Последний переход

      Аркадий посмотрел на часы:
      – Да, надо поторапливаться. Виталю будите.
      Как будили Виталия, Егор не видел, потому что двинулся обратно в туалет, а когда вернулся, умытый, с освеженным ртом, то застал в своем купе одного Аркадия, который умело разворачивал на столике всякую походную снедь.
      – Позавтракаем слегка, – предложил он. – Много нам есть сейчас не следует, а вот чуть подкрепиться – в самый раз.
      – А лимон найдется?
      – Запросто, – ответил Аркадий так, что Княженцев только головой качнул, улыбнулся. Нравился ему этот парень, Аркадий Кауфман, с первой минуты глянулся. Все у него получалось, все препятствия-трудности словно бы сами разбегались от него, зная, что тут им делать нечего.
      Егор засмеялся добродушно:
      – Да уж, ты опытный турист, по всему видно.
      – Витамин С, – улыбнулся Кауфман, – в походе вещь немаловажная… А слушай-ка, Егор, я вот что хотел тебя спросить. Вот вы с Семеном… это точно, что он спал крепко?
      – Как ежик в зиму! – заверил Княженцев. – Насилу добудился.
      – А он говорит, что глаз не сомкнул?
      – А-а, небось маялся, маялся полночи, а потом мгновенно вырубился – вот и почудилось, что не спал.
      – Может быть… – тут Аркадий как-то рассеянно улыбнулся. – Ну что ж, лимон у нас есть, заварка есть, осталось кипятку раздобыть. Сейчас займусь!
      Он взял термос и направился за кипятком.
      Через четверть часа все сидели в купе, завтракали, пили чай. Семен еще разок пожаловался на бессонницу, впрочем, тут же добавил, что и спать ему совсем не хочется; взял кружку горячего чаю, насыпал туда сахару и с аппетитом стал прихлебывать. Аркадий с Егором обменялись понимающими лукавыми взглядами, Егор постарался спрятать улыбку.
      – Сейчас прибудем, – пообещал Павел, когда завтрак был закончен. – Идем по расписанию, минут через десять должны быть на месте… Давайте-ка готовиться.
      – Да уж куда готовиться, и так готовы, – заметил Виталий ворчливо, но Павел цыкнул на него и сказал, что надо перетаскивать вещи в тамбур.
      Это было справедливо. Только они начали перетаскивать, как поезд замедлил ход, проехали за окном будка, забор, какой-то столб; лязгнули буфера, вагон качнуло вперед, далеко впереди тепловоз предостерегающе заревел.
      Прибыли.
      Стоянка была минутной – только сгрузились, как поезд дернулся, лязгнул и стал набирать ход.
      Последний вагон прокатил мимо путешественников, удаляясь, вместе с ним стало стихать громыхание колес. Голова поезда начала втягиваться влево, за лесную сопку, тепловоз вдруг прощально свистнул оттуда…
      Они остались на дощатом перроне одни.
 

* * *

 
      Почему-то защемило сердце – слабой, тихой грустью; так, впрочем, всегда бывает, когда смотришь в даль убегающих куда-то рельсов – пусть даже трамвайных…
      – Эй, господа! – прервал лирическое настроение Егора жизнерадостный Пашкин голос. – Вы чуете? Воздух-то, воздух-то каков!.. Как в райских кущах! Вдохни, князь, вдохни поглубже, что ты как пасынок за обедом!..
      Егор подумал, что на пасынка он вовсе не похож, но спорить не стал. Послушно вдохнул, затем еще. Ей-богу, воздух был как воздух, никакого райского дыхания Княженцев не ощутил.
      Но Павел-то, несомненно, это ощущал. Он закрыл глаза, упер руки в бока и блаженно вдыхал воздух и ртом, и носом, после чего медленно, бережно выдыхал его, смешно вытягивая губы.
      – Слушай, йог, – серьезно сказал ему Аркадий. – В лесу подышишь, там хоть через все отверстия… Давай-ка поищем кого живого, насчет дороги разузнаем.
      – Карта есть, – молвил Забелин, не открывая глаз.
      – Карта картой, а уточнить не мешает… Пойдем-ка. Пусть ребята с вещами побудут тут, а мы с тобой сходим.
      Пашка открыл глаза, посмотрел вправо и сказал:
      – Уже не надо. Вон оно, должностное лицо, само к нам идет.
      Все повернулись туда и увидали, что действительно, неспешным ходом к ним приближается невысокий дедок в форменной железнодорожной фуражке. В левой руке служитель МПС держал неимоверно грязный желтый флажок.
      – Доброго здоровья, – вежливо приветствовал он гостей еще на подходе, шагов за десять.
      – И вам того же, товарищ командующий! – Пашка шагнул навстречу «командующему», который охотно протянул руку для приветствия. Они поручкались, а затем дедок так же церемонно поздоровался со всеми остальными, после чего достал носовой платок, зачем-то вытер губы, крякнул и наконец спросил:
      – Туристы?
      – Точно так, – весело откликнулся Павел.
      – Хорошее дело, – не стал возражать старик, еще раз утер губы и подбородок, спрятал платочек в карман. – Куда путь держите?
      – До реки, – ответствовал Забелин бойко. – Вот кстати, хотели уточнить маршрут. Не знаете, как проще добраться?
      – Так, так… – молвил абориген. Сдвинул на затылок фуражку. – До какой… реки? – сказал он с паузой.
      – Ну, вот те на! У вас тут что, еще какая-то Угрюм-река течет? Река Кара-су – есть такая?
      Железнодорожник внимательно смотрел на Павла. Моргнул, откашлялся и высказался странным образом:
      – Это да, конечно…
      И отчего-то не по себе сделалось Егору. С чего бы вдруг?.. – он не сказал бы. Что-то напомнила ему эта картинка, но вот что именно… Нет, не вспомнил.
      – То есть? – ни черта не понял и Пашка.
      – Ну, то есть да… Кара-су – это вон туда, через вон эту сопку Можно напрямки, через перевал, можно в обход. А там в аккурат чуть влево взять, и часа через четыре вот она, Кара-су. Излучина.
      Павел кинул взгляд на сопку, о которой было сказано.
      – Часа четыре?.. Погоди-ка, отец. Это ты что-то динаму нам запустил. Сейчас я карту тебе покажу…
      Он полез во внутренний карман куртки, зашуршал бумагой. Егору стало интересно, он тоже подошел.
      Пашка развернул карту.
      – Вот, отец, смотри. Километров десять, не больше! Мы ведь прикидывали, Аркан, да?
      – Да, – подтвердил Аркадий. – По нашим прикидкам, на переход часа два должно уйти.
      – Ну вот, – сказал Забелин. – Может ты сбился, отец? Карта-то вряд ли врет.
      – Может, и сбился, – спокойно согласился «отец». – Я в той стороне давно не был. Не хожу.
      – Почему? – тут же спросил Аркадий.
      – А чего там делать? – удивился дедок совершенно искренне.
      – Ну, как чего… Охота, рыбалка, грибы, ягоды…
      – Э-э, мил человек!.. Да этого добра и здесь видимо-невидимо. А добра от добра искать – сам знаешь, что за история.
      – Отчего же, – Аркадий улыбнулся скуповато. – Мы вот, похоже, пошли искать…
      – Ладно. – Павел нахмурился. Ему надоело вести никчемные разговоры, и он убедился, что ничего нового им уже не выжать. – Все, отец, спасибо за информацию, – и свернул карту.
      – Да не за что.
      – Пошли, – скомандовал Забелин. – Собираемся.
      Навьючились очень быстро. Аркадий с Павлом делали это умело и другим помогли.
      – Готово, – сказал Пашка, поводя плечами – пристраивал поудобней кладь на спине. – Бывай здоров, папаша!
      – Хорошей дороги, – пожелал служитель. – Вон тропка, видите? Вот по ней, она сама выведет. У самого отрога разделяется: влево в обход, вправо – на перевал. А там как знаете.
      – Узнаем, – кратко прозвучал ответ. – Н-ну, личный состав, за мной.
      – А воздух тут и правда особенный, – подал голос Семен. – Я думал, неслабо мне придется: ночь не спал, все такое… А как вдохнул – и усталость всю как рукой сняло!
      Егор не удержался от ухмылки, качнул головой. Обернулся на ходу, чтобы произнести…
 

* * *

 
      И осекся. Ничего не произнес, так и шел несколько шагов спиной вперед, покуда не споткнулся и едва не упал. Он удержался, развернулся и зашагал прямо, так и ничего не сказав.
      Он увидел лицо Семена, и все язвительные слова замерли на языке.
      На этом лице были все признаки бессонной ночи, если не двух таких ночей.
      В вагоне Егор как-то не заметил, а тут, на просторе, при утреннем ясном солнце он увидел: да, этот человек страшно утомлен. Он, в общем-то, не должен держаться на ногах, должен упасть и спать, спать, спать… С такими тенями, залегшими в подглазьях, с воспаленными, красными белками глаз, с полуоткрытым ртом!
      А он идет себе так бодро и о привале думать не думает.
      Слово «привал» оказалось прилипчивым. Егор какое-то время боролся с ним, но борьба не очень задалась. Он осторожно кашлянул и окликнул Аркадия, шедшего перед ним:
      – Аркадий!
      – Слушаю, – не оборачиваясь, отозвался тот.
      – Э-э… а первый привал когда будет?
      – Думаю, часа через два, не раньше. Ну, а вообще, в зависимости от темпа Там посмотрим.
      Кауфман объяснил все это очень спокойно, ровным голосом, и вновь Егору это стало приятно. Спроси он такое у Пашки – и тут же получил бы в ответ что-нибудь язвительное, о хилых подгибающихся ножках, например, или нечто в подобном роде… Но Пашка не услышал этого разговора, так как зазвонил его телефон.
      – Алло, – донеслось до Княженцева, – привет, Танюха. Что?.. Все нормально! Выгрузились, идем к реке. Я на связи. Ну все, пока! Отзвонюсь позже, сейчас на ходу трудно. Пока!..
      Сзади послышалось слабое попискивание – Виталий бесплодно терзал свой мобильник.
      – Слышь, Паш! – крикнул он чуть погодя. – А мой и вправду не берет, хоть тресни.
      – Не возьмет, – это сказал Аркадий. – Хотя могут быть окна, где контакт есть.
      – Эй, говоруны, – ворчливо подал голос Павел. – Будете трепаться – скоро сдохнете. На марше – тишина! Повторить для бестолковых?
      Таковых не нашлось…
      Забелин в самом деле был профи. Он остановился именно тогда, когда нужно.
      – Стоп! – скомандовал он. – Малый привал. Десять минут! Можно перекурить.
      Сбросив рюкзак, Егор повел плечами, чувствуя, что футболка под курткой прилипла к спине.
      – Ну, вот и дошли до развилки, – бодрым тоном провозгласил Пашка. – Все точно, можно даже карту не смотреть.
      Верно, вот она, развилка. Одна тропинка поднималась вправо, теряясь невдалеке среди подлеска. А та, что влево огибала гору по низине, с обеих сторон обросла лесной травой, где редко виднелись какие-то мелкие желтенькие цветочки.
      Эта тропка почему-то больше глянулась Егору.
      – Умный в гору не пойдет, – вслух сказал он.
      – Это точно, – выдохнул Виталий, нетерпеливо теребя пачку «Кэмела».
      Семен присел на свернутую лодку Аркадия и зевнул.
      – М-м, – нечленораздельно произнес он.
      Павел достал карту. Сдвинул брови, и лицо его приобрело глубокомысленное выражение.
      – А жарко-то как, а? – заметил Виталий. Он повернул козырек бейсболки на затылок и обозрел безоблачный небосвод.
      – На реке прохладней будет, – отозвался Семен, вынимая папиросу.
      – Слушайте, орлы, – в голосе Павла прозвучала озадаченность. – И я тоже хорош гусь… Я не знаю, какой у деда глазомер, но если верить карте, то до реки примерно одинаково. Может быть, через отрог чуть короче. Но не существенно.
      Краткое совещание – и решили идти влево, долиной. Забелин сложил карту:
      – Тогда рассиживаться нечего. Время – деньги.
 

* * *

 
      Тропинка пошла по обочине леса. Влево простиралось поле, метров через триста местность приобретала холмистый рельеф. Видимая сторона дальнего холма была безлесной, лишь у самой вершины топорщились елочки. А лес по правую руку, в долине меж отрогами, неожиданно стал лиственным – в нем светлели березки, – а на самой опушке кучерявились ветви дикой черемухи. Лес тянулся далеко, в нежно-синеватой дымке сливаясь с горизонтом. Между отрогами на горизонте четко угадывалась впадина: значит, долина продолжалась и там.
      – Слышь, мужики, – подал сзади голос Виталий. – Я вот думаю… А чего этот дед сказал, что он сюда не ходит, а кто же тогда ходит? Кто-то ходит ведь, раз дорога есть! А?
      Несколько секунд все молчали, потом отозвался Аркадий:
      – Это у тебя что – вопрос или рассуждение вслух?
      – Ну, вообще…
      – А если вообще, то лучше помалкивай, – откликнулся из авангарда Павел. – А вот я предлагаю немного повысить темп. Выдюжим?
      – Должны, – пыхтя, выговорил Семен. – По-моему, должны.
      – Тогда держись! Даю ускорение.
      И дал. Сразу стало жарче. Но минут через десять дорога повернула немного влево и прижалась к лесу, так что путешественники попали в тень. Идти и дышать сразу стало легче, воздух приобрел хвойный запах.
      Подняв взгляд, Княженцев увидел, что дорогу метров через двести, поглощает лес, окружая ее с обеих сторон. Темно-зеленые густые ели стояли плотной стеной, сурово и неподвижно.
      И когда группа вошла в лес, все сразу почувствовали нечто иное. Но что?.. – Егор сначала не понял, а потом догадался: почти звенящая тишина. Безмолвие царило здесь, тень создавала сумеречный эффект, было прохладно, хотя ни ветерка – тяжелые кроны не шевелились.
      Ребята шли, шли, час, другой… Чтобы убить время, Егор решил думать о чём-нибудь приятном. Правда, о чём – толком не знал. Ну да ладно, не беда! Значит, для начала надо подумать, о чём думать…
      Однако, к некоторому удивлению философа, стараться, напрягаться не пришлось. Мысли как-то наплыли сами, овладели мозгом. Собственно, то даже не мысли были, а такие цветообразы – почти как сон без слов. В воображении – или где там, чёрт знает?.. – мягко заклубилось, стало подступать нечто,оно было в светлых, но холодноватых тонах: голубое, призрачно-серое… и где-то в недрах его почти невидимо вспыхивали белесые искорки: они скорее угадывались, чем ловились глазом.
      Это не было чем-то умилительно-приятным, от чего пускаешь сладкие слюни. Нет. В смещении бледных живых пространств таилась мгла – её совсем не видно было, она притаилась где-то ещё за горизонтом, но Егор какой-то глубиной души отчётливо ощутил эту будущую мглу – тревога, странное предчувствие, желание оглянуться…
      – …Князь! Князь, ядрёна голова! Заснул?!
      Егор вздрогнул и очнулся. Пашка шагал перед ним спиной вперёд, весело хохоча.
      – Что? Мировые проблемы покоя не дают?
      Княженцев улыбнулся, отбрехнулся как-то… Пошли дальше, не снижая темпа.
      И что-то всё конца-краю пути было не видно. Уже и Пашке стало не до шуток, он устал – это было заметно даже по спине.
      – Слушай, шеф-пилот, – наконец окликнул его Княженцев. – А дед-то, похоже, лучше местность знает, чем твоя карта, а?..
      Пашка на это буркнул нечто недовольное, но не обернулся.
      – Эй! – тогда окликнул его Обносков. – Давай-ка ещё привал! Пора.
      Дело говорил Виталя, ничего не скажешь. Путешественники остановились, попадали на траву. Пашка тут же достал карту, вперился в неё напряжённым взором. Смотрел-смотрел, пожал плечами.
      – Хрень какая-то, – проворчал себе под нос.
      – Да ладно, – легкомысленно махнул рукой Обносков, закуривая. – Будем идти, куда-нибудь да выйдем.
      – Нам куда-нибудь не надо, – Семён засмеялся. – Нам на реку надо!
      – Ну, на реку и выйдем… – Виталий прикурил, пыхнул дымком…
      «Дурак», – с неудовольствием подумал про него Егор.
      И что ж вы думаете?.. Дурак не дурак, а всё так именно и оказалось. И дед в фуражке был прав на все сто. После привала наши туристы шли по лесу ещё часа два, солнце стало в зенит – хотя под густым пологом леса было тенисто, и собственно, один чёрт – в зените оно, не в зените… Вообще как бы без времени здесь – такая мысль скользнула у Егора, он поднял разгоряченное ходьбой лицо, бегло оглядел спокойный, неподвижный хвойный свод. Да уж, какое тут время, где оно…
      Думая об этом, Княженцев не заметил, что тропинка стала опускаться вниз. И уклон пошел очень ощутимый, Павел уже вынужденно притормаживал ход, чтобы не припуститься бегом вниз.
      – Что за хрен, – бормотнул он, взмахнув руками, удерживая равновесие. – Куда это ее понесло?..
      – Это наверняка спуск к реке, – предположил Виталий.
      – К какой, к черту, реке?! – раздраженно выкрикнул Павел. – Нет тут никаких указаний насчет спусков!
      Указаний, может, и не было, но спуск был. И он становился круче, вот уже трудно стало удерживаться на ногах. Егор схватился за еловую ветвь.
      – Эй, Сусанин! Ты куда нас завел?
      – Пошли бы вы на хер! Не я, а вы сами же решили… Демократия, мать вашу!..
      – Река! – вдруг радостно завопил Виталий. – Ну, что я говорил?! Река, глядите!
      – Где река? – огрызнулся Павел, но вдруг резко затормозил и встал как вкопанный. Перед его взором в просвете меж елями блеснула на солнце беспокойная рябь воды.
      Это было невероятно, но очевидно.

ГЛАВА 4

      Через пять минут путники стояли на крутом берегу, молча глядя на то, как мимо них быстро катит мутные воды неширокая, но быстрая, норовистая таежная река.
      Забелин поджал губы, растянул их в неопределенную гримасу.
      – М-да… – промычал он, и всем стало ясно, что как штурман он признает свою капитуляцию.
      – Ну и?.. – с невинным видом осведомился Аркадий.
      – Что ну? Баранки пальцем гну… Никаких других водных преград, за исключением безымянного ручейка, в округе не предвидится. А река Кара-су должна быть, по меньшей мере, километрах в десяти сзади нас. Вот такая ворожба по этой карте.
      – Дела… – протянул Семен и присел. – Пока что требуется перекурить, пораскинуть мозгами.
      – Да чего думать-то, – скривился Виталий. – Мудрецы! Ведь вариантов-то всего три: поворачивать назад, переплывать на тот берег или плыть. Вот и все!
      Павел, Аркадий и Егор молча переглянулись. Опять Виталий был прав, как Сократ. И не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы выбрать из трех вариантов один.
      Княженцев посмотрел почему-то на Семена. Тот цыкнул струйкой слюны сквозь зубы, пожал плечами.
      – Конечно. Я за. Река – та же дорога, куда-то да выведет.
      – Разумно. – Павел усмехнулся. – Ну а раз так, тогда – большой привал, с костром. Вещи в кучу, и все на поиски топлива. Сухие ветви, лесины, поленья – это я для тебя, князь, как для дилетанта. Все пойдет. Даже шишки. Их тоже можно. Ну, вперед!
      Через полчаса костер весело горел, сухие смолистые ветки полыхали бойко, с потрескиванием. За приготовление харчей Павел взялся сам, сказал, что никому это дело не доверит. Он влил в котелок один баллон воды и всыпал в него три пачки вермишелевого концентрата… Нашлись и маленькие конвертики со специями, и пакет с сушеными овощами. Скоро в кипящей гуще аппетитно замелькали морковка, кукуруза и горох. Егор вспомнил про болгарскую фасоль.
      – Давай, – согласился Павел. – Вали до кучи, хуже не будет.
      На чистом воздухе варево показалось восхитительно вкусным. Пашка и это дело знал: вроде бы немного сварил, однако ближе к дну котелка стала ощущаться сытость, и последние ложки шли уже с трудом.
      – Уф, – сказал Семен, сытно рыгнув, – после такого обеда только на боковую.
      – Ну, на боковую не на боковую, а отдохнуть, да чайку попить – самое то, – заявил Павел. – Котелок вымоем, да и вскипятим, дело простое. Жорж, ну-ка ты там подкинь веточек… Самому молодому – мыть котелок! Кто у нас самый молодой?
      Егор отчего-то подумал, что это Виталий, но неожиданно таковым оказался Семен – двадцать семь лет!
      Бог весть, как другие, а Княженцев долго приходил в себя от очередного сюрприза. Одиннадцать лет разница с Аркадием! А выглядели они даже не ровесниками, Кауфман казался просто юношей по сравнению с куда более молодым товарищем.
      «Чудно, – подумал Егор. – Совсем чудно…»
      Вернувшись с чистым котелком, Семен сообщил:
      – Еще бы разок надо сполоснуть. Вода мутная, с илом.
      Павел экономно ополоснул котелок.
      – По стакану на рыло, – предупредил он всех. – Князь, ты огонь блюдешь?
      – Как честь смолоду!
      Эта острота дошла почему-то до одного Виталия. Он разинул рот в смехе, поддержал аспирантский юмор, и очень скоро выяснилось, что идиому «беречь честь» он понимает в самом грубом смысле.
      – …Слушай, а ты сам-то когда мужиком стал? – допытывался он у Егора. – Сколько тебе лет было?
      Княженцев был совсем не ханжа, даже наоборот. Любил шуточки с легким цинизмом; но вот тупую пошлость терпеть не мог. А Обносков именно это приятное свойство и начал демонстрировать. Да с удовольствием, со смаком, с гоготом – похоже, предмет разговора вызвал в нем что-то такое, что у более утончённых натур называется вдохновением.
      – А я вот в первый раз, – разоткровенничался он, – так мне восемнадцать было… смех! А этой бабе где-то уже под тридцатник, ха-ха! Свежатинки захотелось!
      Егор демонстративно отвернулся, но Виталий и не думал останавливаться, словесный понос пошел потоком, однако Забелин нашел способ заткнуть его.
      – Эй, товарищ боец, – сказал он. – Если ты и дальше будешь такие разговоры разговаривать, придется тебе в чай брому добавлять. Действует как из пушки! Полгода ни об одной бабе не вспомнишь.
      Виталий обиделся и замолк. Егор подбросил веточек в костер:
      – Поддадим жару. Долго греется.
      Чай получился не просто в меру крепкий, но и изумительный на вкус, с дымком, даже с хвойным привкусом – чудо! Никогда такого чая Егор не пробовал. Он аж разомлел, посмотрел вокруг другими глазами – и словно только что увидел всю эту прелесть дикой природы, таинственную даль таежной реки, бесконечность этого мира – бог мой, как же он не замечал этого раньше!..
      – Слушайте, – произнес он искренне, – а ведь в самом деле-то… как здорово здесь! Честное слово, не думал, что так будет.
      Забелину эти слова очень пришлись по душе.
      – Я говорил – благодарить станешь. Это еще не диво, а вот пойдем по реке – там еще и не такое увидишь!
      – Это точно. – Кауфман улыбнулся. – Ну, попили? Давайте разворачивать лодки.
 

* * *

 
      У него лодка оказалась огромной, как крейсер, притом, что в свернутом виде места она занимала немного.
      – Ничего себе, – с удивлением произнес Егор, разглядывая это чудо. – Дредноут какой-то. Хоть в океан плыви.
      – Хорошая вещь, – подтвердил Аркадий. – Надежная.
      – Импортная?
      – Немецкая.
      – С исторической родины? – Егор засмеялся.
      – Вроде того, – вскользь улыбнулся Аркадий.
      – Слушай, а ты по-немецки… как?
      – Да никак. Учил английский, а наш немецкий, в смысле язык местных немцев… ну, это такой реликт, из восемнадцатого века.
      – Эй, филологи, – вмешался Забелин, – хорош трындеть. Качать давай, берите насосы.
      Качать пришлось долго; вначале этим занялся Егор, а когда запыхался, передал эстафету Семену. Тот взялся сперва бодро, но что-то очень уж быстро выбился из сил.
      – Ох, мужики, – сознался он, – чего-то трудно… В сон клонит, сил нет. Жрать меньше надо, что ли?..
      – Поплывем – в лодке покемаришь, – посочувствовал ему Аркадий. – У тебя и в самом деле вид усталый.
      – Да и не говори… Виталя, покачаешь малость? Ты того… не серчай, я чего-то не в форме.
      Виталя буркнул что-то не очень приветливое, но за насос взялся. Потом его сменил Пашка, за ним к насосу подошел Аркадий… Лодка начала обретать какие-то формы; полунадутая, она стала походить на дохлого дельфина… Потом за насос снова взялся Егор. Кауфман предупредил его:
      – До упора не надо, пусть чуток подспущенная будет. На солнце разогреется – сама надуется до нормы.
      Через шесть-семь минут лодка была готова.
      – Ну, вот и ладушки, – одобрил Пашка. – А с моей управимся быстро.
      Не сказать, что так уж быстро, но с лодкой Забелина управиться было все-таки полегче.
      – Товарищ капитан шестнадцатого ранга! – крикнул Егор Пашке, который отошел отлить к ближайшей елочке. – Флот к спуску на воду готов!
      – Вольно, мичман, – важно сказал Пашка, застегивая на ходу ширинку.
      Обстановка вообще сложилась на берегу самая приятельская и деловая. Работали споро и весело: спустили лодки, закрепили их, стали загружать. Павел распорядился составами экипажей:
      – Мы с князем на моей лодке, остальные с Арканом! Другие мнения есть?
      Других мнений не было. Аркадий и Павел распределили груз так, чтобы зафиксировать устойчивый центр тяжести, взяли вёсла.
      – Н-ну, – с особенной интонацией произнес Забелин, – ни пуха ни пера?
      – К черту! – выкрикнул Виталий и почему-то громко загоготал.
      «Дебил», – неприязненно подумал Егор.
      Павел оттолкнулся от берега, схватился за весло. Несколько сильных гребков – и течение подхватило, понесло лодку.
      Странное ощущение, никогда Егор не испытывал такого: сидеть на резиновом днище было все равно что сидеть на волнах. Как живые колыхались они под задницей!.. Мелькнула дурацкая мысль – наверное, нечто похожее может быть, если лететь на ковре-самолете… А вообще – здорово!
      Так Егор и сказал Павлу.
      – А то! – довольно пропыхтел тот, энергично работая веслами. – Я говорил – благодарить будешь. Памятник мне дома поставишь!
      – Ага. Бюст, – откликнулся Княженцев. Он крутил туда-сюда головой – озирал лесные берега.
      – Нет уж, ставь полный! С руками, ногами…
      – И всеми прочими анатомическими подробностями, – подхватил Егор. – Стоит статуя в лучах заката!..
      Они какое-то время потешались, потом Павел крикнул:
      – Эй, на линкоре! Как дела?
      – Плыве-ом! – до петел голос Семена.
      Лодка выплыла на середину реки. Пашка ловкими движениями весла выровнял судно носом по течению.
      – Ну вот, – сказал он. – Теперь само понесет… Дистанцию держи, Аркан! – крикнул он. – Метров пятнадцать!
      – Есть, командор, – донеслось с большой лодки.
      Прищурясь, Егор постарался рассмотреть, что там происходит.
      Увидел Аркадия, бейсболку Виталия… А Семен где?.. Ах да, наверное, поспать пристроился. Да уж, отдохнуть ему не мешало бы… Это, возможно, от смены часовых поясов. Бывают люди, чувствительные к временным перепадам… да… А хорошо-то здесь, правда… хорошо как…
      – Князь! Эй, князь!
      Егор испуганно вздрогнул.
      – Что такое?!
      Пашка, дурак, хохотал.
      – Клюешь носом! Мне на борту спящие красавцы не нужны!..
      Егор огляделся кругом.
      В самом деле, незаметно подкрался сон, а от Пашкиного окрика Княженцев резко подскочил, аж сердце зашлось.
      – Фу ты, – пробормотал он с неудовольствием. – Что за хреновина…
      Но все было, как прежде, ярко светило солнце, поблескивала в его лучах река, высились по берегам бескрайние леса.
      «Странно, – проплыла мысль. – Оба берега крутые?.. Вроде бы один должен быть крутой, другой пологим… а если крутые оба?..»

ГЛАВА 5

      Это было последнее, что успел подумать Егор Княженцев.
      С безоблачного неба в реку ударила молния.
      И еще одна. И ещё, и ещё! На реку обрушился целый каскад молний, они били одна за другой, не прекращая. Стоял адский грохот – казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. А в следующий миг небо упало на землю.
      Оно рухнуло страшной стеной воды – это был не дождь, это был водопад, по крайней мере, так показалось в первые секунды, и Егор перестал понимать, на каком свете он находится. Рассудок отключился от действительности, опасаясь за свою сохранность. Но это длилось несколько мгновений, не более, а затем стало ясно, что это все-таки гроза.
      Но что это была за гроза!.. Не должно быть таких гроз в этом мире – таких бешеных, от грохота которых закладывает уши, вся одежда промокает вмиг, а струи воды льются по лицу, в глаза, в рот, в ноздри, от них не успеваешь отплевываться, отмахиваться, не успеваешь вообще ничего – и вот-вот тебе конец… Казалось, что сейчас гроза разнесет эту планету вдрызг…
 
      Конец! Он пришел – только не человеку, а грозе. Гроза исчезла так же внезапно, как началась.
 
      Егор сидел в луже и молча смотрел на мокрого Пашку, который ответно и тоже молча смотрел на Егора, круглыми обалделыми глазами.
      Ситуация была вообще-то не очень смешная: Егорова задница и ноги обретались в лодке, как в ванне, а сам философ был мокрый весь, до нитки в буквальном смысле слова… Но все-таки его разобрал смех, и разбирал все пуще и пуще, так что Княженцев удержаться не мог. Он хохотал до икоты, потому что вид Пашки, с волосами, облепившими голову, как резиновая шапочка, с ушами торчком, открытым ртом и остановившимся взором… Ну, словом, никогда Егор такогоне видывал.
      Павел вытер мокрой ладонью мокрое лицо и отплюнулся.
      – Ржешь, князь? – произнес он. И еще раз сплюнул: – Правильно. Что еще делать в таком случае…
      Он обернулся ко второй лодке.
      – Эй, на борту! Как вам такое нравится?..
      А там творилось нечто странное.
 

* * *

 
      Егор это сразу понял, как взглянул туда.
      Там суетились. Аркадий с Виталием взмахивали руками, сильно раскачивая лодку, она даже повернулась под углом к течению. А они бестолково тыкались туда-сюда, совались руками куда-то вниз, и вообще видно было, что они растеряны и не знают, что делать.
      Если растерянности можно было ожидать от Виталия, то почему так вел себя Аркадий?!
      И еще вот что – куда делся Семен!!!
      Видно, это понял и Пашка. Он крутнулся на месте так, что чуть не опрокинул лодку.
      – Эй! – заорал он тревожно. – Что там у вас?! Что случилось?
      Пауза. Потом Аркадий повернул бледное лицо к Павлу с Егором.
      – Беда, Паша! Тормози.
      – Т-твою мать… – Пашка метнулся к веслам, не сразу схватился за одно из них, матюгнулся. Ухватив-таки, начал торопливо выгребать против течения.
      Расстояние между лодками стало быстро сокращаться.
      Но и так ясно было, что Семена в лодке нет.
      – Беда, мужики, – повторил Аркадий. – Семен пропал! Нет его.
      – Как нет? – начальственно выпрямился Пашка. – Как это нет?!
      Он это сказал по инерции, ибо сам видел, что их товарища в лодке нет. А как его не стало – вопрос глупый, и самому Пашке это было ясно как дважды два.
      – А ты не видишь – как нет? – сдержанно сказал Аркадий. На скулах его выступили желваки. – Физически. А где он духовно – я тоже не скажу. В зависимости от того, как жил. Либо там, – Аркадий ткнул указательным пальцем в небо. – Либо там, – и показал пальцем вниз.