Легенды о Тигре и Дел (№4) - Разрушитель меча

Борясь за каждый глоток воздуха, я просто кивнул и жестом предложил ей идти дальше.

– Я пойду за тобой, – выдохнул я.

Впереди появился слабый свет. Он отражался от кусочков льда и растворялся в глубоких щелях.

– Это где-то вперед, – сказала Дел.

Я сжимал яватму в ножнах и шел за Дел, роняя капли пота. Почему-то очень хотелось задержаться и посмотреть, превратятся ли эти капли в лед. Ноги окоченели и каждый шаг давался с трудом, но я не жаловался. Дел тоже была без сандалий.

Белая парча засияла в ярком свете. Дел остановилась и повернулась лицом в тень, ко мне.

– Здесь большая трещина в скале, – сказала она. – Довольно широкая… уходит вверх по потолку. Там свет, свежий воздух. Хочешь пройти первым?

– Дело не в этом, – прохрипел я. – Это не страх перед пещерами – я о нем уже забыл. Это… другое. Это… сила.

– Сила? – насторожилась она.

– Ты не чувствуешь ее?

– Есть какое-то странное ощущение.

Я кивнул.

– Это сила.

– Тебе плохо?

– Ты имеешь в виду… как обычно? – я пожал плечами. – Я так замерз, что больше ничего не чувствую.

Дел улыбнулась.

– Бедный Тигр. На мне, по крайней мере, бурнус Умира. Хочешь поделюсь?

Я хмыкнул.

– Оставь его себе. Я не любитель бисера и перьев, независимо от их цены.

– Хочешь пройти первым?

– Да, – я скользнул мимо нее, добрался до щели и шагнул к дневному свету.

И к Шака Обре.

– Аиды… – простонал я и упал на колени. Я уронил перевязь, ножны и меч, мучительно закашлялся. – О боги… Дел…

Она тоже вошла, сделала шаг и застыла. Изумленно осматриваясь, она с благоговением прошептала что-то на Высокогорном.

– …уходи… – выдохнул я, – убирайся… уходи…

Шака Обре был везде.

Сила сбивала с ног. Я попытался подняться, но мои судорожные толчки не к чему не привели. Я лежал на животе, вжавшись щекой в крупный светлый песок, и блеск ледяных кристаллов слепил меня. Закрыть глаза я не мог.

– …баска… – простонал я.

Дел не двигалась. Было светло почти как днем. Это и был день: мы стояли под открытым небом. Только я не мог взглянуть наверх, потому что не мог двигаться.

Пальцы сжались, руки дернулись, ноги зарылись в песок.

– Это Шака, – прошептала Дел.

Это я и сам знал.

– Шака везде.

Это я тоже знал.

– Я не вижу его, но он здесь. Я чувствую силу… – она шумно вдохнула. – Значит вот какой вкус у магии?

Откуда, в аиды, мне знать? Я был слишком занят попытками заставить легкие работать, чтобы думать о каком-то вкусе.

Дел опустилась на колени рядом со мной.

– Это Чоса, да?

– Шака, – прохрипел я. – Он знает… он знает о Чоса…

Теплая ладонь мягко коснулась моей спины.

– Ты можешь подняться? – тихо спросила Дел.

– Я так устал, что даже пытаться нет сил.

– Сейчас, – Дел обхватила мое плечо и попыталась меня поднять. – Я помогу…

И помогла. Я заставил себя приподняться и рухнул у стены. Камень замораживал спину, но отодвинуться я не мог. Я прижал подбородок к коленям и положил одну руку на живот. Мышцы соскучились без работы и очень хотели задергаться в судорогах.

– Мы принесли его сюда, – выдохнул я. – Чоса… мы принесли его сюда…

– Нам пришлось, – сказала она.

Я перекатил голову по острому камню.

– Мы совершили ошибку. Они разорвут меня на куски, Шака и Чоса… аиды, это ошибка.

– Тигр, – она коснулась моего колена. – Мы должны были прийти сюда. Ты не мог провести остаток жизни, сражаясь с мечом. Рано или поздно ты проиграл бы и Чоса захватил бы твое тело.

– Он меня уже захватил. Он захватил меня, а Шака его… – я скривился. – Не понимаешь? Один из них обязательно проиграет, а меня они зажали между собой.

– Я не могу поверить, что Шака рискнул бы тобой, – возмутилась Дел. – Благодаря ему Джамайл начал говорить.

– Тогда почему бы ему не вылечить меня? – я заполз вверх по стене и наконец-то уселся прямо, запрокинув голову, чтобы увидеть открывающую небо трещину в массивном теле горы. – Помоги мне, Шака! Чтобы я тоже мог сразиться с Чоса!

Эхо металось по расщелине. Когда оно затихло, я молча посмотрел на Дел.

Она отошла от меня, встала в середине расщелины, запрокинула голову и прищурилась, глядя на ярко-голубое небо. Солнечный свет омывал парчу и Дел казалась невесомым призраком.

Полюбовавшись на небо, Дел осмотрела высокие стены, нахмурилась и проследила взглядом линию, где скалы встречались с песком. Потом она наклонилась, набрала в ладонь кучку светлых песчинок и долго рассматривала их.

– Песок Пенджи, – наконец объявила Дел. – Крупный, полный кристаллов… – она снова осмотрелась. – Кто-то сделал для нас круг.

Я хмыкнул.

– Нет. Просто скала так раскололась.

– Круг, – повторила Дел и дошла до дальней стены. – Шесть с половиной шагов, – пробормотала она.

– Видишь? Не точно. В настоящем круге их пятнадцать, – мне стало легче и я заставил себя подняться. Ругаясь, я приковылял к валявшейся на песке перевязи и поднял ее, хотя все мое внимание было приковано к Дел.

Она обошла расщелину, проверяя трещины и щели в стенах ловкими, ищущими пальцами.

– Настоящий ЮЖНЫЙ круг – пятнадцать, а у меня ноги длиннее.

Я посмотрел на нее, встал поустойчивее и снова запрокинул голову. И недоверчиво прищурился. Может быть скала треснула случайно, а может быть ее расколола магия. Магия привела сюда Шака. Магия могла сделать и круг.

Дел правильно отмерила, расщелина была чуть больше пятнадцати Южных шагов в диаметре, а значит немного превышала размеры настоящего круга. По форме она напоминала высокую башню, с широким основанием, постепенно сужавшуюся к вершине. Стены были сложены из темного дымного камня, но лед разрисовал щели и трещины белыми узорами, сверкавшими в солнечных лучах. Вдоль стен, по спирали, поднимались к небу широкие выступы. В их расположении угадывалась четкая система, хотя вырезаны они были из грубого, неровного камня. У основания расщелина была круглой, а пол, как и обычный Южный круг, покрывал толстый слой песка. Оставалось только поднять меч и провести формальную линию.

Чего я уже никогда не смогу сделать.

Дел задержалась у очередной трещины, изучила ее пальцами, взглянула на песок и застыла, словно затерявшись в раздумьях.

– Что с тобой? – не выдержал я.

– Я так и знала, – выдохнула она, не глядя на меня. – Если бы его удалось выманить…

Я посмотрел на нее повнимательнее.

– Дел…

Она покачала головой, закрыла глаза, еще немного подумала и решительно повернулась ко мне.

– Как ты себя чувствуешь?

Я забеспокоился и решил, что безопаснее будет ответить вопросом.

– А как ТЫ себя чувствуешь?

Она посмотрела сквозь меня, пробормотала что-то себе под нос на Высокогорном диалекте, которого я не знал, прикусила нижнюю губу так, что та побелела и отпустила ее. Кровь прилила обратно.

– Решено, – объявила она.

– Баска… – начал я, но продолжать не стал, потому что она меня не слушала. – Мне лучше, Дел. А в чем дело?

Дел вынула свой меч и откинула к стене перевязь и ножны. Легко и точно она вонзила кончик меча в песок и начала рисовать круг. Двигаясь рядом с линией, она тихо говорила сама с собой, не замолкая ни на секунду. Концы соединились у трещины, через которую мы вошли, и меч оторвался от песка.

– Что ты делаешь? – спросил я уже наверное в сотый раз.

Дел стояла неподвижно. Сверху ее обмывали солнечные лучи и от этого светлые волосы сияли. Она медленно поднимала меч, пока он не занял знакомую позицию: рукоять у левого бедра, сжимая ее обеими руками; левый локоть отведен, чтобы легче было держать равновесие; покрытый рунами меч диагональный вспышкой рассекает ее до правого плеча; клинок слегка наклонен в выразительном вызове.

– Бери свой меч, – приказала она.

Только тут я понял, что оказался в центре нарисованного Дел круга.

– У тебя песчаная болезнь?

– Бери, – повторила она.

Я чуть не засмеялся.

– Но ты сама говорила, что больше мы не должны танцевать друг против друга этими мечами. Ты всегда уверяла, что это опасно.

– Так и есть, – согласилась она и голубые глаза прищурились. – Подними меч, Тигр. Это настоящий танец.

Она не шутила.

– Я не могу, – прошептал я.

– Сможешь.

– Элайя-али-ма. Я нарушил данные мною клятвы, баска. Я запятнал свою честь, – я уже кричал, потому что любое напоминание об этом больно ранило.

– Я думал, это ясно. Особенно тебе.

– Этот танец не имеет никакого отношения к вашим традициям. Здесь, в этом месте, элайя-али-ма – ничто. Мы будем танцевать танец начала и танец конца.

– Я не буду.

– Бери свой меч, Песчаный Тигр, – холодно приказала она. – Давай разберемся с этим раз и навсегда.

– У тебя песчаная болезнь, – прошептал я.

Ветер зашипел в щелях за моей спиной. Он подергал светлые взъерошенные волосы и откинул их с лица, потом пронесся под мечом, добрался до бурнуса. Тяжелые складки взлетали, заворачивались; парча хлопала об острые выступы стен. Подкладка окутывала Дел как сияющие доспехи: стекло, латунь, золото и мириады ярких перьев. Ценный бурнус Умира осветил скрытую в его складках женщину и незаконный круг.

За ее спиной сверкнул лед, поймавший отблеск солнечных лучей и меча.

– Потанцуй со мной, Чоса Деи, – предложила она. – А я станцую за твоего брата.

45

Молча я подобрал перевязь и меч, повернулся и вышел из круга…

Попытался выйти. Едва моя нога коснулась линии, неизвестная сила отбросила меня обратно в круг. Я неизящно растянулся, навзничь рухнув на песок.

Когда пыль улеглась и я снова смог видеть – не говоря уже о том, чтобы дышать – я сел. Выплюнув грязь изо рта, я растерянно посмотрел на изогнутую линию в песке, которая вполне определенно дала мне понять, что выходить из круга не позволено.

– Ты не сможешь выйти, – подтвердила Дел. – Когда мы входили сюда, нас пропустила охрана, но обратно она нас не пропустит. Тебя точно.

Я повернул голову и посмотрел на нее.

– Чоса не ставил охрану вокруг круга.

– Правильно. Это сделала я. Или вернее Шака, – она пожала плечами. – А ты думал, что он позволит Чоса спокойно уйти, а сам останется в плену?

– Я ничего не думал, но надеялся, что ко мне будут относиться с большим уважением. И кстати, Дел, почему ты так уверена, что Шака Обре здесь и существует какая-то охрана? Я ничего не вижу.

– Во-первых, не каждая сила видима. А во-вторых, разве не ты первым почувствовал присутствие Шака?

Я как мог скрыл свое раздражение и небрежно стряхнул песчинки с подбородка.

– Я одного никак не могу понять: как ты умудрилась поставить охрану вокруг круга.

– С помощью Бореал. Я подумала, что Шака Обре согласится принять любое воплощение, раз у него нет тела. У Чоса тоже, поэтому он и хочет получить твое.

Я хмыкнул.

– Я приберегу свое мнение.

Дел не ответила. Она быстро опустила меч, вонзила его в песок как в ножны и выскользнула из бурнуса. Южный закат складками растекся по лежащей у стены перевязи, а Дел вырвала меч из песка и переступила линию.

Теперь мы были связаны. Я: охраной и мечом. Дел: честью и клятвами.

Все по правилам танца: без сандалий, на мне только набедренная повязка и ожерелье, на Дел – Северная туника. В руках у каждого меч.

Я поднялся, вынул Самиэля из ножен, выбросил из круга перевязь и повернулся лицом к Делиле.

– Наш последний танец едва не стоил нам обоим жизней.

Дел слабо улыбнулась.

– Тогда мы были молоды и глупы.

– Хотел бы я стать старше и мудрее. Но ты можешь лишить меня этой возможности.

– Больше никаких отсрочек, Тигр, – мягко предупредила Дел. – Мы пришли освободить твою яватму. Давай очистим клинок, может тогда удастся забыть о его позоре.

– И о моем, – пробормотал я.

– И о твоем, – согласилась она.

Я сделал два шага в сторону и повернулся.

– Тогда начнем, – бросил я и не готовясь поднял Самиэля.

Начало было безобидным, мы еще не решили, проверять нам друг друга на физическую силу или на умение тонко владеть клинком. Каждый атаковал неохотно, мечи встречались и расходились; сталь прижималась к стали и клинки тут же отскакивали, чтобы близость не заставила ужесточить танец. Мы двигались медленно, несвязно, неумело; такими никто и никогда не видел нас в круге, потому что оба мы боялись.

Мы оставляли следы в песке, разбрасывая сверкающие кристаллы. Клинки столкнулись, разошлись, снова сошлись, но уже через секунду мы растащили их. Дел помедлила с ударом, а потом тихо начала песню.

– Подожди… – вмешался я.

Но Дел не стала ждать.

Аиды, если она начинает петь… баска, не делай этого. Потому что тогда танцевать придется всерьез… а я этого НЕ ХОЧУ. Я не хочу оживлять Стаал-Уста.

Дел пела очень тихо. В глубине стали клинка медленно разгоралось жемчужно-розовое свечение.

Клинки зазвенели и снова разошлась. Я почувствовал, что ее удары стали сильнее; запястья работали с напряжением. В воздухе все чаще появлялся быстро таявший след; отблеск яватмы, выкованной и благословенной по всем Северным ритуалам, которые связывали человека так же как знакомые мне клятвы Алимата.

– Танцуй, – прошипела Дел. – Давай же, Чоса… танцуй…

– Тигр, – сказал я. – Дел, это я, Тигр.

– Танцуй, Чоса. Или ты не можешь?

Я обрушил свой клинок на нее, почувствовал силу в ее ответе и снова отдернул меч.

– Дел, ты что, пытаешься вызвать его?

На ее лице заблестели капли пота.

– Выходи и танцуй, Чоса. Или у тебя на это сил не хватит? Ты не умеешь держать меч? Не знаешь, как рисуют узоры в круге?

– Он не танцор меча. Он волшебник.

– И волшебники могут танцевать. Чоса Деи умеет переделывать. Разве он не может подстроиться под тебя? Он не может использовать твое тело как свое? Не решится танцевать против женщины?

– Аиды, баска… – я отпрыгнул, пригнулся под ударом, выпрямился и поймал клинок клинком. Сталь взвизгнула. Я разбил атаку, практично отбрасывая ее меч назад, на нее, отвечая физической силой.

– Что ты пытаешься сделать?

– Я танцую, – сказала она, – просто танцую. Но Чоса Деи, как мне кажется, танцевать не умеет.

И Дел снова начала петь, ярче окрашивая свой клинок.

Зрение помутилось. Расщелина перед глазами расплылась, я видел воспоминания о древних битвах, о волшебниках, использующих в войне силу такую могущественную, что она могла переделывать горы.

Внутри меня Чоса Деи тихонько засмеялся.

– Не делай этого! – закричал я.

Дел запела громче, и Чоса зашевелился, услышав ее.

– Не надо, баска… – выдохнул я, узнавая знакомые судороги. Пот сбегал по груди, животу и пропитывал набедренную повязку.

– Не делай этого со мной, баска… не заставляй меня…

Ее удары стали запутаннее, они переплетались с моими и неожиданно выскальзывали из хитрого узла. Я остановил ее атаку и торопливо оттолкнул клинок.

Передышка была недолгой. Клинки снова встретились, наполняя звоном расщелину. Ну что ж, если она хотела танцевать…

Внутри меня Чоса заинтересованно выглянул из своего угла.

Бореал сияла жемчужно-розовым светом. Меч взлетал в воздух, оставляя за собой светящийся след – отблеск сияния рун, клинка и силы.

Я начал злиться. Я не хотел этого танца. Не хотел этого противостояния. Я старался даже не задумываться о такой возможности, потому что сразу вспоминал танец в Стаал-Уста, когда Дел и я в круге использовали силу, ловкость и хитрость. Мы танцевали не щадя себя, зная, что так много – ТАК МНОГО – решал этот танец. Мы показали все, на что были способны, танцуя до изнеможения, потому что должны были танцевать. Потому что танцору его же тело не позволит остановить танец, а гордость не позволит сдаться.

Мы танцевали, Делила и я. Дразнили друг друга сталью, нанося обманные удары в лица и горла, стараясь показать, что мы способны на большее, но в душе зная, что довести удар до конца никогда не осмелимся. Мы вошли в круг не для танца смерти, как Аббу и я. Мы должны были танцевать до конца, пока Чоса не будет побежден, а меч очищен.

Мы покрывались потом, ругались, насмехались друг над другом, кусали губы и сплевывали кровь. Следы от ног в кристаллическом песке становились все глубже, мы напрягали ноги, чтобы передать силу в руки. Я отбивал ее тонкие ловкие удары одной физической силой, пока пока она не устремилась на меня с быстротой и легкостью и не начала дразнить, находя открытые места и демонстративно приостанавливая клинок в нескольких дюймах от цели.

Самиэль завизжал, царапая Северные руны. Шум от танца оглушал и на равнине, а в расщелине его многократно усиливало эхо.

Я поймал ее клинок на свой, развернул и растащил мечи, тихо ругая ее за то, что она привела нас сюда. Я давно перестал задумываться, даже ненадолго, кто из нас лучше. Это просто не имело значения. Мы, конечно, любили поспорить на эту тему, но только чтобы подразнить друг друга. В глубине души каждый понимал, что правду он никогда не узнает.

Дел шла ко мне, негромко напевая. Северная сталь сверкала в лучах солнца, стекавших на дно расщелины, и отбрасывала вспышки на выступы стен. Гроздья кристаллов, песка и льда блестели в щелях и трещинах. Солнце смотрело на нас сверху как милосердный судья.

Песня стали наполнила расщелину, поднимаясь вдоль выступов дымного камня. Мы атаковали, зная, что каждый удар будет перехвачен и отведен. Потому что ни один из нас не хотел смерти другого. Мы хотели только конца: Дел – чтобы освободить клинок и меня, а я – чтобы освободиться от тяжести на душе, причиной которой был не Чоса, а мое бесчестие.

Элайя-али-ма связывает тех, кто хочет быть связанным. И много лет назад я связал себя с миром танцев мечей тем, что прошел все семь рангов танцора и изучил должные ритуалы, а после этого принял клятвы крови перед легендарным шодо Алимата. Я знал, что был достоин этой чести, несмотря на мое детство. В тот день я уничтожил чулу и стал Песчаным Тигром.

Которого я сам и погубил, выйдя из круга Сабры и нарушив клятвы.

Элайя-али-ма. Это мой последний круг.

– Танцуй, – прошипела Дел, разрезая воздух, потом неожиданно отводя клинок в сторону и перехватывая мои удары.

Такие тонкие приемы требовали невероятного мастерства и сильных, гибких запястий. Я разрывал узоры ее клинка где только мог, разрезал висевшее в воздухе руническое сияние, и вдруг заметил, что Самиэль наполнился знакомым черным светом и чернота уже начала подниматься по клинку.

– Нет! – закричал я и отвел Самиэля в сторону. Клинок Дел сразу обнаружил брешь в моей защите и ужалил меня в предплечье. Я почувствовал на коже горячие капли, они стекали на песок.

Чоса проснулся.

– Танцуй! – крикнула Дел и воспользовавшись моим невниманием снова уколола меня в руку.

Я отшатнулся, но устоял и отбил ее атаку. Я видел как чернота поднимается, разливается по перекрестью, облизывает рукоять и пальцы.

Я пошатнулся, чуть не упал и торопливо сглотнул кислый комок, подкативший к горлу.

– Вот так! – закричала Дел. – Выходи и танцуй, Чоса!

Волшебник, получив приглашение, вырвался из своего угла и помчался к мечу, пожирая себе дорогу через кости, а я отчаянно кричал.

– Выходи и танцуй! – прошипела она.

– Дел… нет…

– Перед тобой Шака Обре. Помнишь его?

Я вздрогнул. Сила вытекала из моих рук в клинок. Меч стал черным – полностью черным.

И я внезапно опустел.

Я упал на колени и подняться уже не мог. Меч Дел прижался к Самиэлю и Дел застонала от усилия.

– Отпусти! – прохрипел я.

Бореал вспыхнула и погасла, поглощенная чернотой Чоса.

– Нет! – закричал я. – Баска, отпусти! Брось свой меч! Не позволяй Чоса касаться его!

Но Дел не отпустила. Дел не бросила.

Чоса Деи, который с самого начала не скрывал, что ему нужен меч И женщина, начал подбираться по стали к рукам.

– Вот так, – крикнула Дел.

– Баска, отпусти…

Она нанесла последний удар, который я не смог сдержать, и Самиэль взлетел в воздух, острием разрезав Дел запястье. Шатаясь и едва не падая, она пошла к краю круга. Кровь из раны капала на кристаллический песок и над песком поднимался дым.

– Уничтожена… – изумлено прошептала она, глядя на Бореал.

– Брось ее! – закричал я.

Кровь потекла на линию.

Почерневшая Бореал дрожала в руках Дел.

– Это я, Шака, – прошептала она.

Порыв ветра унес дым, и я увидел, что там, где кровь Дел упала на границу круга, песок выровнялся – круг разомкнулся. Дел, шатаясь, сделала шаг к стене, воткнула Бореал в покрытую льдом трещину, которую перед началом танца так внимательно изучала… надавила на нее, глубже загоняя клинок… и дернула рукоять налево с такой силой, что сталь раскололась.

Я уронил Самиэля в тот же момент, что и Дел Бореал.

– Баска… нет…

Чоса освободился от меча. Чоса освободился от меня. Чоса освободился от всего, кроме Шака Обре.

46

Подул легкий ветерок и песчинки начали подниматься в воздух. Они отлетали от стен, попадая в круг, и снова ударялись об острые камни пока в трещину, через которую мы забрались в расщелину, не ворвался ураганный ветер, обрушив всю свою мощь на каменные стены и на наши тела. Ветер стонал как Северная баньши-буря, зарываясь в окаймленные льдом щели в дымном камне, сморщившемся от магии Чоса.

Я сплюнул, поднял руку, пытаясь защититься, и упал на колени, когда ветер пронесся по кругу. Набедренная повязка была слабой защитой; песок царапал кожу, а яростные порывы сбивали с ног.

– Дел! – позвал я. Но она не ответила. Облака песка клубились в воздухе и я не видел дальше вытянутой руки. – Баска, где ты?

Мои слова затерялись в вое ветра. Я слышал их сам только потому что знал, что говорю.

Я устало прикрыл глаза, и веки тут же покрылись слоем песка. Кристаллы Пенджи терзали мою спину, а я отвернулся от трещины, сгорбился и, заставив себя не думать о жалящем песке, представил круг в тот момент, когда Дел воткнула Бореал в трещину и расколола клинок. Я увидел, где находилась она и где стоял я, медленно и осторожно сделал несколько шагов, наклонился и коснулся мускулистой ноги.

– Дел!

– Тигр? – она вскочила и ее руки обхватили меня. – Тигр, я ничего не вижу!

– Я тоже. Пошли, держись… нужно найти бурнус Умира… вот он.

Я накинул бесценное одеяние на нас обоих и прижал Дел к себе, чтобы бурнус покрывал наши головы и плечи. Под плотной тканью ветер завывал не так пронзительно и песок не забивал глаза.

– Он крутится, – прокричала Дел, перекрывая шум. – Песок, он крутится…

– Как пыльный демон, – согласился я. – Вихрь. Иногда их видят на краю Пенджи… не знаю, что они такое, но на Юге к ним привыкли. Рано или поздно они рассыпаются сами, но этот… – я покачал головой. – Мне не верится, что он природный, и он слишком большой.

Ветер завыл пронзительнее. В воздухе появились блестящие шары, они крутились и потрескивали. Песок плотным слоем покрывал стены расщелины и летел по спирали к небу в свисте ветра, застревавшего в щелях дымного камня. Ноющие уши заложило; я зажал их руками. Из носа потекла кровь.

– Это они… – прокричала Дел. – Это Шака Обре и Чоса Деи.

– Думаешь они немного повздорили? – поинтересовался я, сжимаясь под бурнусом. – Мне все равно, кто это – я хочу только, чтобы они это прекратили, – я раздраженно промокнул нос и поплотнее обернул бурнусом плечо – ветер сумел вырвать у меня угол ткани и взбешенно хлопал ею.

– Смотри, – закричала Дел.

– Я ничего не вижу, баска!

– Смотри, – повторила она.

Прищурившись, я взглянул и выругался. Песок по-прежнему уносился к небу, кристаллы поднимались вверх, попадали в солнечные лучи и ослепительно сверкали над нашими головами.

Но воздух наполняло что-то еще. В песке появлялись вкрапления оранжевого, красного, желтого.

– Что это? – растерялся я, а потом расхохотался. Я протянул руку и поймал перо. – Бурнус Умира рвется!

Голова Дел выглянула из складок.

– Разве? Точно. Ой, Тигр, нет…

Я продолжал смеяться.

– Тигр, столько труда! – желтое перо залетело под бурнус и застряло в спутанных волосах Дел. – Столько стараний, заботы…

– На наши яватмы стараний и заботы ушло больше, – отрезал я и высунул голову из-под бурнуса. – Дел, похоже ветер стихает.

Я не ошибся. Пронзительный вой затих, пыльный демон выдохся, унеся из расщелины весь песок до последней крупинки. Под нашими ногами был темно-коричневый дымный камень. В расщелине остались только Дел, я и перья.

И Северные яватмы, одна из которых была сломана.

Я помог Дел подняться и распутал складки полинявшего бурнуса.

– Насчет Бореал… – начал я.

Дел прикрыла мне рот ладонью.

– Слушай!

Я послушал и убрал ее пальцы.

– Тихо.

– Слишком тихо.

– После этого визга что угодно покажется слишком тихим.

– Слушай! – прошипела она.

Часть выступа отвалилась и рухнула рядом с нами, разбившись на множество осколков. За ней другая.

– Вон отсюда! – крикнул я, подталкивая Дел к трещине. – Аиды, бежим!

Стены крошились и осыпались.

Мы помчались к трещине, я пропустил Дел вперед, она вылезла в темный тоннель, а я сделал шаг и остановился. У противоположной стены расщелины на каменном полу осталась лежать моя яватма.

– Тигр! – Дел выглянула из трещины, схватила меня за руку и дернула так, что мое правое плечо проскребло по острому выступу.

– Там Самиэль…

От стен расщелины откалывались глыбы дымного камня и рушились на ее дно, где разбивались на куски, каждый из которых мог бы убить лошадь.

– Тигр, бежим!

– Подожди, – тупо пробормотал я, разглядывая падающие камни. – Подожди, Дел. Знаешь, я все это видел…

– Тигр! Ты теряешь единственный шанс! – она снова дернула меня за руку.

– Но я видел это… это тоже тройственное будущее…

– И ты видел как мы погибаем, или оба или кто-то один. Бежим.

Я очнулся.

– Все, Дел. Бежим… вперед, по тоннелю.

И Дел побежала. Пригибаясь, изворачиваясь, наклоняясь, мы пробирались к выходу по узкому проходу, а камни вокруг нас двигались, переделывая форму горы. Я знал, что расщелина уже исчезла, ее заполнили обломки. Потолок тоннеля трещал, угрожая обрушить весь свой вес на наши спины.

Я бился о стены локтями и коленями, раз или два ударился головой, но жаловаться не приходилось – Дел было не легче. Мы пробирались по бесконечной узкой щели дымного камня и наконец-то достигли маленькой пещеры у входа – мы вырвались из прохода в тусклый свет, а оттуда в день.

В спешке мы не смотрели, на что наступали. Мы просто бежали подальше от горы, скользя, иногда падая, помогая себе руками. Ругаясь, выплевывая грязь, задыхаясь, мы покатились по склону, не чувствуя как в кожу впиваются острые камни.

В конце концов, падение прекратилось и мы свалились на ровную площадку, где оставили лошадей. Не успев перевести дыхание, мы приподнялись, чтобы посмотреть на то, что осталось от горы.

Пыль еще висела в воздухе. Теплый ветерок играл цветными перьями – я разглядел красное, желтое и оранжевое.

Мы ждали, сдерживая дыхание. Пыль – и перья – опустились.

День был тихим и ясным.

Я упал лицом в грязь, жадно засасывая воздух, а потом торопливо его выдыхая. От этого мое лицо покрылось серой коркой, но я не обращал на нее внимания. Я был жив, а грязь была пустяком.

Дел слабо похлопала меня по плечу и перевернулась на спину. Локон грязных волос упал мне на локоть.

– Сделано, – прохрипела она. – Яватма свободна от позора.

Несколько секунд я был слишком занят дыханием и не решался тратить его на ответ, а потом выдохнул, всхлипнув от смеха:

– …конечно, а теперь попробуй ее оттуда выкопать…

– Но она очищена. Твоя яватма чиста, – объявила Дел и минуту выравнивала дыхание. – И ты тоже чист.

– Не сказал бы, – возразил я, полюбовавшись потеками пота на серой коже.

Дел слабо дернула плечом.

– Чист от Чоса Деи.

Я почувствовал себя немного лучше, умудрился перевернуться на спину и даже сесть, упираясь локтями в колени. Отдышавшись, я осмотрелся и вытер окровавленные губы. Дел лежала рядом, я взглянул на нее и не удержался от смеха.

– Что? – сразу насторожилась она.

– Видела бы ты себя. Ты вся в перьях, – я вытащил одно перо и показал ей. – Грязная, песчаная курица, которую можно ощипывать.

Дел села.

– Где?

– В основном в волосах. Вот, – я выдернул другое перо.

Сердито бормоча себе под нос, Дел начала изучать волосы, вытаскивая перья из узлов.

Я повернулся и снова посмотрел на гору.

– Шака Обре и Чоса Деи… – повторил я и неприятный холодок скользнул по позвоночнику. – Как ты думаешь, что там случилось?

– Думаю они выдохлись, как и обычные песчаные демоны, – Дел тоже взглянула наверх и прищурилась, чтобы глаза не слепило солнце. – Это ведь ты у нас особо чувствителен к магии. Скажи: они там?

Я внимательно посмотрел на гору, ожидая, что волосы зашевелятся, а желудок скрутит, но ничего не произошло. Потный, грязный и уставший, я лежал на земле, но чувствовал себя просто замечательно.

– По-моему нет.

– Куда они могли пропасть?

Я пожал плечами.

– Куда пропадает магия, когда лишается дома.

Дел резко обернулась ко мне.

– Магия без дома… – повторила она.

Прозвучало это странно и вызвало странные ощущения, но разобраться в них я не успел. Мое внимание привлекла вспышка у горизонта. Я позвал Дел.