Смешная русская история (статьи)

Не заметить разделение церковной и судебной власти тому же Петру, околачивавшемуся в Западной Европе годами, было просто невозможно. Но он вместо того, чтобы взять на вооружение этот принцип, подчинил себе самое церковь. С тех самых пор Русская Православная церковь на побегушках у русских царей, генеральных секретарей и президентов. А церковный суд вместе с самой церковью навсегда оказался в руках русских «самодержцев», что и составило первый, главный столп и краеугольный камень России.

Но так было и до Петра. Он только пренебрег отлично ему известным принципом в угоду себе. Собственно указанный «столп» характерен для всего исламского мира, но я–то веду речь о России. �слам – правоверие – православие стоят на Первозаконии, позволяющем царю или главному церковному вождю (например, Хомейни) осуществлять всю полноту самой невообразимой власти над народом, соединяя в себе все «ветви власти». Притом поголовно, снизу доверху, даже и над своим ближайшим «окружением». Пока он царь, ему и Березовский, и Меньшиков нипочем, растопчет. Другое дело, что и самого царя на «святой» Руси олигархи, договорившись, то и дело уничтожают, физически или отрешают от власти. � ставят нового, который, спустя совсем малое время, становится хуже прежнего, имея в руках всю невообразимую полноту власти.

Парламент или представительная власть хороша, но не она главный столп, так как парламент – слишком ограниченное число людей, которых можно прикормить как рыб для крючка. Но и парламента у нас в России сроду не было. Другое дело суд, равный для всех. Судей все–таки в сотни, в тысячи раз больше, чем парламентариев, и живут они по всей стране, а не только в столице. � если бы они действительно были независимы от власти, то это огромная противодействующая власти сила. Однако вернусь на минуту к парламенту. Если нет, и никогда не было парламента, то откуда возьмутся законы? Притом те законы, которые нужны народу, а не власти. Я подробно в свое время рассмотрел российские законы, так сказать, с времен еще до Рюрика. � что же? Законы создавали князья, то есть власть, и можно не сомневаться, что они для себя их делали, а не для народа. Откровенных дураков как ныне, так и прежде, было мало. Потому–то все своды законов на Руси начинаются и заканчиваются конфискацией имущества в пользу власти. Поэтому никому в Росси не придет в голову ситуация, когда кто–то сидит в тюрьме, и оттуда управляет своим имуществом, как происходит это сплошь и рядом на Западе. У нас в тюрьму человек попадает гол как сокол.

Был краткий миг на Руси, когда действительно существовал почти независимый суд. Это годы освобождения от рабства (1860 – 1865). Но просуществовал он всего несколько лет, и все возвратилось на круги своя (подробности – в других работах). Независимый суд на Руси невозможен, так как он неуклонно ведет к ограничению власти власть имущих. � к развалу искусственного образования «семьи» из двух сотен народов. Они «семейно» могут жить только под палкой. Когда суд зависим, ангажирован властью, беззаконен и несправедлив. � это вовсе не суд в западном понимании его смысла, а только имитация суда, прикрывающая его истинную карательно–принудительную для народа и защитительную для власти силу.

Об имитации. Когда встречаются два человека, и один из них чувствует, что обосрался, сколько трудов ему стоит «сделать хорошую мину при плохой игре», но вонь не уберешь любым дезодорантом. Поэтому имитация нужна не для партнера, а лично для обосравшегося, чтобы самому преодолеть свой собственный шок. Партнер все равно унюхает. Цари, заметьте, чаще делают друг к другу визиты, чем простые граждане, это и на Путине видно. � имитация независимого суда для России весьма необходимая штука. Для иллюстрации пример из собственной моей жизни, без изъятий характеризующий всю страну. Четыре суда подряд в 2002 году, в трех инстанциях, с грубейшим нарушением российских и международных законов отобрали у меня частную собственность в пользу публичных властей. � самая мелкая сошка из власти, какую только можно представить себе, с «куриными мозгами», вдруг изрекла достаточно глубокую мысль, родиться которая в ее собственной голове никогда бы не могла не только из–за дурости, но и из–за неимения статистических данных. Сошка сказала: «Даже если Вы выиграете дело в Европейском Суде, то Ваш как бы единичный случай не повлияет на общее хорошее впечатление Запада о России». Во–первых, она не могла знать, сколько наших людей обращается в Европейский Суд. Во–вторых, она не знала, что адвокатов на такие дела в России можно найти только за такие деньги, которые равноценны отобранному властями имуществу. В третьих, как вообще могла задуматься такая микроскопическая голова о реноме России в целом? В четвертых, откуда она знает о «хорошем впечатлении о России»? Несомненно, эта мысль ей была имплантирована через все ступеньки чиновничьей иерархии с самого «верха», исключить из которого президента не поднимется рука. Ведь это именно он «встречается». Кажется, я перешел к методике имитации суда, но еще рано.

�митация нужна главе государства, остальным чиновникам высокого ранга, исключая министра юстиции, который по заграницам не ездит, мало дела до мнения заграницы о наших судах, они не в их компетенции. Поэтому не имитация нужна всем остальным, а нужен прямой и безотказный судебный произвол. � только в голове главы государства покачиваются чашки весов с имитацией и судебным произволом. Поэтому я и говорю, что судебный произвол над народом, осуществляемый легко и просто в любую минуту жизни страны – истина, не требующая доказательств. �наче бы давно уже, со времен Петра, у нас бы был независимый суд, а его, как видите, до сих пор нет.

Главе государства нужна имитация не только самого суда, но и имитация законов, которые можно было бы показать за границей, там ведь тоже читать умеют. А вот всей остальной властной верхушке это совсем ни к чему. �м, наоборот, нужны такие законы, которые бы все до одного были в их пользу. Не знаю, найдется ли хоть один государь, который был бы в состоянии на семь раз проверить свои собственные законы, и только лишь для того, чтобы не было стыдно десяток раз в году. Конечно, выборочно он так и поступает, например, по смертной казни, на которую у нас сегодня «мораторий», который, в свою очередь, хуже смерти. � только тогда, когда Европа внимательно почитала наши законы, их пришлось менять. � сдуру или второпях Конституцию сделали достаточно хорошей. Наши президенты на «саммитах» стали было задирать нос, но их собственная «дворня» тут же поставила своего «царя» на место. Законы страны в целом перестали просто выполнять. � тихой сапой, по закоулкам, например в Москве, законы которой за границей не печатают, стали федеральные законы «поправлять» своими «местными» законами. Федеральный закон, соответствующий нормам международного права, стоит на бумаге, но судьи судят по местным законам, как будто не знают, что есть федеральный закон. Причем по всей судебной иерархии, для самого «верха» которой вообще не должно существовать «местечковых» законов.

Сделаю кое–какие выводы, в основном ментально–генетические о российском народе. Вот что пишет Савелий Кашницкий – научный обозреватель «МК» (от 11 декабря 2001 года, статья «С интегралом наперевес»): «Много лет назад академик Беляев, выдающийся ученый и директор �нститута цитологии и генетики Сибирского отделения Академии наук, начал небывалый в науке эксперимент. В лесу наловили лисиц и поместили на институтскую звероферму. �з них отбирали самых покладистых, лояльных к человеку и отселяли, а потом спаривали только отобранных. В следующем поколении снова выделяли самых покладистых… Словом, проводили классический искусственный отбор. Через 15 – 20 поколений впервые в истории биологической науки появились прирученные лисы. Обычно стоячие, заостренные кверху лисьи уши опустили кончики книзу – как у спаниеля. По шерсти разбежались пегости – цветные пятна, лисам не свойственные. Хвосты утратили кокетливую пушистость и деловито загнулись кверху. Даже голос у многих изменился, став собачьим. Но главный признак одомашнивания – две течки вместо одной. Рыжие прощелыги превратились в верных друзей человека. После смерти ученого институт его имени лисо–собаки перестали интересовать – прибыли–то никакой. Продолжать эволюционный отбор стало некому и незачем. Вислоухие добродушные «спаниели» вновь рожают остроухих, коварных лис. На глазах происходит деградация: вновь одичавшие звери превратились в столь свирепых хищников, в сравнении с которыми их двоюродные братья волки – безвредные тихони. Лисы с горящими, злющими глазами разбредаются по тайге, наводя ужас на ее обитателей».

Заметьте, 15 – 20 поколений всего. По сравнению с историей России – сущая мелочь. Повисшие уши признак того, что им при одомашнивании уже не так стал надобен слух. Пушистый хвост и яркая окраска – признаки: бойтесь меня, тоже стали не надобны. Две течки вместо одной – признак хорошей жизни. «Собачий голос» – признак просительства и апелляции к человеку. Взамен утраченного – любовь к «хорошему царю и владельцу». Но главное тут – чрезвычайно быстрый регресс со столь же быстрым усугублением прежних качеств.

Человек ничем в своей генетике не отличается от млекопитающих. � ему так же свойственно генетически перерождаться в зависимости от изменения «окружающей среды». Представьте, жила себе ««чудная» чудь белоглазая (голубоглазая), не знавшая оружия» в своих лесах, не конфликтуя, иначе оружие бы было. Жила в достатке в смысле еды, рыбы, летних плодов, меда и диких кабанов – предостаточно. Свободы в своих необъятных лесах, где на 50 ближайших километров не было не только агрессивных соседей, но и соседей вообще – тоже. Мужчины и женщины жили своими кланами, только ранним летом встречаясь у реки для брачных утех под шуточную песню–пляску: «А мы просо сеяли–сеяли. А мы просо вытопчем–вытопчем». Потом расходились в разные стороны. Подробно это у меня рассмотрено в других работах.

� тут являются прожженные и безжалостные «хазарские» казаки–разбойники, точно такие же, как работорговцы из Америки в Африку. А потом остаются жить среди них на правах рабовладельцев, когда «экспорт рабов» изжил себя. � пишут для них законы рабовладельческие. Недаром все мифы древних славян (по–зпадноевропейски – рабов) указывают, что «вся чудь под землю ушла». � законы еще эти выполняются «как дышло, куда повернул, – туда и вышло». Притом 500 лет подряд, так как все пять этапов истории, обозначенные выше – только один этап в этом смысле, если считать в отношении Московии. Великий Новгород, Смоленск, Кострома и Киев Московия ломала меньший срок, это и по сегодняшнему дню видно. Даже записные историки не могут скрыть ни новгородской демократии, ни малороссийской вольницы. Вон они как потянулись на Запад, едва освободившись от ненавистной воли «старшего брата».

�менно поэтому даже российские историки при сравнении, например, московитян с великоновгородцами называют первых по сравнению со вторыми виртуозными обманщиками, откровенными лжецами, прожженными надувателями, патологическими лентяями, омерзительными сквернословами и не почитающими ни мать, ни отца, учащими своих детей в бане непотребным телесным наукам и продающим их по три раза к ряду любому желающему купить. Не держать своего слова, честью считать обман своего ближнего, причем чем виртуозней обман – тем большая честь обманщику. Гипертрофированное хвастовство, зашкаливающее за здравый смысл, которое я объясняю неимоверными страданиями в действительности. Только ненависть к любым властителям, судам и даже к попам объединяет этих людей, отчего и происходят время от времени «кровавые и беспощадные бунты». � даже бунты ни к чему не могут привести, так как предательство из–за сиюминутной личной выгоды сводят плоды бунта на нет.

Я перечислил лишь немногие черты московитян, отраженные в сочинениях иностранцев, побывавших у нас с 15 века. Но есть и хорошие черты, особенно заметные для иностранцев. Чувство сострадания, породившее толпы нищих, еда у которых бывает зачастую лучше, чем у подающих им «ради Христа». Взаимопомощь, выручка. Почти любовь к осужденным, беглецам, солдатам и вообще к гонимым властью. Нигде больше в мире не хвастаются: «Я срок мотал». � не знаешь, чего больше в этой фразе? Гордости за свои «вериги» или устрашения собеседника, дескать: я никаких судов не боюсь, а тебя и подавно. Я на все готов.

К этим качествам москвитян, а ныне и всех «русских», прибавлена пятью веками рабства вечная испуганность в глазах, и равная готовность как к немедленному и жестокому отпору, так и к безусловному подчинению. А также к предательству. � готовность к перемене всех этих чувств и устремлений не только немедленно, но и на 180 градусов. Особенно хорошо это видно на примере терпения и нетерпеливости. Наша терпеливость ужасает иностранцев уже многие века. Они ее даже презирают, дескать, народ–раб достоин своих царей–рабовладельцев. Посмотрим на самих западноевропейцев в отношении терпения. Под Гитлером и Франко «свободолюбивые» немцы и испанцы сидели как миленькие. Я уже не говорю о временах инквизиции, когда вся Западная Европа предавала огню «ведьм», свободолюбы не вымолвили и слова протеста. Посмотрел бы я на западноевропейцев, поживи они лет 500 при Первозаконии. Но и феноменальная нетерпеливость русских, например, на работе – тоже следствие рабства. Работа раба – не в радость, не в упоение, которыми любят хвастаться поэты и ученые. Поэтому работу раб (заметили, работа – раб?) делают «тяп–ляп» и «спустя рукава», то есть невыносимо плохо. � это за века застряло в генах. Поэтому нетерпеливость русских я ставлю на первое место, а долготерпение – отрицаю. Посадите юношу в тюрьму пожизненно, он и будет проявлять чудеса терпения до самой своей смерти. Чего ж ему остается делать?

� далее спрашиваю. � какой же иной генетический код может выработаться в ранее «не знавшей оружия чуди», подвергнутой рабству в многих поколениях, продаже чуть ли не до начала 20 века как домашнего скота, в бесправии, в отсутствии хотя бы намека на беспристрастный, независимый и справедливый суд. Ведь даже слово суд – это судить, осуждать, то есть наказывать, а не соревноваться равноправно на судебном корте (англ., франц.) или на простой площадке (нем.) на виду у всех. Чтобы всем было видно своими глазами, кто прав, а кто виноват.

Вот теперь можно перейти к методологии беззакония. �бо она основывается на выше приведенных качествах «русских». В других своих работах я неоднократно рассказывал о формировании российской элиты. Здесь же кратко скажу, что элита формируется у нас по бандитскому принципу. Она и во всем остальном мире формируется так же, но у нас это выглядит более выпукло. Мне, конечно, напомнят, что дворянство было наследственным, а значит бандитизм не при чем. А я тут же отвечу, что дворяне – не бандиты (в самом широком смысле) быстренько становились «малопоместными» и спустя краткое время вообще прекращали свой род, или становились «простыми» россиянами, хотя и носили в кармане, пока не потеряют, затертую бумажку о своем дворянстве. Я этим хочу сказать, что элита (я ее всюду называю «псевдоэлита») – весьма перманентна, элита и народ постоянно перетекают друг в друга. Вспомните хотя бы деревенских алкашей начала прошлого века, мгновенно ставших «народными» комиссарами и отправившими «графьев» мыть полы и прислуживать в ресторанах, прививая лоск новой элите.

Таким образом, зародыш методики беззакония сидит в каждом из нас и отвечает на вопрос: «Чего изволите?» �ли, более философский афоризм: «Кто (твой) хозяин, тот и – пан», то есть дворянин с «голубой» кровью. Но у русских есть одна особенность, перечеркивающая очевидность: короткая память, всем кажется, что он перешел в элиту навечно. Короткая же память произошла потому, что с «длинной» памятью в России при таком тотальном рабстве вообще жить невозможно, через месяц помрешь от тоски. � другая особенность: генетическая тяга к беспрекословному подчинению, родом оттуда же, из 500–летнего рабства. Никто в России не может жить, никому не подчиняясь, хотя бы отцу с матерью, каковые еще в позапрошлом веке широко продавали своих детей. Я это сейчас докажу на простейшем примере, который найдется в собственной голове у любого россиянина.

Допустим �кс и �грек пребывали вместе в детском садике, школе или институте. � �кс даже побивал �грека или отбирал у него конфеты. То есть, грубо говоря, �кс был рабовладельцем, а �грек – рабом. Общались эти ребята, естественно на «ты». Расстались, прошли годы, встретились: �кс – мелкая сошка, а �грек – генерал. Обнялись, похлопали друг друга по спине, восклицая: какой ты стал, да как хорошо (плохо) ты выглядишь. � сразу же, чуть оглядевшись, словно по команде �грек очень «естественно» продолжает называть друга на «ты», а тот же, тоже очень «естественно», переходит на «вы».