Владимирский централ - Каратель

      - Что тут думать, Женя? Африканец стал опасен. Нужно его…
      - Нет, - перебил Кондратьев, - его нужно разыскать. И поговорить с ним. Только потом делать выводы… я не верю в то, что он пойдет на предательство. Не тот человек.
      - Так ведь уже пошел, Женя.
      - Если ты, Игорь Палыч, имеешь в виду "Караван", то, в общем-то, я Африканца понимаю. Не одобряю его действий, но по-человечески понимаю… его нужно найти.
      - Понял, - легко согласился Лидер. - Попробуем… если его не грохнули боевики Танцора. Впрочем, это был бы идеальный выход для всех: и для нас, и для него.
      Кондратьев сверкнул глазами и ничего не сказал. Утром он снова улетел в Москву.

***

      Полковник ФСБ в запасе Евгений Дмитриевич Кондратьев, он же - Председатель - летел в столицу. Кондратьев отрешенно смотрел в иллюминатор, на холмистую равнину облаков, залитых солнечным светом. Внизу, под облаками, шел дождь, но на девятикилометровой высоте небесный свод был светел и наполнен солнцем.
      Полковник думал: где же он ошибся? В какой момент? На каком этапе операции "Караван"? Именно он, полковник Кондратьев, добыл информацию о готовящемся контакте между группировкой Козыря и таджикским наркобароном Курбо-новым. Именно он - Кондратьев - спланировал операцию "Караван"… Следовательно, именно он несет всю ответственность за операцию. А она провалена однозначно и бесповоротно… В принципе операцию можно назвать успешной: в результате упорной и кропотливой работы в группировку Козыря был внедрен агент, который сумел захватить и уничтожить огромную партию героина. Но! Конечной целью операции было разоблачение высокопоставленных чиновников, получавших долю как с таджиков, так и с заморских покупателей.
      Более полугода Председатель проводил сложнейшую разработку высокопоставленного чиновника и милицейского генерала… Работать на таком уровне невероятно сложно. И все же Кондратьев упорно шел в заданном направлении. Он построил хитрую многоходовую комбинацию, осталось дождаться передачи Козырем денег генерал-майору Гаврюшенко… и все рухнуло. Полковник занимался контрразведкой двадцать с хвостиком лет, отлично знал и вкус победы, и горечь поражения. Но никогда еще он не был так ошеломлен неудачей… Возможно, потому, что "Караван" был его "лебединой песней" - после завершения операции полковник собирался оставить работу в Организации.
      Председатель летел в Москву, пытался разобраться в причинах провала… он всегда был честен с собой, никогда не перекладывал ответственности ни на подчиненных, ни на руководство.Сейчас он летел в Москву для того, чтобы объявить о завершении всех активных мероприятий по операции "Караван" четырем своим агентам. Надо думать, люди воспримут эту новость с облегчением. Одновременно Председатель намеревался передать накопленный компромат в ФСБ, Генеральную прокуратуру и в прессу.

***

      Иван и Светлана спали, обнявшись, в салоне чужой машины… Залитый лунным светом Волхов тяжело, медленно и плавно катил свои воды - классический, банальный, избитый до уровня кича, пейзаж. Потом посветлело на востоке небо, истаяли звезды и над водой появился легкий, как полет тополиного пуха, туман… Наступало утро нового дня.
      Таранов спал, зарывшись лицом в волосы Светланы. Он ощущал аромат этих волос, и сон его был светел. Во сне Иван был спокоен и беспечен. Уже больше полугода только во сне он жил нормальной человеческой жизнью… только во сне.
      Светлана что-то пробормотала, повернулась на другой бок и отодвинулась… Выражение лица спящего Таранова изменилось. Он еще не понял, что произошло, но напрягся. А произошло то, что вместо запаха волос любимой женщины по нервам полоснул запах оружия: сгоревшего пороха и оружейной смазки… Привычный, но тревожный парфюм войны.
      Таранов проснулся. Несколько секунд он лежал совершенно неподвижно, прислушиваясь к тишине, впитывая ее, пытаясь интуитивно определить возможную опасность. Он уже понял, что настороживший его запах - это всего лишь запах трофейных стволов… и все же он по привычке продолжал оценивать обстановку.
      Иван осторожно поправил на Светлане свой пиджак. Долго смотрел на спящую женщину - на разметавшиеся волосы и нежное ушко в луче утреннего солнца. Он был полон нежности… но оружейный запах уже взвел в нем пружину тревоги. Таранов осторожно выбрался из салона. С собой прихватил АПС.
      Утренний воздух бодрил, светило солнце, и распевались птицы. "Девятка" стояла в зарослях на берегу Волхова, не видимая ни с дороги, ни с реки… Вдали, километрах в полутора, гигантским натянутым луком вздымался над Волховом мост. По мосту катили редкие с утра автомобили.
      Таранов подумал немного, потом спустился к реке. Быстро разделся догола и с пистолетом в руках вошел в воду. Вода показалась холодной, обожгла. Он сделал несколько шагов и нырнул… В этом году он еще ни разу не купался. Он плыл, и тело наполнялось бодростью, упругой силой. Он подумал, что такое же ощущение, наверное, испытывают дельфины. И он, наверно, тоже мог бы быть дельфином, но рожден человеком… и даже плавает он с пистолетом в руке…
      Таранов вернулся на берег, нашел в заводинке несколько крошечных, только-только наметившихся лилий и сорвал их. Он подумал, что выглядит нелепо - голый, с двадцатизарядной машинкой имени товарища Стечкина и лилиями. Совершенно по-идиотски он выглядит… Впрочем, сказал Таранов сам себе, разве ты не идиот? А идиоту и положено выглядеть по-идиотски.
      Вытереться было нечем, и он надел одежду на мокрое тело. Не беда - высохнет… Вернулся к машине - Светлана еще спала, и он не стал ее будить. Спешить им было, в общем-то, некуда. Более того, стоит подождать, когда увеличится поток машин - так-то оно безопаснее. Ночью они сорвались из Питера как оглашенные. Это было опасно, но оставаться в городе было еще опасней. В любой момент могли включить какой-нибудь "Перехват", "Капкан" или "Кольцо", и тогда вырваться из города было бы весьма проблематично. Тем более с чужими документами и на тачке с владимирскими номерами. Они сорвались, благополучно миновали несколько постов ГИБДД, но до конечной точки маршрута - озера Городно в Новгородской области - так и не доехали. Иван почувствовал, что едва не засыпает за рулем, кое-как дотянул до берега Волхова и здесь сделал остановку.
      И вот - настало утро нового дня. Оно началось с запаха пороха и оружейной смазки… нормальное утро… нового дня.
      Светлана проснулась от яркого солнца, бьющего в глаза. Это было здорово. Это было здорово и очень приятно. Она не открывала глаз, но ощущала солнце сквозь веки… И вдруг она вспомнила! Она вспомнила все, что произошло вчера. Она не хотела верить своей памяти, но уже точно знала, что память не лжет. И слабенькая надежда, что она еще не проснулась и видит сон - обман… А потом она почувствовала, что рядом нет Ваньки. Вчера он уснул первый, уснул сразу, мгновенно. А она смотрела в темноте на его родное, но такое непривычное с бородкой, лицо. Хотелось плакать и целовать это лицо. Она испугалась, что помешает Ваньке, и не стала плакать. И целовать не стала.
      Светлана резко вскинулась, обернулась… и увидела лилии. А потом Таранова, который сидел у маленького костерка. И что-то варил в смятом котелке… Светлана выбралась из машины, Таранов обернулся на звук, улыбнулся белозубо.
      - Ванька! - сказала она беспомощно.
      - Доброе утро, миледи… вы очень вовремя. Чай готов.
      - Чай? Где ты взял чай?
      - Ну, не совсем чай, но пить можно. И даже полезно.
      Она подошла и присела рядом на поваленное бревно.
      - Коньяку хочешь? - спросил Иван.
      - Бр-р-р… не хочу.
      - Ну и правильно. Тебе сегодня еще машину вести.
      Светлана посмотрела на него пристально, Таранов улыбнулся.
      - Чему ты улыбаешься, Ванька?
      - Утру, солнцу, тебе… разве этого мало?
      - Иван, нам нужно серьезно поговорить… - начала она, но Таранов сказал: - Т-с-сс. Давай после завтрака. Иначе это будет похоже на сцену между двумя изрядно надоевшими друг другу супругами… лады?
      - Лады, - сказала она после паузы. - Спасибо за лилии.
      - Тебе они понравились?
      - Очень… откуда котелок?
      - Нашел на берегу.
      - Ванька! Он же весь в бактериях.
      - Обижаешь, графиня. Во-первых, я отдраил его песком. Во-вторых, я его уже один раз прокипятил и, наконец, в-третьих, я продезинфицировал его коньяком. Стерильная посуда.
      - М-да… а чашки? Из чего мы будем пить?
      - Вот, - жестом фокусника Таранов положил на бревно два конусообразных стаканчика из бересты. - Гарантирую, что течь не будут. Предупреждая ваш, синьора, вопрос, добавлю, что они продезинфицированы в ближайшем муравейнике.
      - А чай?
      - Чай, сударыня, гренландский.
      - Какой-какой?
      Таранов налил в берестяной стаканчик коньяку, выпил и сказал:
      - Ну не индийский же, пани. Индийский чай здесь не растет. А вот гренландский багульник я нашел… очень даже ничего. И, говорят, полезно, фрау.
      Светлана понюхала "чай" и сказала: б-р-р-р… Позавтракали бутербродами и "чаем". После этого Таранов лег на траву и закурил.
      - Дай и мне сигарету, - попросила Светлана, косясь на пистолет. Таранов подал сигарету. Светлана затянулась и, слегка прищурив глаза, сказала:
      - Иван! Я обязана спросить у тебя… спросить… у тебя…
      - Давай сделаем по-другому, - произнес Таранов. - Я сам тебе все расскажу, а потом ты будешь задавать вопросы. Лады?
      Она не ответила. Она просто кивнула. Шелестел ветерок, потрескивали угольки в костре и тянуло странным ароматом гренландского багульника… горькая залегла морщинка между Светлани-ных бровей.
      - Ну вот, я все, почти все… тебе рассказал. Подвожу итог: я беглый уголовник. В случае ареста мне светит пожизненное. Меньше - никак. Тебяятоже поставил в непростое положение, Света. По крайней мере несколько месяцев тебе нельзя появляться дома и в университете. Лучше всего было бы уехать за границу. Деньги есть - миллион долларов… с этими деньгами ты можешь устроиться в любой стране…
      - Ванька!
      - Подожди, - сказал Иван сурово. - Подожди, не перебивай. Положение действительно очень серьезно. Меня ищут и, поверь, искать будут долго и упорно. Находиться рядом со мной элементарно опасно. Я думаю, что сумею переломить ситуацию, но для начала нужно отсидеться по-тихому и добыть приличные документы… Это можно сделать, но необходимо время. А пока… пока, богиня-филологиня, рядом со мной - опасно. Очень опасно. Тебе лучше пожить за бугром…
      - Ванька, - сказала Светлана. - Какой же ты дурак, Ванька.
      Она отшвырнула сигарету и легла рядом с Тарановым, прижалась грудью и поцеловала в губы…
      Потом они купались в Волхове - обнаженные, счастливые. И была иллюзия, что все последние события - сон.

***

      В путь они тронулись в девять часов, когда транспорта стало заметно больше. За рулем сидела Светлана, и это было правильно - в Малой Више-ре их тормознул гаишник, но к Ивану интереса не проявил. И так все ясно: мужик явно поддатый, потому и посадил за руль женщину… А вот если бы он проверил "права" у Ивана, то был бы конфуз. Даже в паспорте Таранов не очень-то походил на Грибачева, а в "правах" это несходство явно бросалось в глаза.
      - Знал бы ты, Ваня, как я перепугалась, - сказала Светлана, когда "жигуленок" ГИБДД остался сзади. Иван улыбнулся. - Чего ты дыбишься, Ванька? А? Как мы вообще дальше жить будем?
      - Хороший вопрос, - сказал Таранов. - Я очень надеюсь, что жить мы будем счастливо и долго.
      - Я тоже. Но… наше положение…
      - Оно не так уж безнадежно, Светланка. Да, всю оставшуюся жизнь мне придется прожить с чужими документами. Это совсем не греет душу, но это свершившийся факт, и его придется признать, как данность… Но там (Иван ткнул пальцем за спину, на заднее сиденье) лежит миллион долларов. С этими деньгами мы сможем обосноваться в любом месте. Мы купим дом, ты родишь мне ребенка, и мы заживем счастливо.
      - Но ведь тебя ищут, Иван.
      - Менты? Это несерьезно, Светлана. Это формальность… в розыске числятся тысячи человек. Ни один мент не может держать в голове столько ориентировок. На нелегальном положении можно прожить всю жизнь. При наличии надежных документов.
      - Где же мы возьмем эти документы?
      - Через два дня Айболит вернется из командировки. Я позвоню, и Валька поможет. Но какое-то время придется посидеть в глуши… ты ведь еще ни разу не была со мной на Городно. Там хорошо, тебе понравится.
      - Ты, - сказала Светлана, - ты действительно… Она умолкла, и Таранов спросил:
      - Что я "действительно"?
      - Ты действительно хочешь ребенка? Иван посмотрел на нее сбоку и произнес:
      - Да, я очень хочу девочку, похожую на тебя.
      Дорога ныряла вверх-вниз, вверх-вниз, петляла, гудели упруго колеса на асфальте, и каждый оборот колес уносил их все дальше от Петербурга…

***

      Ситуация складывалась так, что "пострадавшими" оказались почти все участники цепочки, по которой героин должен был уйти на Запад. Но в наихудшем положении оказались вор Козырь и милицейский генерал Гаврюшенко. Невольно и совершенно неожиданно для себя они оказались крайними.
      Ни высокое звание вора, ни генеральские погоны Гаврюшенко ничего не стоили в этой ситуации. Всем были памятны убийства криминальных королей и госчиновников высочайшего уровня… как правило, они оставались нераскрытыми.
      И если Козырь в силу своей судьбы и ремесла был привычен к риску, то генерал-майор МВД уже давно забыл, что это такое.
      Сто килограммов пропавшего героина обладают силой атомной бомбы. И вор, и генерал МВД отдавали себе отчет, что если героин не будет найден, взрыв героиновой "бомбы" - неслышный и невидимый - уничтожит их обоих.
      Утром Козырь все-таки встретился с Гаврюшенко. Разговор получился тяжелый, неприятный для обоих, но, в целом, спокойный - первые эмоции улеглись, и обе стороны осознали, что нужно сотрудничать. Иначе товар не вернуть.
      - Ладно, - буркнул генерал, - что собираешься делать?
      - Полечу в Ленинград, будем разбираться на месте… У меня там человечек есть. Толковый. Думаю, найдем концы.
      - Что необходимо от меня? - спросил генерал.
      - Хорошо бы иметь подпорку в ленинградской уголовке.
      - Будет тебе подпорка… Я позвоню в Питер, потолкую с людьми - помогут. Но учти, Козырь, времени у тебя мало. Люди за рубежом деньги вложили, нервничают. Уверен, что справишься?
      - Человек предполагает, а Господь располагает, - ответил вор. Генерал несколько секунд думал, потом сказал:
      - Вот что, Владимир Дмитрич, я тебе скажу: напортачили вы сильно. Ты даже не представляешь, насколько вы напортачили. Сделай все, что можешь… а я помогу. Ты когда летишь в Питер?
      - Через два часа - самолет.
      - Ну, в добрый путь, - генерал поднялся.
      - Подожди-ка, Сергей Сергеич. Ты на пол-лимона-то меня нагрузил не по-божески - располовинь.
      - Я подумаю, - ответил генерал и пошел по аллее парка. Козырь посмотрел ему вслед, сплюнул на землю.

***

      К полудню Иван и Светлана приехали на Городно. Здесь, в полутора километрах от деревни Ерзовка, на хуторе лесника, у Таранова был дом. Дядя Саша и тетя Рая - лесник и его жена - Ивану были как родители… Настоящий их сын - Олег - служил вместе с Иваном и погиб в Африке. Старики не могли даже могилу его посетить - в Африке могила Олега Бабушкина.
      Таранов не видел стариков с сентября прошлого года… Когда увидел - сжало сердце: сдали оба, постарели.
      Псы дяди Саши враз Таранова узнали - закрутились рядом, завертели хвостами, а старик сперва Ивана не признал. Он вышел на крыльцо, приставил руку козырьком. Всмотрелся в Ивана, в Светлану, потом ахнул:
      - Ванька!
      - Я, отец… не ждал?
      Таранов взбежал на крыльцо, обнял дядю Сашу. Из глаз старика выкатились две слезинки… Из дома вышла тетя Рая, обомлела. Потом обняла голову Ивана коричневыми натруженными руками - заплакала.

***

      Председатель собрал своих людей на одной из трех съемных квартир, которыми пользовались в Москве. Он собрался сообщить, что "Караван" не дошел до пункта назначения… и уже никогда не дойдет.
      Трое мужчин, которых вызвал Председатель, понимали сами, что случилось нечто экстраординарное - никогда еще Председатель не собирал их вместе… Трое и Председатель расположились в гостиной, обсуждали последние новости и ждали четвертого - Краба. Краб опаздывал.
      Они потолковали о крупномасштабных зачистках в Грозном, о том, что в Нижнем Новгороде ловят очередную группу дезертиров, о том, что в Англии, в Йоркшире будут размещены части американской электронной разведки… прибыл Краб. Он был изрядно удивлен, увидев в сборе всю группу (Председатель вызывал всех по одному), но виду не подал, а сразу сообщил, что есть серьезная информация: Гаврюшенко снова встречался с Козырем. Встреча на этот раз происходила на улице, и разговор удалось записать.
      Председатель прослушал запись… и передумал свертывать операцию "Караван".
      - Я собрал всех вместе, - объявил Председатель, - чтобы сообщить: "Караван" вышел на финишную прямую. Мы должны предельно сконцентрироваться и утроить усилия… давайте обсудим текущие дела.
      Мудрый Председатель даже представить не мог, к каким последствиям приведет его решение.

***

      В Санкт-Петербурге, который Козырь по старой памяти называл Ленинградом, вор бывал редко, не любил он этот город - гранитно-мрачный, надменный и неуютный. И летать самолетами не любил. В Петербург он прилетел раздраженный перелетом, злой.
      В Пулково его встретил Танцор. Выглядел Танцор худо, пытался бодриться, но Козырь чувствовал его внутреннее напряжение. На двух такси - в одном Козырь, Танцор и старший охраны, в другом еще трое телохранителей вора - поехали в гостиницу, по дороге молчали - какой может быть разговор при водителе? Но в номере "Англетера" вор сразу сказал, не глядя на Танцора:
      - Рассказывай.
      Танцор, опуская некоторые невыгодные для себя детали, рассказал. И даже снял рубаху и продемонстрировал спину. После удара пули в бронежилет на спине образовалась огромная гематома… Козырь на синяк прореагировал своеобразно:
      - Сам, значит, жилетку надел… а пацанам чего же не дал, Никитушка?
      - Не было больше, - нехотя буркнул Танцор. Козырь вставил в мундштук сигарету, прикурил от спички из плоского коробка с надписью "Англетер" и долго смотрел на Танцора. Козырь отлично понимал, что Танцор виноват, что Танцор не до конца искренен. Но с выводами не спешил. Отдавал себе отчет, что случай не простой, особый случай. И Пивовар человек не простой, особенный… И что искать Пивовара придется именно Танцору. Ментам, которых дал генерал в помощь, доверять нельзя. Если они Пивовара найдут - сами и выпотрошат… нет, ментам доверять нельзя. От ментов помощь какая? Где-то человечка пробить, где-то ксивами при надобности сверкнуть…
      Козырь все понимал и делал ставку только на Танцора, но сперва хотел ткнуть его носом в дерьмо. Такой у вора был стиль "воспитательной работы". Впрочем, Козырь в этом был не оригинален - так работают с кадрами многие руководители. От министра до бригадира маляров.
      Козырь поинтересовался: сколько же погибло пацанов?… Он и сам отлично это знал, но заставил Танцора произнести цифру потерь. Пусть сучонок почувствует. Потом сказал:
      - Штраф на нас повесили, Никита. Семьсот косарей. Как отдавать-то будешь?
      Танцор хотел сказать, что он же предупреждал: Пивовар - подстава. Но не сказал, а сказал другое:
      - Я найду его, Владимир Дмитрия. Я его найду и выверну наизнанку. Вернем товар.
      - Ну-ну, как искать-то будешь?
      - Есть один вариант. Беспроигрышный. Железный.

***

      Беспроигрышный и железный вариант Танцора предусматривал розыск и захват владельца серой "шестерки", с которым Таранов входил в конспиративный контакт - другие связи Пивовара были неизвестны.
      Два ветерана наружки, а ныне сотрудники частного детективного агентства, в тот же день приступили к отработке владельца "шестерки". А Танцор снова занялся организационными делами. Для успешного проведения операции снова нужно было снимать квартиры, покупать автомобили и средства связи. Из Владимира прибыли еще два человека и оружие. Конечно, достать стволы можно было и в Питере, но Танцор, дабы исключить любые случайности, решил в авантюры не влезать.
      Козырь в дела Танцора не вмешивался, сидел безвылазно в гостинице.
      Уже вечером спецы из наружки доложили, что владелец "шестерки" - некто Григорьев Юрий Васильевич - взят под контроль. Но это совсем не тот человек, который сидел за рулем машины во время контакта с объектом, то есть с Тарановым… очевидно Лысый (такой псевдоним дали Лидеру) пользуется машиной по доверенности.
      - Надо брать его за жопу, - решил Танцор. - Завтра же. Откладывать нельзя - не дай Бог Пивовар скинет товар.

***

      Пенсионер Юрий Васильевич Григорьев жил на Пискаревском проспекте. Окна его однокомнатной квартирки выходили на больницу Мечникова и строящийся храм. Всю свою жизнь Григорьев был атеистом и даже как-то читал в молодые годы в сельском клубе лекцию на тему: "Религия - оружие мракобесия"… Нынче Юрию Васильевичу было уже шестьдесят пять лет. Он был одинок - год назад жену схоронил, а детей не завел - болел астмой, сердцем, простатитом. Каждое утро Григорьев крестился, глядя на стены церкви за окном квартиры.
      Утром в воскресенье третьего июня Юрий Васильевич перекрестился на храм через давно немытое стекло и потрусил в туалет. В туалете он промучился больше часа. А когда вышел, услышал звонок в дверь. Подтягивая грязные кальсоны, Григорьев заспешил к двери. Он ждал пенсию и даже не сообразил, что воскресенье, что пенсии нынче не носят. Прильнувши к глазку, Григорьев увидел на площадке милиционера и двух человек в штатском.
      - Кто там? - боязливо спросил Григорьев.
      - Откройте, Юрий Васильевич. Уголовный розыск.
      Пенсионер, конечно, слышал по телевизору, что открывать никому нельзя - ни милиции, ни полиции - но дверь открыл.
      Человек в форме взмахнул корочками, но так, что прочитать в них что-либо было нельзя. Милиционер был настоящий и удостоверение тоже. Но вот "светить" свои документы действующему сотруднику милиции не хотелось.
      Двое в штатском тоже были сотрудниками, но в прошлом. Все трое вошли в прихожую, и Танцор закрыл дверь.
      Спустя пять минут настоящий опер УР квартиру покинул. Ни на лестнице, ни около подъезда он никого не встретил. Вздохнул с облегчением и быстро пошел прочь. На маршала Блюхера он сел в свой "скорпио" и достал из кармана конверт. Пересчитал деньги, посмотрел на свет… вроде настоящие… Опер понимал, что пятьсот баксов за пять минут работы не просто так заплатили. Противно ему было, но один серьезный человек из главка попросил помочь… тем более не за спасибо. А лишних денег не бывает. Тем более что оперу очень хотелось в отпуск прокатиться в Анталью с Риммой и сынишкой.
      Спустя двадцать минут после ухода опера квартиру Григорьева покинули Танцор и Шнобель… теперь у них был адрес Лидера. Труп пенсионера Григорьева, на которого была оформлена "шестерка", лежал в ванне.

***

      Лидера засекли возле дома - он вышел из подъезда и сел в ту самую "шестерку". Выпасали Шахова спецы из наружки, Танцор со Шнобелем держались в стороне, глаза не мозолили. Они хорошо понимали, что два "дедка" сработают в наблюдении качественно.
      Шахов сел в "шестерку" и поехал по каким-то своим делам. "Дедки" катили на двух машинах следом, информировали Танцора по рации. Ситуация, подходящая для захвата, сложилась на Литовской улице - место тихое, а Шахов выскочил из машины за сигаретами. Один из "дедков" аккуратно проколол шилом колесо на "шестерке" Лидера и по рации доложил об этом Танцору: готово, мол, берите клиента.
      - Отлично, - сказал Танцор. - Дальше мы все сделаем сами.
      - Про премию не забудь, - напомнил ветеран наружки.
      - Все будет, Николай Борисыч. Разве я когда тебя динамил?
      Когда Игорь Павлович Шахов купил сигареты и вернулся к машине, он увидел, что левое заднее спущено. Он чертыхнулся и полез в багажник за домкратом… Танцор и Шнобель сидели рядом, в салоне старенькой "тройки", и ждали. Шахов споро поставил запаску и покатил проколотое колесо к багажнику. Тут же за его спиной возник Шнобель. Он мгновенно и тихо "выключил" Лидера, уложил его в багажник.
      Через десять секунд "шестерка", за руль которой сел Шнобель, и "тройка" с Танцором укатили, а на асфальте остались лежать пробитое колесо и домкрат.
      "Дедки", наблюдавшие эту сцену в бинокли, только головами покачали.
      - Слышь, Никола, - сказал один. - А ведь я его вспомнил.
      - Кого? - спросил другой.
      - Шахова. У меня все в голове крутилось: Шахов да Шахов… что-то вроде знакомое… а кто такой - не вспомнить. А теперь вспомнил.
      - Ну?
      - Да из наших он, лет десять назад в наркотот-деле работал.
      - Ну и что?
      - Может, позвонить дежурному? Сообщить, что, мол, бантики захватили заложника, - сказал первый.
      - Пожалел? - отозвался второй. - А тебя кто пожалеет?
      - Ну, все-таки из наших он.
      - Был. Десять лет назад. А теперь не известно, из "наших" он или из "ваших"… Хочешь - звони. Вот только премию с кого получать будешь? С Достоевского?
      Первый вздохнул и ничего не ответил.

***

      Лидер очнулся в маленькой комнатке без окон. Голова соображала туго, но он быстро оценил свое положение: наручники на запястьях и два головореза, развалившиеся на стульях. Лидер тоже сидел на стуле, но был пристегнут к нему ремнем.
      - Кто такие? - спросил Шахов. И тут же получил кулаком в лицо. Голова от удара мотнулась, в глазах потемнело, а во рту стало солоно. Лидер сплюнул кровь на рассохшийся паркет и сказал:
      - Ты руки не распускай, цепень бычий. Шнобель ударил еще раз. На этот раз Шахов опрокинулся назад вместе со стулом… Подошел Танцор и поставил ногу на грудь:
      - Где товар?
      - Какой товар? - притворно удивился Лидер.
      - Не дури. Где товар?
      Шахов пытался сообразить, к кому же он попал. За два года нелегальной работы он успел насолить многим, изъять многие килограммы отравы и сотни тысяч долларов… Лидер уделял очень большое внимание конспирации, но предполагал, что рано или поздно произойдет то, что произошло. И совершенно не важно, как это будет, - так, как сегодня, или просто грохнет выстрел в затылок, и ты даже ничего не успеешь понять… так или иначе, но он попал. И попал серьезно. Живым он, скорее всего, отсюда не выйдет… плевать на это! Главное - не сломаться, если начнут пытать. Это очень трудно - не сломаться… Но все же необходимо выстоять. Иначе - прощай, Организация. Интересно: знают они про Организацию? Вообще - кто они? Что они знают? Какой товар имеют в виду? Как на меня вышли? Кто навел? В чем я допустил ошибку? Какую? Когда?
      - Где товар? Где Таранов? - повторил Танцор и встал на грудь Лидера обеими ногами. Танцор весил восемьдесят шесть килограммов. Дыхание у Лидера перехватило.
      - Слезь, урод, - с трудом прохрипел Лидер. Танцор немного покачался на груди и слез.
      - Ну, будем разговаривать? - спросил он. Лидер дышал тяжело. Он был уже не молод…
      Теперь, когда прозвучала фамилия Таранова, Лидер понял, с кем он имеет дело. Легче от этого не стало.
      - Ну, будем разговаривать по-хорошему или сразу паяльник в жопу? - снова спросил Танцор.
      - Поднимите, - сказал Лидер. - Тогда, может, и поговорим.
      Танцор ухмыльнулся и поднял стул.
      - Таранов, значит, нужен? - произнес Лидер. - Мне он тоже нужен.
      - Ишь ты. А тебе зачем? - сказал Танцор.
      - А тебе? - ответил Лидер.
      - Ты не хами… пожилой человек, а хамишь. Красиво это?
      - Снимите на хер ваш ремень и дайте сигарету…
      - А ты крепкий мужик, - сказал Танцор и повернулся к Шнобелю: - Сними ремень, Рома.
      Шнобель снял ремень, Танцор протянул Лидеру сигареты, поднес зажигалку. Лидер прикурил… все эти манипуляции (ремень, сигарета) нужны были Лидеру, чтобы хоть немного потянуть время, выстроить какую-то схему поведения.
      - Ну так что? - спросил Танцор.
      - Кто вы такие и на кой хрен вам этот отморозок? - спросил Лидер, выдыхая дым.
      - Ты, дядя, не борзей… не надо, - почти весело произнес Танцор.
      А Шнобель сказал:
      - Может, ему еще разок врезать?
      - Я, - сказал Шахов, - с тобой, носатый, еще разберусь… ну, чего на меня наехали? С какой такой стати?
      Танцор и Шнобель переглянулись: нормальный клиент попался… в двух шагах от смерти, а борзеет. Кто же он такой?… Танцор тоже закурил и сказал:
      - Слушай меня внимательно, Шахов. Положение у тебя - говно. Мы знаем, что ты работал с Тарановым. Вы наш товар забрали, людей побили…
      - Я твоих людей не бил, - перебил Лидер. - Товара твоего у меня нет… ты - Танцор?
      - Я-то - Танцор, а вот ты, Шахов Игорь Па-лыч, что за гусь?
      - Пэнсионэр я, граждане… мент бывший. Сечешь, Танцор?
      - Давно просек, - кивнул Танцор.
      - Да ведь и ты, Танцор, БС[5]
      … верно?
      - Верно. Короче так, "коллега". Ты мужик толковый и с характером. Сам все понимаешь. Поэтому без дураков, колись быстро: где Таранов?
      - Не знаю, - выдохнул Шахов. - Сам ищу падлу… кинул он меня… но не уйдет, сука. Найду и оторву головенку.
      Танцор слушал очень внимательно. Шахов ему определенно нравился: крепкий, умный и не трус. А главное, Шахов теперь просто обязан стать союзником в розыске Пивовара.

***

      В шикарном номере "Англетера" Козырь пил чай и слушал Танцора. Танцор докладывал:
      - Этот Шахов ушлый дядька. Как на пенсию вышел, открыл частную контору. Говорит: решали деликатные вопросы, помогали людям долги возвращать. (Козырь усмехнулся - знал, что за "деликатные" вопросы решают хитрые конторы.) Таранов у них появился только в сентябре прошлого года… Взяли с испытательным сроком… Работал без замечаний. Да, в общем, и работа была простая: охрана, сопровождение, инкассация. Большего-то он и не умеет… В конце декабря Таранов попросил вдруг три отгула. Тетка, дескать, во Владимире умерла.