Золото Черных Гор (№3) - Последняя битва дакотов

Наступило первое августа.

В тот день, еще до полудня, в укрытие разведчиков прибыл вождь Красное Облако со свитой, в ней находился и Боятся Даже Его Лошадей. Желтый Камень сейчас же повел Красное Облако и Боятся Даже Его Лошадей к обрыву, откуда, как на ладони, был виден лагерь лесорубов. Красное Облако внимательно оглядывал окрестности.

— Все именно так, как доносил Желтый Камень, — произнес он, помолчав, и тут же заявил: -Сегодня на рассвете шайены вождя Две Луны по моему приказу совершили нападение на форт Смит. Сейчас там идет бой. Наступает очередь дакотов. Завтра мы нападем на лагерь лесорубов, группы воинов уже в дороге. Еще до наступления вечера они будут на месте. Сколько белых сейчас в лагере?

— Около шестидесяти солдат и несколько лесорубов, — сообщил Желтый Камень.

— Кто командует солдатами?

— Наш старый знакомый, капитан Пауэлл.

Красное Облако задумался. Капитан Пауэлл был одним из наиболее дисциплинированных офицеров форта, это он командовал год назад запоздавшим подкреплением для капитана Феттермана.

— Желтый Камень сообщил мне, что ежедневно по утрам один конвой вывозит сваленный лес в форт, а в это время другой конвой прибывает с пустыми телегами в лес. Сейчас ничего не изменилось?

— Вождь Красное Облако приказал нам усыпить бдительность белых, поэтому мы не нападали на конвои, — ответил Желтый Камень.

— И хорошо, этого-то мне и хотелось, — одобрил Красное Облако. — Завтра, когда оба конвоя будут в пути, мы нападем одновременно и на них и на лагерь.

— Сразу, как рассветет, лесорубы и несколько солдат выходят из лагеря в лес, — вставил Желтый Камень.

— Тем лучше для нас, их силы будут разделены, — заявил Красное Облако.

В течение дня подтягивались группы воинов оглала, хункпапов, вахпекутов, брюле. Индейские отряды занимали позиции в горных цепях на севере и западе за ручьем Биг Пайни. Только под прикрытием темноты они должны были придвинуться ближе к лагерю лесорубов.

Наступил вечер, которого так нетерпеливо ждали индейцы. Над лагерем, над равниной в безоблачном небе засияли звезды. Лишь на горные цепи на севере и западе зловеще наползали темные тучи.

Ближе к полуночи Желтый Камень вместе с Ва ку'та. Дождем в Лицо и Железным Конем отправился в последнюю. разведку перед нападением. Они спустились с цепи холмов, расположенных к югу от лагеря лесорубов, на равнину, и, укрывшись в высокой траве, поползли к лагерю. Они остановились лишь в ста шагах от баррикады из фургонов и солдатских палаток.

Возле одинокого, накрытого полотном фургона еле тлел один-единственный костер. В том фургоне спали лесорубы. Под мерцающим светом звезд чернели очертания солдатских палаток. Мулы и лошади стояли в загоне. В дозоре находилось двое часовых, один из них охранял восточную, а другой — западную сторону лагеря.

Разведчики дакотов попробовали было придвинуться поближе к белым часовым, но тут немедленно раздалось глухое грозное рычание, совсем рядом, как из-под земли, показалась собака, во тьме засверкали ее глаза.

Желтый Камень уже давно сообщил Красному Облаку, что у одного из лесорубов есть собака85 и она каждую ночь сопровождает часовых. По этой причине Красное Облако, понимая, что ночью будет невозможно захватить солдат врасплох, решил совершить нападение среди бела дня.

Собака вытянула вперед морду, сделала, внюхиваясь, несколько шагов вперед. Дождь в Лицо немного приподнялся, вытаскивая из-за пояса стальной томагавк. Собака отступила и громко, яростно залаяла.

Двое белых часовых повернулись в ту сторону, откуда раздавался лай.

— Джесс! Джесс!86 — позвал один часовой.

Дождь в Лицо припал к земле, прячась в высокой траве. Собака протяжно завыла.

— Джесс! Джесс! К ноге, иди сюда! — вновь позвал часовой и с карабином наготове двинулся вперед.

— Отступаем! — шепотом отдал приказание Желтый Камень.

Вздыбив шерсть, оскалясь, собака попыталась напасть на индейцев, но те отступили, держа перед собой ножи и томагавки. В конце концов собака прекратила погоню, но то и дело оборачивалась, глухо рычала. Разведчики вернулись к своим отрядам.

На востоке появилось солнце, возвещая наступление погожего, безоблачного дня.

В лагере зазвучал сигнал побудки, солдаты позавтракали и из лагеря в сторону Биг Пайни направился патруль. К лесу двинулись лесорубы в сопровождении солдат, а вскоре после них покинула лагерь колонна, состоящая из телег, на которые еще вчера были погружены бревна, она взяла направление к форту. Телеги охраняли два десятка солдат. Одновременно из форта вышла колонна порожних телег, ее сопровождали тринадцать солдат.

В этот момент вождь Красное Облако дал сигнал к атаке. Вместе со своей свитой он показался на пригорке, чтобы наблюдать за ходом боя. Бешеный Конь во главе оглала кинулся в погоню за колонной телег с бревнами. Издавая душераздирающий боевой клич, индейцы принялись обстреливать погонщиков мулов и солдат. Схватка набрала силу в то время, когда пустые телеги, едущие из форта, находились уже в пути. При виде того, что происходит, порожние телеги были повернуты назад, к форту, началось паническое бегство.

А тем временем Боятся Даже Его Лошадей во главе отряда оглала и брюле стал окружать лесорубов в лесу. С первого удара воины увели у лесорубов табун мулов. Видя появляющихся отовсюду индейцев, солдаты и лесорубы тоже бросились бежать, хотя местами кое-кто из беглецов, оборачиваясь на минуту, стрелял из карабинов, пытаясь остановить погоню. Через ручей Биг Пайни переправилось несколько верховых индейцев с намерением отрезать дорогу бегущим в лагерь лесорубам и солдатам.

Стоя на холме, вождь Красное Облако осматривал равнину, спокойно взирая на лихорадочную суматоху, поднявшуюся в лагере. Временный загон для лошадей и мулов, образованный из снятых с фургонов каркасов, имел форму овала. Каркасы стояли на земле так тесно, что между ними с трудом мог бы протиснуться человек. Лишь меж двумя каркасами, расположенными на краю овала, был оставлен проход для животных. Сейчас солдаты забаррикадировали проход воловьей упряжью, ящиками с продовольствием, подносили из палаток коробки с боеприпасами. Капитан Пауэлл разместил солдат внутри каркасов, в наружных стенках которых были проверчены бойницы.

Красное Облако все с тем же спокойствием наблюдал, как беспорядочно бегут лесорубы, как гонятся за ними воины. Кое-кто из воинов падал с мустанга, сраженный пулей, иногда лошадь валилась вместе со всадником, но эти отдельные столкновения не могли решить исхода боя. Тактика боя была разработана на военном совете, и индейские вожди никогда не меняли раз принятых решений.

Когда беглецы в последнюю минуту все-таки добрались до. баррикады из фургонов, Красное Облако подал знак одному из своих адъютантов, тот достал из сумки карманное зеркальце, подставил его под лучи солнца. Солнечные зайчики сейчас же были замечены в расположенной немного к северу долине, где какое-то время уже были видны поднятые вверх облака пыли. Это разогревал своих лошадей большой отряд воинов-кавалеристов, чтобы при сигнале о начале атаки немедленно пуститься в галоп.

Дождь в Лицо в пышном головном уборе из орлиных перьев, с лицом, разрисованным наполовину красным, наполовину черным цветом, повернулся к стоящему рядом Желтому Камню.

— Начали!

Голову Желтого Камня тоже украшал убор, насчитывающий более сорока знаков воинских отличий. Он поднес к губам костяную свистульку, резкий свист был повторен свистульками других офицеров. По этой команде индейцы поворотили своих мустангов к выходу из долины.

Дождь в Лицо медленно поднял высоко вверх правую руку, затем быстро опустил ее вниз.

Воины издали могучий боевой клич дакотов:

— Хокка-хей! Хадре хадре сукоме сукоме! Кровь! Мы пришли за вашей кровью!

Сухая земля загремела под сотнями лошадиных копыт. Сразу было видно, что атакующие всадники принадлежат к элите дакотских воинов, над несущимися всадниками развевались перья почетных головных уборов. У многих воинов были воткнуты сзади в волосы у кого по нескольку, у кого по одному орлиному перу. Почти обнаженные тела были разрисованы белыми, зелеными и желтыми полосами. На солнце блестели наконечники пик. Большинство всадников были вооружены традиционными короткими луками, палицами, томагавками и ножами, но кое-кто располагал и огнестрельным оружием, добытым во время памятного боя с Феттерманом. Низко склонившись к лошадиной шее, они, как вихрь, мчались прямо на баррикаду из фургонов. Впереди всех неслись Дождь в Лицо, Желтый Камень, Ва ку'та, Длинное Копье, Красный Кедр, Железный Конь и Длинное Перо.

Окутанные тучей пыли, в бешеном полете приблизились индейские воины почти к самой баррикаде, но тут они внезапно повернули назад. Их встретил залп из карабинов. Индейцы, совершив небольшой круг, снова помчались прямо на баррикаду, пребывая в уверенности, что после залпа солдатам придется перезаряжать карабины через дуло, а это действие отнимало немало времени. Но, к немалому удивлению индейцев, на них немедленно обрушилась лавина пуль. Многие воины скатились с лошадей на землю.

Дождь в Лицо еще неоднократно описывал круги и вел атаку на баррикаду, однако стрельба из новых, заряжаемых с казенной части карабинов «спрингфилд» не прекращалась. Самые смелые воины подскакивали поближе к баррикаде и бросали в солдат копья. Во время такой рискованной вылазки был убит мустанг под Железным Конем, а сам он был ранен в бедро. Это заметили Желтый Камень и Ва ку'та и, хотя они уже начали отход из-под обстрела, сейчас они, не раздумывая, повернули назад. Почти слившись с лошадиной шеей, на полном скаку они приблизились к баррикаде, рядом с которой лежал раненый Железный Конь. Вокруг свистели пули, но они, не обращая внимания на смертельную опасность, подъехали к Железному Коню. Тот, увидя их, поднял руки. Проезжая мимо него с двух сторон, Желтый Камень и Ва ку'та на полном скаку схватили его за вытянутые руки и вывезли с поля боя.

Местность вокруг баррикады была усеяна телами убитых и раненых воинов, испускающими дух мустангами. Дождь в Лицо прекратил атаку и воины выбрались за пределы досягаемости пуль. Теперь они по одному, по двое пробирались к самой баррикаде, чтобы забрать раненых и погибших товарищей. Солдаты обычно снимали скальпы, калечили тела убитых врагов, поэтому воины совершали героические подвиги для того, чтобы обеспечить погибшим товарищам счастливую жизнь в стране Великого Духа. Солдаты без устали обстреливали врагов, хотя их безумная отвага вызывала восхищение.

Несколько пеших индейцев попробовали отвлечь внимание солдат от товарищей, уносящих погибших и раненых с поля боя. Укрывшись под обрывистым берегом ручья Биг Пайни, они начали обстреливать баррикаду. Выпущенные под определенным углом стрелы почти вертикально падали внутрь баррикады. Стреляли они и стрелами, к которым были привязаны горящие пучки травы. Огненные стрелы подожгли высохший на солнце навоз, лежащий в загоне. Ядовитый вонючий дым поднялся над баррикадой. Более храбрые воины выскочили из-за земляного укрытия. Прикрываясь большими щитами, они подбегали к баррикаде с западной стороны, бросали пики и томагавки. Особенно дерзок был один из воинов. Быстрый Буйвол. Прикрываясь огромным щитом из невыделанной бизоньей шкуры, он несколько раз подбегал к баррикаде и бросал пики. И каждый раз его действия сопровождались восхищенными выкриками индейцев, прячущихся под речным берегом. Говорили, что Быстрый Буйвол перед началом боя совершил какой-то необыкновенный, чудодейственный обряд, который должен был защитить его от пуль. Вот он и подбегал к баррикаде, уверенный, что ничего с ним не может произойти. Действительно, казалось, что пули избегают его.

Видя, что пример Быстрого Буйвола толкает к подвигам и других воинов, солдаты решили положить конец его выступлениям. Когда Быстрый Буйвол в очередной раз подбежал к баррикаде и на минутку отвел свой щит в бок, в него одновременно выстрелили сразу несколько солдат. И пробитый пулями насквозь Быстрый Буйвол мешком свалился на землю.

Стоя на холме в окружении вождей, Красное Облако все еще наблюдал за ходом боя. Видя, что кавалерийские атаки не приносят результатов, он устроил военный. совет. Вожди постановили пустить на баррикаду пеших воинов, и верховые гонцы помчались в долины к северу и северо-западу. Индейская же конница, понеся тяжелые потери, собралась вокруг холма, на вершине которого стоял Красное Облако в окружении вождей.

Бой на равнине прекратился, лишь укрывшиеся под берегом Биг Пайни индейцы по-прежнему обстреливали баррикаду. Через какое-то время с восточной и южной стороны баррикады появились индейцы. Они направлялись к баррикаде, издавая страшный боевой клич, потрясая в воздухе пиками и палицами. Те, что имели огнестрельное оружие, сразу же начали стрелять. Солдаты ответили им залпом из карабинов, однако индейцы не подходили слишком близко, казалось, что они лишь хотели сосредоточить на себе внимание солдат. Так оно, на самом деле и было, главный штурм должен был начаться с другой стороны.

На запад от равнины находилась долина, отстоящая от баррикады на расстояние двух выстрелов из лука. Оттуда стал раздаваться какой-то странный шум, как будто все ближе подлетал громадный пчелиный рой. Звук все усиливался, и вскоре уже можно было различить военную песнь, которую пели сотни воинов. Тут же они появились и на равнине. Сотни индейцев шли ощетинившимся пиками клином. Вел их сын сестры Красного Облака, на голове его возвышался великолепный убор из орлиных перьев. Обнаженные, раскрашенные в боевую раскраску воины пели военную песнь и выкрикивали:

— Хокка-хей! Хадре хадре сукоме сукоме!

Солдаты поняли, что это приближается их смерть. Сгрудившись на западной стороне баррикады, они принялись обстреливать колонну индейцев.

Идущий впереди всех племянник Красного Облака был прострелен сразу несколькими пулями. Много воинов пало на землю, однако шеренга марширующих индейцев не дрогнула, место павших тут же занимали другие. Двигающиеся клином воины неуклонно приближались к баррикаде.

То была минута, когда белые усомнились, что сумеют дальше обороняться. Многие из них проверили, не спала ли случайно петля из шнурка, надетая на большой палец правой ноги. Еще перед началом боя солдаты сняли ботинки, каждый связал вместе шнурки с обоих ботинков в один шнурок с петлями на обоих концах. Одну петлю они натянули на большой палец правой ноги. Солдаты предпочитали, если наступит критическая минута, сами покончить с жизнью, чем подвергнуться пыткам. Для этого они ставили приклад карабина на землю, вторая петля была надета на курок, а дуло было подсунуто под подбородок. Одно движение ноги, и мог раздаться самоубийственный выстрел.

Если бы вождь Красное Облако в эту действительно критическую для белых минуту приказал коннице атаковать с другой стороны баррикады, он, несомненно, выиграл бы бой, поскольку все солдаты, бывшие на баррикаде, отбивали в это время нападение пеших воинов, сомкнутым строем подходивших все ближе. Однако Красное Облако со своей свитой бездеятельно наблюдал за драматической атакой пеших воинов, в то время, как тут же у подножия холма, на котором он стоял, находились сотни индейских всадников, тоже лишь наблюдавших за атакой. Эти великолепные наездники с легкостью перетянули бы победную чашу весов на сторону индейцев, однако этого не случилось, приказ не был отдан. Вожди, одобрившие план, теперь терпеливо ждали результатов его выполнения. Вообще главной слабостью индейских вождей было их неумение приспосабливать тактику боя к складывающейся ситуации, им не хватало такой необходимой для руководителей гибкости.

А идущая клином колонна все таким же тесным строем все шла и шла к баррикаде. Паника стала охватывать солдат, таким необыкновенным ужасом веяло от этой вооруженной толпы обнаженных воинов. Солдаты поспешно заряжали карабины, обжигая руки о раскаленные стволы. Теперь уже они стреляли в краснокожих воинов с расстояния нескольких шагов. Когда отчаявшимся солдатам уже казалось, что тучи индейцев вот-вот ворвутся за баррикаду, дакоты сами не выдержали напряжения, единый до того строй рассыпался и воины побежали прочь от баррикады, от которой их отделяло всего несколько шагов.

Провал пешей атаки сломал волю индейцев к дальнейшей борьбе. Одни лишь воины, прятавшиеся под обрывистым берегом, еще продолжали обстреливать баррикаду, тогда как другие с еще большим, чем до того, усердием принялись уносить с поля боя раненых и убитых.

— Все, проиграли мы бой! — высказался Боятся Даже Его Лошадей.

— Да, бой мы проиграли, но война еще не кончилась, — возразил Красное Облако. — Мы ведь не знали, что белые солдаты получили новые карабины. Это-то и смешало наши ряды.

В это время к холму подъехала толпа всадников на взмыленных мустангах и Бешеный Конь резко осадил свою лошадь прямо перед вождями.

— Из форта подходит подкрепление с длинным ружьем! -воскликнул он.

— Пусть вожди выведут воинов в долины на северо-западе, — приказал Красное Облако.

Индейские отряды начали отступать, унося одновременно раненых и тела убитых. Вдалеке загромыхала гаубица. Вожди не спеша спустились с холма. Когда по броду на ручье Биг Пайни уходил последний индеец, на восточном краю долины появилась цепь солдат в синих мундирах.

Дакоты не препятствовали солдатам, когда они спешно сворачивали лагерь и возвращались в форт.

Тем вечером в индейских лагерях на реке Тонг не было слышно звуков барабанов, не исполнялись победные пляски. Звучали только жалобные причитания да проклятия белым людям. Вечером же собравшиеся в типи совета вожди в угрюмом молчании выслушали известия, пришедшие от вождя Две Луны. Посланные к форту Смит шайены завязали бой у ручья Уорриор87 с группой, состоящей из шестерки косарей и дюжины солдат. Укрывшись за баррикадой из толстых бревен, белые неожиданно оказали упорное сопротивление. Пешие и верховые атаки шайенов закончились неудачей, встреченные сильным огнем из новых карабинов «спрингфилд», дошедших и до форта Смит. Шайены убили троих и тяжело ранили нескольких солдат, но не смогли прорваться внутрь баррикады. Шайены кружились вокруг форта Смит, командир которого, полковник Брэдли, не позволял солдатам выходить за пределы палисада.

Вожди выслушали донесение, после чего заговорил Красное Облако:

— Значит, и там солдаты получили новые карабины! Что ж, раз мы потерпели поражение в двух боях, снова начнем дразнить солдат во всех трех фортах. И будем следить за тем, чтобы белые не могли пересекать долину реки Паудер. В конце концов мы победим.

На следующий день индейцы снова приступили к партизанским действиям.

Красное Облако не ошибался, когда говорил, что два поражения не могут повлиять на конечный результат войны. Еще два года дорога Боузмана оставалась недоступной для какого-либо сообщения. Правительство Соединенных Штатов начинало понимать, что индейцы выиграли войну.

В октябре дакоты были приглашены в Небраску на переговоры. Прибывшие на переговоры делегации оглала и брюле жаловались на то, что передвижения переселенцев по Орегонской дороге и дороге Боузмана делают невозможной охоту, а правительственные чиновники в ответ разворачивали перед ними несбыточные картины спокойной и богатой жизни в резервации. Переговоры не дали никаких результатов, дальнейшие были отложены до ноября. Однако в ноябре прибыл уже только один Быстрый Медведь88, вождь одной из групп брюле. Чиновники переехали в форт Ларами и оттуда прислали приглашение в долину реки Паудер для Красного Облака и других вождей. Вожди, однако, ответили, что очень заняты и не имеют времени на разговоры.

Красное Облако никак не спешил на переговоры, поскольку еще в октябре капитан Дэнди, квартирмейстер форта Филипа Керни, встретился на поляне рядом с фортом с Боятся Даже Его Лошадей, Дождем в Лицо и Двумя Лунами для того, чтобы обговорить условия ухода гарнизонов из всех трех фортов в долине реки Паудер.

Двадцать девятого апреля правительственная комиссия подписала в форте Ларами договор с вождями оглала, миньконью, брюле, джанктонаи, северных шайенов и арапахо. Индейцы согласились осесть в резервации, охватывающей территории нынешнего штата Южная Дакота на запад от реки Миссури. Индейцы обрели право охоты на бизонов к северу от Северной Платт и у реки Рипабликен.

Красное Облако вообще не прибыл на переговоры. Только когда форт Смит, форт Филипа Керни и форт Рено были покинуты солдатами и тут же сожжены индейцами, Красное Облако появился в форте Ларами, где шестого ноября 1868 года и подписал мирный договор. Правительство подтвердило, что долина реки Паудер навсегда принадлежит дакотам, появление там белых людей запрещено. Взамен вождь Красное Облако пообещал навсегда закопать военный топор и осесть в резервации.

XIX. БОЛЬШОЙ СОВЕТ ДАКОТОВ

Желтый Камень и Длинное Копье значительно опередили кочевую колонну вахпекутов. Не слезая с лошадей, они на ходу рассматривали отпечатавшиеся на земле следы. Хорошо были заметны следы лошадиных копыт и глубокие колеи, оставленные тяжело груженными волокушами, их становилось все больше. У них не оставалось сомнений, что в том же направлении двигалось немало больших групп индейцев.

Вахпекуты без всяких опасений шли по этим следам, ведь они находились в принадлежащей дакотам долине реки Паудер и прекрасно знали, кто именно кочевал тут до них. Время от времени рядом с протоптанной дорогой им встречались начертанные палочкой на гладкой песчаной поверхности рисунки, говорившие о том, что дакоты направляются к реке Литтл Бигхорн89 на ежегодный большой совет, на котором вожди всех групп вместе решали, чем будет заниматься весь их народ в следующем году. Вахпекуты тоже должны были участвовать в этой великой встрече дакотов.

После заключения мирного договора в 1868 году часть тетонов, шайенов и арапахо, следуя примеру вождя Красного Облака, осела в резервациях. Тем не менее, многие известные вожди не подписали договора и по-прежнему оставались в долине реки Паудер, где полностью пользовались плодами победы в войне. Так и получилось, что, в то время, как часть дакотов уже поселилась в резервациях, дакоты, живущие у реки Паудер, все еще кочевали вслед за стадами бизонов, охотились на разную дичь, выступали, как в старые добрые времена, в небольшие военные походы против кангитока и шошонов. На юге Великих равнин эти времена безвозвратно ушли в прошлое.

Вахпекуты под водительством Та-Тунка-Скаха и Желтого Камня тоже остались в долине реки Паудер. Не для того вырвались они из-под обременительного надзора белых в Миннесоте, чтобы после выигранной у Соединенных Штатов войны снова оказаться в резервации под подозрительным оком правительственного агента по делам индейцев.

Целых восемь лет индейцы, оставшиеся в долине реки Паудер, вели жизнь свободных людей, хотя и тогда уже хватало признаков того, что может вспыхнуть новая война с белыми. Долина реки Паудер и большая резервация дакотов в Южной Дакоте были пресловутым бельмом на глазу для белых колонистов, неудержимо рвущихся на запад. Когда индейцы принудили правительство отказаться от дороги Боузмана, белые приступили к строительству линии железной дороги, которая должна была соединить восток с золотоносной Монтаной и плодородным Орегоном. Растерявшиеся дакоты никак не могли протестовать против строительства, ведь восточный отрезок линии пролегал через Северную Дакоту, то есть за пределами резервации. До решительного сопротивления дошло лишь тогда, когда белые инженеры начали прокладывать западный отрезок железнодорожной линии. В Монтане железнодорожные рельсы предполагалось; проложить вдоль южного берега реки Йеллоустоун, а эта территория уже принадлежала дакотам. На созванном правительственными чиновниками совете индейцы коротко оповестили — нет!

Еще одним болезненным пунктом были Черные горы. В 1874 году военный разведывательный отряд тайно обследовал Черные горы и наткнулся там на месторождения золота90. Прослышав об этом открытии, на территорию резервации стали проникать искатели золота. Поначалу армия пробовала преградить им туда доступ, тем не менее уже вскоре в Черных горах очутились тысячи горнорабочих. Желая как-то узаконить это нарушение границ резервации, правительство Соединенных Штатов решило выкупить Черные горы. В агентство Красного Облака прибыли правительственные уполномоченные, где их чуть не убили возмущенные индейцы. Вождь Красное Облако потребовал шестьдесят миллионов долларов в выкуп за Черные горы. Напуганные суровой позицией индейцев, чиновники отбыли ни с чем.

Тогда правительство Соединенных Штатов решило прибегнуть к репрессиям. В ноябре 1875 года комиссар по делам индейцев отдал категорическое распоряжение о том, что до конца января все индейцы должны находиться в отведенных им резервациях. Это противоречило договору 1868 года, признающему долину реки Паудер землей дакотов, где они могли находиться без всяких ограничений. Поэтому к назначенному сроку в резервации появилась только одна небольшая группа индейцев. Правительство немедленно использовало это обстоятельство и постановило, что все индейцы, пребывающие за пределами резервации, находятся в состоянии войны.

В марте в долину реки Паудер направилась карательная экспедиция. Три колонны солдат должны были окружить и уничтожить воинственных индейцев. Одной из колонн командовал генерал Джордж Крук. В долине реки Паудер в то время как раз бушевала снежная буря. После нескольких дней безуспешных поисков Крук, наконец, наткнулся на лагерь шайенов вождя Две Луны, тот собирался перебираться в резервацию. Крук, не раздумывая, напал на шайенов, тем, однако, на помощь немедленно прибыли оглала под руководством молодого вождя Бешеного Коня. Жестокий бой растянулся на целый день, только к вечеру индейцы отступили в свои лагеря отдохнуть и что-то съесть.

Исход боя был неясен. Правда, Крук удержал за собой поле битвы, но его армия уже не была способна к дальнейшим военным действиям. Поэтому Крук вернулся на базу у реки Платт. И остальные колонны тоже, не добившись никаких успехов, вернулись на базу.

Весть о победе Бешеного Коня молнией облетела всю долину реки Паудер. Дакота и шайены уверили себя в том, что теперь-то уж они способны расправиться с любой высланной против них армией.

Вахпекуты тоже быстро узнали о поражении Крука. Закончив весеннюю охоту, они направлялись на ежегодный совет дакотов. Все с нетерпением ждали этой встречи, ведь там они увидят своих родственников, друзей и знакомых, и не только живущих у реки Паудер, но также и в резервациях. Во время совета вождей всех дакотов индейцы с Великих равнин делились друг с другом новостями, пировали, плясали, устраивали конные соревнования, соревнования по бегу, по борьбе, подвергали испытаниям свое мужество. То было время всеобщего мира и радости.

В течение ста пятидесяти лет дакоты неизменно проводили свой большой совет в Беар Батт, горной цепи на северо-восточных подступах к Черным горам, в местах, которые они почитали как священную страну духов. Но в прошлом году, когда совет собрался именно там, дакоты с возмущением убедились, что в священные Черные горы вторглись белые искатели золота. Юго-восточный ветер принес к Беар Батт отголоски шума, доносящегося из лагерей горнорабочих. Тем не менее, дакоты не напали на горняков, потому что во время ежегодного большого совета всегда провозглашали всеобщее перемирие, которое соблюдалось даже враждебными племенами. А тем временем белые все больше и больше внедрялись в Черные горы.

Под конец весны главный вождь хункпапов Татанка Йотанка, то есть Сидящий Бизон, прозванный белыми Ситтинг Булл, или Сидящим Быком, разослал гонцов ко всем группам дакотов, приглашая их на ежегодный большой совет у реки Литтл Бигхорн. Смена места традиционной встречи позволяла догадываться, что нынешний совет будет иметь особое значение для всего народа.

Вахпекуты делали быстрые переходы, спеша на встречу, радуясь, что вскоре, после всех охотничьих трудов, наконец-то увидят своих родных и знакомых. Особое нетерпение проявляли жены Желтого Камня, надеясь увидеть своих сыновей, Ва ку'та и Ва во ки'йя. Ва ку'та восемь лет назад взял в жены Поющую Воду, дочь Железного Коня, он часто подолгу находился в лагере хункпапов вместе со своим младшим братом. В начале весны братья направились в поход против шошонов и с той поры ни один из них не показался в лагере вахпекутов. Желтый Камень и его жены в нетерпении ожидали встречи с сыновьями. От берегов реки Литтл Бигхорн их отделял лишь один день дороги.

Желтый Камень никак не думал, что в пути им могут встретиться разведчики дакотов, ведь на время большого совета закапывали военный топор и провозглашали перемирие со всеми враждебными племенами. Тем не менее в тот день, вскоре после того, как они направились в путь, едущие впереди Желтый Камень и Длинное Копье услыхали лошадиный топот и вскоре на ближайшем холме показалась пара всадников-индейцев, несущихся один за другим.

Желтый Камень и Длинное Копье быстро добыли из колчанов луки и стрелы. Желтый Камень с тревогой оглянулся на виднеющуюся вдали кочевую колонну вахпекьюте.

— Хо! Это дакоты! — успокоил его Длинное Копье.

— Хо! Да ведь они возвращаются из военного похода, а как же перемирие? — возмутился Желтый Камень, увидя, что у одного из всадников лицо покрыто черной краской, что означало, что он добыл скальп. И совсем уж он был изумлен, когда узнал в подъезжающих, которые резко осадили своих лошадей, Ва ку'та и Ва во ки'йя. Ва во ки'йя и оказался этим обладателем скальпа.

Желтый Камень окинул сыновей быстрым взглядом, потом произнес суровым тоном:

— Наши законы велят соблюдать мир во время большого совета. Откуда же возвращаются мои сыновья? Разве перемирие не заключено?

— Здравствуй, отец! Перемирие заключено, все индейцы его соблюдают. Только белые насмехаются над нашими священными законами, снова выкопали военный топор против нас. По приказу вождя Сидящего Быка мы проводили разведку и наткнулись на солдат генерала Крука, раскинувшего лагерь у ручья Биг Пайни, неподалеку от того места, где раньше стоял форт Филипа Керни.