Золото Черных Гор (№3) - Последняя битва дакотов

Ва ку'та соскочил с лошади, пылающий взор его не отрывался от умирающего зверя. Топот копыт бизонов и лошадей, крики охотников постепенно затихали вдали, но юный Ва ку'та ничего не слышал и не видел, кроме первого добытого им бизона. Наконец он всунул лук в колчан, волна внутренней радости подымалась все выше. Уставясь в замутненные близкой смертью глаза бизонихи, он опустился на колени и дрожащим голосом проговорил:

— Благодарю тебя, о могучий бизон, что ты позволил именно моей стреле лишить тебя жизни. Я сделал это, потому что Великий Дух послал бизонов на Землю для того, чтобы они удовлетворяли все наши потребности. Белые люди прогнали нас с родимой земли, вахпекуты голодают и им нужны новые типи, чтобы летом защищать их от жары, а зимой — от холода. Мы молились Великому Духу, чтобы он привел стадо бизонов поближе к нашему лагерю, и Великий Дух услышал наши просьбы. Ты — первый добытый мною бизон, и с этой поры я буду охотиться самостоятельно и заботиться, чтобы мои близкие не знали голода. И чтобы это доказать, я не возьму себе ни единой частички твоего тела. Я оказываю тебе этим честь, а ты повтори это всем бизонам, чтобы они приходили на мою охотничью тропу.

Ва ку'та поднялся с колен и только теперь заметил стоящего рядом отца.. Желтый Камень не скрывал своей радости и гордости за сына. Его сын стал мужчиной!

Солнце стояло высоко в зените, охота подошла к концу. Прерия была усеяна убитыми бизонами, остатки стада скрылись в северо-западном направлении. В самое ближайшее время вахпекутам предстояло двинуться вслед за стадом, но пока они должны были обработать шкуры убитых бизонов и высушить мясо. Вдали уже виднелись женщины и дети, они спешили помочь мужчинам в тяжелой, но такой нужной для всех работе.

В ожидании женщин охотники собрались вокруг Желтого Камня и Ва ку'та. Рост числа охотников в группе вахпекутов — это было важное для всех событие. Потому они с удовольствием глядели на юного Ва ку'та. Шаман Ва хи'хи подошел к мертвому бизону, низко ему поклонился, а затем обратился к Ва ку'та:

— Вот ты и добыл первого бизона. Праздничный это день для тебя и для нас всех. С этого времени ты вошел в общество охотников. Никогда не забывай, что бизоны — это дар Великого Духа, и убивай их не больше, чем нужно.

— Я буду помнить, отец, — прошептал взволнованный Ва ку'та.

Желтый Камень вырезал у бизона язык и подал его сыну на пучке травы. Ва ку'та взял в руки лакомый кусок, встал с ним перед шаманом Ва хи'хи.

— Ты предсказал сегодня на рассвете, отец мой, что сегодня я добуду своего первого бизона, — произнес он. — Вот он — первый, и потому прими его от меня в подарок.

Вместе с охотниками Желтый Камень с Ва ку'та сняли с бизона шкуру. Ва ку'та подарил ее вдове вахпекута, погибшего во время переправы через Миссури. Затем приступили к разделке туши. С помощью ножа вырезали сплетения сухожилий, отделили крупные кости, печень, кишки, копыта и рога. Ва ку'та раздавал все, прежде всего старикам и вдовам, и следил при этом, чтобы, согласно обычаю племени, не подарить чего-нибудь тем, кто принадлежал к его семье.

Желтый Камень радовался в глубине души, глядя на поведение сына, юный охотник учился таким образом благородству, бескорыстию, необходимости помогать более слабым. Когда все было роздано, Желтый Камень объявил, что по случаю добычи сыном его первого бизона он, Желтый Камень, устраивает вечером пир.

Теперь охотники разбрелись по прерии и каждый из них приступил к разделке добытых им бизонов, а кто кого убил, можно было установить по оперению стрел, все они имели отличительные знаки. Подошли женщины с детьми, началась нелегкая работа. Охотники были совсем голодные, до начала охоты и военных походов они никогда не ели, поэтому кое-кто ел сырую печенку, другие ломали большие бедренные кости и высасывали из них костный мозг. Маленькие дети отрезали ножами кусочки нежного мяса вокруг челюстей и шеи бизонов и немедленно их съедали. Женщины нарезали мясо пластинами, вьючили их на лошадей, и отвозили в лагерь. Только там мясо резали на длинные, тонкие полоски и сушили. Бизоньи шкуры тоже перевезли в лагерь, чтобы их обработать.

Работа длилась до самого захода солнца, одни охотники отдыхали после тяжких трудов. Женам Желтого Камня пришлось особенно тяжко, им ведь еще надо было приготовить вечерний пир. По всему лагерю разносились запахи жареного мяса.

Только наступил вечер, как старейшины и воины-вахпекуты поспешили на пир. Они уселись широким кругом на шкурах, разложенных вокруг типи Желтого Камня. Каждый гость принес с собой деревянную миску и ложку.

Юный Ва ку'та в первый раз в жизни сидел среди взрослых мужчин. Он старался сохранить серьезный вид, хотя изнутри его распирала радость, ведь в тот вечер он был почетным гостем пира.

Когда собрались все приглашенные, жены Желтого Камня принесли котлы с вареным и жареным мясом, вареный язык и горячий костный мозг. Желтый Камень раздавал угощенье, а гости ели и время от времени передавали вкусные кусочки своим женам, сидевшим позади них на земле. Все, наконец, наелись досыта, а в знак того, что угощенье было вкусным, старательно вылизали свои миски.

Теперь мужчины уселись поудобнее, разожгли трубки. Согласно обычаю, Та-Тунка-Сках предложил, чтобы юный Ва ку'та рассказал всем собравшимся, как он добыл своего первого бизона. Ва ку'та встал у костра, немного дрожащим голосом повел свой рассказ. Его осыпали похвалами, особенно в том месте, когда он говорил, как во время атаки раненой бизонихи он чуть не упал с лошади. Желтый Камень и Длинное Копье, находившиеся во время охоты поблизости, чтобы в случае чего помочь Ва ку'та, подтвердили, что он держался очень храбро. И все охотники единогласно заявили, что принимают Ва ку'та в свои ряды.

В завершение пира не принадлежащие к семье Желтого Камня гости были им одарены лошадьми, бизоньими шкурами, ножами и разными вещами, добытыми во время восстания в Миннесоте.

XII. ВСТРЕЧА В ПРЕРИИ

Заканчивался 1864 год, однако днем еще не ощущались признаки приближающейся осени. Солнце пригревало с ясного неба, и только утра и вечера стали холоднее. Бизоны еще не собирались в большие стада, как всегда бывало перед тем, как им отправиться на юг в теплые края. Тем не менее, Та-Тунка-Сках, неизменно внимательно наблюдающий за всякими природными явлениями, держался мнения, что скоро настанет зима, и она обещает быть суровой. Старейшины племени вахпекутов постановили перезимовать в развилине Северной и Южной Платт, там по берегам росли хлопковые деревья и кустарник.

Группа вахпекутов двигалась на северо-восток к выбранной для зимовки местности. Поход тот не представлял трудностей ни для людей, ни для лошадей. Время от времени вахпекуты раскидывали ненадолго лагерь и устраивали, охоту на бизонов, те после летнего выпаса обросли жирком, а шкуры их покрылись мягким мехом, весьма подходящим для шитья теплых зимних одежд.

Далеко вперед была выслана группа разведчиков, они внимательно изучали окрестности, несмотря на то, что ехали по охотничьим угодьям шайенов, с которыми дакоты уже давненько закопали военный топор. Такая осторожность была вполне оправдана, в те стороны часто заезжали пауни, а также воины племени кангитока. Так что никак нельзя было терять бдительности, поскольку стада бизонов могли привлечь врагов.

Во главе разведчиков двигался Желтый Камень, за ним ехали гуськом Длинное Копье, Ловец Енотов, Орлиные Когти и юный Ва ку'та, которого отец стал обучать ремеслу воина. Желтый Камень придержал свою лошадь, поднял левую руку, чтобы все едущие за ним всадники тоже остановились. Какое-то время они молча прислушивались. Вдали раздавался глухой топот.

— С севера идет стадо бизонов, — предположил Ловец Енотов.

— Да, это бизоны, — подтвердил Желтый Камень. — Но почему они бегут? В это время дня им полагается щипать траву!

— Хо! Пусть только мои братья посмотрят! — воскликнул Длинное Копье. — Это от бизонов убегают антилопы!

Разведчики с интересом развернулись на северо-запад. С севера на юг быстрее ветра неслось стадо антилоп. Изящные животные совершали великолепные прыжки по прерии, как будто им грозила огромная опасность. Быстрые антилопы значительно опережали стадо бизонов, которые бежали вслед за ними, вздымая тучи пыли.

— Странно, антилопы и бизоны бегут в открытую сухую прерию из мест, где есть вода, — заметил Ловец Енотов.

— Видно, кто-то их вспугнул, — вставил Орлиные Когти.

— Надо проверить, кто это пугает животных, — отозвался Желтый Камень. — Ва ку'та! Сейчас же возвращайся к нашим и предупреди их, чтобы были настороже.

Юноша, не проронив ни слова, развернул мустанга, хлестнул его арканом и помчался на восток. Желтый Камень подал знак разведчикам и они направились на север. Вскоре антилопы и бизоны скрылись за южным горизонтом. Поднятые ими тучи пыли стали понемногу опадать.

— Хо! А ведь за бизонами никто не гонится! — удивился Орлиные Когти.

— Значит, не охотники их вспугнули, — произнес Желтый Камень. — Звери бежали с севера, а оттуда могли подойти кангитока. Возможно, они наткнулись на шайенов и теперь воюют с ними.

Разведчики поторопили коней, чтобы побыстрее въехать на широкую возвышенность, закрывающую северный горизонт. Вскоре они оказались там, перед ними раскинулась равнина. И здесь они осадили своих мустангов, пораженные неожиданным зрелищем.

По прерии ехали длинной шеренгой большие тяжелые фургоны, крытые белым полотном, натянутым на высокие дуги, что были укреплены по бокам фургонов. То были фургоны конестога и так называемые шхуны прерии64, их использовали белые колонисты для путешествий на Дикий Запад. В каждый фургон было впряжено по пять-шесть пар волов, мулов либо лошадей.

Разведчики вахпекутов в угрюмом молчании следили за продвижением обоза. Они не были удивлены, что белые люди передвигаются по местам постоянного жительства индейцев, что были» определены для них правительством Соединенных Штатов. Со времен захвата Техаса в 1845 году и открытия золота в Калифорнии в 1848 году десятки тысяч искателей золота, колонистов, торговцев и трапперов вторгались как в южную часть Великих Внутренних равнин, так и в северную. Одни двигались в Техас по дороге на Санта-Фе, другие, охваченные золотой лихорадкой либо привлеченные богатствами Орегона, странствовали по Калифорнийской и Орегонской дорогам. Правда, раньше колонисты отправлялись в опасное путешествие поодиночке либо малыми группами, состоящими всего из нескольких фургонов, теперь же они передвигались большими обозами, насчитывавшими сотню, даже две, фургонов65. Двигались они организованно, сильные, вооруженные, не обращая внимания на протесты индейцев. По этой причине руки разведчиков вахпекутов судорожно обхватили рукояти палиц и ножей.

— Проклятые заросшие рты и здесь нас преследуют! — гневно проговорил Орлиные Когти.

— Мало им, что выгнали нас из родимой Миннесоты! — добавил Длинное Копье.

— Верно, много чего хорошего везут они в своих фургонах, — заметил Ловец Енотов. — Мы еще не закопали военного топора!

Глаза Желтого Камня грозно блеснули, но через минуту он произнес:

— Слишком их много!

Обоз тем временем удалялся на северо-запад, в сторону реки. Во главе его ехали вооруженные следопыты и проводники. По обеим сторонам длинной колонны фургонов тоже можно было заметить вооруженных мужчин. В конце двигалось большое стадо коров. Вскоре выяснилось, что обоз вели опытные, предусмотрительные люди, поскольку, едва следопыты заметили на вершине возвышенности нескольких индейцев верхом, как фургоны, не прекращая передвижения, стали образовывать четыре каре. Вслед за этим каре сформировались в квадратный военный порядок, и в середину его загнали стадо. И лишь создав такую огромную защитную позицию, обоз остановился.

— Они нас заметили! — воскликнул Длинное Копье.

— У них опытный проводник, — одобрительно заметил Желтый Камень.

— Что будем делать? — спросил Ловец Енотов.

— Раз они нас заметили, подождем? Посмотрим, что они будут делать, — решил Желтый Камень.

В эту минуту из-за баррикады фургонов выехали двое белых всадников. Не спеша приближались они к возвышенности, подымая вверх в знак приветствия правые руки, и остановились в нескольких шагах от вахпекутов.

Лица у индейцев стали как каменные, и только глаза внимательно оглядывали пришельцев. Оба белых были одеты в кожаные куртки, отделанные по плечам и на рукавах бахромой, во фланелевые рубашки и в голубые джинсы, любимую одежду людей с равнин, джинсы были заправлены в высокие ботинки. На головах у них были широкополые фетровые шляпы, на шее повязаны банданы, разноцветные платки, которые, если подымалась пыль, защищали нижнюю часть лица и нос.

Белые оказались хорошо вооруженными. Пояса с револьверами, за брючные ремни заткнуты ножи. С правой стороны седла свисала длинная кобура, из нее высовывался приклад карабина. Индейцы охватили все это одним взглядом и в молчании ждали. Один из белых обратился к ним на языке жестов:

— Мы приветствуем красных братьев!

Желтый Камень медленно поднял вверх руку в знак приветствия, однако на лице его не дрогнул ни единый мускул.

— Приглашаем наших красных братьев на кружку кофе и трубку, — снова начал белый по-английски, подкрепляя свои слова жестами.

Желтый Камень, как будто не слыша приглашения, ответил на ломаном английском, тоже помогая себе жестами:

— Белые люди передвигаются по охотничьим землям индейцев и вспугнули бизонов, на которых мы охотились.

Белые обменялись понимающими взглядами, и один из них произнес:

— Мы не охотились на бизонов, они сами убежали, увидев нас. Нам известно, что мы находимся на охотничьих территориях дакотов, и поэтому дадим красным братьям подарки, чтобы возместить ущерб. Пусть красные братья поедут с нами к фургонам.

Второй белый все это время внимательно вглядывался в Желтого Камня, и, наконец, обратился К нему:

— Не узнаешь меня, Желтый Камень?

Желтый Камень вздрогнул, услышав свое имя, вперился взглядом в лицо белого и только теперь узнал его. То был офицер из форта Риджли. До восстания Желтый Камень частенько бывал в форте, а офицер приезжал в агентство санти дакотов.

— Хо! Капитан Кертис! — воскликнул Желтый Камень. -Одежда у тебя другая. Значит, синие, мундиры сопровождают обоз.

Кертис, рассмеявшись, возразил:

— Ошибаешься, Желтый Камень! Я попросту ушел из армии. После восстания в Миннесоте мне пришлось долго залечивать раны, полученные от твоих братьев санти дакотов. Помнишь нападение на форт Риджли? Ты тоже был там, только по другую сторону баррикад, но я на тебя не сержусь. У индейцев своя правда, а у белых — своя. Военный топор разрешил спор, а я бросил службу в армии. Сейчас вожу обозы белых на Дикий Запад, в Орегон. Подъезжайте к нашим фургонам, мы дадим вам отступного.

— Хо! Мы давно знакомы друг с другом, поэтому подъедем к фургонам белых людей, — решил Желтый Камень.

Другие разведчики не вмешивались в разговор, теперь же по знаку Желтого Камня они двинулись вслед за ним в сторону обоза, все еще стоящего в оборонном порядке. Вскоре они уже находились рядом с фургонами. Здесь оба белых спешились, индейцы тоже соскочили с мустангов, после чего вошли вслед за Кертисом внутрь. Толпа мужчин, женщин и детей боязливо окружила индейцев, большинство колонистов впервые встретилась с кочевниками Великих равнин. Их возбуждение еще возросло, когда Кертис объявил им, что это — санти дакоты из Миннесоты, а Желтый Камень — один из вождей кровавого восстания. Среди участников похода не оказалось выходцев из Миннесоты, и поэтому все без всякой ненависти, а даже с восхищением воззрились на полуобнаженных молчаливых воинов.

По приказу Кертиса расстелили на земле попоны, Кертис пригласил индейцев садиться и сам уселся напротив них в окружении проводников.

На лицах Желтого Камня и его товарищей по-прежнему сохранялось каменное выражение, и только глаза их бросали незаметные, любопытствующие взгляды. Они сразу же определили, что в обозе, кроме колонистов, находятся еще и торговцы. Принадлежащие им фургоны нетрудно было отличить от фургонов конестога, они были похожи на громадные, высокие, деревянные сундуки, покрытые сверху плотно прилегающим белым полотном. В эти тяжело нагруженные экипажи, обычно называемые «фрахтами», бывало, впрягали и до десяти пар мулов. При виде того, что в обозе в качестве тягловых животных преобладают мулы, индейцы испытали немалое разочарование, поскольку мулы для них были далеко не так притягательны, как кони. Разведчики также подсчитали, что в обозе находится более сорока белых мужчин и раза в два больше женщин и детей. Кроме белых, были еще там негры — погонщики мулов. В толпе белых лишь несколько мужчин производили впечатление людей, хорошо знакомых с суровыми условиями жизни «на Великих равнинах, это угадывалось по их манере одеваться по индейскому обычаю, что было весьма практично. Остальные, вероятно, впервые совершали такое путешествие.

Кертис хорошо был знаком с обычаями индейцев, а потому не спешил начать беседу. Он предпочитал, чтобы они как следует подсчитали количество колонистов, разглядели, как хорошо они вооружены, это должно было охладить желание ссоры, если таковое имелось. Действительно, как явная сила обоза, так и преобладание мулов и волов говорили в пользу белых. Прежде всего индейцы были падки на коней, те в их кочевой жизни играли необычайно большую роль.

Пока индейские разведчики приглядывались к белым пришельцам, Кертис подозвал нескольких человек и повел с ними приглушенный разговор. Те покивали головами в знак согласия и тут же удалились к своим фургонам. Только тогда Кертис обратился к индейцам:

— Я сообщил моим белым братьям, что мы находимся на охотничьих территориях красных братьев. Мы рады принимать у себя воинов могучих дакотов. Я сказал им также, что мы, сами того не желая, спугнули стадо бизонов, на которых собирались охотиться наши красные братья. Мы все выражаем сожаление по этому поводу и хотели бы возместить ущерб. Мои белые братья сейчас принесут ценные подарки. А взамен мы просим у наших красных братьев позволения обозу пройти по земле дакотов.

Индейцы обожали длинные, цветистые речи, а потому сосредоточенно выслушали Кертиса. Когда тот умолк, Желтый Камень, выждав с минуту, промолвил:

— Белый Отец из Вашингтона, подписывая договоры с индейцами, всегда обозначает на говорящей бумаге, что они будут обязывать белых и индейцев до тех пор, пока трава растет и реки текут. Несколько лет назад Белый Отец определил Индейскую территорию, она существует только для индейцев. И вот опять вооруженные белые люди сначала вторгаются силой на Индейскую территорию, спугивают и убивают дичь, уничтожают деревья, а потом просят у индейских воинов позволения пройти.

Орлиные Когти, нахмурив брови, добавил:

— Белые люди всегда так поступают. Сначала забирают то, что им понравится, а потом зовут индейцев на переговоры и подписание договоров. У белых людей два языка, санти дакоты хорошо это на себе почувствовали.

Кертис выслушал эти отповеди и, когда индейцы умолкли, ответил:

— Много справедливого заключено в словах моих красных братьев. Многие белые протестуют против насилия, совершаемого по отношению к индейцам. Мы тоже не желаем вам ничего плохого. Я со своими товарищами хочу только одного — спокойно добраться до Орегона. Если бы мы были птицами, то перелетели бы по воздуху, чтобы не беспокоить красных братьев, дакотов. Однако Великий Дух не даровал нам крыльев, и потому мы вынуждены передвигаться по земле. Мы вознаградим красных братьев за согласие подарками. Мои братья их уже несут!

Белые трапперы разложили на земле перед индейцами несколько штук хлопчатобумажных узорчатых тканей, коробочки со стеклянными бусами для украшения одежды, иголки, нитки, несколько одеял, топоры, табак, сахар, а торговцы добавили от себя три ружья, бочонок пороха, олово и устройство для отливки пуль. Сверх того, каждый из пятерки индейских разведчиков получил по ножу и трубке, а также по кисету с табаком.

Лица санти дакотов прояснились при виде этих ценных подарков. Женщины принесли кувшин с холодным кофе и бисквиты, мужчины достали трубки и табак. Белые торговцы настойчиво поглядывали на Желтого Камня и шепотом о чем-то переговаривались, пока, наконец, один из них не подошел к Желтому Камню и не заговорил:

— Раз мы подружились, так теперь можно и поторговать.

— Нам нечего продавать, — возразил Желтый Камень, удивленный таким предложением.

— Достаточно будет какого-нибудь пустяка в память о нашей встрече, — ответил торговец. — Вот, могу купить хотя бы твоё ожерелье!

Говоря так, он указал рукой на золотой амулет, висящий на шее Желтого Камня.

Глаза Желтого Камня блеснули обидой. Амулет был для него святыней, ведь он получил его от своего деда, Шамана Красного Пса, когда тот давал ему его первое имя, и он носил его с тех пор не снимая. По словам шамана, колдовской желтый камень был заклят духами ненавистью к белым. С тех пор от одного вида колдовского камня белых людей охватывала безумная алчность, толкающая их на все, вплоть до преступления. Желтый Камень никогда не расставался со своим амулетом, ненависть к белым перешла из камня в его сердце. Но сейчас ему пришло в голову, что это чары, заключенные в желтом камне, подтолкнули торговца сделать предложение, поэтому он укротил свой гнев и спокойно ответил:

— Ожерелье это колдовское и не продается.

— Так, может, ты хоть скажешь, откуда ты взял этот камень? — настаивал купец, не смущаясь отказом.

В эту минуту к ним подошел второй торговец, достал из кармана плоскую бутылку и подал ее Желтому Камню со словами:

— Выпей огненной воды, красный брат, и тогда легче вспомнишь, где можно найти такие колдовские камешки!

Видя все это, Кертис гневно нахмурил брови. Он не одобрял подпаивания индейцев, те очень поддавались действию алкоголя, а под его влиянием становились невменяемыми. Тем не менее, не в его силах было запретить торговцам угощать индейцев водкой. Правда, постановление о взаимоотношениях с индейцами 1834 года запрещало продажу спиртного индейцам, однако само правительство много лет назад нарушило положение о том, что этот край принадлежит одним индейцам66. Так кто же мог запретить торговцам торговать с индейцами?

А тем временем алкоголь приносил большие доходы. Много лет торговцы тайно проникали в Край Индейцев, приучая их к питью огненной воды. Незнакомые до этого со спиртным, индейцы быстро напивались и торговцы, используя это обстоятельство, разбавляли речной водой самую дешевую водку, а, чтобы придать соответственную крепость, добавляли в нее красный перец, сок жевательного табака и патоку. После всех этих манипуляций водка становилась едва ли не ядом. Индейцы быстро привыкали к пьянству, а бойкие торговцы пользовались этим, платя квартой водки за обработанную бизонью шкуру.

Тем не менее, на этот раз жаждущих обладания золотом торговцев постигло разочарование. Желтый Камень, Длинное Копье и Орлиные Когти принадлежали к членам «Сломанных Стрел», а тех обязывала строгая дисциплина. Еще в резервации они боролись с пьянством, ширящимся среди санти дакотов, отдавая себе отчет, какие пагубные последствия несет за собой употребление спиртного. Это ведь пьяницы провоцировали ссоры и кровавые стычки, насиловали среди бела дня, даже не скрываясь. Женщины под действием алкоголя плакали, причитали, забрасывали детей и мужей. Пьяных рвало, а потом они» валялись в собственной блевотине. Следствиями потребления спиртного были утрата здоровья, упадок морали и нищета.

К удовольствию Кертиса, опасавшегося непредсказуемых последствий угощения огненной водой, Желтый Камень с отвращением оттолкнул руку, протягивающую ему фляжку, и произнес:

— Огненная вода глушит разум. Белый человек хочет напоить индейца, чтобы завладеть колдовским желтым камнем. Ничего из этого не выйдет! Хочешь торговать? Хорошо, можем поторговаться. Давай пять коротких ружей, пояса и боеприпасы.

— Ты хочешь получить целых пять кольтов67 с поясами и амуницией за один амулет? — оскорбился торговец.

— Я же сказал, что амулет не продается! Но я дам тебе два желтых камня за пять коротких ружей, — ответил Желтый Камень, меря возбужденных торговцев презрительным взглядом. У него ведь было несколько золотых самородков, которые он случайно нашел в ручье, когда был в Черных горах. Для него это были лишь колдовские желтые камни. Но разве это не была самая сильная месть духов алчным белым людям, что за колдовское золото они отдавали индейцам, вопреки самим себе, скорострельное оружие?

— Ты в самом деле хочешь заплатить золотом? — лихорадочно спрашивал торговец.

— Принеси короткие ружья, и убедишься, -ответил Желтый Камень.

Купцы в волнении побежали к своим фургонам, а Кертис обратился к Желтому Камню:

— Я рад, что ты отказался пить огненную воду. По старой дружбе скажу тебе, что огненная вода несет много бед.

— Тем не менее, белые люди спаивают индейцев, — с горечью возразил Желтый Камень.

— Не все белые люди плохие и не все желают индейцам зла, — ответил Кертис. — И чтобы доказать это, скажу еще, что Желтому Камню не следует показывать белым людям золотого ожерелья. Ему это грозит большой опасностью.

— Желтому Камню об этом известно, но совет твой дружественный, — признал Желтый Камень и мимолетно улыбнулся, утратив на секунду каменное выражение лица.

Колонисты с тревогой поглядывали на торговцев, несущих кольты и боеприпасы, большинство из них не поняло сути торга, ведшегося на ломаном английском с помощью языка жестов. Желтый Камень тем временем с видом знатока осматривал кольты, демонстрируя, что это оружие ему знакомо. Затем он проверил коробку с патронами и только тогда отвязал мешочек, привязанный к поясу набедренной повязки. Он вынул из него два немаленьких самородка и подал их торговцу со словами:

— Вот твое золото, которого ты так желаешь. Ты хочешь иметь золото, а санти дакота необходимо оружие. Посмотрим, что кому больше пригодится.

Говоря это, он дал знак своим людям, чтобы они забрали предложенный колонистами выкуп.

— Слушай, краснокожий, скажи, где ты нашел золото, и мы сделаем тебя богатым человеком, — воскликнул торговец, не отводя жадного взгляда от мешочка, висящего на поясе индейца.

— Тебе этого не понять, белый человек, мне дали его духи, — ответил Желтый Камень и, повернувшись к Кертису, прибавил:

— Жаль, что ты ушел из синих мундиров, мало там порядочных людей. А теперь отправляйся в дорогу! Обозу, который ты ведешь, с нашей стороны ничего не грозит.

XIII. БРАТЬЯ ШАЙЕНЫ

Желтый Камень сидел у костра и мастерил лук из клена. Сбоку присели оба его сына, Ва ку'та и младший, Ва во ки'йя. Новое оружие предназначалось для младшего, он этой весной должен был впервые в жизни участвовать в охоте на бизонов. Мальчишки не отрывали взгляда от рук отца, создание лука, который никогда бы не подвел своего владельца, было немалым искусством и отнимало много времени. Желтый Камень гордился своими сыновьями и каждую свободную минуту посвящал их воспитанию. Жизнь на Великих равнинах требовала немалого уменья и знаний о природных явлениях. Была она и весьма небезопасна. Вахпекутам приходилось жить в постоянном напряжении, чтобы противостоять врагам и добывать пропитание.

Стоял немного хмурый, облачный ноябрьский вечер. На дворе завывал северный ветер, суля приход близзарда, снежной бури. Однако в типи у очага было тихо и уютно. Время от времени Желтый Камень отрывался от работы и поглядывал на своих жен. Он любил прислушиваться к их несерьезным препирательствам. Щедрая Рука и Большой Разговор шили теплые рубашки для мальчиков и при случае расхваливали шила, иголки и нитки, полученные Желтым Камнем в виде отступного от колонистов. Самая младшая из Жен, Скалистый Цветок, мастерила новые мокасины и восхищалась стеклянными бусинками, которыми она их украшала.

Желтый Камень, ловя ухом болтовню жен, нахмурился, когда услышал, как они расхваливают вещи, полученные от белых людей. С легкой грустью вспоминал он о художественно выполненных мокасинах, украшенных колючками дикобраза, которые когда-то мастерили индейцы. Что ж, те времена уже принадлежали прошлому. Теперь вахпекуты использовали кресало для разжигания огня, готовили пищу в металлических котелках. Кое-кто уже предпочитал мягкие одеяла бизоньим шкурам, которые все труднее было добыть, а женщины гонялись за платьями, сшитыми из ярких тканей, поставляемых белыми торговцами. Жены Желтого Камня охотно носили платья, полученные из добычи, захваченной во время боев в Миннесоте. Более того, в глубине души и сам Желтый Камень признавал, что Скалистому Цветку они очень даже к лицу.

Так он мысленно осуждал жен, но затем незаметно усмехнулся. А сам он разве не расплатился золотом за короткие ружья белых людей? Он бросил взгляд на стойку с оружием. Посреди пик, колчанов с луками и палиц стояло ружье, висели на поясах два кольта. Желтый Камень, как и большинство индейцев, предпочитал неуклюжему, заряжаемому через дуло ружью лук. Выстрел из ружья с его грохотом и дымом немедленно выдавал местоположение стрелка, а повторное его заряжение было таким долгим и хлопотным делом. В то же самое время опытный лучник мог выстрелить двенадцать и даже больше стрел, не обнаруживая своего укрытия. Револьвер — это другое дело. Обладание шестью пулями, которые можно было выстрелить одну за другой, давало большое преимущество, особенно в ближнем бою. К тому же, в отличие от лука, револьверы прекрасно стреляли даже при большой влажности. По всем этим соображениям Желтый Камень был рад приобретению кольтов. Один из них он взял себе, второй подарил Ва ку'та, а остальные разделил между Длинным Копьем, Ловцом Енотов и Орлиными Когтями, которые вместе с ним участвовали во встрече с обозом.