Золото Черных Гор (№3) - Последняя битва дакотов

Малый Ворон, окончательно выведенный из себя еще и этим сопротивлением, даже побелел от гнева. Губы его дрожали, правая рука все сильнее стискивала рукоять ножа, однако Желтый Камень не испугался его гнева. Безоружный, он скрестил руки на груди и стоял неподвижно, как статуя, преграждая путь рассвирепевшим вождям. В эту минуту рядом с Желтым Камнем встал Большой Орел.

— Нам сейчас только ссор не хватает! Желтый Камень прав, — произнес он, глядя прямо в глаза Малому Ворону.

Малый Ворон тяжело дышал. Он уже осознал, что подобный спор не решишь с помощью ножа. Желтый Камень сыграл слишком большую роль в повстанческих боях, он пользовался величайшим уважением среди воинов. А увидев рядом с ним популярного вождя Большого Орла, он, хоть и с трудом, сдержал свой гнев, убрал руку с рукояти ножа, все еще взволнованным голосом произнес:

— Я знаю, что вами не руководит страх перед местью белых. Может быть, вы даже и правы. Пусть вахпетоны и сиссетоны побеспокоятся о себе, а мы тоже будем думать только о себе. Я уверен, что Вабаша и Вакута скоро поймут, как они ошибаются.

— Сейчас устами вождя Малого Ворона говорит разум, — сказал Большой Орел и тоже убрал руку с рукояти ножа. — Не будем тратить времени, поспешим в дорогу. Не успеешь мигнуть, а полковник Сибли уже подойдет к нашим лагерям.

К полудню лагеря вахпекутов и мдевакантонов начали пустеть. Желтый Камень тоже был готов отправиться в путь. Его сопровождали многочисленные родственники: Длинное Копье, брат его жены Щедрой Руки; отец его жен из племени мдевакантонов, Та-Тунка-Сках, то есть Белый Бык, со своими младшими сыновьями — Высокой Водой и Сильной Рукой, брат покойного деда Желтого Камня Сломанное Весло и два брата погибшего известного Рваного Лица — Ловец Енотов и Медвежья Лапа. Все шли с женами и детьми, так что в результате группа Желтого Камня состояла из восьмидесяти человек.

Желтый Камень вел свою группу в юго-западном направлении, он полагал, что Сибли сначала пошлет погоню на территорию Дакоты, которую занимали кочевые племена могучих тетон дакотов, или западных дакотов.

Надо было как можно быстрее убираться из резервации. После двухдневной задержки, вызванной беспокойством о судьбе пленников, находящихся в неволе у индейцев, полковник Сибли в сопровождении целой армии двинулся к Верхнему агентству. Естественно, что главные вожаки восстания, а также те, кто особенно жестоко обходился с белыми во время нападений на фермы, уже успели покинуть резервацию.

Полковник Сибли принял всех пленных от вождей Вабаша и Вакута. Кроме ста семерых белых женщин и детей, в лагере находились сто шестьдесят два метиса — мужчины, женщины и дети. Как ни старались женщины из племени вахпетонов и сиссетонов, пленники находились в ужасающем состоянии.

Сибли вступил в лагерь для пленных как победитель, хотя вовсе не он спас им жизнь.

Как совершенно справедливо предполагал вождь Малый Ворон, часть освобожденных белых женщин осталась в лагере Сибли в качестве свидетелей против санти дакотов, а остальных вместе с детьми отправили в форт Риджли. Но и не только в этом отношении Малый Ворон оказался прав. Ровно настолько, насколько ранее Сибли вяло руководил боевыми действиями, так он теперь с удвоенной энергией взялся мстить индейцам. Он лелеял мысль, что можно будет очистить от санти дакотов всю Миннесоту, а для этого разослал по окрестностям усиленные отряды солдат, чтобы арестовывать всех схваченных санти дакотов. За короткий срок около двух тысяч индейцев были заключены в лагерь. Большинство задержанных не считало себя виноватыми.

Сибли организовал судилище, целью которого было послать на виселицу как можно большее число санти дакотов. Судьи не утруждали себя юридическими обоснованиями, для того, чтобы послать на смерть, достаточно было факта пребывания вблизи поля боя. Когда в октябре начались осенние заморозки, Сибли перевел суд в Нижнее агентство, и там индейцев судили в единственном уцелевшем здании. Уже в начале ноября триста шесть человек были осуждены на смерть через повешение, а еще шестнадцать посланы в тюрьму за воровство. Тысячу семьсот человек, в основном женщин и детей, признали невиновными, их отослали в форт Снеллинг.

Среди освобожденных тысячи семисот большинство составляли те, кто во время восстания доброжелательно относился к белым, тем не менее, когда их вели через селения, даже и не затронутые войной, белые жители принимали их крайне враждебно, случались факты тяжких избиений женщин и детей. В конце концов печальный конвой добрался до форта Снеллинг, где их, несмотря на холода, разместили под открытым небом за изгородью.

Триста человек, приговоренных к смертной казни, а также шестнадцать, приговоренные к тюремному заключению, были отосланы под усиленным конвоем в город Манкато. Среди приговоренных к повешению находились вождь Сломанный Нос52 и два мдевакантона — Одинокий Пес и Хитрый Лис. Эти двое последних, вместе с покойным Черным Орлом и Серым Глазом, накануне восстания принимали участие в нападении на ферму Бейкеров и были опознаны двумя оставшимися в живых женщинами. Сейчас они шли вместе с другими осужденными, скованные и в наручниках. Конвоируемые солдатами осужденные непрестанно подвергались издевательствам со стороны белых поселенцев. Насколько раньше, поначалу белые вообще не сопротивлялись, настолько теперь все жаждали легкой мести. Когда караван проходил по руинам Нью-Ульма, на улицу выбежали все жители города. Особую жестокость проявляли женщины, они кололи индейцев ножницами, вилками, обливали горячей водой. Досталось даже нескольким солдатам из конвоя. В Манкато осужденных заключили в тюрьму и немедленно приступили к подготовке массовых казней.

Кровавые события в Миннесоте отдались широким эхом в восточных штатах Соединенных Штатов, где проблема индейцев довольно давно уже просто перестала существовать. Предполагаемые массовые казни в пограничном городе на западных границах государства вызвали волну возмущения. И в самой Миннесоте нашелся смелый, благородный человек, восставший против беззаконных приговоров. Им оказался священник Генри Виппл, епископ миссионерского округа Миннесоты. Епископ Виппл отправился в Вашингтон, где добился личного свидания с президентом Линкольном. Он поведал президенту, что восстание было вызвано постоянным обманом, которому подвергались индейцы в отношениях с белыми, непрестанными нарушениями заключенных договоров. Он описал печальное положение санти дакотов, находящихся в резервации.

Президент Линкольн довольно хорошо разбирался в проблемах индейцев. Тридцать лет назад он сам принимал участие в войне против Черного Ястреба в качестве добровольца милиции штата. Теперь же он постановил, что санти дакоты в штате Миннесота объявили настоящую войну белым и потому те, кто принимал участие в боях, но не совершил никаких уголовных преступлений, будут расцениваться как военнопленные. Этим самым поспешные смертные приговоры, вынесенные организованным Сибли судом, признавались недействительными53.

В Миннесоте началась настоящая травля храброго и благородного епископа, тем не менее во время последующих судебных процессов были приговорены к смерти через повешение уже только сорок санти дакотов, которым были предъявлены обвинения в совершении убийств и насилий. Один из приговоренных был позднее помилован, а другой умер как раз перед казнью.

На площади города Манкато возвели большую четырехугольную виселицу. На второй день праздника Рождества 1862 года под нею встали одновременно тридцать восемь санти дакотов. Перед лицом смерти они держались крайне мужественно. Когда раздалась барабанная дробь, санти дакоты запели свою песнь смерти и с нею на устах отошли в страну Великого Духа54.

VIII. БЕГСТВО

Вереница всадников и вьючных лошадей споро продвигалась по холмистой прерии. На волокушах, которые тянули лошади, на узлах сидели женщины и дети, а кое-где с седел свисали индейские колыбели с грудными младенцами. По обеим сторонам кавалькады бежала свора собак. Во главе колонны ехали двое вооруженных воинов, то были Медвежья Лапа и Сломанное Весло. Позади вьючных лошадей двигалась охрана, ведомая Желтым Камнем.

Минуло уже три месяца со времени начала бегства из резервации в Миннесоте. В пути Желтый Камень объединялся с другими группами санти дакотов для того, чтобы нападать на фермы белых, расположенные на западных границах Миннесоты, эти места до сих пор не были тронуты войной. И хотя восстание потерпело поражение, на территории Дакота и на границах Миннесоты огонь борьбы не погас. Во время одной такой вылазки Желтый Камень забрался далеко на восток вглубь Миннесоты, до Сент-Пола.

Санти дакоты долго кружили вокруг Миннесоты, часто даже довольно надолго поселялись на захваченных фермах, ведь до сих пор они вели полуоседлый образ жизни и зимы проводили в своих селениях. Открытые пространства равнин и манили их, и одновременно пугали своей бескрайностью. Страх санти дакотов перед новой жизнью усугубляло еще то обстоятельство, что они расстались с полуоседлым образом жизни зимой, когда в этой части Великих равнин не было бизонов, те должны были появиться здесь лишь с наступлением весны. Замерзшая трава, прикрытая шапками снега, не могла служить хорошим пропитанием для мустангов, и они становились не так выносливы во время дальних путешествий. Потому санти дакоты и блуждали в пограничных областях в ожидании весны.

Когда на земле и в небе появились первые признаки наступающей весны, под ногами беглецов загорелась земля. Две армии белых американцев двинулись на территорию Дакота для того, чтобы покарать «бунтовщиков». Одну из них, состоящую из трех тысяч трехсот солдат, вел новоназначенный бригадный генерал Сибли. Он покинул Верхнее агентство в резервации и направился на юго-восток. Второй, несколько менее многочисленной армией, командовал бригадный генерал Альфред Салли. Обе армии описали две большие дуги, намереваясь захватить в клещи раздувающих на западных рубежах Миннесоты пламя войны санти дакотов.

Прознав, что правительство Соединенных Штатов послало на территорию Дакоты две армии, Малый Ворон постарался убедить тетон дакотов принять участие в войне, но безуспешно.

А тем временем Сибли и Салли напирали все сильней, однако стычек случалось не так много, поскольку санти дакоты на своих гибких, проворных мустангах двигались гораздо быстрее. Даже таща за собой целый табор, они умело вырывались из клещей, в которые их пытались захватить армии белых.

Увидев, что в конце концов им придется уступить превосходящим силам белых, Малый Ворон и Шакопи проскользнули между армиями Сибли и Салли в направлении канадской границы, другие же группы санти дакотов начали отступать к западу в открытую прерию.

Желтый Камень вместе со своей группой двигался по южному окончанию Южной Дакоты. Непосредственной целью их путешествия была местность под названием Плохие Земли55, там в обрывистых, сухих оврагах, лишенных какой-либо растительности, нетрудно было скрыться. Он был уверен, что белые солдаты не осмелятся углубиться вслед за ним в эту дикую, негостеприимную местность. За Плохими Землями лежали Черные горы56, в легендах индейцев они считались таинственной страной духов. Именно в возвышающихся над бескрайними равнинами Черных горах Желтый Камень и рассчитывал остановиться на длительный отдых, так необходимый и измученным лошадям, и доведенным до последних границ терпения людям. В Черных горах беглецов, наконец, перестал бы мучить призрак голода, что всю зиму гонялся за ними по прерии. В Черных горах хватало дичи и медведей. В глубоких, поросших лесами каньонах и ущельях даже зимой можно было встретить одиноких бизонов, которые, Бог знает почему, облюбовали Черные горы в качестве кладбища. Уже не способные совершать далекие путешествия бизоны, чуя, что приходит конец, обычно искали последнего пристанища в этих тихих горных ущельях, где не бывали люди. В Черных горах можно было раздобыть жердей для возведения типи, а во время кочевья жерди использовались в качестве волокуш.

Черные горы стали для вахпекутов желанной целью двухмесячного кочевья, тем не менее от Черных гор их отделяла еще река Миссури и трудные для преодоления Плохие Земли, да к тому же несколько дней за ними следом двигался американский кавалерийский отряд, поэтому Желтый Камень то и дело тревожно оглядывался назад.

Желтый Камень остановился на небольшом пригорке и долго всматривался в пространство на восходе.. Наконец, он высмотрел движущиеся вдалеке черные точки. Это преследующие их группу кавалеристы как раз въехали на возвышенность, чтобы вскоре вновь исчезнуть в очередной впадине. Желтый Камень гневным жестом повернул мустанга, хлестнул его арканом. Мустанг рванул с места и, только пронесясь две мили, догнал арьергард своей кавалькады.

— Все еще за нами гонятся? — сразу же спросил его Длинное Копье.

— Гонятся, и прилично приблизились, — ответил Желтый Камень. — Если мы остановимся на ночлег, они точно нас догонят.

— Ночью не видать следов, и белым солдатам тоже придется переждать, пока не рассветет, — заметил Ловец Енотов.

— Сколько их, солдат? — спросил Та-Тунка-Сках.

— Больше, чем у нас воинов, — ответил Желтый Камень.

— Придется нам ехать всю ночь, — вздохнул Длинное Копье.

— Если не дать мустангам отдохнуть, они скоро начнут падать, — возразил Два Шрама.

— Женщины и старики очень устали, а дети плачут от голода, — прибавил Парящая Птица.

— Разделите между детьми остатки пемикана, — приказал Желтый Камень. — Пусть жуют по дороге и успокоятся, а остальным придется поголодать.

— Лучше уж нам умереть с голоду, чем от ножей белых солдат, — произнес Длинное Копье. — Белые солдаты убьют нас всех, если только догонят!

Желтый Камень нахмурил брови, напряженно над чем-то раздумывая, затем высказался:

— Мои братья правильно говорят. Если мы побежим дальше, так упадем от голода, а если солдаты нас догонят, они нас убьют. Терять нам нечего, надо попробовать их задержать.

— Ничего у нас не получится, ты сам говорил, что их больше, чем нас, — не согласился с ним Та-Тунка-Сках.

— Может быть, нам удастся отобрать у них лошадей, — предположил Желтый Камень. — Тогда им пришлось бы прервать погоню, а мы были бы спасены.

— Хо! И верно, стоит попробовать, скоро уже вечер, -одобрил Длинное Копье.

Помрачневшие лица воинов посветлели, надежда поселилась в их сердцах. С признательностью смотрели они на Желтого Камня.

— Позовите Медвежью Лапу и Сломанное Весло, остальные пусть едут дальше, — приказал Желтый Камень.

Парящая Птица подстегнул мустанга арканом. Не успели они проехать полмили, как Медвежья Лапа и Сломанное Весло подъехали к арьергарду. Желтый Камень немедленно открыл совещание:

— Погоня уже опасно к нам приблизилась, а наши кони устали. Необходимо заставить солдат свернуть с дороги. Когда настанет ночь, солдаты станут на ночлег, а мы попробуем забрать у них лошадей. Кто из моих братьев пойдет со мной?

Все воины высказали полную готовность идти с ним, поэтому Желтый Камень смог выбрать шестерых самых молодых, самых опытных и самых лучших всадников. То были Длинное Копье, Красный Кедр, Парящая Птица, Два Шрама, Сильная Рука и Малая Звезда. Желтый Камень отдал распоряжения:

— На время моего отсутствия группой будет руководить Та-Тунка-Сках. Пусть Та-Тунка-Сках разделит между детьми остатки пемикана и едет всю ночь дальше. Если мы рано не вернемся, переправляйтесь на другой берег Миссури и только там остановитесь на отдых. Ты все понял?

— Да, я знаю, что делать, — подтвердил Та-Тунка-Сках.

— Мне и моим братьям мустанги не понадобятся, заберите их с собой. Мы притаимся в прерии, а ночью попробуем подобраться к белым. Если нам удастся спугнуть лошадей, тогда мы спасены.

Семеро воинов спешились с мустангов, а остальные поехали дальше на запад. Когда группа беглецов скрылась за горизонтом. Желтый Камень с товарищами оставили дорогу, заметая за собой следы, и притаились в лощине.

Время шло. На исходе дня тучи на небе разошлись, на западе у линии горизонта золотом и пурпуром загорелось заходящее солнце. На востоке синеватая дымка окутала землю.

Затаившиеся в лощине санти дакоты не отводили глаз от востока. Время от времени кто-то из них прикладывался ухом к земле и слушал. Наконец, склонившийся к земле Длинное Копье поднял голову и воскликнул:

— Хо! Слышу топот копыт!

Желтый Камень на четвереньках пробрался на край лощины и долго всматривался вдаль, но ничего не мог высмотреть в предвечернем тумане, все больше охватывавшем восточную часть степи. Тогда Желтый Камень прикрыл глаза и вслушался. Прошло немало времени, когда он спустился на дно лощины и сообщил:

— Приближаются, лошадей много, это погоня!

Вскоре вдали замаячили фигуры всадников. Они проехали в каких-то двадцати шагах от лощины, в которой притаились индейцы. Ясно было слышно лошадиное фырканье, говор солдат. Всадники замедлили темп. Поскольку оставленные санти дакотами следы были уже не видны в темноте, значит, они искали место для ночлега. Когда вереница всадников миновала лощину и удалилась на запад, Желтый Камень с товарищами выбрались из укрытия и скрытно двинулись вслед за кавалеристами. Через полмили солдаты остановились у маленького ручейка, существовавшего только во время больших дождей. Сейчас он был наполнен мутной водой от тающего снега. Сумерки уступали уже место темной ночи.

Длинное Копье осторожно подкрался поближе к кавалеристам, те не ожидали ни малейшего подвоха со стороны спасающихся бегством санти дакотов. Кавалеристы расседлали коней, напоили их из ручейка, затем начали устраиваться на ночлег. Кое-кто бродил по берегу ручейка в поисках одеревеневших кустов шалфея для костра. Вскоре костер уже пылал. Солдаты приступили к скромному ужину, а лошадей погнали пастись в прерию. Табун сторожили двое вооруженных часовых.

Укрывшись в невысокой траве, Длинное Копье не отрывал глаз от солдат. По его подсчетам, их было около пятидесяти. Когда костер уже начал гаснуть, Длинное Копье вернулся к своим. Желтый Камень внимательно выслушал его рассказ, после чего заметил:

— Солдаты ведь тоже устали, гоняясь за нами уже несколько дней. К утру бдительность часовых ослабнет. Перед самым рассветом мы обезвредим тех, кто охраняет лошадей, и уведем табун.

— Лошади нам очень нужны, наши совсем уже падают от усталости, — вступил в разговор Длинное Копье.

— Что мы, не сможем увести коней? — буркнул Красный Кедр.

— Если мы сможем оседлать сунка вакан, остальных мы легко погоним перед собой, — добавил Парящая Птица.

— Мне это известно не хуже вас, я потому и пошел в эту вылазку, — ответил Желтый Камень. — А теперь отдохнем немного, еще не известно, что может случиться.

Семерка вахпекутов молча сидела в мокрой траве, их страшно мучил голод. Уже давно лишь один раз на дню женщины делали навар из кусочков бизоньих шкур, это и была их еда, а в последние два дня не было и этого, они без передышки бежали от белых солдат. Но сейчас никто из них не думал о голоде, индейские воины и всегда шли на бой с пустым желудком, в этом случае быстрее заживали раны.

Шел час за часом. В разрывах туч светили звезды. Ночь, казалось, тянулась бесконечно. И все-таки, наконец, небо на восходе слегка посветлело, звезды побледнели.

— Ну, к делу, скоро рассветет, — прошептал Желтый Камень.

Воины поползли цепочкой по траве вслед за Желтым Камнем. Стоянка кавалеристов была совсем уже близко, слышно было конское ржание. Желтый Камень дал знак, чтобы воины остановились, поднял голову над травой.

Костер погас, видимо, не хватило кустов шалфея. У самого ручья виднелись фигуры спящих кавалеристов, положивших головы на седла. Рядом с ними в козлах стояли карабины. Неподалеку от кавалеристов паслись лошади, их охраняли двое часовых. Из-за густого тумана невозможно было различить, расставлены ли часовые по другую сторону бивака, но для Желтого Камня это уже не имело значения. Все его внимание сосредоточилось на лошадях и двоих часовых. Они отстояли друг от друга на некотором расстоянии, отгораживая табун от открытой прерии, в то же время между табуном и биваком стражи не наблюдалось. Один из часовых стоял спиной к лошадям, сжимая обеими руками дуло карабина, упиравшегося прикладом в землю. Голова его слегка склонилась вниз, он явно дремал. В нескольких шагах от него сидел, съежившись, второй часовой, его взор был устремлен в небо.

Желтый Камень быстро оценил ситуацию, затем склонился к своим товарищам и частью шепотом, частью знаками передал им следующее:

— Я беру на себя сидящего часового, а Длинное Копье — другого. Когда остальные мои братья увидят, что мы их обезвредили, Сильная Рука, Малая Звезда и Два Шрама отгородят лошадей от бивака, а Парящая Птица и Красный Кедр подойдут к табуну со стороны степи. По крику совы все приближаются к лошадям. Нам необходимо сесть на тех лошадей, что находятся с краю со стороны бивака, тогда мы сможем их всех отогнать в открытую прерию.

Желтый Камень тронул рукой Длинное Копье за плечо и они поползли в сторону часовых.

Желтый Камень обогнул дремавшего стоя часового и теперь бесшумно приближался к присевшему кавалеристу. Тот все еще всматривался в небо. Желтый Камень оказался так близко к нему, что мог бы дотронуться до него рукой. Задержав дыхание, он стал подыматься с земли. Часовой инстинктивно почувствовал чье-то присутствие за спиной и неожиданно обернулся, но Желтый Камень уже одним прыжком кинулся на него и схватил левой рукой за горло. Железная это, должно быть, была хватка, потому что часовой даже не охнул, когда нож вошел ему в спину по самую рукоять. Желтый Камень еще долго не убирал руки с горла противника. Наконец, тот дрогнул и упал на землю.

Желтый Камень присел рядом с мертвым кавалеристом, чтобы его не мог заметить другой часовой, если бы он случайно посмотрел в ту сторону. Нападение было совершено так молниеносно и тихо, что не испугались даже ближайшие верховые лошади. Теперь взгляд Желтого Камня был прикован к часовому, что дремал стоя.

С минуту ничего не происходило. Желтый Камень уже начал беспокоиться, заметил ли Длинное Копье расправу с часовым. И тут раздался свист стрелы, выпущенной из лука. Стоящий часовой вздрогнул, отступил на шаг, выпустил из рук дуло карабина, схватился за грудь и со сдавленным стоном опустился на землю. Не успел еще Желтый Камень опомниться, как Длинное Копье уже стоял на месте убитого часового, точно так же сжимая обеими руками дуло карабина.

Желтый Камень глубоко вздохнул. Оба часовых были обезврежены. Он поднял руки ко рту и через минуту прозвучал крик совы. Затем он поднялся и начал подкрадываться к пасущимся лошадям.

По условному знаку все вахпекуты собрались к табуну. Красный Кедр действовал смелее всех, оба они с Парящей Птицей считались мастерами в укрощении мустангов. Поэтому Красный Кедр первым оказался среди лошадей и опытным взглядом высмотрел себе жеребца. Он приближался к нему неспешным, уверенным шагом. Кавалерийские кони, очевидно, учуяли чужой запах индейцев, начали фыркать и сторониться, а жеребец поднял голову. Красный Кедр внезапным движением руки прикрыл ему ноздри. Жеребец нервно переступал с ноги на ногу, а Красный Кедр быстро перехватил ему нижнюю челюсть арканом, три раза дунул в ноздри и одним прыжком вскочил ему на спину.

— Тес, тес, тес… — тут же рядом успокаивал другую верховую лошадь Парящая Птица.

Конь отступал вбок, даже приседал на зад, однако Парящая Птица ухватился рукой за его гриву и тоже вскочил на него.

Желтый Камень тоже тем временем справился с выбранным конем и, держа его на аркане, не спускал глаз со стоянки солдат. В табуне начался беспорядок, лошади косили вбок, фыркали и ржали, их дразнил незнакомый запах индейцев. Естественно, что кое-кто из солдат проснулся, раздались тревожные возгласы.

Желтый Камень вскочил на коня, поднял правой рукой вверх ружье и выстрелил в воздух. По этому знаку тишину раннего утра разорвали устрашающие, вибрирующие крики. Желтый Камень стегнул лошадь арканом и вахпекьюте криками и ударами арканов погнали табун.

В солдатском лагере тревожно прозвучала труба, загремели выстрелы из карабинов, однако табун несущихся лошадей уже исчезал в утренней дымке. Топот копыт и страшные крики индейцев постепенно затихали вдали.

IX. НА ВЕЛИКИХ РАВНИНАХ

Только на рассвете следующего дня Желтый Камень догнал убегающих вахпекутов. Всеобщая радость была огромна, прекращение погони означало возможность желанного отдыха. Правда, Желтый Камень не сумел пригнать весь табун, несколько лошадей пропало ночью в прерии, но и с оставшимися двигаться стало значительно легче.

Радость вахпекутов увеличивало и то обстоятельство, что лишившиеся лошадей кавалеристы оказались в условиях открытой прерии в весьма тяжелом положении. Измученным и голодным вахпекутам доставляло большое удовольствие представлять себе, как эти наглые кавалеристы бредут, таща седла на собственных плечах.

Однако веселье длилось недолго, все были голодны, а запасов продовольствия не оставалось никаких. Желтый Камень разослал разведчиков, чтобы найти подходящее для лагеря место. Разведчики вернулись к полудню. Немного подальше к северо-западу они обнаружили ручеек, очевидно, впадавший в Миссури. В округе они наткнулись только на тропинки, протоптанные антилопами, никаких следов пребывания людей не обнаружилось. Успокоенный их рассказом, Желтый Камень решил разбить лагерь на берегу ручейка. Еще до наступления сумерек разведчики привели всю процессию к выбранному ими месту.

Местность, и правда, очень подходила для более или менее длительной стоянки. Вода в ручье оказалась мутновата, зато по обоим берегам росли вербы, хлопковые деревья и кусты. В этом сухом краю, там, где обнаруживалась живительная вода, следовало надеяться и на присутствие животных. Было замечено, что здесь немало хищных птиц: орлов, ястребов, соколов-сарычей и сов.

Ободренные надеждой на отдых и утоление голода, индианки с охотой начали хлопотать по устройству стоянки. Вскоре уже повсюду громоздились груды самых разных вещей. Женщины возводили из жердей остовы для типи, потом накрывали их кожей или полотном. В то время многие вахпекуты уже не располагали кожаными типи, поскольку на окраинах Миннесоты, все активнее заселяемых белыми поселенцами, уже много лет не встречались стада бизонов. Приходилось поэтому накрывать типи парусиной, выдаваемой правительством Соединенных Штатов как часть ежегодных выплат.

Женщины прилагали героические усилия, чтобы как можно быстрей навести в лагере хоть какой-то порядок. Помогала им в этом и детвора. Вооруженные небольшими луками мальчишки разбежались по прерии в поисках курочек и зайцев, а девочки выискивали по берегам ручейка мышиные норы. Женщины тем временем набрали топлива, разожгли костры. Рядом с лагерем пасли лошадей мальчики постарше, мужчины же уселись у палаток, проводя время в разговорах и ожидании еды.

В тот вечер вахпекуты впервые за многие-многие дни не ложились спать на пустой желудок. Мальчикам удалось подстрелить несколько курочек и четырех зайцев, девочки же разыскали мышиные норы, из которых выкопали немного дикого гороха. Получилось настоящее пиршество.

Ночью не спали только сменяющие друг друга часовые. Однако, только чуть рассвело, Желтый Камень собрал воинов на совет. Местность не была так уж безопасна, хотя в ту минуту им не угрожали солдаты. Сюда часто заходили поохотиться враждебные вахпекутам пауни, те с недавнего времени отказались от борьбы с белыми и теперь служили в американской армии в качестве проводников и разведчиков. Санти дакоты воевали с пауни с незапамятных времен, поэтому сейчас небольшая группа санти дакотов должна была соблюдать величайшую осторожность. На совете воины постановили, что следует провести разведку, длительное пребывание у ручья могло привлечь внимание врага. Отослав разведчиков, Желтый Камень поручил опеку над лагерем Длинному Копью, а сам с пятеркой самых лучших охотников отправился на охоту. Добыча продовольствия была для вахпекутов вопросом жизни и смерти, необходимо было хоть немного восстановить силы перед дальнейшим путешествием, в частности, перед трудной, опасной переправой через реку Миссури. После таяния снега вода в реке, должно быть, прилично поднялась.

В это время года в северной части Великих равнин еще не появлялись стада бизонов. С неизменной регулярностью каждой осенью они откочевывали на юг в теплые края и каждую весну возвращались. Поэтому первые стада появятся в этих местах не раньше чем через месяц. Приняв все это во внимание, Желтый Камень решил пока охотиться на антилоп, протоптанные ими многочисленные тропинки разведчики обнаружили еще вчера.

Охота на антилоп никак не относилась к разряду развлечений, поскольку они были крайне пугливы. Великолепное зрение позволяло их «стражникам» высматривать опасность с приличного расстояния, встревоженные же, они неслись наперегонки с ветром. Индейцы устраивали обычно многочисленную облаву, и та гнала животных либо к спрятавшимся стрелкам, либо в засаду. Однако на этот раз слишком мало было людей, чтобы организовать большую облаву, поэтому Желтый Камень решил обойтись без нее, используя одну характерную особенность антилоп. Они были страшно любопытны и, если только их что-то заинтересовывало, могли подойти довольно близко.

Желтый Камень и охотники, вооруженные ружьями и луками, покинули лагерь. С лазурного неба уже пригревало солнце, быстро рассеивая ночную мглу. Утренний ветерок шелестел в серо-голубой траве, что доходила охотникам до колен. Под порывами ветра гибкие стебли трав колыхались, подобно волнам океана.

Охотники веселым взором оглядывали зеленый ковер с разбросанными по нему яркими цветами. Они находились сейчас в краю так называемой бизоньей травы, ее эти такие полезные для индейцев животные поедали охотнее всего. А раз их любимая трава снова возрождалась после суровой зимы, значит, вскоре появятся и сами бизоны.

Охотники уже несколько раз натыкались на стада антилоп, однако Желтый Камень хотел найти тропинку к водопою, протоптанную этими животными. Он вел своих людей на северо-запад, идя по дуге вокруг лагеря у ручья.