Золото Черных Гор (№3) - Последняя битва дакотов

— Это хорошо, что именно «Сломанные Стрелы», руководимые таким опытным воином, как Желтый Камень, становятся на караул, — произнес Дождь в Лицо. — Вчера наши разведчики принесли вождям тревожные вести. Говорят, на северо-востоке появились белые солдаты.

— Сюда они не придут! — заметил Железный Конь. — Мы сейчас слишком сильны, чтобы они осмелились на нас напасть. Просто вынюхивают нас, как трусливые койоты. Нам нечего опасаться!

— Белые не такие дураки, чтобы броситься на нас, — произнес Ва ку'та.

— Все-таки бдительность терять не стоит, — подвел итог Дождь в Лицо.

Не успел Ва ку'та раскрасить себя в военные цвета, как в лагерь въехала группа всадников. По индейскому обычаю они на полном скаку промчались по лагерю и остановились только перед типи Ва ку'та. То прибыл Желтый Камень, командир «Сломанных Стрел», вместе со своим заместителем Красным Кедром и тремя солдатами, Парящей Птицей, Первым в Пляске и Красной Рукой. Одеты они были в соответствии с обязательным ритуалом «Сломанных Стрел», на голове у Желтого Камня красовался почетный убор из орлиных перьев. Все спешились, Красная Рука, как самый младший, привязал мустангов к жерди за типи. Желтый Камень в сопровождении своей свиты подошел к сидящим под деревом, все расселись на расстеленных шкурах.

— Я приветствую моих братьев! — произнес Желтый Камень. — Мы приехали за Ва ку'та. На закате солнца «Сломанные Стрелы» становятся в караул у большого типи совета. Наши разведчики снова донесли, что с северо-запада подходит кавалерийский отряд белых.

— Выходит, те данные,, что мы выбили из схваченных арикара генерала Крука, оказались правильными, — высказался Ва ку'та. — Я говорил вождям, что генерал Крук ударит с юга, а вторая армия — с севера. Они собирались зажать нас меж двух огней. Наверно, те, на севере, еще не знают, что генерал Крук отступил.

— Я уверен, что сами они не решатся на нас напасть, — отозвался Дождь в Лицо. — Я, правда, все же поручил хункпапам привести с пастбища побольше лошадей.

— И правильно сделал, — похвалил его Желтый Камень.

Поющая Вода поднесла миски с пемиканом. Ели молча, потом раскурили трубки и приступили к беседе. Солнце уже стояло в зените, когда вдруг подбежали женщины с криком:

— Синие мундиры на сунка вакан переправились через бизоний брод! И они идут на наш лагерь!

Все резко повскакали, а женщины продолжали кричать:

— Перестаньте говорить все вместе! — прикрикнул на них Желтый Камень. — Где вы видели белых кавалеристов?

— Мы собирали хворост в лесу у реки, — сказала одна из женщин. — И тогда мы увидели солдат, переправляющихся через бизоний брод. И они поехали прямо на нас!

— Сколько их было? — задал вопрос Желтый Камень.

— Много-много! — закричали женщины.

— Хо! Предсказание Сидящего Быка начинает сбываться, — прошептал Желтый Камень и начал распоряжаться: — Красный Кедр поднимет на ноги все лагеря, а молодые мужчины пусть берут оружие и садятся на коней.

Раздались громкие звуки офицерских свистулек. Дождь в Лицо и Железный Конь созывали хункпапов. Воины хватали оружие, садились на лошадей, которые уже находились в лагере, даже на кляч, обычно таскавших волокуши. Вскоре вокруг Желтого Камня уже собралась толпа вооруженных мужчин.

Вскоре все они во главе с Желтым Камнем и Дождем в Лицо покинули лагерь. Подхлестывая мустангов арканами, воины стали ездить туда-сюда, чтобы разогреть лошадей и поднять тучи пыли, которые успешно укрыли бы лагерь от вражеских глаз.

Тем временем с помощью солнечных зайчиков Красный Кедр извещал другие лагеря о неожиданном нападении. Эти сигналы, передаваемые из лагеря в лагерь, вскоре достигли шайенов, расположившихся на северном краю долины. Отовсюду доносился тревожный барабанный бой.

Вожди в большом типи прервали заседание совета, поспешно оседлали мустангов и помчались в свои лагеря. Сидящий Бык и Пизи безжалостно нахлестывали своих мустангов, стремясь как можно быстрее оказаться в своем лагере, которому грозила реальная опасность. А ведь в нем находились беззащитные женщины, дети и старики!

«Солдаты-Псы» оглала должны были нести караул у большого типи совета до самого вечера. Сейчас они поспешно снимали с типи покрывающие его бизоньи шкуры, на которых виднелись рисунки, отражающие какие-то памятные события либо символы Всемогущего Солнца. Эти священные реликвии никоим образом не могли попасть в руки врага, поэтому «Солдаты-Псы» осторожно свернули отдельные части кожаного покрытия и уложили их на волокуши, чтобы спрятать их в холмах к западу от долины.

Во всех лагерях царила суматоха. Воины садились на лошадей, находившихся в лагерях, не ожидая, пока приведут с пастбищ боевых мустангов. Женщины звали детей, разбирали типи, упаковывали самые ценные предметы, готовились к бегству, в случае, если бы воинам не удалось отогнать врага.

К хункпапам стали прибывать подкрепления, из ближайших лагерей подъезжали воины миньконью, черноногие, ноу боуз и санти дакоты. Подростки санти дакоты вели с пастбищ боевых мустангов. Окружавшая лагерь хункпапов туча пыли все выше подымалась к небу, все мощнее звучали военные песнопения.

Желтый Камень, видя, что мустанги уже достаточно разогрелись, дал сигнал к атаке. Воины повернули коней на юг, на полном скаку промчались по узкой долине и выехали на холмистую равнину, всю изрытую норами мелких зверьков. Подъехав к кавалеристам на расстояние полета стрелы, они выстрелили из луков и ружей и сразу же повернули назад, чтобы через минуту повторить атаку.

Сплоченный до тех пор строй конницы развернулся в длинную шеренгу между прибрежными деревьями и холмами с западной стороны долины. В эту минуту лошади двоих недавно принятых в армию кавалеристов, напуганные выстрелами, острым пороховым запахом и боевым кличем индейцев, понесли своих всадников. Они летели вслепую, как ошалелые, вздымая тучи пыли, попав прямо в ряды меднокожих воинов, а те, удивленные внезапной «атакой», даже не успели преградить им дорогу. Воины с Великих равнин часто сами выполняли такие одинокие рейды в гущу врага, чтобы отличиться храбростью и заслужить почетное отличие. Так и теперь пораженным индейцам показалось, что двое отважных белых делают то же самое.

Понесшие лошади протащили кавалеристов через полчища врагов и ворвались в лагерь хункпапов. Туда, однако, уже подошли свежие подкрепления. Неудачливых кавалеристов встретили гневные крики, целая туча воинов подскочила к ним, поскольку дакоты решили, что за двоими смельчаками следует вся конница. Совсем уже ошалевшие лошади белых кавалеристов, развернувшись, наткнулись на две палатки, перевернули и растоптали их. Запутавшись в шкурах, кавалеристы стали палить из револьверов, страшный крик женщины и ребенка утонул во всеобщем шуме. Воины в мгновение ока разорвали кавалеристов на куски, даже не ведая еще о том, что в разбитом типи погибли жена и трое детей вождя Пизи. Уверенные, что хункпапы, руководимые Желтым Камнем и Дождем в Лицо, разбиты белой кавалерией, воины под водительством Черной Луны бросились в атаку. И, лишь когда они миновали долину и выехали в прерию, то, к своей радости, увидели, как хункпапы наступают на кавалерийскую цепь. Тогда, издав страшный боевой клич, они поспешили своим на помощь.

Увидев приближающихся индейцев, командир конницы приказал спешиться, чтобы солдатам было удобнее целиться. Каждый пятый кавалерист собирал лошадей своих товарищей и немедленно отводил их под защиту прибрежных деревьев подальше от поля боя.

Черная Луна повел наступление на левый фланг, где собрались разведчики арикара, что были ответвлением скиди пауни, страшно ненавистных дакотов. Завязался рукопашный бой. Арикара, напуганные таким количеством дакота, быстро разбежались, кинулись к реке. Тогда Черная Луна атаковал открытое теперь крыло спешившихся кавалеристов.

Желтый Камень сильно ударил в середину цепи, туда, где находился командир отряда, майор Рено. Полуобнаженный, забрызганный кровью Парящая Птица подскочил к знаменосцу, пробил его копьем, сорвал с древка штандарт эскадрона, перепоясался им и несколько раз промчался перед кавалерийской цепью. Пули кавалеристов, казалось, не задевали его, и он, совершив свой подвиг, присоединился к своим.

Майор Рено начал отводить солдат в направлении прибрежного лесочка, туда, где стояли лошади. Разгоряченный боем Желтый Камень снова нанес удар по кавалеристам, желая отрезать их от верховых лошадей. Молодой Красная Рука находился в первой линии атаки. Он уже добыл два скальпа, а теперь рвался к майору Рено, ведомый предсказанием, что Красная Рука убьет великого врага дакотов. Наклонившись вперед, держа карабин наготове, подгоняя голыми пятками мустанга, он не отрывал взгляда от белого командира. Так же, как прежде Парящая Птица, он вырвался вперед, опередив атакующих дакотов. Остановил мустанга за несколько шагов до кавалеристов, он молниеносно вскинул карабин. Когда он нажал на курок, мустанг вздрогнул. Прогремел выстрел, однако Красная Рука промахнулся, вместо майора пуля попала в голову арикара Кровавого Ножа95, находившегося рядом с командиром. Горячие кровавые брызги полетели из разбитой головы разведчика прямо на майора Рено. Белый командир на мгновение утратил контроль над собой, сначала нагнулся, затем спешился, срывая с лица платок, который прикрывал его от пыли. Все еще не придя в себя, он снова сел на коня.

Пораженный неожиданными последствиями своего выстрела, Красная Рука с минуту стоял неподвижно. И это его погубило. Адъютант командира и несколько кавалеристов выстрелили одновременно. Красная Рука даже не вскрикнул, только низко склонился на шею мустанга, а потом головой вперед упал на землю.

Желтый Камень был свидетелем подвига своего младшего сына, а потом его смерти. Сердце в его мужественной груди болезненно сжалось, однако он сохранил власть над собой.

— Хадре хадре сукоме сукоме! — страшным голосом выкрикнул он и бросился на врага.

Солдаты «Сломанных Стрел» и другие воины понеслись вслед за ним. Наступая, они убили любимца майора Рено, лейтенанта Макинтоша, происходившего из индейцев, и еще некоторых кавалеристов.

Майор Рено с трудом пришел в себя и понял, что кавалеристов ждет скорая катастрофа. Он не мог отступить к мелкому бизоньему броду, с той стороны его уже стали окружать индейцы. Поэтому он, оставив своих раненых и убитых, стал поворачивать к ближайшему лошадиному броду. Кавалеристы отступали в полном беспорядке, каждую минуту могла начаться уже настоящая паника. Отстреливаясь от напирающих дакотов, они добрались до брода, окруженного обрывами с обеих сторон реки. Майор Рено выкрикивал, чтобы солдаты переправлялись по одному, но его приказы заглушались шумом боя. Находясь под градом пуль и стрел из луков, кавалеристы утратили власть над своими верховыми лошадьми, и те самочинно спускались вниз по крутому берегу. Вскоре поверхность воды уже была покрыта людьми и лошадьми, проталкивающимися к узкому ущелью на противоположном, тоже крутом берегу. Самые смелые из индейцев, вооруженные палицами и. ножами, тоже врывались во вспененную воду. Вскоре вода в реке окрасилась кровью.

Как только кавалеристы были оттеснены к реке, из ущелий выбрались женщины, старики и дети, они вели на поводу запряженных в волокуши лошадей. Им предстояло перевезти с поля боя раненых, чтобы шаманы могли заняться их ранами. В упорной, яростной схватке многие воины пали смертью храбрых, многие получили ранения. Находя своих мужей, сыновей и братьев мертвыми, женщины бросали проклятья белым захватчикам. Не переставая причитать, они добивали раненых солдат, снимали с них скальпы, калечили их тела. Среди женщин на поле битвы находились Большой Разговор и Щедрая Рука, жены Желтого Камня, ведь он вместе с обоими своими сыновьями принимал участие в сражении. Недалеко от растущих на берегу деревьев они нашли тело Красной Руки, осторожно положили его на одеяло в тщетной надежде, что в нем осталась хоть искорка жизни. Тело еще хранило тепло, не закоченело, из пяти ран на груди сочилась кровь. Тем не менее, Красная Рука был мертв. Поначалу Большой Разговор и Щедрая Рука только плакали и причитали, но затем ими овладела жажда мести. Неподалеку лежал с разбитой головой арикара Кровавый Нож. На него-то они и излили весь свой гнев. Обе они были из племени мдевакантонов, и потому отрезали арикара голову, как то издавна делали санти дакоты, надели ее на конец древка сломанного копья, потом Щедрая Рука повела лошадь с волокушей, на которой лежал мертвый сын, а Большой Разговор шла рядом, неся в руках доказательство исполненной мести.

Подростки снимали мундиры с убитых кавалеристов, подбирали револьверы, карабины и патроны. Старики занимались поисками в прибрежном кустарнике тех солдат, что не сумели выбраться отсюда вместе с майором Рено.

Пока на юге долины шел упорный бой, вожди Сидящий Бык и Пизи успели прибыть в свой лагерь. Сидящий Бык немедля занялся эвакуацией из подвергающегося непосредственной опасности лагеря стариков, женщин и детей. Поскольку он был организатором большого совета дакотов в этом году, он чувствовал свою ответственность за благополучие всех его участников. Если бы тысячи женщин, стариков и детей поддались панике, поражение дакотов стало бы неминуемым. С первой минуты атаки женщины с детьми беспорядочно побежали к реке, чтобы спрятаться среди холмов на восточном берегу. Однако, добежав до реки, они увидели, что на противоположном берегу арикара гоняются за мальчишками, пасшими там небольшой табун мустангов. Женщины в страхе отказались от переправы и кинулись к северу. Но тут им преградили дорогу шайены, выкрикивая, что и с северо-запада тоже наступают кавалеристы. Совсем запутавшись, женщины вернулись в собственный лагерь. Там, к счастью, уже находился военный вождь Пизи вместе с шаманом-вождем Сидящим Быком.

Закаленный в битвах Сидящий Бык быстро прекратил панику. Вскоре мужчины постарше повели женщин, стариков и детей из подвергшегося нападению лагеря в направлении западных холмов, там у шамана был свой типи, где он совершал свои молитвы.

Пизи только сейчас узнал о трагической смерти жены и детей. Он расплел в знак траура косу, но, хоть слезы и наворачивались ему на глаза, он не терял времени в жалобных причитаниях. Горя жаждой мести, вместе с вождем Вороньим Королем он встал во главе воинов, что спешили на помощь хункпапам. К тому времени вожди Дождь в Лицо, Желтый Камень и Черная Луна уже прижали кавалеристов к реке, и именно вождь Пизи отрезал майору Рено дорогу к отступлению, окружив кавалеристов с юга. Пизи не мог допустить, чтобы повторилась ситуация, которая сложилась неделю назад, в долине Роузбад, когда разбитый наголову генерал Крук все-таки сумел выбраться и избежать полного поражения.

Пизи находился на восточном берегу реки, когда Вороний Король схватил его мустанга за аркан.

— Стой! Стой! — закричал он. — Там на верху дают знак!

Пизи поднял руку, сам придержал своего мустанга и глянул на север. На вершине горы поблескивали световые сигналы.

— Лагерь шайенов в опасности… белые нападают… — читал Вороний Король условные знаки.

— Хо! Они молят о помощи! — подтвердил Пизи.

— Что будем делать? — коротко спросил Вороний Король.

— Эти здесь от нас уже не убегут. Поедем на помощь шайенам! — отозвался Пизи.

Он высоко поднял руку, а потом резко опустил ее вниз. Отряд воинов рванул с места и помчался на север по левому берегу Литтл Бигхорн96.

XXI. ПОБЕДА ДАКОТОВ

Двадцать первого июня на пароходе «Фар Уэст», стоящем на якоре на реке Йеллоустоун, состоялся военный совет, который проводил главнокомандующий северной армией генерал Терри с целью выработать план действий против дакотов. Терри еще не знал, что семнадцатого июня командующий южной армией генерал Крук потерпел крупное поражение у реки Роузбад и вынужден был отступить.

Разведчики донесли Терри, что индейцы находятся в окрестностях ручья Таллок, притока Бигхорн. По окончании совета генерал Гиббон во главе пехотного полка двинулся на запад, чтобы потом подняться вверх по реке Йеллоустоун. Одновременно полковник Кастер во главе седьмого кавалерийского полка должен был, идя по дуге с севера на юго-запад, достичь истоков Литтл Бигхорн и оттуда подойти к истокам ручья Таллок. Таким образом дакоты были бы окружены и с севера, и с юга.

Полковник Кастер покинул основную базу под звуки оркестра. В соответствии с приказом он должен был обогнуть южную оконечность гор Вулф97 и, добравшись до истоков Литтл Бигхорн, идти на север вдоль реки. Только недисциплинированный, заносчивый и самоуверенный Кастер не имел охоты делиться лаврами победителя с кем бы то ни было. Он свято верил, что под его руководством седьмой кавалерийский полк может справиться со всеми индейцами. Одержанная самостоятельно победа принесла бы ему большую известность, а это много бы значило в очередной избирательной кампании на пост президента Соединенных Штатов, где он собирался выставить свою кандидатуру. По всем этим причинам, как только ему встретились многочисленные следы индейцев, ведущие от реки Роузбад к долине, пересекающей горы Вулф, он немедля, вопреки приказу, повернул на запад. И таким образом он достиг реки Литтл Бигхорн на два дня раньше, чем было предусмотрено планом кампании.

Кастеру было известно, что на берегу реки Литтл Бигхорн находятся многочисленные индейские лагеря. Его сопровождали два весьма опытных, почти легендарных следопыта, Чарлз Рейнолдс и полукровка-индеец Митч Боуйер. Они предупреждали его, что он не должен начинать военных действий до прибытия генерала Гиббона, но Кастер пренебрег всеми предостережениями. Он не хотел слушать даже своего любимца Кровавого Ножа, возглавлявшего разведчиков арикара, и, разгневавшись на него, отправил его вместе с батальоном майора Рено.

Прибыв в горы Вулф, Кастер поделил полк на три батальона. Один из них, состоящий из пяти эскадронов, он возглавил сам. Другой, из трех эскадронов, он поручил капитану Бентину, а третий — майору Рено. Еще один эскадрон был прикомандирован для охраны вьючных мулов98.

Около полудня батальон капитана Бентина был послан на разведку в тянущиеся к юго-западу бесплодные долины. Батальон же майора Рено направился на северо-запад к реке Литтл Бигхорн.

Пока батальон Бентина удалялся на юго-запад, батальоны Рено и Кастера двигались почти параллельно в северо-западном направлении. Их сопровождал караван мулов, охраняемый эскадроном под руководством капитана Макдугала.

Батальоны Рено и Кастера добрались до высохшего ручья Эш99, там они напали на свежие следы индейцев, ведущие на запад. Одновременно разведчики донесли Кастеру, что на западном берегу реки Литтл Бигхорн расположился очень большой лагерь дакотов. Полковник Кастер немедленно послал к майору Рено своего адъютанта, лейтенанта Кука, с приказом переправиться на западный берег реки и атаковать лагерь индейцев. Кастер заверил Рено, что, если завяжется бой, весь полк поспешит ему на помощь.

Согласно приказу майор Рено вышел на берег реки Литтл Бигхорн, напоил измученных долгой дорогой лошадей, велел кавалеристам набрать побольше воды, поскольку их, вполне возможно, ждало впереди тяжелое сражение, после чего переправился по бизоньему броду на западный берег и двинулся на север. Вдали виднелись большие тучи пыли, что указывало, что индейцы всерьез готовятся к битве. Майор Рено развернул кавалеристов боевым строем. На горах с другой стороны реки еще виднелись удаляющиеся на север эскадроны Кастера.

Именно в эту минуту хункпапы кинулись в атаку на батальон майора Рено, разгорелся жестокий бой. Сражающиеся противники исчезли в клубах поднявшейся пыли. Вскоре солдаты майора Рено уже оказались в тяжелом положении, а полковник Кастер все не спешил на помощь. Рено начал отступать к реке, потеряв почти половину солдат убитыми и ранеными.

Но к этому времени вожди Пизи и Вороний Король прекратили атаковать майора Рено и бросились на помощь лагерям, которым угрожало нападение с севера долины. Более всех выдвинутым к северу оказался лагерь шайенов, руководимый вождем Две Луны. Немного южнее располагался лагерь оглала вождей Бешеного Коня, Низкого Пса и Большой Дороги. По этой причине первыми на помощь шайенам прибыли Бешеный Конь и Низкий Пес. Увидев Бешеного Коня, шайены очень обрадовались, ведь это он ранней весной помог вождю Две Луны отразить нападение генерала Крука на реке Паудер, а всего неделю тому назад разгромил во второй раз Крука на реке Роузбад и заставил его отступить.

Низкий Пес с воинами остановился, не заезжая в лагерь. Бешеный Конь направился туда один. «Солдаты-Псы», «Сломанные Копья» и «Тетивы Луков» уже готовили воинов к бою. Бешеный Конь направил своего мустанга к вождю Две Луны, который обговаривал план обороны с Малым Волком, командиром «Тетив Луков», и Белой Антилопой, руководящим «Сломанными Копьями».

Бешеный Конь спрыгнул с мустанга и обратился к собравшимся:

— Пусть мои братья немедленно прекратят бегство из лагеря женщин, стариков и детей.

— Ты, наверно, не знаешь, что на нас идет сам Длинные Волосы!100 И ведет много-много солдат верхом, -ответил ему Две Луны.

— Мои разведчики сообщили мне об этом. И мне известно, что белый генерал уже не носит длинных волос, а вместе с ними он, видно, потерял разум! Вместо того, чтобы помогать своим солдатам, которых мы побили на юге, у лагеря хункпапов, он хочет сам ударить на нас с севера. И у него нет длинных ружей, с которыми они сильнее нас. Надо нам это использовать. Великий Дух обещал нам победу. Пусть Кастер думает, что ему удалось нас обмануть!

— Хо! Ты хотел бы опять организовать фальшивый лагерь, как тогда, на Роузбад! — догадался Две Луны. — Жаль, но уже поздно создавать западню, белые близко.

— Я знаю, но и в настоящем лагере можно создать впечатление, что он не ждет нападения. Наверно, Кастер сначала будет смотреть на лагерь издалека через длинные глаза101. Нетрудно будет обмануть его и заманить в ущелья на другой стороне реки, — пояснил Бешеный Конь. — Не успеют белые добраться до берега Литтл Бигхорн, как мы уже ударим по ним с двух сторон. Вождь Пизи уже спешит нам на помощь. Он будет атаковать с юга, а мы с севера. Потом мы окружим Кастера с восточной стороны и лишим его возможности отступления.

— Хо! Сам Великий Дух, обещавший нам победу, говорит устами Бешеного Коня! — с одобрением воскликнул Белая Антилопа.

— Не будем тратить драгоценного времени! — поторопил Малый Волк.

— Верно, вождь Бешеный Конь и на самом деле — великий военачальник, так пусть он приказывает! — предложил Две Луны.

Бешеный Конь принял командование и вскоре молодые воины — шайены вместе с оглала уже скрылись за излучиной реки. Они должны были переправиться на другой берег далее к северу и затаиться посреди заросших лесом холмов. Немедленно в лагере шайенов воцарилась идиллия. Женщины готовили еду у костров, шили одежду, дети весело играли, бегали с собаками. Перед типи сидели мужчины, курили трубки, дремали. И только очень опытный разведчик заметил бы, что в лагере находятся только мужчины постарше.

А тем временем полковник Кастер, беспечно бросив майора Рено, уже вступившего в бой с дакотами, на произвол судьбы, вел свой батальон дальше на север. Прибрежная полоса холмов закрывала ему вид на Литтл Бигхорн, поэтому Кастер послал двоих разведчиков к реке, чтобы они посмотрели, что поделывают индейцы. Разведчики, однако, не вернулись. Тогда Кастер послал на разведку четверку кроу, и в ожидании их возвращения батальон двигался довольно медленно. Вскоре кроу вернулись с весьма занимательными донесениями. На равнинном западном берегу реки Литтл Бигхорн находилось большое количество типи, они раскинулись на довольно большом пространстве вниз по течению реки. Вдали на юге долины виднелись толпы индейцев, атакующих батальон майора Рено.

Кастер пришпорил коня и помчался галопом на север в надежде захватить дакотов врасплох, ударив им в тыл. Утомленные лошади, подгоняемые уколами шпор, тянулись из последних сил, бока их покрылись кровавой пеной. Удушающая, закрывающая видимость туча густой пыли окутала и лошадей, и ездоков. В горы не доходило ни малейшего дуновения ветра. С юга доносились отголоски выстрелов из карабинов.

Полковник Кастер пришпоривал своего коня, взбираясь по склону горной цепи. Только на самой вершине он резко осадил лошадь. Внизу на западе показались берега Литтл Бигхорн. Кастер взял в руки бинокль, долго смотрел через него, потом сорвал с головы фетровую черную шляпу и замахал ею с криком:

— Ура! Индейцы дремлют после обеда! Они в наших руках!

Он сейчас же стал отдавать приказы. Его брат Том призвал трубача Мартина и послал его к капитану Макдугалу с повелением как можно быстрее привести караван мулов, навьюченных боеприпасами.

Полковник Кастер стал спускаться вниз по склону. Батальон, двигающийся в боевом порядке, растянулся почти на милю. Вперед выдвинулся эскадрон лейтенанта Смита, его задачей было найти удобное место для переправы. Но, не успел он еще добраться до берега реки, как из травы выскочили десятки индейцев, немедленно начавшие обстреливать эскадрон из карабинов и луков. Эскадрон остановился, трубачи подняли вверх сверкающие на солнце трубы. Загремел боевой гимн седьмого кавалерийского полка, эхо разнесло его по ближайшим горам.

Кастер остановил на минуту свой эскадрон. Кавалеристы потуже подтянули подпруги, готовясь к бою, и снова рванулись галопом к реке. Только теперь, приближаясь к берегу, они увидели сквозь деревья толпы женщин и детей, убегающих из дальних лагерей, и поняли, что видный издалека лагерь на северном конце долины, где якобы дремали индейцы, оказался тактической уловкой. Но поворачивать назад было уже поздно. Из-за холмов на юго-востоке показались воины, ведомые вождями Пизи и Вороньим Королем.

Оба индейских вождя возвращались с поля боя с майором Рено, которому они отрезали путь на юг и восток. Встревоженные известием о том, что лагерям на севере долины угрожают новые отряды кавалеристов, они оставили часть воинов и дальше окружать остатки батальона Рено, а сами поспешили навстречу приближающемуся врагу. Потерявший жену и детей Пизи впал в бешенство и теперь, с распущенными в знак траура волосами он несся во главе хункпапов, стискивая в руках винчестер. За ним, подобно урагану, мчались упоенные победой над Рено воины. Некоторые уже надели на себя кавалерийские синие мундиры, снятые с мертвых противников. Многие вооружились захваченными карабинами, набили кисеты и набедренные повязки патронами, а у поясов краснели содранные скальпы.

Пизи и Вороний Король с размаху налетели на эскадрон лейтенанта Колхоуна, расположенный на правом фланге батальона. Первые выстрелы кавалеристов достались лошадям, но вскоре они стали спешиваться, привязывая поводья себе к ногам. От напора индейцев эскадрон быстро рассыпался. Кавалеристы хотели было спастись бегством, но в пылу боя некоторым из них не удалось отвязать поводья от ног. Ошалевшие от страха лошади сталкивали солдат на землю, топтали их. Разбив эскадрон Колхоуна, Пизи и Вороний Король напали на эскадрон капитана Кео. Вскоре оба эскадрона прекратили существование.

Одновременно на остальные кавалерийские эскадроны повели наступление сотни воинов, которыми командовали Бешеный Конь и Две Луны. Темные тучи пыли закрывали картину упорного боя. Бешеный Конь водил своих воинов в одну атаку за другой, подбадривая их своим знаменитым боевым кличем:

— Вперед, дакоты! Сегодня хороший день для боя, хороший день для смерти!

Индейцы ни на минуту не прекращали атаки, под руководством Бешеного Коня, Двух Лун, Пизи и Вороньего Короля неудержимо рвались вперед, никто не оставлял поля боя. Впервые за всю историю дакотов белые осмелились напасть на них во время их ежегодного большого совета, их следовало сурово за это наказать.

Кавалеристы, как и большинство индейцев, уже спешились, поскольку гористая местность затрудняла управление конем. Солдатские шеренги все редели под напором меднокожих воинов. Шум битвы заглушал стоны умирающих. В этот драматический момент позади батальона полковника Кастера появились хункпапы под командованием вождя Дождь в Лицо и санти дакоты под руководством Желтого Камня. Они замкнули кольцо окружения, полностью отрезав кавалеристам возможность отступления. Страшный боевой клич индейцев не оставлял у белых никаких сомнений в том, что их ждет смерть. Кавалеристы сами начали убивать своих лошадей, укрываясь за их телами, как за баррикадой. Они сражались до конца, им уже нечего было терять.

К полю битвы подтягивались все новые группы индейцев. Мужчины постарше размахивали попонами, стараясь напугать лошадей противника, самые смелые подростки хватали коней и уводили их в лагерь. Женщины относили раненых с поля боя.

Лишь одна сплоченная группа кавалеристов еще оказывала сопротивление на холме, отстоявшем далее всего на север. Там сражался сам полковник Кастер, и там же развевался красно-голубой штандарт с двумя серебряно-белыми перекрещенными саблями — личным гербом Кастера.

Забрызганный собственной и чужой кровью Желтый Камень горел жаждой отомстить за смерть сына. Он уже убил троих, снял скальп с головы сержанта. Оглядываясь вокруг, он заметил развевающийся на холме штандарт белого командующего и, издав страшный боевой клич, подскочил к сражающимся. Холм был окружен кольцом воинов. Прячась за валунами, деревьями, в ямах, воины подходили все ближе. Но и Кастер с остатками своего полка дрался не на жизнь, а на смерть. Кавалеристы пристраивались позади лошадиных трупов и сдерживали атакующих индейцев градом пуль.

С двумя револьверами в руке полковник Кастер сражался бок о бок со своими солдатами. Ему неведомо было чувство страха, он не страшился смерти, и все же загорелое, покрытое пылью лицо его побледнело. Возможно, его мучила мысль, что вместе с ним погибнут самые близкие его люди: братья Том и Бостон, семнадцатилетний племянник Оти Рид, муж сестры Колхоун, а также репортер Келлог, который должен был восславить победу Кастера над дакотами.

Спеша на помощь шайенам, Желтый Камень оставил в лагере свой головной убор, расплел в знак траура косу.