Маг Рифмы (№6) - Маг с привидениями

— Нужно свернуть в лес, — сказала она взволнованно. Рамон удивился:

— Почему, дорогая? Мне этот лес не кажется таким уж безопасным.

— Не могу объяснить. Просто знаю, что нужно свернуть, и все.

— Я никогда не стану оспаривать твою интуицию — особенно же в мире, где правит магия. — Рамон развернулся, и они вместе с Хименой свернули в лес и зашагали по тенистому туннелю между деревьями. — Рамон окинул взглядом ветвистые кроны деревьев и с мечтательной улыбкой проговорил:

— Как бы там ни было, ты выбрала для нас приятный путь.

— И точно, — кивнула Химена, улыбнулась и крепко сжала руку мужа.

И тут они услышали странный звук — это был скорее вой, чем лай, но выла гончая собака. Химену и Рамона пробрал озноб.

— Быстрее! — вскричал Рамон и побежал по тропинке, увлекая за собой жену.

— Нет! — крикнула Химена. — Не надо бежать! Нужно скорее спрятаться!

Рамон недовольно остановился и собрался изложить свои соображения, но не успел и рта раскрыть, как услышал конский топот. Топот и лай приближались одновременно.

— Ты права. Нам не обогнать лошадей. Давай спрячемся!

Химена быстро отыскала густые заросли и бросилась вперед через подлесок. Рамон поспешил за ней. Он шел пятясь и старался, как мог, замести следы их бегства. Затем он остановился и взял наперевес свой дорожный посох. Предчувствия у него были самые неприятные — только так себя может чувствовать человек, понимая, что неминуемо проиграет бой. Химена вынула из потайного кармана волшебную палочку.

Лай собак послышался уже от того места, где тропа уходила в лес от дороги, и не умолкал. Прогрохотали копыта коней, прозвучали крики всадников и... смолкли вдали.

Рамон судорожно выдохнул и опустил посох.

— Они гонятся за кем-то еще! Не повезло бедняге!

— Нет, — покачала головой Химена. — Они гонятся за нами, и не спрашивай меня, откуда я знаю! Их спутало то, что мы свернули, но эти псы скоро поймут, что потеряли след, и вернутся. Быстрее, Рамон! В конце этой тропы нас ждет спасение. Только бы поскорее туда добраться!

Химена выбралась из чащобы и побежала вперед по тропе в глубь леса. Рамон догнал ее:

— Что за спасение?

— Пока не знаю, но никогда прежде я не испытывала подобной уверенности! Поспеши, Рамон, и, быть может, мы сумеем избавиться от этой погони!

Но миновало двадцать минут, и они снова услышали лай позади.

— Быстрее! Надо вернуться по нашим следам назад! — Рамон развернулся и пошел в обратную сторону.

— Ты с ума сошел? — Химена догнала его. — Ты же возвращаешься навстречу опасности!

— Только десять минут, и мы будем спасены! Я видел там по дороге одно место, где можно спрятаться! Скорее!

Через несколько минут они подошли к низко нависшей ветви. Рамон сцепил руки.

— Становись мне на руки и забирайся на ветку!

Химена понимала, что возражать бесполезно. Рамон подсадил ее, она ухватилась за ветку руками, подтянулась, забралась на нее и улеглась на животе, после чего подала руку Рамону. Тот подпрыгнул и схватился за ветку. Химена отползла подальше к стволу, чтобы дать место мужу. Вскоре и Рамон тоже лежал на ветке животом вниз. Оба они были надежно скрыты густой листвой.

Они едва успели спрятаться. Лай прозвучал совсем близко, и вскоре понизу промчалась собака — странная помесь мастифа с бладхаундом и бульдогом, но при этом длинная, как датский дог. Величиной собака была с пони, и глаза ее налились кровью. Лая и воя за троих, жуткий пес пронесся под деревом, за ним проскакали с полдесятка солдат, захваченных азартом погони. Химена при взгляде на них зябко поежилась.

А вот последний всадник отстал на несколько десятков метров. Он был полноват и тяжело, с присвистом дышал, погоняя коня. Когда он проезжал под веткой, Рамон спрыгнул на круп его коня и ударил всадника по затылку рукояткой ножа. Всадник обмяк, глаза его закатились, Рамон сбросил его с коня. Тот упал и покатился под деревья, а Рамон натянул поводья. Конь испуганно заржал, но Рамон успокаивающе заговорил с ним, и ему удалось заставить коня попятиться и уйти с тропы.

Лай ищейки сменился озадаченным ворчанием. Конники стали переругиваться, послышался свист плети. Собака взвыла от боли и, судя по вою, направилась в обратную сторону.

Рамон направил коня в кусты у тропинки, под завесу густой листвы. Там он торопливо спешился, подбежал к морде коня и стал шептать ласковые слова, чтобы конь не заржал.

Собака приближалась. Она бежала по обратному следу Химены и Рамона и лаяла так, словно след был свежим. Конники проехали мимо. До слуха супругов Мэнтрелл донеслась одна фраза:

— Треклятые волшебники! Они повели нас по ложному следу!

Затем погоня исчезла из виду. Всадники даже не удосужились поискать пропавшего товарища. Конь оказался на диво послушным и не издал ни звука.

Рамон заново оседлал коня и, выехав на тропу, подскакал к спасительной ветке:

— Быстрее, Химена! Пока они не опомнились!

Химена спрыгнула с ветки, подбежала к лошади. Рамон взял ее за руку, и Химена, подпрыгнув, уселась впереди мужа. Рамон развернул лошадь и бережно пришпорил. Лошадь галопом поскакала по тропе.

Далеко позади утихал лай собаки. Через несколько минут он снова сменился обескураженным воем, за которым последовала ругань, потом послышался визг, и люди снова погнали пса обратно по тропе.

— Что же это за собака такая, если идет по нашему следу даже тогда, когда мы скачем на коне? — проговорил Рамон.

— Это собака, чующая магию и тех, кто ею владеет, — отозвалась Химена. — Страшно подумать о том, кто таких собак разводит!

— А ведь я произносил заклинания, когда заметал следы! — удивленно воскликнул Рамон.

— И я тоже! Погоняй коня, Рамон, и молись, чтобы они нас не догнали!

И вдруг лес закончился. Тропа вывела беглецов на поле. Вдалеке желтели и зеленели поля, примыкающие к стенам монастыря, озаренного лучами заходящего солнца.

— Вот спасение, которое я предвидела! — воскликнула Химена. — Погоняй коня, Рамон!

Но несчастному коню трудно было везти двоих и при этом скакать во весь опор. Как ни понукал его Рамон, конь не мог обогнать погоню. Лай, вой и конский топот настигали беглецов.

* * *

— Тс-с-с! — Сэр Оризан остановился, поднял руку и, нахмурившись, оглянулся назад.

Все остальные замерли и стали прислушиваться. Долан выпучил глаза и принялся качать головой.

— Он тоже слышит — что бы это ни было, — заключил Мэт.

— И я, — осклабился Бохи. — Это воет пес, каких держат колдуны. Наполовину собака, наполовину дух.

Мэт поежился:

— Зачем такая собака нужна?

— А затем, чтобы магов выслеживать! — каркнул Бохи.

— Пожалуй, нам лучше поторопиться, — решил Мэт, развернулся и прибавил шагу.

Сэр Оризан нагнал его.

— Можно и бегом.

— Минуту бегом, минуту — шагом, — согласился Мэт. — Выдержишь, Бохи?

— «Выдержишь»! — фыркнул бохан. — Да я вас еще и обгоню! Держись крепче, Долан! — крикнул он и обогнал людей.

Мэт, не слишком спеша, побежал за ним. Сэр Оризан, пристроившийся за ним следом, спросил:

— Безопасно ли дать ему уйти далеко вперед и скрыться?

— Для нас — безопасно. Вот что по этому поводу думает Долан — это другой вопрос. И все же, я думаю, бохан раньше всех нас доберется до укрытия.

— Какого укрытия? — тяжело дыша, осведомился сержант Брок.

— До монастыря, — отозвался Мэт. — При монастыре скорее всего есть гостиница. Если наши преследователи — сборище злых духов, они не смогут ступить на святую землю.

— Это верно, — с некоторой долей облегчения проговорил на бегу сэр Оризан.

— А что... — задыхаясь, проговорил сержант Брок, — если это... не духи, а... люди?

— Тогда за стену монастыря не сможет проникнуть только их адская псина, — мрачно отозвался Мэт, — а нам, вероятно, придется сразиться с теми, кто гонится за нами.

Сержант-Брок усмехнулся и проверил, легко ли вынимается из ножен меч.

— Я сказал: «вероятно», — одернул его Мэт. — Ничего не обещаю.

— Вы разбирайтесь... со злым колдовством, — выдохнул Брок. — А уж мы... разделаемся... со злыми людьми. Верно я... говорю... сэр рыцарь?

— Совершенно верно, — ответил сэр Оризан и злорадно усмехнулся.

Следующую минуту они шли пешком, затем снова перешли на бег. И вдруг позади явственно послышался стук копыт.

— Бегом! — крикнул Мэт и припустил во всю прыть, но через пару мгновений лошадь поравнялась с ним. В седле сидел, как ни странно, Долан. Он помахал спутникам рукой. Вид у него был, надо сказать, обескураженный и напуганный. В другой руке он сжимал поводья второй лошади.

Мэт вытаращил глаза.

— Как ты оказался позади нас? — И сам ответил на свой вопрос:

— Глупо было спрашивать. Ведь ты ехал верхом на бохане.

— Придержи лошадей! — крикнул сэр Оризан, и Долан послушно натянул поводья обеих лошадей. Те перешли на шаг, и этого вполне хватило сержанту Броку для того, чтобы обежать вокруг них и перехватить у Долана поводья свободной лошади. Сэр Оризан схватил вожжи той лошади, на которой сидел Долан, они с Броком остановили коней и быстро оседлали их. Сэр Оризан сел позади Долана, Мэт — позади сержанта Брока. Рыцарь и оруженосец пришпорили лошадей, и те помчались галопом.

— По идее, надо бы поинтересоваться, что произошло с хозяевами этих скакунов, — пробормотал Мэт, — но если подумать, то, пожалуй что, лучше этого не знать.

Долан весьма выразительно покачал головой.

— Надо скорее! — крикнул сэр Оризан. — Если эти кони нагнали нас, то и остальные недалеко.

— Это верно! — откликнулся Мэт. — И наши преследователи по-прежнему идут туда, куда их ведет пес!

— И скоро пес учует свежий след! — угрюмо проговорил Брок.

И верно — лай и вой мерзкого пса послышался совсем недалеко. Мэт рискнул оглянуться и увидел облако пыли, а в нем — силуэты нескольких лошадей, а впереди них — странного, уродливого зверя, который, невзирая на вопиющие нарушения пропорций телосложения, мчался еще быстрее коней. Сержант гнал лошадь все быстрее.

— А я думал, пехотинцам не разрешают ездить верхом, — заметил Мэт.

— Не разрешают, — кивнул Брок. — Но не потому, что мы не умеем. Всякий крестьянский сын знает, как ездить верхом на лошади, впряженной в плуг.

Они выехали из леса на обширную равнину. Вдалеке зеленели поля и пастбища, мирно паслись овцы. Посреди полей, вдалеке краснели кирпичные стены монастыря.

— Быстрее! — прокричал Мэт. — Впереди — убежище!

Глянув вправо, он увидел, как мчится во весь опор еще одна лошадь с двумя всадниками на спине, а оглянувшись, увидел, что и за незнакомцами — погоня и их преследователи совсем недалеко. За адской псиной скакали шестеро всадников, радостно улюлюкая. Оглянувшись назад, Мэт увидел второго пса и конников, скакавших следом за нею. Первый из них сидел в седле, до странного высоко подняв колени и натянув на лицо капюшон. Мэт еле слышно выругался. Погоню возглавлял не кто-нибудь, а лично Бохи, и при этом явно веселился вовсю.

— Чудище болотное! Он что же, решить не может, за нас он или против нас?

— Какое чудище? — спросил сержант Брок и обернулся. Увидев бохана, он выругался исключительно по-солдатски. В ругательстве была оговорена некая физиологическая невероятность, а также выражены сомнения относительно происхождения бохана. Опомнившись, Брок добавил:

— Вы не переживайте, милорд. Он не даст им вас прикончить. Кого же ему потом мучить-то?

— Насчет «мучить» ты бы лучше помолчал, — буркнул Мэт. — Эти типы явно способны сделать с нами много всякого, помимо убийства.

К счастью, воя адского пса пугались не только люди. Заслышав голос страшной зверюги, кони без понуканий заскакали быстрее. Казалось, и они понимают, что за стенами их ждет спасение.

На стене, окружавшей монастырь, появились несколько фигур в балахонах. Одна из них подняла голову к небу и сложила руки в молитве. Остальные последовали ее примеру.

Мэт обернулся, чтобы посмотреть, как дела у других беглецов. Погоня настигала их. Вряд ли можно было уповать на то, чтобы два гнавшихся за людьми отряда налетели друг на друга...

Да, вряд ли... Если бы один из отрядов не возглавлял бохан, наделенный весьма специфическим чувством юмора. Две дороги соединялись в одну в ста ярдах от ворот монастыря. Незнакомые беглецы проскакали развилку, всего на несколько футов опередив Мэта и его спутников. Не веря своим глазам, Мэт выкрикнул:

— Мама! Папа!

Всадники обернулись и в один голос изумленно выкрикнули:

— Мэтью!

А в следующий миг оба отряда преследователей взревели от радости... и налетели друг на друга.

Солдаты кричали, чертыхались, стонали, замахивались друг на дружку короткими кавалерийскими мечами, а псы принялись жестоко драться, и каждый старался первым запустить зубищи в шею другого.

Из сбившихся в кучу людей выбрался Бохи и крикнул.

— Скачите скорее!

Он даже ухитрился шлепнуть по крупам еще троих коней, и только потом снова нырнул в самую гущу потасовки.

Он, надо сказать, поспел вовремя.

Командир одного из отрядов увидел, с кем его свела судьба в поединке, и воскликнул:

— Мы — люди короля!

— А мы — люди шерифа, посланные по приказу принца! — ответил его противник, и наверное, в следующее мгновение они нашли бы общий язык, если бы до них не добрался Бохи и не врезал одному из них по почкам. Командир взвыл от боли и крикнул:

— Дай приказ своим людям перестать драться!

— Бой прекратить! — крикнул второй командир, но именно в это мгновение Бохи предательским ударом врезал ему под ложечку. — Йо-о-о-о! А я-то думал, ты мириться хочешь!

И отряды снова кинулись друг на дружку, так и не успев помириться. Лязгало железо, рубили мечи, взлетали и опускались боевые топорики. Бохи сновал между дерущимися, щедро отпуская тычки и пинки направо и налево.

Ворота монастыря распахнулись настежь. Все три лошади галопом влетели в них, после чего ворота были накрепко закрыты десятком монахинь, которые задвинули тяжеленный засов. Мэт развернулся в седле и обнял обоих родителей:

— Слава богу! Вы спасены!

— Слава богу за то, что ты спасен, сынок! — прошептала его мать, крепко обнимая его. Отстранившись, она повторила:

— Слава богу!

— О да, слава богу, — прозвучал чей-то ворчливый голос.

Они обернулись и увидели, что, спустившись со стены, к ним идет пожилая монахиня, сверкая глазами.

— Кто вы такие и почему без приглашения явились в монастырь ордена Святой Урсулы?

— Хорошо, хоть адрес не перепутали, — шепнул сэру Оризану Мэт. — Я — Мэтью Мэнтрелл, — представился он, — лорд маг Меровенса. Это леди и лорд Мэнтрелл, мои родители, а мои спутники — сэр Оризан, рыцарь из Тулена, со своим оруженосцем, сержантом Броком из Бретанглии. Этого человека зовут Долан, он пострадал от рук истязателей, посланных принцем Джоном.

Долан и Брок склонили головы. Сэр Оризан отвесил монахине столь учтивый поклон, сколь это было возможно, сидя верхом.

— А мы с кем имеем удовольствие беседовать? — спросил Мэт.

— Я — мать Дицеабо, аббатиса этого монастыря. Вы просите убежища?

— Да! — ответил ей хор из шести голосов. Сержант Брок взволнованно проговорил:

— С вашего позволения, лорды и леди... Быть может, мы отложим обмен любезностями, а сначала разделаемся с мерзавцами, которых мы оставили за воротами?

— С мерзавцами? — изумленно проговорила мать Дицеабо. — Разве они не ускакали прочь сразу же после того, как вы скрылись за воротами?

Как бы в ответ на ее вопрос через стену перелезли пятеро солдат. Это было нетрудно. Стена была высотой всего в восемь футов, и мужчине, чтобы перебраться через нее, достаточно было встать в седле во весь рост и подтянуться. Монахини закричали и бросились к куче сложенных у ворот куотерстафов, после чего храбро развернулись лицом к диверсантам, вторгнувшимся в пределы святой обители.

Но женщин опередили сэр Оризан и сержант Брок. Они пришпорили коней и издали боевой клич. Долан вцепился в холку лошади и приготовился, судя по всему, к самому страшному.

Сержант Брок отразил удар меча пехотинца и сам размахнулся, но его противник закрылся небольшим щитом и занес свой меч для нового удара. Мэт наклонился и нанес солдату удар по незащищенной доспехами части тела между нагрудником и бедром. Удар получился так себе, но все же его хватило для того, чтобы солдат вскрикнул и зажал рану рукой. Брок намеревался завершить атаку, но солдат уже рванулся к стене.

Сэр Оризан развернул коня и, ранив другого солдата, выбил у него меч. Позади рыцаря отважно дрались монахини. Вскоре и другие солдаты, поняв бесполезность своей атаки, побежали к стене, на бегу роняя оружие.

Мэт провожал их изумленным взглядом. Все получилось уж слишком легко. Он бросил взгляд на родителей и понял почему: Рамон водил руками и негромко бормотал стихи, а Химена пребывала в полной готовности отразить любые заклинания со стороны врагов. «Интересно, — подумал Мэт, — что привиделось солдатам?»

— Неужто они так пугливы? — удивленно проговорила мать Дицеабо.

— Сомневаюсь, — покачал головой Мэт.

Сэр Оризан взобрался на невысокую стену и доложил:

— Скачут к воротам... Поворачивают коней...

— Хотят, чтобы кони копытами разнесли ворота в щепки! — воскликнул Мэт. — Надо прогнать их!

Одна из монахинь что-то запела и замахала руками так, словно отгоняла мух.

Лошади обиженно заржали и поскакали прочь от ворот. Солдаты стали кричать на них. Они с трудом удерживались в седлах. Успокоить лошадей им наконец удалось, но произошло это уже в ста ярдах от стен монастыря.

Мэт устремил изумленный взгляд на настоятельницу.

— А у вас тут, оказывается, есть одаренные монахини, мать Дицеабо!

— Что важнее того — они набожны, — горделиво отозвалась аббатиса. — Даже я молилась за ваше спасение.

— Просто не знаю, как вас благодарить, — с чувством проговорил Мэт, гадая при этом, что бы сказал Бохи, если бы узнал, что и он был волей-неволей упомянут в молитве настоятельницы.

— Сговариваются о чем-то, — сообщил со своего наблюдательного пункта сэр Оризан. — Один поскакал прочь... остальные спешиваются... Привязывают коней... Большинство уселись, некоторые улеглись, выставили дозорного... — Он глянул на Мэта. — Пока они на нас нападать не будут. Думаю, что один из них ускакал за подмогой.

— Не поведут же они войско на монастырь! — возмущенно воскликнула мать Дицеабо.

— Войско — вряд ли, а вот колдуна — вполне, — мрачно проговорил Мэт. — По крайней мере они запросто могут привести сюда колдуна, покуда мы будем здесь находиться. Прошу прощения, мать Дицеабо. Я вовсе не собирался причинять вам такие неприятности. В последнее время в Бретанглии произошел целый ряд перемен. Думаю, мне стоит рассказать вам о них.

Мэт спешился.

— Лорд маг, — окликнул его напряженным голосом сэр Оризан. — Пожалуй, вам бы надо...

Мэт не стал дожидаться окончания предложения.

Глава 17

Мэт вскочил на коня и встал на седло — как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как один из солдат поднялся и зашагал в сторону монастыря. Но вот он вдруг начал раздеваться на ходу и, стащив с себя форму, преобразился и превратился к косматое чудище, после чего развернулся и, дико размахивая руками, побежал к солдатам. Те в страхе вскричали и бросились к лошадям. Они едва успели вскочить на лошадей, как те дико заржали и, поскакав прочь от страшилища, повергнувшего их в невыразимый страу, вырвали из земли колышки, к которым были привязаны.

— Вам не стоит больше переживать из-за солдат, — сказал Мэт матери Дицеабо. — Похоже, они вспомнили о каком-то сверхсрочном деле.

Аббатиса нахмурилась:

— Что же заставило их ускакать?

— Нечто такое, что я бы предпочел поблагодарить, — ответил Мэт, сложил ладони рупором и прокричал:

— Молодец, Бохи! Без тебя мне бы ни за что с ними не управиться!

— Был бы ты вправду мне благодарен, так пригласил бы зайти, — крикнул на ходу Бохи.

От этого заявления в мозгу у Мэта сработала аварийная сигнализация.

— Не могу, — ответил он. — Это не мой дом, и потом...

— Понимаю, понимаю. Благодарить ты горазд, да только на словах. — Бохан подошел к воротам, но в следующее мгновение отскочил и принялся, морщась, подрыгивать на месте. Было полное впечатление, будто он обжег пятки. — Признавайся! Что это за городок такой, где ты обрел убежище?

— Это монастырь, — извиняющимся голосом ответил Мэт. — Священная земля. Ты уж прости. Я пытался тебя предупредить.

— Может, в следующий раз я тебе и поверю, — не переставая подпрыгивать и морщиться, отозвался бохан. — Ой! Ох! Ну... и долго ли... ой!.. ты намерен тут... ой!.. околачиваться?

— Переночуем, пожалуй, если нас примут, — ответил Мэт. — Не думаю, чтобы за ночь солдаты дождались подмоги в виде целого войска.

— Ну, этого не бойся. Уверен, они решили, что их прогнал злой дух. Они не станут возвращаться, потому что думают, что ты теперь за стенами дома, где обитает Зло. Ой! Ай, как жжется! Ох! Ну, погоди, я тебе отомщу, как только ты выйдешь за ворота! У-у-у! О-о-о.

Жалобно подвывая, Бохи упрыгал в сторону от стен монастыря. Наконец он доскакал до какой-то глубокой ложбины и спрыгнул в нее. Впечатление было такое, словно земля поглотила его.

Мэт обернулся и обнаружил, что мать Дицеабо смотрит на него, подозрительно прищурившись. Сказала она, правда, всего лишь:

— Буду весьма признательна вам, если все мужчины немедленно пройдут в нашу гостиницу. — Она кивнула Химене. — Все дела мы обговорим с вами, миледи, а затем вы все передадите вашим спутникам.

— Конечно, — согласилась Химена, спешилась и махнула мужчинам рукой. — Ну, ступайте, ступайте же! Дайте цивилизованным людям поговорить!

Мэт первым направился к указанному настоятельницей зданию, по пути бормоча:

— А мужчины, выходит, не цивилизованные?

— На взгляд женщин — нет, сынок, — стараясь его утешить, проговорил Рамон. — И между прочим, в каком-то смысле они правы. Ты только подумай о том, какую бы жизнь вело большинство мужчин, дай им жизнь возможность беспрепятственно сделать выбор!

Мэт принялся обдумывать отцовские слова. Все, о чем аббатиса хотела переговорить с Хименой, она сделала быстро, и они вошли в гостиницу следом за мужчинами. В просторной комнате стоял простой деревянный стол, окруженный скамьями. Аббатиса самолично поставила на стол большой кувшин с легким пивом и деревянные кружки.

— Итак! — произнесла она. — Принц Гагерис мертв, принц Брион пал в бою, — повторила она то, о чем успела узнать от Химены. — А бедняжка королева заточена в золоченую клетку. Король ранен эльфийской стрелой и не может разговаривать ни с кем, кроме принца Джона! Так разве можно сомневаться в том, кто стоит за всем этим?

— Если так излагать события, то сомневаться не приходится, — кивнул Мэт. — Беда в том, что в королевстве творится еще много всякого-разного.

— Вот как? — Аббатиса устремила на него испытующий взгляд. — Что именно?

— Бароны и их прислужники утратили уважение к духовенству, — ответила вместо сына Химена. — Чем дальше мы уходили на север, тем сильнее убеждались в том, что священники не могут защитить свою паству от нападок господ.

— Вот оно что? — возмутилась аббатиса. — Что же, неужто они утратили всякие помыслы о Боге и добродетелях?

— Именно так, — подтвердил Мэт. — А все потому, что некий могущественный колдун придумал новый культ, внешне смутно напоминающий церемонии друидов, и теперь распространяет его по стране.

Аббатиса была явно потрясена не на шутку:

— Но как же такое возможно?

— Вот-вот, — кивнула Химена и переглянулась с мужем. — Как это возможно?

— Это возможно, потому что приспешники этого колдуна, мнимые друиды, уводят людей в лес, где устраивают пьяные оргии под видом священных ритуалов, — ответил Мэт, стараясь не встречаться взглядом с настоятельницей. — Эти оргии сопровождаются всеми страстями, которые только способно пробудить опьянение.

— Не может же быть, чтобы и... — Аббатиса не договорила и покачала головой. — Неужто вся страна могла пасть так низко?

— Если она падет еще ниже, между Бретанглией и Меровенсом заплещутся волны моря, — угрюмо заявил Мэт.

— А принц Джон в сговоре с этим мнимым друидом, — объяснил аббатисе сэр Оризан.

— Вот как?! — резко обернулась к рыцарю настоятельница. — Ну разве я не сказала, что все это — его рук дело!

На самом деле напрямую она этого не говорила.

— Думаю, принц Джон здесь скорее жертва, — задумчиво проговорил Мэт. — Он всего лишь еще один человек, одурманенный лживыми проповедями главного друида — проповедями, которые он разбрасывает по стране, словно сеятель — семена.

— И как же это ему удается? — потребовала ответа аббатиса.

— На него работают менестрели. Они повсюду распевают скабрезную песню, порочащую честное имя королевы. Там поется о том, что принц Брион — незаконнорожденный ребенок, — ответила Химена.

Мэт изумленно посмотрел на мать, но сразу понял, что дивиться нечему. Ведь он сам уже дважды слышал эту балладу, следовательно, могли ее услышать и его родители.

— Злобный лгун! — вскричала аббатиса. — Все знают, что она была образцом добродетели с тех пор, как вышла за Драстэна!

— С тех пор — да, — вступил в разговор Рамон. — Но похоже, некоторые испытывают сомнения относительно ее жизни до этого брака. Соответственно, возникают и сомнения относительно того, как она вела себя впоследствии.

— Сомнения могут возникнуть только у тех, кто сам грешен! Брион — вылитый отец, только чище душой! Если уж сомневаться в отцовстве Драстэна, так лучше взглянуть на Джона!

— Тс-с-с! Не так громко! — Мэт поднял голову и опасливо оглядел стропила.

— Да-да! — озабоченно проговорил Рамон. — Колдун разослал по всей стране воронов-шпионов.

Аббатиса прищурилась.

— Эти поедатели падали всегда были птицами, приносящими беду.

— А стоит воронам услышать, как кто-то дурно отзывается о принце Джоне, они каким-то образом докладывают об этом солдатам, — сказал Мэт. — Затем солдаты являются и арестовывают болтуна.

Долан поежился и этим привлек к себе внимание аббатисы.

— С тобой такое было? — спросила она. Долан кивнул.

— Бедняга! — покачала головой аббатиса. — Теперь ты хромаешь. Что еще сделали с тобой?

Вместо ответа Долан открыл рот и замычал. Аббатиса содрогнулась и отвела взгляд.

— Воистину страной владеет Зло! — воскликнула она и обернулась к Химене и Рамону. — Но почему вы пришли сюда, в орден Святой Урсулы?

— Вопрос резонный, — подхватил Мэт. — Я думал, что вы остались в Бордестанге для того, чтобы защищать королеву Алисанду и внуков.

— Война в Бретанглии заставила твою супругу посчитать, что угроза для Меровенса миновала — по крайней мере на время, — сказал Рамон. — Мы решили отправиться на север, чтобы побольше узнать о том, что здесь происходит.

Мэт вздохнул:

— И мой план оставить вас дома в безопасности благополучно рухнул.

Отец ответил ему лукавой усмешкой.

— И все-таки — почему вы пришли сюда?

Химена пожала плечами:

— Мы шли на север окольными путями, госпожа аббатиса, заходили в деревушки и небольшие городки, чтобы послушать, что говорят люди. Но за нами увязалась погоня — солдаты с жуткой собакой-ищейкой, и мы побежали от них, а мне что-то подсказало, что спастись можно именно здесь, в этой стороне.

— Вашей душе подсказала это святая, наша покровительница, — заключила аббатиса. — Видимо, вы истинно верующая женщина, иначе ваша душа не услышала бы голоса святой Урсулы. Но что вы такого сделали, чем привлекли к себе внимание этих солдат?

Химена и Рамон обменялись взглядами, и Химена ответила настоятельнице:

— Мы спасли одну деревенскую девушку от солдат, сумели протянуть время и дали возможность тамошнему священнику подоспеть и прогнать солдат. Потом мы помогли одному ювелиру, у которого его барон намеревался отобрать последние унции золота, а потом исцелили от ран священника, который пытался защитить этого ювелира и был избит солдатами.

— Понятно, — кивнула аббатиса. Она явно была потрясена рассказами Химены. — Но как этот барон осмелился поднять руку на священнослужителя!

— Он заявил, что перешел в другую веру — стал последователем учения мнимых друидов и стал поклоняться их богам, — отвечал Рамон. — Поэтому, сказал он, ему больше незачем бояться церкви.

— Все зашло намного дальше, чем я думала! — воскликнула мать Дицеабо. — Но как же так могло выйти, что в стране бесчинствует зло, а я ничего об этом не знала? Ведь мы оказываем гостеприимство странникам, и их тут бывает много!

— Все это произошло всего за несколько недель, — объяснила ей Химена.

— Если так, то все ловко задумано! Быть может, в конце концов, это и не принца Джона происки. — Она обернулась к Мэту. — Ну а вы как привлекли к себе внимание погони?

— Думаю, за нами они прежде всего погнались из-за того, что мы спасли одного священника от нападок мнимого друида, — ответил Мэт. — Затем я помешал ритуалу, который этот друид предназначил для завлекания новых людей в свою секту, и довел его до храма, по пути обороняясь от злого колдовства. В храме этот раскаявшийся грешник исповедовался. Он и теперь находится в церкви — надеюсь.

Аббатиса на миг задержала на Мэте взгляд.

— Да, пожалуй, за это вас могли преследовать. Но почему вы отправились в наш монастырь?

— Нас послал сюда тот священник, которого я спас от мнимого друида. Я спросил у него, как бороться с этой ересью, и он посоветовал мне спросить об этом у вас.

Аббатиса широко открыла глаза и смущенно отвела взгляд.

— У меня? Да что же я знаю о сражениях и борьбе? Я знаю только молитвы, посты да как управлять орденом, но что от этого толку в борьбе с ложью, суть которой непонятна даже многим из тех, кто ее сеет?

Мэт склонил голову, сжал кулаки. Надежда была готова покинуть его. Сэр Оризан устремил на него полный опасения взгляд.

А вот Химене доводилось и прежде видеть сына в таком настроении. Она лишь на миг задержала взгляд на отчаявшемся Мэте и посмотрела на аббатису.