Легенды о Тигре и Дел (№4) - Разрушитель меча

– Но оазис совсем рядом. Ты отдохнешь и мы поедем вместе.

– Езжай одна. Я догоню.

– Если бы ты только воспользовался магией… – прошипела она. – Ты отказываешься из-за того, что так ее ненавидишь. Ты не хочешь признавать, что она тебе нужнее чем ты сам.

Я хохотнул. Очень осторожно опустился на одеяло, согнул колени и прижался к ним лбом.

– Ты ничего не понимаешь. Ты даже не представляешь, какой дани требует магия…

Дел сорвалась.

– Да, потом тебе плохо, – рявкнула она. – Ну и что? После акиви тебе тоже плохо, но ты же не бросаешь пить?

Я пробормотал что-то в бедра.

Она выругалась, потом я услышал как зашелестел песок под ногами. Что-то бормоча, она отошла от меня и вернулась.

– Я уезжаю, – объявила она. Наполовину угроза, наполовину мольба, и окончательный приговор, который заставил меня похолодеть.

Я поднял голову. Апатия сменилась страхом.

Черты ее лица оледенели, голубые глаза сверкали. Она выплюнула все слова сразу, как непрерывную песню, со страстью в каждом звуке.

– Ты предложил мне уехать, что ж, я согласна. Но вот что я тебе скажу на прощанье: если ты ничего не сделаешь – если ты даже не попытаешься – я не вернусь, чтобы посмотреть как ты будешь умирать. Джихади умрет без свидетелей. И его тело поглотит Пенджа, а потом очистит кости и через много лет они рассыпятся в пыль… и ничего не останется. Ни джихади. Ни танцора меча. И никто не вспомнит Песчаного Тигра.

Несмотря на головную боль, я сумел подобрать слово, которого она заслуживала.

– Да, – согласилась Дел и отправилась к кобыле.

Я смотрел, как она уходит. Я смотрел как она седлает кобылу, делит фляги, оставляя мне половину, потом садится и подбирает повод.

– Я буду ждать тебя в оазисе до рассвета. Если с первыми лучами солнца тебя там не будет, дальше я еду одна.

Она бы этого не сделала. Я знал, что это была пустая угроза.

Лицо Дел на секунду исказилось, потом она развернула кобылу и уехала.

Я сидел и смотрел, как Дел УЕЗЖАЕТ.

– Аиды, – прохрипел я, – она всерьез.

Песок, взлетевший из-под копыт кобылы, обдал меня колким водопадом.

Во мне снова вспыхнул тупой гнев.

– Она просто пытается заставить меня встать и поехать за ней.

Конечно, так и есть. Все остальное она испробовала.

Гнев перегорел до пепла. Ни от кого – и ни от чего – я не дождался ответа. Чоса внутри меня молчал.

Что ж, иногда приходится забывать о гордости. Глубоко вздохнув, я кивнул.

– Ну хорошо, баска… я иду, – я поднялся на колени, собираясь встать.

Земля и небо легко поменялись местами, и я куда-то рухнул.

И испугался: а что если я не смогу догнать ее?

– Подожди, – выдохнул я. – Дел, не уезжай…

Но Дел, исполняя сказанное, уже исчезла.

Чоса Деи остался.

Страх исчез. Его сменило тупое, бесцветное удивление, что Чоса мог так легко со мной справиться.

– Клещ Пенджи, – прохрипел я.

Я упал на одеяло и подумал, что Шака снова недоработал свое создание и оно расползается по всем швам. Снаружи оно казалось прочным, но Чоса сумел забраться в него и распутать узелки изнутри.

– Искандар, – пробормотал я. – Так ли это случилось и с тобой?

Чьи-то руки касались меня. Они тормошили бурнус, пояс, расстегивали и снимали. Ладонь прижалась к моим ребрам, потом отдернулась.

– Мертв, – объявил мужской голос.

– Или умирает, – добавил другой.

Этот голос я знал.

– Возьмите лошадь и меч, и все деньги, которые у него найдете. Остальное оставьте Сабре. Мне он не нужен. Я ищу женщину.

– Но он… Песчаный Тигр, – робко вступился другой голос.

– А мне-то что? – нетерпеливо ответил Умир. – Он не достоин места в моей коллекции.

Конечно. Только Аббу достоин.

Снова руки. Пояс из-под меня вытащили. Тихо звякнули монеты. Кто-то ругнулся. Если бы я мог, я бы улыбнулся: почти пустой кошелек. Небольшая пожива от легенды.

Потом кто-то наклонился ко мне и пальцы уверенно обхватили когти песчаного тигра на моем горле.

– Оставь это, – приказал Умир. – Сабра должна понять, кто перед ней.

– Его лицо, – напомнили Умиру, – шрамы…

– В пустыне много хищников. Пока Сабра сюда доберется, он может остаться без лица… да и вообще от него мало что останется, а с ожерельем ничего не случится. Может сам Аббу Бенсир захочет взять его на память.

Аббу? Аббу с Саброй?

– Во флягах вода, – другой голос.

– Привяжите их к седлу. Мы возьмем все, – Умир отошел. – Не теряйте больше времени на древние легенды. С ним покончено, я хочу женщину.

Я услышал фырканье жеребца, потом настойчивое недовольное ржание, совсем непохожее на приветствие. Люди закричали, завизжал жеребец, страшно заорал мужчина.

Хороший мальчик.

Голоса заспорили о жеребце. Он разбил кому-то голову.

– Оставьте его, – бросил Умир. – Теперь мы к нему не подойдем.

Кто-то рядом наклонился. Он подобрал перевязь, ножны. Постоял. Мои веки были чуть приоткрыты и я увидел: Южанин держал ножны и смотрел на рукоять меча. Легендарный меч, когда еще доведется его коснуться? Почему бы не вынуть его из ножен и не проверить его баланс? Меч Песчаного Тигра…

Он закричал. Кричал он долго, громко и ужасающе, когда магия поедала его кости.

Глупый клещ Пенджи.

Снова разговоры, теперь обо мне. Южанин перешел на визг.

– Убейте его, – приказал Умир. – Он орет на всю Пенджу.

Через секунду крик оборвался.

Тишина. Все собрались посмотреть на меч.

– Подберите его, – приказал Умир.

Кто-то возразил, что это магический клинок и никто не знает заклинания.

– Подберите, – повторил Умир. – Возьмите его чем-нибудь, вот, одеялом.

Они вытянули из-под меня одеяло, и я рухнул на песок как тряпичная кукла. Глупый клещ Пенджи. Одеяло против Самиэля?

Второй Южанин закричал, призывая своего (глухого?) бога, но и его крики быстро перешли в визг. Тем же спокойным голосом Умир Безжалостный приказал его убить, потому что от него было слишком много шума.

– Пусть лежит, – решил он, кивая на меч. – Может это и магический клинок, но я не могу упустить женщину. Никто не подберет его, так что никуда он от нас не денется. На обратном пути что-нибудь придумаем.

– Но… что если сама Сабра…

Умир засмеялся.

– Будем надеяться, что она попытается. Женщина не должна занимать место мужчины.

Все сели на лошадей и уехали.

Я лежал на песке, безвольно раскинув руки, и думал, стоит ли мучиться.

Ради себя самого я бы конечно даже не попытался, но они поехали за Дел. Ради нее стоило совершить невозможное.

Легчайшее дыхание звука прошипело через сухие недвижные губы.

– Чоса? – позвал я.

Внутри меня что-то зашелестело, а потом вспыхнуло к жизни, невнятно тараторя от восторга: битва была выиграна.

Но это была только первая битва в войне.

– Аиды, – простонал я. – Как мне не хочется этого делать.

32

Я сгорбился около меча в непристойном, непреднамеренном поклоне. Мои кости были такими хрупкими, что готовы были рассыпаться при любом резком движении и заполнить кожу своими обломками как мешок.

Кожу непонятного цвета, но еще живую.

Я вытянул руку – пальцы дрожали, ногти снова посинели, предплечья покрывали черно-фиолетовые полосы, окаймленные желтизной. То, что начиналось как нормальный – хотя и очень большой – синяк растеклось по всему телу. Кожа надулась и даже при легком нажатии противно хлюпала, как будто под ней текла жидкость.

Аиды, во что же я превратился. Неудивительно, что Дел обезумела.

Только теперь я понял, как она была испугана.

Боль гнездилась в пояснице. Там огонь горел ярко, потом он поднимался вверх по позвоночнику, расползался по ребрам от спины к груди и там снова собирался. Все мое тело было погребальным костром.

Который давно пора было затушить.

Обнаженный меч лежал уткнувшись кончиком в песок. Я мысленно поблагодарил погибшего Южанина: урони он меч, не вынув его полностью из ножен, любой мог подобрать его и увезти. Одеяло – или что-либо такое же простое – не спасало, но вырезанные на коже ножен руны приглушали укус оружия. Пока яватма оставалась в ножнах, касалась их или ремней перевязи, любой мог унести ее.

– …песня… – прохрипел я. – Аиды, ненавижу петь.

Я пошатнулся и едва удержал равновесие. Я ничего не обещал Чоса – да и не сдержал бы обещаний – и он хорошо это знал. На мою помощь он не надеялся, но призывая магию, чтобы исцелить избитое тело, я открывал для него дверь. И он ждал этого момента, чтобы распахнуть ее, сорвать с петель и вырваться, заполнить комнату, которой было мое тело.

Я не любил рисковать. Я не хотел делать это.

Но Умир уехал за Дел.

Я призвал легкую песню. Прохрипел ее дню. Потом потянулся вниз, подхватил меч и подтащил его себе на бедра.

– Круг, Тигр. Не забудь круг… – прошептал я.

Чоса внутри меня зашевелился.

Он хотел, чтобы я забыл.

Стоя на коленях и одной руке, другой я протащил кончик меча через песок, проводя неровную линию, стараясь соединить ее концы. Линия должна была быть четкой, без разрывов, иначе Чоса легко нашел бы их и вырвался из связывающего круга.

Я запер себя в круг, сгорбился в его центре, прижал к себе яватму и запел.

Что же со мной стало…

Сила поднялась и захватила меня. Она наполнила мое тело, заставив дрожать все кости, а потом швырнула на землю.

Желудок сжался и начал подниматься к горлу. Может это Чоса пытается вылезти?

– …как же плохо… – прохрипел я и жадно сглотнул, – хуже чем после акиви…

Кости затрещали, начали изгибаться, стараясь вырваться из суставов.

– …подожди…

Кровь хлынула из носа.

– Не надо… – пробормотал я, – …я этого не хочу…

Сила крепко ухватила меня за волосы и заставила держать голову прямо. Вообще-то у меня череп крепкий, но я побоялся, что и он не выдержит.

– …хватит…

Меч тускло засиял черным. Чоса, скрывавшийся внутри меня, ответил.

Я задыхался. Горло сжалось и я тщетно пытался сглотнуть, Чоса потянулся ко мне и я изогнулся, чтобы избежать его прикосновения. Мне хотелось оттолкнуть его, закрыть перед ним дверь.

Но запрещая войти Чоса, я не пускал и магию.

Сила не имеет терпения. Я послал ей приглашение и она привела друзей.

– Я отказываюсь, – простонал я. – Уходи. Забудь, что я тебя звал…

Сила наклонилась очень низко и заглянула мне в глаза, словно читая в них правду. Раздумывая обо мне.

– Я просто… танцор меча…

Сила не согласилась. Она дразнила меня своей рукой как Умир дразнил свисавшим обрывком рунической веревки.

Кровь текла из носа, капала с подбородка. У меня не было сил стереть ее: я едва мог дышать.

Аиды, что же я сделал? Что же я впустил?

Выдержит ли связывающий круг?

Но он должен был удерживать Чоса, а не силу.

Кто знает?

– Мне всего лишь… нужно… подлечиться… чтобы помочь Делиле.

Скрывавшаяся во мне частичка Чоса играла с моим сердцем: его биение то убывало, то прибывало, как фазы луны.

Спазмы сотрясли все тело. Сила снова встряхнула меня. Потом отпустила мои волосы.

Меч вывалился из вялых рук, соскользнул со сгибов локтей и упал на песок. Я рухнул на него.

Острие поцарапало ладонь, но я этого не заметил. Я лежал и смеялся, поднимая пыль и песок своим дыханием.

Потом смех умер.

Потому что Чоса был очень зол.

Чоса еще отомстит, он найдет способ.

Я лежал на песке, на мече. Думая, чем же в аиды, я стал.

И что я мог сделать.

И что мог придумать Чоса Деи.

Оазис. Солнце еще не успело скрыться за горизонтом и раскрашивало мир всеми оттенками розового и оранжевого. Черные силуэты тонких, высоких пальм стремились к небу, концы тяжелых, широких листьев тянулись к земле. Ниже, вокруг бассейна, полного воды, собрались Умир и его люди.

Один человек уже валялся на песке по соседству со своим мечом. Я не был уверен, убила его Делила или люди Умира, чтобы не орал на всю Пенджу.

Дел стояла у бассейна широко расставив ноги и держа наготове сверкающий клинок. Кровь стекала по стали, задерживалась в переплетении рун, перекрашивала рукоять и пачкала ее руки. Хотя некоторые люди могли бы возразить, что ее душа была запачкана сильнее.

Умир, как я понял, попал в затруднительное положение из-за своей жадности и воспитания. Он хотел получить ее целой и невредимой, чтобы пополнить свою уникальную коллекцию. Хотя я и объяснил ему, что Дел была настоящим танцором меча, она оставалась женщиной, а он Южанином. Он, конечно, совершенно не был готов встретить с ее стороны такое яростное сопротивление.

Это был почти смешно. Но никто не смеялся.

Я подъехал тихо, незаметно для всех, и остановил гнедого за спинами людей Умира. Они превосходили нас числом, но преимущество было на нашей стороне: Умир хотел получить Дел невредимой, а мы с ней могли не заботиться о здоровье его людей.

Она смотрела на них и первой увидела меня. Только чуть дрогнули ресницы и снова голубые глаза вернулись к Южанам, чтобы они ничего не заметили.

Я начал улыбаться, представляя, какой сейчас преподнесу им сюрприз, как изменятся их лица… но всю игру мне испортил жеребец, который углядел гнедую кобылу и повелительно заржал. Кобыла охотно ответила визгливым приветствием.

– Аиды, – скривившись, пробормотал я и поспешил выхватить меч из ножен. Умир и его люди уже оборачивались. Стальные клинки заблестели в лучах заката.

Рты у всех открылись. Глаза выкатились так, что сверкали белки. Кто-то забормотал молитву богу призраков.

Умир Безжалостный просто нахмурился.

Я был удовлетворен и, наклонившись вперед, мрачно осмотрел Южан. Я был готов к любому исходу.

– Кто-то, – спокойно начал я, – прихватил мой пояс и деньги. Может быть вернете?

– Убейте его, – приказал Умир.

Никто не пошевелился. Только один человек осторожно бросил на землю пояс и кошелек.

Я усмехнулся. Их можно было понять: перед ними был Песчаный Тигр, имя которого заставляло вспомнить о мастере седьмого ранга, с которым далеко не каждый соглашался войти в круг. Легенда во плоти – сильный, быстрый, уверенный в себе, а не избитое, распухшее тело, которое лежало перед ними несколько часов назад.

– Мертв, а? – спросил я. – Или почти умер? А может ни то и ни другое, а просто изобретательная ловушка – или может быть могущественная магия?

И я почти не врал.

Ну может только наполовину. Ловушки, конечно, не было, но зачем им об этом знать?

Люди Умира зашевелились, но никто не подчинился его повторному приказу убить меня. Разве можно убить человека, который уже мертв?

Я покачал клинком.

– У кого-то еще есть желание взять мой меч? По-моему двоих ему не хватило и он до сих пор голоден.

– Глупцы, – бросил Умир. – Он человек, как любой из вас. Не слушайте его. Убейте.

– Расходитесь по домам, – посоветовал я, – пока у меня не испортилось настроение.

И люди Умира разошлись по домам. Или не по домам, а куда-то еще, но, тем не менее, все они уехали, на прощанье делая охранные знаки против великой магии. И Умир остался один.

Я подвел у нему жеребца, медленно и целенаправленно. Кинул взгляд на Дел. Потом посмотрел в глаза Умиру.

– Ты совершил три ошибки, – объяснил я. – Во-первых, ты связал меня магией и бросил вызов, предложив попытаться сбежать. Во-вторых, ты оставил меня умирать, что я считаю оскорблением. С Аббу ты бы так не поступил.

Умир, выразительно спокойный, спрятал руки в рукава бурнуса, отягощенные драгоценностями.

– А что в-третьих?

Я показал клинком.

– Ты не принял во внимание ее.

Он даже не посмотрел.

– Возможно я недооценил тебя. Возможно ты действительно лучше чем Аббу Бенсир, и возможно мне стоит передумать.

Я усмехнулся.

– Вот это уже лучше, – я бросил короткий взгляд на Дел. – Хочешь убить его?

Она дернула плечом.

– Одного я сегодня уже убила. Второй уже излишек.

Я кивнул, а Дел наклонилась, чтобы обтереть клинок о бурнус мертвеца.

– Тогда я им займусь.

Умир побледнел, но достоинства не потерял.

– Я мог бы убить тебя дважды, но каждый раз я оставлял тебе шанс спастись… и оба раза тебе это удалось.

– И тебе я оставлю шанс, – я со щелчком убрал меч в ножны, соскочил с жеребца и подошел к Умиру Безжалостному. – Твои руки, – мягко сказал я.

Тонкие губы изогнулись.

– Возьми сам, – отрезал он.

Я поймал его запястья. Он тяжело задышал и я почувствовал, как напряглись его мышцы, когда я вытаскивал тонкие руки из тяжелых рукавов. Одной рукой обхватив его запястья, я заставил его опуститься на песок, а другой вынул нож и порезал кожу. Потекла кровь.

Умир посерел.

– Ты хочешь, чтобы я истек кровью до смерти? – прошептал он.

– Я ничего от тебя не хочу, просто сиди спокойно, – я убрал нож, потом аккуратно измазал кровью оба запястья. – Хорошие браслеты, – прокомментировал я. – Теперь небольшой совет напоследок…

Даже губы Умира побелели.

– Что ты… – он увидел и вздрогнул.

Дел подошла поближе. Она стояла рядом со мной и смотрела, нервно сжимая меч. Я услышал как жадно она втянула воздух.

– Вот, – я освободил его запястья. Они были туго перевязаны толстой, черно-красной веревкой из крови, превратившейся в переплетение рун. – Так вот, насчет совета… – я наклонился к самому лицу Умира и прошептал: – Следующий раз думай, прежде чем докучать человеку, лучше тебя владеющему магией.

33

– Поехали, – сказал я Дел. – Здесь больше делать нечего.

Я пошел к жеребцу, спиной ощущая на себе ее взгляд. Вскочив в седло, я подобрал повод и оглянулся. Дел держалась скованно, голубые глаза смотрели с тревогой, но она не задала ни одного вопроса, потому что понимала: нельзя давать врагу оружие, даже если тебе оно не кажется опасным. Она молча убрала свою яватму в ножны и пошла к своей лошади.

– Ты уезжаешь? – уточнил Умир, не сводя с меня изумленных глаз.

Я пожал плечами и передернул повод, когда жеребец затанцевал, заметив приближение кобылы.

– А что здесь делать? Ради такой компании я задерживаться не собираюсь.

– Но… – он протянул мне связанные кровью руки. – А это?

– Тебе идет, – я повернул жеребца на Юг, бросая между делом. – Я думал, ты к таким фокусам привык.

– Ты не можешь оставить меня здесь!

– Конечно могу. Вода у тебя есть, разве не так? Полный бассейн. Связанные руки пить не мешают. А что касается еды, ну… – я продолжал бороться с жеребцом. – Думаю, тебе придется дождаться приезда Сабры.

– Но… – снова начал он.

Я поглубже сел в седло, заставил жеребца стоять ровно и наклонился вперед, к Умиру.

– Если ты не врешь. Если рано или поздно она приедет.

Несколько секунд он нерешительно смотрел на песок, потом тонкие губы плотно сжались.

– Она в пути, – процедил он. – Их Искандара в Джулу. Сейчас она уже выехала из Кууми.

– Хорошо. Значит она тебя и накормит, когда доберется сюда, – жеребец снова затанцевал, почувствовав, что я ослабил повод, а я посмотрел на Дел.

– Ты готова?

Она кивнула.

– Хорошо. Тогда поехали. Мы зря прожигаем остатки дня, – Дел почти выбралась из оазиса, когда я остановил жеребца и снова вернулся к Умиру. Невзирая на протесты гнедого.

– Умир, – тихо сказал я, – я бы на твоем месте не пытался освободиться. Эти руны тебя, конечно, не задушат, но отрезать руки они могут.

Умир застыл.

Я развернул жеребца и, смеясь на галопе, помчался за Дел.

Долго веселиться мне не пришлось. Как и следовало ожидать, едва мы отъехали от оазиса, Дел засыпала меня вопросами. Беда была в том, что вопросов было слишком много, даже для ее языка: начала она хорошо, но закончила на Северном.

– Начни сначала, – предложил я.

Дел мрачно взглянула на меня и холодно приказала:

– Ты начинай.

– Я не умер, – я выгнул брови, заметив, как изменилось выражение ее лица. – Я сделал то, чего ты так долго добивалась, так чем ты недовольна?

– Ты мог бы сделать это и раньше, – по-прежнему обдавая меня холодом, сообщила она.

– Раньше чего? Прибытия Умира? Аиды, все получилось отлично. Представляю, как его люди сейчас удирают обратно в Кууми и какие сказки они сочинят о привидении Песчаного Тигра… Чего только обо мне не рассказывали, но такого еще не было. Надеюсь, это спасет нам по куску шкуры.

– Как?

– Наверняка кто-то из желающих меня поймать поверит в этот кошмар и не захочет испытывать судьбу.

Она задумалась.

– Значит чтобы вылечиться тебе нужно было отослать меня…

– Нет, – я сразу стал серьезным. – Я боялся, что это придаст силы Чоса Деи. Поэтому и отказывался снова вызывать магию.

Дел гневно смотрела на меня, не зная верить или не верить, оценивая выражение моего лица, искренность тона. Потом она смягчилась, хотя сомнение осталось.

– И все же ты вызвал ее.

– Да. Но не ради себя.

– Ну если поверить твоим словам и допустить, что это был такой риск, то почему… – она замолчала и изумленно посмотрела на меня. Светлая кожа стала белой как коса. – Но не ради себя, – оцепенело повторила она.

Я не стал на этом задерживаться.

– А если тебя интересует, почему я решил оставить Умира в оазисе и убраться оттуда в такой спешке, дело в том, что я понятия не имею, сколько еще, в аиды, продержатся эти рунические веревки. Скорее всего он уже освободился.

– Откуда ты это знаешь? – нахмурилась Дел. – Как ты их создал? Что ты с ним сделал?

– Позаимствовал простенький фокус у Чоса Деи.

Дел резко остановила кобылу, хотя обычно она не забывает, что губы у лошади чувствительные, и действует поводом мягко. От такого обращения кобыла застыла с открытым ртом и выкатила глаза. Я тоже остановил жеребца.

– Что ты сделал? – спросила Дел. Ее глаза обыскивали мое лицо. – Что ты с собой сделал?

Я пожал плечами.

Зрачки расширились так, что глаза казались черными. Дел долго изучала меня с жадной напряженностью, потом ее взгляд стал поспокойнее. Ответ на главный вопрос она нашла, но многого еще не понимала.

– Люди Умира не убили тебя потому что были уверены, что ты уже мертв. Поэтому твое появление так испугало их.

Я снова пожал плечами.

– Почти угадала.

Она растерялась.

– Ты не поехал со мной из гордости? Или ты действительно не мог?

Я ухмыльнулся.

– Почти угадала, – сообщил я и тут же прикусил язык. Ее лицо побелело, а когда наши взгляды встретились, я испугался. – Я бы не умер, – торопливо начал я ее успокаивать. – Чоса не позволил бы мне умереть. Люди Умира могли убить меня, но Чоса не причинил бы мне вреда. Ему слишком дорого мое тело.

– Если бы он победил, ты уже не был бы Тигром, – тихо сказала она.

Я пожал плечами.

– Наверное нет.

– Я уехала, чтобы заставить тебя подняться, – прошептала она с отрешенным видом.

– Я знаю это.

– Я думала, что ты поедешь за мной.

– И это знаю.

– Но ты мог умереть… потому что у тебя не хватило бы сил даже забраться на лошадь, – голубые глаза расширились и я увидел в них бесконечное отчаяние. – Что же я сделала с тобой?

– Ничего, – я снова отвернул жеребца от кобылы. – Все кончилось, Дел. Все это уже не имеет значения, потому что я здоров, и я все еще я.

– Точно?

Я выгнул одну бровь.

– Я докажу тебе это позже.

Она не улыбнулась намеку.

– Тигр…

– Я просто познакомился с парой трюков.

– А он? – не успокаивалась Дел, хотя я уже сжал бока гнедого и заставил его отправиться дальше на Юг. – Чоса тоже познакомился с парой трюков?

Я покачал головой, проводя жеребца боком мимо кобылы, чтобы он не смотрел на нее.

– Он их все уже знает.

Это была прохладная мягкая ночь и мы проводили ее соответственно. Полностью расслабившись, я лежал на спине и разглядывал звезды и луну. На мне была только набедренная повязка, влажное тело медленно высыхало. Я позабыл обо всех тревогах и сонно жмурился, но у Дел сна не было ни в одном глазу. Я никогда не понимал, почему женщину, полностью удовлетворенную жизнью, тянет на обсуждение мировых проблем, тогда как нормальный человек скорее позволил бы этому миру отчалить и сам уплыл бы вместе с ним.

Ее бедро касалось моего, одно плечо отдыхало на моей груди. Полежав немного, Дел перекатилась на бок. Бурнус собрался складками на изысканно длинных ногах, ткань плотно обтянула красивые бедра. Распущенные светлые волосы взъерошились и светились в темноте.

– О чем ты думаешь?

Аиды, типичный для женщины вопрос.

Я подумал не соврать ли, но Дел не была чрезмерно романтичной – в отличии от большинства женщин – и я решил, что правда не расстроит ее.

– Об Аббу.

– Аббу Бенсире? – переспросила она с оттенком недовольства. – Сейчас?

Может и ей не нужна была правда.

– Просто… ладно, забудь.

Но она снова прижалась ко мне. Одна рука коснулась моей груди и начала гладить шрамы – это вошло у Дел в привычку и я никогда не возражал, мне было приятно ощущать ее прикосновения.

– Тебе так хочется победить его?

– Никогда к этому не стремился… – буркнул я, заводя руку за голову.

– Ну я, конечно, соврал. Я всегда хотел победить его, но раньше это не имело такого значения.

– А теперь имеет? Из-за того, что сказал Умир?

– Умир говорит, что пойдет на все, но получит желаемое, – я помрачнел, вспоминая наш разговор. – Думаю, это больше похоже на Сабру.

– Почему? Ты же о ней ничего не знаешь.

– Кое-что знаю. Она женщина-танзир, и она умудрилась удержаться на этом месте.

– Это ненадолго, ты сам так говорил.

– Ненадолго. Но если с ней едет Аббу, после его уверений, что он не работает на нее… – я освободил бледную ленту волос, запутавшуюся в моем ожерелье. – Он не привык врать.

Дел, слишком увлеченная моими шрамами, только пожала плечами.

– Может он передумал позже. Может Сабра убедила его.

– Он не из тех, кто поддается на женские уговоры.

– Ты этого не знаешь. Ты спал с ним?

Я хмыкнул.

– Я похож на такого?

– Это не всегда определишь, – Дел вяло поддерживала разговор. – Я только хотела сказать, что многие решения мужчины принимают в постели.

– У тебя, оказывается, потрясающие знания.

– ТЫ знаешь это лучше чем я.

– Я знаю только то, что ты мне сказала.

Она подумала не вспылить ли, но апатия победила.

– И готова повторить: в постели женщина может убедить мужчину сделать такое, что ему самому бы и в голову не пришло.

– Никогда не думал, что Аббу можно купить постелью, – я помолчал и добавил. – И себя, кстати.

– У меня не хватит денег, – прошептала Дел, прижимаясь теснее. – Если она красивая и умелая женщина, она могла уговорить его помочь. Или есть другая причина.

– И какая же?

– Шанс получить от тебя танец. Аббу стремился к этому в Искандаре до того, как жеребец ударил тебя по голове.

Я улыбнулся.

– Может ему не дает покоя моя слава?

– А тебе его?

Я пожал плечами.

– Может быть.

– Да.

Я сдался.

– Да.

– Ну, значит рано или поздно вы встретитесь, – ее пальцы нашли широкий длинный нарост слева под ребрами. Шрам был толстым и я почти не ощущал прикосновения ее пальцев. – Прости, – прошептала она.

Она говорила это каждый раз. И каждый раз искренне просила у меня прощения. И каждый раз вспоминала, как едва не убила меня в круге Стаал-Уста.

– Могло быть и хуже, – заметил я, – могло быть и… ниже, – я перекатился и прижал ее к земле, наши ноги переплелись, – и тогда нам обоим было бы о чем сожалеть.

Смех Дел как дымок. Он легкий, и уносит тебя с собой.

Когда я с этой женщиной, все сомнения рассыпаются в прах. Потому что даже если я не реален, она у меня есть.

34

Вокруг был только лед. Ледяные гирлянды свисали с каменных уступов, сверкая в шафрановом солнечном свете, в тепле Южного дня…

Южного дня? Я удивился. Лед? На Юге?

Даже глубоко во сне я понял, что это невозможно.

И от этого, конечно, проснулся.

Дел перекатилась на бок, когда я резко сел и мрачно уставился на светлеющее небо. Растрепав рукой спутавшиеся за ночь волосы, я не избавился от отчетливой картины, застывшей перед моими прищуренными сонными глазами. Я видел очень ясно: лед на Юге.

– Должно быть у меня песчаная болезнь, – пробормотал я и потянулся к ближайшей фляге.

Дел зевнула, потянулась, сморщилась, когда лучи восходящего солнца осветили ее лицо, и посмотрела на меня одним глазом.

– Почему?

Я пожал плечами, жадно глотая воду.

Открылся второй голубой глаз.

– Скорее всего я не буду возражать, но мне любопытно, как ты пришел к такому выводу.

Напившись, я опустил флягу.

– Человек не обязан разъяснять всему миру содержание своих снов.

– А-а, – она тоже потянулась за флягой. – Если это не сны джихади.

– Джихади не обязан их и себе разъяснять. Джихади, он просто… джихади.

– Как и Песчаный Тигр.

– Вот и еще одно доказательство, – я откинул одеяла и поднялся. Чувствовал я себя удивительно хорошо для человека сначала избитого, а потом оставленного умирать посредине Пенджи. Мне было СВЕРХ хорошо.

Я наслаждался этим ощущением пока не вспомнил, как излечился или переделал себя, называйте как хотите.