Тайна 'Тускароры'

      - Суда выловят поодиночке военные моряки... Теперь, после уничтожения головки, это будет нетрудно.
      - Допустим, что часть выловят. Но часть останется... И, если сохранился хоть кто-нибудь из верхушки или если найдется способный человек из их среднего звена, который трезво оценит обстановку, через несколько лет все надо будет начинать сначала. Беспорядок в нашем почтенном мире способствует возникновению таких вот злокачественных опухолей на цивилизации. Раньше это шло из лесов, потом из трущоб в больших городах, теперь остались океаны... Океаны еще доставят людям нашей профессии немало хлопот, Гаспар. Придется нам надевать скафандры и лезть на дно...
      - Нам и на суше дела хватает...
      - Да, но мой приятель профессор Шекли и его коллеги хотят подарить человечеству океаны. Пока они соберутся сделать это, все гангстеры попрячутся на дне... А там, говорят, совсем темно. Предстоит масса работы, Гаспар. Видишь, что мог натворить один Сати Сару...
      - Какая все-таки жалость, что мы не сумели заполучить его живьем.
      - Или хотя бы узнать содержание их последней беседы...
      - Змеи, генерал... Из-за них наши парни не смогли приблизиться незаметно. Ведь мы не знали точно, где они соберутся...
      - Не оправдывайся, Гаспар. Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что где-то мы дали маху... Но где?.. Может быть, следовало организовать подслушивание, а брать их при выходе...
      - Там такой лабиринт, что рисковать было нельзя. Они, наверное, выходили бы иными ходами, чем входили. Там, без сомнения, есть и потайные выходы...
      - Впрочем, теперь рассуждать поздно... Дело сделано.
      - И сделано неплохо... Микропередатчик, найденный у Лоттера, все-таки сослужил службу.
      - Благодаря парням в Париже... Докопались-таки, почему в нем отсутствовал блок питания. Работает на электрической энергии живого организма. Со смертью владельца выходит из строя. Как тогда в Касабланке... Впрочем, и без этой передачи, перехваченной в Париже, мы уже были на верном пути...
      - Да, генерал, несмотря на все ошибки и просчеты, мы победили. Итог в нашу пользу.
      - По итогам - все чересчур хорошо. Для нас с тобой, пожалуй, было бы лучше, если бы половина "вождей" сбежала. Скандал получился бы не таким грандиозным...
      Зазвонил телефон на столе. Молуано взял трубку. Выслушав сообщение, он сказал:
      - Везите их сюда, в штаб оперативной группы. Неважно, кем они себя называют. Мы должны будем допросить их. Передать посольству всегда успеете.
      Положив трубку, Молуано покачал головой и задумался.
      - С некоторых пор удачи просто преследуют нас, - сказал он, разводя руками. - Звонили из Сингараджи на острове Бали. Пограничная охрана задержала лодку с двумя русскими. Они уверяют, что бежали с какой-то подводной базы пиратов на рифах Кангеан... Это в северной части моря Бали. Пробыли в плену у пиратов около года. Одного зовут Савченко, фамилию другого не разобрал... Если правда - вот и новая нить, на отсутствие которой вы только что сетовали, генерал.
      - Это ужасно, - очень серьезно сказал Колли, - ужасно, когда удачи начинают преследовать обыкновенных людей. Ведь мы с тобой, Молуано, обыкновенные люди, не правда ли? Эта удача, как дух, которого неосторожно выпустили из бутылки... По правде говоря, нам сейчас совсем ни к чему все эти их подводные базы. Не дай бог, на одной из баз окажется какая-нибудь картотека, а в ней фамилии людей покрупнее тех, кого придавило сегодня ночью. Ты говоришь - Савченко... Если мне не изменяет моя старая память, так звали одного из русских, исчезнувшего прошлым летом с советской глубоководной станции. Газеты много писали об этом случае. Обвиняли кальмаров, потом какой-то живой студень. А нить, значит, тянется все туда же... И зачем только мне дали генерала! Придется теперь обшаривать эти чертовы рифы Кангеан, чтоб их акулы слопали...
      Колли позвонил и сказал вошедшему адъютанту:
      - Свяжите меня с контр-адмиралом Риччи. Шестая оперативная эскадра. Они болтаются сейчас где-то в Яванском море. Надо будет потолковать со стариком Риччи. Может, его заинтересуют рифы... Ни минуты покоя последние дни. И все ты виноват, Молуано, хитрец провансальский! Сидел бы спокойно в своей Касабланке. Так нет, понадобилось ему выяснять, почему начинают разговаривать покойники. Вот и узнали. А дальше что?..
      Тайна "Тускароры" остается...
      События последней недели остались в памяти Волина разрозненными кадрами какого-то то замедленного, то бешено ускоряющегося кинофильма. Полет из Ленинграда в Хабаровск... Никогда еще часы, проведенные в самолете, не казались Волину такими томительными и долгими. Во время полета он пытался работать и не смог. Слова и фразы тянулись, как клейкая паутина, и перо падало из рук. А где-то глубоко, словно пойманная птица, билась единственная мысль: "Марина... Что с ней?.. Неужели и она?.." Листки с начатой статьей остались чистыми... Кодоров, сидя рядом, молча глядел в окно.
      В хабаровском аэропорту их встретила группа военных моряков. Курильск не принимал из-за урагана. Решили лететь сначала на Сахалин. Пока готовили самолет, Волин бесцельно бродил по огромному полупустому аэровокзалу. Залы были похожи на гигантские аквариумы, поставленные один на другой. За стеклянными стенами темнели бетонные ленты взлетных полос. Контуры самолетов расплывались в сумрачной сетке вечернего дождя. Свежих газет в киосках не было. По радио передавали объявления и музыку.
      В Южно-Сахалинске приземлились в полночь. Здесь пришлось ждать до утра. Утром Волин связался по радио с "Тускаророй". Там все было в порядке. Наблюдатели находились внизу. Дымов с Брайтоном ушли на подводной лодке "Малютка" в пролив Буссоль. "Выполнять гравиметрические и магнитные наблюдения на дне", - как сказал радист "Тускароры". Волин поинтересовался, не было ли еще каких-нибудь важных сообщений. В ответ прозвучало лаконичное "нет".
      Днем перелетели на Симушир. Не заезжая на "Тускарору", сразу же пересели на вертолет. Через час вертолет опустился на палубу "Жемчужины" - плавучей научной базы Камчатского филиала. Тут уже были профессор Лухтанцев, Кошкин и даже Анкудинов, прилетевший минувшей ночью. "Жемчужина" дрейфовала над наиболее глубокой частью Курильской впадины, в том районе, где бомбы накрыли неизвестный подводный аппарат, пытавшийся проникнуть к "Тускароре".
      Потом было несколько дней безуспешных поисков... На глубину уходили батискафы и телевизионные камеры; невидимые щупальца радаров и магнитных приборов исследовали дно глубочайшей расселины Тихого океана. Кодоров наносил все данные на цветную карту, напоминавшую карту морских сражений. И это действительно было сражение: сражение с глубиной и тайной, которую она поглотила. Анкудинов без конца допекал адмирала ядовитыми замечаниями. Кодоров изящно парировал. У адмирала было веское подтверждение его концепции: тело человека в поврежденном скафандре, выброшенное на поверхность после взрывов глубинных бомб. Голова и лицо, деформированные чудовищным давлением на глубине, были в таком состоянии, что почти не оставалось надежд на восстановление первоначального облика. Специалисты анатомы, прибывшие на "Жемчужину" из Академии медицинских наук, уже несколько дней решали сложнейшую задачу.
      - Это все равно, что пытаться угадать форму фарфоровой статуэтки после того, как она побывала под пневматическим молотом, - заявил Анкудинов, поднявшись на палубу из лаборатории, где работали анатомы.
      На третий день прибыл глубинный батискаф, доставленный транспортным самолетом из южной части Индийского океана. Кошкин, осмотрев аппарат, категорически заявил, что на одиннадцать с половиной километров в нем сейчас погружаться нельзя.
      - За восемь поручусь. На девять еще готов спуститься сам. Больше нельзя... Нужна проверка всех узлов под давлением. Это месяц во Владивостоке или в Петропавловске...
      Волин, выслушав доводы Кошкина, согласился и запретил использовать аппарат для погружения на самое дно Курильской впадины.
      Произошла легкая стычка с Кодоровым. Адмирал сам обследовал батискаф и объявил, что берет на себя ответственность: лично погрузится в батискафе.
      Волин решительно покачал головой:
      - Как глава океанологической службы запрещаю вам это. Если считаете, что спуск на максимальную глубину не очень рискован, спущусь я. Но только я и никто больше.
      Адмирал вынужден был сдаться. А поиски с поверхности и со средних глубин по-прежнему были бесплодными. Всякого рода "подозрительные" предметы на склонах и на дне Курильской впадины при более детальном обследовании, чрезвычайно затрудненном глубиной и волнением океана, оказывались остовами давно погибших кораблей, почти занесенными песком и илом.
      - Ну еще бы, - ворчал Анкудинов. - Несколько лет назад американцы ухитрились потерять в Средиземном море водородную бомбу. Дело было у берегов Испании, там глубины поменьше. И то искали несколько месяцев... А вы хотите тут найти. Да еще в течение нескольких дней. Это все равно, что искать ощупью в темную ночь маковое зернышко в песчаном бархане...
      - За эти годы кое-что изменилось, - возразил Лухтанцев. - А еще годиков через пять эта задача вообще не представит трудности. Сядем в вездеход и поедем...
      - Верно, со временем многое меняется, - прищурился Анкудинов. - Вот и вы, Николай Аристархович, иначе рассуждать стали... чем полгода назад...
      А между тем международная обстановка продолжала накаляться... Диверсия на Санта-Крус, обстоятельства которой американцы все еще выясняли, стала поводом для развертывания антисоветской кампании, начатой американской прессой и радио. Реплики ряда американских газет и вопли радиостанций были подхвачены в других странах. По вечерам, разбирая газеты, Кодоров только покачивал головой...
      Судьба Марины и остальных советских океанологов, уехавших в Соединенные Штаты, все еще оставалась неясной. На телеграмму, отправленную Волиным с борта "Жемчужины", Марина не ответила. Значит, в Лос-Анджелесе ее уже не было. Значит, она успела уехать на Санта-Крус?.. Значит?.. Дальше мысли Волина начинали путаться. Он попросил Лухтанцева запросить официально через Петропавловск по дипломатическим каналам. Но ответа пока не было. Дипломаты вынуждены были сейчас заниматься вопросами более серьезными, чем судьба одного человека...
      На пятый день вечером радист сообщил, что лидер американских "бешеных", выступая по радио, потребовал разрыва дипломатических отношений с Советским Союзом. Одновременно Кодоров получил "молнию" из Москвы с предложением срочно доложить о результатах поисков.
      - Надо было в самом начале дать информацию об атаке на "Тускарору", заявил Анкудинов. - Это охладило бы кое-кого за океаном...
      - Но ведь по существу атаки не было, - возразил Волин. - О чем было сообщать?.. Что наши пограничники утопили какого-то нарушителя границы... Но мы не знаем даже, кого...
      - Правильно сделали, что утопили. Другого выхода не было. Но об этом следовало сообщить... В конце концов, есть этот неизвестный. Можно было устроить пресс-конференцию. Продемонстрировать скафандр, даже само тело, предметы, которые с ним были...
      - Скафандр неизвестно чей. На нем нет никаких клейм, ничего, что давало бы возможность судить о месте изготовления, - покачал головой Кодоров. - И при этом человеке не оказалось абсолютно ничего. Ничего, кроме перстня с черным камнем на пальце. При таком материале пресс-конференция могла дать отрицательный эффект. Нам нужен хотя бы один обломок самого подводного аппарата...
      - Кусайте теперь локти, - проворчал Анкудинов. - Надо было его топить как раз в Курильской впадине!..
      - А вы не язвите, Иван Иванович, - вздохнул адмирал. - Лучше посоветуйте, что еще можно сделать.
      - Посоветую... Только не смейтесь... Попросить нырнуть моих дельфинов.
      - А ведь это мысль, - подскочил Кодеров, - но насколько надежен у вас с ними контакт?
      - С одним, которого зовут Кэ, контакт очень надежен. Но Кэ в океанариуме в Сухуми.
      - Привезем на самолете.
      - На "Тускароре" есть несколько местных - охотских, но с ними у меня еще не все получается... Впрочем, они пожалуй, поймут, что от них надо... Но...
      - Но? - повторил Кодоров.
      - Они поймут, конечно, - тихо сказал старый биолог, - и попробуют выполнить мою просьбу... Ведь мы с ними большие друзья... Но они могут и не возвратиться оттуда. Вспомните об обитателях Курильской впадины... Мы уже знаем кое-что о скоплениях активной плазмы. А что там таится еще? Мои дельфины могут нырять очень глубоко, но... они боятся больших глубин. Там они практически безоружны. Это все равно, что послать ныряльщика без скафандра... Если бы, конечно, он мог нырять, как дельфин.
      - И все-таки надо попробовать, - покачал головой Кодоров. - Сейчас на карту поставлено очень многое... Я не хочу утверждать, что дело может дойти до войны, государственные деятели даже в Америке стали более осторожными за последние десять лет, но совместные работы по освоению океанических глубин сейчас поставлены под угрозу срыва. Те, кто нанесли удар по Санта-Крус, знали, что делают... Я со дня на день жду, что американский ученый, который сейчас работает на "Тускароре", заявит о своем отъезде. Ведь не случайно, что в этой газетной шумихе не слышно предостерегающих голосов американских океанологов. Они, конечно, не с "бешеными", но они молчат...
      - Нет, я верю в Шекли, - твердо сказал Волин, - в Рея Шекли и его коллег. Они молчат потому, что им сейчас не до разговоров... Но они не отступят. Мы будем вместе вести работы на больших глубинах, вот увидите. И мы поможем им восстановить станцию Санта-Крус. Океаны, когда их дно будет освоено, останутся международными...
      - Ладно, - махнул рукой Анкудинов. - Давайте мне катер. Поплыву на "Тускарору"... Попробуем начать с этими, а если не получится, привезем из Сухуми Кэ... Поплыву сейчас же. Кстати узнаю, как там настроение у Тома Брайтона...
      - И узнайте, не было ли мне писем или телеграмм из Штатов, - попросил Волин. - Из Штатов, от... Шекли.
      - С вами поедет Ким, - сказал, вставая, Кодоров. - Он поможет переправить дельфинов.
      Когда катер, увозивший Анкудинова, отвалил от трапа "Жемчужины", Волин остался на палубе. Опершись о борт, он долго стоял, погруженный в свои мысли...
      Давно растаял в ночной мгле быстрый катерок и исчез след, оставленный им на темной воде. Ущербная луна проглядывала сквозь бледные облака, освещала большой белый корабль, покачиваемый тяжелой зыбью. Невдалеке виднелись силуэты военных судов. Они лежали в дрейфе вокруг "Жемчужины", словно почетный эскорт... "
      Мы пойдем вперед, - думал Волин. - Пойдем вперед, несмотря ни на что... Это лишь одно из препятствий на пути. Они были раньше и будут еще... Препятствия и даже жертвы. Те, кто понял это, останутся с нами... И мы пойдем все вместе к той цели, которую поставили себе. У каждого из нас свои недостатки и слабости... У меня - свои, у Дымова - свои.. Надо только уметь разглядеть в человеке самое главное, ту ниточку, которая связывает его с другими. И если это его труд, работа, которую он любит, и без которой не может жить, значит, все в порядке. Люди еще долго будут такими, какие они есть. Они будут работать и ошибаться и даже падать иногда, споткнувшись о препятствие. Несмотря на мнение Анкудинова, Дымов останется на "Тускароре" и Розанов вернется сюда. Надо обязательно разыскать его, когда окончится этот аврал...
      И тайны "Тускароры" мы разгадаем. Если не сейчас, не сразу, то чуть позднее. Кошкин уже уехал с батискафом в Петропавловск. Через месяц он возвратится и... А через два месяца сюда, на континентальный склон островной Курильской гряды, спустятся первые донные вездеходы. Начнется великое наступление на глубины океана. Надо будет пригласить Шекли..."
      А Шекли появился раньше, и без приглашения... Утром в каюту Волина постучали. Вошел Кодоров. Впервые в жизни Волин видел адмирала несколько обескураженным. Растерянно помаргивая, Кодоров протянул листок бумаги. Это была радиограмма, только что принятая на "Жемчужине". "
      Возвращаюсь. Везу дельфинов и Шекли. На "Тускароре" полный порядок. С приветом Анкудинов".
      - До чего неладно получилось, - покачал головой адмирал, когда Волин вернул ему радиограмму. - Черт бы побрал этого Ивана Ивановича. Мы проводим, по существу, закрытую операцию, а он тащит сюда Шекли... И откуда только он его взял на мою голову...
      - А вы представляете, что означает приезд Шекли именно сейчас? - спросил Волин.
      - Это-то я представляю, - задумчиво сказал адмирал. - Вот только не могу представить, чем это обернется для меня лично.
      - Однако не принять его на "Жемчужине" мы не можем.
      - Теперь уже нет...
      Катер подошел к "Жемчужине" в полдень. Зыбь почти улеглась. Ярко светило солнце, и Волин еще издали разглядел Шекли, который стоял возле правого борта между Анкудиновым и Кимом. Увидев Волина, Шекли сорвал с головы кожаную кепку и принялся размахивать ею.
      Спустили парадный трап, и через несколько минут Шекли был уже на палубе "Жемчужины".
      - Дорогой коллега, - торжественно начал он, пожимая руки Волина, - кое-кто в моей стране потерял голову после несчастья на Санта-Крус. Поэтому я решил, что должен поехать к вам и все объяснить. Наши океанологи и наш президент знают, как обстоит дело. Никто из океанологов Штатив не причастен к грязной провокации газетчиков... Я никогда не был дипломатом, но президент поручил мне передать это и в Москве. Только я решил по пути остановиться в Хабаровске и сначала увидеть вас. И сказать все вам. Уважаемый профессор Анкудинов рассказал мне, что случилось тут... Примите поздравления, что вы избежали несчастья, которое постигло нас. Мы уже начали восстановление Санта-Крус, и ваши товарищи сами вызвались помогать. Они все здоровы и шлют вам привет... Я вам привез письмо.
      - Благодарю вас, благодарю... - начал Волин. Голос его дрогнул и прервался.
      - О нет, - перебил Шекли, - это мы будем вас благодарить, что вы прислали к нам таких ученых, как доктор Марина Богданова и ее коллеги... О-о, они уже так помогли нам в трудный момент... Это называется высшая солидарность, да!
      Шекли умолк и сурово огляделся, словно ожидая возражений, но никто не возражал.
      - О'кэй, - объявил он. - Я еще хотел сказать, что восстановление Санта-Крус не задержит наших совместных работ в центральной части океана. Мы, как надеюсь, и вы, начнем их в срок.
      - Мы, разумеется, тоже, - подтвердил Волин.
      - С чего мы теперь начнем? - спросил Шекли.
      - Разумеется, с легкого завтрака, - сказал Кодоров. - Прошу всех в кают-компанию.
      Завтрак уже подходил к концу, когда Кодорова вызвали в радиорубку. Извинившись, адмирал покинул кают-компанию. Вслед за ним поднялся из-за стола и Анкудинов, заявивший, что ему надо проведать своих дельфинов.
      Шекли, чуть захмелевший после рюмки "столичной", громко восторгался проектом Анкудинова использовать дельфинов в качестве разведчиков.
      - О, они станут союзниками и помощниками при исследовании дна, - говорил старый океанолог. - Это, конечно, первый опыт, а потом... Кстати, - продолжал Шекли, наклоняясь к самому уху Волина, - мой приятель генерал Колли, этот старый хитрец, помните его, подтвердил мои опасения... Там, - Шекли указал пальцем вниз, - там, на дне, кто-то давно занимается плохими делами. Это они нанесли удар по Санта-Крус. Сейчас генерал Колли ловит этих голубчиков не то в Индонезии, не то на Филиппинах... И та моя таинственная золотая рупия, которую я вам показывал, она оказалась нитью... Понимаете? Я сам отдал ее генералу, и он сказал, что теперь обязательно поймает кого надо и очистит дно... для нас... Смешно, не правда ли... Выходит, мы с вами все-таки опаздываем, коллега. Интересно, кто это мог опередить нас?
      Вошел Кодоров, чем-то явно взволнованный.
      - Поразительные известия, - сказал он. - Из Москвы только что сообщили, что Савченко и Северинов живы. Они сейчас находятся в одном из консульств в Индонезии. Почти год они пробыли в плену у подводных пиратов, и на днях им удалось бежать. Но самое удивительное, что эти пираты не похитили их с "Тускароры", а спасли, когда на них напала активная плазма... Кажется, с вами, Роберт Юрьевич, чуть не повторилось то, что произошло с Севериновым и Савченко. И еще: только что в Джакарте состоялась пресс-конференция... Говорилось о разгроме и уничтожении большой группы, которая возглавляла международный пиратский ганг. Теперь многое прояснится...
      - Какой удивительный день, - задумчиво сказал Волин. - Счастливый и удивительный. Даже не верится... Наши товарищи живы и вернутся к нам...
      - Позвольте, так что же все-таки произошло здесь неделю назад? придирчиво спросил Лухтанцев. - По-моему, еще далеко не все ясно. Кого же мы, собственно, ищем?
      - Я думаю, что отсюда нити потянутся тоже на Филиппины и в Индонезию, к тем тайным базам, на одной из которых целый год пробыли Северинов и Савченко, - заметил Кодоров. - Вот, кстати, анатомы только что передали мне рисунок реставрированный облик человека, который находился в скафандре. Этот человек похож на индонезийца...
      - Подождите, - воскликнул Шекли, - подождите-ка... Кажется, я узнаю... Ну конечно - это доктор Тунг... Как!.. Он?.. Неужели он мог?..
      - Действительно, еще далеко не все ясно, - сказал Волин. - Все это обрывки какой-то еще одной тайны. Я всегда думал, что загадка "Тускароры" связана не только с морскими чудовищами или с диверсантами и пиратами. Здесь была видна еще одна рука. Рука ученого. Но как совместить все это с ограблением судов, гигантским гангом?.. Тайна пока остается. И она похоронена в глубинах океана. Одна из множества тайн, которые нам предстоит раскрыть...