Тайна 'Тускароры'

      Мисико снова открыла медальон. Блестящий кубик безмолвствовал. Некоторое время она ждала, глядя на освещенный луной океан... Где-то там, во тьме этих пучин, теперь могила ее отца. Возможно, она даже не узнает никогда, что произошло этой ночью. Авария это или смерть в бою? Она сжала тонкими пальцами медальон, но аппарат продолжал безмолвствовать. Теперь так будет всегда... Теперь только она, Мисико, сможет оживлять молчаливые медальоны, которые носят на груди несколько человек - всего несколько человек, среди целой армии, составляющей "братство"... А впрочем, нет... Есть еще этот принц - Исамбай... Что связывало его с отцом? Почему отец так доверял ему?.. И это последнее предупреждение?..
      Мисико осторожно извлекла аппарат из медальона, передвинула регулятор на самый малый радиус действия и, наклонившись над аппаратом, негромко сказала:
      - Внимание, Тоти, внимание... Мне необходимо тебя видеть сейчас же. Ты слышишь?..
      Она умолкла и стала ждать. Это была первая проба... И Мисико про себя загадала: если он сейчас отзовется, удача будет сопутствовать ей на том новом пути, который ждал ее.
      Тоти услышал и отозвался... Желтая искра вспыхнула на экране аппарата. Вспыхнула, погасла и снова вспыхнула. Тоти ждал приказания.
      Мисико вздохнула тихонько:
      - Приходи сейчас же в парк, Тоти. Я буду внизу у бассейна...
      Она набросила шелковый халат, расшитый золотыми драконами и, бесшумно отворив балконную дверь, спустилась в темный сад.
      - Мне надоело тут, - капризно сказала Мисико за утренним кофе. - Уедем отсюда...
      Фремль глянул поверх газеты, которую просматривал.
      - Нам некуда торопиться, - пробормотал он равнодушно и снова углубился в чтение.
      - Но я хочу, - начала Мисико.
      - О, это интересно, - прервал он, опуская газету. - Послушай, что пишут: "Большая авария на американской глубоководной станции Санта-Крус. Станция разрушена... Ее восстановление потребует нескольких лет. Компетентные специалисты считают, что имела место диверсия. Патрульные суда видели неизвестную подводную лодку у берегов Калифорнии. Взрыв на Санта-Крус - дело рук коммунистов..." Видишь, дорогая, я был прав: они передерутся сами, стараясь опередить друг друга в развертывании глубоководных исследований... Все эти разговоры о сотрудничестве - блеф... Напрасно шеф беспокоился... Надо было переждать... И как только дело дойдет до большой войны между Америкой и коммунистами, тут мы...
      Фремль усмехнулся и стукнул ребром ладони по столу. Зазвенели чашки.
      - Я хочу в Токио, - сказала Мисико, надув розовые губки, - уедем сегодня же... Я уже узнавала: самолет в Мексико-Сити улетает в полдень. Ночью мы могли бы быть в Токио.
      - Ты, кажется, сошла с ума, - удивленно проворчал Фремль. - Какой еще Токио? Шеф велел мне сидеть тут и ждать его приказа... Я теперь убежден: этот шельмец Исамбай врал. Шеф просто хотел убрать меня оттуда в опасный момент... И подставил под удар Исамбая - вместо меня... Шеф, конечно, пронюхал кое-что об операции, которую готовили эти ослы из Интерпола. Мы с тобой вовремя удрали из Сингапура. Задержись я на день - и меня арестовали бы, как Исамбая... Сейчас у меня меньше чем когда-либо желания ослушаться шефа даже в самой малости. Нет, мы будем сидеть тут и ждать, пока шеф не позовет. И что говорить, тут неплохо отдыхается...
      - Арест Исамбая был кратковременным, - заметила Мисико.
      - Ах вот как! Ты, оказывается, знаешь... Интересно... Ну и ничего удивительного. Исамбай был там свежим человеком. Ему легче было выкрутиться. Со мной могло быть хуже...
      - Разумеется, - резко сказала Мисико. - С вами? могло быть гораздо хуже, но по другой причине. Вы, кажется, забыли об одной истории... О старинной матарамской рупии, которая все-таки заставила кое-кого призадуматься... Пустяк, правда? Всего-навсего золотая монетка, а как дорого она обошлась "братству"...
      - Ого, - протянул Фремль. - Это уже слишком, девочка... Ты тоже начинаешь забывать, кто я... и кто ты... И еще об одном ты забыла: много знать вредно... вредно для здоровья. А ну-ка, марш к себе и подумай хорошенько о моих словах.
      - Фи, господин Фремль, - прищурилась Мисико, не тронувшись с места, - а я склонна была считать вас джентльменом. В определенных границах, конечно... Так не разговаривают с дамами. Какая жалость, что в ваши годы вы не стали умнее и... проницательнее...
      - Что такое?..
      - Подумайте о моих словах... Да, я знаю много... А о вас - все, или почти все... В том числе - историю одиннадцатой рупии... Ведь вопреки строжайшему приказу шефа вы сохранили не десять, а одиннадцать золотых монет из клада, поднятого с глубин моря Бали. И одну рупию у вас украли. Дальше началась ложь... Первой жертвой этой лжи пал Лоттер. Вы приказали мне убить его, не подозревая, что монеты еще находятся при нем. Не так ли? Ведь если бы Лоттер продал часть монет, раскрытие тайны одиннадцатой рупии уже не угрожало бы вам. Все можно было бы свалить на Бруно. Вы не знали, что шеф отменил приказ и запретил реализовать монеты в Штатах. И я узнала об этом слишком поздно. Если бы не люди Исамбая, в руки агентов Интерпола попало бы доказательство, что мы, - Мисико подчеркнула слово "мы", - мы стали хозяевами больших глубин. Тогда в Касабланке Исамбай спас одну из величайших тайн "братства" и вас, Фремль... Но тайну спас ненадолго. Она уже раскрыта, по-видимому, благодаря одиннадцатой рупии - той, что у вас украли. Тогда в Касабланке вы, возможно, рассчитывали принести в жертву и меня...
      Фремль отшатнулся, сделал рукой протестующий жест.
      - Возможно, - жестко повторила Мисико, - но я не настаиваю на своем предположении, хотя спаслась исключительно благодаря Тоти. Даю вам десять минут на размышление... И, пожалуйста, не воображайте, что я собираюсь шантажировать вас или сошла с ума... Могли ли бы, хотели бы вы служить мне так же безоговорочно и преданно, как... Ну, например, как вы служили до сих пор шефу? Впрочем, нет, не так, а лучше?
      - Может быть, я сплю? - пробормотал Фремль. - Или кто-то из нас все-таки сошел с ума?
      - Ни то, ни другое, - отрезала Мисико. - У вас десять минут на трезвое размышление. Но, предупреждаю, Тоти следит за каждым вашим движением, и мне не хотелось бы... Вы понимаете, конечно...
      - Тоти? Здесь?..
      - Очевидно. Не может же он следить за вами из Сингапура. Через десять минут жду ответа. Если откажетесь, можете оставаться тут и ничто не будет вам угрожать, если будете вести себя благоразумно. Если согласитесь... Ну, а если согласитесь, ночью мы будем в Токио.
      Мисико поднялась из-за стола. Несколько мгновений Фремль глядел на нее, закусив губы. Потом он тоже встал.
      - Слушайте, - сказал он. - Слушайте, Мисико... Я еще не знаю, что произошло ночью, если действительно что-то произошло. Но мне не надо десяти минут... Мне нечего решать. "Братство" давно распалось бы, если бы его солдаты колебались в такие минуты... Вероятно, это западня, но я не могу сказать ничего иного, чем то, что вы услышите. Я - солдат. Я остаюсь с шефом. С ним я связан, понимаете, только с ним... Никуда не поеду... И вас не отпущу, если только не окажется, что... что дело выглядит иначе, чем я до сих пор предполагал... И скорее убью вас, хотя вы единственное, что у меня еще осталось, но...
      Он умолк и покачал головой.
      - А ведь, пожалуй, вы нашли единственный правильный ход в этой забавной игре, - задумчиво сказала Мисико. - Понимаете, единственный, Фремль... Или вы, впервые в жизни, говорили искренне, и тогда я могу рассчитывать на вас? Как бы там ни было, пока мы союзники. Смотрите сюда...
      Мисико подняла руку. На ее указательном пальце блеснуло кольцо с черным камнем.
      - Вы, конечно, знаете, что это такое, - продолжала она. - Это перстень последнего султана Матарама, символ высшей власти "братства". Этих перстней было изготовлено три... Хотя, может быть... теперь их осталось только два... Когда-то этот символ объединял жителей Явы в борьбе против европейских захватчиков. Сейчас он приобрел несколько иной смысл... Но время течет и... идеалы меняются... Вы идете со мной, Фремль?..
      - Да, конечно, - прошептал он, - значит, вы...
      - Тсс, - сказала она, коснувшись пальцами его губ, - не надо об этом...
      - Но шеф? Неужели он ошибался? Вначале он сам приказал продать коллекционерам десять монет балийского клада. Каждая стоила безумно дорого...
      - Слишком дорого, Фремль. Наверно, это была его первая ошибка... Однако он вовремя спохватился. Понял, что монеты могут навести на след... Ни одна из десяти не была продана. И если бы не оказалось одиннадцатой... Если бы не было одиннадцатой, он, возможно, не совершил бы минувшей ночью второй ошибки... Своей последней ошибки, Фремль...
      Они собрались на Большой совет в подземельях пещерного храма у подножия вулкана Лаву. В окрестностях Суракарты уже вторую неделю шли весенние религиозные празднества, и фигуры буддийских монахов, закутанные в широкие плащи с капюшонами, ни у кого не вызывали особого любопытства. Туристы, спустившиеся перед заходом солнца с конической вершины Лаву, видели, как монахи один за другим неторопливо исчезают в развалинах храма.
      Отделившись незаметно от группы туристов, Мисико, Фремль и Тоти более часа ждали, притаившись среди развалин.
      Когда стемнело, к развалинам бесшумно подъехала закрытая легковая машина. Из нее вышел невысокий коренастый человек в коричневом плаще с капюшоном. Оглядевшись, он тоже скрылся в лабиринте полуразрушенных стен.
      - Это, конечно, Исамбай, - сказала Мисико. - Все в сборе... пора...
      - Их должно быть пятнадцать? - спросил Фремль.
      - Если все соберутся, да.
      - Они собрались все, - подтвердил Тоти, помогая Мисико надеть коричневый плащ.
      - Ну вот, теперь и мы, как они, - сказала Мисико, когда Фремль надел такой же плащ и поднял капюшон. - Веди, Тоти.
      - Я проведу вас потайным ходом, - шепнул малаец. - Этот ход знал только шеф. Вы все услышите и увидите сквозь отверстие в стене... Я буду наверху.
      - Помни, Тоти, ты будешь следить за каждым его движением и как только скажу: "Вы осуждены мной, принц"...
      - Да, госпожа, исполню все...
      - Вы не боитесь, Фремль?
      - Только за вас. Убежден, что весь спектакль можно разыграть без вашего участия.
      - Вы их плохо знаете... Кроме того, главную партию разыгрываем мы с принцем...
      Они долго шли совершенно темными переходами вслед за Тоти. Иногда над головой появлялись звезды, но потом их снова окутывал непроглядный мрак. Фремль не мог понять, как Тоти и Мисико ориентируются в полнейшей темноте. Тоти ни разу не включил фонарь, который держал в руках. Мягкая обувь скрадывала звуки шагов. Вокруг царила тишина. Лишь изредка под ногами слышался какой-то странный шорох, и тогда Тоти начинал тихонько посвистывать.
      - Зачем он? - шепотом спросил Фремль у Мисико.
      - Тсс... это кобры. Их тут множество... Он их успокаивает...
      Фремль оцепенел от ужаса и почувствовал, что не в состоянии больше сделать ни шагу.
      Мисико подтолкнула его вперед.
      - Не бойтесь, - сказал Тоти. - Вас не тронут, даже если наступите. Подошвы ваших сандалий натерты особым соком. Его запах сразу парализует гадов.
      - Восхитительное место, не правда ли, - шепнула Мисико. - Но зато гарантия, что непосвященный не проникнет... Эти старые подземелья доступны только нам...
      - Быть может, хотя я не убежден... И все равно - дурацкий средневековый фарс.
      - Мы пришли, - сказал Тоти. - Они собрались тут, за стеной...
      Фремль услышал голоса. Вслед за Мисико он поднялся по нескольким ступеням и сквозь узкую щель в кладке увидел "зал собраний" - круглое помещение с высоким куполообразным сводом. Фантастический каменный орнамент покрывал стены. В нем причудливо переплетались растения, змеи, обнаженные женские тела, уродливые маски чудовищ. Несколько факелов, укрепленных в каменной вязи орнамента, освещало зал неровным, колеблющимся светом. В стенах темнели отверстия низких коридоров, расходящихся во все стороны по радиусам.
      Посреди зала на упавших колоннах, некогда подпиравших свод, сидели фигуры в темных плащах, с надвинутыми на лица капюшонами. Некоторые негромко переговаривались. До Фремля доносились обрывки фраз на немецком, испанском, японском языках.
      - Их тут четырнадцать, - шепнул Тоти. - Принца еще нет... Вот рычаг, госпожа. Если нажать, плита отойдет в сторону и откроет ход в зал.
      - Поняла... Иди наверх, Тоти...
      Малаец молча поклонился и исчез. Фремль и Мисико остались вдвоем. Фремль нащупал под плащом в кармане куртки рукоятку револьвера; проверил, сможет ли быстро выхватить его; дослал пулю в ствол и спустил предохранитель.
      Мисико молча следила за собравшимися.
      - Здесь особая акустика, - шепнула она. - Слышно их, но совсем не слышно нас. Этот храм и дворец построены очень давно: за много столетий до того, как власть на Яве перешла к султанам Матарама. В этом круглом зале заседал совет, а отсюда султан следил за своими визирями...
      - О чем они говорят? - спросил Фремль.
      - О пустяках... Они не должны разговаривать, чтобы не узнать случайно друг друга. Открыть лицо имеет право только шеф... или его преемник. А эти - совет "братства" - не должны знать друг друга. Шеф знает всех, но каждый из них знает только шефа. Принц решился на страшную дерзость, собрав их тут... Всего в третий раз они собираются вместе. Они могут не признать его власти... Могут не поверить...
      - Кто они?
      - Я узнала по голосу только одного... Вот тот, крайний слева... Это Сакудзава...
      - Сакудзава? Глава крупнейшей судостроительной фирмы Японии?
      - Он... Остальных не могу пока узнать, хотя знаю всех... Все они - большие боссы деловых и политических кругов. Отец знал, на кого опереться...
      - Тсс... Исамбай!..
      - Ну что же, послушаем, - сказала Мисико, положив руку на рычаг механизма потайной двери.
      Исамбай остановился перед собравшимися и резким движением откинул капюшон.
      По залу пробежал ропот удивления.
      - Что это означает? - сурово спросил один из членов Совета. - Кто вы? Мы собрались разговаривать не с вами...
      - Нет, со мной. Я тот, чью верховную власть вам предстоит утвердить. Шеф погиб, пал, как солдат в бою. Я был вторым после него. Поэтому собрал вас... Теперь мне надлежит стать первым. Вот знак власти и преемственности, некогда врученный шефом...
      Исамбай протянул вперед руку с перстнем. Потом снял перстень и передал его ближайшему из членов Совета. Тот внимательно оглядел знак на камне и передал соседу. Через несколько минут, пройдя по рукам всех присутствующих, перстень возвратился к Исамбаю.
      - Есть ли вопросы ко мне? - спросил Исамбай, надев перстень на палец.
      - Да, - послышался голос, - верна ли весть о гибели шефа?.. Подобные известия доходили до нас и прежде, но не соответствовали истине...
      - На этот раз, к сожалению, верна. Ровно неделю назад шеф передал сигнал Большой тревоги с "Тайфуна". Он успел сообщить, что "Тайфун" разрушается глубинными бомбами. Его последние слова были обращены ко мне. Затем связь прервалась на полуслове... "Тайфун" находился в это время на глубине нескольких километров.
      - Это было во время нападения на Санта-Крус?
      - Нет. Операцию против Санта-Крус провел я. Как вы знаете, она удалась блестяще...
      Снова послышался ропот удивления.
      Исамбай гордо выпрямился.
      - Я воспользовался обычной подводной лодкой и проскользнул незамеченным. А "Тайфун", который считался неуязвимым, попал в ловушку, расставленную русскими... Сейчас у нас нет второго такого корабля, как "Тайфун", соединяющего в себе быстроходную подводную лодку и донный вездеход. Но мы построим его... И скоро...
      - Сейчас нам нужны новые корабли для эксплуатационных работ на дне, послышался чей-то голос. - Поиски затонувших судов идут крайне медленно... Еще ни один из крупных кладов не удалось обнаружить... Все, что добыто за последний год, не оправдывает расходов.
      - Но разве к вам не текут доходы из других источников? - усмехнулся Исамбай. - Если сосчитать общий доход...
      - Общий доход мог быть большим. А "другие источники" с каждым годом становятся все менее надежными и безопасными. Множество людей пострадало после взрыва на "Анкри" и арестов в Сингапуре.
      - Это надо отнести на счет шефа, нашего возлюбленного бывшего шефа, перебил Исамбай, - но о покойниках не говорят плохо... Обещаю вам в ближайшие годы утроить доходы "братства". Но предупреждаю... Мы останемся не только разведчиками сокровищ, но и воинами... Иначе не сохраним за собой глубин океанов, а значит, и не добьемся власти... над миром. А за смерть шефа и его товарищей нанесем ответный удар. Беру это на себя. Когда вы вручите мне верховную власть...
      - Если мы вручим ее вам, - твердо сказал кто-то, - мы потребуем и ограничений. Наступательные операции, типа "Санта-Крус" и подобных ей, должны предварительно согласовываться с нами или хотя бы с половиной членов Совета. Пора перестать базировать политику на авантюрах... Мы представляем собой большую силу; из этого в первую очередь следует исходить.
      - Правильно...
      - Нужны ограничения...
      - Нас ставят перед совершившимися фактами...
      - Можно подумать, что мы только банда гангстеров!
      - Шеф допустил несколько грубейших ошибок, и их не избежать в дальнейшем, если вся полнота власти будет сосредоточена в одних руках... Пора переходить к более современным методам руководства.
      - Правильно!
      - Консультации не представят труда, если сделать связь при помощи микропередатчиков двухсторонней. А мы только получаем указания свыше...
      - Верно, нужна постоянная двухсторонняя связь с теми, кто возглавит все...
      Исамбай поднял руку, требуя тишины:
      - Внимание, джентльмены! Не кричите так!.. Можно подумать, что вы в парламенте... Вы требуете реформ. Может быть, это и справедливо. Но реформы осуществляются не сразу... Мы вернемся к этому разговору чуть позже: через несколько месяцев. Ведь никто не помешает нам собраться еще раз с готовыми предложениями. Пока мы были сильны именно своей организацией, основы которой заложил шеф, да пошлет ему аллах вечное блаженство... Нельзя рубить с плеча, изменяя то, что составляет нашу силу. Если вы признаете меня новым вождем, я готов сегодня же согласовать с вами ближайшие шаги, а о реформах поговорим при следующей встрече. Наша организация такова, что мы не можем существовать друг без друга...
      - Пора покончить и с этим средневековым маскарадом, - заметил кто-то. - Он смешон. Мы все прекрасно знаем, кто здесь собрался. Зачем играть в переодевание? Мы достаточно сильны, чтобы позволить себе собираться в одном из лучших отелей Джакарты, Манилы или Токио, или даже в Лос-Анджелесе, черт побери.
      - Согласен обсудить и это, - поклонился Исамбай.
      - В таком случае, к делу. Расскажите о себе и будем решать.
      - Я работал с шефом около тридцати лет. Был ныряльщиком на добыче жемчуга, потом водолазом, капитаном эксплуатационного донного вездехода. Золото, которое текло в ваши сейфы, проходило сначала через мои руки там, во тьме морских пучин... Потом я возглавлял тайную полицию "братства"...
      Фигуры в плащах и капюшонах попятились.
      - Вам не обязательно знать, как звали меня раньше, - продолжал Исамбай после короткого молчания. - Хотя я мог бы гордиться своим именем. Теперь это уже неважно... Теперь меня зовут Исамбаем. Это имя кое-кто из вас тоже слышал. Но вы должны будете забыть его после того, как я стану шефом... Если среди вас нет никого, кто претендовал бы на верховную власть в "братстве", вручите ее мне. Я кончил. Решайте... Но помните о тайной полиции "братства". Она - залог высшей справедливости...
      Наступила тишина. Фигуры в плащах и капюшонах молчали.
      - Решайте, - повторил Исамбай. - Или кто-то из присутствующих считает себя претендентом? Пусть говорит... Есть такой?
      - Есть, - послышался звонкий голос.
      Бесшумно скользнула в сторону одна из плит каменной кладки, и в открывшемся проходе появились две фигуры в длинных плащах и капюшонах-масках: впереди маленькая, за ней высокая и плечистая.
      - Есть, - повторила маленькая фигурка, смело направляясь к собравшимся. Это я.
      Ни один мускул не дрогнул на темном лице Исамбая. И он не отступил, когда маленькая фигурка приблизилась к нему почти вплотную. Он только чуть скривил толстые губы и негромко сказал:
      - А, кажется, догадываюсь... Ваши штуки, Фремль! Поздравляю...
      - Нет, не догадались, принц, - сказала Мисико, отбрасывая капюшон. - Перед вами Мисико Тунг, дочь Катанарана Тунга - великого Тунга и... вашего шефа, господа...
      Присутствующие ошеломленно ахнули и отступили. Образовался полукруг. В центре этого полукруга остались Мисико и Исамбай. За спиной принца застыли четырнадцать темных молчаливых фигур, за спиной Мисико был только Фремль, сжимавший под плащом рукоятку автоматического пистолета.
      Лицо Исамбая изменилось до неузнаваемости: почернело, покрылось крупными каплями пота. Он беззвучно шевелил толстыми губами и не мог оторвать глаз, в которых застыли ярость и ужас, от перстня на маленькой руке Мисико. Мисико казалась совершенно спокойной. Поймав взгляд Исамбая, она подняла руку над головой. Широкий рукав ее плаща скользнул вниз, обнажив руку до самого плеча. Взгляды всех присутствующих обратились к единственному украшению этой прекрасной руки - перстню с большим черным камнем.
      - Да, - сказала Мисико. - Это тоже перстень султанов Матарама, такой же, как и на вашем пальце, принц. Но мне он принадлежит по рождению. Мой отец был последним из рода султанов Матарама... Вы заработали ваш службой в тайной полиции "братства". Я не хочу сказать, что вы украли его... О, нет... Вы его заработали честно, если в данном случае подходит такое слово. Но теперь вы переоцениваете свои возможности. Вы в роли шефа! Это смешно, принц... В свое время вы не смогли удержаться у власти в вашей маленькой бедной стране... Несмотря на все интриги, все ваши усилия, вас вышвырнули оттуда и вы стали обыкновенным пиратом. А теперь, воспользовавшись моментом, вы протягиваете руку к короне "братства". До тех пор, пока во главе созданного им "братства" стоял сам Тунг, мы были не только пиратами и гангстерами... Отец поставил перед собой грандиозные цели. Цивилизации, разраставшейся на континентах, он готовился противопоставить другую, не менее могущественную, созданную им в глубинах океана... И в случае полного уничтожения наземной цивилизации подводная должна была бы уцелеть, целиком или частично. Но великие цели требуют огромных средств. Они добывались из многих источников. И одним из них служили пиратские нападения на торговые суда. Вот в этом вы не имели себе равных, принц... Но согласитесь, что цели, которые ставил перед собой отец, это совсем не то, чем занимались вы... Хотя и ваши усилия приносили пользу общему делу... Возглавлять пиратскую флотилию и даже полицию "братства" вы могли, но возглавить дело, начатое моим отцом, - нет, никогда...
      - Вы хотите сказать, что он, - Исамбай, задыхаясь от злобы, указал на Фремля, - лучше подойдет, чем я. Как бы не так! Этот недобитый фашист, этот палач, приговоренный к повешению. Даже если вы действительно дочь шефа, а этот немец ваш любовник, даже и тогда, я... я...
      - Вы это смеете говорить женщине, - с отвращением прервала Мисико. - Вы пожалеете, сударь... Господа, - продолжала она, обращаясь к присутствующим, этот человек обманул вас. Катанаран Тунг действительно погиб. Но, умирая, он передал власть не этому человеку, а мне... Вот здесь, на моем микропередатчике, записаны последние слова отца - его завещание, которое вы не можете не принять, - Мисико сняла с шеи медальон, открыла его. - Голос отца вы все знаете, - продолжала она, - слушайте, что он в действительности сказал...
      Мисико подняла медальон над головой. Полукруг молчаливых темных фигур сблизился, оттеснив в сторону Исамбая.
      В напряженной тишине отчетливо прозвучали негромкие слова: "Тайфун" разрушается... Это конец... Ми, слышишь меня... Теперь ты должна... Ты поняла, Мисико..."
      - Ложь, - исступленно закричал Исамбай. - Ложь, клянусь - вам... Она самозванка. Перстень украден... А это фальсификация...
      Что-то сверкнуло в руке Исамбая.
      - Остановитесь! - повелительно крикнула Мисико. - Вы осуждены мною, принц Сати Сару...
      Исамбай пригнулся, готовясь к прыжку. Фремль хотел выстрелить и не успел. Исамбай вдруг захрипел, челюсть у него отвисла, глаза начали вылезать из орбит, и он, как мешок, осел на каменные плиты.
      И в тот же момент откуда-то сверху послышался голос Тоти.
      - Предательство, госпожа. Бегите, бегите, не медля!..
      Лучи ослепляющего света вдруг ударили из темных проходов в стенах зала. Послышался топот, потом голоса, слова команд, крики... Фигуры в плащах и капюшонах заметались по залу.
      - Бегите, госпожа! Ход открыт...
      Мисико почувствовала, как сильная рука Фремля схватила ее и увлекает куда-то. Раздалось несколько выстрелов, и вслед за ними шорох над головой, угрожающе нараставший, как лавина. Затем все потонуло в оглушительном грохоте обвала.
      - Это Тоти, - сказал Фремль, увлекая Мисико в темный лабиринт потайного хода. - Он обрушил кровлю... Совета "братства" больше не существует. Все погибло...
      - Я спасу вас, - послышался в темноте шепот Тоти. - Этими ходами мы выйдем на берег моря... К утру будем далеко в океане.
      - Мы укроемся на одной из подводных баз, - сказала Мисико. - Укроемся и переждем немного... А потом я еще заставлю мир вспомнить о моем отце...
      Гаспар Молуано и генерал Колли подводят итоги
      - Ну-с, каковы же окончательные итоги операции? - - спросил генерал Колли.
      - Ни один не ушел, - объявил инспектор Молуано, - все пятнадцать попали в мышеловку.
      - Но, к сожалению, в виде трупов...
      - Черт бы побрал эти старые развалины. Кто мог думать, что от первых же выстрелов обрушится свод...
      - От выстрелов ли он обвалился, Гаспар? Один из моих парней слышал, как кто-то крикнул о предательстве. Крик раздался сверху.
      - Храм был оцеплен. Агенты видели, что вошло четырнадцать, пятнадцатый приехал на машине. Когда обвал разобрали, все пятнадцать оказались на месте.
      - Странно, что они не выставили охраны.
      - Надеялись на кобр, генерал. Эти гады покусали восемнадцать полицейских и солдат. Счастье еще, что мы запаслись сывороткой против укусов.
      - Удивительно, почему кобры не трогали хозяев...
      - Те знали какие-то слова, генерал.
      - Значит, считаешь операцию законченной, Гаспар?
      - А разве вы думаете иначе? Мы с вами ликвидировали головку. Теперь потянутся нити вниз. Кое-кто, конечно, останется на свободе. Но это уже пешки.
      - Ты забываешь о женщине, убившей Лоттера. Убежден, что она играет не последнюю роль в ганге. А ее след мы с тобой потеряли. Милица Листер, документы которой были подброшены пакистанской журналистке, убитой в Сингапуре, имела к гангу не больше отношения, чем сама журналистка. А журналистка стала жертвой преступников лишь потому, что имела несчастье быть похожей на твою касабланкскую красавицу. Это была филигранная работка, Гаспар. Нам с тобой понадобился месяц, чтобы размотать клубок и убедиться, что нить не ведет никуда, что нас в Сингапуре просто одурачили.
      - Кое-что мы тогда все-таки выяснили...
      - Что инспектор сингапурской полиции и твой Бен-Буска были связаны с преступниками. А что толку? И одного и другого бандиты отправили к праотцам раньше, чем их заставили заговорить. Катастрофы самолетов надежно заметают следы...
      - Невозможно было предусмотреть всего, генерал.
      - А кто настаивал, чтобы инспектора и Бен-Буску отправили в Европу военным самолетом?
      Молуано сокрушенно покачал головой.
      - Моя вина, генерал. Зато сегодня я... Мы взяли реванш за все.
      - Личности всех попавших под обвал установлены?
      - Двенадцати из пятнадцати, генерал. Два министра, три бывших министра, четыре крупных банкира и промышленника, один магараджа и один бывший, извините меня, тоже генерал. Ну, и этот их босс - принц Сати Сару. Самая темная личность, фантастически темная... Семнадцать раз приговаривался к смертной казни. Двенадцать раз мы получали сообщения о его смерти. Последнее - неделю назад...
      - Ты молодец, Гаспар, что отпустил его после ареста в Сингапуре. Правда, там его роль была еще неясна, но ход оказался правильным... Этот ход... Зато другие? Женщину из Касабланки мы упустили. Конечно, она жива. Иначе зачем бы им понадобилось подсовывать вместо нее труп другой особы? И быть может, она покинула Сингапур именно в ту ночь. Вероятно, все дело в гриме. Понимаешь, Гаспар, тогда в Касабланке и еще некоторое время спустя она могла быть загримирована. Как я не подумал об этом раньше! Тут, на востоке, они мастера по этой части. А в Карачи, или уже в Сингапуре, она сняла грим. Вот и все. И мы с тобой понятия не имеем, как она в действительности выглядит... Впрочем, возможно, ты и прав. Ее нить была и останется второстепенной... В таком случае, главную мы извлекли на свет... А теперь скандал будет грандиозный... Понимаешь, даже в Интерполе не ожидали такого финала. Теперь после первой же пресс-конференции полетят правительства. И не рассчитывай, что нас с тобой очень похвалят. Скорее будет наоборот... Опухоль, которую мы вскрыли, слишком разрослась.
      - Я трудился не ради наград. Это было дело принципа... Сказал, что раскрою загадочную историю с убийством в Касабланке, - и раскрыл. Только нить-то вон куда потянулась.
      - Далеко потянулась, это верно... Но раскрыли мы с тобой, Гаспар, далеко не все... Где их тайные базы, пока не знаем, кто осуществлял связь верхушки с исполнителями, тоже не знаем, где скрываются их суда, неизвестно... И эта женщина...
      - Кое-что узнаем. Материалы для следствия богатейшие...
      - История зашла так далеко, что некоторыми материалами Интерпол, вероятно, не сможет воспользоваться. Полицейскому нельзя быть оптимистом, когда в игру входит большая политика... Понимаешь, они рассчитывали выловить акулу, а ты им загарпунил кита, да еще дохлого... Чтобы зловоние не отравило слишком многих, кита придется топить. И нам с тобой еще предстоит этим заниматься вместо того, чтобы разыскивать тайные базы и суда пиратов.