Мудрость песков. Беседы о суфизме

      Во всей еврейской традиции нет высказывания более значительного, чем это: я есть то, что я есть. Даже Бог не может сказать, кто Он есть.
      Вы можете сказать, кто вы есть, я же не могу сказать, кто я, – это потому, что вы имеете некоторые индивидуальности, а я не имею индивидуальности. Выдумаете, что вы – это ваше имя. Вас спрашивают: «Кто вы?» Вы говорите: «Моё имя такое или такое». «Кто вы?» – спрашивают вас, и вы можете ответить, что вы христианин, или индуист, или мусульманин. «Кто вы?» – спрашивают вас, и вы можете сказать: «Я доктор, или инженер, или профессор». Всё это лишь поверхностные индивидуальности. Глубоко внутри являетесь ли вы немцем, или англичанином, или китайцем, индуистом, христианином, буддистом? В вашем сознании, в глубочайшем ядре, кто вы? Доктор, инженер, профессор? Нет, все эти индивидуальности исчезают. Кто вы? Вы здесь. Я есть то, что я есть, – ничего более не может быть сказано об этом.
 
      И последний вопрос:
 

       Религия вечна, говорите вы, но почему тогда она всё время изменяется?

 
      Религия вечна, – религия как предельный закон жизни и существования, как Дао, вечна. Не как христианство; христианство не может быть вечным. Однажды оно родилось, однажды оно умрёт.
      Многие религии родились и ушли, исчезли. Многие религии родятся и исчезнут. Вечная религия – то, что в Индии мы называем санатана дхарма, вечная религия, – является трансцендентальной. Иногда интерпретатором вечной религии является Будда – она становится буддизмом. Это перевод вечного во временное. Это приносит нечто, находящееся по ту сторону, на землю. Но в тот момент, когда она переводится во время, она перестаёт быть вечной религией. Она приобретает тело, и объём, и форму. Никакой объём не является вечным, никакая форма не является вечной; это умрёт.
      Это как ребёнок, родившийся для вас. Душа вечна, но этот ребёнок должен умереть. Этот ребёнок имеет в себе две вещи – душу, вечное, и нечто временное – структуру, механизм. Тело не может быть вечным. Оно выросло из земли, оно должно уйти в землю – прах во прах.
      То же самое происходит и с религией: когда религия понимается просветлённым, он перелагает её на ваш язык, – вот способ, с помощью которого вы можете понять её. И вот почему имеется так много различий и так много религий. Моисей должен был говорить на языке своих людей, то, что они могли понять. Будда должен был говорить на языке своих людей, то, что они могли понять, – и это были разные люди.
      Евреи очень практичные люди, а индусы очень непрактичные. Моисей должен был говорить прагматическим языком. Религия стала этикой, моралью, – отсюда Десять Заповедей. Вы не найдёте этих Десяти Заповедей ни в каких писаниях индуизма. Когда впервые Упанишады были переведены на западные языки, люди были озадачены; не было ничего похожего на Десять Заповедей. Как может религия существовать без Десяти Заповедей? Упанишады не говорят ничего о вашей морали. Они не говорят: «Не укради. Не лжесвидетельствуй. Не делай этого. Делай то». Они не разговаривают на этом языке, вовсе нет. Индусы всегда были философскими, рассуждающими людьми. Они любят абстракцию, они любят летать в небеса.
      Евреи всегда были практичными людьми. Это различие порождает различие. Моисей должен был говорить с евреями, он должен был быть очень конкретным: «Делай это, не делай того». Если кто-нибудь скажет индусу: «Делай это, не делай того», это не будет каким-то особым призывом. И не то, чтобы не было подобных людей; был Ману, который был в точности подобен Моисею. Но они не представляли– основного потока в сознании индусов.
      Мухаммед говорит на другом языке, а время всё время изменяется, – Кришна на пять тысячелетий раньше, Будда на двадцать пять столетий раньше. Двадцать пять столетий прошло между Кришной и Буддой. Люди изменились, люди узнали многие вещи, многие вещи позабыли. Структура тела, социальная структура, структура ума, – всё в течении. Будда говорит совершенно по-другому. Затем Кабир снова говорит иначе.
      Я говорю совершенно на другом языке. Я говорю с теми, кто живёт сегодня. Религия снова и снова должна изменяться, но существенное ядро остаётся тем же самым. Объём изменяется, форма изменяется, имя изменяется, но существенное ядро остаётся тем же самым, существенный вкус остаётся тем же самым.
      И вторая вещь, которую следует помнить: это изменение, которое приносится просветлёнными людьми, но есть и другие изменения, которые идут параллельно с этим. Многие изменения приносятся священниками, но не потому, что они знают, что есть истина, а потому, что они должны подстраиваться под нужды людей. Когда просветлённый человек, такой как Иисус или Будда, делает какое-либо изменение, он должен смотреть на две вещи: он должен смотреть на истину и он должен смотреть на умы людей. Он должен создавать мост. Но когда священник смотрит на людей, он смотрит лишь на людей, – на политику, общество, экономику. У него нет представления об истине. Он постоянно совершает компромиссы, он постоянно изменяет религию. Он должен изменять, потому что он должен подстраиваться. Священниками приносится тысяча и одно изменение, но изменения, которые приносятся священниками, разрушают религию. А изменения, которые приносятся пророками, создают религию вновь и вновь. Это два различных процесса, запомните это.
      Если вы рядом с человеком, таким как Будда, или Кабир, или Нанак, то это совсем другое дело. Он несёт свежее послание от Бога, из источника. Он будет говорить на вашем языке, но он не пойдёт на компромисс с вами. Он будет абсолютно бескомпромиссен. Вот почему эти люди выглядят такими тяжёлыми.
      Кто-то сказал: «Иногда, Бхагаван, вы очень тяжёлый человек». Я должен быть таким. Я не могу идти на компромисс с вами. Я говорю на вашем языке, поэтому вы можете понимать, но я не могу идти на компромисс с вами. В противном случае, нет необходимости во мне: если я иду на компромисс с вами, то я больше не Учитель вам. Но священник постоянно идёт на компромисс.
      Нам может оказаться полезной такая история.
 

      Это было за день до Святого Дня Искупления. У одного молодого еврейского парня из маленького городка было что-то на уме. Он пошёл в синагогу увидеться с раввином. Он исповедался раввину в том, что у него было одно сексуальное приключение, которое беспокоит его.
      – Ну, – сказал раввин, – что случилось?
      – Ах, – ответил парень. – Мне очень стыдно рассказывать вам. Я надеюсь, вы сможете дать мне прощение перед днём Йом Киппур. И конечно я готов внести значительный вклад в синагогу.
      – Хорошо, – сказал раввин. – Так что же случилось?
      – Я вступил в половую связь с одной достойной женщиной.
      – Это очень плохо.
      – Хуже того, я целовал её.
      – Вы целовали её?
      – Да, я целовал её в очень интимное место.
      Раввин в ужасе вскинул свои руки и сказал:
      – Сожалею! Я ничего не могу сделать для вас. Грех очень велик. Ваш позор невозместим.
      И раввин в гневе отпустил его.
      Молодой человек обезумел от горя, и поехал в город побольше. Он нашёл раввина из Консервативной конгрегации и рассказал ему свою историю. Раввин сделал ему порицание, хотя и в более умеренном тоне, и сказал, что не сможет принять вклад, поскольку совершенный грех действительно выходит за пределы возместимого.
      Молодой человек совершенно пал духом. Но ещё полный решимости искать прощения, поехал в Детройт. Он нашёл самую большую Реформаторскую конгрегацию, встретился с раввином и рассказал ему свою историю.
      Раввин терпеливо выслушал его и затем ответил:
      – Хорошо, это неосмотрительность, но не фатальная ошибка. Я полагаю, что соответствующий вклад в фонд синагоги и ваше пребывание здесь завтра на службе прояснит дело.
      Молодой грешник обернулся к раввину и возгласил:
      – Я с восторгом исполню всё, о чём вы сказали. Но я не могу понять. Почему раввин Финкельштейн и раввин Таннебаум уделили так мало внимания моим доводам и прогнали меня?
      – Ну, – ответил Реформаторский раввин, – что вы думаете, разве эти раввины из маленьких городков понимают что-нибудь в причудливых способах совокупления?

 
      Священник постоянно идёт на компромисс. Он не заинтересован в вечном, Он заинтересован в чём-то ещё. Эти люди постоянно разрушают религию.
      Но и при естественном ходе вещей каждая религия обязана лгать. Изменения, приносимые раввинами и священниками, являются политическими изменениями, социальными изменениями. Они не являются религиозными. Они смотрят лишь за тем, чтобы их стадо не разбрелось. Они боятся потерять численность, они продолжают идти на компромисс с толпой. Так, если у власти Адольф Гитлер, священник благословляет его.
      Это странно... человек, верящий в Христа, в своём обращении благословляет Адольфа Гитлера, или благословляет некоторую другую страну. Он должно быть ищет других вещей, не имеющих ничего общего с религией. Такие люди приносят много изменений; эти изменения постоянно убивают и отравляют тело религии.
      Но действительные перемены всё же необходимы. И всякий раз, когда происходит реальное изменение, рождается новая религия. Всякий раз, когда случаются те недействительные компромиссы, старая религия продолжается, явление, подобное смерти, трупу, – но она продолжается. Она воняет, но на неё постоянно ставят новые заплаты. Это мёртвое тело, но его продолжают раскрашивать. Продолжают притворяться, что всё живо. Всякий раз, когда происходит реальное изменение, всякий раз, когда из источника приходит новая весть, рождается новая религия.
      Иисус принёс новую весть; родилось христианство. Ватикан продолжает совершать компромиссы. Теперь это мёртвое христианство. Было бы хорошо, если бы оно ушло. Если мы покончим с мёртвыми религиями на земле, то это будет великое благо для человечества, потому что, когда с мёртвой религией будет покончено, люди начнут искать новых источников.
      И я счастлив, что новое поколение во всём мире кончает со старыми воняющими трупами и ищет новых источников, новых, живых источников. Этот поиск – одно из величайших явлений этого столетия, и этот поиск становится сильнее с каждым днём.
      Что-то великое должно произойти. Этот поиск провозглашает великое будущее. Религия снова случится с человечеством, – так, как это случилось во времена Иисуса, или как это случилось во времена Будды. Снова человек становится готовым к новому религиозному сознанию, к новому квантовому скачку.

4. Три драгоценных кольца

5 марта 1978 г.

 

       Однажды жил мудрый и очень богатый человек, у которого был сын. Он сказал ему: «Сын мой, вот драгоценное кольцо. Храни его как знак того, что ты мой преемник, и передай его своим потомкам. Оно ценное, прекрасно выглядит, и имеет то дополнительное свойство, что открывает некую дверь к богатству».
       Несколько лет спустя у него появился ещё один сын. Когда тот стал достаточно взрослым, мудрый человек дал ему другое кольцо с тем же самым советом.
       То же произошло и с третьим и последним сыном.
       Когда старец умер, сыновья выросли один за другим, и каждый провозглашал своё первенство, поскольку он обладал одним из колец. Никто не мог сказать определённо, какое из колец было наиболее ценным.
       Каждый из сыновей приобрёл своих приверженцев, которые провозглашали большую ценность и красоту именно его кольца.
       Но любопытная вещь «двери к богатству» оставались закрытыми для обладателей ключей и даже для их ближайших сторонников.
       Они были слишком поглощены проблемой первенства, обладанием кольцом, его ценностью и внешним видом.
       Лишь немногие искали дверь к древним сокровищам. Но кольца обладали также магическим свойством. Хотя они и были ключами, они не использовались прямо для открывания двери к сокровищам. Достаточно было смотреть на них без определённой точки зрения или слишком большой привязанности к тому или иному из их качеств. Если сделать так, то смотревшие люди были в состоянии сказать, где находится сокровище, и могли открыть его, просто воспроизведя очертания кольца. Сокровища имели ещё одно свойство: они были неисчерпаемы.
       Тем временем сторонники трёх колец повторяли сказку своего предка о достоинствах колец, каждый немного по-другому.
       Первое сообщество думало, что они уже нашли сокровище.
       Второе думало, что сокровище было аллегорическим.
       Третье перенесло возможность открыть дверь на отдалённое и туманное воображаемое будущее время.

 
      Я сказал вам на днях, что все революции потерпели поражение, все за исключением одной. Но эта одна ещё никогда не была испробована. Эта революция – религия, неиспробованная религия.
      Почему она ещё не была испробована? А ведь это единственная возможная революция; почему же тогда она ещё не была испробована? Она является действительной, она действительно может изменить целый мир – вот почему. Люди хотят поговорить об изменениях, о революции. Они хотят поиграть этими словами, они любят философствовать, но они не хотят в действительности идти в революцию. Они не являются смелыми. Они цепляются за своё прошлое. Разговоры безопасны, идти в революцию – очень небезопасно.
      Вот почему до сих пор действительное избегалось, а недействительное испытывалось. Политические, социальные, экономические – эти революции испытывались, поскольку глубоко внутри человек знает, что они обречены на неудачу. Он может радоваться тому, что он революционный, и при этом всё ещё цепляться за прошлое. Здесь нет риска.
      Все эти так называемые революции, которые были опробованы и которые все потерпели поражение, являются бегством от действительной революции. Это прозвучит очень странно для вас. Я говорю следующее: все ваши так называемые революционеры – это беглецы. Для того, чтобы избежать действительного, они создавали ложное.
      Общество не может быть изменено, если не изменится человек, – это фундаментальная истина. Нет способа избежать этого, уклониться от этого, убежать от этого. Общество – это абстракция; оно не существует. То, что существует, – это индивидуум, не общество. Человек существует, общество – это просто абстракция, концепция, идея.
      Встречали ли вы когда-нибудь общество? Встречали ли вы когда-нибудь нацию? Всякий раз, когда вы сталкиваетесь с кем-то, вы сталкиваетесь с конкретным индивидуумом, живым, дышащим. «Общество» – это мёртвое слово. Оно имеет своё применение; оно просто символ. Изменением символа вы ничего не измените вовсе. Следует изменить действительный материал. Общество построено из материала, называемого человек, человек – это кирпич общества. Если человек не изменится, ничего не изменится; можно только притвориться. Можно верить, можно надеяться, можно воображать, и можно продолжать жить в своём несчастье. Можно видеть сны. Эти сны удобны, они успокаивают; они удерживают вас в состоянии сна. Фактически, современные исследования по поводу снов говорят, что это так, в точности так, что функция снов – это удерживать вас в состоянии сна.
      Вы чувствуете голод ночью, вам начинает сниться, что вы идёте в кафе, и вы начинаете есть. Сон остаётся непотревоженным. Если сон не приходит, то голод возрастёт очень сильно и не даст вам спать. Голод разбудит вас.
      Ваш мочевой пузырь полон и давит, и вам начинает сниться, что вы пошли в туалет. Если бы вам не приснился туалет, то давление стало бы слишком велико; вы проснулись бы. Функция сна – это помочь вам остаться спящим.
      И это функция всехдругих снов, – сна о том, что общество однажды станет бесклассовым, что реализуется утопия, что когда-то не будет страданий, что однажды земля станет раем. Всё это сны. Они очень успокаивающие, утешающие. Они как мазь на раны, но мазь эта ложная.
      Пять тысяч лет человеку снился этот путь, – что общество изменится, что рано или поздно всё будет хорошо, ночь скоро окончится. Но ночь продолжается, сон продолжается. Общество продолжает изменяться, но на самом деле ничего не меняется. Изменяются только формы. Одно рабство превращается в другое рабство, один род подавления превращается в другой род подавления, один тип правителя заменяется другими типами правителей, но подавление продолжается, эксплуатация продолжается, страдания продолжаются.
      Я говорю, что религия – это единственная революция, потому что она изменяет человека. Она изменяет человеческое сознание, она изменяет человеческое сердце. Она зависит от индивидуума, потому что индивидуум реален и конкретен. Она не беспокоится по поводу общества. Если индивидуум будет другой, то и общество будет другим, и автоматическим другим будет мир. И нельзя изменить внутреннее путём изменения внешнего, потому что внешнее – это периферия. Но можно изменить внешнее путём изменения центра, внутреннего, потому что внутреннее – это самое ядро его. Изменяя симптомы, нельзя изменить болезнь. Нужно идти глубоко в человека. Откуда исходит его жестокость? Откуда исходят все эти штучки эго? Откуда? Они все от бессознательного. Человек живёт спящим, человек живёт механически. Этот механизм должен быть сломан, человек должен быть переделан. Это и есть религиозная революция, которая ещё не была испытана.
      Вы скажете: «А как же все эти религии – христианство, индуизм, ислам?» И они всё бегут от реальности.
      Когда Иисус приходит в мир, он приносит действительное. Он хочет изменить индивидуума. Иисус продолжает настаивать, что Царство Божье внутри вас: «Я не говорю о царстве этого мира, но иного. Если вы не переродитесь, ничего не произойдёт». Он всё время говорит людям, что внутренняя часть вашего существования должна измениться, преобразоваться, и она может преобразоваться, если вы будете более бодрствующим, более любящим. Эти две вещи, любовь и осознанность, могут полностью преобразовать алхимию вашего внутреннего.
      Иисус распят, потому что мы не можем допустить на земле таких опасных людей. Они не дают нам спать. Они постоянно трясут, потрясают: они постоянно стараются разбудить нас. А нам снится так много снов, красивых снов и сладких снов, а вот они постоянно шумят. Их присутствие становится очень досадным. Иисус должно быть был неудобным человеком, Сократ должно быть был неудобным человеком. Сократ должно быть был оскорбляющим и задевающим людей. Он постоянно совал свой нос в чужие дела, он постоянно пытался провоцировать и соблазнять, он постоянно находил возможности, когда мог встряхнуть вас в состояние своего рода бдительности. Он должен был быть отравлен.
      Но распяли ли на кресте Иисуса, или отравили Сократа, или обожествили Будду, – всё это одно и то же. Обожествление – это тоже путь побега и гораздо более культурный. Если бы Иисус родился в Индии, очень, очень древней стране, то он не был бы распят на кресте. Индийцы знают лучшие пути разрушения, – они обожествили бы его! Они говорили бы: «Ты аватара. Ты Бог, пришедший на землю. Мы будем поклоняться тебе всегда, но мы никогда не последуем за тобой. Как мы можем последовать? Мы простые смертные, ты же пришёл из иного мира. По крайней мере, мы можем коснуться твоих ног и поклоняться тебе как Богу. И мы всегда будем поклоняться, – мы обещаем! Но не говори, что нам нужно изменяться; это невозможно. Мы обыкновенные человеческие существа, а ты супермен».
      Вот в чём значение слова аватара. Называя человека аватара, – Будду, Кришну, – говорят: «Это очень хорошо для тебя говорить о революции, радикальном изменении; это очень хорошо для тебя жить в любви и осознанности, но мы обыкновенные люди. Ты не принадлежишь к нам, ты пришёл от Бога. Мы выросли на земле, ты пришёл с неба. Мы можем только поклоняться тебе, В веках мы будем восхищаться тобой, воздавать тебе хвалу, мы будем распевать о тебе песни. Мы будем делать всё, но не говори нам, чтобы мы преобразовывались. Это невозможно.
      Вот в чём значение того, что вы называете человека аватара. Вы говорите: «Ты не принадлежишь к нам. Естественно ты пришёл от Бога, поэтому ты можешь быть хорошим. А как мы можем быть хорошими? Мы не пришли от Бога, мы грешники. Ты имеешь в себе внутренне присущую тебе доброту. Мы не можем иметь внутренне присущей доброты, но мы постараемся». И мы откладываем, и мы никогда не стараемся, мы постоянно откладываем.
      Это тоже способ распять, – более тонкий, более ловкий, более умный, более изощрённый, но всё то же. Результат, выход, тот же. Христиане – это не те, кого хотел видеть Христос, индуисты – это не те, кого хотел видеть Кришна, буддисты – это не те, кого хотел видеть Будда. Они являются прямой противоположностью.
      Религия ещё никогда не была испробована. Бывали религиозные личности, но религия ещё никогда не была испробована. Никогда ещё не было возможности преобразовать бессознательный ум, существующий на земле и создающий все проблемы.
      Политика, экономика, социальные реформы и так называемые религии – всё это бегство от действительной революции.
      О действительной революции говорили, только говорили. Иисус говорит: «Просите и дано будет. Ищите и найдёте. Стучитесь и двери откроются перед вами».
      Кто-то спросил Мейстера Экхарта, действительно религиозного человека: «Когда Иисус говорит: „Просите и дано будет“, почему люди не просят? Если это как раз ради просящего, то почему они не просят? Если он говорит искать, и найдено будет, если он говорит только постучать, и двери откроются, то почему люди не стучат?» Экхарт рассмеялся и сказал: «По двум причинам: во-первых, ты можешь попросить, но не будет дано тебе, поэтому люди не хотят расстраиваться; во-вторых, и это более глубокая причина, ты можешь попросить и будет дано тебе. Это страшнее». Вот почему люди не пытаются. Они просто поддерживают это на словах. И вы знаете, весь мир кажется религиозным так или иначе. Люди ходят в храмы, мечети, церкви. Они читают Библию, Коран, Гиту, они читают наизусть Веды, они произносят мантры, но представляется, что они ещё совсем не обрели религиозного, сознания. Земля окружена очень, очень тёмными облаками бессознательного. Кажется, что нет света. Ночь кажется предельно тёмной, нет ни единой звезды.
      Вы должны очень, очень осознавать это, потому что вы можете делать то же, что люди делали на протяжении веков.
      Христианство, индуизм, ислам, буддизм, джайнизм – все они не являются истинными религиями. Они являются поддельными, ложными. Христос истинен, христианство ложно. Будда истинен, буддизм ложен. Буддизм создан нами. Будда не создан нами; но мы создали буддизм согласно нашим потребностям, согласно нашим идеям, согласно нашим предрассудкам. Мысоздали Будду, мы создали буддизм, мы создали миф о Будде. Действительный Будда не создан нами. Действительный Будда пришёл в существование вопрекинам. Он должен бороться, чтобы быть! Он должен искать пути и средства, чтобы существовать. Он должен искать путь, чтобы выбраться из тюрьмы, которую мы называем обществом. И когда кто-нибудь пробуждается, мы начинаем накручивать и наверчивать вокруг него систему, которая вся является нашим собственным созданием. Она не имеет ничего общего с этим человеком. Истории, которые рассказывают о Будде, не являются истинными; то же относится и к историям о Христе. Действительный человек утерян. Мы создаём вокруг такую пыль, такой прах, что никто не может увидеть действительного человека. Это работа теологов.
      За два тысячелетия христианские теологи создали такую пыль, что невозможно увидеть Иисуса. Он полностью потерялся в их логических построениях, в их теориях, философствованиях, рассуждениях. Слова, слова и слова; они создали Гималаи слов. Никто не беспокоится о том, кто действительно есть этот человек, в чём заключается его проповедь.
      Эта проповедь очень проста, она не сложная. Проповедь не в том, что вы должны поклоняться Иисусу или Будде. Смысл проповеди в том, что вы должны стать Христом или Буддой, – меньшее не проходит. Не становитесь христианином, становитесь Христом. Становитесь Буддой, не становитесь буддистом. Никакой «изм» не содержит Будды, никакая церковь не содержит Христа. Но человеческое сердце может содержать Будду. Только человеческое сердце может содержать его, потому что человеческое сердце так же бесконечно, как и само существование. Не поклоняйтесь ему внешне. Если вы поняли Будду, уважайте себя! Чувствуйте благоговение перед своим собственным существованием; это будет благоговением перед Буддой. Если вы поняли Христа, начинайте смотреть внутрь самого себя, – вы найдёте его там. Он не снаружи, не в церквях. Он в самом внутреннем ядре вашего существа.
      Если религия действительно случится в мире, то не будет религий, будет только род религиозности, разлитый свет, качество, неопределимое, – как неопределима любовь или осознанность; иное качество сознания. И время для этого пришло. А когда приходит время для определённой идеи, нет в мире силы, которая может предотвратить её.
      Человек прошёл века. Христианство, буддизм, индуизм – всё это примитивные попытки, грубые наброски. Они подобны астрологии, но время пришло, и астрология стала астрономией. Они подобны алхимии, но время пришло, и алхимия стала химией, стала наукой. Они подобны магии, но время пришло, – магия была отброшена, потому что человек способен стать учёным. Пришёл день науки. Человек стал зрелым.
      Вот почему так много суеты, – потому что ни одна старая религия не кажется подходящей к делу. Люди становятся нерелигиозными не потому, что они не религиозны, но потому, что старые религии больше не подходят. Люди становятся безбожными не потому, что Бог умер, но потому, что старые боги стали негодными. Новый мир требует нового видения Бога; новый человек требует новой концепции Бога, нового подхода. Нужен новый храм.
      Говорят, что, когда Иисус был распят, старый Иерусалимский храм начал распадаться на части.
      Это происходит снова и снова: человек всё время растёт; приходит момент, когда старая религия оказывается слишком ограничительной, и человек не может жить в ней. Или ему нужно большее пространство, или он становится нерелигиозным. Или дайте миру новый род религиозности, или человек станет вне религиозным. И индуизм, ислам и христианство доказали своё бессилие; они не дают нового видения. Они снова и снова продолжают чинить старые вещи. Они продолжают надеяться, что как-нибудь смогут захватить человека, что всё старое – золото. Если это стало старым, оно никогда не станет золотом вновь. Если это старое, если это труп, душа должна покинуть его.
      Человеку нужен новый завет, новая Библия. И новизна этой Библии будет такой: это не будет книга, это не будет секта, это не будет церковь; это будет качество, – то, что люди могут быть религиозными. Им не надо быть христианами, индуистами или мусульманами; они могут просто быть религиозными. Не нужны никакие прилагательные. Религиозность станет просто образом жизни. Религиозный человек будет ходить не так, как нерелигиозный. В чём будет различие? Различие будет в осознанности. Религиозный человек будет действовать не так, как нерелигиозный. В чём будет различие? Его действия будут исходить из любви. Религиозный человек естественно, очевидно будет создавать вокруг себя род аромата, потому что не будет эго, и поэтому не будет тени вокруг него. Религиозный человек будет жить светлой жизнью; свет будет исходить от его внутреннего ядра. Религиозный человек будет сознательной личностью, – не христианином, не индуистом, не мусульманином.
      И я говорю вам, что день для этого уже наступил. Никогда до этого в истории человек не был в таком критическом положении. Никогда человек не был так с корнем вырван из прошлого. Никогда ранее человек не был так насыщен всеми старыми концепциями, старыми идолами, старыми идеологиями. Впервые человек так насыщен. Это добрый знак, это имеет огромное значение. Это показывает, что сейчас возможен скачок: религия может быть испробована, может быть совершена попытка.
      Дух времени готовится принять религиозность, – и это может случиться только в том случае, если время готово, если дух времени готов.
      До сих пор человек жил в своего рода детстве. Бог имел фигуру отца или фигуру матери. Это была проекция, проекция детства. Ребёнок не может жить без отца. Ребёнок не может жить без защиты, без защищающих рук. Даже двух рук недостаточно, поэтому индуисты говорят, что Бог имеет тысячи рук, – чтобы защитить вас. Это просто показывает страх.
      Теперь человек не боится больше. Ему не нужна никакая защита. Напротив, человек хочет двигаться в неизвестное. Напротив, человек хочет быть искателем приключений. Сейчас путешествие на Луну – это не что иное, как указание на поиск приключений. Оно на самом деле не имеет практического смысла. Восхождение на Эверест не имеет практического смысла, – вы не можете жить там, там ничего нельзя найти. Но во всех направлениях, во всех измерениях поиск приключений начинает захватывать человеческий дух. Человек хочет идти в небезопасное. Вот почему я говорю, что дух времени готов.
      Сейчас мы можем искать Бога, не являющегося чьей-то фигурой, фигурой отца. Мы можем искать Бога, не являющегося личностью. Сейчас мы готовы искать истину Бога, а истина Бога может быть найдена только через истину сознания; нет другого пути. Вы можете видеть только то, к чему вы готовы. Чем более вы сознательны, тем выше реальности, доступные для вас. Чем выше вы поднимаетесь в вашем сознании, тем более высокие реальности становятся доступными вам. Когда вы достигли предельного пика, называемого самадхи, тогда всё доступно для вас. Вы стоите на высочайшем пике: отсюда всё доступно. Бог раскрывается как всеобщность, тотальность.
      Суфизм, дзэн, хасидизм – это наивысшие формы религии из существовавших до сих пор. Ислам бессмысленен, но суфизм не является бессмысленным. Ислам – это массовое движение, суфизм – это поиск немногих, немногих осмелившихся. Буддизм – это массовая религия; дзэн – лишь для тех великих искателей приключений, исследователей, которые всегда готовы потерять определённое, безопасное, ради неопределённого, – для этих азартных игроков; таков и хасидизм. Суфизм, дзэн, хасидизм были единственными действительными искателями приключений в прошлом, но очень немногие люди испытали их, поэтому их влияние было невелико. Темнота слишком густа и лишь одна свеча светит; она не может много помочь.