извращенностью картинка: Роза Армстронг в компании подонков мистера Пита, в обнимку с толстобрюхими, бородатыми Сидом и Торном. Том потряс головой, стараясь прогнать видение, потом опять зажмурился и снова увидел ее, на этот раз с Дэлом.

Промучившись таким образом с полчаса, он сбросил одеяло и поднялся. Комната словно давила на него, лишала покоя. Не зная, чем еще заняться, он в конце концов решил написать матери. В тумбочке он как-то заметил бумагу и конверты. Все так же, в нижнем белье, он сел и принялся писать: