Забавы жестоких богов

      Вдали, в свете двух лун, блеснул океан, а на его берегу заполыхало гигантское зарево стройки. Ника сбросила скорость почти до нуля и повела машину со снижением. Когда гравилет подлетел ближе, стали различимы скелеты унылых стоэтажных башен серого керамического композита, узкие ущелья улиц, освещенные резкими вспышками молекулярной сварки и мертвым сиянием строительных прожекторов.
      В нагромождении углов, причудливой игре теней этого резкого, изломанного, изначально неуютного мира кипела своя жизнь: взлетали подъемники, к стенам и балкам лепились большие и малые роботы, на перекрытиях сновали кары и микроскопические фигурки людей.
      — Они строят даже ночью. — От приветливой и улыбчивой девушки ничего не осталось. — Посмотрим на вашу храбрость, — добавила она тихо.
      Джеку было непонятно, к кому обращается Ника, до тех пор, пока штурмовик не перешел в крутое пике, падая с включенной сиреной с полутора километров прямо в гущу строений и техники. На прицельных экранах было видно, как разбегаются люди. Девушка, с торжествующей улыбкой сжимая рукоять штурвала, глядела на панику внизу.
      Эндфилд отключил ее от управления, запустил компенсаторы и резко бросил машину вверх.
      — Джек, отдай. — Ника потянулась к пульту.
      Между ними завязалась наполненная смехом, восклицаниями и тяжелым дыханием шутливая возня. Их открытые руки сплетались, девушка повисала на нем, наваливалась, пытаясь пробиться к переключателям. Джек впервые чувствовал ее так близко, когда она плотно прижималась к нему, напрягая тело, касаясь его кожи своей нежной и свежей кожей.
      Наконец Ника села в свое кресло, поправила платье, пряча обнаженную грудь, глядя на него расширенными зрачками, растрепанная и взволнованная. Эта игра непривычно возбудила Джека, показав, какой сильной и страстной может быть эта девушка в сексе. Взгляд помимо воли выдал желание.
      Ника опустила глаза, потом вновь посмотрела с улыбкой из-под полуопущенных ресниц.
      — Гадкий мальчишка, — смущенно проговорила она. — Медведь.
      Эндфилд молча повернул машину на обратный курс. Включил экраны полного обзора, что сразу лишило тесную кабину уединенной интимности. Девушка успокоилось.
      — Ты сердишься? — спросила она.
      — Ты могла нас убить. У меня могут отнять права за нарушение правил полетов...
      — Я налетала пятьдесят часов на «Ястребе» и даже сдала зачет вместе с пилотами Планетной Охраны, — в ее голосе была гордость.
      — А какую оценку тебе поставили? Три балла?
      — Нет, — сказала девушка тоном, каким говорят: «ну что, попался». Десять из двенадцати возможных.
      — Вообще-то «Ястреб» сильно отличается от «Мотылька», хотя разрабатывался на его базе. В худшую сторону, разумеется. — Джек с сомнением посмотрел на Нику. — А. кто это тебе организовал?
      -Юра.
      — Тогда все ясно, — взгляд Капитана показал его мнение о компетентности комиссии. — Курсант Громова, штурмовик — это не кастрюля, на нем летать нужно. Вы получили 99 пробоин и поджарились лучше гриль-курицы.
      Девушка надулась.
      Они долго летели молча. «Опять Лазарев», — вертелось в голове у Джека. Вольно или невольно Ника напомнила один из самых неприятных эпизодов службы,
      Эндфилд посмотрел на нее и увидел, что девушка расстроена.
      — Примерно так говорил наш инструктор в училище. Не обижайся.
      Она протянула ему руку, и Джек церемонно поцеловал ее,
      — Противный, — сказала с улыбкой Ника. — А может, покажешь, как надо?
      — Где полигон?
      Девушка ввела координаты из блоков памяти своего идентификационного браслета, и штурмовик помчался сквозь сумерки.
      — А почему ты так не любишь строителей?
      — Разве? К ним я отношусь вполне нормально. Просто не нравится, что будет город.
      — Ну и что?
      — Ведь это лишь начало. Потом их будет все больше и больше... Городов, где будут жить озлобленные теснотой люди. Они истопчут нашу планету, загадят, а если нет, все равно насытят ее ауру мелкими страстишками, проблемами, комплексами. Они заставят нас жить так же, — сквозь нежный и мелодичный голос явно проступило шипение мегеры.
      Высокомерная патрицианка сидела рядом, глядя на боковые экраны. Эндфилд долго смотрел на нее.
      «Ведь она права, — подумал Капитан. — Охотничьи угодья и парки пойдут под нож землепланировочных машин, дома снесут или загородят убогими башнями так, что не видно будет солнца. Но даже если до этого не дойдет, возникнет масса ограничений, да и просто нездоровой зависти к чужому богатству. А как неприятно находиться там, где люди живут скученно и плохо. Интересно, девица сама до этого додумалась или ее матушка напела про нехороших соседей».
      — Джек...
      — Да, — машинально отозвался он.
      — У тебя челюсть отвисла. Очнись, мой герой, скоро полигон, произнесла Ника, подразумевая совсем другое.
      Зеленые глаза глядели ласково и насмешливо. На щеках играли ямочки, розовые губы призывно полураскрылись, обнажая белизну зубов.
      — Приготовьтесь, леди, — отрывисто бросил Эндфилд, подавив острое желание поцеловать ее.
      Он осмотрел поверхность. Было видно, что тут не один год работали поставленные на тренировочную мощность пушки штурмовиков. То, что надо. Гравилет круто пошел вниз. Джек пустил на полную мощность реакторы, включил защитное поле, проверил компенсаторы.
      — Ты готова? — Девушка кивнула. — Тогда начнем.
      Машина резко пошла вниз, то разгоняясь до сверхзвуковой скорости, то почти останавливаясь. Эндфилд крутил каскады бочек и мертвых петель, шел зигзагом, тормозя и разгоняясь, менял высоту и направление полета. Со стороны казалось, что неясная серая тень мечется по небу, принимая в мгновения кратких остановок очертания штурмовика. По экранам скакали прицельные перекрестья, земля и небо сменяли друг друга с головокружительной быстротой. Раскаты грома от ударных волн трясли каменистую бесплодную почву. Аппарат резко провалился до пятидесяти метров и понесся, продолжая убийственно резкие вращения и скачки, вздымая за собой пыль, комья земли и мелкие камни.
      Капитан, мельком взглянув на девушку, понял, что с нее хватит. Он плавно скабрировал, набирая высоту, и медленно полетел обратно. Ника сидела бледная, покрытая испариной, прижимая руку ко лбу. Джек повернулся к ней.
      — Это впечатляет, — голос был слабым и замученным. — Но боюсь, это не для меня.
      Эндфилд выключил экраны, настроился на местную станцию. В кабине, освещенной лишь огоньками индикаторов и лунным светом, заиграла негромкая музыка. Сильный и чувственный женский голос пел о любви, о первом поцелуе ночью на берегу моря под яркими южными звездами.
      Капитан и девушка молчали, думая каждый о своем. Дома их ждал Лазарев. Он сидел на веранде за пустым столом, на котором гордо красовалась бутылка марочного вина.
      — Ну, туристы-путешественники, аж здесь было слышно, как вы носились.
      Девушка с ногами забралась в глубокое кожаное кресло и сказала:
      — Уф. Это просто какой-то вихрь, а не машина. Никогда не буду больше просить Джека летать таким образом.
      — Добрый вечер, Юрий. Вот опробовали твой аппарат, — ответил ему Капитан.
      — Опробовали?! — тоном шутливого ужаса возразила Ника. — Я не знала куда деваться. Где земля, где небо? Все перед глазами смешалось в одну сплошную серую полосу.
      — Ты же сама попросила... — возразил ей Джек.
      — Мне тут уже было несколько звонков, — подытожил Юрий. — Короче, система ПВО просит больше так не делать. Они даже объявили боевую тревогу, но потом разобрались, что штурмовать там, кроме горелых пеньков, нечего.
      — Понял, — ответил Эндфилд.
      — Ну ладно, — сказал Лазарев. — Надо обмыть машину, чтобы лучше летала. Ника, где тут у тебя бокалы, закуска. Я уж не стал без тебя хозяйничать.
      Девушка улыбнулась и произнесла:
      — Терраса — это место вечерних чаепитий, а пьянствовать, пожалуйста, в дом. Подальше от посторонних глаз. Я вас оставлю, а ты, Лазарев, проводи Джека, ведь он здесь в первый раз.
      И Ника неслышно исчезла в полумраке лестницы, ведущей на второй этаж. Джек с Юрием побрели, спотыкаясь, по полутемному холлу, пока Лазарев наконец не нашел выключатель. Яркий свет засиял в хрустальных подвесках люстры, ударил  во все углы, обрисовывая запустение Никиного жилища. Капитану бросилось в глаза, что мебель и картины аккуратно завешены чехлами, стулья поставлены один на другой, на них и на полу лежит густой слой пыли.
      Юра заметил:
      — Вот лентяйка. Вчера приехала и не могла убраться.
      Эндфилд подумал, что вычистить в одиночку две тысячи или больше квадратных метров практически невозможно, но в тот же момент увидел, как из ниши выехал робот-уборщик, а вместе с ним несколько андроидов. Механическая команда принялась за дело. Шланги с шумом начали всасывать пыль из гардин и карнизов, с золоченых рам, стульев и диванов. Усилиями роботов был наведен идеальный порядок: расставлена мебель, сняты унылые серые чехлы. Едва слышно заработали кондиционеры, уничтожая нежилой привкус в воздухе. Стало вполне уютно. Потом в комнату въехал столик с бокалами и закусками. Кухонный андроид ловко накрывал на стол. Все было готово, не хватало только хозяйки.
      — Это она устроила кавардак в новом городе? — поинтересовался Лазарев.
      — А ты думаешь, я?
      — Она всегда была чокнутой. — Юрий хмыкнул.
      — И сейчас куда-то запропастилась. Что за компания без женщин!
      Юрий прижал палец к губам и сказал:
      — Ты ее закрутил так, что, видимо, ей уже не до гостей. Наверное, лежит пластом, — и, почесав широкой пятерней затылок, сказал: — Ну что, давай за знакомство по маленькой.
      Они чокнулись и выпили.
      — Так-так... — раздалось от дверей. — Уже пьете.
      Ника стояла, прислонясь к косяку двери, сложив руки на труди, старательно изображая праведное негодование.
      Было видно, что девушка не слишком ломала голову, когда подбирала себе одежду, выбрав черную короткую юбку с тонким плетеным кожаным пояском и сильно открывавшую плечи зеленую блузку.
      «Все правильно. Просто, демократично и сексуально, — промелькнуло в голове у Джека. — В полном соответствии с предложенными правилами непринужденной, почти дружеской встречи».
      Ника уселась напротив Эндфилда, изредка взглядывая на него насмешливо и вызывающе. Лазарев сразу же придвинулся к девушке, захватил ее руку своими широкими волосатыми лапами с короткими, толстыми пальцами, начал ворковать дежурные комплименты относительно внешности, ума, красоты и ее кулинарных способностей.
      Под это дело они выпили по второй и по третьей. Внезапно Ника высвободилась, встала, не спеша прошлась по комнате и сказала:
      — Мужчины, вы сегодня какие-то кислые.
      — Да, вот, Принцесса, работы много, — произнес Юрий, глядя на нее.
      — Ты у нас человек занятой, — ответила Ника. — А Джек, видимо, таким и родился.
      Она включила компьютер. На трехмерном экране появилась заставка игры.
      — Джек, это по твоей части, — обратилась к нему девушка.
      — Избавь меня, Ника, от видеоигр, — ответил Капитан.
      — Зря ты так, — возразил Юрий. — На начало не обращай внимания. Маскировка. Иначе я не смог бы держать у нее в компьютере полную программу боевого имитатора.
      Джек с интересом повернулся к нему.
      — Что, в самом деле? С мыслеуправлением?
      Мужчина кивнул.
      — Да брось ты, — сказал Эндфилд. — Такая машинка не справится.
      Лазарев торжествующе улыбнулся:
      — Сейчас эта коробка подключена быстрой связью к резервному компьютеру Деметры-5. Джек смутился.
      — Ну надо же, крутые вы ребята. Пожалуй, на это стоит взглянуть поближе.
      — Вот-вот, — подхватила девушка. — И ты, Юрик, разомнись, встряхни сединами.
      — Ну ладно, — произнес, он, грузно вставая из-за стола.— Если женщина просит...
      — Покажите, мальчики, на что вы способны.
      — Ника, — сказал Джек, — вынужден напомнить, что я профессиональный пилот и не хотел бы пользоваться своим преимуществом.
      — Не волнуйся, — успокоила его Ника. — Лазарев тоже немало полетал.
      — Вот и хорошо, — ответил Эндфилд.
      — Какой корабль ты выбираешь?
      — Если можно, то «Дракон» четвертой модели.
      — Ну, а я с вашего позволения, — сказал Юра, — выберу старый добрый «Ангел».
      — Ну что же, — одобрил Эндфилд. — У «Ангела» больше пушек, а у «Дракона» мощнее гиперустановка и двигатели. Силы примерно равные. Какое место выберем?
      Лазарев задумался. Потом ответил:
      — Это, — и улыбнулся, слегка по-детски смущенно, точно мальчишка, который задумал какую-то хитрость. Эта улыбка на мгновение согнала всю серьезность с лица эсбэшника, превратив его в ровесника Эндфилда. — Доблестная Планетная Охрана и «Дракон»-изменник.
      — Ну, теперь начнется, — насмешливо протянула Ника.
      — Итак, компьютер, даю вводную. Место: окрестность планеты Деметра. Мое оружие: сторожевой крейсер «Ангел». Оружие противника: патрульный крейсер-истребитель «Дракон». Вооружение полное. Функциональные возможности полные. Начало боя по сигналу после отсчета.
      Короткий зуммер, экран на мгновение дернулся и застыл. Компьютер проговорил механическим голосом:
      — Крейсер «Ангел» уничтожен через 0,1 секунды после начала боя. Корабль противника повреждений не имеет.
      — Давай еще. — Юрий рассмеялся, пряча досаду. В этот раз схватка была еще короче.
      — Ну ты монстр... — Ника совсем по-другому посмотрела на Джека, словно видела его впервые. От обиды губы Лазарева затряслись.
      — Я думаю, повторять еще раз не стоит. В бою «белых» против «черных», сказал Эндфилд, имея в виду Планетную Охрану и Черный Патруль, — «белые» получают призрачный шанс на победу при перевесе 50 к 1. И то лишь в случае, если корабль «черных» одиночный. Мое звено без потерь брало «берсерка», я имею в виду большой корабль-крепость.
      Юрий долго смотрел на него, потом они переглянулись с девушкой, будто Джек сказал что-то по-детски самоуверенное и неуместное, потом собрался и серьезно произнес:
      — Мы можем попробовать.
      — Общаюсь я с вами и не могу прийти в себя от удивления, — сказал Капитан.
      — Я воспользуюсь твоим телефоном, Ника? — спросил Юрий.
      Девушка кивнула и взяла Эндфилда за руку.
      — Пойдем, я покажу тебе интересную штучку. Они вышли на террасу, но Джек все равно услышал позывные выхода на военную связь.
      — Я не знала, что ты хвастун, Джек, — сказала Ника, укоризненно поглядев на него. — Теперь наши ребята сделают в тебе 99 пробоин, как ты выражаешься.
      — Скажи, зачем тебе понадобилось стравливать нас?
      — А такие вопросы женщинам не задают, — произнесла девушка, чертя замысловатый знак на груди Эндфилда, едва касаясь ткани рубашки.
      Через весь коридор было слышно, как орет Юрий и ему отвечает сонный и хриплый мужской голос.
      — Алло!!! Дежурный?!!
      — Дежурный по Базе майор Топорков слушает!
      — Полковник Лазарев, заместитель начальника отдела контроля СБ, небрежно представился Юрий.
      — Здравия желаю! — гаркнул майор.
      — Топорков, поднять по тревоге и посадить в имитаторы 50 лучших экипажей. Я надеюсь, ваши пилоты не шляются сегодня по бл...м.
      Майор ошалело смотрел на него, потом нажал кнопку тревоги.
      Через 15 минут все было готово. Ника, загадочно улыбаясь, ввела Эндфилда в гостиную.
      — Не пугайся, мой герой, — принялась она иронически успокаивать Джека. — Тебя не больно убьют, понарошку.
      Гонг. Экран задергался. Там что-то мелькало, рвалось, вспыхивало. Примерно через 3,5 секунды изображение остановилось и механический голос сказал:
      — Группа сторожевых крейсеров уничтожена.
      Юрий недоуменно посмотрел на Эндфилда.
      — Может, повторим, а? — предложил полковник. д — Ну, давай...
      На этот раз Джек управился еще быстрее. Лазарев сидел как оплеванный.
      — Извини, — сказал Капитан. — Ты уверен, что это твои лучшие пилоты?
      Полковник просмотрел списки, потом тяжело кивнул.
      — Джек, — его голос звучал, безо всяких интонаций, словно голос машины, — пусть Ника покажет тебе свою коллекцию оружия, а я пока поговорю с ребятами. Совсем распустились.
      Они с девушкой шли по темному коридору, а сзади грохотал начальственный голос полковника Лазарева: «Ты не офицер, Топорков, а ряженый, а твои пилоты-хулиганы хороши только в драке с комендантской ротой. Если ты знаешь, где гашетка у пистолета, попробуй попасть из него в свои мозги».
      — Суров... — сказал Эндфилд, потому что пауза слишком затягивалась.
      — Радуешься? — без тени улыбки спросила Ника.
      — Мне все равно, интересно лишь твое мнение.
      — В этом есть что-то неприличное, когда один убивает многих. Для тебя это просто подлежащий уничтожению мусор. А я знакома со многими из этих ребят и привыкла думать о них как о своих защитниках. Это настоящие мужчины, полные внутренней силы и огня, истинные джентльмены. Когда я бывала у них, то чувствовала себя центром внимания. Каждый раз я чувствовала себя королевой. Но что я. Даже старуха, мать одного из генералов, плясала на балу в части, как молодая. Там, где они, кипит жизнь, там всегда уютно и легко.
      — Жаль вот, летать не могут... — ядовито вставил Джек.
      — А ты холоден, как айсберг, и привлекателен, как кальмар. Единственное, что ты умеешь, — это убивать.
      — Остается радоваться, что нам с тобой детей не крестить. Ты уверена, что нужно идти смотреть оружие?
      — Пусть твоя душа получит удовольствие. Тем более Юра любит все делать основательно. Просто сидеть в коридоре было бы скучно, считай это призом.
      — Предпочту первое и в одиночку.
      — А ты думаешь, что я буду экскурсоводом? Единственное, чего я прошу, это не стрелять. Антикварное оружие в рабочем состоянии и заряжено. Некоторые образцы нельзя трогать, там есть соответствующие таблички.
      За этим не слишком приятным разговором они подошли к дверям зала. Ника распахнула тяжелую створку двери.
      — Прошу, — сказала девушка. — Я тебя ненадолго оставлю. Она пошла по коридору, стуча низкими каблучками. Капитан смотрел на ее гибкую, танцующую походку, густые, длинные, аккуратно уложенные волосы, длинную и крепкую шею, открытые плечи, тонкую, подчеркнутую пояском талию, крутые бедра, стройные, высоко открытые мини-юбкой длинные ноги, которые светились в полутьме.
      Острое сожаление о том, что за тридцать с хвостиком лет жизни не было у него такой чудесной, юной девушки, заполнило Эндфилда. Были всякие и разные, но никогда не улыбались ему такие зеленые глаза, никогда не торопилась ему навстречу, влюблено сияя и смущаясь, такая женщина.
      Каблучки стучали уже далеко, но Джек слушал, не отрываясь, их мелодию, после которой чистые песни Космоса казались холодным заунывным воем.
      Капитан вошел в зал, наполненный витринами и стеллажами с оружием.
      Под впечатлением яркой и притягательной красоты Ники Джек невнимательно пробежал начало экспозиции, где бессмысленно таращились доисторические однозарядные пистолеты и ружья. Он представил, сколько это может стоить, но цифра не произвела на него впечатления. Эндфилд не любил несовершенства.
      Потом пошли хромированные и вороненые многозарядные системы. Капитан выбрал пистолет, который ему особенно понравился, и оружие легло ему в руку приятной тяжестью.
      Джек вынул магазин, пересчитал тусклые, окисленные патроны. Пятнадцать. Неужели когда-то этого было достаточно, чтобы считать себя вооруженным? Капитан положил «беретту» обратно.
      Пошли первые джаггернауты, еще страшно примитивные, походящие на пулевое оружие, вернее на маленькие ручные ЕЕ пушки, своими короткими, толстыми керамическими стволами, обрамленными в грубо обработанный металл, с массивными затворами и огромными цилиндрами зарядов. Действительно, гением всех времен и народов был тот; кто открыл реакцию полного распада и придумал, как направить жар М-плазмы в цель.
      Эндфилд выбрал джаггер, который понравился ему благородством форм и золотым блеском покрытия. Наверное, это оружие принадлежало не простому человеку. Может, джаггернаут когда-то лежал на коленях удельного князя, когда его броневик, раскачиваясь, полз по разбитой лесной дороге от поселка к поселку. Или во время парадных приемов, когда гордый и надменный властелин принимал дары и поклонение своих подданных.
      Действительно, в эти суровые времена, когда закон и порядок определял сильнейший, когда огнестрельное оружие было изношено за века использования без возобновления и в ходу были мечи, луки и копья, тысячеметровые огненные струи джаг-гера были основой самой жестокой и деспотичной власти.
      Джек отметил, что ему до боли знакомо расположение рукояток и тумблеров управления. В голове замелькали картинки того, что он, житель просвещенной и цивилизованной эпохи, удаленной больше чем на сто десять веков от времен беды и смуты, не мог видеть своими глазами.
      Всадники в броне, плотный строй кавалерии с копьями наперевес, с тяжелым топотом летящий на него, горящий от выстрелов джаггернаута город, отрезанные головы на кольях...
      Нежная рука Ники вернула его к действительности. Она прикоснулась к плечу Эндфилда, поднялась по шее к затылку.
      — Очнись, мой герой, — сказала девушка нежно. Джек пришел в себя. Ника, закинув руку ему на плечо, ласкала короткие волосы на затылке, прижимаясь теплым упругим телом и заглядывая ему в глаза.
      — У тебя быстро меняется настроение, — сухо произнес Эндфилд.
      — Извини меня, мой герой. Не каждый день узнаешь, что совершенно беззащитна.
      Ника мягким движением отняла у него джаггер и положила на место.
      — Я знала, что. ты, обратишь на него внимание. Очень редкая, единственная в своем роде вещь. Его раскопали на Старой Земле археологи-любители, а мой отец купил, пока еще никто не понял, что это такое. Это оружие связано с жизнью и смертью Самого Почитаемого и Проклинаемого.
      — Расскажи, — попросил Джек. — Это страшно интересно.
      — Как ты знаешь, — начала девушка, — Князь Князей родился шесть веков спустя после Большого Голода. К тому времени были окончательно забыты остатки технологических знаний и люди все больше и больше скатывались к каменному веку, несмотря на то что еще использовали железные инструменты и даже пулевое оружие, но не производили их сами, а только находили в развалинах больших городов.
      Князь Князей сумел прочесть информацию, записанную на доисторических компьютерах, найти хранилища древних книг, воссоздал микросотовые батареи и генераторы, сделал из доступных материалов джаггернауты и заряды к ним. Он возродил металлургию и транспорт, связь и обработку информации.
      По праву он вошел в число великих и могучих, но возгордился и создал оружие, которое убивало не только тело, но и бессмертную душу, чтобы воспрепятствовать возрождению низших сущностей в мире. Огнем и мечом попытался он утвердить новый порядок.
      И тогда возмутились даже самые близкие соратники Проклятого. Лучший друг убил Самого Почитаемого и Проклинаемого его же дьявольским прибором.
      В великой скорби сокрыли они прах героя и его богопротивное оружие в тайном, до конца времен сокрытом убежище, умоляя Создателя проявить снисхождение к заблудшей душе, отброшенной во мрак небытия.
      Примерно так было написано на могильной плите, в глубокой, залитой бетоном подводной пещере, где в герметичном тройном саркофаге нашли этот джаггернаут.
      — Какая древность... — сказал Джек, и голос его дрогнул. Эндфилд потянулся к джаггеру, но встретил руки девушки.
      — Не тревожь прах героя, — наполовину шутливо, наполовину серьезно сказала она. — Оставь старые сказки. Лучше скажи, разве можно уничтожить душу?
      — Один из видов колебаний физического вакуума способен очистить бессмертную часть живого существа от всякой информации, но параметры этого процесса неизвестны даже теперь.
      — Разве ты не видишь, что в этом зале есть та, которая хочет, чтобы ее герой был с ней, а не болтался мыслями в седой древности и крутой физике. Ника досадливо покачала головой.
      Ее руки легли к нему на плечи, девушка прижалась к нему своим нежным и теплым телом, взглянула ему в глаза насмешливо и призывно. Потом, уже не дразня, крепко прижалась и поцеловала.
      — Ну же... — произнесла девушка. — Я думала, что ты соображаешь так же хорошо, как и летаешь.
      — По-моему, это так, — спокойно ответил Джек. Ника на мгновение замерла, потом влепила Капитану звонкую пощечину, круто развернулась и убежала.

Глава 4
СЛАДОСТЬ И ГОРЕЧЬ ЖЕНЩИНЫ

      Юрий, закончив разнос несчастного Топоркова, отпил вина из бокала и закурил длинную, тонкую сигарету с гашишем. В голове было темно и пусто.
      Ника задерживалась. В голове появлялись картины жарких объятий, вздохов и стонов, изгибающейся под руками Эндфилда Ники...
      «Боже мой, какой идиот приписал этому парню подозрение в антиправительственной деятельности? — устало подумал полковник. — Представители СБ на местах от безделья везде видят заговоры и мятежи. Даже без расшифровки только что снятой психограммы ясно, что это просто машинка для убийства. Место ему в Дальнем Космосе, в «Драконе», там он будет вполне счастлив».
      Лазарев подумал о близорукости руководства, которое из века в век урезало права Черного Патруля, вызывая все большее и большее недовольство «драконов». Если так пойдет и дальше, то скоро все они увидят похожие на уродливые мечи крейсеры в небе, и это будет последним впечатлением их жизни.
      Он никак не мог отделаться от зябкого холодка незащищенности: оборона планет не годится никуда, если большинство «черных» пилотов летают так же, как Эндфилд. Что касается самого «объекта» — несмотря на все свои умения, он пороха не выдумает, слишком прост и предсказуем, доволен жизнью, если не наступать на хвост, то будет вполне лоялен.
      Закончив осмотр, Джек долго стоял, размышляя о странностях Никиного характера. Как быстро у нее меняется настроение... Как хорошо было бы, если бы она видела в нем человека, но не диковинную разновидность боевой машины...
      Капитан приказал себе успокоиться, перевел мысли на спокойный лад, посмотрел в последний раз на ряды оружия и двинулся обратно.
      Прошел темным коридором, опустился по лестнице, повторяя в обратном порядке путь, которым шел сюда.
      Его внимание привлек портрет в массивной золоченой раме. Черты изображенного на картине высокого и сильного мужчины в парадной форме генерала СБ показались знакомыми. Джек поискал подпись. Под росчерком известного художника стояла дата двадцатилетней давности. Ее отец.
      Чем ближе он подходил к гостиной, тем громче раздавались переливы Никиного смеха. Эндфилд вошел и увидел, что девушка сидит у Юрия на коленях, а тот шепчет ей в самое ухо, и глаза у него сочатся странным торжеством. Лазарев весело взглянул на Джека и сказал Нике что-то настолько смешное, что Ника согнулась пополам от приступа хохота, высоко задрав обнаженные ноги.
      — А, мой герой... — пьяно сказала она. — А мы тут без тебя...
      Девушка обвела рукой стол, где прибавилась еще одна пустая бутылка.
      — Я, пожалуй, пойду, — Джек старался остаться спокойным и благожелательным. — До свидания, Ника, до свидания, Юрий.
      Он развернулся и четким, решительным шагом прошел через темноту комнат, террас и коридоров, сопровождаемый ее смехом.
      Выйдя во влажную, туманную ночь, Эндфилд сел в «Мотылек» и полетел над самыми кронами в неуют гостиничного номера «Пилигрима» — его пристанища на этой планете.
      Лазарев щекотал усами ухо Ники, потом стал крепко и долго целовать ее шею. Девушка вздохнула, закрыла глаза и откинула голову назад.
      Его волосатая ладонь, осмелев, поднялась от талии, захватила грудь, лаская сосок через тонкую ткань. Ника хмуро и трезво взглянула в лицо полковника.
      — Может, хватит... — сказала она стряхивая его руки и вставая — Ты что, принял это всерьез?
      Девушка вышла на балкон бельэтажа и остановилась, вглядываясь в темноту ночи, ловя ее свежее, влажное дыхание.
      Юрий подошел сзади. Они долго молчали. Ника вытряхнула из пачки сигарету, Лазарев по привычке щелкнул зажигалкой.
      Встал рядом с ней.
      — Он тебе нравится? — спросил полковник.
      Ника кивнула.
      — А ты ему нет, — жестко сказал он и повернул девушку к себе, пристально глядя ей в глаза. — Меня поражает, что ты его цепляешь. Это же просто живой компьютер. Они могут спать с женщинами, могут казаться веселыми, грустными, задумчивыми, но это просто симуляция. Внутри они холодны, как межзвездное пространство. В простой, мирной жизни «черные» могут только есть и спать, ну еще медитировать. Они потенциальные неудачники, потому что их ненавидят и боятся. Была бы моя воля, я бы, как в старину, загонял их жить к чертовой матери, пусть не мешают нормальным людям. Впрочем, если хочешь быть убитой... Они вообще не люди, хоть и рождены женщиной. Все свои человеческие чувства Черный Патруль оставляет между звездами. Их подсознание тренировано на победу и выживание любой ценой. У «драконов» нет никаких правил, никаких моральных ограничений, никакой биологической жалости.
      — Я поражаюсь тебе, неужели ты думаешь, что без Эндфилда ты смог бы чего-нибудь добиться? Ты старый, седой, лысый, ты до сих пор полковник в захолустье. Царек районного масштаба. И вообще — кто бы говорил о жалости?! Заплечных дел мастер, законченный садист. Убирайся и не смей приходить незваным!!
      — А ты не изменилась, — зло сказал Юрий. — Все такая же стерва и истеричка.
      Ника сильно и точно ударила его ногой в грудь, и грузный, плотный офицер Службы Безопасности, вылетев с балкона, тяжело рухнул в бассейн внизу.
      Джек заставил себя успокоиться, постигая женскую власть над мужской душой, всю ее несправедливость и глубину.
      «Переживем, — подумал он. — Вот закончится проверка, и в Академию. Три года, и снова Космос».
      Капитан повертел эту мысль и сам себе не поверил. Ему очень захотелось побыть в тишине. Джек повернул на реку. Оставив аппарат на высоком обрыве, Эндфилд спустился к воде.
      Было темно, сыро, холодно, изредка раздавался плеск волны и долгий протяжный крик ночной птицы. Бледные звезды слабо светили сквозь облачную дымку. Во мраке с трудом угадывался берег, только легкое свечение песка и краткие отражения искорок света в воде.