Хэппи-энд

– Нет, – мягко возразил Джейсон Коул. – В действительности она очень похожа на ваше первое описание.

– Значит, у романа «Дары любви» счастливый конец! – торжествующе воскликнула Кэролайн.

– Да, у романа и у будущего фильма, – подтвердил с улыбкой Джейсон. – А вы никогда не предлагали Лоренсу почитать книги Лорен Синклер?

Кэролайн была удивлена этим вопросом. Судя по всему, Джейсон знал о том, какие мучения выпали на долю Лоренса во Вьетнаме, и о том, какие лишения ему пришлось претерпеть после возвращения из плена... Так зачем же он хочет, чтобы тот прочитал книгу о любви другого ветерана вьетнамской войны, но уже со счастливым концом? Впрочем, в вопросе Джейсона Коула она не услышала ни тени жестокого любопытства.

– Честно говоря, – нехотя призналась Кэролайн, я думала о том, чтобы предложить Лоренсу прочитать «Дары любви». Мне кажется, это могло бы помочь ему залечить старые раны.

Джейсон открыл было рот для ответа, но в этот момент в гостиную вошел сам Лоренс. Мужчины улыбнулись друг другу и подали руки.

То, что происходило в следующие сорок пять минут, показалось Кэролайн не совсем логичным. Джейсон не задал ни одного вопроса ни об ужасном убийстве жены Лоренса и ее детей, ни о мучительном семилетнем плене во Вьетнаме, ни о бесплодных многолетних поисках его пропавшей дочери Холли. Вместо этого Джейсон расспрашивал Лоренса о счастливом начале его семенной жизни с Клер, о первых годах детства Холли, тех самых пяти годах, когда отец, мать и дочь были счастливы вместе.

До встречи с Кэролайн Лоренс никому не рассказывал о тех далеких годах безмятежного счастья, хотя именно память о них помогла ему выжить во вьетнамском плену и заставляла до сих пор продолжать поиски Холли. Никто, кроме Кэролайн, и не спрашивал его об этом до сих пор. Средства массовой информации интересовались исключительно его страданиями, но не первыми годами семенного счастья до его ухода на войну, поскольку в них не было ничего сенсационного.

Джейсон Коул был вторым человеком после Кэролайн, которого интересовали именно те далекие годы, и Лоренс был ему бесконечно за это благодарен. Убедившись в его искренности, Лоренс даже предложил ему взглянуть на сохранившиеся с той поры семейные фотографии.

К удивлению Кэролайн, Джейсон с живым интересом принялся листать драгоценный семейный фотоальбом.

Разглядывая фотографии маленькой Холли, он не смог удержаться от нежной, любящей улыбки, и это не укрылось от внимательных глаз Кэролайн.

Заметив пять пустующих мест, Джейсон спросил об отсутствующих фотографиях, и Лоренс пояснил, что там были самые удачные, на его взгляд, фотографии Холли, его жены Клер и его самого. Немного поколебавшись, он признался Джейсону, что ему кажется, это Холли забрала их с собой, прежде чем бесследно исчезнуть из города.

У Лоренса хранились два семейных фотоальбома: один со снимками, сделанными до его ухода на войну и другой с фотографиями семьи Клер, которую она создала после его мнимой гибели во Вьетнаме. Кэролайн не без оснований ожидала, что Джейсон с таким же интересом будет разглядывать не только первый, но и второй альбом – хотя бы для того, чтобы посмотреть, оставил ли Лоренс нетронутыми фотографии Дерека, безумного убийцы-маньяка.

Однако Джейсон даже не взглянул на второй альбом и, бросив взгляд на часы, внезапно заторопился, задав напоследок еще один вопрос:

– После исчезновения Холли высказывались предположения о том, что Дерек сексуально домогался своей падчерицы, поэтому оставил ее в живых. Насколько я понял из вашего телеинтервью, вы считаете такие предположения абсолютно лишенными всякого смысла.

Все еще находясь во власти воспоминании о тех счастливых годах, Лоренс не сразу сумел ответить Джейсону. После немного затянувшейся паузы он тихо проговорил:

– Когда-то Клер сама была подвергнута сексуальному насилию со стороны отчима... Я знаю, что история иногда повторяется, но я совершенно уверен в том, что Клер не допустила бы этого с нашей дочерью.

Кэролайн заметила, что в глазах Джейсона мелькнуло облегчение и даже радость, но это было лишь мгновение, и она решила, что ей показалось.

В следующую секунду Джейсон решительно поднялся с кресла.

– Ну что же, спасибо за интересный разговор. Теперь я знаю все, что мне нужно. Но если вдруг мне понадобится что-то уточнить, могу я снова обратиться к вам? Вы будете дома в ближайшие несколько часов?

– Мы будем дома весь день, – заверил его Лоренс.

– Вы уже решили насчет Холли? – вмешалась в разговор Кэролайн. – Вы включите ее историю в ваш будущий фильм?

– Полагаю, да, – ответил Джейсон. – Я позвоню вам через пару недель и тогда скажу наверняка.

Кэролайн сразу поняла, что он лжет. Но почему черт побери?!

После ухода Джейсона Лоренс и Кэролайн долго стояли обнявшись. Наконец он спросил:

– Что ты думаешь об этом разговоре? Только честно!

– Сначала Джейсон Коул очень мне понравился... но потом я его почти возненавидела.

– Ты считаешь, он не включит историю Холли в свой фильм?

– А ты как думаешь?

– Мне кажется, не включит, – вздохнул Лоренс и с огромной нежностью посмотрел на Кэролайн. Стараясь справиться с разочарованием, он стал утешать ее: – Ничего не поделаешь, Кэролайн. Мы же не можем заставить его... На свете так много горя, так много пропавших детей, так много отчаявшихся родителей...

Кэролайн слушала Лоренса, но не могла согласиться с ним. Больше того, она не могла понять зачем Джейсон Коул вообще приходил к Лоренсу.

Но что-то ей подсказывало, что разговор со знаменитым режиссером будет иметь неожиданное продолжение.

Глава 28

– Доброе утро! – улыбнулся Джейсон, глядя на взрослую Холли и невольно сравнивая ее с детской фотографией из альбома Лоренса.

Теперь у нее были волосы почти такой же длины, как в детстве. Золотистые кудри все так же непокорно вились, светящимся ореолом обрамляя нежное лицо.

– Можно мне войти?.

– Конечно! Входи! – мягко улыбнулась ему Холли. На круглом дубовом столе лежал раскрытый блокнот. Один из нескольких стульев был придвинут к столу. Очевидно, Холли уже успела поработать.

– Ты писала? – спросил Джейсон. Он был теперь первым человеком, которому Холли давала прочитать написанное.

– Нет, – покачала головой Холли. – Просто сидела у окна и глядела на небо, на облака, на деревья...

– И мечтала о счастье? – догадался Джейсон. – Да, – смущенно потупилась она. Ей хотелось сказать, что она мечтала... о нем.

Джейсон понял это без слов и замер на месте, боясь спугнуть это долгожданное волшебное мгновение.

И все же он был вынужден нарушить очарование.

– Холли, я хочу спросить тебя, – осторожно произнес он, чувствуя, как замирает сердце. – Этот вопрос давно мучает меня.

– О чем ты хочешь спросить, Джейсон? – подняла она на него свои огромные выразительные глаза.

– Помнишь, ты рассказывала мне о том, что случилось в твоей семье в один февральский вечер... Ты тогда сказала, что твой родной отец погиб во Вьетнаме. Но ты никогда ничего о нем не рассказывала. Холли ты помнишь своего отца.

Джейсон хотел убедиться в том, что и отец, и дочь всем сердцем желали найти друг друга и снова жить одной семьей. Встреча с Лоренсом абсолютно убедила его в искренней любви того к пропавшей дочери, но теперь он хотел услышать от самой Холли, как она относилась к своему отцу.

Выслушав вопрос Джейсона, она внезапно отстранилась от него и направилась к туалетному столику. У Джейсона упало сердце. Значит, отношения между Холли и ее отцом были не такими простыми, как ему казалось?

Помедлив несколько секунд, Холли достала из своей сумочки несколько фотографий и повернулась к Джейсону.

– Кажется, я тебе еще не показывала их. Это фотографии моей семьи.

Они уселись рядом на диван, и Холли протянула Джейсону пять фотографий, которых не хватало в альбоме Лоренса, и еще две, на которых были запечатлены близнецы – брат и сестра Холли.

– Это единственные семейные фотографии, которые ты сохранила? – тихо спросил Джейсон.

– Да. У нас было два фотоальбома, и я могла забрать их с собой, когда уезжала из города, но... я даже не знаю, почему я этого не сделала.

«Потому что сердце подсказывало тебе, что отец жив», – подумал Джейсон, но вслух ничего не сказал.

Фотографии, показанные ему Холли, были ярким и недвусмысленным свидетельством любви Лоренса и Клер. Сердце Джейсона болезненно сжалось, когда он узнал в свадебном платье Клер то самое платье, в котором Холли в первый раз явилась к нему в кабинет.

– Ты любила своего отца, Холли?

– О да, – печально кивнула она. – В раннем детстве я его просто обожала. Став старше, я еще лучше поняла, каким он был замечательным человеком. Ему было всего семнадцать, когда он женился на маме, и через год на свет появилась я. Он стал отцом в восемнадцать лет. Уже тогда он обладал огромным чувством ответственности. Он работал в нескольких местах, да еще учился на вечернем отделении. Но я не помню его усталым или раздраженным. Он всегда был радостным, любящим, ласковым... Рядом с. ним я всегда чувствовала себя центром вселенной.

– Я должен тебе кое-что сказать, Холли, – внезапно осипшим голосом произнес Джейсон, и она озабоченно нахмурилась, услышав нотки серьезной торжественности.

– Рассказав мне о выпавших на твою долю страданиях, ты невольно заставила меня вспомнить о давних событиях, и это не давало мне покоя. Поскольку я не мог понять, почему меня так встревожил твой рассказ, я поручил одному опытному в таких делах человеку разузнать для меня кое-что. Холли, выяснилось, что твой отец вовсе не погиб во Вьетнаме. В него выстрелил Дерек и оставил, раненного, умирать в джунглях. Однако вскоре Лоренса нашли вьетнамцы и забрали в плен. Ему удалось бежать только через семь долгих лет. Он вернулся на родину всего через восемь месяцев после того, как Дерек расправился с твоими близкими и ты была вынуждена бежать из дома...

– Нет, не может быть, – побелевшими губами прошептала Холли, словно умоляя его сказать, что все это неправда. Потом радость от того, что отец не погиб во Вьетнаме, все же пересилила, и она едва слышно проговорила: – Наверное, он пытался отыскать меня... но не мог.

– Он ищет тебя до сих пор, Холли, – мягко сказал Джейсон. – Он верит, что в один прекрасный день ты все же найдешься.

Холли захлестнули противоречивые эмоции. Она задыхалась от радости, боли, счастья и горя одновременно.

– Значит, он жив, – сдавленно прошептала она.

Но где же он, Джейсон?

– Он живет всего в нескольких милях отсюда.

– Так вот к кому ты ездил сегодня утром!

– Да, именно к нему.

– Значит, ему известно, что я жива, и он ждет меня, – лихорадочно пробормотала она, вставая с дивана.

– Ничего подобного, – спокойно возразил Джейсон. – Он не знает, что ты здесь. Он даже не знает, что мы с тобой... знакомы.

– Ты ему ничего не сказал?

– Нет. Сначала я хотел убедиться в том, что и ты хочешь снова увидеть своего отца.

– Но почему я должна не хотеть этого? – удивилась Холли.

– Теперь это уже не имеет ровно никакого значения. Почему бы нам не отправиться к твоему отцу прямо сейчас?

Во время недолгой поездки Джейсон рассказал ей все, что ему удалось узнать о Лоренсе Элиоте. Он рассказал ей и о Кэролайн, и о том, что они с Лоренсом, судя по всему, сильно любят друг друга.

Когда они подъехали к дому Лоренса, Холли повернулась к Джейсону и прошептала:

– Спасибо тебе...

Когда Кэролайн увидела подъехавшую к дому машину, ее сердце сильно забилось, предчувствуя что-то очень важное. Потом она увидела Джейсона Коула, открывавшего пассажирскую дверь. Оттуда появилась молодая женщина с золотистыми, кудрявыми волосами, и Кэролайн чуть не, заплакала от радости.

Открыв дверь перед светловолосой незнакомкой, она едва сумела прошептать:

– Боже... Холли!

– А вы... Кэролайн? – осторожно спросила та.

К Кэролайн наконец вернулся дар речи, и она сказала

– Да, меня зовут Кэролайн. Я очень люблю вашего отца и готова была жизнь отдать за этот момент... за момент вашего возвращения, Холли! – Едва справляясь с горячими слезами счастья, она показала рукой в сторону двора: – Он там, Холли... Он в конюшне... Идите к нему!

В конюшне пахло свежим сеном. Этот запах мгновенно перенес Холли в далекое детство, когда отец приводил ее в конюшню, чтобы она могла погладить бархатную морду пегого пони.

Лоренс стоял у дальнего стойла, ласково разговаривая с лошадью. Холли тут же вспомнила чудесное ощущение от прикосновения к мягкому бархату лошадиной морды.

– У нее такой мягкий нос, – вслух произнесла она чудом всплывшую из глубин памяти детскую восторженную фразу.

Сильная спина Лоренса напряглась и замерла. С самого утра он думал и говорил. о своей пропавшей дочери, и вот теперь, когда он зашел в конюшню проведать больную лошадь, к нему явился ее призрак и даже заговорил с ним, повторяя давние детские слова. Лоренс нисколько не испугался призрака, но его смутил не совсем знакомый голос. Этот голос принадлежал не девочке, но молодой женщине.

Он резко повернулся...

Перед ним стояла его златокудрая дочь!

– Папочка! – выдохнула она по-детски и залилась слезами счастья.

Они медленно прошли через цветущий луг и уселись на пригретую солнышком зеленую травку на берегу ручья.

Здесь, среди дурманящего аромата луговых цветов и тихого плеска голубых волн прозрачного потока, Холли и Лоренс рассказывали друг другу о своей жизни, интуитивно стараясь не говорить о том, что могло причинить боль.

Лоренс рассказывал, как стал ветеринаром, о том, как недавно принимал роды у Кати, о чудом – выжившем ее последнем щенке и, в конце концов, о своей любви к Кэролайн. Но он не сказал Холли ни слова о семи годах мучительного плена во вьетнамских джунглях. Не рассказал он ей и о том, как многие месяцы в отчаянии бродил по улицам разных городов в тщетной надежде отыскать пропавшую дочь, как при виде девичьих золотых волос у него начинало бешено колотиться сердце и каким горьким было разочарование, когда он понимал, что это опять не Холли...

А Холли рассказала отцу? как стала писательницей, о том, что живет теперь среди дикой северной природы на Аляске. Но она не сказала отцу ни слова о тех страшных годах, когда она не жила, а существовала и выжила только потому, что создала для себя вымышленный мир счастья и добра.

Она не сказала ни слова отцу о том февральском вечере, когда обезумевший Дерек расправился со всей семьей, хотя Лоренс осторожно предлагал ей поделиться своими переживаниями, чтобы облегчить боль воспоминаний. Благодаря Джейсону Холли уже сумела выговориться и выплакать свое горе, поэтому не хотела теперь обрушивать на плечи отца новую боль и новые страдания. Она только сказала, что все произошло очень быстро.

Эта была правдой, хотя для маленькой Холли те страшные минуты показались вечностью.

В разговорах прошло несколько часов, но ни Лоренс, ни Холли даже не заметили, как пролетело время.

Когда они уже подходили к дому, им навстречувышла Кэролайн. В ярких лучах полуденного солнца ее волосы отливали медью, изумрудные глаза сияли счастьем, но где-то в самой глубине мерцали искорки неуверенности и сомнения.

– Отец сказал, что вы собираетесь пожениться, – приветливо улыбнулась ей Холли – Я очень рада за вас обоих.

– Спасибо – с облегчением выдохнула Кэролайн. – Я тоже очень рада этому.

– И я! – подхватил с улыбкой Лоренс.

– Джейсон видел, как вы оба вышли из конюшни и направились к ручью, а потам уехал. Он сказал, что ему нужно срочно вернуться в Лос-Анджелес – сказала Кэролайн.

– Понятно! – пробормотала Холли, явно расстроенная этим сообщением.

Но перед отъездом он просил меня передать тебе вот эти номера телефонов, – торопливо добавила Кэролайн, доставая из кармана листок бумаги и протягивая его Холли. – Эта его домашний телефон, а это – служебный. Он сказал, что весь уик-энд пробудет дома, а на работе его можно будет застать в понедельник с утра до трех часов дня, а потом он улетит в Даллас.

Холли взяла протянутый ей листа к бумаги, и на ее лице появилась озабоченное выражение.

– Холли, Джейсону очень хотелась, чтобы ты позвонила ему, – осторожно проговорила Кэролайн и про себя добавила: «И он очень боялся, что ты этого не сделаешь». – Должно быть, он уже прилетел в Лос-Анджелес. Если хочешь, можно позвонить ему домой прямо сейчас. Тебе никто не помешает.

– Ват именно! – подхватил Лоренс, – Мы с Кэролайн как раз собирались пойти проведать нашу пациентку в конюшне. Так ведь, Кэролайн?

– Разумеется!

– Спасибо – потупилась Холли, – Но я позвоню Джейсону позже.

– Она не станет звонить ему, – со вздохом сказала Кэролайн спустя много часов, когда была уже полночь.

Они с Лоренсам молча лежали в постели, вспоминая все невероятные и волнующие события дня.

Холли предоставили просторную и уютную комнату, которая ждала ее так много лет! Возможно, Холли тоже не спалось после треволнений дня. Кэролайн потихоньку положила листок с телефоном Джейсона прямо на ночной столик рядом с ее кроватью и поставила туда же телефонный аппарат.

– Мне кажется она любит его, – пробормотал Лоренс.

– С чего ты это взял? – лукаво улыбнулась Кэролайн, любящими глазами глядя на Лоренса. – Ведь ты даже ни разу не видел их вдвоем!

– Не видел, но, как только речь заходит о нем, ее лицо преображается. Она любит его, но что-то ей мешает признаться в этом и ему, и самой себе.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнула Кэролайн. И он тоже любит ее, очень любит... Но, как и ты, понимает, что ей что-то мешает. Поэтому-то он и боялся, что Холли так и не позвонит ему.

– Неужели мы допустим, чтобы это случилось?

– Ни за что!

Ближе к полудню Кэролайн суетилась на кухне, готовя легкий обед. Вошедший на кухню Лоренс сделал ей знак, и она с загадочным видом вышла, оставив его наедине с дочерью.

Через некоторое время она вернулась на кухню, таинственно улыбаясь.

– Мы с Кэролайн приняли важное решение, – пояснил Лоренс удивленной Холли.

– Должно быть, вы решили сегодня пожениться, – улыбнулась она.

– Есть более важное дело. По крайней мере на данный момент, – возразил Лоренс. – Кэролайн только что заказала тебе билет на трехчасовой рейс в Лос-Анджелес.

– Но я вовсе не собираюсь так быстро уезжать от тебя, отец! Мы только вчера нашли друг друга! запротестовала Холли.

– Теперь мы уже никогда не расстанемся, – мягко улыбнулся ей Лоренс. – А вот Джейсон завтра летит в Даллас. Мы с Кэролайн считаем, что ты должна лично поговорить с ним, прежде чем он покинет Лос-Анджелес. Ты не согласна с нами?

После долгой напряженной паузы Холли наклонила голову и тихо сказала:

– Да, мне действительно необходимо поговорить с ним. И это лучше сделать не по телефону...

– Значит, договорились! Через час мы должны выехать в аэропорт.

Холли молча кивнула, потом встревожено проговорила:

– Я даже не знаю, где он живет.

– Но ведь у тебя есть номер его телефона! – улыбнулся Лоренс. – Позвони и выясни его адрес. Или, если хочешь, это могу сделать я или Кэролайн.

Холли покачала головой. Она хотела, чтобы ее появление в доме Джейсона оказалось для него полным сюрпризом.

Но как это сделать?

– Рейвен! Она наверняка знает адрес Джейсона!

– Рейвен? Кто это? – почти хором спросили Лоренс и Кэролайн.

– Это деловой партнер Джейсона. Она обеспечивает юридическую поддержку всех его сделок. Правда, я никогда не встречалась с ней лично, но она всегда помогала мне. Помнится, она говорила что ее номер есть в телефонном справочнике...

Жестокая схватка между смертью и едва зарождающейся жизнью закончилась. Смерть победила.

Это случилось час назад, после короткого приступа опоясывающей боли случился выкидыш. Потом настyпил полный покой. Рейвен не чувствовала никакой боли.

Ее бесценный ребенок погиб, и ей теперь хотелось одного – погибнуть вместе с ним. Птица смерти убила плод ее любви!

Рейвен знала наверняка, что, Ник был бы рад этому ребенку, но теперь она получила еще одно доказательство того, что ей не суждено быть матерью.

Телефонный звонок показался ей звоном погребального колокола. Она решила, что, эта звонит Ник, и не стала брать трубку. Зачем? Ей нечего было ему сказать.

На потом она подумала, что если, не снимет трубку, он сам приедет к ней из Санта-Барбары без всякого предупреждения. Haкaнуне вечерам она звонила ему, в Санта-Барбару и бодро солгала, что чувствует себя немного лучше.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Рейвен сняла трубку.

Звонила Холли. Извинившись за беспокойство, она спросила, не знает ли Рейвен адрес Джейсона Коула.

– Конечна, знаю. Собственно говоря, он живет недалеко от моего дома, – нахмурилась Рейвен, потирая лоб. – Но разве он не у вас? Его секретарша сказала мне, что, он проведет весь уик-энд на Аляске, в Kaдьякe.

– Я звоню не из Кадьяка, а из Сиэтла, – пояснила Холли. – Вчера Джейсон тоже был здесь, на потом... в общем, это длинная история. Он оставил мне номер своего домашнего, телефона, чтобы я позвонила ему, но я решила сегодня же прилететь в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с ним лично. Но если вы считаете, что, это... что вы не должны разглашать эти сведения, то...

– Нет-нет, – торопливо возразила Рейвен. – Подождите немного, Холли, я только достану свой блокнот...

Рейвен встала с кресла, машинально хватаясь за подлокотник в ожидании приступа дурноты, которые так часто накатывали на нее несколько, дней, но, к ее удивлению, никакой дурноты она не почувствовала, хотя потеряла очень много крови.

Больше того. Она чувствовала себя совершенно здоровой! Удивляясь собственным ощущениям; Рейвен пошла в гостиную за своим блокнотом, потом вернулась к телефону и продиктовала Холли домашний адрес Джейсона Коула.

– С вами все в порядке, Рейвен? – раздался в трубке сочувственный голос Холли. – У вас такой печальный голос...

– Мне действительно не по себе, – неожиданно для самой себя призналась Рейвен.

– Что с вами случилось? – участливо спросила Холли. – Я прилечу в Лос-Анджелес в половине шестого. Может, мне зайти к вам?

У Рейвен сдавило горло от благодарных слез.

– Спасибо, Холли, но я должна сама с этим справиться: К тому жe мне надо как следует выспаться...

– Вы уверены, что вам не нужна моя помощь?

– Да, вполне уверена, – заставила себя улыбнуться Рейвен. – Со мной все будет в порядке. Буду рада встретиться с вами как-нибудь в другой раз.

– Мне бы тоже хотелось лично познакомиться с вами, Рейвен.

На этом их разговор закончился.

Рейвен долго смотрела на телефон, размышляя о том, что ей нужно позвонить сначала доктору Саре Роквелл, а потом Нику.

Сара просила немедленно сообщить ей, если что-нибудь будет не так, но Peйвен, не понимая, что подвергает себя серьезной опасности, решила не звонить, а просто явиться завтра к ней в кабинет.

Однако связаться с Ником было необходимо. Она хотела сообщить ему, что боли прекратились и что она намерена сейчас же лечь спать. Это позволит ей избежaть его встревоженных звонков.

Прежде чем снова увидеться с Ником; ей необходимо было собраться с силами.

Беременность закончилась печально, но, странное дело, Рейвен все еще продолжала чувствовать ее симптомы: близкие слезы, резкие перепады настроения, напряженность сосков.

Поначалу она была озабочена этим, но потом даже обрадовалась этой иллюзии продолжавшейся желанной беременности..

Когда она наконец позвонила Нику, оказалось, что он уехал на верховую прогулку с девочками. Рейвен сказала подошедшей к телефону матери Ника, что ей теперь гораздо лучше, что она хочет как следует отоспаться и поговорит с Ником завтра утром.

Глава 30

Холли не удалось неожиданно появиться на пороге квартиры Джейсона. Знаменитый актер и режиссер жил в пентхаусе тщательно охраняемого многоквартирного дома. Как только она вошла в отделанный мрамором холл, дорогу ей вежливо, но решительно преградил привратник грозного вида.

Выслушав ее объяснения, он предложил ей оставить вещи внизу, в комнате для гостей, и тут же позвонил по внутренне и связи в квартиру Джейсона Коула. Спустя несколько секунд Холли уже поднималась в специальном лифте на самый верхний этаж дома.

Открылись двери, и на пороге пентхауса показался улыбающийся Джейсон.

– Здравствуй, Холли!

– Мне необходимо поговорить с тобой, – стараясь не выдать волнения, произнесла она.

– Входи!

Джейсон провел ее в гостиную, где Холли, отказавшись присесть на удобный диван, встала позади него, словно щитом, прикрываясь его массивной спинкой.

– Джейсон, мне необходимо кое-что у тебя выяснить, – тихим, но решительным голосом сказала она.

– Спрашивай, я готов ответить на все твои вопросы.

Сделав глубокий вдох для успокоения, Холли произнесла давно отрепетированную мысленно фразу:

– Я хочу знать: могло ли случиться так, что мы с тобой провели бы весь уик-энд всего в нескольких милях от дома моего отца, а ты бы так и не сказал мне, что нашел его?

– Да, могло, – спокойно ответил Джейсон.

Это спокойное признание неожиданно взбесило ее.

Как он смел присвоить себе право лишить ее отца во второй раз?!

Для Холли встреча с живым отцом была невероятным счастьем, хотя она сама все эти годы, не искала его и наверняка никогда бы не узнала о том, что ее отец, жив и давно разыскивает ее. Но для Лоренса эти семнадцать лет бесплодных поисков были мучительным испытанием. Неужели Джейсон так жесток, что мог никогда не сказать ему о том, что его дочь Холли жива и что он даже знает, где она живет?!

Да, он мог сделать это. Он сам только что подтвердил ее худшие предположения. Теперь ей не оставалось ничего иного, кроме как уйти. Уйти навсегда. И больше не вспоминать об этом удивительном и одновременно очень жестоком человеке. Однако, ее сердце жаждало объяснений такой жестокости.

– Но почему?! Если бы я рассказала тебе, что не помню своего отца или что в детстве мы часто ссорились, ты бы со спокойным сердцем оставил и его и меня в полном неведении?

Джейсон видел обиду Холли чувствовал, ее уверенность в том, что он совершил предательство по отношению к, ней, и ее отцу. Он понимал, что теперь ему придется сражаться за ее любовь, и единственным оружием могла быть только правда.

– Если бы я был уверен в том, что встреча с отцом принесет тебе больше горя, чем счастья, я бы не сказал тебе о том, что он жив.

– Если бы ты был уверен! Если знаменитый кинорежиссер счел бы сцену встречи неудачной, то он и и вовсе не стал бы ее устраивать?!

– Да, Холли, именно это я и хочу сказать.

– Джейсон, я многим тебе обязана, но теперь я готова возненавидеть тебя...

– Позволь мне объяснить свои намерения, – мягко остановил ее гневный монолог Джейсон.

В ответ Холли нехотя кивнула. Она не могла говорить, потому что душившая ее ярость внезапно утихла под ласковым взглядом Джейсона.

– Представь себе на минуту, что мы персонажи твоего романа, – тихо начал он. – Ты главная героиня, а я герой.

– Ни один из сотворенных мною героев не поступил бы так жестоко, как ты! – вырвалось у нее.

– Ты ошибаешься, Холли. Я прочитал все твои книги и знаю, что в подобных обстоятельствах твои герои поступили бы точно так же, как я. И мотивы их поведения были бы такими же, как мои.

Он сделал паузу, пристально глядя в огромные глаза притихшей Холли.

– Твой отец вполне мог оказаться монстром. Он мог оказаться жестоким самодуром, а то и насильником собственной дочери. Я не мог позволить судьбе нанести тебе еще один удар. Мне необходимо было убедиться, что твой отец действительно любит тебя и что ты сама не питаешь к нему неприязни, а то и обостренной ненависти. Разве не так поступили бы герои твоих книг?

На этот вопрос Холли могла дать только положительный ответ. Джейсон увидел, как тень сомнения тает в ее глазах, уступая место искрящейся надежде.

– Я люблю тебя, Холли. Именно поэтому и сделал так, как сделал. Я люблю тебя.

– Ах, Джейсон!..

Он шагнул к ней и увидел в ее глазах нескрываемую любовь и надежду на счастье.

Еще вчера Джейсон с нетерпением ждал этого сладостного момента, когда они оба откроют друг другу свои глубокие чувства, но теперь он не смел шевельнуться. Затаив дыхание, он наслаждался минутой высшего блаженства, упиваясь любовью, которая светилась в огромных глазах желанной женщины.

Какое-то время оба стояли молча, любуясь друг другом. Потом в них возобладало желание прикоснуться друг к другу.

С невероятной нежностью Джейсон коснулся губами ее уст и с радостным удивлением ощутил их ответное движение. Ни один мужчина никогда не целовал Холли, но она безошибочно, женским инстинктом поняла, как нужно отвечать на поцелуй любимого...

Их поцелуи и ласки становились все более горячими.

– Боже мой, Холли... – хрипло прошептал Джейсон, с трудом останавливая себя.

Они оба уже лежали на диване.

– В чем дело, Джейсон? – удивилась Холли. – Я хочу любить тебя... хочу, чтобы ты любил меня... прямо сейчас...

– Разве ты не хочешь немного подождать с этим? – Все таким же хриплым шепотом спросил Джейсон, сдерживая свое мужское естество.