Владимирский централ - Каратель

      Таранов ориентировал все три "танка" строго на калитку. По большому счету, было совершенно не важно, попадут "танки" в калитку или нет, но почему-то ему хотелось, чтобы попали… Он построил "танки", проверил еще раз пульты в нагрудном кармане и решил: пора.
      Из рюкзака Иван вытащил пятилитровую канистру с растворителем и отбросил пустой рюкзак в сторону, ну, поехали!
      Он пополз к четко прорисованному светом прямоугольнику калитки. Он приминал траву, прокладывая "танкам" более удобную трассу. В одном месте срыл бугорок.
      Через минуту он был у калитки… Приник глазом к щели и осмотрел видимую часть территории. На территории горели полтора десятка фонарей, в доме - одно-единственное окно на первом этаже, слабо светился стеклянный купол над бассейном и кортом… Иван пытался обнаружить собак, но твари где-то прятались. Возможно, спали… Что ж, скоро я вас разбужу, собачки.
      Таранов отвернул пробку канистры - резко запахло ацетоном. Он щедро облил калитку, полканистры вылил на землю, остатки завернул пробкой и за шнурок повесил канистру на руку.
      Теперь - вперед!
      Складная лопата "Крот" может выполнять много функций, в том числе - мощных кусачек. Орудуя половинкой складной рукоятки, Таранов быстро перекусил колючку и взлетел на забор…
      Павел Смирнов тихо дремал в дежурке. Дежурка располагалась рядом с холлом. Там стояли стул, стол с мониторами и телефоном. Спать Смирнову было не положено, но четыре часа ночи - такое время, что глаза сами слипаются…
      Впрочем, спал Смирнов вполглаза и, когда заверещал сигнал тревоги, мгновенно проснулся. Проснулся и насторожился доберман Кляйн. На пульте ярко вспыхивала точка. Она указывала на срабатывание сигнализации северного участка периметра. Две или три секунды Смирнов смотрел на точку, потом перевел взгляд на мониторы. На экранах, обеспечивающих северный участок, он увидел метнувшуюся тень… Тень сразу же исчезла, но Смирнов уже все понял и нажал красную кнопку на пульте. Во флигеле для прислуги, где ночевали еще двое охранников и водитель, прозвучал сигнал тревоги. Кляйн вскочил и рванулся к двери.
      Каратель спрыгнул со стены, отвернул крышку с канистры и швырнул канистру под калитку. Потом быстро побежал прочь, в сторону. В правой руке он держал АПС, в левой - лопатку. Через секунду Иван услышал звук зуммера… Звук был тихий, как комариный писк, - его источник находился в пятидесяти метрах от Таранова и был отделен стеной. Но Иван в ночной тишине услышал его отчетливо… Ну что ж, в этом ничего неожиданного нет. Ты это предвидел, ты этого ожидал… теперь все зависит от тебя, майор. А еще от того, насколько подготовлены охранники Стрельцова. И от фортуны… Иван вытащил первый пульт, выдвинул удилище антенны и встал в полный рост. Невидимый радиоимпульс сорвался с антенны, мгновенно преодолел семьдесят метров темноты, был пойман антенной "танка" и передан в блок управления детской игрушки, каковой "танк" уже не был. Заработал электромотор, провернулись пластмассовые шестеренки трансмиссии, и "танк" с гранатой Ф-1 на спине начал движение к калитке в заборе. За ним тянулась по смятой траве капроновая леска…
      Сигнал тревоги, прозвучавший во флигеле, разбудил двух охранников Стрельцова и его водителя. Все трое вскочили одновременно. Водитель - наименее опытный из всех - протянул руку и включил настольную лампу на тумбочке у дивана. Старший смены - бывший офицер "девятки" - тут же лампу выключил, накрыл динамик зуммера подушкой и протянул руку к телефону внутренней связи.
      - Коля, - сказал в трубке голос Смирнова, - есть проникновение через северный участок.
      - Понял. Ты остаешься в доме, мы проверим территорию.
      - Ментов вызвать?
      Николай Прошкин подумал секунду и сказал:
      - Пока не надо… Наверняка шпана какая-нибудь.
      Псы проснулись одновременно с людьми - сначала они услышали звук, а потом чуткое обоняние схватило посторонний запах. В почти неподвижном воздухе они уловили первые молекулы испаряющегося растворителя. Оба пса дружно пошли на запах.
      Маленький "танк" с гранатой на спине, шурша по траве широкими рубчатыми колесами, полз к калитке. Покачивалась антенна, змеилась сзади леска. "Танк" хотел бы подсветить себе фарами, но каратель безжалостно замазал их серой краской. Но и в темноте "танк" катил уверенно и целеустремленно.
      Двое охранников быстро натягивали спортивные костюмы. Водитель сидел на диване, хлопал глазами. За стенкой негромко переговаривались повар и садовник.
      В барском доме рвался на улицу Кляйн. Павел Смирнов выключил свет и смотрел то в окно, то на мониторы… Два добермана - стремительные, как атакующие акулы, - шли на запах.
      Маленький "танк" прошел тридцать восемь метров, леска натянулась. "Танк" слегка "запнулся", леска натянулась еще сильней и вырвала кольцо с чекой. Отскочил в сторону рычаг, и ударник наколол капсюль-воспламенитель. "Танк" побежал дальше… Жить ему осталось меньше четырех секунд.
      Доберманы замерли как будто остановленные невидимой силой - они уловили посторонний, чужой запах. Псам мешал ацетоновый "фон", но помогало выработанное сотнями поколений предков чутье на опасность, на чужого… Совершенный обонятельный аппарат безошибочно распознал запах чужака, и две черные, узкие головы повернулись к Таранову Первым на Ивана ринулся Карл, следом Кадет. Природный инстинкт собак был дополнен дрессировкой, они действовали согласованно, заходили на человека с противоположных сторон.
      Таранов видел, как приближаются две темные, стремительные и очень опасные тени. Как всякий диверсант, он ненавидел собак, но сейчас в нем не было никаких эмоций - он ждал, когда псы приблизятся… Карл взлетел в прыжке первым. Таранов взмахнул лопаткой - хорошо заточенный штык "Крота" легко вспорол черную шкуру, рассек мышцы, артерии, ткани, перерубил позвонки. Иван нырнул вниз влево - обезглавленное тело пролетело над ним, расплескивая горячую собачью кровь. Не останавливая широкого махового движения руки, Иван метнул лопатку навстречу Кадету - "Крот" вонзился в открытую пасть, выбил нижние клыки и глубоко вошел в череп.
      "Танк" ударился в нижнюю часть стальной калитки, и в этот момент взорвалась "фенька". Шестьдесят граммов тротила разорвали ребристый чугунный корпус на сотни осколков, начисто уничтожили "танк" и подожгли разлитый растворитель. Смерч чугунной крошки и ударная волна обрушились на стальную калитку, но не причинили ей существенного вреда… Калитка, облитая растворителем, пылала, пылала земля…
      Таранов удовлетворенно усмехнулся и быстро переместился к флигелю - сейчас из двери начнут выскакивать охранники… А, возможно, и водитель. Он сразу положит их всех и сможет заняться домом… Таранов постоянно оглядывался по сторонам, ожидая атаки третьего добермана, но его почему-то не было. Таранов решил, что пес, вероятно, во флигеле с охранниками… или смертельно напуган взрывом и забился в какую-нибудь щель. Иван взял на прицел дверь флигеля.
      Взрыв первого "танка" разбудил Стрельцова и его жену. Илья Семенович вскочил голый с огромной кровати в спальне на втором этаже… Он отшвырнул в сторону простыню, рванулся к двери и поскользнулся на использованном презервативе. Он едва не упал, но все же не упал, удержался на ногах.
      - Что? Что это? - испуганно закричала Жанна.
      - Не знаю! - закричал в ответ Стрельцов. Он бросил взгляд на жену, потом на окно и увидел отблески огня.
      - Газовый баллон! - закричала Жанна.
      - Дура! Какой, нах…, газовый баллон?! Какой, в ПИ…ДУ, баллон?
      Стрельцов бросился к окну. Внизу залаял Кляйн.
      Во флигеле проснулись обе горничных - Люся и Марина.
      - Что это? - спросила Марина, бессмысленно тараща глаза.
      - Гром, наверно, - испуганно ответила Люся и втянула в плечи голову в бигудях. Марина быстро перекрестилась.
      В дежурке Смирнов цыкнул на Кляйна, положил руку на телефон и сказал: шпана, говоришь, Коля? Ну-ну шпана… Он снял трубку и стал звонить на пост, ментам.
      Николай и Ашот быстро переглянулись. Николай был уже одет, Ашот еще надевал адидасовскую куртку. Водитель сидел на диване в одних трусах.
      - Шевелись, - сказал ему Николай.
      - Чего?
      - Болт через плечо. Одевайся. - Николай передернул затвор табельного ИЖа. Ашот надел куртку и вытащил из оперативной сбруи, висевшей на спинке стула, свой пистолет… Водила все еще сидел на диване. Николай сказал ему: - Мигом одевайся, бери "помпу" и двигай к дому.
      - А вы?
      - А мы прочешем территорию.
      Ашот шагнул к двери, но Николай сказал:
      - Не сюда, Ашот, в окно. Рацию возьми. Охранники с пистолетами и рациями в руках бесшумно выбрались в окно.
      Таранов держал в прицеле дверь и материл нерасторопных охранников. Прошло уже секунд двадцать пять - тридцать, как он проник на территорию и явно был обнаружен - пора бы им проявить себя… Он материл себя за то, что неправильно спрогнозировал развитие событий и впустую израсходовал "танк". Он материл третьего добермана, который - сволочь - неизвестно где, и это создает дополнительный фактор нервозности.
      Скрипнула дверь флигеля, и из нее вышел человек в трусах и с ружьем.
      - Алле! - закричал в трубку Смирнов. - Нападение на объект № 4!
      - Нападение? - тупо переспросил голос в трубке.
      - Нападение, блядь… высылай людей! Срочно!
      - Понял, - неуверенно произнес голос. - Щас приедем.
      Человек на крыльце растерянно крутил головой по сторонам и ружье держал неловко. Ему было страшно, и каратель ощутил этот страх… Он мог бы запросто снять человека, но не спешил, ждал, когда появится второй охранник.
      Николай и Ашот быстро разошлись в разные стороны, они не собирались прочесывать территорию - хрен ты ее прочешешь. Они рассчитывали на собак, но собаки никак себя не проявляли. Взрыва, что ли, испугались? Еще они рассчитывали на то, что террорист "клюнет" на водителя и обнаружит себя. Прошло полминуты. Террорист или террористы никак себя не проявляли. Было тихо, и только в доме повизгивал Кляйн. Полыхала калитка…
      Время шло, время играло против Таранова, и он решил обострить ситуацию. Используя затененный участок, он встал, левой рукой поднял пульт как можно выше и активировал второй танк. Он не знал, что охранники уже покинули флигель, уже работают на территории, а глазастый Ашот засек короткий проблеск никелированной антенны пульта.
      - Вижу, - шепнул Ашот в радиостанцию. - Он возле беседки… берем?
      - Подожди, - ответил Николай, - возможно, он не один.
      Опытный Николай рассчитывал, что террористы "клюнут" на водителя, но они не клюнули… значит, тоже опытные. Николай вызвал Смирнова, сказал: Пашка, выпускай Кляйна… он как - работать может? Смирнов ответил: кажется, может. - Тогда выпускай.
      Смирнов погладил Кляйна по голове, посмотрел на экран монитора, контролирующего вход в дом: пусто, никого - оттянул язык засова и выпустил пса. Кляйн сразу рванулся вперед.
      Иван отсчитывал секунды, ожидал взрыва - сразу после взрыва он снимет выстрелом дурного мужика в трусах, положит гранату в окно флигеля и возьмется за дом… но все случилось иначе.
      Илья Семенович Стрельцов оторвался от зрелища пожара и повернулся к жене.
      - Что там, Илюша? - спросила Жанна. Стрельцов сказал: дура, - подобрал с пола презерватив и швырнул супруге в лицо.
      - Ах, - сказала она. Стрельцов надел халат и пошел вниз.
      Садовник и повар выскочили на крыльцо флигеля. Оба кричали: пожар!
      Крупными прыжками бежал в сторону Ивана Кляйн. За стеной катил к калитке танк.
      Ручеек огня добрался до лежащей на боку канистры - канистра вспыхнула огненным шаром, осветила все ярким светом.
      Таранов не вовремя рванулся вперед. В ярком свете он был как на ладони. Ашот, не дожидаясь команды, трижды выстрелил… промазал. Таранов нырнул на землю, ответил тремя выстрелами на звук и тоже промазал.
      Леска выдернула чеку гранаты на "броне" атакующего "танка". Таранов перекатился в сторону, спрятался в тени.
      Три мужика на крыльце испуганно присели. Водитель выставил ствол "моссберга", зажмурился и выстрелил в никуда.
      "Танк" вкатился в огненный круг у калитки - ахнула граната. Просвистели осколки, взрывная волна погасила огонь на внешней стороне стены, разбросала пучки горящей травы.
      Взрыв на одну-две секунды отвлек обороняющуюся сторону, напугал Кляйна. Таранов "под шумок" выстрелил в застывшую собаку и нырнул за каменный фундамент беседки… Прикрываясь фундаментом, перекатился вправо, выстрелил в сторону Ашота и снова откатился влево. Две ответные пули хлестанули по камню, и теперь Иван гарантированно засек, откуда стреляет охранник… Он прицелился, сделал выстрел.
      Николай увидел, как Ашот ткнулся лицом в клумбу, матюгнулся сквозь зубы. Он предположил, что террорист, скорее всего, работает в одиночку, но даже один, без сообщников, он чертовски опасен: за минуту он сумел каким-то образом нейтрализовать обученных псов, сумел выстрелом с сорока - сорока пяти метров убить Ашота… Ловкий бес! Профессионал.
      Николай Прошкин тоже был профессионал, прошел школу 9-го управления КГБ СССР. За те восемь лет, что прошли с тех пор, как Николай оставил государеву службу, он, конечно, подрастерял часть навыков, но даже сейчас он был на голову, а тонна две, выше тех "секюрити", которых как блины пекут бесчисленные "школы телохранителей". Он умел быстро анализировать ситуацию, быстро принимать решения, а главное, он на всю жизнь усвоил: высшая ценность - безопасность ОП. "Персона", которую Николай охранял нынче, не вызывала у него ни малейшего уважения - сволочь! Обычная зажравшаяся скотина! - но рефлекс охранника у сотрудника "девятки" был заложен глубоко. Глубже, чем у доберманов.
      Николай быстро прокачал ситуацию и принял единственно верное решение: в бой с террористом не вступать. Прорываться в дом и держать там оборону до прибытия наряда ментов из Чигасова… вдвоем со Смирновым они смогут продержаться в доме столько, сколько надо.
      Прошкин сообщил Смирнову по рации: иду к тебе… Он вскочил и зигзагом побежал к дому. Из глубины участка ударил выстрел. Пуля пробила ляжку левой ноги, Николай Прошкин упал, как будто налетел на невидимую преграду. Пистолет выскочил из руки, заскользил по траве.
      Менты в Чигасово не спеша разбирали бронежилеты. Странный звонок из "четверки" нисколько их не вдохновлял… Нападение? Да тут отродясь никаких нападений не было. Пьяные шпанята, случалось, куролесили. Так че они там - сами справиться со шпаной не могут? Ох-х-храна, ети их в душу!
      Менты собирались не спеша, но Смирнов позвонил второй раз: взрывы, пожар, стрельба… есть убитый… жду помощи. Срочно, бля, срочно!
      Вот это да! Похоже, там серьезная заваруха, решили менты и стали собираться чуть пошустрей.
      Каратель двинулся к дому. Он видел, как упал Ашот, видел, как упал Николай. Оба лежали без движения… Каратель не знал, как их зовут, но это не имело никакого значения. Охранники в данной ситуации были всего лишь препятствием на пути к главной цели - Стрельцову. В этом отношении они в глазах карателя ничем не отличались от доберманов.
      Каратель двигался к дому, "качая маятник", контролируя окна - темные, опасные - и два неподвижных тела на земле. В любой момент он ожидал выстрела из окна, со стороны охранников или сзади, из флигеля.
      Он быстро пересек метров пятнадцать открытого пространства, укрылся за домом и перевел дух.
      Смирнов видел, как "убили" Николая, и сильно занервничал. Он не понимал, что происходит… сколько орудует террористов и чего от них теперь ждать. Он отправил наверх, на второй этаж, Стрельцова, забаррикадировал входную дверь тяжелым трюмо, но это не успокаивало. Помимо двери есть еще шестнадцать окон первого этажа - большущие, без решеток. Их чем забаррикадируешь?
      Смирнов отступил на лестницу, ведущую на второй этаж, - отсюда он мог худо-бедно контролировать первый этаж и не опасался нападения с тыла.
      Во флигеле сидели на одной кровати, обнявшись, две горничные. Им было очень страшно… Водитель, садовник и повар шепотом спорили на крыльце. Повар говорил, что нужно идти на помощь охране. Садовник и водитель отвечали: ты что - ох…уел? Убьют, убьют нас чечены.
      Жанна Стрельцова сидела, обхватив руками колени, на огромном сексодроме и мелко дрожала. Лицо без косметики было страшненьким.
      Илья Семенович Стрельцов стоял посреди спальни. В руке он держал шикарную "беретту" с гравировкой, позолотой и слоновой костью на рукоятке - подарок Гаврюшенко.
      Николай Прошкин, превозмогая боль, сдерживая стон, полз по траве к своему пистолету.
      В пятидесяти метрах от стены поместья дремал последний "танк" с гранатой "Ф-1" на "броне".
      В "Гусином гнезде" четверо ментов грузились в УАЗ.
      Каратель отдыхал… На отдых он отвел себе целых двадцать секунд. Двадцать секунд в условиях реального боя - это не так уж мало. От тяжелой духоты июльской ночи, помноженной на напряжение огневого контакта, тело покрывалось липким потом, а сердце бухало. Остро пах пропитанный собачьей кровью камуфляж. Ствол АПС пах сгоревшим порохом… обычный парфюм войны.
      Каратель вытащил левой рукой из кармана гранату, выдернул чеку и медленно двинулся, огибая здание против часовой стрелки. Он понятия не имел о внутренней планировке дома и решил штурмовать дом через дверь - нагло и агрессивно… Дверь, конечно, заперта изнутри, но сама по себе - тьфу, деревяшка с остеклением в верхней части - и "фенька" запросто ее откроет.
      Он шел вдоль стены, пригибаясь под окнами и "перешагивая" через маленькие подвальные окошки… все как учили. Он грамотно, в нижнем уровне, обогнул угол дома…
      Повар, которого все в поместье звали не иначе как Василь Василич, сказал: сосунки, - вырвал у водителя "моссберг" и осторожно пошел вперед, к дому.
      От боли в пробитой ноге Николай Прошкин стискивал зубы. Он дотянулся до пистолета и взял его в руку. Он отлично понимал, что уже не боец, но продолжал ползти вперед, к дому.
      Каратель повернул за угол и оказался перед ярко освещенным фасадом с вымощенной площадкой, шезлонгами и кадками с цветами, он внимательно осмотрелся и приготовился к броску. До двери было метров шесть.
      Василь Василич увидел человека в камуфляже, с лицом, закрытым темной маской… Вот он! Вот он, сука! Василь Василич передернул цевье и вскинул ружье.
      Таранов услышал характерный звук оружейного механизма, упал… Бах! - грохнул выстрел. Картечь хлестанула по спине, защищенной бронежилетом и по шее - не защищенной. Свинцовый шарик диаметром шесть миллиметров вырвал кусок мяса, пронзил болью. Таранов рванулся вперед, изогнулся угрем и послал три пути наугад в сторону стрелка. Все они прошли мимо, но заставили повара залечь. Таранов укрылся за кадкой с драценой, снял самодельную маску и приподнял ее левой рукой над краем кадки. Б-бах! - грохнул выстрел, маску сильно рвануло, от кадки полетели щепки. Каратель выстрелил на вспышку, и храбрый повар получил пулю в голову. Веерообразные кроны драцены мелко дрожали.
      Несколько секунд Иван лежал за кадкой… Он отдавал себе отчет, что остался жив только чудом. Что пройди картечина на ладонь правее - и все!
      Шея болела так, что шевелить головой было тяжело, почти невозможно. Таранов откатился к стене, сел на корточки. До двери было всего три метра. Он быстро преодолел это расстояние, ударил рукояткой пистолета по узорчатому стеклу в филенке… Стекло разбилось и осыпалось вниз с веселым хрустальным перезвоном. Иван аккуратно опустил в квадратную дырку, обрамленную хищными осколками, гранату, отпрыгнул в сторону и присел… Шея горела, по спине текла кровь.
      Николай Прошкин чувствовал, как слабеет. Он знал: пройдет еще две-три минуты, и слабость станет почти неодолимой, появится безразличие ко всему… Николай прицеливался в террориста долго, очень долго. Он опирался локтями в землю, ствол пистолета ходил туда-сюда. Рассчитывать на прицельный выстрел не приходилось.
      Каратель считал: двадцать два, двадцать три, двадцать четыре… сейчас! Грохнул взрыв. Взрывная волна вынесла изрешеченную осколками дверь. Таранов, приседая, бросился в проем и… наткнулся на трюмо. Зеркало было выбито взрывом, кособочилась позолоченная рама, пол холла покрывала россыпь зеркальных осколков.
      Таранов отпрянул в сторону…
      …ствол ходил вверх-вниз-туда-сюда. Николаю показалось, что он "поймал" голову террориста на мушку. Он нажал на спуск. Пуля пробила кисть правой руки Ивана Таранова, удар вырвал АПС, забросил его внутрь дома.
      - …твою мать! - закричал каратель. Левой рукой он выхватил ПМ, выстрелил раз, другой, третий… Прошкин ответил неприцельным выстрелом. Пуля разбила окно дежурки.
      С лестницы в проем двери открыл судорожный огонь Смирнов. Он был контужен взрывом, щека рассечена осколком. Он худо соображал, что происходит, и сажал пулю за пулей в проем.
      В спальне пронзительно кричала Жанна, Стрельцов дергал щекой, сжимал потной рукой "беретту". Звенела подвесками хрустальная люстра, но ее звона никто не слышал…
      Прошкина Таранов достал последним - восьмым! - выстрелом. Затвор ПМ остановился в заднем положении, и каратель отбросил бесполезную теперь железяку. Он сидел, прислонившись затылком к стене дома. Сбоку валялась сорванная с петель дверь и россыпь желтеньких гильз, стрельба стихла, и в мгновенно наступившей тишине стал слышен нежный хрустальный звон люстры. Таранову показалось, что это звенят звезды.
      Милицейский УАЗ свернул на грунтовку, ведущую к "объекту № 4" - поместью Стрельцова. Свет фар вырывал из темноты стволы берез. Четверо сотрудников милиции в утробе машины молчали.
      УАЗ проехал по грунтовке около сотни метров. Передние колеса напоролись на "ежи", врытые карателем. Осели мгновенно. Спустя секунду та же участь постигла задние. Автомобиль проехал по инерции еще несколько метров и остановился. Захлопали дверцы, вспыхнули фонари, раздался мат. Матерились все четверо и на все лады.
      - Че теперь делать будем? - озадаченно спросил, почесывая затылок, водитель.
      - Репу твою чесать! - зло сказал командир - прапорщик Куценко. - Ты куда смотрел, раззява?
      - А че? Я-то че? Не видать же ни хера.
      - Пешком пойдем, - сказал Куценко. - Тут идти-то хрен да ни хрена.
      Четверо милиционеров пошли пешком.
      - Бегом марш! - подхлестнул Куценко. Менты перешли на бег.
      Каратель поднялся… Сунул левую руку в карман и достал гранату. Зубами вырвал кольцо… выплюнул… Показалось, что в доме кричит женщина, но он решил, что это обман слуха. Такой же, как звездный звон. Каратель сделал шаг, размахнулся и левой рукой метнул гранату в проем двери… Из проема ахнуло, выбросило наружу щепки, битое стекло и зеркало, облачко пыли.
      Каратель достал последнюю гранату, вырвал зубами кольцо. Скривился от боли, пронзившей шею, голову, позвоночник… выплюнул кольцо вместе с крошкой зубной эмали и шагнул в дверь.
      Он перебрался через изувеченное трюмо, наугад двинулся вперед. Из простреленной руки капала кровь, под ногами хрустело. Он сделал шаг, другой, явственно услышал всхлипывание и пошел на голос… В ушах еще шумело после взрывов, и голос вполне мог оказаться галлюцинацией.
      Каратель пересек холл и остановился перед лестницей. На ступенях лицом вниз лежало сильно иссеченное осколками тело. Оно еще шевелилось. Каратель перешагнул через Смирнова и пошел наверх. Он уже не очень хорошо понимал, что делает… Он знал только, что обязан довести до конца операцию "Караван".
      Ступенька… ступенька… еще ступенька… и еще. Дверь. Золотая, изогнутая ручка… всхлипывание женщины. Слабый свет из-за двери.
      Каратель ударил ногой, и дверь распахнулась.
      …дверь распахнулась. Из полумрака в спальню шагнул человек - страшный, окровавленный. Жанна пронзительно закричала…
      Дверь распахнулась. Каратель шагнул в спальню, слабо освещенную маленьким светильником у прикроватной тумбы. Посредине стоял высокий мужчина в халате, с пистолетом в руке. Каратель видел его только на фото, но сразу узнал… Они стояли друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза. Было очень тихо.
      Пронзительно закричала Жанна. Стрельцов очнулся, сделал шаг назад и начал поднимать пистолет.
      Каратель улыбнулся, сделал два неожиданно быстрых шага вперед и ударил левой рукой с зажатой в ней гранатой по правой руке Стрельцова. "Беретта" выскользнула из руки советника, но и "фенька" выпала из руки карателя.
      Жанна вскочила, оттолкнула мужчин и выбежала из спальни.
      Четверо запыхавшихся милиционеров были метрах в двухстах от "объекта № 4", когда раздался взрыв… Они остановились.
      - Кажись, граната, - сказал Куценко.
      - Она и есть, - подтвердил Старостин. Он трижды был в Чечне, насмотрелся и наслушался. - Она и есть, сука такая… Это что ж там за война? Сперва - стрельба, теперь - гранаты…
      - Пошли, - сказал Куценко строго. Четверо двинулись вперед, настроение было паршивым… Они внимательно вслушивались, но ни взрывов, ни выстрелов больше не было.
      Дорога сделала поворот, четверо ментов увидели впереди кирпичную стену и слабое свечение над ней… выключили фонари.
      - Че делать будем? - спросил водитель. Никто не успел ничего ответить - распахнулась калитка возле ворот и из нее выбежала… обнаженная женщина.
      Жанну успокаивали, но толку от этого было мало. Она показывала рукой на дом и твердила: там! там!
      - Что там? - спрашивал Куценко, но она твердила одно:
      - Там! Там! Всех убили!
      - Ясно, - сказал Куценко таким тоном, что стало понятно: ничего ему не понятно. Он повернулся к Старостину и спросил: - Ну, чего делать-то будем, Саня? Может, подмогу вызовем?
      Старостин был самый опытный и толковый из всей четверки. Он подумал несколько секунд и сказал:
      - Я схожу, посмотрю… может, там и нет уже никого. Ты оставайся с бабой, а щеглы пусть контролируют периметр снаружи…
      - Каску возьми, - предложил Куценко. Старостин ответил:
      - Каску-шмаску-пидораску… туфта все это, Вовец. Тут как карта ляжет. - Старостин сделал несколько шагов к воротам, снял с плеча автомат, а потом обернулся и сказал: - А вы, щеглы, клювом там не щелкайте. Не у тещи на блинах. Чуть что - на поражение! Ясно?
      - Ясно, - хором ответили "щеглы". Им стало не по себе.
      - Тогда - вперед. Позиции занимаете по углам по диагонали.
      Водителю достался северный и западный участок стены. Водителя звали Влад Бобриков, ему было двадцать четыре. Совсем недавно Влад женился, и жена ходила уже с животом. Бобриков поставил АКСУ на автоматический огонь и двинулся вдоль стены… было страшновато.
      Он прошел метров пятьдесят и ощутил явственный запах гари. Остановился, принюхался… подумал: доложить или нет? - и решил, что докладывать-то не о чем… Влад прошел еще двадцать метров и вдруг увидел, что впереди в стене светится щель. Он остановился. Вспомнил, что здесь в стене есть калитка.
      Он подошел чуть ближе, намереваясь заглянуть в щель, но калитка вдруг открылась сама. Влад замер, прижался к стене. Из калитки вышел человек.
      Секунду или две человек стоял, привалившись к стене. Потом оттолкнулся и медленно пошел прочь. Его покачивало, как пьяного. Водитель отпрянул, сглотнул сухой комок в горле.
      - Стой! - скомандовал Влад. - Стой, милиция! Человек шел, как будто не слышал команды.
      - Стой! Стрелять буду!
      Человек продолжал идти. Бобриков поднял автомат… Он отлично помнил слова опытного Сашки Старостина: вы, щеглы, клювом не щелкайте… чуть что - на поражение!
      А человек шел как зомби… как слепой.
      - Стоять, сука! Завалю! - закричал Влад истерично. Человек шел. Влад задрал ствол вверх и дал короткую очередь. Только после этого человек остановился и начал медленно поворачиваться.
      - Руки подними! - скомандовал Влад и снова направил ствол на преступника… Тот поворачивался, но рук не поднимал.
      - Руки!
      Не поднимая рук, человек обернулся. Свет из распахнутой калитки упал на его лицо, и Влад увидел, что человек улыбается… От этой улыбки веяло жутью. Он покачнулся, и Влад вдруг подумал, что сейчас зомби ринется на него.
      - Лечь на землю! - закричал Бобриков и тут же отдал другую, прямо противоположную команду: - Стоять!
      Человек качнулся вперед и сделал шаг к Бобрикову.
      - Стоять, сука! Завалю на хер!
      Человек сделал еще шаг. Бобриков нажал на спуск. Автомат полыхнул огнем, и тело человека опрокинуло на землю.
      Иван Таранов лежал на спине и улыбался. Ему больше не было больно. Ему больше не было одиноко. Сверху на него смотрели звезды - большие и чистые.
      Бобриков включил фонарь и осторожно приблизился. Луч фонаря осветил залитый кровью камуфляж, иссеченные осколками джинсы… Бобриков направил луч фонаря в лицо и увидел, что на губах преступника пузырится розовая пена. Он наклонился над умирающим…
      …Иван увидел яркий солнечный свет и склонившееся над ним лицо Светланы. Он улыбнулся. Он хотел сказать: я люблю тебя, Светлана, - и не смог. Губы шевельнулись и замерли. Теперь уже навсегда.
 

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

14.04.2008